Текст книги "Анжелика в России"
Автор книги: Анн-Мари Нуво
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
– Ваше сообщение так важно и так неожиданно для меня, – проговорила Анжелика, поднимая глаза на хозяйку дома, – что я вынуждена покинуть вас и обдумать все наедине.
– Вы уже покидаете меня? Так быстро? И не расскажете мне о ваших приключениях? – мадам Скаррон была сама любезность, но проводила возбужденную Анжелику с видимым облегчением.
Действительно, все надо было самым тщательным образом обдумать. И Анжелика, садясь в карету, бросила сопровождавшим ее слугам:
– Домой…
Карета поехала к отелю дю Ботрен.
Ничего не замечая, погруженная в свои мысли Анжелика поднялась по красивой лестнице, сделанной по приказу графа де Пейрака, прошла внутрь ограды из кованого железа. Подрезанный кустарник, обрамлявший отель, недавно распустился. Над зеленью возвышались античные статуи, скульптуры зверей и птиц. Анжелика обвела все это невидящим взором, вздохнула и прошла в отель. В комнатах было тихо и пусто. Она поднялась на второй этаж, в салон с камином. Камин не топили, и в комнате было довольно прохладно. Лучи заходящего солнца скользили по стенам, задрапированным золотой парчой, и стены вспыхивали нестерпимо ярко. За резной решеткой грустил зимний сад, никому не нужный в пору всеобщего цветения.
– Растопите камин, – сказала Анжелика, ни к кому не обращаясь, но уверенная, что ее услышат и приказание исполнят.
Лакеи принялись разводить огонь.
– Кресло, – указала перчаткой Анжелика. – Можете идти…
Она села в кресло у камина и завороженно уставилась на рыжий огонь, лизавший поленья. Вокруг все сразу сделалось темнее.
Итак, Пейрака где-то видели. Видели недавно, слух не успели забыть. Сведения должны быть достоверными, они исходят из очень ценного источника, от женщины, на которую ставит сам Кольбер. Кольбер всегда был ей другом… По крайней мере он никогда не вредил ей…
– Я не помешаю вам, сударыня?
Голос шел со стороны зимнего сада, из-за решетки.
– Нет, Дегре, вы как нельзя кстати, – устало сказала Анжелика. – Проходите, берите кресло и садитесь рядом. Вам доставляет удовольствие залезать в форточки? Почему бы вам не нанести мне визит через парадный вход?
– На это есть веские причины, – проговорил полицейский офицер, подвигая кресло и садясь неподалеку от Анжелики. – Некоторые обстоятельства, связанные с самой высокой политикой, не позволяют мне открыто нанести вам визит. Но я не смог отказать себе в удовольствии увидеть вас, хотя бы и тайно.
– Я тоже рада видеть вас, – просто сказала Анжелика протягивая Дегре руку, которую тот, поднявшись, поцеловал самым почтительным образом.
– Вы обвели меня вокруг пальца, – сказал полицейский, усаживаясь в свое кресло, протягивая ноги и сплетал пальцы у себя на животе, – но само провидение обвело вас. Вы все там же. Вернее – здесь. Вы начинаете все сначала…
– Люди де Помпона недавно видели его. Завтра я вытрясу из Помпона душу, но узнаю…
– Люди де Помпона видели? – быстро переспросил Дегре. – Где?
– Вы сомневаетесь? – вопросом на вопрос ответила Анжелика.
– Мы с ним пользуемся разными каналами. Информация такого свойства может быть лишь секретной. Возможно, до нас она еще не дошла… А кто вам сказал, что люди де Помпона видели вашего… м-м… супруга? Нинон де Ланкло или мадам Скаррон?
– Скаррон.
– Скаррон… Скаррон… Честно говоря, было бы лучше, если б об этом вам поведала де Ланкло.
– Почему? Скаррон – ненадежный источник?
– Вовсе нет. Просто люди, стоящие за Скаррон, не привыкли делиться информацией даром. Что стоит за этим сообщением?
– А что за ним может стоять?
– Вот и я об этом думаю, – Дегре закрыл глаза, откинулся в кресле и вытянул свои длинные ноги; казалось, что он засыпает, но полицейский сосредоточенно думал.
– Итак, вы предпочли бы известия, полученные от Нинон де Ланкло, известиям, полученным от мадам Скаррон, – пыталась расшевелить его Анжелика.
– Тысячу раз, – пробормотал Дегре. – Де Ланкло, насколько мне известно, относится к вам по-дружески. А что касается мадам Скаррон, то это женщина амбициозная, ненасытная и скрытная, и я сейчас ломаю голову, сделала ли она это сама или по чьему-то наущению.
– А вы не допускаете, что это был разговор, обычный разговор между двумя старыми подругами? – насмешливо спросила Анжелика.
– Ее самая близкая подруга – маркиза де Монтеспан, – так же насмешливо парировал Дегре. – По крайней мере мадам Скаррон до сих пор так говорит.
– Вы считаете, что мадам Скаррон со временем заменит маркизу де Монтеспан? – помолчав, спросила Анжелика.
Дегре сделал презрительный жест, как будто речь шла о деле, давно решенном:
– Эти люди сами еще не подозревают, на кого они сделали ставку, – тихо сказал он. – Это человек суровый и жесткий, в ней все подчиняется расчету. Ее щепетильность всегда выгодна для ее материальных интересов. Она не лжива, но очень осторожна. Она никогда не сделает вам пакости ради удовольствия, но берегитесь встать на ее пути. Она не вероломна, но всегда готова пожертвовать своими привязанностями. Она прекрасно вооружена против всяких соблазнов. У нее нет воображения, нет иллюзий, нет сердца, у нее есть рассудок. Расчет и расчет. Я вам не завидую, сударыня, так же, как когда-нибудь не позавидую людям, которые ее теперь выдвигают.
– Чего же она хочет? Стать королевой? Постойте! – вдруг воскликнула Анжелика. – Нам с ней и с маркизой Монтеспан как-то гадали… о, боже! Неужели она поверила всерьез?!..
– Лично я вижу одну женщину, достойную быть королевой. Это вы, сударыня, – разулыбался Дегре. – Но именно поэтому вы ей никогда не будете.
– Отчего же? – притворно удивилась Анжелика.
– Двор не допустит. Монтеспан терпят, потому что она глупа, как гусыня. Но стоило ей устроить несколько необдуманных опал, натравить короля на кое-кого из придворных, и ей мигом подготовили смену, женщину, в которой, к сожалению, видят лишь ограниченность и отсутствие воображения.
– Ах, Дегре, – сказала Анжелика. – Я совершила ошибку: надо было не бежать от вас, а соблазнить вас и бежать вместе с вами.
– Это невозможно по двум причинам, – важно ответил полицейский офицер. – Первое: я чувствую себя в силах устоять перед вашими чарами, и второе: полиция занята внутренними делами, а то, к чему толкаете меня вы, дело дипломатии или разведки.
– Вы перепроверите информацию де Помпона по своим каналам? – посерьезнев, проговорила Анжелика.
– Никакой информации пока нет. «Его где-то видели» – это не информация.
– Завтра она будет у меня.
– Ну-ну… – пожал плечами Дегре.
– Обещайте мне!
Полицейский молча кивнул.
– Всякий раз, когда я у вас появляюсь, вы перекладываете на меня часть своих проблем, – сказал он, когда прощался. – Я знаю об этом, и тем не менее удовольствие видеть вас заставляет…
– Кажется кто-то что-то говорил о чарах, – рассмеялась Анжелика.
Она с нетерпением ждала следующего вечера. Наконец, дождалась, оделась и поехала к мадам Скаррон.
«Дама в черном», как звали мадам Скаррон, хотя юна никогда не носила черного, встретила ее по-прежнему любезно и непринужденно. Гостью, похоже, ждали. В салоне мадам Скаррон в кресле сидел утонченный маркиз де Помпон, светский человек, герой салонов, хотя и не особо богатый, но довольно знатный и влиятельный господин.
– Маркиз специально задержался, чтобы встретиться с вами, – шепнула Анжелике мадам Скаррон. – Я упросила его.
– Мадам… – поклон де Помпона был полон изящества; встречая Анжелику, он вышел на середину зала.
– Вы так добры, маркиз, – защебетала Анжелика, подыгрывая мадам Скаррон. – Очень любезно с вашей стороны откликнуться на просьбы несчастной вдовы… Я имею в виду себя… Наша прелестная хозяйка вчера сказала мне о неких известиях… неких сведениях о графе де Пейраке…
– М-да… – протянул де Помпон, подхваченный Анжеликой под руку и увлекаемый к окну, как бы с намерением посплетничать. – Что-то припоминаю…
Он собрал всю свою волю, освобождаясь от обаяния гостьи, и, опуская глаза, пробормотал:
– Впрочем, я не уверен, что речь шла о вашем покойном… пардон… супруге.
– О, маркиз, вы не убьете бедную вдову, которая живет одной только надеждой!
«Играет, – подумал министр иностранных дел. – Живет надеждой и постоянно называет себя вдовой». Хладнокровие вернулось к нему.
– К сожалению, маркиза, я не могу дать никаких гарантий, – голос де Помпона был тих и вкрадчив. – Мне действительно докладывали о некоем господине, напоминающем внешностью графа Де Пейрака. Если я не ошибаюсь, его видели где-то на востоке: в Польше, Литве или России. Я наведу справка и, скажем, через… недельку…
– Через неделю? Так долго? – ухватила его за руку Анжелика. – Но что вам стоит узнать это немедленно?
– У каждой службы есть свои тайны, мадам, свои маленькие секреты. Да и что значит неделя?
Мадам Скаррон подошла и взяла де Помпона под другую руку. Она как бы присоединялась к просьбе Анжелики. Но министр был непреклонен.
– Ничего не могу поделать, сударыни. Увы, увы, увы!
Будучи весьма ловким кавалером и придворным, он незаметно перевел разговор на весенний маскарад, который его величество намерен устроить в распустившихся парках Версаля в самое ближайшее время.
– Праздник обещает затмить все предыдущие…
– У меня создается впечатление, что «сказать или не сказать» мне о моем муже решается на самом верху, – прошептала Анжелика хозяйке дома.
– Я думаю, что де Помпон все же вспомнит, – тихо ответила мадам Скаррон. – Я поговорю с ним. Наберитесь терпения, дорогая.
Однако в тот день де Помпон так ничего и не вспомнил. Огорченная Анжелика вернулась в свой отель. Ночь она провела дурно. Постоянное напряжение, расчеты, построенные на неясных, обрывочных данных, лишили ее аппетита и сна. С нетерпением ждала она утра, чтобы опять отправиться к мадам Скаррон.
Утро над Парижем поднялось свежее, ветреное. Синее небо, обласканное ветрами, сияло над прекрасным городом. Улицы оживились. Анжелика с балкона своего отеля наблюдала за муравьиной возней внизу и на соседних улицах. Ехать с визитами было рано. Она уже хотела вернуться в кабинет и разобраться с последними счетами и отчетами управляющих (после визитов к мадам Скаррон и неожиданных известий она совсем забросила все хозяйственные дела, всю коммерцию), но тут обратила внимание на посыльного, который спешил к кованым воротам ее резиденции. Посыльный передал ей плотный конверт, перевязанный шелковой бордовой лентой. Это было послание от мадам Скаррон. Вдова писала, чтоб Анжелика оставила все дела и немедленно ехала к ней, на улицу Вожирар.
Анжелика была там через полчаса. У мадам Скаррон опять был де Помпон, он выглядел недовольным, как будто его только что принудили к чему-то помимо воли. Но манеры министра оставались так же безукоризненны, как и вчера.
– Он что-то знает и все расскажет, – шепнула мадам Скаррон Анжелике, как только та вошла. – А вот и наша гостья, господин министр! – добавила она громче.
– Я навел справки, мадам, – суховато сказал маркиз де Помпон. – Не берусь судить… Мне всего лишь кажется… В общем, наши агенты доносили о каком-то прихрамывающем французе, который в России, а именно – на Урале, делает опыты по превращению свинца в золото…
– Я еду! Немедленно… – воскликнула Анжелика, не давая министру закончить фразу.
Де Помпон, казалось, был немного растерян, горячность Анжелики выбила его из колеи.
– Я просил бы вас, мадам, отложить свой отъезд до предстоящего праздника в Версале, – помешкав, сказал он. – У нас могут быть сведения, весьма интересные для вас, к этому времени мы ждем очередной почты из России.
– Как долго мне придется ждать?
– Совсем не долго.
– Вы уверены, что речь идет именно о вашем муже? – спросила у Анжелики мадам Скаррон.
– Да, уверена, – сжала Анжелика ее руку и вновь обратилась к де Помпону. – Прибытие этой почты так важно? Вы ждете известий именно о нем? О, я так и знала, что за ним следят…
– Буду, с вами откровенен, мадам, – де Помпон поигрывал тростью, тщательно подбирая слова. – Существуют различные юридические формальности, тонкости, детали… Решение того судебного процесса, насколько мне известно, остается в силе… Впрочем, я думаю, что все будет улажено. Но нужно время.
– Вы ничего не теряете, дорогая, – принялась успокаивать Анжелику мадам Скаррон. – Вам все равно понадобится время на сборы. Россия – ужасная страна. Мне кто-то рассказывал: холод, голод, медведи на улицах… Это очень опасно, и если уж вы решились ехать, надо все самым тщательным образом обдумать и приготовить. Поверьте мне, на это тоже уйдет время…
– Да, вы правы, милая мадам Скаррон, – опомнившись сказала Анжелика, все еще сжимавшая руку хозяйки дома. – Путешествие обещает быть долгим и не безопасным. К нему надо готовиться.
– Вот видите…
– Я согласна, господин министр, – быстро сказала Анжелика де Помпону. – Ждите вашу почту и дайте мне знать, если в ней будет что-либо интересное. Но пеняйте на себя, если она придет позже того, как я соберусь. Прощайте, господин министр. Прощайте, моя дорогая. Вы мне очень помогли. Благодарю вас.
Кивнув склонившемуся в поклоне министру и по-дружески обняв мадам Скаррон, Анжелика покинула гостеприимный дом воспитательницы королевских детей. Путь предстоял не близкий, и надо было хорошо подготовиться и все обдумать.
Огромная страна на востоке Европы, по количеству населения немногим уступавшая Франции, долгое время оставалась абсолютно неизвестной для французского двора. В Париже не было русского посла, в Москве никто официально не представлял Францию. В начале века Луи де Курменен подписал в Москве с русскими торговый договор. Во Франции был неурожай, и несколько лет хлеб покупали в России. Потом нужда в русском хлебе отпала. Сам же Курменен, человек молодой и горячий, ввязался в заговор Гастона Орлеанского против кардинала Ришелье и вместе с другим непримиримым врагом кардинала, маршалом Монмораси, сложил голову свою на плахе.
Русские миссии время от времени посещали Париж, но постоянной связи не существовало. Доходило до конфузов. Молодой французский король как-то написал письмо русскому царю Михаилу, а оказалось, что тот двенадцать лет как помер. В целом отношения складывались неприязненные, и все из-за того, что русские постоянно воевали с поляками, традиционными союзниками Франции. Одно посольство из Москвы прибыло в Париж как раз с целью объяснить причины очередной такой войны и прощупать отношение к этой войне в Европе. Послов, князя Константина Мачекина и дьяка Андрея Богданова, король принял, но без надлежащих почестей. Говорить с послами было затруднительно. У короля Людовика имелось два переводчика с русского языка, но один, к несчастью, умер, а другой, пообщавшись с русскими, запил и сошел с ума. Пока искали, кто бы мог перевести, посольство жило в Сен-Дени в скромненькой гостинице «Королевская шпага». Министр финансов, господин Сервьен, денег на содержание послов выделил мало, но московиты на многое и не претендовали, в праздниках и увеселениях не участвовали, заперлись у себя в гостинице, ели и пили. Как-то от скуки стали шуметь, задрались меж собой. Хозяин вызвал городскую стражу. Московиты встретили наемников-швейцарцев, как дорогих гостей, посадили за стол, поили, кормили, продержали до полуночи, и, наконец вполпьяна отпустили.
Меж тем нашелся переводчик, единственный в Париже учитель русского языка, поляк, пятнадцать лет проживший в России. Послов вызвали, вручили письмо Людовика царю, скромные подарки и, попеняв, что не надо бы воевать с поляками, отпустили в Московию.
Второе посольство прибыло через тринадцать лет, после победы русских над поляками, и послы, соответственно, держали себя победителями. Анжелика присутствовала на приеме и помнила случившийся тогда инцидент с семиградским князем. Посол, стольник Петр Потемкин, оказался человеком любезным, общительным и в какой-то мере светским. Блистая шитым жемчугом кафтаном и сафьяновыми рыжими сапогами, он появлялся всюду: в Версале, Лувре, Венсене, Тюильри, посетил мануфактуру гобеленов, несколько раз бывал в театрах. Но уезжал опять-таки со скандалом, обидевшись, что в письме к царю французский король перечислил не все царские титулы. Письмо подправили, но Потемкин заметил подчистку, расшумелся еще больше и отказался принять участие в обеде, который давала французская сторона. Документы переписали наново.
Разглядывая одетых в одни меха московитов, Анжелика решила, что в России царит вечная зима. И теперь готовилась сделать соответствующие распоряжения перед дорогой.
Как и всякий раз перед резкими изменениями в жизни, перед новым, для многих – безумным, предприятием, голова Анжелики уже была полна идей, а сердце – надежд. Она заказала себе несколько прелестных шубок, предчувствуя, что в далекой северной стране ей и летом придется ходить по колено в снегу, и изящный мужской костюм для езды верхом, серебристо-серый с бежевой отделкой. Помимо этого пришлось перебрать весь гардероб, и отобрать платья, в которых не стыдно было бы появиться при русском дворе.
К вечеру слегка утомленная, но удовлетворенная сделанными приготовлениями Анжелика велела собраться всем слугам.
– Я еду в Россию, – сказала она, оглядывая настороженных слуг. – Путь труден и опасен. Мне нужны люди, на которых я могла бы положиться. Поэтому я возьму с собой только добровольцев. Кто поедет со мной?
Слуги переглядывались. Они готовы были сопровождать хозяйку на край света, но побаивались холодной заснеженной России. Рослые, упитанные лакеи, пожившие в отсутствие Анжелики в Париже в свое удовольствие, потупились.
– Итак, кто хочет поехать в Россию? – повторила Анжелика.
– Я могла бы попробовать… Если мои услуги понадобятся вам, мадам – проговорила робко смуглая девушка, недавно нанятая убирать отель.
– Ваше имя, милочка? – прищурилась Анжелика, внимательно изучая «волонтера».
– Жанетта, мадам.
– Вы ведь недавно здесь служите?
– Да, мадам. Совсем недавно.
– Откуда же у вас такая решимость?
– Если это возможно, я хотела бы рассказать вам все наедине, – смутилась и покраснела девушка.
– Хорошо. Есть еще желающие?
Все молчали. «Надо будет уволить хотя бы половину. Какой толк от этих дармоедов?» – подумала Анжелика, но вслух сказала:
– Хорошо. Возвращайтесь к вашей работе.
Отдав еще несколько распоряжений, она вновь обратила внимание на Жанетту:
– Ну, теперь мы наедине. Что там у вас случилось?
– Ах сударыня! Я готова бежать, куда глаза глядят, – прошептала Жанетта, заливаясь румянцем. – Все равно – Россия, Индия, Китай… Лишь бы не Париж. Я сирота, мадам. Пришла сюда на заработки, но на беду познакомилась с одним немцем, королевским солдатом. Между нами ничего не было. Почти ничего… Но Аксель влюбился в меня и преследует. Он грозится, что убьет…
– Я сегодня же сдам его в полицию, – решительно сказала Анжелика.
– О, нет, мадам! Он грозится, что убьет себя. И я ему верю. Слышали бы вы, как он жалобно поет… А я так боюсь покойников! – расплакалась девушка.
Анжелика еще раз с любопытством оглядела ее. Наивна, молода… Видимо, ничего не умеет. «По крайней мере будет кто-то, кто поможет одеться и раздеться. Кроме того, она единственная выказала хоть какую-то смелость,» – решилась Анжелика.
– Успокойтесь, милочка. Мужчины не так уж часто выполняют свои обещания.
– Ах, мадам!.. – Жанетта затрясла головой и закрыла лицо руками.
– Я беру вас. Я отправляюсь в Россию в поисках мужчины, вы бежите туда, спасаясь от мужчины. В этом что-то есть. Как у вас с теплой одеждой?
Пока шились заказанные шубки и готовилось кое-что для Жанетты, Анжелика основательно прочистила штат прислуги, проверила целый ряд коммерческих операций, которые продолжались и в ее отсутствие, собрала достаточное количество наличности и несколько векселей для получения денег в Риге, Новгороде и Москве. Доверенные люди навели справки о выходе кораблей «компании Севера» из Ларошели.
Подошел день королевского маскарада.
– Все готово, – подвела итог Анжелика, заслушав доклад управляющего. – Если сегодня де Помпон не сообщит мне ничего нового, завтра утром я выезжаю. Прикажите слугам собирать мои вещи.
Она, невзирая ни на что, надеялась дождаться визита де Помпона, догадываясь, что время назначенной встречи отнюдь не случайно совпадает с королевским маскарадом, и вовсе не из-за депеш из России.
Маркиз де Помпон, кутаясь в плащ и стараясь не попасться никому на глаза, появился перед обедом. Внимательным взглядом окинул он затянувшиеся сборы, пристально посмотрел в глаза Анжелике. Лицо ее выражало полную решимость.
– Итак, господин министр, где обещанные вами новости?
– Я немедленно сообщу их нам после маскарада. Вам надо будет показаться там. Через три часа сюда за вами прибудет специальный экипаж. Я поеду вместе с вами…
– Маскарад?! Но я совсем не готова! – воскликнула Анжелика. – Я, знаете ли, готовилась к несколько иным мероприятиям.
– Я настоятельно советую вам, маркиза, принять это приглашение. Оно очень важно для вас, поверьте. Вам просто необходимо побывать сегодня в Версале…
– Но в чем?! – сверкнула глазами Анжелика, и министр невольно залюбовался ею.
– Это не имеет значения. Вас все равно не должны узнать, – пожал плечами министр. – Указ его величества еще не отменен. Вам можно будет появиться в Версале лишь инкогнито. Затем вас увезут. Впрочем, там все будут инкогнито, на то и маскарад.
– Я не хочу так! – топнула ногой Анжелика. – Опять эти… шутки… короля! Он издает указы, а затем принуждает нас их нарушать, так как ему неловко. Не надо было издавать!..
– Такова воля его величества, – поскучнел маркиз де Помпон.
Анжелика молчала, глядя в окно; ноздри ее гневно раздувались, грудь вздымалась.
– Впрочем, вы можете не ехать… – рассеянно и торопливо сказал маркиз. – Не знаю только, когда вы сможете увидеть короля после всего случившегося.
Он украдкой глянул на Анжелику, она все так же молчала у окна. У дверей, раскрыв рот, застыла Жанетта. При ней впервые так громко произносили имя короля, осуждали его указы…
– Поверьте моему опыту, маркиза, – подождав немного, заговорил министр тихо и устало. – Я не говорю о его величестве Людовике. Не вправе и не достоин. Поверьте моему личному опыту. Мужчины более скоропалительны в решениях, потом, естественно, раскаиваются. Но признать свою вину или ошибку перед женщиной – для этого надо иметь силы. И если даже наскрести эти силы, все равно потом большинство терзается и остается с ощущением страшного поражения до конца дней своих. Не слишком ли тяжелое наказание за обычную скоропалительность? Я сам попадал в такие ситуации несколько раз. Но теперь я старше, я многое понял. И знаете, кому я благодарен больше всего? Женщине, которая сделала вид, что подчиняется. Я буду помнить ее, пока жив, ибо она показала себя настоящей женщиной.
За маркизом водилось много грешков, но в списке его побед Анжелика никогда не встречала женских имен. Тем не менее в его словах что-то было.
– Но это унизительно! – Анжелика уже готова была сдаться.
– Побывать в Версале незамеченной и увидеть короля или скакать в Россию. – Господи, у меня мурашки по коже, – так и не повидав его, еще раз ослушавшись… Ваше дело, маркиза, но я вам все же советую… Король зря не приглашает… Он много страдал в молодости, и теперь слова: «Такова моя воля» компенсируют юношеские страдания. Получить отказ после того, как они произнесены! Вы слишком многого требуете от нашего короля, маркиза, – рассыпался де Помпон.
– Право не знаю, что вам ответить…
– Решайтесь, маркиза! Это все же ваш король, первый дворянин Франции. Да не обвинят меня в дерзости и кощунстве, но я советую вам: бросьте вызов (мне страшно сказать) благородству его величества!..
– Решено! В Версаль! – протянула маркизу руку Анжелика, и он галантно склонился над ней, целуя кончики пальцев.
Глава 3
К Версальскому дворцу Анжелика и маркиз де Помпон подъехали в сумерках. Кучер не остановил лошадей у главных ворот, а правил дальше, огибая серо-голубую громаду дворца, пока не поехал шагом вдоль решетки, огораживающей прекрасный версальский сад.
Несколько фигур возникло впереди из полумрака. Карета остановилась. Де Помпон предложил Анжелике руку и провел ее через едва заметную калитку. Огромные, тщательно ухоженные клумбы с ранними цветами, а кое-где всего лишь с молодой травой простирались, теряясь в сгущающихся сумерках. В воздухе, навевая прохладу и успокоение одновременно, висел неумолчный шелест высоких фонтанов.
– Прошу вас надеть маску, – прошептал де Помпон, останавливаясь и внимательно осматриваясь.
Они шли по длинной, наполненной людьми аллее, шли сквозь смех и обрывки разговоров, пока де Помпон не свернул в одно из ответвлений и заглянул в незаметную, укрывшуюся среди живой изгороди беседку.
– Прошу вас обождать здесь, мадам. Только – ради Бога! – ни при каких обстоятельствах не снимайте маску, – и он неслышно удалился.
У входа в беседку, скрестив на груди руки, застыла одна из фигур, встретивших карету у калитки. Анжелика не обращала внимания на своего стража, все оно было приковано к публике, проходившей по аллее мимо беседки. Многих она узнавала, несмотря на маски и маскарадные костюмы. Прошла незнакомая квадратная дама, приоткрывавшая в улыбке испорченные кривые зубы; даже из-под маски просматривались следы оспы на ее одутловатом лице. Следом за ней проковылял на высоких каблуках, колыхая большим животом, невысокий Филипп Орлеанский. И Анжелика поняла, что квадратная дама – жена принца Филиппа, Элизабетта-Шарлотта, дочь электора Пфальца. Несколько лет назад, когда Анжелика впервые посетила Версаль, карета принца обогнала ее у главного входа… Господи, как давно это было. Солнечный день, фонтаны под голубым небом… Король, не узнавший ее сперва…
– А вот и наша путешественница! – среднего роста, очень прямо державшийся кавалер появился в сопровождении де Помпона вовсе не оттуда, откуда ждала его Анжелика. – Маркиз де Помпон рассказал нам о вашем новом предприятии. Кстати, вы свободны, маркиз…
Анжелика присела в глубоком реверансе. Король молчал и, видимо, любовался ее приоткрывшейся грудью.
– Подойдите ко мне, любезная маркиза, – наконец сказал он.
Они долго смотрели друг на друга сквозь прорези масок. О чем-то думали. А может быть, его величество просто любовался первой красавицей королевства. Ведь короли не могут позволить себе более сильных чувств, они не принадлежат себе…
– Что ж, езжайте… Но как можно скорее возвращайтесь к вашему королю, – и его величество король Людовик отошел от присевшей Анжелики, чтобы скрыться в толпе.
Как из-под земли появившийся де Помпон подхватил Анжелику под руку и увлек сквозь толпы гулящих к одному ему известной калитке.
– Что вы наговорили королю? – спрашивала садясь в карету. Анжелика. – Что значит его фраза: «Возвращайтесь к вашему королю»? Он что, не знает, что я еду искать мужа?
– Думаю, что его величество просто не верит в успех вашего предприятия, – ответил де Помпон, усаживаясь напротив нее в карете. – Ему ведь доложили о смертельном исходе известного вам побега. И ваш вояж, таким образом, – очередная блажь красивой женщины.
Прощальным салютом лопнул и рассыпался по небу тысячей огней первый фейерверк королевского маскарада. В Версале будут веселиться до утра, до утра будут вспарывать небо разноцветные огни фейерверка. Анжелика решила выехать из Парижа немедленно, пока все будут спать или танцевать и развратничать, она поскачет к морю, далеко… в Россию…
– Тем не менее его величество распорядился обеспечить вашу поездку. Вас будет ждать корабль, который отвезет вас и высадит в Риге…
– Я уже договорилась с капитаном одного из кораблей «компании Севера», создаваемой вашим приятелем, господином Кольбером. Корабль на днях отправляется в Архангельск.
– Господин Кольбер мне не приятель. Мы отвлеклись, маркиза, – де Помпон говорил сухо и методично, словно давал ей задание. – Вы поплывете на особом корабле, который высадит вас в Риге, все это за счет его величества. В Риге вас будет ждать карета – она ваша. Сообщение, полученное нами из Москвы, страдает отсутствием каких-либо деталей, и вам придется обратиться за разъяснениями к нашему агенту в Москве, господину Марселису. Чтобы он был с вами откровенен, передадите ему этот молитвенник. Иначе он не скажет вам ни слова. Постарайтесь, чтобы эта книга не попала ни в чьи руки, иначе ваша экспедиция пойдет прахом с самого начала.
Анжелика повертела в руках переданный ей де Помпоном молитвенник, но ничего не сказала, хотя и была заинтригована.
– Вас будут негласно охранять. Такова воля его величества, – сказал де Помпон, когда они подъехали к отелю дю Ботрен. – И эта карета – тоже подарок его величества.
У ворот стояли оседланные лошади, а на ступенях ажурной лестницы расселись человек десять кирасир, довольно живописных в своих латах, синих камзолах и алых штанах.
– И это вы называете негласной охраной? – рассмеялась Анжелика.
– Это всего лишь эскорт до порта, – улыбнулся ей де Помпон. – Прощальный взмах руки его величества. Позвольте пожелать вам удачи, милая маркиза. Если б вы только знали, как я желаю вам удачи!
В прихожей на диване развалился молодой офицер в форменном светло-сером костюме с красными обшлагами, он казался сонным, но сквозь ресницы наблюдал за хорошенькой Жаннеттой, суетившейся по хозяйству. Увидев Анжелику, офицер вскочил и поклонился, поведя широкополой шляпой с серебристым пером:
– Сударыня, я послан сопровождать вас в Кале и далее.
«Что значит «далее»?» – подумала Анжелика, рассматривая молодое, но суровое лицо офицера.
– Лошади под седлами, все готово к дальней дороге. Как вы узнали, что я отдала распоряжение отправляться сегодня? – обернулась она к министру.
– Это само бросалось в глаза, – ответил министр.
– Как далеко будет сопровождать меня этот молодой человек?
– До Риги. А если понадобится, то и дальше.
– Что ж, я действительно выезжаю немедля…
Но что-то оставалось еще не решенным. Ощущая странное волнение, Анжелика окинула беглым взглядом оставляемый ею отель. «Сын?.. Нет, он устроен. Что?..» Она поднялась вверх, бесцельно постояла у решетки холодного камина и, вспомнив, решительно направилась в зимний сад.
– Дегре, вы здесь?
– Нет, маркиза, я здесь, – голос Дегре донесся из противоположного угла центрального зала, полицейский сидел в кресле, повернутом к стене, и высокая спинка совершенно скрывала его.
– Вы, как мальчишка, любите играть в прятки, – грустно улыбнулась Анжелика. – Вы пришли проститься со мной?
– Да, мадам, и сказать, что мои каналы не подтверждают информации господина государственного секретаря, маркиза де Помпона.
Во взгляде Дегре Анжелике почудилась жалость.
– Но ваши каналы и не могут подтвердить это, – сказала она. – Информация секретная, а удел вашего ведомства – внутренние дела.
