Текст книги "Восстание проклятых (СИ)"

Автор книги: Андрей Журкович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Алейо глядел на меня так, словно вот-вот набросится с кулаками. У него дёргались мышцы на левой скуле. Парень сжал кулаки, и зажмурился, словно, едва сдерживаясь, чтобы не полезть в драку.

– Я не могу… – процедил он сквозь зубы, захлёбываясь слезами, брызнувшими из-под сомкнутых век.

– Чего не можешь? – опешил я. – В чём дело, Алейо?

– Я не могу вам сказать, – ответил он, открыв глаза, глядя на меня виновато, в отчаянии. – Меня сковывает клятва ордену!

– Так и не говори… – медленно протянул я, понимая, что этот разговор не окончен.

– Но вы… ваши слова… капитан Алексей… С вами обошлись бесчестно и ужасно…

Я молчал и ждал продолжения.

– Теперь я рыцарь. Честь велит мне быть с вами откровенным… А долг перед орденом держать язык за зубами…

Я молчал.

– На севере Крампора стоит монастырь Святой Эвт Перерождённой… При нём доходный дом для паломников…

Парень смолк, вытирая слёзы и шумно сморкаясь.

– Что там, Алейо? – спросил я, и почувствовал, что против воли мой голос стал ледяным.

– Это всё, что я могу сказать… Простите…

– Тебе не за что просить прощения у меня. Твой осознанный путь с собственными решениями и ошибками начался лишь сегодня. Если он начат с очищения души – тем лучше. Доброй ночи, рыцарь Алейо.

Я шутливо козырнул ему, и подмигнув удалился. Он что-то бормотал мне в след, какое-то время шёл за мной. Мне показалось, что я даже ощущаю волну его силы, той, что была сокрыта от меня всё время нашего знакомства. Но сейчас это было не важно. Всё на свете отошло на второй план. В ушах эхом отдавались слова мальчишки. Я поспешно добрался до спальни, запер дверь, не глядя плеснул вина из кувшина, естественно пролив едва ли не половину на пол. В несколько глотков осушил бокал, лёг на кровать и принялся ждать.

Свет медленно мерк, исчезая в раскрытом нараспашку окне. С улицы доносились разговоры разъезжающихся по домам гостей, снизу доносились крики и песни тех, что ещё пировали. Я отметал и те, и другие звуки, вышвыривая за пределы рассудка. Глаза закрылись. Наступила тишина. За ней пришла тьма… Я глядел на спальню иными глазами. Тьма струилась из окна, из-под двери, обволакивая комнату ультрамариновой дымкой. Она обнимала мои ноги, казалось пальцев и губ… Я покорился тьме. Разум угас.

Тело пронзило ударом молнии, мышцы свело судорогой. Я с трудом разлепил глаза, пытаясь их протереть, пока не понял, что не имею ни рук, ни ног… Меня снова не существовало, но всё же я был… я просочился в мир, куда мог войти лишь через определённый вход – портал – служащий дверью, за которой томился мормилай. Вокруг горели десятки, или сотни, а может и тысячи костров, синим пламенем устремляясь в полнящиеся грозовыми раскатами небеса. Чёрные силуэты сидели вокруг костров в ожидании часа. Чёрное солнце довлело над миром, словно клякса чернил, замаравших небосвод. Развалины древнего города показались мне сумрачно знакомыми. В который раз глядя на обглоданные ветром и временем камни, я жалел этот крошечный и в то же время гигантский остов титана, когда-то славного и величественного.

«Ведь не задумывали же тебя таким, – подумал вдруг я. – Были же иные времена, когда согласно Великому плану…».

Если бы у меня существовало тело, я бы вздрогнул. Мои мысли – они показались чужими, словно я прочитал строчку из воспоминаний другого человека.

«Это из моего трактата, – тотчас подсказало сознание. – Ты читал его и помнишь мои слова. Теперь ты знаешь, всё, что знал я. Ты помнишь, просто ещё не всё принял».

Я постарался сосредоточиться. Не оставалось и малейших сомнений, что со мной, через собственные мысли говорил никто иной как Теодор Кириан, автор трактата о проклятии Церценима. Сама по себе мысль о том, что мёртвый не один век назад некромант говорит со мной была не так уж странна или ужасна, как то, что делает это он посредством моего же рассудка. Я огляделся. Чернота заволакивала сущее, не видно людей… или существ. Только тени у костров, как нарисованные на холсте, словно ненастоящие. И всё же во всём вокруг я чувствовал присутствие душ. Их было очень много. Они затаились и ждали.

– Мытея, – позвал я.

Не прозвучало и звука. Я не имел тела, не владел голосом, и всё-таки знал, что зов будет услышан. Знал и терпеливо ждал. И почувствовал, когда она приблизилась. Рядом пронёсся ослепительный сполох, сменяя цвета и формы. Чёрное на чёрном искрилось и играло красками от гранатового до изумрудного сияния. Я ощутил невероятную всепоглощающую нежность и робость, а слова сами полились, отбросив мишуру приветствий и церемоний:

– Кажется, я знаю, где амулеты.

– Как скоро они будут у тебя?

– Отправлюсь за ними немедля. Месяца должно хватить.

– Поспеши. Мы будем ждать от тебя вестей.

– Что будет с ним, когда вы уйдёте? – спросил я.

Из переливающегося свечения, на меня глянул прежний лик Агаты. Всё те же глаза и губы, только словно лишённые эмоций и чувств.

– Лучше думай о том, что будет с нами, Алёша.

– Я думал об этом каждый миг, с момента, когда снова увидел тебя.

– Я тоже… – ответила она, выдержав паузу.

Вдруг её глаза расширились. И она почти закричала:

– Поспеши! Там кто-то за дверью! Очнись!

Тьма сомкнулась, прежде, чем я успел что-то сообразить или ответить. Меня буквально вышвырнуло на поверхность бытия смертных, от чего я едва не свалился с постели. Пахло разлитым вином и гарью. В дверь безостановочно барабанили. Выхватив из ножен рапиру, я вскочил и рывком откинул щеколду. На пороге стоял запыхавшийся Алейо. Я уж было подумал, что он перебрал и теперь жалеет о сказанном, но едва я раскрыл рот, свежеиспечённый рыцарь прокричал:

– Сонамская империя перешла границу Халивии! Война!

Глава 23

Надежда дарует лишь призраки прекрасного будущего. Но когда ты в них не веришь, надежды становится мало. Потребуется решимость и ярость.

– Что мы знаем о противнике? – задумчиво вопросил Маркус, глядя на раскрытую карту.

– Они готовились, – быстро ответил Влад, напряжённо стоявший у окна. – У нас под носом. Все знали, что скоро это случится! А-а-а, пропасть! Проморгать вторжение! Чёртов наместник не видит дальше собственного носа! Но и я хорош…

– Ты не должен себя винить, – возразил Маркус. – Ты не у дел Влад, нравится тебе это или нет. За тобой нет власти, только сердца… Увы, многие из них с тобой лишь…

– Это неважно! – перебил Дракула. – Так, ладно. Убиваться ещё рано, нужно решать, как мы поступим, что можем сделать прямо сейчас, чтобы избежать катастрофы.

Повисла неловкая пауза. Я с интересом следил за реакцией паладина.

«Что же скажет старый друг?».

– Влад, ты не можешь действовать самостоятельно, – твёрдо заявил Маркус.

«Так я и думал».

– Это моя земля… – оскалился вампир.

– Твоя не по закону людей! Пойми, ты можешь сделать только хуже!

– Хуже для кого? – вмешался я. – Для твоего ордена? Я мыслю так, что Влад собирается защитить людей, которым рассчитывать больше на кого. Наместник – размазня. Гервенский престол прикроется Халивией, как щитом, пока собирает собственное войско и готовится к обороне. Нужно просить о помощи Поларнию.

– И как ты собираешься это сделать, умник? – резко спросил Маркус по обыкновению свирепея, когда я начинал с ним спорить.

У меня был ответ, но я не собирался отвечать правду.

– Это вопрос вне моей компетенции. Я не подданный ни Халивии, ни Поларнии. Зато я знаю кое-кого, кому этот конфликт выгоден.

Дракула с интересом уставился на меня.

– Ну-ка, проясни.

– Проклятые, – сказал я, и в помещение, вдруг, словно ворвался холод.

Лица стоявших передо мной осунулись, глаза вспыхнули. Они с готовностью слушали, что за новая напасть поджидает их всех.

– Проклятые собираются вернуться в мир живых. Я говорил об этом. Им на руку большой конфликт.

– При чём здесь вторжение сонамцев? – вопросил паладин.

– Я не могу точно сказать, как именно они собираются вернуться. Но теперь я некромант… и всё-таки кое в чём разбираюсь.

Я заметил, как изменился взгляд Дракулы. Заинтересованный и понимающий. Будто бы Влад уже догадался о том, что я скажу, словно он знал, что я продолжил учиться в тайне от него и осваивал самые тёмные и запрещённые проклятия.

– Проклятые видят своими врагами некромантов, собираются их уничтожить. Давайте абстрагируемся от их далеко идущих целей. Рассмотрим лишь ближайшие. Кого боится некромант?

– Никого, – хмуро рассмеялся Дракула.

– Кроме? – терпеливо уточнил я.

– Своих ошибок, – буркнул он.

– Мормилаев, – подсказал я.

– Что-то я ничего не вижу в этом смысла, – вступил в разговор Маркус.

– А я, кажется, понял тебя, – заметил Дракула.

– Им нужны тела, – проговорил я, глядя паладину в глаза. – Попав в мир живых проклятые станут неистовыми духами, что скитаются без цели и надежды. Это бегство из одной тюрьмы в другую. Я думаю, они ударят сейчас, когда на земле большой конфликт. Будут жертвы и очень скоро… Да, что там… Уже сейчас наверняка полно убитых.

– Как проклятые могут знать о том, что происходит на земле? – с сомнением спросил Маркус. – У них же нет дороги сюда, во всяком случае пока нет.

– Мормилаи, – снова сказал я. – Это те, кто восстанут первыми. Я не уверен, но думаю, что как только проклятые вернутся в мир живых, все нерушимые контракты, заключенные за продажу ныне ещё живущих мормилаев, будут нарушены. И отвечая на твой вопрос, они же поставляют информацию на ту сторону сейчас. Да, они безвольны и не могут действовать, когда это необходимо, вынужденно следуя повелениям хозяина, но за проклятыми, что ждут в Амбраморкс бесконечность времени. Они могут ждать, и похоже, дождались. Они знают, что пришло время для восстания.

У меня даже дух перехватило на миг от собственной лжи. Я лгал нагло и самозабвенно, рассказывая почти правду, но меняя её так, что переворачивал всё с ног на голову, импровизируя, сочиняя на ходу.

– Если ты прав, то ситуация намного хуже, чем я предполагал, – сумрачно проговорил Маркус, почёсывая подбородок.

В покои без стука ворвался запыхавшийся мужчина. Он тяжело дышал и взмок от пота.

– Господин Басараб, срочное донесение из боярской рады, – выпалил он, и едва не падая, передал свёрнутое в трубочку послание.

Влад быстро развернул записку. Прочитав, скомкал, выругавшись.

– Что? – спросил Маркус.

– Они собираются капитулировать.

– Возможно, в этом есть смысл.

– Такое уже случалось… – зло прошипел Влад. – И кончилось прескверно! Ступай! – буркнул он запыхавшемуся посыльному.

– Проклятым нужны тела, – повторил я. – Они сделают так, что конфликт обострится и крови будет предостаточно.

Маркус бросил на меня полный ненависти взгляд. Мне было плевать, я сознательно подливал масла в огонь, раззадоривая Дракулу.

– Едва сонамцы получат реверанс от наместника, и Халивия будет обречена. Проклятые найдут способ. Бестелесными духами они будут нашёптывать злые слова, смущать сердца, вселяться в солдат и офицеров агрессора, чтобы убивать, а затем воскрешать самих себя.

– Ты не можешь этого знать! – почти прокричал Маркус.

– Ну, давай, погодим, пусть всё как-то само, да?

– Не играй со мной!

– Влад, у меня есть идея, – сказал я, игнорируя всё распаляющегося в гневе паладина.

– Выкладывай.

– Вы спрашивали меня, есть ли у проклятых диктатор. Это Арон Веленский, дядя того человека, кто был моим хозяином. Во время нашей последней встречи в Амбраморкс он выстрелил в амулет мормилая, которым его когда-то сковали.

– Невозможно уничтожить амулет мормилая… – задумчиво проговорил Дракула.

– Но в мире теней это ему удалось, – сказал я, ухмыльнувшись. – Вопрос: зачем он это сделал?

– Я никогда не задумывался над тем, что происходит с амулетом там… в Амбраморкс… ведь я там и бы лишь единожды в день инициации, когда предстал перед Ним, – проговорил Влад, чуть поразмыслив. – Есть версии?

– Амулет – портал, который соединяет Амбраморкс и Прималвер, не давая телу мертвеца распасться. Он восстанавливает связь между душой и телом, заставляя тело жить, вопреки тому, что оно мертво. Но что, происходит, когда умирает тело?

– Принято считать, что портал закрывается, – с явным сомнением ответил Дракула.

– Но я мог ходить через него, даже не будучи слугой того самого амулета, – возразил я.

– Что ты хочешь этим сказать?

– После смерти мормилая, проход остаётся открытым, а значит, если мормилай снова получит тело, его подчинение может быть восстановлено. Тело – только вместилище души, которая связана. Убери тело, останется душа. Верни тело, пусть и другое, мормилая снова можно подчинить. Потому он и разрушил амулет, оборвав связь.

– Ты хочешь восстановить амулет, – догадался Дракула.

– Да. А затем войти в Амбраморкс и подчинить Арона. Сломить его волю. Сорвать мятеж до того, как он начнётся.

Дракула задумчиво прошёлся взад-вперёд по покоям, заложив руки за спину. Он рассеянно шаркал ногами, то наоборот чеканил шаг шумно опуская пятки.

– Это рискованно, – сказал он наконец. – И некромант, который подчинил его однажды, может не захотеть этого делать. Если он вообще жив…

– Если он узнает, какая опасность всем вам грозит… – проговорил Маркус.

Мы с Дракулой одновременно посмотрели на паладина.

– Чего уставились?

– Он не поверит, – усмехнулся Влад.

– А если поверит, то точно не захочет вставать на пути того, кто ведёт целое войско обозлённых рабов, – добавил я. – Так или иначе, я обязан попытаться.

– Мне всё это не нравится, – заявил Маркус, растирая виски. – Алейо, не в службу, а в дружбу, распорядись, чтобы принесли вина.

«Я не узнаю тебя, грозный паладин. И, по-моему, ты юлишь. Придумываешь, как бы ускользнуть от драки, прихватив Алейо, да меня в придачу».

Молодой рыцарь Перес с достоинством кивнув своему мастеру вышел из зала, оставив нас. С момента, как он появился в моей спальне, Алейо прятал глаза и старался говорить поменьше. Парень истово делал вид, что ничего не произошло, что было весьма умно и как нельзя лучше играло мне на руку.

– Влад, ты как-то сказал, что все некроманты знают друг друга, – продолжил я.

– Да, я так сказал. Но тебе это не поможет.

– Почему? Я должен узнать, кто создал амулет Арона!

Влад покосился на Маркуса, но тот лишь фыркнул.

– Тайны некромантов? Даже от друзей?! Такие у нас теперь отношения, Влад?

– Ты не посвящаешь меня в секреты своего ордена, Маркус Авалос, но я и не прошу об этом. Но не жди, что я выдам тебе наши тайны.

Паладин грозно глянул на Влада, поднявшись с места.

– Тебе нужна помощь, а ты отталкиваешь последнего, к кому можешь обратиться.

С этими словами паладин вышел из зала, хлопнув за собой дверью.

– Он это не всерьёз, – проговорил я.

– Знаю, – кивнул Дракула. – А теперь слушай. Имена всех некромантов известны лишь одному человеку – отцу Серых братьев. Ответ может дать только он.

– Инквизитору? – опешил я.

– Это давняя история, подробности не важны. Просто прими это, однажды церковь Эвт решила взять некромантию под контроль и ей это удалось. Их длань простирается над многими странами, но центр власти в Поларнии. Каждый некромант, кто пробудил тёмную силу обязан заявить о себе. После прохождения проверок ты получаешь что-то вроде ярлыка на право применять своё мастерство. Ограничений – прорва. Но зато ты можешь не бояться, что тебя спеленают какие-нибудь каратели из числа белых братьев.

– И официально продавать свои услуги, даже получая для этого тела, – догадался я.

– Именно. Теперь понимаешь, в чём соль? Твоё тело уже было у них в руках однажды… Они зачем-то тебя использовали. Если придёшь к ним сам снова, это будет самым глупых поступком в твоей жизни.

– А ты можешь обратиться к отцу Серых братьев?

– Шутишь? Я – вампир. Преступивший клятву некроманта должен быть сожжён.

– Дьявол! Как же сложно! – прорычал я.

– Стой… Ты говорил, что владел амулетом! Он ещё у тебя?

– Нет! Я попался в руки полиции Дракул-Тей и потерял его… Меня взяли по ложному обвинению, пришлось бежать. Но амулет же лопнул, когда в меня стрелял Арон, разве сломанный он ещё важен?

– Ещё как, – проговорил Дракула, безумно глядя на меня. – Оправа – это как стены портала. Пускай и потухшего, но портала. Его можно восстановить и сделать можешь лишь создатель! К тому же, нам нужно имя… На амулете всегда делается гравировка…

– Ф.К. – выпалил я, от азарта схватив Влада за плечи. – Я помню это как день! Ф.К!

– Очень хорошо! Молодец! Что ж… Думаю, я смогу узнать имя. Главное, чтобы он был ещё жив. Есть у меня один знакомец… За ним должок, я попробую надавить.

– Он поможет?

– Я заставлю, если потребуется. – уверенно сказал Влад. – Но ты должен будешь снова отправиться в Поларнию в Дракул-Тей и выкрасть оправу. Она ключ ко всему, получишь её – подчинить Арона. Оправа – улика, изъятая при задержании. Если ты совершил побег, то ещё год тебя будут искать, а значит все материалы дела хранятся у дознавателя. Надеюсь на границе ещё тихо, но знать наверняка не могу.

– Рискованно, но я это добуду её, – хмыкнул я.

– Кто бы сомневался, – весело ответил мне Дракула. – Ты мне нравишься, Алексей, – сказал он вдруг, сменив тон и даже изменившись во взгляде. – Хотел бы я иметь такого друга, как ты, только при жизни!

– Взаимно, Влад. Взаимно!

– Что ж… Пора за дело?

– Задержи Маркуса, – попросил я. – Мне не нужна эта наседка на хвосте. Я сделаю всё лучше, если буду один.

– Понимаю, – кивнул Влад. – Хоть и не одобряю подобного обращения, – добавил он с укором.

Я лишь пожал плечами. Если бы Дракула знал, какие догадки и подозрения зреют в моей душе относительно его друга Маркуса, он и сам никогда бы не позволил нам больше увидеться. Просто потому, что эту встречу один из нас может не пережить.

– Встречаемся в Дракул-Тей. Я найду тебя, как появятся новости. У меня очень мало времени… Чёртова война… Но сначала я займусь твоим делом. Если тебе удастся обезглавить проклятых, это станет величайшей победой нашего времени. Удачи, Яровицын!

Я кивнул, и мы обнялись.

Ворота Брана были опущены. На въезд тянулись целые караваны с провизией и беженцами, на выезд то и дело скакали посыльные. Я взял уже подготовленную лошадь, и закутавшись в серый плащ, позаимствованный у незнакомого мне гонца, который отдыхал с дороги, отправился прочь. Мне претила даже сама мысль о прощании с Маркусом и Алейо. Я не хотел снова объясняться, оправдываться, а ещё боялся, что не сдержусь. Ледяное спокойствие мертвеца словно исчезло, и вместо мёртвого во мне билось живое горячее сердце. Я волновался, переживал и страстно хотел лишь одного – удачи в безумном и совершенно сумасшедшем деле. Но кроме шальной страсти, что разгоралась в душе, в океане мерцающих загадок и тайн просыпалась злоба.

«Я не могу вам сказать. Меня сковывает клятва ордену!».

Слова Алейо эхом блуждали в моём сознании.

«С вами обошлись бесчестно и ужасно…».

«Они всё обо мне знают, – думал я, подгоняя кобылу, мчась не разбирая дороги. – Даже Алейо знает, что-то такое, что не в силах сказать… Но это гложет его, точит словно червь. Какая-то ужасная и мерзкая тайна».

У меня не было времени обстоятельно всё обдумать. Известие о войне застало всех нас врасплох. И всё-таки одна деталь то и дело всплывала в голове. Она терзала меня многие месяцы.

«Был извозчик!».

Теперь это казалось настолько давнишними делами, будто случившимися в другой жизни. Но образы оставались живыми, я всё помнил очень точно, воссоздавая их в памяти по малейшему зову.

«Когда меня везли к некроманту, под предлогом инициации в орден Пера и Луны, а на самом деле заманили в логово вампира, был извозчик! Он исчез, когда я вернулся после победы над некромантом. Растворился, словно и не было. Но он был!».

Я рычал от злости на собственную близорукость. Единственный человек, который мог что-то знать, ускользнул, будто его не существовало. Я отбросил мысли о нём, даже не задумываясь, как много он значит.

«Был извозчик! Он не привёл помощь, услышав выстрелы, хотя мог. Куда он отправился? К кому? О чём сообщить? – беззвучно кричал я себе. – Всё, что говорил Маркус – полуправда. Исковерканная, подчищенная правда, обеляющая их орден правда, в которой всё складно, кроме одного… Был извозчик! Алейо не зря сорвался. Он говорил о чести рыцаря, которая велит ему быть откровенным со мной. Так… не он ли был этим самым извозчиком, который сперва отвёз меня к некроманту, а затем передал кому надо сообщение о том, что особняк Веленских без охраны. Нет… Не может быть… Или может? Но зачем?!».

Я не мог ответить на большинство собственных вопросов. Я знал, что виновна в смерти Агаты лишь одна фигура – Ольга Хшанская. Правда, она сама в этом призналась лишь в письме, которое могло быть подмётным.

Кобыла скакала, подгоняемая седоком, раннее утро сменил день, а за ним пришёл вечер. Я едва не загнал несчастное животное, наконец повстречав почтовую станцию, где сменил скакуна. Хозяин артачился, не желая отдавать мне лошадь.

– Война! Лошади только для срочных депеш! – сказал он.

Я молча достал пистолет, позаимствованный в оружейной Влада, приставил дуло к его лицу и переспросил. К своему счастью, станционный смотритель тотчас решил отказаться от предыдущих слов. Я снова пустился в путь, гадая, донесёт, ли он на меня.

«Наверное, донесёт, – решил я, поразмыслив. – Нужно действовать осмотрительнее. У меня и так сложная задача. Но чёрта с два, как же мне всё это надоело!».

Ветер насвистывал в ушах, а лицо секли редкие капли ледяного дождя. Я мчался в ночи, вороша в голове мысли, от которых хотелось кричать.

«Когда я стал таким? – размышлял какой-то другой Яровицын, совершенно новый, циничный и лживый до мозга костей. – Я едва не братался с Владом, но врал ему в лицо. Я не имею ни одной проверенной улики, чтобы обвинять Маркуса, но почти его ненавижу. Я убеждал их, что хочу остановить вторжение проклятых в мир живых… И я же собираюсь его поддержать и приблизить. Передо мной нет ничего, кроме тьмы. Впереди только смерть, которую несут такие, как мы. Зачем выпускать это в мир? Ради Агаты? А что, если это вовсе не она? Заткнись, трус! Как ты можешь сомневаться в ней?! Хотя, кто сказал, что это сомнения в ней, а не в себе? Она же Мытея. Очищающая, прощающая, ведущая к свету. Убийца, что прокладывает ей путь – вот, кто худшая тварь и раб. Чей? Её? Дулкруда? Марионетка неизвестных сил? Ох, как же сложно. Как страшно и одиноко, вот так… Без единого союзника на всём свете. И всё-таки я сделаю это. Просто потому, что не могу иначе. Я обязан сделать всё, чтобы возвращение Агаты стало возможным. Не знаю, как это свершится. Кем станет она здесь… Но я заставлю себя смотреть от начала и до конца, каким бы он не был».