Текст книги "Двойники (СИ)"
Автор книги: Андрей Звягин
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Но вдруг лампа перестала мерцать и разгорелась своим обычным светом. Сейчас он казался ослепительно ярким, спасительным, отгоняющим тьму и ночные кошмары, хотя и не слишком далеко.
Наваждение исчезло. Точнее, почти исчезло.
Жуткие чудовища из подземных катакомб словно по волшебству превратились в маленьких грязных бродяг, которых очень развеселил испуг Яна.
Один из них, наверное, старший, судя по тому, что он был выше других и на голове у него лежала потёртая кожаная кепка, подошёл к столу, снисходительно посмотрел на Яна, достал из кармана удостоверение и помахал им перед его носом.
– Отдел проверок, – гордо произнёс он.
– Извините, отдел чего?– не сообразил Ян.
– Будто не знаете, – ответил бродяга. – Не притворяйтесь. Отдел проверок занимается нарушениями служебной дисциплины. То есть не нарушает дисциплину, а борется с нарушениями, не перепутайте.
Он глянул на остальных, и те часто закивали, подтверждая его слова.
– Я ничего не нарушал, – нахмурился Ян. – Не понимаю, что не так.
Человек в кепке оскалил зубы и подмигнул одному из стоявших поодаль. Тот извлёк из кармана документ и с трудом прочитал:
– Сообщаю вам о сотруднике из кабинета три тысячи тридцать один, который сегодня опоздал на две минуты вопреки инструкции Министерства 41122. Прошу принять меры к наказанию виновного.
Он отвёл взгляд от документа.
– Письмо анонимно, что только усиливает его правдивость.
– Я не опаздывал, – встревожено сказал Ян. – Я всегда прихожу даже раньше. Здесь какая-то ошибка.
– Мы не ошибаемся, – нагло улыбаясь, возразил человек. – В крайнем случае, ошибка в достаточной степени похожа на реальность, чтобы привлечь виновного к ответственности. Инструкция Министерства 5473.
Ян расстроился. Наверное, кто-то его оклеветал. Не тот ли клерк, которого он видел в коридоре?
Как объяснить им, что ещё ни разу не задержался? И что означала последняя фраза? Приход вовремя похож на опоздание? Ну, не так уж и похож. Хотя и там и там речь идёт о появлении на работе, о том, как он открывает замок, включает лампу, проверяет почту... и единственное отличие в нескольких минутах, в положении стрелок на часах, в маленьком кусочке картины. Нет, надо придумать что-то другое.
– Да и устанавливать, достаточно похожа ошибка на действительность или нет, будут сотрудники отдела проверок. Инструкция 54732. Так что промахов у нас не бывает, не надейтесь, – сказал пришедший.
Толпа засмеялась. Один бродяга от смеха даже повалился на пол, чем развеселил всех ещё больше.
– Но мы, конечно, сумеем договориться. Заплатите штраф, и мы выбросим анонимку. Безо всякой волокиты, нигде и расписываться не нужно.
После этих слов улыбки прекратились, все напряжённо посмотрели на Яна, как бы намекая, что не стоит разводить бюрократию.
Ян обхватил руками голову. Он запутался окончательно. Теперь эти люди вымогают у него взятку.
– Это не взятка, подобные действия так часто применяются, что стали обычаем делового, то есть правового оборота, – человек в кепке будто услышал его мысли. Затем он снял её, положил в перевёрнутом виде на стол и пододвинул к Яну.
– Размышление над законом не оставляет сомнений, что поступать следует именно так. Об этом он говорит пусть и косвенно, но очень откровенно. Страшная кара ждёт нарушителя Закона. Нет ему спасения! – он толкнул кепку ещё ближе.
Ян лихорадочно думал, что ему делать. Может, действительно дать им немного денег? И вдруг у него возникла неожиданная мысль.
– Скажите, а о каком кабинете идёт речь в письме?
Делегация почувствовала подвох и злобно зашепталась. Читавший документ снова близоруко поднёс анонимку к глазам.
– Три тысячи тридцать один! – запинаясь, проговорил он.
– Мне очень неудобно, – сообщил Ян, – но мы в кабинете двадцать тысяч двести семьдесят один, номер на двери недавно поменяли. Вы пришли не по адресу.
Все переглянулись, главный прошипел на кого-то, тот бегом выскочил в коридор и через несколько секунд вернулся с испуганным лицом и виновато развёл руками.
– Видите, я прав, – сказал Ян.
Человек упрямо стукнул пальцами по столу.
– Я всё-таки нахожу, что ошибка в пределах допустимой погрешности. Кабинет практически тот. Будьте выше мелочей! Любите Министерство! Обзаведитесь, наконец, семьёй!
– Позволю себе с вами не согласиться, – возразил Ян, уже чувствуя себя намного увереннее. – В номере не совпадают почти все цифры. Кабинет противоположен по своему содержанию указанному в бумаге!
С этими словами он отодвинул кепку.
– Понятие "противоположность" изначально подозрительно, не позволяйте ему управлять собой, – возмущённо воскликнул бродяга. – В таких случаях надо спрашивать – а кому выгодно считать эти вещи противоположными?!
И снова придвинул кепку к Яну.
Но он не смутился.
– Тогда я скажу так. Отличия в номерах – это даже не фактическая ошибка, то есть та, которую действительно можно отбросить, а процессуальная, вроде использования правильной, но устаревшей инструкции. Доказательства, полученные с нарушением процессуальных норм, как вы понимаете, не могут учитываться, если они и верны по своей сути.
И решительно отодвинул кепку на самый край.
Это была победа.
Предводитель делегации теперь выглядел так, словно побывал в нокауте. От недавней наглости не осталось и следа. Его руки дрожали, лицо побелело, один глаз задёргался. Он хотел что-то произнести, но не смог; другие сотрудники смотрелись не лучше. Он сгрёб со стола кепку, криво напялил её, и все медленно и печально, как на похоронах, направились к выходу.
– До свидания, – вежливо сказал Ян.
Ему никто не ответил.
2.5 9 .
Ян вернулся домой. Снова пошёл дождь, в соседнем здании загорались окна, внутри телевизора мужчина с револьвером в руке кого-то грустно ожидал на тёмной улице.
– Дальше так невозможно, – думал Ян. – Почти каждый день что-то случается, и пытаясь разобраться, я запутываюсь ещё больше. Что за отдел проверок? Почему они так выглядят? Что им от меня нужно? Откуда взялась анонимка? Надо поговорить с Борисом, и обязательно прямо и откровенно.
Ян вздохнул.
– Непонятно, в общем-то, всё. Я до сих пор даже не знаю, чем занимается Министерство.
С этими словами он лёг на кровать и закрыл глаза.
– Жаль, что не удалось найти ту девушку из архива.
2. 60 .
Борис сидел за столом, курил сигарету и что-то печатал.
Последнее время он часто продолжал курить, когда заходил Ян, видимо, привык к нему, и Ян приободрился, подумав, что Борис наверняка в хорошем настроении и не против неформального разговора.
Он кивнул Яну, сдвинул бумаги, чтобы взять документы для подписи, потом заметил, что тот зашёл к нему с пустыми руками.
– Присаживайтесь, – сказал Борис и положил сигарету в пепельницу.– Что-то случилось?
– Нет, – сказал Ян. – Хотя может и случилось. Я волнуюсь и не знаю, с чего начать. Наверное, всё-таки случилось. Всё, что есть в Министерстве, как раз оно-то и случилось. Важно определиться, с какой стороны смотреть. Если с одной – то ничего не происходит, если с другой – то увидим вереницу странных событий. Извините, я очень путано выражаюсь.
– Нет-нет, я вас прекрасно понял. Вы, поскольку с этим пришли, склоняетесь к точке зрения, согласно которой события надо воспринимать как странные?
– Мне неудобно признаваться, но, похоже, что так. Они где-то между обычными и непонятными, но ближе к непонятным, причём гораздо ближе. Помните, когда мы только познакомились, вы сообщили, что как начальник должны рассказать мне про Министерство, но полученные сведения могут послужить основой для неправильных выводов, и что ничего не заменит личный опыт. Однако поработав, я убедился, что личный опыт ничего не даёт и даже скорее забирает знание, ведь с каждым днём я теряюсь всё сильнее. То есть он имеет обратный, говоря математически, отрицательный смысл. Такая близость реальности к математике пугает. Пожалуйста, объясните, что здесь творится, или подскажите какой-нибудь способ понимания, а дальше я и сам разберусь.
Борис снял очки и погасил тлеющий в пепельнице окурок.
– Вы подняли серьёзную проблему, но ее серьёзность надуманна. Министерство, будучи большой и солидной организацией, неизбежно выходит за края рационального.
– И что тогда делать? – спросил Ян.
– Верить.
– Во что? В Министерство?
– Необязательно сразу в него. Начните с веры во что-нибудь, а уверенность в непогрешимости Министерства придёт следом. Приоткрыть дверь, не спрашивая, кто за ней, и всё произойдёт само собой. Великие истины быстро размножаются в подходящей среде. Верить можно во что угодно. Лишь бы вам нравилось, хотя это и необязательно. Немного потерпеть, и через короткое время вследствие веры вы обязательно изменитесь, и тогда то, во что верите, непременно станет вам по душе. Вера безошибочна, это доказывается историей человечества. Верующие во что-то никогда не ошибались, для чего нередко меняли объект веры. Как поверить? Очень несложно. Тысячи методов. Повторяйте одно и то же сотни раз в день, например. А что не вписывается в необходимые рамки, выбрасывайте без объяснений. Метод прост и надёжен. Что здесь такого? Надо сформировать некую внутреннюю реальность, которая вытеснит остальное, а как вы это сделаете, неважно. Сомнения имеют эмоциональную природу, как впрочем, и вся логика. Именно чувства заставляют думать и колебаться, и если испытывать правильные эмоции, то и логические формулы приобретут нужные очертания. Опровергнуть их будет нельзя. Как известно, неумение последовательно мыслить позволяет с лёгкостью побеждать в споре.
– Разрешите спросить, – сказал Ян, – чем занимается Министерство? Промышленностью, наукой, или связано с военным производством? Что означают те цифры, которые я пересчитываю каждый день? Они ведь что-то означают, правда?!
– В ваших словах, – ответил Борис, – сквозит недоверие. Недоверие Министерству. Вы сомневаетесь в нашей работе и поэтому спрашиваете. Не надо так делать. Подобные вопросы по меньшей мере подозрительны. Сомнение наказуемо, в отличие от бездумной веры. Вы получаете зарплату? Получаете. Порядочному гражданину этого достаточно.
– Действительность, – продолжил Борис, – состоит из двух частей. Первая – факты, а вторая – наши желания. Но факты неустойчивы и желания остаются единственной точкой опоры. Они определяют то, во что вы верите, и чем они проще и незамысловатее, тем в более надёжном мире вы живёте. Возьмём, например, обитателей подвала. Они не мучаются от неопределённости и у них есть на всё ответы. Они верят только в то, во что хотят, и чтобы разубедить их, надо сначала изменить их желания, а это невозможно, поскольку они не поверят, что так необходимо поступить для их блага. Согласитесь, есть чему поучиться.
Ян прислонился к спинке стула.
– В чём-то вы, безусловно, правы, – сказал он, – но над многим стоит поразмыслить.
– Хотите, я расскажу одну поучительную историю, – Борис торжественно произнёс эту фразу и даже застегнул воротник, – она быстро развеет ваши сомнения.
– Конечно хочу, – удивлённо ответил Ян и приготовился слушать.
– Эт о история о человеке по имени Эмиль . Он долго жил со своей женой в одном из тех огромных домов, которые невидимо нав и сают н ад нами в темноте, когда мы спешим по улице. Но однажды произошло несчастье. Ж ена Эмиля умерла, и он остался од ин. И пускай они всю жизнь почти не разговаривали, е му стало грустно в этой кварт ире, и он , чтобы убежать от одиночества, решил переехать .
Новая квартира мало отлич а лась от старой . Она тоже таилась на верх них этажах огромного здания, и в ней также было несколько тёмных комнат. П рошлые хозяева , если когда - то здесь и жил и , давно съехали; оставшуюся мебель спр я тали от времени и пыли белыми покрывалами .
П огруженный в свои мысли, Эмиль рассеянно прош ё л по комнатам и подписал документы.
Переезд оказал ся благотворн ым . Теперь он не думал о пр о шлом, не вспоминал жену и не замечал одиночества. Размышлять о том, что случилось вчера - лишь досадная привычка, забытая на старой квартире , г о ворил Эмиль . Он по - прежнему ходил на работу, его кабинет был хоть и маленьким и с не очень высоким потолком , но уютным. Эмиль за долгие годы успел к нему привыкнуть. Друзей у него был о немного, виделись они нечасто , а то и не виделись вообще.
После работы он возвращался домой, садился в кресло, читал газеты, включал телевизор и шёл спать . Так повторялось день за дн ё м , пока о д нажды он случайно не увидел , что в дальней комнате , в которую редко заходил , есть ещ ё одна дверь, которую он никогда не открывал и даже не знал о е ё существовании. Она не напоминала какую - то таинственную дверь из ска з ки ( Эмиль не любил сказок и фантастически х историй) , и выглядела совершенно обычной , но вела в запертую неизвестную комнату. М ожет , она была не слишком различимой на фоне ст ены и немного скрывалась шкафом, но точно не пряталась . Эмиль заметил е ё , когда за ш ёл в комнату , за быв зажечь свет – в темноте поневоле станешь внимательнее .
Эмиль почему - то не удивился и хотел е ё открыть, но п е редумал и решил это сделать завтра, но завтра он устал на работе и, придя домой , сразу л ё г отдыхать. А ч ерез день нашлись другие причины.
История , конечно, вымышленная , но известно , что прошло много лет, дверь до сих пор не открывалась, а Эмиль живёт спокойной счастливой жизнью.
– Любопытно, – заметил Ян, – однако мне кажется, что так вести себя глупо. Почему нельзя заглянуть, я так и не понял. А сколько времени он не замечал ту дверь?
– Точно не знаю. Наверно, недолго. Здесь надо быть аккуратным, ведь если найти её на второй день, то ничего удивительного, а если через несколько лет, то рассказ совсем неправдоподобен. Поступи он, как вы хотите, и возникла бы привычная история о человеческой невнимательности, а не загадочное повествование неизвестно о чём. Из таких действий и рождается скрытый смысл, исследуемый во множестве любопытных трактовок. Например, можно сказать, что человек неосознанно создал для себя некую тайну, да ещё и с трагическим оттенком, особенно если добавить к картине незамечаемое им самим одиночество и другие обстоятельства.
– Я бы на его месте всё-таки заглянул, – упрямо повторил Ян. – А что находилось в той комнате?
– Не знаю. Если даже он не узнал, то мне откуда известно.
– В каждом рассказе есть смысл, – продолжил Борис. – Любой текст на самом деле представляет собой механизм с множеством подвижных деталей. Наподобие часов, хранящих спрятанное в них время. И когда смысла нет, то это лишь означает, что механизм застыл и не может заставить стрелки двигаться. В таком случае стоит попробовать его ещё раз завести или качнуть маятник, и тогда смысл непременно оживёт и снова поспешит по кругу. Попробуйте, но, конечно, мысленно и аккуратно. Текст от неосторожного обращения легко ломается.
Ян послушно закрыл глаза.
– Пробуйте, не торопитесь.
Спустя минуту он выдохнул и замотал головой.
– Получается, но не слишком хорошо. Желание заглянуть не исчезло.
– Так вы многое потеряете, – буркнул недовольный Борис. – Что там может быть? Парочка старых кресел или вроде того. Но если оставить всё как есть, картина значительно изменится.
Ян потёр лоб.
– А как это связано с моим вопросом?– спросил он, – мы ушли куда-то очень далеко.
– Короче говоря, я рассказал историю о человеке, который не заходил в соседнюю комнату, – разочарованно проворчал Борис. – Понимайте её, как хотите. А хотите, вообще не понимайте. Я умываю руки. Вы молоды, а молодость наиболее уязвима перед здравым смыслом. С возрастом люди начинают легче принимать странные, а то и сказочные происшествия.
– Если считать ту дверь метафорой двери из моего кабинета, то надо учесть важные различия, – проговорил Ян, – я как раз не заглядываю за неё, а оттуда появляются всё новые и новые люди и события. Что мне делать? Живущий в рассказе чиновник чувствует себя куда спокойнее, и хотя я сейчас впервые о нём слышу, кажется, что иногда я ему завидую. В истории из соседней комнаты не выбегали бродяги отдела проверок и не вымогали деньги. Не знаю, что у него в той комнате, но их там нет, я уверен.
Он замолчал, потом добавил:
– Но может я и плохо знаком с отделом проверок.
Опять повисла тишина. Оба неловко смотрели в стороны.
Ян поднялся со стула.
– Пойду к себе. Много работы. Где-то через час принесу вам бумаги на подпись. Вы ведь никуда не уходите.
– Нет, – ответил Борис, – никуда.
2. 61 .
Ян лежал дома на кровати. Он закинул руки за голову и уставился в потолок.
– Борис – хороший человек, – сказал он. – Не надменный, как другие начальники. Но он чего-то боится. Правильно ли я делаю, что соглашаюсь с ним? Хочется поспорить, но вижу, как он из-за этого переживает.
– И ещё мне кажется, что он хранит какую-то тайну. Страшную тайну.
– Слово "страшную" звучит напыщенно, но я в комнате один и его можно использовать. С осторожностью, конечно.
– Я всё-таки... действительно странны некоторые события или так лишь выглядят? И если я не буду воспринимать их как странные, то они перестанут ими быть? Но тогда где границы? Существуют ли они? Кто-то способен ответить?
– Наверно, моя работа в Министерстве означает согласие со здешними порядками. Я пришёл в гости, и не имею права критиковать. Интересно, а кто тут не в гостях? И есть ли вообще такие?
– Время покажет, – заключил он, вытянул руку и погасил лампу.
– Адам
3.1
Вечером на одном письме Борис поставил визу – «отнести в архив». Похоже, у него было плохое настроение, и судьба бумаги решилась одним росчерком. Документу назначили место здесь, в небытии, в отличие от его удачливых двойников, тихо лежащих на полках в кабинете.
Ян открыл дверь. За столом перед хранилищем важно сидел тот же мужчина и по-прежнему сквозь лупу рассматривал документы. Ян увидел, как под стеклом записи на странице увеличивались, меняли очертания и смысл.
В самом архиве всё также оказалось неизменно.
Огромные колонны с бумагами поднимались к потолку, а внизу неспешно бродили редкие посетители. Сыпалась бумага, кружилась в воздухе и медленно оседала на пол. Ян бросил письмо, пошёл к выходу, и вдруг что-то заставило его оглянуться. Он заметил незнакомого чиновника, на вид лет пятидесяти или больше, одетого в тёмный мешковатый костюм. Приземистый и полный, он чем-то напоминал жука.
Мужчина стоял около одной из бумажных колонн. Документы он уже оставил и будто обречённо чего-то ожидал, должно быть, как и Ян, чувствовал в воздухе какое-то напряжение. Казалось, что-то вот-вот случится. И случилось.
Сверху послышался шорох, тихий, но тяжёлый, и на мужчину с гулом и грохотом обрушилась белая лавина бумаг, свалив его и насыпав над ним погребальный холм высотой в несколько метров.
Он не успел даже крикнуть, лишь испуганно всплеснул руками и пропал в бумажном вихре.
Ян кинулся к нему и позвал на помощь, но никто не ответил, хотя только что невдалеке виднелись люди. Свет в зале померк. Во мраке Ян начал разбирать завал, отбрасывая кипы документов в сторону, и постепенно рядом выросла другая бумажная куча.
Скоро он добрался до пола, однако человека не нашёл. Объяснений этому не было никаких. Ян не знал, что и думать, но неожиданно зашевелилась вторая гора бумаг, та самая, которую он набросал, разгребая упавшие документы.
Из неё вылезли руки, и за ними сам чиновник, счастливый, с широкой улыбкой, свойственной едва спасшимся от верной гибели.
Как он там оказался, Ян не понял, но очень обрадовался даже такому исходу и помог человеку выбраться.
– Удивительно, – бормотал тот, – просто удивительно! Я чувствовал! Странные ощущения! Лишнее подтверждение теории о том, что события начинаются задолго до своего начала!
Он схватил Яна за руку.
– Огромное вам спасибо! Вы сохранили мне жизнь! Я, откровенно говоря, думал, что настал конец. Прошлое быстро пронеслось в памяти, я поудобнее лёг на пол и приготовился задохнуться, и тут вы меня спасли! Потрясающе! Документы падают нередко и людей под ними, как правило, не находят, да и не ищут. Согласно инструкции, гибель в архиве – не несчастный случай. Бумаги погубили многих, это естественная смерть, но всё же я вам невероятно признателен!
– Пойдемте отсюда, – предложил Ян. – Вдруг опять сверху что-нибудь посыплется.
– Да, лучше уйти!
Однако им пришлось ненадолго остановиться и поставить росписи о том, что они покинули архив.
3.2.
– Не спешите, – сказал Ян. – Вы немного не отошли от шока. Это можно понять, не каждый день оказываешься под бумажной лавиной.
– Да, вы правы, – тяжело дыша и вытирая с лица пот, мужчина прислонился к стене. – Давайте постоим.
– Кстати, мы ещё незнакомы, – произнёс он через пару минут. – Я – Адам! Ударение на первую букву! А как зовут вас?
– Ян.
– Редкое имя, – сказал Адам. – Но думаю, вы к нему уже привыкли, – прибавил он и добродушно засмеялся. Похоже, ему стало гораздо лучше.
– Я работаю..., – начал Ян, но Адам его прервал.
– Нет-нет! Прошу вас, ничего не говорите мне, я попробую угадать! Согласно известной теории, на внешности человека постепенно отражаются особенности его работы, и я наверняка смогу без подсказок назвать ваш отдел! Не беспокойтесь и воспринимайте это как игру.
Адам захихикал, потом невероятно посерьёзнел и всмотрелся в лицо Яна. Затем выдохнул воздух и что-то пробормотал.
– Вы, я вижу, новичок.
– Да, – подтвердил Ян.
– Но сдаваться нельзя! Не шевелитесь, пожалуйста!
Он снова исподлобья уставился на Яна, от усилий даже задрожал правый глаз, но спустя минуту Адам хлопнул в ладони и засмеялся. Ткнув Яна пальцем в грудь, он радостно воскликнул:
– Отдел статистики!
– Верно, – удивлённо ответил Ян, даже не зная, как отнестись к такой проницательности, – как вы догадались?
– Элементарно! Я же говорил, что на лице человека отображается его работа! Нет ничего проще, чем, например, отличить сотрудника отдела документации от сотрудника отдела общей документации, хотя они неразличимо похожи. Затруднения вызвало то, что вы недавно попали в Министерство. Но кое-что уже есть!
Адам довольно улыбнулся.
– Изумительно, – хмуро сказал Ян. – Дальше, значит, процесс продолжится?
Адам заметил перемену настроения собеседника.
– Не переживайте по пустякам! Лучше попробуйте угадать моё место работы!
Он застыл перед Яном и поднял подбородок, словно позировал для портрета.
– Это совсем нетрудно!
Ян некоторое время смотрел на его лицо, потом сдался.
– Не знаю. У меня недостаточно опыта.
– Вы просто неуверенны в себе, – воскликнул Адам. – Отдел регистрации, что же ещё! Я там уже тридцать с лишним лет! Пойдёмте скорее. Меня ждут и недоумевают, почему так задерживаюсь, а я не хочу заставлять их переживать. У нас потрясающий коллектив!
Они пошли дальше по коридору.
– Я, кстати, знаком с вашим начальником. Замечательный человек!
– Да, – сказал Ян. – Борис ко мне хорошо относится. С ним можно поговорить, он терпеливо выслушивает мои вопросы, многие из которых работы и не касаются.
– Вы знаете его тайну? – спросил Адам. – Точнее, страшную тайну!
– Нет. А что случилось? Надеюсь, ничего действительно страшного?
– Как сказать, как сказать.... Какую должность он, по-вашему, занимает?
– Заместитель начальника отдела. Я думал, что он начальник, но неожиданно выяснил правду.
– Сплетничать нехорошо, – проговорил Адам, оглянулся и снова захихикал, – но вы же никому не передадите? Тем более что все и так знают.
– Никому не скажу, обещаю, – ответил Ян. – Что произошло?
Адам остановился и, понизив голос, шепнул на ухо:
– Он не заместитель начальника отдела.
– А кто? И как он тогда подписывает документы?
Адам засмеялся.
– У вас невероятное стремление всё упрощать. Вы пытаетесь поймать мифического зверя – здравый смысл, но в силки привычно попадается нечто другое, жуткое, многоголовое, а иногда вы и сами в них запутываетесь. Считаете, что либо заместитель начальника отдела, либо не заместитель начальника отдела. Я правильно понял?
– Совершенно верно. А как я могу ещё рассуждать?
– Ваша очаровательная в своей наивности логика дала сбой. Он – временно исполняющий обязанности заместителя начальника отдела.
– Извините, кто?
– Когда освобождается место, на него ставят нового сотрудника. Сначала его назначают исполняющим должностные обязанности, то есть он существует в этой роли, но не слишком, будто привидение, а приказ о полноценном назначении тем временем ходит по инстанциям и утверждается. Немало кабинетов пройдёт документ, прежде чем его окончательно согласуют! Так вот, бумаги на Бориса направили много лет назад, и с тех пор никаких вестей. Его не утвердили, но и не сняли. Почему, никто не знает. Может, документы потерялись, может, ещё что-то, и сейчас он пребывает в некоем промежуточном состоянии, выражаясь логически, между двумя противоположностями – ролями скромного клерка и наделённого страшной властью большого начальника. К какой крайности ближе, понять трудно, потому что он хорошо выполняет работу, но и неплохо относится к сотрудникам, ведёт себя не по-начальственному, и, конечно, сильно переживает.
Адам похлопал Яна по плечу.
– Вы прекрасный человек, – сказал он, – волнуетесь за Бориса. Но когда-нибудь всё наладится. А хотите, я расскажу, как сделать, чтобы у вас никогда не заканчивались мелкие канцелярские вещи, вроде карандашей, скрепок, ластиков и прочего?
Он опять засмеялся. Столь жизнерадостных людей Ян в Министерстве ещё не видел.
– Хочу, – ответил Ян, – но как это возможно?
– Очень легко! Откройте ящик вашего письменного стола и накидайте туда побольше этих предметов, добавьте бумаги, ещё чего-нибудь и перемешайте до появления хорошего беспорядка. И теперь, когда что-то станет нужно, необходимо будет чуть-чуть порыться, и хоть одну вещь непременно найдёте! Метод действует бесконечно. Я им пользуюсь столько лет, и он меня ни разу не подводил! А коллеги не успевают бегать на склад, изумляясь тому, что я этого не делаю.
Адам расхохотался, но потом его лицо немного опечалилось.
– Жаль, с крупными вещами такой номер не проходит. У всего есть границы, надо реально смотреть на жизнь. С деньгами тоже не получается, что совершенно необъяснимо.
– Поразительно, – сказал Ян. – Непременно попробую. Так просто, но в голову почему-то не приходило.
Они зашли в лифт, Адам нажал кнопку, пространство вокруг загудело, они поднялись на несколько этажей. За дверьми был привычно тёмный коридор.
– Вон мой кабинет, – кивнул Адам.
И вдруг он замер и стал серьёзен, но не так, как выглядел, когда рассматривал Яна для установления его работы, а иначе, грустно и сочувственно. До сих пор Ян ни у кого в Министерстве не видел таких лиц.
– Вы встревожены тем, что многое не понимаете, – сказал Адам.
– Да, – ответил Ян после паузы, – Как вы догадались?
Адам щёлкнул пальцами.
– Всё неизбежно отражается на лице. Нетрудно заметить не только род занятий, но и что-то другое. Например, тоску и беспокойство. Это, кстати, тоже мешало определить вашу должность. Не волнуйтесь, я вам всё расскажу. Вы спасли мне жизнь, но, даже не вспоминая об этом, почему бы не помочь человеку?
Ян изумлённо шагнул назад.
– Вы... действительно расскажете мне о Министерстве? О том, что происходит?
– Конечно! Я здесь несколько десятков лет! – Адам поднял голову, – и кое-что знаю!
– А не будет ли полученное знание частичным и не введёт ли меня в заблуждение? – продолжал сомневаться Ян.
– Если быть осторожным, всё пройдёт хорошо! Надо лишь чётко разграничить известное и скрытое. Область незнакомого любопытна тем, что в ней можно предполагать что угодно, извлекая из того, чего нет, огромную пользу, но мы так делать не будем.
Потом Адам снова захихикал.
– Подойдите ближе, только не шумите. Откройте чуть-чуть дверь.
Ян осторожно заглянул внутрь.
– Заметили два стола у окна? – спросил Адам.
– Да, – сообщил Ян. – Один в паре метров позади другого. Тот, который впереди, пустой, разве что на нём стоит печатная машинка, а за вторым сидит какой-то молодой парень, совсем мальчишка, и что-то пишет. У вас довольно светло, кстати.
– Этот стол – мой, – прошептал Адам. – А раньше я работал там, где сейчас парень. Меня повысили в должности и перевели на другое место. За тридцать лет я прошёл два метра! Не каждому это удаётся! – гордо добавил он.
– Теперь приоткройте ещё чуть-чуть. Хорошо видите?
– Конечно, – сказал Ян таким же шёпотом.
– Запомнили, сколько людей?
– Приблизительно. Наверное, три десятка столов, почти за каждым кто-то сидит. Сосчитать всех?
– Нет, не нужно. Так далеко лучше не заходить.
Адам закрыл дверь.
– Наш отдел, как и остальные отделы, непрерывно расширяется, причём людей становится больше как-то незаметно, это словно приход ночи, ведь тяжело поймать мгновенье между тем, когда ещё светло, а когда вещи скрыла темнота. Так и здесь, если ты постоянно в кабинете, то процесс увидеть нельзя, но потом отмечаешь, что вроде как стало многолюднее. И сомневаешься – может, тебе померещилось? Однако все в отделе чувствуют это, и мы часто обсуждаем удивительное явление. Вот я и прошу вас запомнить увиденное, а через неделю придёте, снова посмотрите и скажете, действительно ли появилось больше сотрудников. Мне очень интересно. Размножение чиновников – прелюбопытнейший феномен! Отсутствие женщин их не останавливает! Хихи! Вы выполните мою просьбу?
– Да, – ответил Ян. – Это нетрудно.
– Спасибо, – Адам улыбнулся. – А теперь мне надо идти.
3.3.
Он настежь распахнул дверь, переступил порог и прокричал:
– Я вернулся! Засыпало бумагами в архиве, но меня спасли!
Ян зашёл следом. Все вскочили со стульев, подошли к ним и выстроились полукругом. Ян сразу вспомнил свой отдел, но тут было куда светлее.
– Не знаем, как вас благодарить, – говорили люди и хватали Яна за руку. – Мы так беспокоились за него, ведь неизвестно, что таится в архиве. Нас терзали плохие предчувствия, причём не обычные плохие предчувствия, а несколько другие. Наш отдел немыслимо представить без Адама, он работает здесь дольше всех, ни у кого нет такого опыта. Адам замечательный человек, к нему легко обратиться с какой угодно просьбой, он поможет выполнить любую работу, даже самую странную и нелепую, которая, к счастью, выдаётся не так часто, а иногда и вообще не выдаётся.
Адам скрылся среди людей, шепнув "буду ждать вас на улице", и Ян, устав от бесконечных рукопожатий, раскланялся, пообещал зайти снова и выбрался наружу.
– Неужели сегодня что-то изменится, – сказал он.
3.4.
Вечером Ян, как и договаривались, стоял на улице. Мимо него проходили бесчисленные клерки в пальто и шляпах. Воздух быстро темнел, загорались фонари. Из-за пасмурного неба звёзд не было видно, но дождь ещё не начинался. По дороге проехали несколько автомобилей, один притормозил недалеко от Яна, из него вышел водитель и проверил, надёжно ли прикреплено запасное колесо к багажнику.
