Текст книги "Хозяин вернулся (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 25

19 июня 2024.

Всю ночь лил дождь. Максим по привычке поднялся в семь утра. Первым делом поставил чашку в кофе-машину и выбрал «черный крепкий». Затем вышел на балкон. На улице лужи, асфальт мокрый. Свежо. Воздух чистый. Город уже не спит. Будний день. На улице поток машин. Вон к остановке подходит большой автобус. Что интересно, на аккумуляторах.

Вот еще местный нюанс, почти весь общественный транспорт электрифицирован. Говорят, на периферии автобусы на бензине еще дорабатывают свой век, но в европейской России и Сибири все на электричестве. Но зато электрические легковушки явление редкое. Как понял Максим, настоящие русские считают «электрички» дамскими игрушками, ненастоящими машинами.

Вчера с Мариной ездили в салон «Ярса», затем зашли в автомагазин «Рено». Разумеется, о покупке и речи нет. Прицениться, вживую посмотреть, пощупать на чем в царской России люди ездят. Заглянули на полчаса, а потратили полдня. Всю дорогу домой Максим молчал, переваривал впечатления. Марина пыталась разговорить мужа, но после второй ответной реплики невпопад, сообразила, что лучше этого не делать.

В салоне «Ярославских моторов» Максим буквально прилип к огромному, доминирующему «Егерю». Потрясающая машина. Огромный рамный внедорожник. Слово «джип» в этой России как-то не прижилось. Автомобиль выглядит как настоящий покоритель пространств, снисходя поглядывающий на обычные легковушки, как породистый мастифф на всякую повизгивающую декоративную мелочь.

Цена конечно тоже впечатляет. В зависимости от комплектации и мотора от двенадцати с половиной до двадцати тысяч рублей. Хотя, если пересчитать на федеральные рубли, самый простой «Егерь» стоит всего восемь миллионов триста тысяч. Как уже понял Максим для местных это не такие уж и большие деньги. А то, что восьмицилиндровый мотор прожорлив, то это считается нормальным. На бензине в настоящей России экономить не привыкли.

Конечно тяжелый рамный внедорожник не для всех, но вон рядом седаны и хетчбеки с ценником в четыре-пять тысяч рублей. Есть варианты еще меньше и дешевле. Из разговора с прикащиками узнали, что на вторичке можно найти достаточно приличные машины в половину цены новой.

Однако настоящее потрясение Максим получил, когда узнал, что даже самые простые модели имеют ресурс мотора в 500 тысяч верст. А на более серьезные авто ставят «миллионники». Коробки, подвеска, кузова повышенной долговечности. После этого Максим уже другими глазами смотрел на окружающий мир. Характерная черта, особое свойство этого мира, это фантастической страны и удивительных людей.

Да, надежность – ключевое слово. Не только техника, люди вокруг сильные и надежные. Уж Максим то успел это оценить.

– Доброе утро! – прозвучал за спиной голос Марины. – Какие планы на день?

– Дети проснулись? – закономерный вопрос. Каникулы.

– Витя кажется поднялся, – Марина прижалась к мужу со спины и положила голову ему на плечо. – Что делать сегодня будем?

– А ты сама что хочешь?

– Я много чего хочу, – задумчивым мурлыкающим тоном.

– Думаю прогуляться в одно интересное место.

– Меня с собой возьмешь?

– Нет, – еле сдерживаясь чтоб не улыбнуться.

– Максим.

– Знаешь, Марина, я никогда в жизни не был в одном архиинтереснейшем заведении. Никогда не опускался до такого, даже не знал, где это находится, хоть и слышал постоянно.

– Давай, колись, – в глазах Марины горел огонек. Дама попыталась тряхнуть мужа за плечи. – Не тяни.

– Я никогда в жизни не был на бирже труда, – Максим с мечтательным выражением лица закатил глаза и выпятил подбородок.

– Да ну тебя! – прыснула Марина. Интрига удалась. – А что ты хочешь найти? Может лучше через объявления в интерсете? Ты же сам говорил, что хочешь сначала подучиться, диплом восстановить. А если в присутствии узнают? Нас не снимут с пособия?

– Не все сразу, – Максим дурачась поднял руки. – Не снимут. Я узнавал. Это оказывается целевое пособие специально для таких бродяг между мирами, как мы. Работные агрегаторы я изучал. Много непонятного.

– И?

– Думаю попробовать себя на самой простой работе. Если не понравится, всегда можно уволиться. Знаешь, здесь трудовое законодательство куда либеральнее чем той России. Примерно, как в США.

– И куда ты в возрасте и без образования?

– Посмотрим.

– Не боишься конкуренции с юграбами? – резонный вопрос. Марину как любящую жену заботило моральное состояние и душевное равновесие супруга. Ради этого она могла поступиться достатком, хоть и не говорила этого.

– Скорее придется конкурировать со студентами и контингентом типа нашего Митрофаныча.

Сам Максим конечно не собирался работать вместе с понаехами из диких стран и специфичных регионов. Успокаивало то, что в этой стране о такой вещи как дискриминация и не слышали. Точнее говоря, не считали ее чем-то нехорошим. Первое время у Максима глаза на лоб вылезали.

В объявлениях на работных страничках вполне спокойно указывались желаемый пол, возраст кандидата. Иногда встречались уже прочно забытые фразы: «Только для христиан», «Инородцам не беспокоить», «Белый европеец», «Приветствуется стройная фигура, привлекательность», последнее для дам конечно. Бывало и наоборот, так в один ресторан требовался помощник повара обязательно «крещеный кавказец». Видимо, заведение специализировалось на соответствующей кухне, потому как ресторан искал еще и половых с внешностью «горских или картвельских народов».

– Папа, мама! – в комнате затопали босые пятки, и в балконную дверь просунулась заспанное личико Лены. – А мы будем собираться в лагерь?

– Всенепременно. Списки изучили? Вот и давайте пробежимся по магазинам.

– После завтрака?

– А ты завтрак приготовила? Вечером конечно, я сегодня на работу выхожу.

– Папка, ты молодец!

Максим утрировал, когда упомянул биржу труда. Было такое ощущение, что в 21-м веке даже в этой стране биржа существует как данность традиции, не более того. Работу Максим нашел по объявлению. Подсобный рабочий в сборочный цех. Квалификация конечно ниже среднего, то есть на уровне дрессированной обезьяны, зарплата аж 70 рублей в месяц, но зато неполный рабочий день. Самое то, чтоб вписаться, освоиться, понять, куда и как плыть дальше.

Сегодня на два часа дня визит в контору, оформление, а завтра уже можно выходить. Как подозревал Максим его коллегами по работе будут студенты на подработке и контингент низкой социальной ответственности, кому по природе любой труд противен, а сидеть на шее земской благотворительности еще стыдно. То есть, не совсем испорченные люди.

– Папа, ты не забыл в школу зайти, прошение на лагерь подписать? – Лена росла девочкой серьезной, все помнила из того, чему придавала значение.

– Уже подписывал. Все оформлено, не переживай, – с этими словами пригладил растрепанные кудри дочки.

С лагерем на обоих детей действительно повезло. Все благодаря отцу Матфею. Летний детский отдых в имперской России дело популярное, но платное. Однако земский Попечительский комитет оказывается поддерживает контакт с Департаментом социального призрения и приглядывает за детьми из семей с трудным положением. Если же простым языком, отец Матфей предложил посодействовать в выделении бесплатных путевок за счет Земства.

– Как мне вас отблагодарить? – искренне обрадовался Максим, когда приглашение в школу вылилось в такой вот интересный разговор.

– Его благодарите, – школьный священник поднял перст. – Я делаю свое дело.

– И вам спасибо. Очень помогли.

– Вы русские, Богу молитесь, службы не пропускаете. Остальное само приложится, – улыбнулся в бороду Матфей.

Священник не обманул. Все решилось очень быстро. Таким образом младшие Марковы нежданно-негаданно оказались пристроены на целых три недели лета. Скаутский лагерь на берегу Волхова. Не элитный, не специализированный черносотенный, туда случайному человеку не попасть. Однако, так даже лучше, меньше нагрузки, больше свободного времени.

Дождь не повод нарушать привычный распорядок. После завтрака Максим вышел из дома на прогулку и пробежку. У торца дома навстречу попался новый жилец из собратьев по несчастью. Митрофаныч о нем рассказывал, но самому вживую встретить выдалось только сегодня.

– Добрый день! – встречный рыхловатый мужчина с обвисшими землистого цвета щеками махнул рукой.

– Здравствуйте! – Максим узнал его. В Новгороде не встречались, хоть и жили в одном доме. Максим изначально построил себе плотный распорядок жизни, удовольствия в пустопорожних разговорах с соседями никогда не находил.

– Извините за беспокойство. Вы тоже политический мигрант?

– Экономический.

– Вот это по-нашему, – улыбнулся сосед.

Вот теперь точно, все сомнения исчезли. Максим видел его один раз в Турции после катаклизма. Тот самый господин в широкополой шляпе и шортах возмущавшийся тем, что «Россию захватили белодельцы». Как видно, исторический факт не помешал человеку зарегистрироваться мигрантом, и видимо получать социальное пособие в царской России.

– Кстати, забыл представиться. Борисфен Михайлович.

– Очень приятно. Максим Викторович, – Марков еле сдержал рвущийся наружу смех: уж больно оригинальное у человека имя.

– Вы уже третий наш человек в этом районе. Предлагаю не теряться, русские всегда русским помогают.

– Спасибо.

Продолжать разговор желания не было. Максим вежливо попрощался и ускорил шаг. Утренняя пробежка и тренажеры в парке куда лучше болтовни на тротуаре с видом на парковку. Как следует размявшись, уже неторопливым шагом покидая спортивную площадку Максим вновь встретил нового соседа.

Борисфен Михайлович играл в шахматы в компании пожилых господ. Сосед сосредоточенно думал над комбинацией на доске потому и не замечал ничего вокруг. Максим Викторович же предпочел не мешать, увы, шахматы не являлись его любимым развлечением. Дело хорошее, мозги развивает, но как раз особых способностей к этой игре Максим в себе и не находил.

Третий раз за день судьба свела с Борисфеном ранним вечером. Максим шел от автобусной остановки, возвращался из конторы. Трудовой контракт подписан. Завтра на работу, вводный инструктаж, знакомство с коллективом, давно забытым делом. Планов громадье. Компания Максима не разочаровала, адекватные люди, вежливые. Зарплата вся официальная, об иных вариантах, кажется, здесь не подозревают. Хотя Максим считал, что не афишируют. Уж извините, но «серый» найм низкоквалифицированной рабсилы практикуется везде, где есть налоги. Люди везде одинаковы, никто не любит отдавать государству долю честно заработанного.

Сосед был не один. Курил на скамейке с Митрофанычем. При этом оба что-то с жаром обсуждали. Митрофаныч на удивление выглядел трезвым.

– Максим Викторович, рассудите нас, – Митрофаныч развел руками. – Господин Пороженкович завел крайне любопытный разговор о народной демократии. Вот вы как считаете, кто ближе к народу, социал-демократы или черносотенцы?

Максим чуть не поперхнулся от изумления.

– Плохо ориентируюсь в политике. У меня и избирательных прав нет, имущественный ценз не прохожу.

– Вот и вопрос возникает: кого представляет Дума? Где справедливость, когда у части населения нет прав?

– Права у меня есть, Борисфен Михайлович. Подозреваю, у вас тоже. Иначе не получили бы социальное жилье, – сухо прозвучал ответ. Спорить о политике во дворе Максим не собирался. Тем более в такой специфичной компании.

Однако, вежливо отвязаться от соседей не удалось. Слово за слово втянулся в разговор. Борисфен пытался развернуть тему социальной политики и справедливости, но наткнулся на вежливое неприятие Максима и явно черносотенные взгляды Митрофаныча.

– Если так пошло, вы до Катаклизма в том мире за кого голосовали?

– Я вообще на эту дурь не ходил, – прозвучал уклончивый ответ. На самом деле Максим легко просчитал следующий вопрос Борисфена и не собирался углубляться в бесполезный спор ни о чем. – А вы кого поддерживали?

– Наших конечно. Я еще до четырнадцатого был за коммунистов.

– Странно, почему тогда поехали в Россию? Ведь еще в Румелии должны были выяснить, что от компартии здесь в Думе ровно один депутат, да и тот потомственный граф, а социал-демократов как пальцев на одной руке.

– Знаете, Максим Викторович, я всегда за Россию. Как тогда с Крымом и Севастополем вернулся в родную гавань, так и сейчас в одиночном плавании взял курс домой.

– Так вы из Севастополя? А почему тогда в Новгород поехали? Все же климат в Таврической губернии куда лучше, море, солнце.

– Был там. Не понравилось. Знаете, ничего родного не осталось. Совсем ничего. И дорого очень.

– Таврическая «Вотчина синематографа», – с этими словами Митрофаныч выдохнул в небо густую струю сигаретного дыма. – В Симферополе киностудии, куча актрисок, почитателей и режиссеров. На побережье один сплошной курорт. Бывал я там, интересные места, но слишком уж людные. Не каждому подходит.

– Тоже правильно. На пособие выжить можно. Но все не то. Все не так. Я ведь вырос в Севастополе, еще красные флаги над городом застал. Совсем немного до пионерии не дотянул. Потом пошло, сами знаете… – тяжелый вздох. – В Севастополе наших дождался, самооборону поддерживал. На референдуме час в очереди стоял чтоб проголосовать за возвращение домой.

– Так историческая часть города, говорят, с досоветских времен мало изменилась.

– Врут. Все изменилось. Советского центра нет. Даже улицы другие. Хуже всего не это. Хуже всего жить на окраине, в районе высотной застройки в пяти минутах ходьбы от проспекта адмирала Колчака.

– Командующий Черноморским флотом. Провел Босфорскую десантную операцию. Один из первых кто массово применил авианесущие суда в сражении. Поднял русский флаг над Константинополем, – подготовка к защите диплома требовала знаний по истории. Так что, Максим успел выучить основные даты и события этого мира после не случившейся катастрофы 1917.

– Вот именно. Вы сами то Максим Викторович, легко это все приняли?

– Уж лучше дома, чем эмиграция не пойми куда, – прозвучал ответ. – Ладно, это все прошлое. Не случившийся вариант истории. Лучше скажите, как дальше жить планируете? Чем заниматься собираетесь?

– Так я же лидер общественного мнения, у меня были свои информационные сетки. Немного освоюсь и займусь раскруткой своего канала и политическими обозрениями.

– Если не ошибаюсь, вы тогда за Сталина были?

– Это в другом мире было. В империи очень любят Николая Второго и Алексея Несгибаемого.

– Глас народа?

– Разумеется, – круглое лицо Борисфена расплылось в хитроватой улыбке. – Что лучше всего умею, то и буду делать. Народ наш никогда не ошибается. Лента с новостями, аналитикой, историческими подборками. Все как есть на самом деле.

– Но ведь с нуля тяжело раскрутиться.

– Не боги горшки обжигают. В той истории получилось заработать авторитет и здесь мало по малу поднимусь. Знаете, Максим Викторович, народ всегда и везде интересуется военной и политической аналитикой. Вот к примеру, – Борисфен оживился. – Я не вижу здесь особого интереса к военным дронам. Упущение армейцев. Буду раскачивать тему, поднимать интерес.

– А точно интереса нет?

– Конечно. Все наши специалисты остались там за гранью. Некому глас народа вызывать и направлять. Митрофаныч, а вы как думаете?

– Я в этих сферах темен, – улыбнулся сосед. – Вы люди новые, вам и карты в руки.

Глава 26

24 июня 2024

Всемогущий госсекретарь глобальной империи пребывал в состоянии крайнего недоумения и раздражения. Всему виноватой был состоявшийся разговор с полномочным послом королевства Иерусалимского. Энтони Блинкен глубоко вздохнул и включил запись.

Князь Романов говорил с сильным акцентом. Это раздражало. Да, Романов. Отпрыск одной из младших ветвей рода, это тоже раздражало.

– Господин госсекретарь, ваши претензии на иудейские артефакты на территории королевства не имеют под собой оснований. Все вопросы давно улажены между нами и царством Иудейским. Ваши попытки посредничества смешны.

– Господин посол, я говорю от имени моих сограждан кому близки к сердцу святыни Земли Обетованной. Советую отнестись к вопросу со всей серьезностью.

– Простите, но я вас не понимаю. Это наше внутреннее дело.

Блинкен остановил запись. Разговор с самого начала не заладился. С этими настоящими русскими вообще тяжело иметь дело. Они слишком много о себе понимают по меткому выражению одного мудрого дипломата из уже бывшего азиатского государства.

А вот вопрос упрощения визового режима удалось решить.

– Согласен, – русский коротко кивнул. – Со своей стороны прошу не чинить препятствий североамериканцам, желающим совершить паломничество в Иерусалим. Мы открыты для всех христиан.

– Но Иерусалим святой город для всех людей Книги. Что на счет паломничества для мусульман и иудеев?

– Не возражаю в статусе туристов, но не понимаю. Зачем им это?

– Поклонение святыням своих религий.

Романов в ответ приподнял бровь и наклонил голову.

– Господин Блинкен, все исламские и иудейские артефакты у нас бережно охраняются государством. Разумеется, туристы посещают музеи и выставки, но называть это святынями⁈

– Мы договорились открыть упрощенный визовый режим. Для представителей всех рас и конфессий.

– Конечно, у меня есть полномочия дать согласие на упрощенное получение визы до двух недель при пересечении границы. У нас всегда так работало с христианские странами. Рад что мы пришли к взаимопониманию. Полагаю, симметричный упрощенный режим для подданных королевства вопроса не вызывает?

Блинкен коротко кивнул. Он сам до конца не понимал, зачем ему это нужно, но его настоятельно попросили. Упрощение посещения Иерусалима дело хорошее, однако не столь важное, как другие интереснейший моменты.

Еще эпизод разговора.

– Я понимаю, это ваше внутреннее дело. Но всем нам будет полезнее проявить чуточку открытости и уважения к людям других культур. Посмотрите, все наши достижения, успехи зиждутся на толерантности, равенстве возможностей и открытости.

По лицу князя Романова ясно читалось его отношение к этим словам. Будучи дипломатом Сергей Георгиевич промолчал.

– Тем более вы живете в окружении мусульманских стран, по соседству с иудеями.

– У нас нет проблем с соседями. Полагаю, Бог не допустит их в дальнейшем пока мы остаемся верными сынами божьими.

– Согласен. Однако, стоит взглянуть на вопрос шире.

Увы, попытка неудачная. На все вопросы касательно своей внутренней политики Романов отвечал коротко. Впрочем, Энтони отдавал себе отчет, позиция США относительно своих внутренних дел та же самая.

Выключив запись Блинкен попытался вспомнить: что он еще на сегодня запланировал. Секретарь опять немного напутал с рабочим графиком. Помешал телефон.

– Энтони, я тебе отправил интереснейшую запись, – довольно помурлыкал в трубку Уильям Бернс.

– Что там?

– Посмотри. Допрос русского.

– Вы его захватили?

– Нет. Сам на нас вышел. Тебе будет интересно.

Видео пришло по почте. Файл тяжелый на полчаса записи. Съемка любительская на телефон или дешевую полицейскую камеру. Все с одного ракурса, так что Блинкен сделал вывод что это стационарная камера наблюдения.

Спиной к видеокамере сидит мужчина в белой рубашке, напротив него два агента. Лица людей незапоминающиеся. Мужчина средних лет европеец и молодая женщина с латиноамериканскими чертами лица.

– Мистер Пахомов, пожалуйста повторите: с какой целью вы ищете контакт с ЦРУ? – спокойным тоном интересуется женщина.

– Я уже говорил вашим коллегам. Я член Российской Социал-Демократической Рабочей Партии. Депутат Думы прошлого созыва. Я вышел на связь с людьми из вашего посольства в Германии для того чтобы наладить контакт с внешним миром.

– Очень хорошо. Скажите, в чем цель вашей задачи и чем вы можете помочь нам?

– Мисс Барба, повторюсь, мне и Российской Социал-демократии, легальным и подпольным ячейкам Коммунистического Интернационала нужна связь с промарксистскими и либеральными режимами за границами Русской монархии. До Катаклизма мы поддерживали контакт с вашей разведкой и высокопоставленными функционерами Демократической партии. После известных событий эта связь прервалась.

– Мистер Пахомов, официальные лица партии не поддерживают связь с прокоммунистическими, национально-освободительными движениями и активистами в странах с диктатурами, это удел специальных служб.

– Отлично! Пусть будет ваше руководство. Уверяю, мы можем наладить взаимовыгодное сотрудничество.

Русский Блинкену нравился. Нет, не как человек, а как объект сотрудничества, как интересный и выгодный контакт. Уверен в себе, немного заносчив, упрямо гнет свою линию – самое то. Вроде бы не сказал ничего важного, но каждое его слово понемногу проливало свет на ситуацию за границей. Темная неприглядная к целом получается картина. По словам мистера Пахомова, его партия и союзные движения чуть ли не единственные кто реально противостоит великорусскому национализму и патриархальному мещанству в России.

– У нас давно налажена политическая пропаганда среди неустойчивых слоев населения, мы серьезно работаем с инородцами, помогаем замещению национальных культур современными ценностями. Именно наша партия в Думе периодически поднимает вопрос отмены дискриминационных законов, борется за доступ к военной службе всем молодым людям вне зависимости от вероисповедания, происхождения и национальности.

– Почему вы думаете, что всеобщая военная служба поможет продвижению общечеловеческих ценностей? – поинтересовался мужчина. – Не стоит ли свернуть агитацию в пользу контрактной армии?

– Это слишком тяжелый культурный пласт. Один из краеугольных камней «черносотенцев».

– Поясните, «черносотенцы», это что-то вроде фашистов и евроскептиков?

– Ни то, ни другое. В отличие от фашистов наших правых не устраивает идея корпоративного государства, они куда большие индивидуалисты и находят идеал в традиционных демократиях. Но при этом гораздо правее «Национального фронта» и «Альтернативы». Я правильно назвал партии?

– Да. Продолжайте, мистер Пахомов.

В целом получился интересный экскурс в современную политологию. Энтони Блинкен несколько раз проматывал назад интересные места, просматривал их заново. Полезно, очень полезно. Билла Бернса можно поздравить с удачей. Редкий улов. Похоже, человек искренен, это не живец, не двойной агент русской разведки. Вот еще крайне интересный кусок записи.

– Чем еще вы можете подтвердить серьезность намерений сотрудничать с нами?

– Думаю, вы слышали о покушении на дочерей царя? Так радикальное крыло компартии предупреждает власти о грядущем гневе народном. Планировалось показать, что охрана и закрытые дворцы недостаточны для защиты. С помощью новой техники мы можем дотянуться до тирана и его людей.

– А если бы покушение удалось?

– Мы на это надеялись, но даже неудачная попытка принесла пользу.

Энтони Блинкен потер подбородок. Этот человек ему определенно нравился. Именно с такими идеалистами интереснее всего работать. Жаль, в старом мире они перевелись окончательно. Даже рыжий кандидат республиканцев только кажется таким. Не более того.

С работы госсекретарь ушел поздним вечером. Бернсу он не звонил, решил переварить видео, обдумать, а уже на утро обсуждать. Ведь не просто же так директор ЦРУ поделился записью.

В машине по дороге домой прозвучал звонок с известного номера.

– Энтони, я рад что ты с нами, – чуть усталым голосом проговорил один из важных спонсоров.

– Добрый вечер, – Блинкен предусмотрительно не назвал имя. Скандалы с прослушками задели многих. Да и водитель в машине может услышать.

– Я надеюсь на твою поддержку нашего кандидата.

– Может быть. Буду рад, если мне объяснят, почему именно она?

– Я тоже не в восторге, Энтони, – отчетливо слышен глубокий вздох. – У нее больше всех шансов.

– Хорошо. Мы работаем в команде.

Блинкен если честно не ожидал другой ответ, но он хотел лично услышать именно от этого человека. Выключив телефон, госсекретарь долго смотрел на вечерний город за окном машины.

– Мы пролетим со свистом, – сорвалось с его губ.

На следующее утро звонок Уильяму Бернсу пришлось отложить. Госсекретаря на рабочем месте почтила визитом вице-президент. Не одна, конечно. Компанию Камале составили Джейк Салливан, Джефф Зинтс и экс-сенатор Тед Кауфман. Последний официально в правительство не входил, но вес имел куда больший чем у многих официальных лиц.

Энтони как раз смотрел репортаж с митинга республиканцев. Избирательная компания в полном разгаре. Рыжий Дональд явно уверен в своих силах.

– Я верну Америке величие! Пусть эта администрация провалила все, до чего смогла дотянуться, но нас так просто не поставить на колени и не убить. Путь демократы бряцают оружием и плетут интриги, – бодро энергичным голосом вещал кандидат. – Я позвоню русскому царю и заключу с ним хорошую сделку. Я верну Аляску Америке!

Блинкен убрал звук, когда гости устроились вокруг стола. Камала слишком нервно реагировала на такие кадры и характерный голос экс-президента.

– Тони, с твоего разрешения будем решать гамлетовский вопрос, – проявил эрудицию Салливан. Один из самых молодых членов команды и с классическим образованием.

– Кто виноват? И что делать? – резюмировала Харрис. – Тварь ли я дрожащая?

– Это не Шекспир.

– Какая к черту разница, Тед! Все равно англичанин написал.

– Давайте оставим спор о классической литературе тем, у кого есть на нее время, – Зинтс развел руками. – Лучше реально оценим наши шансы.

– Камала, если он продолжит переть с таким же напором, мы не устоим. Черт с ней с Аляской, у нас на носу экономический кризис.

– Пока у нас хорошая цена на нефть и все поставки газа в Европу. Гляди на вещи оптимистичнее, Джейк, – несмотря на бодрый тон, в глазах Камалы Харрис читалось совсем другое. Она получала биржевые отчеты и экономические сводки из первых рук.

В стране инфляция бьет рекорд. Вслед за нефтью взлетели цены на бензин. Но зато на четверть сократился импорт из Китая. И это еще неплохой результат. В приватной беседе министр финансов железная Джанет намекнула Энтони, что до конца года китайский импорт уполовинится, а замены ему нет.

В Китае жесткий спад. Наплевать на китайцев, но все инвестиции в эту страну накрылись предметом известным и обсуждению не подлежащим.

– Мы все в курсе реального положения дел, – прозвучал негромкий уверенный голос Тэда. – На перестройку экономики и замещение импорта уйдет время. К этому моменту нас сметут. Помните, как Франклин Рузвельт выиграл на Депрессии и сдвинул Гувера?

– Нам нужна война. Враг уже есть, – Энтони не узнал голос, и только затем понял, что это он сам сказал.

– У русских флот и космос.

– У советских тоже был флот, в Холодной войне это им не помогло.

– Окей! Кто против? – когда очень было нужно, Камала умела проявлять напор.

Блинкен обвел взглядом собравшихся. Жаль, Камала не додумалась взять с собой Джанет. Министр финансов могла бы склонить сомневающихся. Джанет Йеллен грамотнее и сильнее многих молодых. Она же может подсказать ключевые шаги для удушения противника. Русские только кажутся сильными, Энтони в этом уже убедился.

– У нас слишком маленький оборот с Россией чтоб серьезно на них давить, – теперь выступила молодость.

– Мистер Салливан, Америка всегда была сильна союзниками. Выступим единым фронтом и задавим. Пусть это и обойдется не дешево, – последнее Энтони тоже понимал. Ему докладывали, что русские могут заместить потерю Китая по многим позициям. Глупцы. Именно этим русские подписали себе приговор.

– Какие наши шаги?

– Давайте определимся с нашей позицией, линией давления. Уже затем я звоню нашим европейским союзникам, – в последний момент Блинкен вовремя остановился и не ввернул слово «сателитам». Чертовы политкоректность и инклюзивность дошли и до Вашингтона. Иногда они мешают.

Рабочее совещание прошло быстро. Все заинтересованы в результате, все на одной галере. Определились, что Джейкоб Салливан едет в Швейцарию. На нем встречи с ключевыми европейскими лидерами. Энтони Блинкен взял на себя Британию. С островными кузенами работать сложно. Несмотря на потерю империи, хватку англичане сохранили. Амбиции и навыки грамотной работы тоже остались.

– Что у тебя с установлением демократии в российской зоне интересов? – вдруг поинтересовался Тед.

– Мы только начали работать, мистер Кауфман. Перспективы есть, интересные направления нащупываем, но на все надо время.

– Времени нет, Тони.

– Ни у кого нет времени. Но нельзя с нуля развернуть сеть за считанные недели.

– Хорошо. Все читали последний отчет Эврил Хейнс?

– Грамотный анализ, – кивнул Салливан. – Люди Эврил считают, что мы можем легко отколоть Ближний Восток, если гарантируем местным вождям защиту, увеличим их долю с нефтедобычи и поможем с выводом денег из российских банков.

– А ты что скажешь, Тони?

– Надо работать. Купить можно всех, особенно на Востоке, но надо искать подход.

– Вот и займитесь этим, – возвысила голос Харрис. – Нам срочно нужно показать успех к дебатам кандидатов.

После ухода соратников, Салливан задержался. Джейк вернулся к столу, сел и забросил ногу на ногу.

– Энтони, ты понимаешь, нам нельзя доводить дело до горячей фазы?

– Что с Джо? Я давно его не видел в Белом Доме.

– Отдыхает. Старик сдает.

– Нам нужно продержаться до выборов.

– А потом?

– Потом будут другие проблемы.