Текст книги "Хозяин вернулся (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Орел или решка? – задумчиво молвил Николай, зажав в кулаке монету.

Знаменитый романовский способ решения сложных проблем. По известной легенде именно таким нехитрым способом Алексей Несгибаемый выбрал название для еврейского государства в Палестине.

– Нет, – короткое решительное слово.

Николай, не разжимая кулак, убрал монету в карман. Нельзя так. Для себя он решил обязательно найти столь интересную даму с глазами небесной синевы и организовать повод для продолжения знакомства. Зацепила. Случайно оказалась рядом и притянула как магнитом. Раньше Николай никогда не терялся перед барышнями, разумеется имел несколько побед на любовном фронте, о которых никогда не распространялся. Это если не считать туземных красавиц в колонии. Однако, именно эта юная и строгая дама его зацепила одним взглядом.

Глава 10

27 апреля 2024.

– Присаживайтесь, – на лице чиновника играла дежурная улыбка. – Юная барышня может устроиться у окна.

– Спасибо, – Максим положил на стол заполненные анкеты и паспорта.

В присутственном месте семью приняли по записи. На предварительной беседе вчера выдали анкеты, брошюры для мигрантов, подробно объяснили, как и что заполнять. Строгая молодая дама в мундире завела все данные в компьютер.

Вроде все хорошо, начальство, персонал держатся вежливо, люди доброжелательны. Какого-либо давления нет, беженцев сразу разместили в лагере, все бесплатно, даже волонтеры появились, и они реально помогают, решают проблемы. Однако Максим чувствовал себя не в своей тарелке. Никто это в слух не говорил, но висело в воздухе свинцовое слово «мигранты».

Чувствовалось во всем этом что-то унизительное. Марина в откровенном разговоре отметила тоже самое. Они не граждане, у них прав нет, их принимают из милости. Да, сама обстановка, подробные анкеты, интересные такие вопросы довлеют, сгущают атмосферу. За границами лагеря вроде такие же русские, но не такие. Словами это не объяснить, есть ощущение иного, непривычного. Даже манеры общения, разговор все другое.

Поразило, что среди местных волонтеров оказалось много священников. И не только православные батюшки, в лагерь приезжали три пастора и даже католический ксендз. В чужие дела они не лезли, не навязывались, ходили между людей, прислушивались к разговорам, если вдруг что-то нужно было в любой помощи не отказывали. Увы, потерявшим все людям зачастую надо было выговориться, найти чуткого понимающего собеседника.

– Максим Викторович, вижу вы все правильно заполнили. Очень хорошо, – чиновник взглядом пробежал бумаги по диагонали. – Гражданство Российской Федерации. Другие гражданства или подданства у вас или членов вашей семьи есть?

– Нет. Я работал на госслужбе. С этим строго.

– Это хорошо.

– А попадались такие? – полюбопытствовала Марина.

– Представьте себе, барышня, только сегодня утром рассматривал курьезный случай. Один господин выложил на стол паспорта Федерации, Казахстана и Израиля. Все на одну персону. Двух государств в природе не существует, с третьим тоже все плохо. Не любит матушка природа химер. Не любит.

– И что стало с этим человеком?

– Что с ним станет, – чиновник усмехнулся. – Пока думает. Однако ситуация в высшей степени забавная.

Хорошее настроение передалось посетителям. Шутка снимает напряжение, помогает при разговоре.

– Так, господин Марков, где вы жили и в какую часть России хотите поехать?

– Великий Новгород, Геннадий Аркадьевич, – имя чиновника МВД указано на табличке на двери, Максим запомнил. – У нас были городская квартира и загородный дом в полной собственности.

– Так и запишем.

– Куда ехать? – Максим повернулся к супруге, взглядом ища поддержку. – Думаю, в России все изменилось. Все другое. Лучше конечно, Северо-Запад, привычнее.

– Здраво. Редкое здравомыслие. Я не знаю, что было в Новгороде в вашем мире, но это большой губернский город. Сам не бывал, люди рассказывают только хорошее. Местные промышленные ярмарки, выставки на весь мир славятся.

– Мы едем в Новгород. В моей анкете это указано, я работал в городской администрации, по-вашему городская управа. Отвечал за коммунальное хозяйство. Думаю, мои навыки и опыт пригодятся.

– Новгород, так Новгород. Отмечу в карточке, – согласился чиновник. – А вот со службой ничего не получится. Вы хоть и европеец, после гражданской присяги вам положены все права и обязанности полноправного христианского подданного Императора, гражданина, в армии не служили, государственная служба вам заказана. Исключений нет.

Максим и не надеялся на решение вот так вот сразу, но тем не менее. Попытка не пытка.

– Я прошел срочную службу. Два года в армии.

– Увы, не в нашей стране. Вынужден отказать. У нас с этим очень строго, – резкое движение головой и чиновник отвернулся к экрану.

Пока Геннадий Аркадьевич подшивал анкеты и вбивал данные в компьютер, Максим разглядывал кабинет. Маленькая комната, светлая фактурная краска на стенах, рабочий стол и стулья, шкаф, сейф. Ничего лишнего.

На стене за спиной хозяина кабинета портрет в серебристой рамке. Моложавый мужчина с мужественным подбородком, короткой аккуратной стрижкой в парадном мундире с орденами. Художник сумел передать выражение лица, уверенный взгляд серых глаз человека. Портреты императора обязательный элемент всех присутственных мест России.

В том другом мире над креслом начальника департамента городского хозяйства тоже висел портрет. Разумеется, не императора, а только пытавшегося на него походить. В отличие от того мира, царю Владимиру Васильевичу ни на кого походить не нужно. Все куда честнее, без наигранной фальши.

– Вот и все. Вам надо зачитать вслух прошение о приеме в подданство за себя и детей. Высказать согласие. Марина Петровна, вам за себя лично. Расписаться рядом с фамилией, – пока чиновник говорил, принтер выплюнул два печатных листка.

Формальность не заняла много времени. Очередной этап пройден. Следующий на очереди кабинет финансового специалиста. И прием назначен только на вечер.

Беженцев из Турции разместили в военном лагере близ Мраморного моря. С третьего этажа видны лазурная полоска моря, паруса на горизонте. Иногда появляются большие корабли. Прямо к ограде части примыкает фруктовая роща. Рядом большое село с церковью и магазинами. Чисто русское селение, очень красивое, но с этаким налетом провинциальности.

Место весьма обустроенное. Людей расселяли в капитальных казармах. Увы, тесновато, по-спартански, но зато крыша над головой. Марковым досталась одна большая жилая комната, разделенная перегородкой на две неравные части.

Жить можно. Тем более скоро лето. Питание в солдатских столовых весьма обильное и даже вкусно. Местные явно диетами и извратами экологической повестки не страдают. Повара придерживаются стиля а-ля-натурель. Все свежее, много мяса и овощей. Порции явно рассчитаны на мужчин занятых тяжелой физической работой.

Тех, кто эвакуировался с минимумом вещей, а нашлись и такие, не всем повезло, обеспечили на месте недостающим. Та же самая военная форма без погон и знаков различия. Гигиенические принадлежности в разумных пределах, постельное белье по норме. Если кому нужны лекарства, лазарет оборудован по последнему слову техники. Многие названия препаратов незнакомы, это уже привычная картина, еще одно напоминание – вокруг совсем другой мир и другая страна.

Жить можно. Однако вдруг обострилась беда информационного голодания. Интернет пропал еще в море и больше не появлялся. Телефоны тоже ни у кого не работали. Нет, у имперской России и ее зоны исключительных интересов есть и своя мобильная связь, и интернет, который местные именуют «интерсетом» и даже спутниковый «космосет» распространён. Последний, к удивлению, считается дешевым и общедоступным, разве что для подключения нужны не обычные телефоны, а специальные блоки или планшеты.

Вот только стандарты связи в этой России свои собственные. Несовместимо со всем окружающим миром. Подключиться проблемы нет, но местный телефон еще надо купить, адресную чеку оформить. С деньгами же не густо. Правда, всем беженцам выдали местные банковские карты со ста рублями на балансе. На детей меньше. После того как Максим узнал курс, его бровь поползла на лоб – 664 «деревянных» за один имперский рубль. Весьма недурственное пособие получается. Для многих до Катаклизма, это средняя зарплата выходит.

Максим и Марина решили лишнего не тратить, не шиковать, экономить. Никто не знает, дадут ли пособие? С обменом имеющейся налички уже возникли вопросы. Отделение банка в ближайшем поселке федеральные рубли не принимает. Для этого надо ехать в Константинопольскую контору.

Заначку в виде трех тысяч долларов наличкой супруги решили придержать на самый крайний случай. Тем более, у местных доллары тоже свои собственные. В банке их не знают, принимают за фальшивки. В лагере рассказывали, что серии и защита американских денег здесь совсем другие. О евро же местные узнали только после Катаклизма. Да, для местных русских тоже много нового на голову свалилось.

Так получилось, на фоне информационного голода комнаты отдыха с телевизорами никогда не пустовали. Так же образовывались очереди к общественным персоналкам с кабельным интерсетом. Все каналы местные, все только местное, связи с внешним миром нет.

Первые дни и вечера все мигранты буквально прилипали к экранам, губкой впитывали выпуски новостей. За экранами телевизоров открывалась совсем другая жизнь, странный, чем-то пугающий, непривычный мир. Художественное кино тоже вызывало восторг.

– Ты знаешь, вроде все просто, особых таких находок, ну ты знаешь, нет, – Марине после фильма не терпелось поделиться впечатлениями.

– Мне лично понравилось. Добротный военный боевик, наши так не умеют.

– Ты обратил внимание? В кадре только настоящие мужчины. Женщины никого не спасают и не строят из себя суперменш со сложной позицией. Заднеприводных нет. Негров нет. Азиаты только в массовке, когда, ты же видел, где-то там в Азии дело было.

– Толерантность и рядом не валялась, – поддержал Максим. – Ты знаешь, мне такое кино нравится. Признаюсь, в последние годы голливудщину вообще не смотрел.

– Я тоже. Надоело смеяться над убогими. Достало, когда любой сюжет превращают в черт знает что.

Контингент в лагере Забронное постоянно меняется. Прибывающие в основном туристы, попавшие под Катаклизм на отдыхе. Почти каждый день автобусы привозят новых людей из аэропорта или из порта. Несчастные люди, в один момент потерявшие все.

Отток пока меньше, но тоже наблюдается. Первыми уехали беженцы с европейскими паспортами. Их ждали дома, у них все хорошо с документами и деньгами, стоит надеяться. Очень быстро прошли фильтрацию беженцы с Ближнего Востока. Никто не знал, что их ждет на новой-старой родине. Те режимы, от которых люди в свое время уехали в Турцию или Египет ушли в небытие. Что там сейчас? Русские уверяли, что все отлично. Мирные относительно благополучные, но несамостоятельные страны в зоне Исключительных интересов.

– Вот еще одно словечко, – Максим почесал в затылке. Марковы вместе с Каммерерами смотрели телевизор в комнате отдыха. На экране репортаж с какого-то празднества горных племен королевства Ливан.

– Насколько я понимаю, это официальные полуколонии. Потому они и провалились в наш дурдом вместе с настоящими русскими.

– Андрей, вот еще одно выражение: «настоящие русские», – Максим наклонил голову и бросил на приятеля оценивающий взгляд. – Они русские и мы русские. Так как же их правильно называть?

– Новые, старые, настоящие – каждый на свой лад.

– А ты почему назвал настоящими?

– Ты сам посмотри, – на лице Каммерера играла довольная хитрая улыбка. – Посмотри сам, чего они добились, и куда мы влетели с Великими экспериментами и потрясениями прошлого века.

– Ты стал монархистом? – живо спросила Марина.

– Нет. Я за справедливость и народовластие.

– А как же царь?

– Он часть системы. Опора демократии.

– Странно это все.

Сюжет в телевизоре сменился. Теперь красивая светловолосая девушка в деловом костюме зачитывала биржевые сводки. Андрей поднес палец к губам и поддался вперед, стараясь не пропустить ни одного слова диктора. Судя по словам и графикам спад остановился, котировки замерли на одном уровне. Затем слово взял приглашенный эксперт. Вся речь сводилась к неожиданному потрясению Катаклизма. Человек не скрывал, что полный паралич внешней торговли больно ударил по экономике империи. Причем, страдает больше метрополия.

Речь идет об остановке заводов, снижении оборота портов, затоваривании складов. По мнению эксперта, тяжелый период пройдет примерно за месяц, затем промышленники перераспределят производственные мощности, найдут внутренние источники сырья, перекроют потребность рынка. Отмечаются весьма радужные перспективы торговли с новым миром. Однако, эксперт это не скрывал, есть сложности с заключением договоров и пониманием специфики новых рынков.

Да, мы видим спрос, видим возможности, но для их реализации надо серьезно работать с окружающим миром. Интересная постановка вопроса. Максим про себя отметил, что у настоящих русских на экспорт работали высокотехнологичные предприятия прежде всего. Потеря сбыта углеводородов считается мелкой не стоящей внимания проблемой.

После биржевых сводок ведущий спокойным будничным голосом сообщил о наращивании орбитальной группировки. За этот день с трех космодромов стартовали тяжелые носители с модулями боевой орбитальной станции.

Затем переключились на Центр исследования Венеры. Седовласый старец с окладистой бородой и в очках отвечал на вопросы корреспондента касательно перспектив терраформирования Утренней звезды. Как поняли зрители, не все так гладко с этой планетой. Из-за катаклизма пропала связь с немецким и японским космическими буксирами. Похоже, их вообще нет в нашем мире. Из-за чего сорвана доставка на орбиту планеты ледяных астероидов. А для поиска и доставки новых источников воды у Космофлота нет ресурсов.

Вообще, космическая программа на ближайшее время сокращается. Поддерживаются имеющиеся базы и станции. Продолжается работа на Луне. Ведутся испытания новых термоядерных реакторов для космических кораблей и планетарных станций. Большое внимание уделяется группировке на орбите Земли. А вот новые исследовательские программы пока под большим вопросом.

– Как они это сделали? – Максим тряхнул головой. После такого сильно хотелось курить. Впрочем, сигареты в селе Забронное продавались весьма недурственные. Максим давно уже не пробовал такой табак. Да и цена в пересчете на федеральные рубли божеская. Примерно 100–150 рублей за пачку. Или 15–25 копеек на имперские деньги.

– Как видишь, пока мы пуляли на орбиту керосиновые бочки, они занялись переделкой Венеры под свои запросы. Пойдем покурим? – Андрей Каммерер курил мало, больше за компанию.

– Пошли. Дамы, мы вас оставим.

– С чего бы это? – округлила глаза Инга. – Марина, нас бросают.

– Мы постоим. Подышим, – велика сила женской солидарности. Супруга Максима решила не отделяться от коллектива.

Глава 11

28 апреля 2024.

Утро воскресного дня. Многие министры и начальники управлений планируют для себя укороченный рабочий день. Служба службой, но иногда надо и о семье подумать.

Совещание в сокращенном составе. Председатель Совмина созвал только имевших отношение к переговорам с китайцами. Увы, Николай и рад был бы избежать, но его пригласили персонально. Видимо один известный родственник посоветовал.

– Давайте, Константин Ермолаевич, кратко, – император хлопнул по столу.

– Кратко не получится.

– А вы попробуйте.

Председатель Совмина потер виски собираясь с мыслями.

– Переговоры прошли тяжело. С азиатами сложно разговаривать. У них своя манера, особенности культуры. Если в двух словах, у китайской империи беда. В своем мире они совершили удивительный скачок выше головы, всего за полвека поднялись от архаики времен императрицы Цыси до индустриальной державы мира. Они были первой экономикой, имели самые большие объемы производства, быстро подтягивали науку и технологии, строили морской флот.

А в ночь катаклизма мы подмяли всю их сырьевую базу. Северная Маньчжурия, Восточный Туркестан, Южная Монголия, понимаете, господа. К этому как оказалось Федерация и туркестанские ханства поставляли им газ по трубам. Сейчас все это богатство как ножом отрезало. Вице-президент Хань сказал, что у них потеряна половина потребления нефти. Врет, – покачал головой Беспятов. – Господин Кригер-Войновский насчитал потерю чуть ли не в две трети по нефти и газу. Сегодня у китайцев жестокий кризис. Резервы сгорают, промышленность в режиме экономии. Экспортные контракты срываются.

– Нам есть смысл их поддержать?

– Интересный вопрос. Вроде бы за счет Китая можно быстро перекрыть часть дефицита по импорту. Опять же, государь прямо настоял, завязывать торговлю и дипломатию со всеми соседями.

– Мои слова, – кивнул император. – Константин Ермолаевич, так в чем главная беда на твоих переговорах? На что мы можем быстро заключить сделки?

– Они хотят сырье. Как понимаю, часть добычи из Маньчжурии мы можем направить в Китай. Нефтяной район прямо на границе, с него почти вся наша Сибирь питается, но что-то нефтяники направляли в Японскую Маньчжурию. С месторождениями Джунгарского ханства и Уйгурского каганата все интереснее. Нефть и газ всегда шли в наш Туркестан. На импорт ничего не отправлялось. С нашей стороны границы никакой инфраструктуры нет.

– Четыре года как подавили революцию и бунты исламистов у уйгуров, там разве что восстановили? – скептическим тоном поинтересовался Шестаков.

– Работает все. Правительственные войска и наши части сразу прикрыли добывающие и промышленные анклавы, – министр промышленности бросил на оппонента холодный взгляд. – Вопрос не в этом. Объемов хватает только на наш рынок. Что там с резервами, надо уточнять.

– Китайцы хотят покупать нефть. Хорошо. Что нам мешает продавать? – Владимир вернул разговор к основному вопросу.

– Китайцы, – короткий ответ всех удивил.

– Они сами немного не понимают реалии, не видят, с кем имеют дело. Они хотят покупать все по нашим внутренним ценам. Мне раза три с умным знающим видом напомнили о каких-то сказочных месторождениях в Западной Сибири.

– Есть такие. Очень богатые запасы нефти и газа. Но очень сложные условия. Мы только в последние годы начали тихонько осваивать район в низовьях Иртыша. До того, как цены на нефть не выросли, никто и не желал вкладываться в болотный край. Газодобычу на Ямале развернули с опорой на морские перевозки и сжижение танкерного газа, это проще оказалось, чем трубы и дороги через тайгу тащить.

– Добавлю, китайцев очень интересует Южная Монголия. Аймак Уланчаб, – последнее название министр прочитал в планшете. – Очень хотят вложиться в горную добычу. Аж глаза горят.

– Что у нас там?

– Рудник. Подразделение «Кузнецкого металлургического общества» выковыривает редкие земли.

– Интересное дело. Что вы им ответили? – вопрос для участников совещания. Сам император успел ознакомиться с докладом Беспятова.

– Обычные условия, ваше величество. Только долевое участие. В России не выше трети капитала компании. Во внешнем поясе четверть и обязательно с казенным участием. Как понимаю, владельцы рудников на такое не пойдут. Но это право компании, мы не можем и не хотим настаивать.

– Хорошо.

– Я согласовал заключение договора о торговле. Наш экспорт на обычных условиях. Пошлина десять процентов. Все сделки через российские биржи. Объемы от десяти миллионов рублей проходят через профильное министерство. Китайцы должны проработать схему обеспечения сделок, залоги через наши банки. Ждем от них предложения по встречным поставкам.

– Они согласились? – Удивился министр МИДа. – Вы им ничего не дали. А наши промышленники точно цену поставят по верхней ставке.

– На рамочную сделку они пошли, но надеются продавить свои условия на рынке, – слова председателя Совмина вызвали смешки в зале. – В любом случае купят. Поартачатся, но заплатят сколько запросим. Я же говорил, у китайцев очень тяжелая ситуация. Готовы, сами за свой счет трубопроводы из Маньчжурии строить.

– Не такие уж и большие затраты. На их стороне границы все уже есть. У нас компрессоры, оборудование стоит. Продавали же раньше японцам. Если договорятся, все быстро сделают.

– Китайцы уже подозревают, что наш трубопроводный газ выйдет не сильно дешевлее сжиженного.

– Как хотят. Можем и через Владивосток и Находку в Японию перегнать. Островитяне заплатят.

– У нас целых две Кореи под боком, – напомнил Виктор Кривошеев.

– Еще лучше, – император отстранился от стола и постучал пальцами по подлокотнику кресла. – Я консультировался с Кенигсбергом. Константин Ермолаевич, вам напоминание. Президент Федерации подсветил некоторые интересные моменты. Так большая часть китайских ядерных арсеналов и дальние ракеты находились близ северных границ. Мы их благополучно раздавили.

– Ядерное оружие у китайцев? – остолбенел министр промышленности. – Бедлам настоящий.

– Пора бы привыкнуть. Вокруг нас удивительный симбиоз бедлама и борделя с зоопарком. Вы правильно напомнили о Стокгольмском договоре. Я тоже считаю, что ядерного оружия в руках всяких проходимцев быть недолжно. К сожалению, восстановить статус-кво быстро не получится.

Николай хорошо помнил пункты Стокгольмского договора, понимал, о чем говорит Владимир.

«Право на изготовление и хранение оружия на принципах ядерных реакций сохраняется только за высокими договаривающимися сторонами. Если какое-либо государство, либо частное лицо вознамерится получить ядерное оружие, высокие договаривающиеся стороны обязаны забыть о всех разногласиях между собой, объединить силы и скорейшим путем, любыми средствами добиться полной ликвидации ядерных арсеналов и средств изготовления оружия на принципах ядерных реакций в любой стране, на любой территории вознамерившейся или намеревающейся нарушить принцип данного соглашения».

Это ключевое. Остальные пункты не суть важны. Договор заключен между Российской Империей, Германской республикой и Соединенным Королевством Великобритания. Других участников нет, никогда не будет и не надо.

Стокгольмское соглашение пытались нарушить дважды. В «нулевые» во время «Атомной тревоги» Средиземноморский и Атлантический флоты России готовились атаковать французские атомные полигоны в Алжире. Немцы и англичане подняли стратегические бомбардировщики. Тогда все обошлось без войны, Париж пошел на попятный. Во втором случае хватило предупреждения.

В холле Замка Николай остановился чтоб ответить на звонок. Брат из Москвы вдруг решил поинтересоваться делами и здоровьем. Желания долго разговаривать не было, короткие ответы, формальные фразы.

– Ты не в духе? – догадался Алексей.

– У меня служба. Давай перезвоню после обеда.

В этот момент Николай заметил Елену Головину. Унтер-офицер держалась рядом с подъесаулом Кубанского войска. Казачий офицер что-то говорил, сопровождая каждую фразу резкой жестикуляцией. Пару раз хватался за пояс, словно искал рукоять шашки. Елена молчала, только коротко кивала в ответ старшему по званию. Оба прошли через холл и свернули к зимнему саду.

Николай проследил взглядом за казаком и дамой. Ситуация ему не нравилась. На входе вроде охраны больше. Да, обычно главный вход в Замок и кабинеты его величества охраняли казаки конвоя. Женский полк выставлял посты на этажах, у боковых и тыловых дверей, в лестничных и лифтовых блоках. Патрулирование территории совместное. Сегодня в холле смешанные усиленные посты.

Молодой человек отметил странности, но не придал им особого значения. Тем более вопросы охраны царских резиденций его вообще никогда не волновали. Есть на это специальные люди, вот и не стоит им мешать.

На крыльце Николай остановился, поднял голову к небу. Прекрасная погода. Яркое солнце. Чистое голубое небо, какое бывает только весной. Воздух свежий. Вдруг Николай почувствовал, что ему совершенно некуда идти. Долгожданный выходной, а планов нет. И вообще, в последние дни человек как-то привык работать допоздна. Неожиданное расслабление, свобода вызывали некоторый дискомфорт.

Молодой советник направился было к закрытой правительственной парковке, где оставил машину, но на полпути махнул рукой и повернул в сторону храма. Воскресенье. Святой день. Еще в детстве в Конго Николай привык, что воскресные службы, это маленький праздник. В колонии даже в больших городах белые всегда до мелочей соблюдали порядок. Есть вещи, которые должны быть. На них стоит мир. Церковь – один из таких фундаментных камней.

Величественный собор Николая Святителя возвышался над площадью к югу от правительственного комплекса Корпусного участка. Естественно, брать машину Николай и не подумал. Увы, в наше время в городе зачастую пешком получается быстрее, чем на авто. Да еще парковку придется искать, с этим в столице вечная беда со времен чуть ли не Николая Второго.

После службы вдруг нашлись еще дела. Вообще, для человека среднего возраста скучать весной в столице дело удивительно странное. Знаменитый английский сплин, аристократическая хандра давно уже есть повод обратиться к врачу, а не лелеять депрессию в специфическом обществе.

Ближе к вечеру Николай вспомнил, что давно не заходил в тренажерный зал. После Катаклизма он выматывался так, что не до того было, а в Москве тоже занимался собой от случая к случаю. Из хороших тренажерных залов самый ближний оказался в корпусе министерства Двора. Точнее говоря, есть хорошие спортивные центы куда ближе, но настроение не способствовало изучению новых мест. Тем более, спортивный зал в Красном Замке заведение закрытое, вход только для служащих и работающих при правительстве.

Посещение бесплатное, разумеется. Последний момент Николая не волновал совершенно. Он с молодости не испытывал недостатка финансов. Даже представить себе не мог ситуацию нехватки денег на какую-либо мелочь. Однако транжирой не был. Родители и жизнь в колонии приучили давать себе отчет в тратах.

Тренажерный зал на первом этаже министерства Двора. Вход отдельный. Половина парковки пустует. Николай приметил два лимузина с цветами имперского штандарта на номерах. Значит, кто-то из сильных мира сего решил посветить воскресный вечер культу тела. Впрочем, в раздевалке и зале никого из ближних родственников императора Николай не встретил. Спрашивать тренеров – только себя в смешном свете выставлять. Видимо, водители бросили служебные машины где придется. Да мало что там еще.

Мужчина начал с разминки, после перерыва решил серьезную нагрузку не давать, это ведь поначалу на адреналине все идет легко, зато на следующий день приходит расплата за нарушение режима. После жима лежа с половинной нагрузкой, Николай перешел к гантелям и тренажерам. От работы на плечевые мышцы его отвлек ритмичный стук железа.

Николай повернул голову и чуть не выронил гантель. Метрах в десяти от него на тренажере работала Елена Головина. На этот раз барышня была в обтягивающем спортивном костюме. Лицо раскрасневшееся. Госпожа унте-офицер сводила руки на станке. Любой от такого зрелища глаз не оторвет, Николай не исключение.

Лязгнули груза. Лена подняла руки, встряхнула кистями, затем присела у грузов и прибавила вес. Николай спохватился, что выглядит нелепо. Загляделся. Бывает. Затем он переместился к стойке со штангой.

Кроме Лены в зале работали еще три молодые прелестницы с характерными спортивными фигурами, короткими стрижками. Идеальные фигуры, осанка, серьезный чуть высокомерный взгляд с головой выдавали бойцов Женского полка.

Часть действительно уникальная, и личный состав редкий. В полк принимали всех вне зависимости от происхождения, сословия, заслуг родителей и предков. Николай как-то слышал, что отбор серьезнее чем в элитные именные «цветные» полки. Чуть ли одна претендентка из пятидесяти проходит экзамены и проверки.

Как и все «цветные» полки, Женский особый ведет свою историю из победного и кровавого 1917-го, от славных ударных добровольческих батальонов. Ходит легенда, дескать, когда император Николай узнал о существовании женского батальона, он личным приказом снял часть с фронта. Все причастные к формированию батальона получили жесткую выволочку. А вот девицы и дамы из батальона наоборот – царь всех наградил георгиевскими орденами и крестами, всем назначил пожизненное содержание. А сам батальон развернули в полк и ввели в состав личного конвоя государя. Впрочем, женская часть недолго подчинялась казакам, очередным приказом царь уравнял полк с гвардией и подчинил непосредственно командиру Отдельного корпуса жандармов.

Всю дальнейшую тренировку Николай нет да бросал взгляды на ударницу. Не шла у него из головы эта барышня. Слово, конечно Лене не подходит, но иного в русском языке нет. «Девушка» испокон веков несет неприличный фривольный оттенок. За такое обращение можно и пощечину получить. Неловкая ситуация.

Наконец Фортуна улыбнулась Николаю. Юная дама присела на скамейку и вытянула ноги, ее небольшая аккуратная грудь вздымалась при каждом вдохе. Лена оперлась одной рукой о пол, откинувшись назад, другой взяла бутылочку с водой. Одно неловкое движение, попытка одной рукой удержать бутылку и открыть пробку, и предмет выскользнул из пальцев.

– Держите, – Николой как раз собрался присесть рядом. Все произошло очень даже удачно.

– Благодарю.

– Был рад помочь. Кстати, мы с вами уже знакомы. Помните кафе в Красном замке?

– Николай, если не ошибаюсь? – Лена одним движением промакнула губы.

– Да. У вас хорошая память. Тогда вышло немного неловко.

– Ничего страшного. Как понимаю, вы тоже служите государю?

– Иное было бы странно. Чужие здесь не ходят.

– Некоторые не служат, а работают, – последнее слово прозвучало с оттенком брезгливости.

– Любой труд ценен. Простите, но меня с детства так учили. Не важно, служит человек стране и престолу, или работает, создает, работает, преумножает, он уже перед глазами Господа. Любой труд богоугоден.

– Интересное мнение, – теперь барышня посмотрела на Николая с интересом. – Не каждый день сталкиваюсь.

– Понимаю, у вас определенный круг, он накладывает отпечаток.

Дама прыснула со смеху.

– Извините, Николай Аристархович, не удержалась. Еще раз извините, чудно такое от вас слышать.

– Так мы почти незнакомы.

– По вам сразу все видно. Понимаете, вы явно служите в одном из министерств и не мелким бумаговодителем. За поздним ужином в Замке вы были в цивильном костюме. Такое себе позволяют либо посетители, приглашенные эксперты и специалисты, либо люди званием не ниже товарища министра. То есть, явно вы давали присягу и получаете жалование, а не заработок.

– Великолепно, – Николай коротким кивком признал правоту дамы. – Вы наблюдательны и умны. И это не комплимент, а констатация факта. Я много слышал про ваш полк.