Текст книги "Sex под запретом (СИ)"
Автор книги: Анель Ромазова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
= 28 =
Прежде чем с кем-то связываться и злить, сто́ит узнать его получше. С Амином мы знакомы поверхностно. Я мало что знаю о его характере, и уж тем более понятия не имею, как он себя поведёт.
Почему обозлился, так и вовсе тайна за семью замками.
Что делать дальше?
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Мой многогранный и развитый мозг отказывается отвечать. Я легко могу составить из букв слово. Из слов развёрнутое и красивое предложение, причём без редактора соблюдаю нужные правила пунктуации. Я говорю и пишу правильно, за исключением, спорного рода ситуаций, когда проще красочно ругнуться и передать кратко спектр эмоций, чем болтать невыразительную воду.
А как же правильно и ёмко высказать Амину, что если он переспал со Светкой, то он едва ли не похотливый мудак. Едва ли можно вычеркнуть. А с мудаком повременить до выяснения всех обстоятельств.
Он аккуратно ставит меня на ноги. Кровь начинает циркулировать в положенном ритме, но я уже говорила, что для космических испытаний не подхожу. Штормит активно. Поэтому оперевшись на капот его тачки, восстанавливаю равновесие, а заодно осматриваюсь.
Здесь в конце августа проходила выставка народных ремёсел. Деревянные фигуры застыли в ночи безмолвными наблюдателями и усугубляют тревожность атмосферы. Резная Алёнушка сидит, пригорюнившись на мостике, поджидая придурковатого братца Иванушку. Мне бы пристроиться рядом с ней. Сказать – подвинься подруга, вместе пострадаем, но вряд ли Костров поймёт наши нежные и ранимые девичьи души.
– Амин, нам надо серьёзно…
– Разговаривать будем потом, – стянуто отбивает, излишне резко распахивая дверь.
Если он принёс меня сюда не для профилактической головомойки, тогда зачем?
– Как ты меня нашёл? Мы не договаривались, вроде, – основательно кошу под повергнутую в шок и непонимание особу.
– Ты мне написала. Или начнёшь притворяться, что это не ты?
– Это не я, – скоропалительно выдаю, прокручивая позорный факт, что он, всё же вычислил, кто скрывается под ником «ТвОя ОтЛи4нИцА»
Я всё предусмотрела и зашифровалась.
Нет, не всё.
Блин блинский!
Там же можно зайти и глянуть админа, а значит, увидеть моё настоящее имя.
– Угу, не ты, – протягивает глухо и почти что с треском. Достав из бардачка упаковку влажных салфеток, принудительно вкладывает мне в руки, – Дрянь эту с лица сотри, та которая не ты.
Максимально уязвлённая, по взлётной полосе несусь в крутое пике ярого протеста. Когда это он успел разглядеть во мне послушание?
– С чего это? И это не дрянь, а потрясающий мейк, – бурчу, похрустывая наклейкой на упаковке. Корчу важную гримасу и выделываюсь. Ему не понравилось, как я накрашена. Мне не идёт и мне обидно. Сочту за оскорбление. Я стрёмная и нелепая. Тогда какого лешего он со мной возится.
Мог бы не ехать и не бить Лекса. Никто не просил и не настаивал.
Амин непререкаем. Дышим натянуто, просверливая друг друга глазами. Напряжение, определённо статическое. Шарашит на всю мощь. С искрами и разрядами, как полагается во время грозы.
– Я сказал дрянь, значит, дрянь. Постаралась бы для меня, было бы красиво и вау, но ты прихорашивалась для этого ушлёпка, поэтому смывай и это дрянь, – давит на меня чёрными глазами, мол, не сотрёшь сама, сделаю это за тебя и учти, я в этом далеко не профи.
– Амин, всё не так, как ты думаешь, – храбрюсь, но приступаю аккуратно снимать тени с век, ресницы старательно не трогаю. Их отмывать лишь водой и пенкой. Полусухая вискоза не возьмёт.
– Молча, Лия, я еле держусь, чтобы не отхлестать тебя жёстким матом. Объясняться будешь, когда я отойду.
– У нас с Орловским ничего, – вякаю, как с перепугу.
– В этом я уверен, иначе не стоял бы здесь и не давал тебе шанс оправдаться, – отрезает типично в костровской манере. С гонором и самодовольством.
– А я должна? – я на минуточку тоже, кое-что из себя представляю.
– Молчи! – его прямые красивые брови поднимаются, укрепляя позицию последнего твёрдого слова.
С таким лучше не спорить. Чего только стоит инфернальная ухмылка, присущая злодеям. Однако именно она будоражит до постыдного трепета мои чокнувшиеся эротические датчики. В потаённые мысли просачивается дурь о безбашенном сексе в его комфортной машине.
Воображать о таком не совсем уместно. Приливы возбуждения неожиданные и чертовски напористые. Совладать с ними, примерно как, тазиком сдерживать цунами. Из-за спутанных чувств, тарабанит в груди. Меня лихорадит и знобит одновременно.
Прохожусь по кромке волос, снимая остатки тонального крема. Кучку салфеток, зажатых в кулачок, тащусь выбрасывать в мусорку неподалёку. Амин тем временем открывает багажник и вынимает оттуда плед. Хлопает резче, чем того требует автоматическая система.
Мы сталкиваемся на полпути, я возвращаюсь к машине, но он обхватывает моё запястье и вынуждает поспевать за размашистым шагом.
Трепещу всем телом. К своему дикому стыду, готова поддаться всему, что он предложит. Почему же это происходит, мне неведомо, но влечение переваливает за грань и накрывает сверху.
Я не кошка, и фосфора ем мало, потому что рыбу не люблю. В темноте вижу плохо, и глаза у меня не светятся, поэтому спотыкаюсь о траву и ветки через каждый метр. За что хвататься, только за Амина.
Он не совсем галантно, но придерживает, уберегая от нелепого падения и счёсывания колен. Нейлоновые колготки и тонюсенькое платьице на узких бретелях, явно неподходящая для прогулок одежда. Короткая курточка предназначена для красоты, а не для обогрева.
Днём тепло, а ночи стали холодными, а я вырядилась как «простигосподи». Хвала шерстяным носкам, они не дают задубеть в край и пасть смертью храбрых модниц.
По очертаниям и свету фонарей, недалеко находится вход в этно-парк и аллея сосен, растянувшаяся на несколько километров.
Амин либо смелый, либо до безобразия продуманный. Кто нас пустит на охраняемый объект в такое время суток, но мы целенаправленно приближаемся к фигурному домику сторожа. Тут, куда ни глянь, кругом сплошная сказка.
Невысокий, коренастый парень в трико и теплом жилете, как будто ждал нашего появления. Выскакивает из будки и отпирает замок на железной калитке. Отсоединяет от связки один громадный ключ. Держит на вытянутой руке. Скалится, шатаясь взглядом от меня к Амину.
– Я там обогреватель установил, поди нагрелось уже. Не замёрзните.
– Спасибо ,Костет. С меня билеты на самые лучшие места, – забрав ключ и пропустив меня вперёд, Амин мрачным взглядом отслеживает, расплёскивающийся по моему телу немой восторг.
Дух перехватывает с последующей вибрацией. У меня в груди залпом взрываются многочисленные салюты. Сладко, бурно и стремительно зарождается волшебство.
Вдоль широкой аллеи зажигаются гирлянды, освещая нам дорогу.
– Амин, это что? – порывисто шепчу, сжав его кисть трогательно и неистово. Чуть не до слёз.
– Ничо. Ещё одно подпорченное свидание, – блёкло оповещает и тянет двигаться за ним дальше.
Издаю негромкий придушенный стон. Картина складывается удручающая. Амин прекрасно знал, с кем переписывается. Амин в считаные секунды организовал потрясающее и неординарное свидание. Не вяжется единственное, к чему было презентовать Светке букет и сладости.
Мусолю снова и снова не подходящий пазл. По всему он хотел как-то её подбодрить своим отказом. Ерунда несусветная. Я так запуталась, что голова начинает пухнуть.
Пущу всё на самотёк. Амин остынет, мы поговорим и выясним пробелы и сгладим трения.
Не до этого мне становится, когда вижу перед собой терем распрекрасный. Одноэтажный и сложенный из толстых брёвен. Я была в этно-парке летом и его не замечала. Должно быть, он из новых выставочных работ. Ослепительно красивая избушка и не суть, что для бабы-яги. Устрашающего в ней нет ничего. Исключительно сказочное и завораживающее.
– Заходи, будешь снимать с меня стресс, – урчит опасно – повелительным голосом хищника.
– Ам...Чего? – всполошившись от его смазанного намёка, нахожу нужным уточнить.
Стресс – это стресс или напряжение другого свойства. Интимного.
– Солнце моё, я злой как сам чёрт и есть единственный способ вернуть мне адекватное состояние. Вина твоя – тебе и расслаблять, – выдвигает сиплым боем.
Подхватывает меня под колени и словно новобрачную, затаскивает в распахнутую дверь.
Он хочет меня трахнуть в избушке на курьих ножках. Просто замечательно, но что ни говори экстравагантно и даже романтично.
= 29 =
Скинув с агрессивного счётчика Лийкины выходки, закрыть на них глаза и присмотреться, то выглядит он пиздецки сексуальной.
Какого нормального не взбесит, когда его девчонку взасос нагибают. Когда ты до этого отхуесосил её подружку за наглый наговор, а потом получил подтверждение, узрев воочию сомнительную мизансцену.
Любуйся,мать твою, и переваривай.
Всему есть причины. Есть объяснения. А у меня уверенная позиция не отрываться на девчонках. Не избивать их вербально и уж тем более, физически. Короче, по жести с ними не бодаться.
К ней меня бесконтрольно тянет, но перед глазами стоит лапающий её придурок. Не будь Лия вчерашней девственницей, я бы хер спускал на тормоза ситуацию. Загонялся с атмосферой наших встреч. Хотел удивить её, но удивил себя. Со мной в такие игры не играют, не играли и играть не будут.
Я готов вкладываться, разбираться, но и ты будь добра, не выебываться и не взвинчивать мои нервы.
Молчит она странно, но не потому, что я ей приказал держать рот плотно сжатым. Взгляд какой-то ….не пойму. Полувозбужденный, взбудораженный и настороженный. Якобы мотает её между « я тебя хочу» и « хрен я тебе так просто дамся».
Но тут Солнце моё без вариантов. Не дашь – я сам возьму, и ты не будешь против.
– Откуда в теремке кровать? – сводит тёмно-русые бровки, пребывая в непонимании. Стаскивает ботинки с ног и таращится на застеленную лоскутным одеялом полуторку.
Не трахадром уж точно, но в домике и санузел есть. Тесно и всего по минимуму, но для отдыха на выходные в летний сезон большего и не надо. Их около двадцати по всему парку настроили. Полное единение с природой. Вот и я хотел пообщаться, соблазнить, отрубить телефоны, чтобы нам никто не мешал.
– Наколдовал, – изрекаю суховато. Кидаю плед на узкое кресло, стоя́щее в самом углу. Стаскиваю куртку, футболку и отправляю туда же.
Голову поворачиваю и вхожу в зону турбулентности. Лия сняла курточку, держит её, то ли растерявшись и не сообразив, куда примостить, то ли раздумывает просочиться сквозь запертую на толстый крючок дверь.
Непозволительно короткое платье, едва ли доходит до середины аппетитных бёдер. Чёрные колготки подчёркивают, как по мне, так безупречные формы. Общее впечатление добивают шерстяные носочки, выделив сиреневым пушком хрупкие лодыжки.
Не знаю, что творится у меня в голове, но вставляет, будь здоров. Верхний котёл дымится от злости. Нижний гремит от мощной эрекции. А ведь я хотел как лучше. Нахер она к этому удоду попёрлась, да ещё в провоцирующем и откровенном наряде.
Делаю пару шагов, и Лия впечатывается лопатками в стену. Брёвна прогревшись, пахнут сосной. А мой потенциал возбуждения критично зашкаливает.
– Амин, давай поговорим, – пытается звучать смело. Самое впечатляющее, что её осыпает дрожью от шеи к доступной моему ахуевши-наглому взгляду зоне декольте.
– Потом, – беспрекословно отрезаю и сбрасываю узкие бретели с её плеч.
Завожу ладони за спину, одним щелчком расстёгивая лифчик, в котором поролона больше, чем груди. И это ни к чему, меня полностью устраивает натуральный размер, и особенно сильно волнуют нежно-розовые соски.
Лийка жмёт предплечья к рёбрам, мешая содрать и выкинуть ненужную приспособу. Давит прохладные ладошки мне в солнечное сплетение. Пыхтит тревожно и пытается как-то бороться. Поздно уже, я завёлся и меня не остановить.
Обволакиваю затылок, чтобы вмазаться в её вкусные губы, но её ладошки крест-накрест закрывают мне рот и частично перекрывают кислород, удерживая на расстоянии.
Лифак с неё сползает и виснет на согнутых локтях. Для относительного счастья, мне в принципе, хватает. Соски пьяными вишенками контрастируют с одноимёнными мини-тортиками. Гормоны возбуждения радиоактивным облаком обжигают нуряк и я поплыл.
– Амин, ты спал со Светой? – торопливо шуршит и надо бы вдуматься, схерали Лия об этом спрашивает.
– Нет, – отвечаю, с натягом сглотнув. Пялюсь на грудь, подкинутую глубоким вздохом. Видел и не одну, но у Лии она круче всех, ибо заводит до упора одним своим существованием.
– Поклянись мне чем-то важным, что вы с ней нет, – бормочет взволновано.
– Мамой клянусь, – заверяю первым, что приходит в голову.
Равновесие слетает, вместе с моими ладонями на упругую задницу и облепивший её нейлон. Нащупываю шов и с характерным треском разрываю. Снимать уж больно долго.
– Порвал?
– Ага, платье тоже порву.
– Нуу..рви, только в чём я потом пойду…
– Разберёмся, – даю установку, что обо всём, но позже.
Я далеко не цивильный сынок маминой подруги, но и не отбитый плохиш. Порвать на крошке одежду в порыве страсти – отдельный вид удовольствия. По попе шлёпнуть, пока держу за волосы и трахаю сзади. Люблю и практикую, останавливает лишь одно. У Лии сексуального опыта практически ноль. Может встрепенуться и зажаться. Портить такой потрясающий экземпляр, равносильно, что брать грех на душу.
Оставляю платье целым, позволяя ему в испуге, соскользнуть нам под ноги. Лию на себя присаживаю. Дразню, выпустив язык и вскользь пробегаясь по её губам.
Несу. Роняю на постель. Избавляю от лифчика, а на колготках конкретно выпускаю пар, предварительно стащив с неё тёплые носки. Бесовская хрень мною владеет.
Подцепляю двумя пальцами ластовицу трусиков, костяшками проверяя степень готовности. Влажно, но ещё не настолько, как мне бы этого хотелось. Взгляд у Лии искрит желанием, но похотливого тумана не наблюдаю. Прикрывает аккуратные холмики и лежит на постели ровно, как солдатик на боевом посту.
Резюмирую так – девочка недостаточно захмелела, чтобы отпустить себя.
Тишину заполняют наши выдохи. У Лии едва различимый. Я гоняю воздух из лёгких на всю дурь. Буквально с северным сиянием в глазах снимаю непорочные белые танго. На колени надавливаю и устремляю зрение сперва на гладкий лобок, потом обхаживаю поблескивающие от смазки нежные половые губы. Припухшая плоть великолепно смотрится.
Размазываю по клитору секрет. Вот оно! Понеслась!
Лия перетряхивается, зажимает кулачки, сводя всё напряжение на низ живота. Дыхание затаивает.
Аж подвисаю, наблюдая, как её заводит. Трахаться хочу, пиздец как. Так что, Солнце, держись будет жарко.
Выношу густую смазку на лобок, с него и слизываю терпкие соки. Щёлкаю языком по клитору, предугадывая, полыхнувший за этим разряд.
Воистину, превосходное явление. Лия торопится загнать мне пальцы в волосы. Мостит стопы на плечи и запрокидывает голову, выгнувшись дугой.
Ага, размечталась.
Лижу я крайне редко, бонусом за хорошее поведение и при собственном желании. Желание есть, но поведение править и корректировать.
Прихватываю за лодыжки и протаскиваю под собой, оказываясь лежащим на ней сверху. Точнее губами тычусь в грудь. Всасываюсь жадно. Ласково сдавливаю зубами. Оттягиваю.
– Афигеть, Амин, – полирует мой слух бурным восторгом.
– Афигеть, Офелия, – передразниваю, укрепляясь в матрас на одной вытянутой руке. Вторую опускаю к промежности, настойчиво поглаживая нежные складки.
Заныриваю двумя пальцами в скользкую дырочку, сжигая нахер кожу о внутренний жар. Становлюсь безнадёжным заложником шелковых стенок влагалища. Тесно обе фаланги обхватывают и подрагивают импульсивно.
– Я..пфф…ах, – натурально загорается подо мной, – Тебе…ммм…чёрт …блин…как хорошо…тебе нравятся мои телеса? – сбивчиво строчит, подкидывая стройные бедра в ритм моим проникновениям. Растираю переднюю стеночку , в районе точки G. В умелых руках любая девочка течет и стонет.
Кайф же. Чисто первобытная страсть.
Её заумное – "телеса" высекает на лице улыбку. Где Лия слово-то это выдрала.
– Телеса? – повторяю за ней, коварно и вопросительно двигая бровями. Вижу, с каким недовольством закусывает губу, нагребая в ладони лоскутное покрывало. Встаю на колени между ног. Запредельно кайфово, что Лия не включает стесняшку, когда бесстыже впериваюсь глазами в мокрую киску. Распускаю ремень, свожу молнию. Придавившие вздыбленный член трусы, с трудом приспускаю.
Им не то орехи колоть, алмазы можно в порошок растирать. Ломом железным стоит, и наконечник пунцовый на разрыв кровью налит.
Потягиваю Лийку за руку. Кладу поверх стояка, вынуждая, обхватить и подвигать крайней плотью вдоль, как она однажды выразилась, "питона".
– Твои телеса, Солнце, превращают меня в сталь. Разрешаю поиграться, – выколачиваю явно с животной интонацией, перед тем как обрушиться на её губы и поглотить.
= 30 =
Костров как будто нарочно задался целью свести меня с ума. Пожирая мои губы, толкаясь языком, и заставляет не только вступать с ним порочные танцы, но и избавляет от стыда, совести и всего такого, что положено испытывать приличной девушке.
Покрывало подо мной мокнет, столько сока даёт ноющая промежность. Ведо́мая его рукой, моя не остаётся безучастной. Орган, отвечающий за неуёмно разлитую по мне похоть, царапает ладонь вспухшими венами. По идее, ничего такого дрочить и целоваться, как безумные с парнем, с которым вас обоюдно кроет химией на поднебесном уровне.
Амин темпераментный и я, как оказалось, недалеко от него ушла. Это даже нормально и можно выдохнуть, что я, к счастью, не фригидна, поэтому одинокая старость мне не грозит.
Но должно же меня хоть немного смущать разгорающаяся потребность, попробовать на вкус его член, почувствовать каково это, когда тугая головка с нежнейшим покрытием проскальзывает по нёбу. Как отзовутся вкусовые сосочки на ароматную терпкую эссенцию.
Я читала статью про минет. Качественную статью, выделившую множество ошибок при исполнении оральной экзекуции, в хорошем смысле слова экзекуция. Парни от такого не отказываются, без смеха, но конкретно мне об этом рассказывала одна прокаченная знакомая. Ненужная тогда инфа сегодня пригодилась.
Сосать или не сосать, задумываюсь об этом на каких-то две микроскопических секунды. Амин с губ курсирует на подбородок, я запрокидываю для удобства голову, и моя шея попадает под обстрел невероятно алчных ощущений.
– Костров, ты бог, – выстанываю нескромный комплимент, тем самым подпитывая его эго и свою смелость.
– Я в курсе, Солнце, – мог бы и меня похвалить, будучи вежливым и воспитанным человеком, но правильные парни, в большинстве своём скучные, а этот восхитителен, не обуздан и дик. А сексуальность можно бы и подкрутить тумблером, у меня от него крышу рвёт.
Он жаден и нетерпелив, чуть не до боли стискивая пальцами мою хрупкую фигуру, и здесь пиши ровно, что формы у меня пипец какие женственные и привлекательные.
Несуществующая грудь, всё же существует, отзываясь остро и чувствительно, вроде у меня не позорная единичка, все пять или шесть. То самое D, на которое с завистью глядят обладательницы А.
Соски плавятся томным жжением между его пальцев. Член самовольно натирается о мою сомкнутую ладонь, но целиком я его обхватить не могу. Нет, это не пальцы у меня короткие. С пальцами порядок, они изящные, как у пианистки. Пальцами я горжусь, на ногах тоже, да, поэтому летом ношу открытую обувь. А не сходятся они, потому что у кого-то офигительно – крупный член.
Всё! Точка!
Я хочу взять его в рот.
Девственность уже тю-тю и можно позволить себе всякие вольности.
Он сосёт и перекатывает на языке мои соски. Они и раньше не были мягкими, а сейчас покрываются крошечными мурашками и сворачиваются камушками.
Ай, блин!
Он их грызёт и делает это потрясающе нежно. Волнующе кайфово. Я обожаю своё тело. Обожаю! Хреновое тело не может дарить эйфорию. Мое же пусть меня простит за то, что я на него наговаривала.
Сижу я, широко раздвинув ноги. Колено Амина стоит между, а сам клонит меня спиной на постель, но перехватываю инициативу и толкаю его, прежде чем окажусь поверженной, лёжа на лопатках. Упираюсь в твердокаменный пресс, налегаю, и он, на удивление, легко сдаётся. Падая, тянет меня за собой, размещая сверху.
Седлаю его, ясно осознавая, что хочу быть трахнутой им вот именно в такой позе. Наездницы, кажется, но точно не уверена. Потом обязательно погуглю.
– Хочешь быть сверху? – его голос предсказуемо хрипит, а я от волнения мучусь жаждой.
Умудряюсь себя контролировать и не трястись, касаясь импульсивно вздрагивающей промежностью его ствола. Удержаться от плавных покачиваний – это выше моего терпения. Клитор ноет, а когда массивный наконечник пробегается по бугорку, то становится намного хуже. Стонать я начинаю в голос. Бегущие разряды вышибают из моих лёгких кислород. Костров, удерживая меня за бёдра, практически трахает, но поверхностно. Моя решимость порадовать его губами тает, как апрельский снег утром.
– Ты наверно удивишься, но я хочу..., – сглатываю и сползаю ладонями ему на грудь.
Он тянет за волосы, понуждает полностью на него улечься. Потереться сосками о гладкие мускулы и испачкать смазкой его живот. Сжав ягодицы, перетекает к набухшим складкам. Трогает воспалённую плоть и рассылает по коже пронзительные ноты бурной дрожи.
Чисто физически – это нереально. И Ах! Как невероятно!
Я больше не человек, а бессмысленная композиция, движимая первобытным инстинктом спаривания.
То есть мораль берёт отпуск. Впадает в кому. Обиженно вылетает из моей головы, напоследок громко хлопнув дверью.
– Может, не надо, меня удивлять, – Амин нагло щурится, поймав глазами мой расфокусированный взгляд. Попытки прекратить то безобразие, что сейчас творит, не делает. Наоборот, усугубляет мои колыхания, вставляя в меня головку члена. Слегка растягивая изнутри. Играючи тревожит влагалище, но ощущения наполненности не даёт, чем бесит.
– Надо, – изгибаясь на нём, облизываю свои губы, совместно задевая языком его рот. Пару раз махаю ресницами, отчего-то уверившись, что мне по силам вытерпеть, исполнить и решиться.
Вот только один протяжный и скользящий рывок, избавляет меня от дилеммы. Амин подкидывает бёдра, вколачивая член. Стенки впритык на нём натягиваются. Врезаюсь от неожиданности ногтями в шею Кострова. Он шипит, рычит и начинает подо мной двигаться.
Не будь мы вдали от города и за чертой жилого массива, я бы разбудила всех своим криком. Я не резиновая, но чудесным образом эластично подстраиваюсь под размер его внушительной твердыни. Более того, стремительно подхватываю незнакомый для меня такт.
Все-таки, да!
Всё-таки слетаю и, не сдерживаю напичканный взрывоопасной похотью организм. Выровнявшись, обесцениваю все литературные аллегории, принимаюсь скакать на его члене. Он помогает подстроиться, направляет, но по мелочи. Всё внимание Амина устремлено на покачивающуюся перед его глазами грудь, на прыгающие соски. Он их сминает, накрыв оба полушария ладонью.
Между нами постыдно мокро. Влага смачно хлюпает, но мне совершенно плевать. От возбуждения и подкатывающих спазмов, закладывает уши.
Я и представить не могла, что буду отрываться. Кайфовать. И слать куда подальше комплексы.
Я даже дышать прекращаю, чтобы не смазать ощущения. Не хочу останавливаться. Не хочу! Хочу ещё выше. Глубже хочу. Каждая клетка в моём теле бьётся и стопроцентно разлетается чистейшим восторгом. Шоковое состояние и нет ему определений, кроме как сносит башню.
Планета тормозит и трясётся, подтягивая за собой меня. Я горю огнём от яростных трений члена во влагалище. Опадаю всем весом вниз и снова подбрасываюсь мускулистыми бёдрами. Усталости в мышцах ног совсем не чувствую, лишь бы не заканчивалось. Я даже кончать по этому поводу не тороплюсь. Вкушаю удовольствие самого процесса.
– А-а-а…м-м-м…Да! …как хорошо…ещё…м-м-м…а-а-а, – мои громкие выкрики уже давно всех птиц распугали, а потому не сильно забочусь о чьей-то нервной системе. Пусть будет стыдно тем, кто слышит, но не мне.
Амин шикарен. Его руки, ласкающие всю меня, ласково, но дразняще-дерзко сдавливающие горло – это оргазм. Глубокие, плотные толчки плетут сладкие судороги. Короткие, чисто мужские рычащие стоны. Прогретые , выпуклые, напряжённые мускулы на предплечьях, груди, прессе. Скребу их яростно.
Кончаю, без всяких "кажется" раз двадцать, пока не разлетаюсь им.
Оргазмом уровня – я всё!
Меня нет. Меня смыло, снесло и растворило, как пакетик с красками в кипячёной воде. Мгновенно. Ярко. Неожиданно. Полностью.
С восхитительными сокращениями щедро выплёскиваю пошлые соки Амину в пах. Он застывает во мне, стиснув талию так, что кости трещат. Откидывает голову, закусывает нижнюю губу, выдвинув вперёд заострённый кадык.
– Солнце ,блядь! Я с тобой вечно про презик забываю, – сипящее, цедит через сомкнутые зубы, – Поможешь мне кончить…рукой…или?
– Или, – повторяю за ним, пребывая в остатках оргазма. Восстанавливаю дыхание. Наслаждаюсь постепенной расслабленностью, сменяющей кардио – перегрузку.
– Это да? – настойчиво выспрашивает, перебрасывая меня на спину. Въедается в рот, заглушив моё скомканное согласие.
Осатанело целует. Вытягивает из меня член с ужасно пошлым чавкающим звуком. Содрогаемся оба. Воспалённая, натёртая промежность чувствительно отзывается. Амин по ощущениям твёрдости, стоит на краю, с усилием удерживая сперму в себе.
Перекатываемся и я снова на нём. Съезжаю, бегло касаясь губами крохотного коричневого соска. На кубиках пресса прикрываю веки, чтобы смущение и неуверенность не были слишком очевидными.
Жарящий мои ладони орган, пахнет мной и Амином. Терпкий мускусный аромат щекочет ноздри. Всматриваюсь из полуопущенных ресниц на крепко налитую тёмную головку, на небольшую прорезь и появившуюся над ней прозрачную каплю.
Просто – да. Просто уверенно. Здесь нет ничего сложного.
Накрываю. Обнимаю. Стягиваю губы и щеки. Пальцами свожу к основанию и возвожу мягкую кожицу крайней плоти.
Офигеть!
Меня саму возбуждают посасывания. Солоноватый привкус и обжигающие пульсации на языке. Помню из прочитанного, что надо дышать носом, но не дышу вовсе. Меня хомутает вдоль и поперёк новым потрясением. Откровенней и требовательней опускаюсь ртом на гранитный ствол. С непривычки и от нехилой комплекции немеют губы. Облизывая налитый купол, выпускаю на него слюну, чтобы пальцами было легче двигаться.
Смело, и я удивляюсь сама себе. Нет ничего важнее, чем вытянуть из Амина эмоции. Стоны, хриплые, всплеском идущие вдохи, вздрагивания и волны на фактурном торсе. Несдержанное касание моих волос и их натягивание.
Дрожу абсолютно так же, как и он, если не сильнее. Честно, стремлюсь ублажить не на пять, а на все сто баллов.
Член увеличивается у меня во рту. Пылает жарче и наконец, выстреливает упругой струёй в горло. Проглатываю, медленно перевожу дыхание и переживаю особо мощное смущение.
О,мои испорченные боги!
Что ж вы натворили. Какими тропами привели к блуду? Меня после такого занесут в черный список навеки проклятых душнил.
– Ты проглотила? – Амина толкает вопрос, перекрывая разрастающееся смятение. Тормознуто пялюсь на темную точку на одном из лакированных брёвен. Стирая остатки спермы с уголков губ, всего лишь киваю, – Ахереть!
И я такого же мнения. Только хочу сорваться и получить пару минут для осмысления размеров катастрофы, а ещё продумать оправдание, как Амин валит меня на подушки. В них я и зарываюсь лицом, перекатившись на живот.
– Солнце, прекращай. Захочешь снова удивить, я только за, – не получив ответа, довольно ощутимо кусает меня за торчащую кверху попу.
Подскакиваю и пропадаю в силках его объятий и взгляда, от которого полчища мурашек сантиметр за сантиметром разгоняют на коже рябь.
