Текст книги "Серебряное яблоко (СИ)"

Автор книги: Анна Авильчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

Глава 11

Джейн сидела на скамье в парке, читая очередную книгу о людях, радостно работающих на полях. Похоже, все счастливые книги Айронвуда были о тяжкой ежедневной работе по уходу за растениями. Но таковой она казалась лишь для Джейн, так как герои книги уповались своими рассказами о прекрасно проведенном трудодне. Девушка оторвала свой взгляд от книги и увидела Маркуса. Парень рассматривал скульптуру мраморной ивы. Ту самую, которая так покорила Джейн своей красотой еще в первый день ее появления в Айронвуде. Маркус любовно гладил каменную листву ивы и любовался ею, будто видел впервые. Джейн не уставала удивляться его всеобожающему взгляду на жизнь. Он будто бы все видел впервые изо дня в день. Всем любовался так, словно завтра это что-то исчезнет из мира навсегда. Взгляд Маркуса всегда был таким блаженным и умиротворенным, с искрами восторга в глазах, когда он встречал самую обычную и, казалось бы, обыденную вещь. Джейн, не раз глядя на этого парня, вспоминала популярный в ее мире ситком, в котором один герой радовался всему подряд. Этот персонаж восхищался, что может держать ложку и есть пищу, радовался прекрасным шторам в музее или удобной телеге в супермаркете. В сериале все это выглядело очень смешно и забавно, особенно то, что такое поведение персонажа ужасно раздражало окружающих. Джейн тоже всегда от души хохотала, пересматривая эти серии. Но, как оказалось в реальной жизни, такой человек, совершенно не раздражал, а лишь заряжал своим счастливым настроением и вдохновлял на то, чтобы каждый раз смотреть на вещи совершенно по-новому.

Иногда Джейн казалось, что Маркус безумно похож на обитателей серого дома своей жизнерадостностью и чистотой. Будто он рос вместе с ними под одной крышей долгие годы. Но на самом деле вряд ли он знал хотя бы чье-то имя из “людей зеленой воды”. Презрение к жителям серого дома было неизменным правилом для всего народа Айронвуда. И даже для таких прекрасных людей как Маркус, с таким необычайным отношением к окружающему миру, это правило всегда было на первом месте и не поддавалось сомнению.

Джейн захлопнула книгу и поднялась со скамьи:

– Приветствую тебя, Маркус.

Парень обернулся и на его лице заиграла привычная лучезарная улыбка:

– Добрый день, леди Джейн.

– Любуешься мраморной ивой?

– Я очень люблю все эти скульптуры, – он обвел рукой придворцовый парк, – всегда, когда есть минутка, рассматриваю малейшие детали статуй.

Джейн невольно улыбнулась.

– Мне кажется, ты любишь все на этом свете, а не только скульптуры.

– Это верно. Но скульптуры больше всего. Мой отец когда-то создавал эти шедевры. Я видел, как он над ними корпел, в детстве сидел рядом с ним и смотрел, как сантиметр за сантиметром из мрамора появляются листочки и цветы. Как на глазах большой бездушный камень оживает и становится чем-то прекрасным.

– Хм, когда ты проводил мне экскурсию по скульптурам, ты не говорил мне, что их сделал твой отец.

– Не говорил. Мне прискорбно осознавать, что таких безупречных фигур никто уже не высечет. Сейчас созданием изваяний занимаются простые жители и их фигуры уже не так совершенны как работы моего отца.

– Ты ведь занимаешь место верховного вельможи. Где твой отец? Прости, что спрашиваю, в моем мире ответ был бы очевиден, но в Айронвуде люди не умирают преждевременно.

– Он умер от старости. Я появился у родителей уже в зрелом возрасте. Они были заняты работой и долго не находили время для того что бы расширить свою семью, – на этих словах он продолжал широко улыбаться. Будто то, что он родился именно в то время и именно в том возрасте его родителей – было самым счастливым временем для рождения из всех возможных. Не смотря на то, что он провел со своей семьей меньше времени, чем мог бы. Такой уж он, Маркус.

– И все эти скульптуры создал твой отец? – спросила Джейн.

– Да, почти все. Они – прекрасный подарок на память от моего отца.

– Почему ты сам не пошел стопами своего папы?

– В Айронвуде все поменялось с приходом “зеленой воды”. Жители деревень больше не могут работать, выращивая провиант, и их перевели на ремеслинечество. А вельможи дабы подчеркнуть превосходство над простым людом – и вовсе перестали работать.

– Ты бы хотел работать?

– Конечно, хотел бы. Благодаря трудам нашего короля все остались без дела, но по-другому быть и не могло. Не он привел в наш мир “зеленую воду”. Так уж вышло, что нарушился весь привычный устрой, – его улыбка померкла, а взгляд скользнул в сторону дворца.

– Чем любуешься на этот раз? – Джейн тоже посмотрела на дворец.

– Не любуюсь, просто к слову об искусстве кинул взор на окна.

– Ах, да. Витражи здесь чудесные. Я, конечно, не умею, так как ты восхищаться всем вокруг, но витражи я обсмотрела во всех Великих Садах и все равно еще не налюбовалась.

– Мне не нравятся витражи.

Джейн удивленно посмотрела на Маркуса.

– Видишь, есть на свете то, что мне не нравиться, – Маркус рассмеялся.

– Но почему?

– Во-первых, их слишком уж много, у нас всегда умеренно солнечная погода и окна так и сверкают во все стороны, – Джейн вспомнила свой первый день в Айронвуде, окна дворца действительно слепили глаза исходящим из них светом. Позже она перестала обращать на это внимание и не считала такую мелочь неудобством.

– Во-вторых, – продолжил Маркус, – многие сюжеты изображены неверно. Паруса корабля, который изображён на твоём окне были вовсе не сиреневыми, а белыми.

– Корабль существовал на самом деле?

– Конечно, это судно, которое потопил гигантский спрут. Все эти окна сделал Король. От того и такие сюжеты.

– Король? – Удивилась Джейн, обернув взгляд к Маркусу.

– Да. Он самый. Наш витражник может заменить некоторые элементы либо создает витражи для других деревень. А все стеклянные картины дворца создавал король, при чем вручную, без применения своих сил.

Джейн вплоть до этого дня даже не задумывалась, почему Феликс прикинулся сыном именно Вайолет и Жозефа. Она никогда у них не спрашивала и считала, что это просто случайность. Что он просто зашел в первый попавшийся дом. Теперь она понимает, что, скорее всего семья витражника – единственная семья в деревне, с которой он общался, объединенный с ними общим делом. Джейн вновь посмотрела на окна дворца. Теперь их сюжеты приобрели совершенно иной смысл. Девушка вспомнила витраж в ее комнате: корабль с сиреневыми парусами. Выходит это, тот самый корабль. И как выяснилось его паруса, вовсе не были сиреневыми. И почему он придал им цвет?

– Надо же, а я и не думала, что у короля есть увлечение, – задумчиво протянула Джейн.

– И не одно: он охотится, рисует картины, – в глазах Маркуса проскочила неизвестная Джейн эмоция. Просто она еще не видела в его взгляде ничего, кроме радости и восхищения.

Для Джейн хобби короля стали открытием. Она думала, что он – самый сухой сухарь из всех людей на белом свете, а оказалось он занимается творчеством и создает потрясающие вещи.

– Я ни разу не видела его вместе с вами, когда вельможи ездили на охоту.

Маркус хихикнул.

– Он ездит отдельно от остальных мужчин. Не знаю, что он там делает. Может, загоняет добычу силой мысли и вообще даже рук не марает, неизвестно. А что это ты так интересуешься нашим королем? – он пытливо посмотрел на Джейн.

Она не смогла сдержать улыбку.

– Нет-нет, я не претендую на роль его невесты, как большинство ваших барышень. Просто мне интересно узнать о нем больше. Жители Великих Садов его не очень-то любят. Мне не совсем были понятны причины их неприязни. А недавно, если ты слышал, он вылечил ноги одного мальчика из “людей зеленой воды”. Что должно означать, что он хороший человек. Поэтому я и не могу разобраться.

Маркус не смог скрыть своего удивления:

– Вылечил ноги “мальчика зеленой воды”?

– Вижу, вельможи совершенно не общаются с жителями деревни, раз никто во дворце об этом не слышал.

Маркус словно на минуту о чем-то задумался, а после продолжил, как ни в чем не бывало:

– Джейн, ты единственная общаешься со Всеми, – на этом слове он сделал нарочитую паузу, явно имея в виду не простой люд, а как раз жителей серого дома.

– Я уже говорила тебе, что в моем мире все живут друг с другом вперемешку, – она опять осознала, что врет: классовых неравенств в ее мире было предостаточно, но вовсе необязательно, что бы Маркус об этом знал. – В любом случае, теперь ты тоже знаешь эту информацию.

– Это что-то невиданное! Я просто не верю, что он мог кого-то вылечить. Ему безразличен весь мир.

– Наверное, все-таки не весь, – Джейн опять посмотрела в сторону дворца, – он создал столько витражных сюжетов. Что-то для него важно, как и для каждого из нас.

– Знаешь, его витражи, несмотря на некие ошибки, безусловно, прекрасны, но я бы лучше заменил их обычными окнами, а возле них поставил скульптуры людей и животных так, чтобы их было видно с улицы через прозрачное стекло.

– Должно быть, это было бы не менее красиво.

Джейн решила поддержать парня, хоть и в душе считала, что прекрасные картины Феликса ничто бы не переплюнуло. Почему-то узнав о том, что именно король является их автором, витражи стали казаться ей еще прекраснее, чем были до этого.

– Маркус мне показалось или.…Когда ты говорил об увлечениях короля, ты будто бы…прости, …завидовал. – Джейн показалось, что она смогла разгадать ту неведомую эмоцию в глазах Маркуса.

– Так и есть, – он снова расхохотался, будто завидовать – это вообще самое смешное занятие на свете. – Я хотел бы заниматься скульптурой если не как профессией, то хотя бы для своего удовольствия. Но все ресурсы создаются Феликсом, а он не станет создавать мрамор для того, чтобы я развлекся.

– Ты не расстраивайся. Во всех мирах происходят изменения. Когда-то здесь все будет по-другому. Возможно, земля восстановится сама и растения вновь прорастут на ней. Вот видишь ваш король, которому нет ни до кого дела вылечил мальчика. Это уже что-то совершенно новое и чудесное. Если бы эти люди были противоестественны, разве можно было бы их исцелить?

Маркус посмотрел на Джейн мягким проникновенным взглядом:

– Что-то совершенно новое и чудесное – это ты. Больше ничего подобного в Айронвуде нет.

Джейн смутилась. Маркус никогда не выходил за рамки приятельского разговора, что и сделало их общение таким комфортным для нее. Но эта его фраза и взгляд…

– Ну, хорошего дня, – она весело помахала ему и удалилась к своей скамье, чтобы забрать книгу.

– И тебе хорошего дня, Джейн, – крикнул он ей вслед.

Она решила дочитать книгу в своей комнате. Боялась, что Маркус опять к ней подойдет. Хотя страх его общения был чем-то новым для нее. Она всегда была рада встречи с ним, они были одной командой в крокете и просто хорошими приятелями. Но Джейн действительно испугало, что у него могут возникнуть к ней романтические чувства.

Оказавшись в своей комнате, она сразу бросила взгляд на окно: сиреневые паруса корабля искрились в солнечных лучах. Девушка провела рукой по холодному стеклу и представила, как все эти малейшие детали Феликс делал лично. Она вновь почувствовала это бесподобное чувство защищенности и умиротворения. Ей стало казаться, что в этом идеальном мире даже поменять что-то несправедливое довольно просто. Айронвуд будто бы создан для того, чтобы быть совершенным местом и он будто сам жаждет, чтобы все его огрехи разрешились сами собой. Еще несколько дней назад, она думала, что бессильна изменить здесь хоть что-нибудь. А уже сегодня – всё стало возможным. Кто знает, может быть, она слишком воодушевилась этим маленьким успехом – вылеченными ногами Эдмунда. Хотя, разве можно назвать чью-то совершенно новую жизнь – маленьким успехом? А может.…Все на самом деле так и есть. И этот прекрасный мир скоро исцелиться до идеального состояния.

Увлекшись чтением, Джейн не успела заметить, когда солнце спряталось за горизонтом. Пришло время вечерних вышиваний с дамами. Сколько Джейн не ходила на эти нуднейшие собрания, ее "дружба" с Кассандрой совершенно не продвигалась. Она общалась с Джейн очень приветливо, насколько это было возможно для ее ледяного, подобного Феликсу характеру. Но близко она не подпускала к себе никого. У Джейн не было ни тени сомнения, что женой короля станет именно Кассандра. Она была очень похожа на него: немногословная, закрытая и высокомерная. Джейн уже не рисовала в голове воображаемые картины того, что Кассандра станет уговаривать короля отправить Джейн домой, но все равно ходила на дамские вечера.

Когда девушка вошла в зал для дамских посиделок, все уже собрались и, уткнувшись в полотна, по обыкновению обсуждали свои наряды. Удивительно насколько другими были жители Айронвуда. Эти женщины так долго говорили о своей одежде, что это даже сложно было вообразить. Они могли спорить о форме дырочек в пуговицах или о направлении кружева на шлейфах их платьев. Должно быть, от этих разговоров можно было бы с легкостью уснуть, будь в Айронвуде то, от чего можно было бы устать. Со сном здесь действительно было неважно, Джейн даже не нуждалась в петушином пении певца по утрам: она просыпалась задолго до его прихода. Все дамы совершенно ничем не занимались, и от этого каждый вечер она чувствовала себя совершенно не утомленной, плюс ко всему, перед сном ее всегда накрывали своей пеленой мысли о семье, доме и миссис Кларк. Те же мысли не давали ей уснуть и на рассвете. С тех пор как она начала каждый вечер заходить в тартулу и разговаривать сама с собой, в душе стало спокойнее и сон наступал быстрее. Она все больше понимала, зачем в Айронвуде были придуманы эти штуковины. Они, как минимум, позволяли выговориться и не тяготеть тяжелыми думами перед сном. Вдруг мысли Джейн прервались безумным криком ”Самой умной”.

– Я уже не могу дождаться дня, когда король объявит свою невесту! – судя по ее несдержанной реплике посреди общего разговора, это та мысль, которая не дает спать ”Самой умной”. И тартула, наверное, ее не спасает.

От неожиданности Джейн выронила иглу и нагнулась, чтобы поднять ее.

– Когда я стану его женой, – продолжала девушка, – я попрошу у Феликса, что бы он сделал нам предмет, который будет подносить ткань с начатой картинкой прямо к его владелице. А также, если кто-то уронит иглу, – она весело подмигнула Джейн, что само по себе было странно, – предмет поднимет ее, и не придется за ней нагибаться.

– Как чудесно ты придумала, я всегда знала, что ты самая умная дама во дворце, – сказала одна из девушек.

Кассандра закатила глаза на данный комментарий, хотя судя по блеску в её глазах, кажется, и она посчитала изобретение ”Самой умной” гениальным.

“Какой ужас” – подумала Джейн. Они целыми днями ничего не делают и мечтают о приборе разносящим им канву! Это невыносимо. Если король действительно создаст это устройство, Джейн начнет его ненавидеть не меньше местных жителей.

Да разве можно вообще просить его потратить силы на такую глупость?

– А знаете, – вступила в разговор Джейн, – в нашем мире есть предмет, который мог бы прямо в ваших комнатах создать проекции всех нас, – Джейн обвела всех взглядом, – и никому даже не понадобилось бы выходить из комнаты. Как будто мы все сидим в комнате каждой девушки. Это вообще очень здорово.

Слова Джейн можно было считать не совсем ложью: голограммы уже давно существуют, но конечно не совсем в таком объеме, как она описала. Её ужасно раздражала их непомерная лень, и она ляпнула это с язвительной иронией.

Все пребывали в замешательстве.

– У вас есть такая магия? – отозвалась одна из дам. – Наверное, это очень необычно и интересно. Думаю, со временем наш король тоже мог бы создать что-то подобное, он ведь всемогущий.

– Да, наверное, смог бы, – согласилась Джейн, – тем более он не разбрасывает свои силы впустую, бережет их, многое делает руками, как, например, витражи, – она махнула рукой в сторону окна.

– Король Феликс делает витражи? – спросила одна из девиц влюбленных в короля.

Джейн не случайно завела тему о витражах. Где-то в душе она чувствовала, что никто из воздыхающих по нему девушек даже не знают его на самом деле.

– Конечно, делает, он создал все картины на окнах дворца, – сказала Кассандра.

Видно было, что для всех женщин это стало совершенно неожиданной информацией. То есть Кассандра действительно единственная леди, которая по-настоящему близка королю. И как все эти дамы могли говорить, что любят его, если совершенно его не знают?

– Вы так ждете дня объявления невесты, – обратилась Джейн к “самой умной”, – наверное, вы представляли себе и вашу свадьбу? – Джейн прослушавшей множество обсуждений свадьбы Сары и Рона, любопытно было узнать, как же проходят свадьбы благородных дам и вельмож.

– Конечно, представляла, – отозвалась девушка, – все будет оформлено в моем любимом оранжевом цвете.

Кассандра слушала девушку с еле заметной ухмылкой и даже не вступала в разговор, видимо, прекрасно осознавая, что у ”Самой умной” нет никаких шансов и не желая мешать ее грезам.

– А если король захочет оформить свадьбу в своем любимом цвете? Или ему тоже нравится оранжевый? – спросила Джейн.

“Самая умная” замешкалась. Все дамы отложили вышивания.

– Я…не знаю, какой цвет ему нравится.

Кассандра снова не стала ничего говорить.

– Ну, тогда вы сможете украсить свадьбу в стиле того, что ему нравится…

– Тогда мы украсим всё витражами! – она радостно хлопнула в ладоши. – Он ведь их любит, как сегодня выяснилось.

– Это хорошая идея, – Джейн не смогла не поразиться тому, как эта девушка быстро схватывает.

– Может что-то еще?

– Ну, я думаю, свадьбы королей всегда проходят в одном стиле – роскошном. Можно добавить больше золота, его руки ведь золотые! – весело протараторила девушка, радуясь своей еще одной гениальной идее.

– Да, а еще можно украсить все голубым, у него ведь глаза голубого цвета, – сказала Джейн, уже откровенно издеваясь над "Самой умной".

Кассандра улыбнулась краешком губ и посмотрела на Джейн. Будущая невеста короля (и в этом Джейн уже не сомневалась) прекрасно поняла, что она просто смеется над тем, как мало влюбленные дамы знают о короле. Другие же дамы напротив, приняли все за чистую монету и одобрительно закивали головами словам Джейн.

Поразительно, никто из дам совершенно не знает человека, которым они не раз восторгались по несколько часов. Хотя, что Джейн удивляет? В ее мире фанаты часто влюблены в своих кумиров, даже будучи незнакомыми с ними. Но это все равно не одно и то же. Можно ли утверждать, что хоть одна из них любит короля по-настоящему и, если завтра он потеряет свои силы и власть, все равно останется с ним?

Джейн вернулась в свою комнату и застала там Мелису. Они выпили чай, и Мелиса вслух читала Джейн книгу о создании тартул. Джейн слушала и все время смотрела на витражи, вспоминала Эдмунда, счастливого и здорового. Она вспомнила изможденное, белое лицо Феликса и ту историю, рассказанную ей Тристаном о потерянной семье, потерянном детстве короля. Джейн всей душой попыталась представить себя на его месте, и осознала всю тяжесть его жизни. Одиночество. Для нее это всегда было самым страшным. Остаться одной. И даже не знаешь, что хуже: действительно быть одиноким или чувствовать себя таковым среди целой толпы людей. Феликс закрыт для всего окружающего мира, и он мог бы сделать всё: вылечить людей серого дома, восстановить землю. Он просто не знает для чего это делать или же для кого. Должно быть, он давно потерял эту нить, потерял тот самый смысл.

– Мелиса, – перебила Джейн чтение девушки, – я слышала, лиловые крабы водятся на большой глубине. Как рыбаки их добывают?

– Леди Джейн, я не очень осведомлена в этом вопросе, но кажется, король дает им какой-то предмет, позволяющий долго дышать под водой. Как их добывали раньше до появления Отца, я не знаю. Но если вам очень нужно знать, я спрошу у кого-нибудь.

– Нет-нет, ничего не нужно Мелиса. Я внимательно слушаю твое чтение, извини что перебила.

Девушка вновь погрузилась в книгу, а Джейн не слыша ни слова из ее уст, отплыла в пучину своих мыслей. Она не была лучшей плавчихой в мире, но плавала и ныряла очень даже хорошо. Она не знает глубину здешнего моря, его просторы и живет ли в его глубинах тот жуткий огромный спрут, да и вообще вся затея, пришедшая ей в голову, казалась безумной и невозможной для выполнения. Но это ее шанс. Она должна попробовать. Хотя бы попытаться. Феликс должен вспомнить, что у него была семья, в которой он не был одинок. Может, увидев дорогую для себя вещь – кулон матери – он скинет свою броню и откроется миру. И немножечко, совсем чуть-чуть Джейн надеялась, что её поступок растрогает короля, и он отправит ее домой.

* * *

Король встал из-за стола, мечтая только об одном: долгом и крепком сне. Его физическое состояние стало немного лучше с тех пор, как он вылечил мальчишку, но он все равно ощущал себя слишком слабым. Прошедшие два дня создавать провиант для жителей Айронвуда было просто невыносимо. Руки Феликса снова начали печь, как когда-то в детстве, и в эти моменты ему хотелось оторвать их и больше никогда ими ничего не создавать. Он истязал себя мыслями о том, зачем он вылечил мальчугана, зачем сделал себя таким немощным. Ничего, зато это станет для него уроком: он напомнил сам себе, как скверно ему может быть, как это жалко быть таким беспомощным и больше он не совершит такой глупости. Эта странная девица из другого мира виновата во всем. Он думал, что ее появление в Айронвуде развеселит его. Да как бы не так. Ему сейчас очень весело. И зачем ей вообще понадобилось исцелять

“людей зеленой воды”? У нее какая-то ненормальная симпатия к людям, родившимся против природы. Люди короля передавали ему, что она постоянно ходит в серый дом, даже дружит с Козлоногим! Подумать только! Да, конечно, он и сам когда-то с ним дружил, но это было в детстве, тогда, когда он не понимал, насколько ужасны его увечья, когда Отец убеждал всех, что эти люди такие же, как все. Но они, не такие же, как все. И только его великая воля сделала этого мальчика подобным на всех остальных. Только его могущественные силы способны переломать природу.

Феликс снял мухтан и повесил его на вешалку. Внезапно в дверь постучали. И кого могло принести в такой поздний час? В распахнувшейся двери появился верховный вельможа – Маркус. Только этого вечно восторженного дуралея еще не хватало, на ночь глядя. Феликса всегда больше всего раздражали люди, которые излишне радовались всему на свете. Сам король улыбаться не умел, да и вообще не понимал, зачем это делать.

Маркус поклонился.

– Прошу прощения, Ваше Величество, что беспокою вас в такой поздний час. Вы целыми днями на складах, я не мог прийти в другое время…

– Что тебе нужно? – перебил его Феликс.

– Я хотел спросить по поводу девушки из другого мира…Джейн…

И снова она. Феликс все больше думал, что все-таки она пришла их уничтожить, вот так вот под видом милой девицы, восторгаясь всему на свете, подобно Маркусу, она просто уничтожит весь Айронвуд. По крайней мере, за короля она взялась не на шутку.

– Что тебе, тоже кого-то вылечить? Вы создали с ней клуб по интересам? – Феликс вовремя осекся. Маркусу не стоит знать об исцелении.

– Так, вы вылечили мальчика, потому что Джейн попросила? – Его интонация выражала крайнее удивление. То есть он в курсе. Хорошо, хоть не знает причины его поступка. Не хватало еще, что бы все знали, что его удивили слова Козлоного, и он сделал что-то по чужому наитию вследствие глупейшего уговора.

– Конечно, нет. Я делаю только то, что хочу сам. Что ты там хотел спросить?

– Я хотел спросить…Ваших сил достаточно, чтобы отправить Джейн домой, в ее мир?

Ах, да. Как же он сам не догадался. Это ему тоже передавали, но он успел позабыть. Джейн дружит не только с неполноценными людьми, но и с мужчинами вельможами, играет с ними в крокет в мужской одежде. И при этом – находится в центре их внимания. Видимо, не одному Феликсу в Великих Садах слишком скучно, что эти болваны даже умудрились симпатизировать женщине в мужских штанах. Он видел ее в них лишь однажды – это крайне непривлекательно.

И вот в его комнате Маркус. Джейн просит за ущербных людей серого дома, а за себя отправила Верховного Вельможу. Умело она воспользовалась своими играми в крокет. Вот первый ухажер прискакал умолять отправить ее домой. Неужели она думает, что влюбленный парнишка сможет его уговорить?

– Моих сил достаточно для всего, Маркус. – ответил он после долгой паузы.

– Тогда я хотел попросить вас … – Он замялся, – Не как короля, как мужчина мужчину…

О-о-о, сейчас начнется. Раз, два три…

– НЕ отправляйте ее домой.

– Что? – Феликс даже не успел сдержать этот вопрос, сорвавшийся с его губ, – Весьма интересно, – он подошел к Маркусу поближе, – то есть, если она спросит, я должен сказать ей, что это невозможно. Так ведь?

– Именно так, Ваше Величество. Я знаю, что вы относитесь ко лжи не так как все прочие. Вы сможете солгать, если захотите. Я, конечно, не смею вас просить, но взамен вашей услуге могу гарантировать вам поддержку всего Верховного Совета во всех ваших решениях. Тем более, что Верховные вельможи не в курсе того, что вы вылечили противоестественного мальчика. Но вскоре они узнают, и вы не хуже меня знаете, что им это не понравится. Деян вообще вряд ли допустит, чтобы этот мальчик считался нормальным, пусть даже вы его и вылечили. Так что я смогу решить все ваши проблемы, связанные с этим довольно странным поступком, а вы в свою очередь просто не отправите Джейн в ее мир. Ну, скажем так – никогда.

– И почему ты так хочешь, чтобы она осталась здесь?

– И вот ещё одна моя просьба. Они взаимосвязаны. Я хочу попросить вас, в следующем году дать мне право на одно серебряное яблоко.

– Яблоко. Понятно. А не много ли просьб у тебя на сегодня?

– Моя благодарность будет не меньшей, чем мои просьбы, Ваше Величество.

– Хорошо, я согласен. Джейн не отправится назад в свой мир, можешь быть уверен. И я дам тебе яблоко следующего урожая.

Маркус пытался держаться официально, но у него плохо получилось скрыть свою сияющую улыбку, прорвавшуюся на словах Феликса.

Он вышел и Феликс подумал, что некоторые из этих тряпичных кукол не так просты как могут казаться. Такой благородный вельможа высоких кровей и должности, влюбленный в даму, а в итоге думает лишь о себе. Еще и так тонко подкинул ему то, что вылеченного мальчика очень плохо воспримут в Совете. Феликс не сильно волновался о Совете. Да, по законам Айронвуда король непрекословно должен был получать поддержку Совета, иначе его действия осуждались и люди выбирали другого короля. Но в данное время никому бы в голову не пришло заменить Феликса, кормящего всю страну, кем-нибудь другим. Да и сам он прекрасно знал силу своего превосходства, чтобы волноваться о мнении Совета на его поступки. Но он согласился на условия Маркуса, ведь все равно не собирался отправлять Джейн домой, а так еще удачно вдобавок получил Маркуса. Узнав об исцелении, в Верховном Совете разразиться скандал, а Маркус совершенно необъяснимо был всеобщим любимчиком. Он разберется с Советом, который не будет мелькать перед глазами Феликса со своими претензиями. Король ложился в постель довольным. Он всегда любил, когда всё складывалось удачно само по себе.