Текст книги "Хозяин вернулся (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8

21 апреля 2024.

– Я не могу в это поверить, – Марина рухнула в кресло и подперла щеку кулаком.

Максим сидел прямо на полу с бокалом минералки в руке. Он и сам чувствовал себя в некоем заколдованном царстве, проклятом зазеркалье. Все как в сказке – чем дальше, тем чудесатее и чудесатее. Дети устроились на подоконнике, обсуждение дальнейших планов касалось всех.

– Так что мы решили? – прозвучал сакраментальный вопрос.

– Оставаться смысла нет. Ты видела в новостях, что в Анкаре творится.

– В городе идут бои, – с восторгом в голосе воскликнул Витя.

– Вот сам туда и иди, – Лена хлопнула брата по плечу.

– Куда-то ехать еще, – Максим закашлялся. – Не факт, что удастся счета на картах восстановить. В Европе, сама знаешь, полный дурдом. В Испании русская диаспора на ушах стоит, все ждут, когда их депортируют в одних портках.

Последнее Максим выловил в блогах. Интернет работал, тариф оплачен. Все часами сидели в телефонах, пытались выловить хоть что-то в потоках форменного бреда, что лился по всем каналам. Задача та еще. Ведь не разобраться, что на самом деле фейки, а что самая что ни на есть посконная правда. Правда и вымысел перемешались, одно от другого не отделить.

– Так что предлагаешь? – Марина подняла глаза на мужа. Тот самый вопрос, когда от тебя ждут один единственный ответ, и заранее предполагается, что ты за все отвечаешь.

– От России одна область осталась. Там делать нечего. Не сегодня завтра, или немцы, или поляки, или пришельцы захватят. Едем в Империю, – после этих слов Максим залпом выхлебал минералку. Водичка выдохлась, но пересохшей от волнения глотке самое то.

– Значит, едем. Дети, вы как?

– А у нас будет школа?

– Где мы будем жить?

– Разберемся по ходу дела. Работу найду, все решим.

Вчера произошло настоящее чудо. Все как в плохом американском кино. Когда курортная полоса уже готова была вспухнуть нарывом погромов, на берег высадились русские десанты. Империя ввела войска для защиты граждан России и других иностранцев. Местные тихо роптали, но про себя понимали, лучше такой порядок, чем революция и анархия. Тем более вдруг местным властям из президентского дворца прилетел приказ: не мешать эвакуации.

Ночью же сообщили, что мятеж в столице достиг точки перелома. Верные президенту войска наводят порядок. Мятежники и бунтовщики рассеяны. Лидеры заговора бежали. Это официальные сообщения, надо понимать. Но все равно, по реакции местных властей, их источники информации не расходились кардинально с картинкой из проправительственных СМИ.

Отдых безнадежно испорчен. Даже после появления миротворцев многие отдыхающие опасались выходить из гостиниц. Уже и на пляж мало кто спускался, хотя погода стоит восхитительная. Тот самый сезон, когда тепло, хорошо, но еще не жарко. Сказочная средиземноморская весна, время молодого солнца. Увы, выходить за охраняемую территорию осмеливались только самые безголовые, либо индивиды с напрочь атрофированным инстинктом самосохранения.

Максим терялся в догадках: к какой категории отнести Андрея Каммерера? С друзьями они встретились в холле. В помещении многолюдно. На свободном пространстве появились столы регистрации. На стойках флаги, чтоб люди не путались. Есть даже указатели. Максим с Мариной заняли очередь к ближайшему столику. Разницы нет, перед каждым человек по пять страждущих. Следом за Максимом пристроился Андрей.

– Ты посмотри, одними из первых отреагировали, – приятель махнул рукой в направлении столика с немецким флагом.

– Здесь немцев навалом.

– Удивлен, что быстро спохватились. Не думал, что они будут вывозить своих. Им же уже особо опасаться нечего. Вернутся домой, когда все стихнет.

– В аэропорту ужас что творится, рейсы отменяют. Ты не слышал?

– Забыл, Марин. Но это же временное.

– Над Стамбулом и зоной проливов запретная зона. Новые русские не пропускают самолеты без каких-то своих разрешений.

– Нет Стамбула, – улыбнулся Андрей. – Этот город называют Константинополем. Кстати, вы слышали, Иерусалим уже не в Израиле?

– Там то что случилось?

– Я сегодня прогулялся по лавкам, встретил поручика миротворца. Разговорились. Много интересного узнал.

– Куда тебя, по лавкам понесло⁈ – у Марины, когда она одновременно сердится и удивляется, такие красивые больше глаза.

– Так лиры все равно больше не потребуются. Лучше потратить сегодня, чем завтра их инфляция сожрёт.

– Я не знаю, что с рублем будет. Курс смотрел? – насущный вопрос.

– Нет курса, Максим. С Катастрофы торги прекратились. Я зашёл в банк, они тоже все валютные операции прекратили.

– А банковское приложение? – по глазам собеседника Максим понял, какую сморозил чушь. Не работают приложения. Почти все российские банки за пределами нашей реальности. С деньгами на счетах тоже все очень интересно.

Очередь понемногу двигалась. Похоже это была не сколь регистрация, столько информирование и координация. Вон через два столика полная дама средних лет уже минут десять разговаривает с человеком в форме. Военный терпеливо слушает, негромким уверенным голосом отвечает. Вопреки обыкновению, никто в очереди не проявляет признаки нетерпения. Наоборот, вслушиваются. Явно слова пришельца касаются всех.

– Так что там с Иерусалимом? – Марина решила спасти ситуацию. – Тоже исчез?

– Иерусалим. Вечный город, – с отсутствующим взглядом протянул Андрей. – Все интереснее. Он не в Израиле. Это отдельное Иерусалимское королевство. А королем у них Владимир Васильевич, он же Император Всероссийский. Такая вот интересная коллизия.

– А евреи что? Не претендуют на Иерусалим?

– Такое ощущение, что нет. С ними тоже все интересно.

– Врешь, – Максим покачал головой.

Подошла очередь. Круглоголовый стриженый наголо, но с пышными усами человек в форме в промежутке между просителями налил себе воды из графина, залпом выпил и вытер губы рукавом. На табличке перед человеком значилось «Фельдфебель И. Е. Абрамов». Вот еще один сигнал – нет и не было в современной Российской армии такого звания, в Советской тоже не было.

– Добрый день, мы граждане Российской Федерации хотим получить убежище в Российской Империи.

– Документы с собой? – вопрос прозвучал проформы ради. Фельдфебель сразу перешел ко второму пункту. – Вас кто-то преследует? Вашей жизни угрожают?

– Пока нет. Но вы же обещали эвакуацию в Империю, – на лице мужчины застыла мина изумления.

– Так и говорите, иммиграция. Эвакуация, можно. Убежище предоставляется по отдельной статье, и только если существует реальная угроза вашим жизни и свободе из-за принадлежности к христианской вере или по причине гонений на людей европейской расы и культуры.

– Мы граждане России, из-за Катаклизма лишились своей страны, – включилась в разговор Инга. – Хотели бы принять приглашение новой России.

– Россия только одна. Запомните это, – фельдфебель Абрамов наставительно поднял палец. – Одна и другой не бывать. Ладно, дамы и господа, давайте я вас запишу. Эвакуация морем. Сбор завтра в семь по Пулковскому меридиану. Не забудьте документы, банковские карты, электронные носители информации, личные вещи.

После того как военный быстро вбил данные в электронный планшет, Максим вспомнил одну вещь.

– А куда эвакуация? Куда нас вывезут?

– Скорее всего в Румелию. Утром говорили, что переоборудуют полевой лагерь под беженцев.

– Румелия, это где?

– Константинопольская губерния. Ох и свалились мне на голову остолопы. Откуда вас вообще столько диких в наш мир попало? С неба что ли нападали?

Вот и все. После общения с фельдфебелем вопросов меньше не стало. Женщины и дети остались в гостинице, а мужчины пошли на улицу. Максим сильно хотел курить, а Каммерер за компанию воздухом подышать.

Друзьям в одном повезло, информационные пункты и столы регистрации новые русские развернули далеко не в каждом отеле на побережье. Многим туристам пришлось добираться до регистрации пешком. Впрочем, на улицах курортного городка действительно спокойно, только тихо уж больно. Да, Максим все же выбрался за территорию. Жаба задушила, ну и любопытство маленько заело.

Действительно все местные сидят по домам или имитируют занятость делом. Туристов нет. Надоевших зазывал, аниматоров, распространителей и гидов тоже нет. Нечего им делать без приезжих.

Тихий сонный южный городок. Большая часть лавок и магазинчиков открыты, цены измениться не успели. Так что Максим быстро потратил всю местную валюту. Андрей прав – никто и не знает, что будет дальше. Мимо туриста проехала полицейская машина. Окна открыты. Двое альгвазилов лениво скользят взглядом по улицам и тротуарам. Весь их облик говорит – здесь никогда ничего не случается и случиться не может, а если что и было, то вам показалось.

Может быть зря поддались панике? – такие мысли иногда да посещали голову человека. С другой стороны, Максим только утром слышал заявление исполняющего обязанности президента Российской Федерации. Исполняющий обязанности не врал, о таких вещах вообще никогда не врут, потому как такое придумать нельзя. Никто не поверит, пока сам не окунется.

На утро вся семья Марковых с сумками спустилась в холл. Люди вокруг уже выглядели не такими напуганными, как в первый день Катаклизма. Все с чемоданами, вещами, лица серьезные, но глаза живые. Нет той совсем недавней жуткой атмосферы надвигающейся катастрофы. Пока Максим и Марина озирались по сторонам, заработали динамики оповещения.

– «Дамы и господа! Собравшихся на эвакуацию просим пройти на эспланаду. Прошу соблюдать порядок. Раненные и больные подлежат эвакуации без очереди. Для них на улице со стороны главного входа поданы автобусы. Семьям с маленькими детьми зарезервированы автобусы.»

Как и большая часть соотечественников наши друзья вышли через главный ход. На улице первым делом на глаза попались несколько автобусов. Техника местная, арендованная видимо. Здесь же выделялись патрули военных, двойки и тройки солдат с оружием охраняли периметр, своим суровым чуть отчужденным видом поддерживали порядок. Да, как и объявили по связи, автобусы исключительно для семей с малолетними детьми и немощных. Всем остальным вежливо рекомендовали отправляться к месту сбора.

За посадкой следили имперские русские. И почему-то так получалось, что скандалить, качать права, что-то требовать желающих не нашлось. Все ориентировались по флагам. Для эвакуирующихся в Россию места обозначали триколор и бросавшийся в глаза резкой контрастной расцветкой черно-желто-белый штандарт.

– Вежливые люди, – прозвучало за спиной.

– Вы думаете? – Максим резко обернулся и встретился глазами с мужчиной средних лет.

– Вежливые люди, – повторил человек. – Один к одному.

– Похоже.

Слева на площади отдельно немцы. Опять со своим флагом и своими организаторами. За порядком и тут и там наблюдали русские. И вывозили всех немцев автобусами. В стороне англичане, они тоже подсуетились.

– Интересно, а полякам или шведам своими силами эвакуироваться? – полюбопытствовал Каммерер.

Впрочем, ответ нашелся сам собой, стоило только дойти до площадки над пляжем. Как обратили внимание беженцы, русские ни у кого из людей европейской внешности документы не спрашивали. Так что в группу затесалось несколько, гм, граждан из стран дальнего зарубежья.

Зато пытавшихся смешаться с толпой индивидов с восточным типажом, профессионально выдергивали. Впрочем, проверку они проходили успешно. Вон, даже знакомого туристам работавшего аниматором беженца из Сирии Фейсала пропустили после проверки документов.

– Извините, с транспортом плохо. На причал идем колонной, – ответствовал на вопрос военный с одной звёздочкой на погонах.

В званиях пришельцев никто не ориентировался, а спрашивать стеснялись. Тем более, как заметил Максим, на некоторых туристов тяжелое впечатление произвели «старорежимные» унтера, поручики и штабс-капитаны.

– Это что получается, пока мы с фашистами дрались, белодельцы Россию захватили? – громко возмущался джентльмен в широкополой шляпе, шортах и с выпирающим из-под футболки пивным пузом.

Максим отвернулся, чтоб не шокировать товарища смехом. Уж больно внешность человека диссонировала с его громким заявлением: «мы с фашистами дрались». Ну не похож он на ветерана СВО, невозможно человека с таким пузом, тремя подбородками и клочковатой щетиной представить добровольцем в армии. Видимо боец идеологического фронта в перерывах между работой в госконторе и истреблением немецкого пива.

Прямо у берега на якоре стоял военный корабль. Андрей, толкнул друга в плечо и показал в небо на беспилотники. Все под контролем. Все под наблюдением.

В километре вдоль берега у туристического причала пришвартовались пассажирские корабли.Именно к ним и двинулась колонна. Как оказалось, новые русские не столь беззаботны, как выглядело со стороны. На причалах перед посадкой у всех эвакуирующихся проверяли документы. При этом несколько человек отделили и отвели в сторону. Причину никто не знал.

Марковы и Каммереры держались вместе. Им достался небольшой, на вид весьма старый теплоход. На белом борту судна черным выведено имя «Борис Сафонов». Что-то знакомое, только ни Максим, ни Марина не могли вспомнить, где они это имя слышали.

С комфортом не задалось, одна крошечная каюта третьего класса на семью. Но лучше так, чем на палубе. Говорят, бывали и такие эксцессы.

Пока шли регистрация и посадка, солнце поднялось высоко. Наконец, кораблик отдал швартовы и медленно отошел от причала, на его место сразу устремился следующий теплоход. Еще несколько пассажировозов ждали своей очереди на рейде. На этом причале забирали людей со всех окрестностей. Как уже потом выяснил Максим, точно такую же картину можно было наблюдать во многих местах побережья.

В море транспорты с людьми шли конвоями. С палуб можно было наблюдать серые корпуса и скошенные надстройки военный кораблей. А ведь никто сразу и не сообразил, не оценил масштаб задействованных в спасательной операции сил. Никто и предположить не мог, что эта новая сила способна за считанные дни и часы собрать такие эскадры.

– Куда мы плывем? – Марина прижалась к плечу мужа. Кораблик так и бежал по морю. Над палубой кружились вездесущие наглые крикливые чайки. Параллельным курсом шел десантный корабль под Андреевским флагом.

– В будущее, – пожал плечами Максим.

– Не поздно нам все с начала начинать?

– К черту. Разберемся. Пока все очень даже неплохо.

Глава 9

26 апреля 2024.

Жизнь не обходится без курьеров.

– В России уже как сто лет законодательно восьмичасовой рабочий день, – пожаловался министр Промышленности Кригер-Войновский, протирая глаза. Вид Сергей Всеволодович имел помятый, глаза красные.

– Так это же для наемных рабочих, а мы с вами служим, – отреагировал министр финансов.

Несмотря на возраст, господин Шестаков держался хорошо. Видимо правду говорят, с годами потребность во сне уменьшается. Другие уточняют, что не у всех. Только у по природе деятельных.

За окном прекрасное солнечное весеннее утро. Небо голубое. Птички поют. Машин и людей еще мало. То самое время, когда город уже проснулся, а на работу еще не хлынул. Только дворники лавируют на электрических подметальщиках по тротуарам и проездам.

– Я из-за этого катаклизма на старую Пасху в Иерусалим не попаду, – грустным голосом продолжил Кригер-Войновский. – Какой год собираюсь в паломничество, все не получается.

– На следующий год сбудется.

Николай слушал пикировку министров краем уха. Пять минут до начала утреннего совещания. Катаклизм внес свои правки в распорядок дня правительства. День начинался совещанием Совета Министров, им же и завершался поздно вечером. Времени на сон не оставалось. Кто-то пошутил, дескать стоило бы попросить патриархов всех церквей о совместной молитве. Пусть вымолят удлинение суток, часов до тридцати хотя бы.

– Кстати, господа, кто напомнит, почему все православные давно перешли на григорианский и ново-юлианский календари, а Иерусалимская церковь все по старо-юлианскому календарю живет? – прозвучал животрепещущий вопрос.

Однако, ответ на него никто не расслышал. В приемной послышались быстрые шаги. Распахнулась дверь зала.

– Господа, доброе утро – в зал вошел император.

Он тоже изменил распорядок дня, жил в апартаментах на своем этаже Красного замка. Переехал из Царского Села чтоб не тратить время на дорогу. Работал Владимир Васильевич в эти дни на износ. Однако, всегда выглядел свежим, подтянутым, чисто выбрит.

– Всех поздравляю с тем что мы все пребываем в добром здравии. Павел Антонович, – при этих словах министр Внутренних Дел Кербер приподнялся. – Вы отслеживаете эпидемическую обстановку. Что у нас с Китайским гриппом?

– Держим руку на пульсе, ваше величество. На вчера пять тысяч шестьсот заболевших в России. У всех легкая форма. За пределами метрополии о тяжелых и средней тяжести случаях докладывают из Конго. Пока точной статистики нет, все заболевшие изолируются.

– Хорошо. Докладываете каждое утро. Нам меньше всего сейчас нужна эпидемия плюсом ко всем прочим развлечениям. Давайте следующий вопрос.

Николай пока только слушал, запоминал, отмечал в планшете. Вечером у него личный доклад по налаживанию контактов с внешними странами. Возможно пригласят на обсуждение переговоров с китайцами. Наши новые соседи прилетели целой делегацией, а с ними интересные проблемы. Проблемы такого плана, о каких никто, раньше будучи в трезвом уме и здравом рассудке и не подумал бы. Ну кто бы мог вообразить, что Китай одна из самых развитых и богатых стран планеты? Увы, жизнь фантастичнее самых смелых литературных грез.

Вчера в Петербург прибыл новый посол Германии. Оперативно немцы отработали. С реактивной прямо скоростью. Именно на Николае задача сразу установить контакт. Пусть вес этой страны в этом мире не сравнить с тем что было до Катаклизма, все равно – вторая экономика Европы, входит в десятку ведущих стран мира. С немцами приходится иметь дело.

Новоиспеченный советник украдкой посмотрел на часы. До конца совещания четверть часа. Есть немного времени на завтрак. А затем разгребать дела. Похоже, за прошедшую ночь их прибавилось.

Жизнь не обходится без курьезов. Из Канцелярии позвонили и передали, что полномочный посол Германской социалистической республики просит срочную аудиенцию у его величества.

– Секунду, – бросил в трубку император и открыл свой календарь. – Если очень срочно, пригласите прямо сейчас.

В кабинете как раз находился товарищ министра Иностранных дел.

– Ты не знаешь, что с ним вдруг случилось?

– Так вчера же новый посол приехал. Явно успел заглянуть на Исаакиевскую площадь.

– Неужели так все плохо? – Владимир потер кончик носа. – Если хочешь кури. Пять минут у нас есть. Потом расскажешь об истории с кубинцами.

– Мне хватит минуты, – ответствовал Шаховской пододвигая к себе пепельницу и закуривая. Сам император не курил, но снисходительно относился к слабостям своих людей.

– Сами вышли на нас через генерал-губернатора Эспаньолы. Просят открыть торговлю, предлагают полный доступ на свой рынок, удивительно льготные условия. Намекают что даже не против разместить у себя наши военные базы.

– Хорошо. Бери вопрос на себя. Проработать совместно с министерством Промышленности, дать оценку и варианты. Мне краткую выжимку.

Раздался мелодичный звонок. Адъютант открыл дверь пропуская посла Германской республики. Вильгельм Кальтенбруннер прошел чеканным шагом, остановился за два метра до стола. Аудиенция личная, но на дипломате официальный мундир. Форма сидит как влитая. Владимир поднялся из-за стола чтоб приветствовать гостя.

– Ваше императорское величество, я от себя лично и от имени моих коллег обращаюсь к вам с просьбой личного характера, – Кальтенбруннер говорил с легким акцентом.

– У нас принято здороваться, – император шагнул навстречу.

– Простите, ваше величество. Здравствуйте, ваше величество. Доброго здравия, Сергей Игоревич.

– Вильгельм, что случилось? На тебе лица нет. Присаживайся, рассказывай.

– Я сегодня утром принял отставку у всех сотрудников посольства, уволил всех наемных граждан Державы немецкой нации. Мой бывший помощник позвонил в полицию с просьбой взять здание посольства под охрану. Солдаты и офицеры отряда «охранной дивизии» в полном составе отказались нести службу, а принять у них отставку я не могу по статусу.

Владимир и товарищ министра внимали бывшему послу, оба подозревали с чем связан такой эксцентричный ход. Император налил в стакан воду из графина и поставил перед гостем.

– Я сегодня подписал и передал послу Германской Федерации прошение об отставке, передал ему печати, коды, пароли и ключи доступа, – Кальтенбруннер выпрямился, порываясь встать. – Ваше императорское величество, от себя лично и от имени всех моих товарищей прошу принять нас в российское подданство.

Голос немца звучал твёрдо, глаза светились надеждой. Владимир коротко кивнул и положил руку на плечо Кальтенбруннера.

– Сколько ты проработал в России?

– Четырнадцать лет. Я вручал верительные грамоты еще при императоре Георгии. Был на вашей коронации. Ваше величество, я всегда спорил с вами и вашими министрами, вы вечно грозились меня выслать.

– Ты отстаивал интересы своей страны, – молвил государь. – Да конечно всех приму. Сейчас передам просьбу в МВД, чтоб все правильно устроили.

– Спасибо, ваше величество. Простите еще раз. Я всю жизнь служил своей стране. И вдруг оказалось, что моей страны нет, она разделена, оккупирована черт знает кем.

– Этот новый посол вчера на Исаакиевской. Он сильно удивился?

– Больше удивились мы. Никогда не думал, что человек может так быстро потерять налет цивилизации. Да, это было незабываемое зрелище, – судя по лицу Вильгельма, он старательно подбирал слова, чтоб соблюсти приличия.

Владимир взял трубку и попросил, чтоб его связали с министром внутренних дел или его товарищем. После соединения император включил аппарат на громкую связь.

– Можем оформить как беженцев, – после короткого раздумья ответил товарищ министра. – Я поручу разобраться и помочь людям с оформлением.

– Спасибо. Пожалуйста, рассмотрите весь список господина Кальтенбруннера.

– Господин Кальтенбруннер, я правильно понимаю, в Германии вам и вашим сотрудникам грозят репрессии?

– Они не посмеют опуститься до такого. Впрочем, не знаю.

– Тогда лучше не проверять. Пишите прошение на беженцев и укажите, что есть угроза жизни и свободе по политическим мотивам, – проработавший немало лет в политическом сыске товарищ министра доверял своему внутреннему чутью.

Из кабинета императора немец выпорхнул как на крыльях. Из приёмной он позвонил по мобильнику своему помощнику и передал указания. Посольство немцы покинули организованно чуть ли не маршевой колонной. В опустевшем здании новый посол Геза Андреас фон Гайр отошел от окна и рухнул на стул прямо под флагом социалистической Германии.

Гайр в свое время работал в России, был внутренне готов к тому что здесь увидит. Боже! Как же он ошибся. Вчера он немного сорвался. Бывает. Сегодня все оказалось куда хуже, чем вчера.

До человека начало доходить, что о налаживании дипломатической работы и речи нет. Он единственный живой человек в огромном здании. Со связью тоже проблемы. Есть модуль «Старлинка», но работает канал неустойчиво. И разумеется, абсолютно вся информация копируется и передаётся заокеанским «друзьям».

Геза засучил рукава, поднялся на ноги, критически обозрел кабинет уперев руки в боки. Первой жертвой дипломата стал красный флаг с запрещённой символикой, затем на пол полетел и разбился гипсовый герб. Фон Гайр раскрыл настежь окно, ему не хватало воздуха. Останавливаться на достигнутом посол не собирался.

Двое городовых на площади только чесали в затылках глядя на человека, цепляющегося рукой за ногу статуи голого германца на крыше здания. Человек осторожно переступал по парапету. Старший наряда только присвистнул, когда немецкий флаг полетел на землю. Человек скрылся за ограждением.

– Михалыч, может посмотрим, что там происходит? Не убивают ли кого?

– Тебе что на инструктаже сказали? Мы, охраняем периметр, приглядываем за воротами и дверями, а что внутри происходит не наше дело. Там уже не Россия.

Перед обедом в Красный Замок приехали послы Родезии и Южно-Африканского Союза. Оба поднялись в Канцелярию с прошением о личной высочайшей аудиенции. Пока согласовывалось время, оба африканца спокойно беседовали на диванчике враз забыв о разделявшей их ранее взаимной неприязни. В беде вдруг вспомнилось, что они оба англо-африканцы и даже один язык родным считают. Царь принял обоих одновременно. Просьба дипломатов его уже не удивила.

Все же секретари императора не зря получают жалование, рабочий график самодержца выстроен без накладок, есть ощущение что специалисты по управлению временем смогли немножечко раздвинуть границы суток, либо обрели праведность Иисуса Навина. Ибо даже неизбежные накладки и незапланированных посетителей они умудрялись втискивать без ущерба делу.

Николай управился с докладом за восемь минут из пятнадцати по графику.

– Хорошо, – император отодвинул кресло от стола и повернулся к окну. – Что там сегодня с немцем произошло?

– Ничего хорошего. Я не включал это в доклад. Ведь фон Гайра еще официально не приняли с верительными грамотами. А в целом дурная история выходит.

– Расскажи, мне докладывали, но хочу услышать твое мнение.

– Знаешь, дядя, – молодой советник быстро понял, когда можно перейти от сухого делового тона на свойский разговор. – Мне даже его жалко. Кальтенбруннер красиво подставил преемника. Один человек на все хозяйство. У немцев оказывается вообще местных работников не было, даже уборщиц из Германии привезли.

– Любая работа за рубежом у них престижна. В посольства и представительства набивали своих по протекции, – пояснил император. – Так было. Сейчас не знаю.

– Так вот, по рапортам жандармского наблюдения Гайр в магазин за продуктами пешком ходил, а обратно на мотоизвозчике. У него даже водителя и повара нет. Как он будет с делами управляться, даже не догадываюсь.

– Грустная история. Сам не понимаю, почему старые немцы галопом к нам поскакали. Неужели там так плохо? Вроде нормальная развитая страна. Территорию им конечно в прошлом веке обрезали, амбиции палками отбили, но зато социализма нет.

– Может выйти знатный дипломатический скандал.

– Это уже не наша вина. Сами своих людей удержать не могут, от них даже водители разбежались. Пусть сами решают.

– Не все так просто, – советник держался своей линии. – Тормозится работа посольства, оно вроде есть, но его нет. Появляются сложности на переговорах, все придется решать через министров. Дядя, может быть поможем этому бедолаге? Подскажем как нанять работников.

– Вот ты этим и займись. Завтра сам созвонишься, напросишься на встречу, в разговоре подскажешь правильное. Коля, тебе будет полезно подружиться с этим несчастным.

– Понял, ваше величество. Беру на карандаш, – лицо Николая выражало вселенскую скорбь и разочарование.

– Не строй из себя мученика, – улыбнулся царь. – Пользуйся моментом, налаживай связи раз такой шанс подвернулся. Заодно развеешься. Гляжу, с тебя уже африканский загар слазит.

– Это не загар, это конголезская грязь. Она крепко прикипает.

Ужин в кафе на первом этаже центрального здания правительственного комплекса. Уютное местечко, располагающая обстановка, вышколенный персонал. Посетителей достаточно много, свободных столиков мало. В последние дни многие задерживаются на службе допоздна.

Николай вознамерился было занять последний свободный столик у дальней стены, но его опередила компания солидных господ со значками министерства Путей Сообщения на мундирах. Молодой человек растерянно огляделся по сторонам. И вот удача, в самом углу за низкой перегородкой трапезничает одинокая дама в мундире. Николай очень сильно проголодался.

– Простите за беспокойство. Госпожа унтер-офицер, могу ли я воспользоваться свободным местом за вашим столиком? – выдал Николай и тут почувствовал, что к щекам приливает кровь.

Хорошо подогнанная форма подчеркивает фигуру. Особенно это касается дам. Со спины нельзя было определить возраст. Теперь, когда унтер-офицер повернулась к назойливому молодому человеку, он увидел перед собой юную и чертовски красивую барышню. Взгляд князя считал характерные петлицы и знаки на черной похожей на корниловскую форме.

– Пожалуйста. Я вас не стесню, – короткое светло-русое каре совершенно не портило даму, наоборот, именно с формой было более чем уместным.

Николай выхватил у официанта меню и быстро сделал заказ. Выбирать особо не из чего, предаваться чревоугодию времени и желания нет.

Молодой человек в ожидании ужина достал телефон и открыл свежие текстовки. Нет, ничего серьезного не пропустил. Только рекомендательные рассылки и банковские оповещения. Одна текстовка аж из клуба в старой части Бомы, напоминают об очередном собрании. Жаль, в Конго в ближайшие месяцы точно дороги не будет.

Взгляд сам собой притягивался к барышне на против. Унтер-офицер Особого Женского полка Его Величества. Николай часто встречал дам в черной парадной форме со штурмовыми карабинами или пистолет-пулеметами на постах охраны и в патрулях в Красном Замке. О бойцах этого полка ходили легенды, некоторые господа даже их побаивались.

– Простите, я вам мешаю? – барышня поймала слишком пристальный взгляд.

– Извините, загляделся. Простите, забыл представиться. Николай. Николай Аристархович, – быстро поправился молодой человек.

– Унтер-офицер Елена Головина.

– Очень приятно.

Как раз принесли стейк с гарниром из чечевицы под соусом. Разговор прервался сам собой. Пока Николай изничтожал говядину, барышня отодвинула тарелку, подняла бокал с соком и нажала кнопку вызова персонала.

– Извините, Елена, вы часто здесь ужинаете?

– Когда как. У моего взвода сегодня наряд в Замке, вот и вырвалась перекусить.

– Я тоже редко бываю. Обычно ужинаю и обедаю под Иностранными делами.

– «Под» или «в»? – незатейливая шутка.

– Сам не знаю, как правильно принято говорить.

– У вас опять оксюморон получился. «Правильно» и «принято», это разные вещи.

– Не совсем, иногда они пересекаются.

Барышня улыбнулась. Взгляд ее потеплел. В глазах уже читалась легкая заинтересованность. Опять все испортил официант. Персонал заведения слишком уж старательный и шустрый. Бросив взгляд на счет, Лена Головина выложила на стол металлический рубль.

– Без сдачи.

– Спасибо за компанию, Николай Аристархович.

– Вам спасибо. Был рад знакомству, – Николай приподнялся со стула.

Госпожа унтер-офицер быстрым четким шагом шла к выходу. Молодой человек не отрываясь смотрел ей вслед. Почему-то он был рад, что не назвал свою фамилию. Хотя прекрасно понимал, если нужно, любой человек вычислит за пять минут. Все назначения в открытом доступе на страничке МИДа в интерсете. Фотография советника императора тоже свежая.