Текст книги "Единственная для принца. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Анна Агатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Я не пойму... – чуть сдвинул брови Дамиан. – Вы боялись наших патрулей на границе? Почему?

– Мы же тайно выезжали, – улыбка женщины была жалкой, виноватой, вымученной.

– Почему тайно?

– Нас убедили, что на границе не пропустят, спрятали в сундуки, накрыли какими-то вещами, будто товар.

Зорий бросил быстрый острый взгляд на принца и обратился к женщине, расплываясь в одной своих обаятельных улыбок.

– То есть вы боялись, что Бенестария не выпустит вас?

– Да, нам так сказали.

– А кто так сказал? – Зорий обнимал вниманием и улыбкой, но, похоже, это было лишним: женщина, видя расположение и доброжелательный настрой собеседников, говорила и никак не могла наговориться.

– Тот человек, что вёл переговоры с мужем.

– А вы с ним тоже встречались?

– Нет, но... – вдова Рассовская явно смутилась, слегка поджала губы и отвела в сторону взгляд. – Мне полагалось быть наверху, сдерживать Анешку, когда этот человек приходил к нам. Но однажды дочь уснула, и я тихо прошла к лестнице, чтобы посмотреть на иностранца.

– Вы могли бы его описать? – с интересом подался к ней реджи.

– Вряд ли, – сокрушённо развела руками женщина. – Он всегда приходил в сумерках и не велел зажигать освещение. В тот раз так же было. Да и услышать, о чём они с мужем говорили, я не успела: гость уже уходил. Но вот это мне и помогло – у нас над калиткой загорался огонёк, когда становится темно. И когда человек вышел за калитку и обернулся махнуть мужу, что остался на крыльце, я успела его рассмотреть. Немного, потому что огонёк тут же погас, будто по щелчку пальцев.

– Да? Это был кто-то знакомый?

 – Нет, – женщина глянула на Суземского и улыбнулась вымучено. – Нет, незнакомый. Немолодой, крупные черты лица, большая голова, седые волосы. Рост... Высокий, пожалуй. Вот и всё. Не знаю, смогу ли я его узнать, если увижу.

– Понятно, – с сожалением протянул Зорий. И тут же уточнил: – А кто и как вас перевозил в сундуках? Этот же человек?

– Нет, что вы! Это был какой-то купец из Бенестарии.

– А его вы сможете узнать? – всё так же улыбаясь, спросил Зорий.

Вдова задумалась, подняв к потолку глаза.

– Пожалуй, да, – сказала задумчиво. – Но... не сделаю ли я беды этому человеку?

Дамиану всё сильнее хотелось заняться более приятными вещами – узнать, что придумал декоратор для комнат того флигеля, в который уже пора заказывать мебель. Но он поднялся из-за стола и стал перед женщиной, что смотрела на него с явным вопросом в глазах, и сказал:

– Вас обманули не однажды, сударыня. Никто не стал бы вас задерживать.

– Но... – начала возражать вдова Рассовская, но потом опустила глаза и пожала плечами. – Если вы так говорите... Наверное, нет.

И вновь глянула на принца:

– Но я не понимаю тогда, почему? Зачем?

– Но вам же было страшно? Верно?

– Да, – призналась женщина тихо и растерянно.

– Вот чтобы вы боялись и назад не рвались, – тихо проговорил реджи, а Зорий только тихонько кивал, подтверждая слова принца. – Запуганные люди более послушны.

У вдовы Рассовской скорбно надломились брови.

– Вы так считаете? – дрогнул голос, дрогнули губы.

Принц кивнул, а Суземский развёл руками – увы!

Вдова и дочь Рассовского покинули кабинет, а реджи и его советник ещё долго молчали. Потом Зорий нарушил тишину.

– Друг мой, нужно разыскать того купца и через него попытаться найти заказчика.

– Надо. Очень надо. Да только шансов почти нет, – пожал плечами Дамиан.

– Но всё же стоит попробовать.

И кабинет снова погрузился в тишину. Погрузился бы. Если бы не шум в приёмной и резко распахнувшаяся дверь.

– Ваше высочие, – на пороге возник и тут же вытянулся в струну капитан Корецкий, – вам нужно присутствовать.

– Где? Что случилось? – в груди сжался неприятный ком.

– В сантурии, прямо сейчас. Сами всё увидите, – капитан склонил голову, пряча виноватый взгляд. И у Дамиана отключились мысли, осталось только тревожное «вперёд!» и «скорее!».

Он ворвался туда, ослепнув от полутьмы после яркого солнечного дня. Но чья-то твёрдая рука остановила его. Тихий, близкий голос матери на мгновенье перекрыл отчаянные слова со знакомыми интонациями, что раздавались из середины помещения:

– Тише, сын мой. Побудь здесь. Не спеши. Ничего плохого ей не сделают.

Дамиан будто наткнулся на невидимую стену и присмотрелся к пятачку, освещённому низкими окнами под куполом. Там, в луче света стояла маленькая знакомая фигурка, а перед ней, чуть в отдалении, уже в полутени, возвышался глава церкви Плодородной. Он как раз говорил:

– Вы избраны богиней стать парой будущему королю! Это огромная честь!

– Мне не нужна эта честь! – голос Валери звенел, и Дамиан услышал непролитые слёзы. И наконец понял, что его всё утро тянуло тонкой нитью за душу, а сейчас превратилось в тонкий, но прочный канат. И тянул он за душу к определённой цели – к ней, к Валери, тянул забрать отсюда, закрыть собой.

Защитить.

– Женщина, я не пойму, почему ты противишься, – почти по-человечески, спросил священник. – У тебя будет всё, что пожелаешь! Любые желания будут выполняться, ты получишь любую помощь.

– Помощь?! Это мне говорите вы, служитель Плодородной? – этот крик боли будто хлыстом ударил Дамиана, и он рванулся туда, к освещённому пятачку и маленькой фигурке на нём. Но рука королевы всё ещё крепко держала его, и принц лишь дёрнулся, прикипев взглядом к своей единственной. – Когда мне нужна была помощь, я обратилась в храм! Я просила приютить моих детей, пока я не найду нам дом! А что сказали мне такие, как вы?! Оставляй детей, но больше их не увидишь!

Она уже плакала, и её слова были наполнены болью и... ненавистью.

– И после этого я должна вам верить? Да лучше я умру над работой, чем попрошу служителей или саму Плодородную о помощи!

Голос главы церкви наполнился гневом, обличительные интонации загрохотали, отражаясь от стен:

– Это хула на богиню, женщина! Не смей!

Дамиан обернулся к матери, яростно глянул в её чуть поблёскивающие в темноте глаза, перехватил тонкое запястье и рывком освободился. Скрипнул зубами, сдержав слова, и побежал по проходу к Валери. Она плакала, но держала спину ровно.

– Ненавижу вас! – крикнула с отчаянием.

Дамиан подбежал, подхватил её на руки, прижал к себе, а на священника бросил бешеный взгляд, такой, что тот подавился словами. Реджи развернулся и быстрым шагом ушёл в маленькую дверь в боковой стене.

Валери отчаянно плакала на его плече. В душе принца бушевало два противоположных чувства: восторг от того, что она рядом, в его дворце и бешенство от того, что кто-то посмел причинить вред его женщине. Дыхание от тяжёлой ноши сбилось, но он только крепче прижимал её к себе.

***

– Валери! Валери! Прости меня. Не уберёг, недосмотрел!

Дамиан сидела возле неё, лежавшей на его кровати. Она всё ещё всхлипывала, но успокаивалась.

– Где мы? Это твой дом? – спросила.

Дамиан оглянулся, обвёл взглядом комнату и навис над Валери, кивнув.

– Да, мой, – покусал губу. И будто с головой в воду прыгнул, сказал: – Это мой дворец.

Но Валери то ли не поняла, то ли не поверила, продолжила осматриваться.

– Красиво. Ты, наверное, очень богат, – и посмотрела на него своими невыносимо голубыми глазами. Дамиан снова кивнул, не отрывая взгляда от неё. Он ждал и боялся дальнейших вопросов – он не был готов к ним. Но Валери удивила принца. Ещё раз обведя взглядом его спальню, посмотрела на него и улыбнулась криво. Сказала, как пожаловалась:

– Меня за будущего короля сватали, представляешь?

Дамиан молча кивнул. А Валери продолжила жалобно:

– Жила себе почти тридцать лет, не знала, где эти богачи и водятся. А теперь вот... ты, принц опять же.

– Милэда Маструрен, – подсказал Дамиан.

– Милэда? Это мадам Мими, что ли?

Реджи кивнул, всё ещё нависая над своей единственной.

– Нет, она не очень богата, – махнула пренебрежительно рукой. Дамиан приподнял одну бровь, всё так же удерживая взгляд Валери. Она переспросила огорчённо: – Богатая, да?

Дамиан молча кивнул.

– Что так на меня смотришь? – потёрла покрасневший от слёз нос. – Она богаче тебя?

Реджи молча отрицательно качну головой.

– А что?

– А ты выйдешь за меня замуж? – пропадая в этих глазах, проваливаясь в них всем существом, теряясь и не желая возвращаться, спросил-выдохнул.

– Не могу, – цокнула она и улыбнулась кокетливо. – Принц тебе не даст этого сделать.

– Даст, – Дамиан улыбался несильно, едва заметно.

– Да? И как? – пронзительные глаза смотрели изумлённо.

– Принц – это я.

Валери замерла. Рот её приоткрылся удивлённо, она смотрела на Дамиана во все глаза. А потом вздохнула и начала тихо смеяться.

– Демьян – это Дамиан, значит? – спросила сквозь смех.

Принц кивнул. Он смотрел и не мог понять, как она относится к тому, что он – это он. Этот смех – это хорошо или плохо? Это добро или неодобрение?

А смех становился только сильнее, она уже заливалась, запрокидывая голову и закрываясь ладонями.

В дверь постучали. И Дамиан сказал:

– Войдите.

– Ваше высочие, это я, – в комнату вошёл придворный лекарь. – Я вижу, что вовремя. Госпоже нехорошо?

– Мне хорошо! – сквозь смех воскликнула Валери. – Мне очень хорошо!

– Это истерика? – спросил тихо принц у лекаря.

– Нервное перенапряжение, – так же тихо ответил старичок, раскладывая на столе склянки и протягивая руку к кувшину с водой. – Сейчас разведу лекарство, дадите ей выпить. Госпожа уснёт, отдохнёт и придёт в себя. Ничего страшного.

Когда лекарь ушёл, а Валери, выпив лекарство, только тихонько посмеивалась, Дамиан снова спросил её:

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Нет, – сонно улыбнулась Валери. – Не выйду.

– Обиделась на матушку и на священство? – понимающе кивнул принц.

Валери, улыбаясь мягко и устало, покачала головой:

– Нет, хороший мой. Нет. Ты сам подумай, что скажут про тебя люди? Скажут, что принц и будущий король дурачок – женился на вдове с детьми, да ещё из села её вытащил. А тебе, королю, уважение людей нужно.

Она отвернулась, рассматривая столбики балдахина и шторы, закрывавшие окно.

– Да и про меня скажут, – голос Валери был тихим и печальным, – скажут, что окрутила принца, на деньги позарилась. А мне твои деньги не нужны. – Она повернулась к нему лицо. – Совсем не нужны, понимаешь? Я сама всё могу. И не хочу быть у толпы на языке, не хочу, чтобы трепали моё имя.

Последние слова говорила вяло, а потом притихла, будто задумалась, и её глаза стали закрываться. Вдруг встрепенулась, слабо дёрнулась и проговорила севшим голосом:

– Дети! Демьян, как же дети?

Он наклонился над ней, нежно поцеловал – её губы пахли травяной настойкой. Прошептал:

– Не переживай, я обо всём позабочусь.

Валери закрыла глаза и уснула.

***

Перед отъездом зашёл в кабинет. Секретарь оторвался от бумаг и смотрел вопросительно.

– Марк, отправьте, пожалуйста, кого-то вот по этому адресу, – черкнул на листке адрес Валери, – чтобы передал следующее: Валери просит собирать вещи, переезжаем в хорошее место, скоро прибудет транспорт.

Опрельский быстро строчил записку, потом поднял трубку телетрофона, пробормотал пару фраз и кивнул:

– Будет сделано, ваше высочие. Ещё что-то?

Дамиан задумался – он вспомнил маленькую девочку Вирель, которая сейчас осталась без мамы и, наверное, очень без неё тоскует.

– Марк, проводите меня в подарочную.

Марк с готовностью двинулся на выход из кабинета. По пути уточнил:

– Взрослый? Ребёнок?

– Ребёнок. Без драгоценностей.

Подарочная – большая комната, заставленная стеллажами – встретила их светом и тишиной. Одинокие пылинки кружились в луче света, упиравшегося во входную дверь. Смотрителя не было, и Марк сам стал помогать подбирать подарок.

Дамиан долго не мог решиться: большая кукла? тряпичный медведь? шкатулка? Но вдруг увидел нечто, напомнившее ему игрушку Анешки Рассовской – прозрачный цилиндр с разноцветными кусочками, что пересыпаясь, складывались в узоры. Капля магии добавляла сияние и тихую мелодию в игрушку.

– Вот это, – сказал и потянулся забрать. Но Марк улыбнулся принцу:

– Я упакую, ваше высочие.

– Да, и ещё, – вспомнил принц о других детях, и не только о детях. – Запиши, нужно ещё подобрать кое-что.

Прямо на ходу, держа на весу игрушку, завёрнутую в нарядную бумагу, Дамиан продиктовал целый список. Марк, как и всегда, демонстрировал удивительную выдержку и непоколебимость, кивал, уточнял, записывал. Ни единым жестом не выдал своего удивления.

На конюшне принц распорядился по поводу транспорта и приказал седлать лошадь для него, а пока было несколько минут, заглянул во флигель, где заканчивался ремонт.

Архитектор, вызванный Марком, с удовольствием показал плоды своих трудов. Да. Всё было готово, и всё было отлично.

– Нужна мебель. Сегодня. К обеду, – Дамиан обернулся к архитектору, отрывая взгляд от лепнины под потолком. Мастер хотел было возмутиться, но вовремя вспомнил, кто перед ним и только молча кивнул.

– Самое необходимо на первое время. Остальное можно и позже.

– Ну конечно, мой реджи! Сделаем! – архитектор расплылся в улыбке.

Да. «Придави сильно, а потом чуть отпусти», – учила когда-то мать старшего брата. «А ведь работает», – немного тоскливо подумал принц, направляясь на конюшню, за своей лошадью.

***

– Здравствуйте, сударыни, – Дамиан вошёл в знакомую большую комнату в странном доме Валери. На него уставились несколько пар глаз, вперёд выступила Нюся. Или Люся? Невысокая, кругленькая, руки в боки.

– Это ты, что ль гонца, присылал, про переезд, м?

– Да, я, – Дамиан кивнул, осмотрелся и удивился. – Вы ещё не начали собираться?

– Ты скажи-ка мне, господин, где наша хозяйка? Где Валю нашу задевали, а? – бабуся наступала на него, всё повышая и повышая голос. – Куда ещё ехать? Чай в тюрьму? За долги, что ль? Так она всё выплатила, и дети тут причём?

Дамиан ошарашенно глянул на этого боевого ежа и строго сказал:

– Тихо! Валери плохо себя чувствует, лекарь у неё был.

Нюся (или Люся?) подавилась воздухом, схватилась за сердце. Её лицо покраснело, глаза расширились, а рот хватал воздух. Девочки, что сидели за длинным столом, сгрудились за спиной старухи то ли прячась, то ли поддерживая её. Дамиан поспешил успокоить панику.

– Всё нормально, она здорова, просто устала. Сейчас спит.

Старуха выдохнула, но рук от груди не оторвала, а глаза были всё так же расширены. Дети тоже казались испуганными.

– А переезжаете вы потому, что она нашла хорошее помещение в столице. Чтобы не ездить далеко. И раз она уже там, чего же вам здесь оставаться?

Из дальней двери вышла другая старуха, Люся (или Нюся?). Она суетилась меньше, вела себя тише и солиднее. Чувствовалось, что это от внутренней силы, которой не было у её низенькой товарки.

– Чем докажешь, господин, что это она послала тебя? Что с ней всё хорошо? Что переезжать надо и место действительно хорошее?

Дамиан недоверчиво качнул головой – какая мощь у человека!

– Одно мгновенье, – сказал и потянулся за игрушкой, которую не придумал, куда положить и сунул второпях за пазуху. – Это для Вирель, чтобы она не скучала, пока мы будем собираться и ехать к маме.

Девочки, что прятались за спиной низенькой бабули, с интересом стали выглядывать в попытке рассмотреть подарок для самой маленькой. И кто-то из них побежал на задний двор с криком:

– Вира, Вира, тебе подарок мамин дядечка привёз!

«Мамин дядечка» резануло до боли, но Дамиан привычно удержал лицо. Он тут почти свой, вот как его величают и, значит, высокая старуха просто на всякий случай проверяла его?

Реджи сделал то, что никогда в жизни делать раньше не доводилось: он представил, что он – вот эта пожилая женщина, у которой на руках остались человек двадцать детей, хозяйки в доме нет, как нет и любой защиты вообще, на пороге появляется неизвестно кто и говорит, что нужно уезжать.

И Дамиан смягчил выражение лица, улыбнулся высокой старухе и спросил:

– Позволите присесть?

Она кивнула, и реджи опустился на лавку у длинного стола, старуха – напротив.

– Валери осмотрел лекарь, сказал, что она слишком утомлена. Я вовремя забрал её у церковников. Мне не понравилось, как с ней разговаривали, – Дамиан говорил, глядя в стол, а потом поднял жёсткий взгляд на женщину. – Я не дам её в обиду. Никому, – в мыслях мелькнуло лицо матери в храме, с мерцающими глазами, с неприятной, предвкушающей улыбкой. – Даже королеве. Могу поклясться.

То ли Люся, то ли Нюся долго смотрела ему в глаза, а потом сказала:

– С королевой это ты, пожалуй, перегнул, господин, а в остальном – верю. Что ж, хорошо.

Обернулась к девочкам и сказала:

– Дети! Собираем вещи, – и снова взглянув на Дамиана, уточнила: – Все?

– Пока самое необходимое. Потом можно будет перевезти всё. И мастерскую тоже. Место есть.

Высокая старуха недоверчиво качнула головой, но промолчала, снова обратилась к детям:

– Зовите всех. Собираемся.

Дамиан почувствовал, как кто-то дёргает его за рукав. Обернулся и увидел, как позади него выстроились девочки, а впереди, легонько подталкиваемая ими, стояла Вира – маленькая копия Валери – и смотрела на него пронзительно-голубыми глазами.

Принц вспомнил про игрушку, что так и держал в руке, и протянул свёрток девочке. Она рассмотрела подарок, держа руки за спиной, и снова уставилась на Дамиана. Он не знал, что делать и что сказать, обернулся к высокой старухе. Та кивнула, строго и сдержанно, сказала:

– Можно, бери. Это тебе. Подарок.

Девочка осторожно протянула ручки, взяла шуршащий свёрток в обе ладошки, как котёнка, и опять вопросительно уставилась на Дамиана. Тот понял: она не знает, что делать дальше, и сам стал аккуратно развязывать ленточку.

Распустил бантик, развязал узелок, а сам поглядывал на ребёнка. За её спиной толпились девочки постарше, и хоть они переминались на месте от нетерпения, но вели себя настолько тихо, насколько это вообще возможно: все ждали чуда.

Когда бумага, наконец, переместилась на стол, а в руках девочки остался волшебный цилиндр, все тихо ахнули. Вира глянула своими невероятными глазами на Дамиана с благодарностью и восторгом, и вновь вернула всё внимание игрушке. Чуть повернула её, внутри сверкнули цветные кусочки, пересыпались, образуя новый узор. Хор восторженного «Ах!» прокатился по большой комнате, и дети обступили счастливую владелицу чуда, отгородив своими спинами от принца.

Но не все восторгались чудом.

– Опять Вирке всё! – злые слова и топот по лестнице. Дамиан глянул – Наташка, самая старшая из девочек, бежала по лестнице вверх.

– Все собрались? – спросил зычно, чтобы слышно было далеко. И наверх тоже.

Все глаза обратились к нему, и зазвучал нестройный хор голосов:

– Нет!

– Напрасно вы медлите, сударыни! – Дамиан держал лицо, потому что не знал, как правильно вести себя в этом обществе. Приходилось делать вид, что правильно именно так, как делает это он. – На новом месте каждую из вас также ожидает подарок! Прошу поторопиться.

Что тут началось! Все всполошились, забегали, запричитали. Дамиана немного оглушила суета, моментально возникшая вокруг. Он не смотрел на верх лестницы, но очень надеялся, что самая старшая девочка тоже услышала. Услышала, перестала обижаться и, наконец, принялась помогать двум старухам собирать вещи.

От внутреннего монолога его отвлекло лёгкое подёргивание за рукав:

– Господин дяденька, а мне тоже будет подарок? – перед ним стояла девочка, имени которой он не знал. Да и лицо ему не было знакомо. Или так только казалось? Ведь он даже не помнил, сколько девочек у Валери на воспитании.

– Конечно, – сказал он строго. Строго скорее для того, чтобы казаться убедительнее, чем для того, чтобы испугать ребёнка. Только сказав, он подумал, что это же не сотрудник безопасности, чтобы вот таким тоном с ней говорить.

Но девочка на удивление не казалась испуганной. Она снова подёргала его за рукав и спросила:

– А бабе Нюсе и бабе Люсе?

Дамиан даже присел от неожиданности. Его глаза оказались вровень с глазами ребенка.

– Конечно, и им, – сказал, сдерживая улыбку и порыв обнять девочку. – Ты почему спрашиваешь?

Девочка, глядя на свои сцепленные в замок руки, вздохнула и подняла на «господина дяденьку» глаза:

– Они хорошие. Им тоже надо. Взрослые хоть и большие, но у них там, внутри, – и тонкие пальцы коснулись кителя принца напротив сердца, – всегда живёт маленькая девочка. У вас может и мальчик...

Сказала и немного смешалась. А потом набралась храбрости и высказалась до конца:

– Но эти девочки или мальчики тоже любят, когда их хвалят и дарят подарки. Я проверяла, я знаю! Так что, дяденька, не забудьте про Нюсю и Люсю. А вам я сама что-нибудь подарю.

Дамиан поджал губы, подумал, что, пожалуй, в словах ребёнка есть доля истины – ему очень не хватало похвал в своё время, и сказал серьёзно:

– Хорошо. Обещаю! И ты не забудь про своё обещание.

Девочка кивнула, и Дамиан поднялся. Девочки бестолково суетились, а над ними стоял оглушительный крик Нюси. Старушка пыталась раздать всем поручения, перекрикивая общий гвалт, заставить собраться и проверить, все ли услышали и поняли. И Дамиан почувствовал, что неправильно организовал переезд.

– Так! Тишина! – сказал громко и чётко.

Не быстро, но все затихли и обернулись к нему.

– Делаем так. Сейчас каждая соберёт то, что нужно на первое время. Каждая – для себя одной. Потом принесёт вещи сюда, – и реджи показал на пол рядом с входной дверью. – После этого вместе с вашими... – замялся, не сразу подобрав слово, как назвать двух старух, – наставницами вы соберёте самое необходимое в мастерской. И так же принесёте сюда.

И опять показал пальцем на пол у двери.

– У нас не во что складывать, – сказала та девочка, что рассказала ему о детях, спрятанных внутри у каждого взрослого. – У нас нет столько сундуков.

Принц удивился и, подумав, предложил:

– Каждая может завернуть свои вещи во что-то большое.

– Постель брать? – чувствуя себя неловко, спросила подошедшая Нюся. У неё было красное взмокшее лицо, косынка съехала на одно ухо, а выбившиеся седые волосы неровно прилипли ко лбу.

– Нет, только личные вещи. Больше ничего не нужно. Там всё будет. Когда немного освоитесь, составим список, чего вам не хватает, и организуем перевозку. Или купим новое.Глава 12

 – Купца нашли, ваше высочие! Он ничего не помнит, – докладывал Борис Морцавский.

– И это наводит на мысль, реджи, – тихо отозвался со своего кресла Суземский. – Если он ничего не помнит, то...

– То стоит вспомнить Хараевского и показать его специалистам, – закончил принц и обратился к капитану: – Борис, свяжитесь, пусть поговорят с купцом.

– Так точно! – вытянулся Морцавский. – Разрешите выполнять?

– Выполняйте, – вяло согласился Дамиан.

Встал, подошёл к окну.

На заднем дворе бегали и играли девочки. Через закрытые окна звука совсем не было слышно, но принц знал, что они играют в догонялки. И что там, во флигеле, что сейчас почти не виден за желтеющими деревьями, сидит его Валери и вкалывает булавки в узоры на подушках из соломы – готовит работу для своих маленьких помощниц. На сердце стало тепло, и большое пушистое, что в последнее время постоянно грело душу, снова мягко шевельнулось.

– Зорий, ты читал отчёты безопасников Академии? – принц отошёл от окна и сел в кресло против советника.

– Нет ещё. А стоит?

– Стоит. Интересная картина вырисовывается. Они нашли двоих работников, которые вспомнили. Ну как вспомнили? Им, конечно, помогли. Но эти двое имели проблемы. У одного с деньгами, у другого с дочерью в неудобном положении, из которого её нужно было выручать.

– И что? – Зорий поднял бровь.

– Один оказался простым работником, даже доступа внутрь не имел, это тот, что с дочерью. А тот, что с деньгами, получил наследство и уволился из Академии. Да и место имел не очень уж интересное – санитаром в Зелёном крыле.

– А как вы их нашли? – Зорий вовсю веселился.

– Они дружили между собой, в таверне за кружкой засиживались, говорили много. Вот как-то к ним и подсел незнакомец, заговорил. А как нашли? Опрашивали безопасники тех, кто бывал в таверне, где бывал и покойный адепт, Василий Трушинский.

– Значит, обязательные условия – Академия и таверна?

– Зорий, Академия, таверна и... проблемы. И главное тут именно проблемы. А таверна – скорее совпадение. Ты в это число ещё профессора Рассовского впиши. Он по тавернам не шлялся, а зацепили его через дочь.

– А Борсуковский? С ним как?

Реджи вздохнул.

– Тут непонятно. У него не за что зацепиться. Разве что увлечённость наукой, – помолчал, опять вздохнул. Продолжил: – Зорий, что скажешь? Есть какие-то дельные мысли?

– Думаю, искать надо. Искать всех тех, кто попадался этому, с шаманскими штучками. И пытаться вытащить как можно больше подробностей. И хорошо, основательно разговорить купца. Привлечь всех возможных специалистов. Вплоть до семейства Марунов. Зиад неплохой менталист, да и атмосфера ему знакома, Рада тоже что-нибудь может подсказать.

Дамиан вздохнул.

***

Девочки бегали по королевскому парку. Через закрытое окно слышался их звонкий смех.

– Прости меня, Валери, – Дамиан стоял и обнимал свою единственную. Он, невысокий, рядом с ней сам себе казался великаном. От этого или от другого, но вот так обнимать её, возвышаясь едва ли не на целую голову, было невероятно сладко. Валери прижималась к его груди щекой и крепко обнимала за талию.

– Я простила тебя, Демьян.

В который раз он повторял эти слова, в который раз она говорила одно и то же в ответ.

– Ты меня не называешь Дамианом, – с тихим вздохом проговорил он.

Валери пожала плечом, не отрываясь от мужской груди.

– Я так привыкла. И всё ещё не верю, что ты принц, – она хмыкнула, и Дамиан понял, что она улыбается. – Мой мужчина – принц. Чудеса!

Она часто повторяла эти слова, будто пробовала их на вкус, перекатывала во рту, как твёрдую конфету. Хмыкнула.

– Не могу поверить, что ты принц.

– Я тебя люблю, – тихо выдохнул Дамиан ей в волосы.

– И я тебя, – потёрлась она щекой о рубашку под распахнутым камзолом. – Иди. Тебя кто-нибудь уже ждёт?

Они наконец оторвались друг от друга.

– Я ещё зайду сегодня, – он обернулся возле двери, чтобы ещё раз обнять её взглядом.

Валери улыбнулась и прошептала едва слышно:

– Хорошо, я буду ждать.

Принц не услышал, но понял. Понял и улыбнулся. И вышел, аккуратно прикрыв дверь, унося в душе тепло, радость и предвкушение. Марк Опрельский встретил его у крыльца.

– Ваше высочие, – подстроился он к шагу реджи, – вас хочет видеть её величие.

Дамиан бросил быстрый косой взгляд на секретаря.

– Сейчас?

– Да, ваше высочие.

– В кабинете?

– Да, в кабинете её величия.

***

– Ваше величие, разрешите? – Дамиан прошёл, не ожидая ответа на свой формальный вопрос.

– Рада вас видеть, сын мой, – королева сидела за своим рабочим столом, расправив и так прямые плечи. Подала бумагу: – Вот, прочтите.

Дамиан принял письмо, и рука дрогнула, едва глаз разобрал вязь оландезийского письма.

– Может, стоит выдать им девчонку? – с едва заметной усталостью спросила королева.

– Боюсь, вы опоздали, матушка, – пробормотал Дамиан, уже читая витиеватые строки на ломаном бенестари.

В письме король Оландезии Юзеппи требовал выдать дочь-преступницу и негодяя, что посмел убить его старшего сына и наследника. Дочитав, принц медленно сел в кресло и уставился в пространство.

– Угрожать ему нечем, но требования он выдвигает... Интересно.

Раздумывал реджи недолго.

– Считаю, принцесса Тойво и её муж должны это прочесть. Но выдавать их не можем – после обряда, что совершил глава клана Удабнос, чета Марун лишь гости в Бенестарии.

Дамиан глянул на мать и приподнял брови, мол, как вам такая мысль, ваше величие? Она лишь слегка склонила голову. Возражала? Соглашалась?

– Проблема тем не менее осталась. Но если король Юзеппи не бряцает оружием у наших границ, а шлёт послания, то стоит расценивать это письмо как призыв к переговорам.

– Матушка, в этом вопросе я доверюсь вашему опыту. Однако, слать очередное посольство в Оландезию – значит подвергать опасности наших дипломатов. Опыт показывает, что это неразумно, а главное – не плодотворно.

– Сын мой, – королева смотрела на реджи исподлобья, – я согласна с вами, и теперь мы выбьем Юзеппи из колеи, и сами будем навязывать условия. Этот северный нарыв пора вылечить.

Реджи развёл руками:

– Как скажете, ваше величие. Но считаю, что стоит привлечь к этому вопросу заинтересованных лиц.

Королева решительно встала:

– Согласна. Я сама поговорю с ними.

И сделала два шага к окну, замерла. Принц хотел уже уйти, но мать, кажется, ещё не закончила разговор.

– Подойдите, сын мой, – сказала не оборачиваясь.

– Да, матушка, – Дамиан стал рядом с ней. За окном бегали дети, играли в мяч, смеялись.

– Что это? – узкая ладонь королевы вытянулась к окну.

Дамиан сложил на груди руки и спросил, глядя на детей:

– Что вы имеете в виду, матушка?

– Сын мой! Когда вы затеяли ремонт во флигеле, я не возражала. Даже порадовалась вашим хозяйственным порывам. Но я не понимаю, почему под окнами моего кабинета теперь постоянно резвятся и кричат дети? Это не единственные дети в этом дворце. Но никого ранее их не было слышно, они вели себя тихо и гуляли на дальних участках парка. Что это такое? – узкая ладонь нервно дёрнулась и опустилась на подоконник.

– Вы хотели, чтобы мы с моей единственной как можно быстрее соединились. Вы хотели, чтобы она прибыла во дворец, чтобы здесь жила. Не так ли?

Дамиан расправил плечи и заложил руки за спину. Приподнял подбородок и всей фигурой выражал готовность к разговору. Открытому, честному, откровенному разговору.

– Да, верно, – взгляд королевы не отрывался от играющих девочек. – Но при чём здесь приют, который вы перевезли во дворец?

– Приют, ваше величие, это семья моей единственной. Это дети, которых она взяла на воспитание, по отношению к ним у неё есть определённые обязательства, и она их честно выполняет.

Дамиан намеренно придерживался холодного и ровного тона. Он чувствовал, что матушка злится. Ну или, по крайней мере, очень недовольна. И в этой ситуации его спокойствие давало преимущество в разговоре: кто спокоен, тот и прав.

После паузы королева не менее холодно спросила:

– Почему нельзя было найти кого-то и передать эти обязательства? Неужели вы не могли найти человека, который выполнял бы работу вашей... единственной?

– Моей любовницы, вы хотели сказать? – Дамиан не удержался и отпустил шпильку. – Видите ли, ваше величие, обстоятельства требовали срочных решений. Если бы у меня было время, то всё могло быть по-другому. Моя любимая женщина не получила бы чудовищные по своей несправедливости обвинения от священства, я бы постепенно объяснил ей ситуацию, дал возможность привыкнуть к положению вещей и время – чтобы наладить жизнь по-новому.

Дамиан теперь смотрел на профиль королевы. Она, казалось, не замечала этого.

– Если бы некоторые облечённые властью особы не поторопились... – не закончил он, давая возможность матери самой делать выводы.