Текст книги "Восстание проклятых (СИ)"

Автор книги: Андрей Журкович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Инквизиция ловит ведьму, – сообщил он.

– Вот мы и приехали, – резюмировал я.

Я тотчас представил себе подвалы инквизиции. По телу невольно пробежала дрожь, а рука зачесалась в том месте, где некогда вспыхнула кожа от «лечения» силой рыцаря Маркуса. Алейо же отнесся к новости с присущим ему легкомыслием.

– Как думаете, она хорошенькая? – мечтательно пробормотал он, рассеянно ковыряя вилкой принесённую с кухни яичницу. – Наверняка молодая и очень горячая штучка!

– Если поймают, гореть она будет. Можешь не сомневаться, – бросил рыцарь, накручивая ус на указательный палец.

Я не разделял нездорового интереса Алейо ни к личности ведьмы, ни к способу её умерщвления. К тому же, со слов Маркуса, термином ведьма могли назвать кого угодно, лишь бы раззадорить толпу. Быть может, это даже не женщина. Возможно, речь вообще про меня самого.

– Как думаете, господин, если бы у ведьмы родился от меня ребёнок, он мог бы претендовать на вступление в наш Орден?

Из всех фантазий молодого оруженосца Маркуса, эта показалась мне особенно забавной. Я с интересом уставился на паладина, ожидая, как именно тот будет прочищать голову юному болтуну. Однако реакция рыцаря оказалась весьма неожиданной. Подумав с минуту, он ответил:

– При вступлении в Орден прежде всего необходимо предоставить древо своего рода, подтвердить благородность кровей всех дедов и бабок. Но это для тех, кто не владеет искрой создателя. Сейчас времена меняются. Важно, что именно она принесёт в Орден.

Алейо выглядел озадаченным.

– Но я имел ввиду другое. Если частица силы ведьмы соединится с моей в нашем ребёнке, он станет сильнее нас обоих?

Рыцарь едва не подскочил от негодования, бросив на меня быстрый взгляд.

– Ты не доживёшь до свадьбы, Алейо, если не укротишь свой дрянной язык! – взревел Маркус.

Я сделал вид, что ничего не произошло.

«Сейчас расспрашивать паладина бесполезно. Но оруженосец интересно проболтался. Получается, он что? Не просто паж, а ученик, преемник? Он тоже владеет силой!».

К полудню со стороны городской ратуши донесся колокольный звон. Выглянув на улицу, я увидел, что народ потянулся на зов.

– Поймали, – резюмировал рыцарь, вставая. – Выдвигаемся, кордоны скоро будут сняты.

Маркус спустился на первый этаж таверны за продуктами в дорогу, а Алейо отправил готовить карету. Я решил присоединиться к оруженосцу.

«Пускай господин суровый рыцарь понервничает. А, ну, как нет, начну выспрашивать его подопечного про всякое запрещённое».

Алейо очень любил ухаживать за лошадьми. Запрягая в поводья, он расчесывал им гривы, угощая накануне припасенным яблоком. Это действительно были красивые, благородные животные – две пегие голубоглазые кобылы. С благодарностью принимая лакомство, они послушно ждали, пока оруженосец оденет на них упряжку.

– Жаль будет с такими расстаться, – сообщил Алейо, заметив, что я за ним наблюдаю. – Но с моим господином иначе никак. Мы много времени проводим в дороге. Без смены лошадей загубим животин. И каждый раз я скучаю. Надо бы их напоить.

– Я принесу, – сказал я, и подхватив ведро, и направился к колодцу.

Постройка казалась намного более древней нежели окружавшие её бревенчатые дома. Мне на ум пришло именно такое слово – «древний». Колодец представлял собой выложенный крупным булыжником цилиндр, укрытый от попадания внутрь листьев и пыли покосившимся навесом. Раскрутив лебедку, я спустил ведро. Цепь заскрипела, высвобождаясь из скрутки, вскоре послышался всплеск. Прокрутив ещё несколько витков для верности, я начал вращать лебедку в обратном направлении.

Поднимать оказалось намного тяжелее. По виду ведро было литров на десять-двенадцать, не больше, но вращать подъемный механизм пришлось с усилием. Я было списал это на вес самой цепи и едва не отскочил от неожиданности, увидев, кого поднял на поверхность. Ухватившись тощими посиневшими от холода руками, за цепь держалась молодая девушка. Ей с натяжкой можно было дать лет шестнадцать. Короткостриженые волосы налипли на лицо, скрывая глаза. Простое бежевое платье промокло насквозь. Её бил озноб, а губы беззвучно что-то шептали. Я подхватил тщедушное тельце, как вдруг ледяная кисть легла мне на шею.

– Не выдавай меня! Умоляю, не выдавай! – едва слышно произнесла девушка.

– Успокойся, я не собирался никому тебя выдавать, – растеряно ответил я. – Как ты здесь оказалась?

– Помоги, – прошептала девушка, смахивая прилипшую ко лбу челку, открывая глаза.

На меня смотрели невероятно прекрасные глаза. По цвету чистый изумруд, светлевший ближе к зрачку. Её взгляд был полон отчаяния и боли, страдания и муки. Синие от холода губы приоткрылись, являя ряды белоснежных зубов.

– Сделай так, чтобы мальчик ушел и отнеси меня под навес, – вновь прошептала девушка.

Я не сомневался и секунды, понимая, что состояние у незнакомки критическое. Подняв на Алейо взгляд, я выкрикнул первое, что пришло в голову:

– Маркус уже дважды звал! Чего ждёшь?

Алейо поднял на меня изумлённый взгляд. Между нами был колодец, юноша не мог видеть хрупкой девушки на моих руках.

– Э-э-э… Что?

– Что слышал! – крикнул я. – Бегом!

Алейо едва ли не подпрыгнул от неожиданности и шмыгнул к двери в общий зал. У меня было очень мало времени. Я сознавал, что совершаю ошибку, что делаю что-то крайне необдуманное… но её глаза… Они свели меня с ума, заставив действовать.

Дождавшись, когда Алейо исчезнет за дверным проемом, я прижал к груди хрупкое тельце девушки и бросился бежать к сеням. На моё счастье во дворе не было ни души – все отправились к ратуше, понаблюдать за представлением. Нести оказалось намного проще, чем вытягивать на цепи. Она весила килограмм сорок не больше. Бедняжке едва хватило сил, чтобы поднять руки, сцепив их на моей шее. Её трясло от холода так, что стучали зубы. Я влетел в конюшню, словно таран, едва не упав, уложил девушку на сено, растирая ледяные ладони и пытаясь согреть их дыханием.

– Сними с меня платье, – прошептала спасенная. – От него только хуже, оно мокрое и тяжелое, как доспехи.

Я повиновался, спешно расшнуровывая завязки. Стаскивая с едва шевелящейся девушки платье, я совершенно не отдавал отчёт своим действиям. Всё происходило по наитию. Просто потому, что это сейчас было необходимо. Под платьем девушка ожидаемо оказалась совершенно нага. Никакого нижнего белья. Стыдливо прикрывая ладонями совсем крошечную подростковую грудь, она поджала колени, все также трясясь.

– Тебе нужна хоть какая-то одежда, – не выдержал я. – У нас наверняка что-нибудь найдется. Я спрошу Алейо!

– Умоляю не надо. Не выдавай меня! – снова зашептала бедняжка.

Её губы тряслись, а из глаз полились слезы. Взгляд девушки был таким тяжёлым и жалостливым, что я был готов в тот момент ради неё на все.

– Мы тебя не выдадим! С чего ты взяла? Кого ты боишься?

– Горожан, – выдавила та, неотрывно глядя мне в глаза. – Им все равно, кого поймать. Люди теряют голову и видят в каждой рыжей ведьму, а за зелёные глаза отправляют на дыбу, будто они всему виной. В прошлый раз меня едва не забили камнями… Это инквизиция… Они травят нас, словно саранчу.

– Поэтому ты пряталась в колодце? – прошептал я. – Это тебя искали с утра?

– Ты можешь меня отсюда забрать? – с надеждой вопросила девушка.

– Наверное, да… Но кто ты?

– Не говори своему господину!

– Послушай, он мне не господин…

– Не важно, – всхлипнула она. – Твой рыцарь не станет церемонится!

– С чего ты взяла?

– Все благородные одинаковые.

– Но с чего ты взяла, что я другой?

Она не ответила. Тонки ладони опустились, являя мне её наготу. Я невольно сглотнул. Девушка была юна, но столь притягательна, что невольно в голове пронеслись весьма не подобающие ситуации мысли.

Выглянув из окна, она осмотрела двор, остановившись взглядом на карете.

– В том ящике позади много места?

– Вообще-то да. Мы перевозим там дрова для растопки костра, когда ночуем в дороге.

– Иди к двери, твой друг уже вот-вот вернется. Задержи его! Может, мне удастся спрятаться в ящик. Когда появится возможность, забрось туда хоть какую-то сухую одежду.

– Допустим, но что пото…

– Я обязана тебе жизнью! – прошептала девушка, прижалась к мне всем телом и поцеловала в губы.

Я тотчас испытал к ней влечение, вскипятившее мою кровь. Мы смотрели друг на друга, больше ничего не говоря. Секунды таяли. В глазах незнакомки мне чудились туманные образы, словно я глядел в отражения на водной глади озера. Глаза манили, заставляя весь остальной мир меркнуть.

Не дожидаясь ответа или согласия, зеленоглазая беглянка бесцеремонно вытолкала мне наружу. Понимая, что в сущности не делаю ничего дурного, я повиновался, занимая пост у двери в трактир. Я слышал шорохи, как она забирается внутрь вещевого ящика и закрывает его. Как и говорила незнакомка, вскоре послышались шаги. Алейо выглядел недовольным, о чем не преминул доложить:

– Ну, спасибо! Теперь господин думает, что я недостаточно чуток, чтобы различить его голос!

– Он звал, – отозвался я, напуская на себя флёр надменности. – Маркус прав. Ты невнимателен.

– Ну, кому-то из нас привиделось, – слабо скрывая раздражение буркнул Алейо. – А вода? Вы же… А… Понятно…

– Колодец там, – холодно заметил я, мотнув головой.

Алейо глянул на меня многозначительным взглядом, но не решился вступать в дебаты. Вскоре паладин появился во дворе, неся на плече мешок с провизией. Не дойдя нескольких шагов до кареты, он остановился, оглядывая стены домов, словно кого-то искал. Его глаза вгрызались в каждый уступ кладки, темный угол, окно, дверь, а ноздри раздувались. Мне даже показалось, что рыцарь принюхивается. Задержавшись взглядом на мне, Маркус нахмурился.

– Надо убираться, – проговорил он. – Пока опасность миновала, но кто знает, что припасёт день ещё. Тебе не стоит вот так расхаживать даже по внутреннему двору.

– Меня всё равно видел с десяток постояльцев.

– Это не повод знакомиться с целым кварталом.

– О таких вещах говорят заранее, – сказал я.

– Садись, – прохрипел паладин, подозрительно осматривая меня. – Или чего-то ждёшь?

– Нет, – ответил я и направился к карете, украдкой поглядывая на вещевой ящик.

Глава 5

Ровняя других в собственной страсти, мы становишься врагами.

Карета выехала с постоялого двора, и постукивая колесами по мощеной мостовой, Алейо безмятежно насвистывал, правя в сторону восточных ворот. Мне было не по себе. Я сознавал, что предаю доверие, а возможно и дискредитирует своих спутников. Но каждый раз, когда просыпались сомнения, вспоминая зеленые глаза замерзшей до полусмерти девчонки, я оправдывал свой выбор необходимостью.

«Так надо и всё! – говорил я себе. – Меня никто не спрашивал, хочу ли я восстать из мёртвых, быть спасённым и так далее».

– Ты что-то необыкновенно молчалив сегодня, – заметил рыцарь, испытующе глядя меня. – Тебя что-то гложет?

– Удалось что-нибудь узнать? – спросил я, меняя тему разговора. – Кого именно ловили?

– Я не знаю, кого ловили. Может, ведьму, может, алхимика, может, мормилая, да хоть святого, – хмуро доложил Маркус. – Всё зависит от доказательств. Сканьда весьма народный город. Здесь верны традициям открытых процессов, и категорически отвергают подземные следственные мероприятия инквизиторов. Если доказательства окажутся косвенными, то весьма вероятно, подозреваемого отпустят сегодня же.

– Зачем поднимать такой шум, если они не прямые?

– Представление. Людям нужно как-то развлекаться. Так они чувствуют себя частью системы правосудия. Это полезно и верхам, и низам, – ответил рыцарь, посмеиваясь. – Одни забывают о своих горестях, играя в коллективную значимость, другие манипулируют их сознанием, отвлекая от действительно важных проблем.

По мере того как карета продвигалась в сторону центра, стал слышен усиливающийся людской гомон. Я осторожно отодвинул занавеску, наблюдая за тем, что происходит снаружи. Вкруг нас шагало множество людей, все спешили, то и дело толкаясь и спотыкаясь. Многие уличные торговцы проворно снимали свои прилавки со снедью, спеша за толпой.

«Сегодня им удастся за час-другой продать весь товар, если конечно гарнизон не прогонит, – думал я. – Жаждущие увидеть своими глазами чужую смерть, да ещё и законно, с готовностью отдадут последние деньги, лишь бы в этот момент что-то жевать. Если же никого не казнят, что ж, тем лучше. Вынести оправдательный вердикт на сытый желудок куда как сподручнее».

Иногда в просветах между домов была видна площадь, к которой тянулись потоки людей. Город стоял на холмах, поэтому за всем светопреставлением можно было наблюдать сверху. Задержавшись на одном перекрестке, пропуская колонну всадников, мы смогли лицезреть вдалеке три столба, вокруг которых сооружали кострища. Не один, три. Площадь перед ратушей окружала толпа, насколько хватало глаз. То тут, то там реяли дворянские знамена. Не только чернь, весь свет общества собирался принять участие, отчего происходящее приобретало и политический окрас.

– Столбы неспроста. Мне даже стало любопытно… Неужели ересь? Заехать, что ли, узнать кто будет выступать обвинителем? Впрочем, ладно, пустое. Нам-то какая разница. Если задержанные по подозрению в ереси принадлежат к знати, пускай и небогатой, не исключено, что начнётся резня, – заметил рыцарь, как и я, следивший за происходящим со своей стороны окна. – В наших интересах оказаться как можно дальше отсюда.

Поскольку окраины города опустели, карета без труда достигла восточных ворот. Скучающие стражники, завидев упряжку лошадей, несколько приободрились, однако вышел из караулки лишь один. Облокотившись на древко алебарды, он дождался пока карета с ним поравняется, поднимая ладонь вверх.

– Сто-о-о-ой, – крикнул стражник. – Досмотр.

Если бы на карете имелся герб, то страж непременно избрал иной тон. К тому же Алейо не был одет как паж богатого дворянина. У стража, навидавшегося за службу всякого, закрались подозрения и робкая надежда взять контрабандистов. Рыцарь небрежно отворил дверцу, придерживая её ногой.

– Маркус Авалос, – медленно процедил паладин. – Что-то ищешь, ищи, только не задерживай понапрасну! Мы спешим.

Говорил паладин, не вставая со скамьи, небрежно и чуть раздражённо. Страж несколько оробел, сознавая, что остановил кого-то не того, но оглянувшись на своего напарника в надежде на помощь, не встретил поддержки. Рыцарь явно не собирался покидать карету, как и помогать городовому с досмотром. Чувствуя себя не в своей тарелке, стражник неловко коснулся дверцы, заглядывая внутрь экипажа, и осторожно осведомился:

– Маркус Авалос имеет желание покинуть город?

– Да и побыстрее, – было ответом.

– Приказ о закрытии ворот еще не отозван, – осторожно продолжил стражник.

– Мои глаза говорят мне о том, что ворота открыты, – надменно заявил паладин.

Ворота действительно не были заперты на засов, а защитные решетки подняты. Поскольку формально городу не угрожала опасность, приказ о закрытии можно было трактовать лишь как запрет на выезд. Сложно сказать, что послужило причиной тому, что ворота так и не были закрыты: природная лень или банальная усталость гарнизона, который ещё не сменился после ночной смены. Ополчение подняли во всеоружии ранним утром, а значит заменить зевающих у ворот вояк было попросту некем. Видя сомнения стражника, рыцарь перехватил инициативу.

– У меня нет времени ждать, пока ведьм сожгут. Инквизиторы только начали готовить костры! Делай, что должно, да пропускай.

– Ведьм? Их несколько? Значит, таки пожгут? – мечтательно протянул стражник, присвистнув.

– Поймали троих, вроде бы. Жалеешь, что не посмотришь? Я бы тоже поглядел, но дело не терпит, впереди дальняя дорога. Держи, отдохнешь после смены, – пробасил Маркус, кидая стражнику серебряную монету.

– Да уж, не повезло нам! – довольно оскалился служивый, засовывая серебряник за пояс. – Конечно же сейчас вас пропустим, господин. Я все понимаю, сам на службе, только… Извольте предоставить к досмотру поклажу… Такой порядок.

– Делай всё, что необходимо, – буркнул рыцарь, явно разочаровавшись в решении стражника. – Алексей, отопри сундук.

Мне стало не по себе, но ситуация развивалась слишком стремительно. Я медленно покинул карету, обошёл её и замер подле громадного сундука, закреплённого верёвками. Дождавшись, когда страж подойдёт, я поднял крышку, следя за реакцией мужчины. Он заглянул внутрь и замер, застыв словно истукан. Кажется, даже его зрачки замерли.

– Всё в порядке? – осведомился я.

– Да… В порядке… – пролепетал стражник, пребывая в состоянии странной апатии.

Он отстранился, словно желая, как можно скорее уйти прочь, и зашагал к воротам, то и дело останавливаясь, будто забывая куда и зачем идёт. Я посмотрел в ящик, нагая беглянка сидела, обхватив колени, но уже не тряслась от холода. В её глазах постепенно таял отголосок только что пущенной в ход силы. Не знаю, от чего я сразу понял, что всему виной именно она. Но клянусь, в тот момент зелёный цвет её совсем ещё детских глаз сменился ультрамариновой бездной, что смотрела на меня хищно и с вызовом. Ничего не сказав, я захлопнул крышку сундука, и забрался в экипаж. Алейо гикнул на лошадей, снимаясь с места, пока страж не передумал. Тот как раз открывал ворота. Маркус выглядел всё таким же рассерженным, как и во время разговора со стражей. А на меня он неприязненно косился, но ничего не говорил. Прошло часа с два, когда карета вдруг остановилась. Алейо отворил дверь, доложив:

– Господин, местечко тихое, как вы заказывали!

Мне это тотчас не понравилось, поскольку я не слышал их разговора и распоряжения, отданного рыцарем. Выйдя из кареты, я осмотрелся. Вокруг нас сплошной стеной стояли могучие ели. Узкая тропа, по которой проехал экипаж, терялась в буреломе.

«Когда и о чём он его просил? Когда я отходил со стражем?».

– Заряжай, – скомандовал рыцарь, бросив Алейо мушкет, а сам нарочито медленно и неуклюже извлёк из ножен огромный полуторник.

Привыкший выполнять приказы, особенно не задумываясь об их сути, оруженосец принялся за дело. Пока Алейо возился, паладин надменно разминал суставы, всем своим видом показывая, что не собирается посвящать меня в детали того, что происходит. Я невольно сделал три осторожные и как мне показалось незаметные шага назад.

– Алексей, ты тоже присоединяйся, – громыхнул паладин, грозно глянув на меня.

– К чему? – уточнил я.

– Доставай пистолеты и заряжай. Сейчас будет интересно.

– Ты вернул мне лишь саблю, – заметил я.

– Так возьми пистолеты сам, – нехорошо улыбнувшись, проговорил рыцарь. – Они в сундуке… Там… Позади кареты.

– Готово, – отрапортовал Алейо, как раз зарядивший мушкет.

Маркус тотчас приказал:

– Целься в сундук.

Происходящее выглядело, как какое-то испытание. Я занервничал, чувствуя подвох. Сверля меня взглядом, рыцарь заявил:

– С такого расстояния Алейо поразит цель, не сомневайся. Скомандуй для выстрела сам.

– Выстрела во что? – медленно проговорил я. – В сундук? Для тренировки можно найти цель получше.

– У тебя есть какие-то предложения?

– Нет, – ответил я и выжидающе замер.

Рыцарь смотрел на меня, а я на него. Нарушил тишину Алейо:

– Так мне стрелять?

– Нет, – покачал головой я.

– Потрудись объясниться, Яровицын, – прорычал паладин, наконец, теряя терпение. – Какого черта, прости меня милостивый Лот, за подобное святотатство, ты себе позволяешь?

– В колодце на постоялом дворе я нашел девушку. Она прыгнула туда, спасаясь от погони обезумивших горожан. Когда я её достал, бедняжка еле дышала и почти окоченела от холода. Я не мог бросить девушку в беде и помог.

– Там девушка? – присвистнул Алейо.

– Это нечисть, – отрезал паладин. – Если высунется, снеси ей голову.

– Я и сам нечисть, рыцарь Маркус Авалос. Забыл? Я – мормилай. Мне тоже голову снесёшь? Для этого ты достал меч? Струсил?

– Выбирай выражения, – прошипел паладин.

– Э-э-э, господа!.. – растерянно начал было Алейо, но Маркус его тотчас заткнул.

– Целься в сундук!

– Лучше сразу в меня! – крикнул я.

– Это можно устроить, – кивнул Маркус.

– Может, это ты её бросил в тот колодец? – выпалил я, чувствуя, что закипаю от гнева.

– Эй, ты, в ящике! – пророкотал рыцарь. – Быстро наружу!

Крышка осторожно поднялась вверх, и на свет явилась голова испуганной девочки. Обсохшая за время поездки, она теперь выглядела ещё младше. Растрепанные светло-русые волосы стояли торчком, напоминая одуванчик. Когда она вылезла, зябко кутаясь в слишком большой для неё свитер, который нашла в ящике, Алейо зарделся румянцем. Маркус же подобрался так, будто смотрел не на испуганного ребёнка, а на чёртова дракона.

– Держи её на прицеле, – приказал рыцарь, хлопнув Алейо по плечу, и добавил, переведя взгляд на девушку. – Подойди поближе.

Она казалась маленькой и беззащитной на фоне громадного и отчего-то злого паладина. Ступая по заиндевевшей пожухлой траве, девушка украдкой поглядывала на меня, явно ища защиты.

– Ты верно замерзла, милая. Вот, возьми, выпей, – произнес Маркус, протягивая ей свой бурдюк с вином.

Осторожно принимая угощение, девушка припала губами к горлышку, делая глоток. Внезапно она вскрикнула, и подавившись, закашлялась. Её вырвало. Несчастная упала на колени, захлебываясь плачем и кашлем. Я было кинулся к ней, но паладин остановил меня, схватив под локоть.

– Это не человек, – процедил он сквозь зубы, не отрывая взгляда от девушки.

– Ты что глухой? Я и сам не человек! – взорвался я.

– Это освещенное вино, кровь Лот, – спокойно продолжил Маркус. – Оно не причинило тебе вреда, помнишь? А ей выжигает нутро, потому, что она тварь из ночи. Попроси свою подружку открыть рот и показать ожоги.

– Прошу, скажи им, – взмолилась девушка, бросаясь ко мне, но подойти не успела.

Громыхнул выстрел мушкета. Пуля угодила бедняжке в живот. Я ошеломленно уставился на Алейо, как вдруг Маркус, толкнув меня в грудь, шагнул к согнувшейся девушке и стремительным взмахом перерубил ей шею. Оцепенение и оторопь от жестокости спутников, на моих глазах, убивших ни в чём не повинную девушку, сменились ненавистью, а затем ужасом. Она и не думала умирать. Отрубленная голова кричала, да так, что мы попадали на колени, зажимая уши ладонями. Зелёные глаза, вновь подёрнутые ультрамариновой дымкой, сияли, челюсти безостановочно клацали. Вместо аккуратненьких детских зубов, во рту её были длинные кривые клыки. Спустя минуту голова бедняжки смолкла, глаза потухли, а язык вывалился наружу.

– Из всех людей, которых ты встретишь, Алексей Яровицын, тебе стоит верить только мне и Алейо.

Я ничего не ответил, с отвращением глядя на отрубленную голову. Изо рта девушки сочилась темная жидкость, совершенно не похожая на кровь. Алейо не теряя времени даром сооружал костер, то и дело нервно поглядывая на изуродованный труп. Парень сделал всё, что от него требовалось, но было видно, что он сильно перетрухал.

– Что это было? – я наконец-то смог выдавить из себя хоть какие-то слова.

– Ундина, – ответил паладин, с омерзением вытирая клинок бастарда. – Особый вид водной нечисти. Такие как она были призваны Атрашей во время войны отражений.

– Допустим, – выговорил я, с опаской обходя труп по кругу. – Но она не пыталась мне навредить. Я спас её. Она могла бы напасть, когда мы были наедине, но не сделала этого.

– Это значит лишь то, что в её планы не входило немедленно тебя убить, – вздохнул Маркус. – Ундина живет в реке. Сканьда стоит на холмах, вдали от реки Наяду. Что нечисти делать в центре города так далеко от воды?

Я лишь пожал плечами.

– Она охотилась. И, возможно, учитывая то, где ты её нашел, охотилась именно на тебя.

– Но она же не напала на меня, когда мы были наедине, – упрямо повторил я.

– Ундина не бьет ножом или по голове, она забирается к тебе в самое сердце. Её добыча – мужчины, ундина подчиняет их волю, делая своими марионетками.

– Даже если это так. Мы не знаем, хотела ли она зла или действительно убегала.

– Думаешь, ты умён и справедлив? – хмуро вопросил рыцарь. – Чем она по-твоему питается?

– Не знаю, – невозмутимо ответил я. – Рыбой?

Я и правда не знал, но догадывался, что Маркус собирается меня удивить, рассказав очередную сказку, а потому начинал попросту валять дурака. Мне категорически претило его настойчивое желание монополизировать правду.

– Ундина не ест пищи, не пьет воды, – заметил паладин. – Она питается только краденными душами. Хотела она зла тебе или нет, это совершенно не важно. Сам факт её существования говорит о том, что она охотится. Причиняет зло, боль, забирает чужие судьбы. Ундины, которые долгое время голодают, выглядят не так, они похожи на скорченных годами старух. А эта словно совсем девочка. Такие самые опасные и жестокие!

– А еще я помню, что вы, Алексей, кидали ведро в колодец, – добавил Алейо немного погодя. – Ведра всегда держат снаружи, чтобы не ржавели в воде. Если бы ундина спустилась вниз по цепи, спасаясь от погони, то ведро должно было остаться при ней. Но его кто-то поднял наверх! Кто-то, с кем она пришла…

– Что ты ей рассказал про себя? – снова накинулся на меня рыцарь.

– Ничего, – честно ответил я. – Времени поговорить не было.

– Она тебя целовала? Говори, как есть, – продолжил допрос Маркус.

– Да, целовала, – нехотя признался я, срывая очередной восторженный взгляд Алейо.

– А потом ты смотрел ей в глаза, – заключил паладин.

– Не только в глаза, непогрешимый Маркус, – процедил сквозь зубы я, поигрывая саблей. – Ещё на грудь.

– У нас ещё меньше времени, чем я думал, – резюмировал рыцарь. – Нужно немедленно выдвигаться. Алейо, сжигать тело не будем. Скорее, в путь!

Алейо тотчас замельтешил, вокруг дилижанса. Подойдя к ящику с поклажей, я достал перевязь с пулями и порохом, свои пистолеты. Затем принялся с невозмутимым видом собирать хворост.

– Алексей, времени нет, – звенящим от раздражения голосом окликнул меня Маркус.

– Ну, так езжай, – с вызовом ответил я. – Идите своей дорогой, убийцы. Нам не по пути.

Повисла гнетущая тишина. Я видел, что паладина разрывают сомнения и противоречия. Его глаза бегали, а рот свело такой судорогой, словно он закрыл его навсегда. Наконец, глянув на меня, словно на сына, который его разочаровал, он плюнул себе под ноги.

– Алейо, трогай, – бросил он, захлопывая за собой дверцу кареты.