Текст книги "Хозяин вернулся (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 32

6 августа 2024.

– Харальд, ты самый непутевый король в Норвегии, – пожилая дама у окна опиралась на подоконник. – Лучше помоги мне дойти до кресла.

Из окна открывался великолепный вид на дворцовый парк. В любое другое время дама сама бы с удовольствием присоединилась к гуляющей по дорожкам молодежи, но не время. Да и сил на это уже нет.

– Астрид, ты специально приехала чтоб это сказать?

– Нет, я потратила время только чтоб посмотреть, как младший брат строит из себя беспомощного старика, – съязвила принцесса.

Ее собеседник грузный мужчина с остатками волос на висках тяжело вздохнул. Нечем возразить. Прожитые годы действительно оставили глубокие следы на его лице. Да кардиостимулятор только продлевает жизнь, но не добавляет здоровья. Холодная железка поддержка, но не замена сердцу.

– Ты тоже не молоденькая, сестренка, – Харальд приобнял даму за талию и поддерживая за руку повёл к креслу-каталке.

– Спасибо, – Астрид благодарно улыбнулась, – Я действительно хожу с трудом, но голова у меня соображает.

– Ты опять о политике?

– Нет, я о человеке которого по недоразумению называют королем. Твой Стёре болван. Он тянет страну на дно. Впрочем, премьер стоит своего короля.

– Я ему доверяю. Он лидер сильнейшего блока в Стортинге. Пока я болел, он…

– Ты слишком много болеешь, – прервала короля сестра. – Ты даже не читаешь доклады и сводки. И ты слишком доверяешь большинству.

– На тебя так подействовала поездка в Россию? Ты была другой.

– Да, Харальд. Да. Представь себе, я была в другом мире. Я видела настоящих людей, а не то безвольное болото напыщенных идиотов, куда твой Стёре нас тащит. Он сам не лучше.

– Расскажи еще раз об этой поездке. Что так на тебя повлияло?

– Ты хочешь слушать, или услышать? Я уже рассказывала, – на губах принцессы играла саркастическая улыбка. Она любила быть первой, наверное, именно из-за этого в этой жизни вышла замуж за простого бизнесмена, а не человека своего уровня. Так было проще играть первую скрипку.

– Я не услышал. Пожалуйста, расскажи еще раз.

– Я видела другой мир, другую жизнь, другое отношение к людям. Разговаривала с людьми, которые относились ко мне как к императрице. Харальд, я видела свою могилу.

– Ты этого не говорила.

– А должна была? Дети меня бы не поняли. И ты не услышал. В Санкт-Петербурге меня встретили люди, смотревшие на меня как на воскресшую родственницу. Меня представили императору, человеку которому все эти президенты и премьеры не дотягиваются до пояса. Они просто бездельники, болтуны и легкомысленный глупцы. И знаешь, император разговаривал со мной с уважением, как с равной, он со всеми так говорит. Он умеет работать с людьми, видит человека, но не опускается на его уровень если человек слабее. Понимаешь?

– Наш дед таким был.

– Дед, а не ты. Хорошо, что понимаешь, – Астрид сняла и протерла специальным платочком очки.

Харальд переместился в кресло напротив. Старый спортсмен старался не поддаваться слабостям, но все же болезни берут свое. Астрид права – в последние годы он сильно сдал. Если честно, после Ковида так и не оправился.

– Знаешь, в России один молодой человек рассказал мне историю одной девочки. Она жила в маленькой небогатой стране. Жила в столице, ходила в школу как все дети. Она была счастлива как ребенок. Однажды на страну напали враги, – губы женщины тронула усмешка, глаза превратились в щелочки. – Даже не враги, а бывшие друзья. Они всего лишь хотели захватить маленькую страну пока ее не атаковали другие. Политика, Харальд, сам знаешь.

В этой стране жили небогатые, но хорошие сильные люди, они не сдались, а встретили вражеские десанты оружием. У людей было мало оружия, старые самолеты, слабые корабли, но зато у них было мужество. Они дрались не за камни и фьорды, а за свою землю и самих себя. Затем на помощь пришли союзники.

В одной большой стране серьезно отнеслись к договорам. В столице маленькой страны шли бои, десант пытался захватить дворец, но через фьорд под бомбами прорвался крейсер союзников. Девочку и ее родителей, ее деда, ее родных вывезли в безопасное место. Там к ним относились как к друзьям. Они жили в настоящем дворце в маленьком красивом городке. Там же жила семья одного мальчика. Мальчик и девочка подружились. Мальчик гулял с девочкой, помогал учить язык союзника, они вместе ходили в школу.

Да, наивная детская влюбленность, то самое непосредственное чувство. Все было очень чисто, только поцелуи в щечку, только рука в руке. Мальчик и девочка взрослели, но отношения не изменились. Рыцарь защищал свою маленькую даму, иногда угощал сладостями на прогулках, учил стрелять из детской винтовки.

Война закончилась. Наша семья вернулась домой. Но девочка, уже девушка помнила мальчика, помнила, как он бережно и уверенно держал ее ладонь. Помнила, как краснела от его взглядов. Оказалось, и мальчик не забыл девочку, не забыл свои наивные клятвы. Когда настало время он позвонил девушке, а затем прислал за ней военный крейсер.

Возмужавший юноша встретил девушку на причале. За его спиной стоял караул, казаки с шашками, девушку встретил орудийный салют, играл гимн. Девушка это не слышала, она видела только глаза юноши. Он не забыл свои обещанья. Чувство сохранилось и только стало сильней. Да, было шумная свадьба. Девушка стала императрицей, верной женой хозяина большой и богатой страны, она стала, – Астрид замолчала, подбирая слова. Монолог, эмоциональный рассказ утомил пожилую женщину. Однако, она не собиралась останавливаться. Еще многое оставалось сказать. – Она встретила свою любовь, не только к юноше, но и к его стране. Ты знаешь, эта девушка, как и я не сидела на месте. Она ездила по стране, работала, встречалась с людьми. Царица Астрид много сил положила для развития туризма. Сама строила курорты и туристические центры на семейные деньги. Она любила детей. Серьезно относилась к закрытию детских приютов.

– К закрытию?

– Ты удивлён? А мне рассказали, как там на самом деле. Видишь ли, оказывается у русских изначально считалось, что дети должны расти в семье. Потому они старались и стараются усыновлять сирот. Даже есть премия императрицы Астрид. Дается тем, кто берет детей под опеку или всемерно устраивает судьбу сирот. Потому у настоящих русских приютов очень мало. Оставшихся без родителей детей разбирают дальние родственники и неравнодушные люди.

Король тряхнул головой. Он в последние годы жизни считал иначе. Хотел было задать вопрос о ювенальной юстиции, но остановился. Человек далеко не глупый прекрасно понимал каким будет ответ. Ему это не нравилось, но он признавал правоту правителей и граждан той большой страны.

– Я отвлеклась. Ты меня сбил, – Астрид притворно нахмурилась. – Та девушка родила пятерых детей.

– Как и ты. Похожая судьба, – Харальд повернулся к сестре. – А как же Иохан?

– Девушка его не встретила, – прозвучал резкий ответ. – Она любила другого. Она не Фернер, а Романова. Георг ее тоже любил всю жизнь. Мне показывали видео с похорон старого императора. Та Астрид плакала. Ее поддерживали и утешали дети и внуки. Когда она ушла, три года назад, ее похоронили в одном склепе с мужем. Они так и лежат обнявшись. Надеюсь, на том свете так же идут по раю рука об руку, хотя он ортодокс, а она не изменила лютеранской церкви.

– Ты видела могилу?

– Склеп. Саркофаг в храме ортодоксов. Князь Николай, милый обходительный молодой человек уговаривал не ехать, переживал, боялся, что я не выдержу. Я поехала. Братишка, я видела свой саркофаг.

– Но ведь это другая женщина. Другая Астрид, – голос короля дрогнул. Он смотрел на сестру с заботой во взгляде, ловил интонации ее голоса. Он переживал за нее. Король поддался вперед и взял в руки ладони сестренки.

– Не ври себе. Это была я. Одна я осталась принцессой Норвегии, вышла замуж за Иохана, сейчас перемещается в каталке и пытается встряхнуть дряхлого непутевого младшего брата. Другая стала женой императора Георга, жила и навеки осталась в России, – Астрид сделала резкий жест, вырвала руку из плена. – Обе Астрид это я. Я прожила две жизни. Я это сама поняла. Я видела своих детей и внуков из той другой жизни, я чувствовала, что они мне не чужие. Я сидела на той самой скамейке в дворцовой парке, где много лет назад держались за руки мальчик и девочка.

– Сейчас Россией правит внук Георга. Ты видела его? Кто он?

– Он настоящий мужчина, – сказано это было с той самой женской интонацией, которая не пропадает с возрастом. – Кстати, когда Георг понял, что слишком постарел, он передал трон внуку. Да, забыла сказать, король Харальд того мира тоже не стал строить из себя фараонову мумию. Твой Хокон не такой уж и бездельник. Кстати, совсем забыла, у тебя был шанс встретить самого себя.

– Поясни, – король напрягся, инстинктивно выдвинул вперед челюсть.

– За два дня до Катаклизма старый король Харальд совершил визит на русскую базу Стура. Случись что, визит могли перенести, и он бы увидел до чего ты и твои министры довели страну.

Астрид откатила кресло от столика. Перед серьезным разговором ей был нужен глоток свежего воздуха. Беседа порядком утомила принцессу. Да, все могло быть иначе. Все могло быть другим. Но чтоб не стало совсем плохо, дочь и сестра королей взяла себя в руки, она еще не договорила, не довела дело до конца.

– База Стура спорная территория. Ни я, ни наш отец не предавали ее русским. И наш народ не отдавал. Йонас Гар Стёре считает, что мы должны приложить все усилия, чтоб…

– А еще у тебя спор из-за Шпицбергена, акватории Баренцева моря, – бросила Астрид. – Забудь. Твой Стёре ведет себя как мальчишка. Договор аренды Стуры подписал наш дед. Русские так считают и имеют на то право. Если помнишь, после Катаклизма Стура оказалась с русскими причалами, нефтяными танками, береговыми батареями и русскими моряками. На Шпицбергене русские пограничники. Оставь, это не то, за что можно бороться. А благодаря Стуре русские считают, что с нами можно иметь дело.

– Это слишком сложно.

– Пока ты пролеживаешь бока твой Стёре влез в войну против России. А Хокон хоть и считается регентом, не остановил дебилушку, а пустил все на самотек, – когда было нужно Астрид умела найти нужное слово, хлестко припечатать.

– Но мы же европейцы и мы, должны остановить агрессию, – прозвучал непрошибаемый аргумент.

– Так не позволяй втравить нашу страну в чужой конфликт, норвежец, – сухонькая старушка подняла кулак. Ветер из открытого окна растрепал ее волосы, но Астрид этого не замечала. Наоборот, глоток свежего воздуха дал ей энергию, силу, напор с которым принцесса и убеждала младшего брата. – Я еле хожу, но с мозгами проблема у тебя. Харальд нас раздавят первыми и не поморщатся. А если мы проявим здравомыслие, выиграем. Мы европейцы? Да. Но русские еще большие европейцы, они сохранили все то, что ты растерял. Они сильная стойкая и здоровая нация. Они больше ста лет не терпели поражений, они слово такое забыли. Пока мы спорим на хвост от селедки, русские осваивают космос и считают, что трое детей на семью, это очень мало.

– Надо думать, – король развел руками. – Ты слишком уверенна.

– Позвони Хокону. Где шляется этот мальчишка?

Наследному принцу за пятьдесят, но Астрид могла себе позволить называть вещи своими именами. Несмотря на возраст, принц до сих пор ничем не отметился полезным. Мальчишка с проседью живший на семейные деньги, слишком легко относившийся к жизни. Да, представительские, церемониальные функции, но по меткому выражению одного русского: «Со всем этим может отлично справиться языческий идол».

– Вызови его. Найди. Скажи, что умираешь, что Норвегия завтра погибнет без него.

Слова принцессы возникли действие. Этим же вечером в этой же комнате принц Хокон услышал от тети много нового и интересного. Король к этому времени нашел в себе силы ознакомиться с докладами экономистов. Настроение Харальда это не улучшило, но привело короля в состояние деятельное. Он даже порывался позвонить премьеру. Только старшая сестра воспрепятствовала естественному желанию старого короля немедля выяснить, о чем вообще думал Стёре в последние месяцы, и не стоит ли прописать премьеру курс лечения от разжижения мозга?

– Всему свое время. Твоего премьера назначил парламент, ты только одобрил. Не ты назначал, не тебе снимать. Давай думай, кто в правительстве может нас поддержать?

– Армия. Только армия, – вдруг прозвучал голос кронпринца. – Отец моряки тебя уважают. А среди военных много недовольных политикой социалистов. Далеко не все в восторге от твоей миграционной политики и налогов. Многие не понимают, зачем мы тратим так много наших денег на тех, кто их никогда не вернет.

– Хорошо. Но начну я со Стёре. Йонас прекрасно знает, что не может отстранить меня. У народной монархии есть свои преимущества, – Харальд попытался изобразить улыбку на лице. – Попробую договориться.

– Хорошее решение, – принцесса Астрид довольно с хрустом в суставах вытянула руки. Брат наконец-то проснулся, забыл про свои болячки и занялся делом.

– Но нам не стоит резко менять внутреннюю политику, – осторожно добавил Хокон.

– Это пусть простые норвежцы решают. Я только исполняю их волю,

– Слишком много пафоса. Давай думать о дне сегодняшнем и не пытаться поделить пять рыб на всю страну.

Премьер министр Йонас Гар Стёре был удивлён, когда ему позвонили из королевского дворца. Харальд Пятый конечно символ нации, его действительно любили, но король давно не лез в реальную работу, он представлял страну, но не правил.

Увы, все оказалось гораздо хуже. Король Харальд чувствовал себя великолепно и после формальных приветствий, дружеских рукопожатия соизволил задать весьма неудобные вопросы.

– У всех плохо с экономикой, – премьер потер переносицу. – После пришествия этого ужаса всех лихорадит. И мы еще хорошо держимся.

– Только за счет нефти и газа. Ты лучше скажи, почему вдруг нам стало нужно поддержать Евросоюз, в который мы не входим?

– Мы член Европейской экономической зоны и участник НАТО, – прозвучал быстрый ответ. Йонас Стёре искренне не понимал, к чему вдруг все эти вопросы? Присутствие при разговоре кронпринца ясности не добавляло. После звонка премьер предположил, что старый король чудит, но это не так. Уж слишком серьезные и точные вопросы он задал, слишком хорошо оказался погружен в реальную ситуацию, чего явно не ожидалось.

– Это все ерунда. Йонас, скажи, зачем мы вдруг присоединяемся к санкциям против страны, экономика которой больше американской, а авианосцев больше чем у нас боевых кораблей? Ты не интересовался, что настоящие русские предлагают на экспорт, и это не нефть?

– Тем они опаснее. Если мы сейчас уступим, они проглотят нас по частям. Ради европейского единства я и большинство членов Госсовета приняли решение поддержать союзников, – премьер следил за реакцией на лице короля. – Тем более, цены на углеводороды после Катаклизма скачут как бешенные, мы компенсируем все затраты продажей газа. Еще и фонд поколений пополним.

– Не компенсируем, – включился в разговор кронпринц. – Если у немцев и французов обрушится экономика, они ничего уже у нас не купят, будут брать в долг.

– И это хорошо.

– Хорошо пока евро не обесценилось, – принц Хокон не зря учился в Лондонской высшей школе экономики. Базовые принципы он понимал.

Разговор начался жестко, к чести короля он вовремя почувствовал, что перегибает и сбавил обороты. Премьер в свою очередь так и не смог ответить на вопрос: что будет, если русские решат задействовать то, что у них болтается в космосе? В военных вопросах Йонас Стёре плавал, однако бедственное состояние арсеналов большинства европейских стран не было для него секретом. Что же касается экономики, тут впору было приглашать астрологов и гадателей. В текущей ситуации от этих интересных господ куда больше пользы, чем от дипломированных специалистов.

– Давайте не будем торопиться. Участие в Еврозоне ни к чему нас не обязывает, – принц раскрыл ладони. – Давайте пока сохранять нейтралитет. Если не ошибаюсь, американцы не спешат нас поддерживать?

– У американцев выборы.

– Тем более, – Хокон довольно кивнул. – Свежие сводки из-за океана говорят, что демократы не удержат Белый Дом. А что до кандидата республиканцев, он точно не будет обострять ситуацию. Пока предлагаю с вниманием отнестись к русским предложениям по взаимной торговле.

Премьер бросил короткий взгляд на кронпринца. Еще два дня назад Хокон и не пытался возражать. Все изменилось за считанные часы. Привыкший к подковерным играм и невозможным коалициям политик остро чувствовал, вмешалась еще одна сила. Инстинкты подсказывали, не спешить пока ситуация не прояснилась. С другой стороны, все что доносилось из-за границы большой России вызывало у человека неприятие. Это совсем другой мир, другое общество, это то, с чем Йонас Стёре и его партия долго боролись.

– А может быть нам пригласить русского посла? Скажем, частный визит, – тихо примиряющим тоном молвил король. – Неофициальное чаепитие.

– Русский любит кофе.

– Не откажусь, – отреагировал кронпринц. – Папе только чай, разумеется. Вам Йонас по желанию.

– Я распоряжусь чтоб позвонили в посольство и пригласили господина Резникова. Может быть это неверно политически, но мне как старому человеку интересно, что русские могут предложить за наш нейтралитет. Вы согласны?

– Шпицберген мы точно не выторгуем.

– Он тебе нужен? Если память не подводит, они разрешают нам добывать там уголь, а льды и белые медведи нам не интересны.

– Фланг НАТО. Передовая позиция.

– Тогда точно не выторгуем, – усмехнулся король. У возраста есть одно неоспоримое преимущество: иногда с годами приходит мудрость. Не всегда, но бывает.

Глава 33

14 августа 2024

– Похоже, это наш последний успех, – Энтони Блинкен запустил руки в шевелюру и откинулся на спинку кресла.

– Тебя это радует?

– Мне уже все равно, Джейк.

Советник президента по нацбезопасности промолчал. На его лице на миг отразилось выражение недоумения. Он еще боролся, на что-то надеялся. Блинкен для себя все уже решил. Нет с работой или бизнесом проблем не предвидится, после отставки покровители и друзья помогут. Хуже другое, эти выборы партия уже бездарно провалила. И даже люди на местах ничего уже не решат, уйдут в сторону, побоятся слишком сильно выправлять результаты голосования. У русских есть слово «слить». Именно оно точнее всего характеризует ситуацию.

– Ты уже читал совместное заявление лидеров Евросоюза?

– За кого ты меня принимаешь? Мне его прислали еще до публикации. Все же мы пока лидеры свободного мира, – в устах Блинкена последние слова прозвучали с привкусом горькой иронии.

– Ответ ждешь?

– Ты что-то знаешь?

Салливан коротко кивнул с самым серьезным выражением лица. Он многое хотел сказать, но настрой Энтони не способствовал разговору. Джейк видел, его не услышат.

– По моим каналам, русские дадут ответ утром по европейскому. Я буду дожидаться.

– Я тоже, – короткий взгляд на часы. – Впереди у нас интересная ночь.

Время приближается к шести. Служащие уже собираются по домам. Начальники секторов, администраторы готовятся к вечернему совещанию. Энтони собирался сегодня не затягивать, отпустить людей пораньше. Все равно, все что они делают скоро уйдет в шредер. Уж кто-то, а Энтони Блинкен прекрасно знал, Госдепартамент ждут кадровый потрясения. И это не шутка, хорошие люди предупредили о планах рыжего кандидата. Работать в такой атмосфере разновидность изощренного мазохизма. Однако госсекретарь еще держался. Он тянул дела на чистом упрямстве. Делал то что должен, не надеясь на результат.

Одно из последних дел, атака европейцев на Россию. Много труда и не требовалось, союзники сами заглотили наживку и ждали на низком старте. Других вариантов у них и нет. Джанет Йеллен просветила Энтони на этот счет. Все в этом мире решают деньги. Большие деньги.

Европа сейчас в таком положении, что любой ход ведет к стагнации экономики и закрытию социальных программ. Попытка сыграть на «Зеленой повестке» и вырваться вперед за счет новых технологий провалилась. Результат весьма средний. Подпитка недорогими энергоресурсами из России обрезана. Пусть немцы сопротивлялись до последнего, но дожали и их. А после Катаклизма все стало еще хуже. Даже в перспективе нет русского газа, нет русской нефти. Они оказывается сами везут топливо из колоний.

В шахматах это называется «цугцванг». Следующий ход вынужденный и проигрышный. Вырваться можно только перевернув доску. Не обязательно нормальная война. Эскалация, воинственная риторика, апелляция к долгу перед отечеством, внешняя угроза – старые добрые инструменты. Благодаря неумолимой угрозе можно раскрутить экономику на военных заказах. Под этим же соусом урезать социалку и придушить недовольных.

Все прекрасно работает. А в случае с настоящими русскими и придумывать ничего не надо. Само их существование, их законы, нормы, культура, образ мышления есть прямая и явная угроза цивилизованному миру. Достаточно первой же стычки, первого показательного инцидента и дальше само пойдет. Остается только управлять процессом и подогревать конфликт, в меру конечно. Настоящая война никому не нужна.

Европейцы вляпались первыми. Такова судьба. Сами согласились, сами влезли в эту игру не озаботившись прочитать правила. Сейчас богатые европейцы уезжают, многие в Штаты. Производство сокращается, но зато промышленность и капиталы выводятся в нормальные страны. За все надо платить. Всегда выигрывает тот, кто думает, а не лезет первым в огненную печь.

Джейк сидел напротив с каменным выражением лица. Разговор не получился.

– Основные пункты ты знаешь, – Блинкен улыбнулся. – Все как обговаривали с нашими британскими друзьями.

– Я думал ты поможешь. Подскажешь следующий ход. Мы одна команда.

– А я думал, ты знаешь планы русских.

– Почему мы сами не вводим санкции? До инаугурации вполне можем протащить биль через Конгресс, – обмолвка дала понять, Джейк тоже не верит в успех демократического кандидата. – Камала настаивала. Почему мы взяли паузу?

– Ты сам ответил. И мы не знаем, какой будет ответ царя. Завтра большое совещание, к тому времени появится ясность.

На самом деле все оказалось куда сложнее. Джейк Салливан должен был это знать, но почему-то задал не самый лучший вопрос. Экономика. Чертова экономика и неопределенность. К неудовольствию Блинкена, никто не мог просчитать последствия давления на новую Россию. Это нервировало.

– Мне это не нравится.

– Мне тоже. Но не мы решаем, Джейк.

После ухода Салливана как раз осталось три минуты до совещания. Энтони не стал напрягать людей. Наоборот, выслушал доклады, нашел за что каждого похвалить. Когда все плохо, приходится больше внимания уделять людям. Хотя Блинкен прекрасно знал, больше половины примут предложение нового госсекретаря. Он никого не винил, кто-то же должен продолжить прежнюю политику. Пусть будет так. Не все зависит от первых лиц, много решают такие вот начальники секторов и ключевые специалисты. Они молча делают дело, зачастую как надо, а не как решит ставленник нового выскочки.

– Шеф, у меня разговор, – Саманта Пауэр намеренно задержалась в кабинете.

– Отставку не приму, – последовала грубая шутка.

– И не собираюсь. У меня серьезное дело, – администратор Агентства по международному развитию скосила глаза на динамик компьютера и потерла ухо.

– Говори, – Блинкен выдернул разъем из телефона. – Кабинет чистый.

– Ты уверен?

– Да. У меня все чисто, – спокойным уверенным голосом. Настрой, опасения Саманты незаметно передались Блинкену, но вид он не показал.

– На меня вышли русские, – женщина наклонилась вперед так что прядь волос упала на лоб. Отбросив прядь небрежным движением Саманта продолжила: – Предложили сотрудничество.

– Вербовка?

– Не знаю. Что ты посоветуешь? – голос старой соратницы дрогнул.

– Расскажи, кто и что предлагал?

– Русский посол Вяземский. Империя, разумеется. Мне позвонили на личный номер и пригласили на встречу в кафе.

Госсекретарь даже не удивился. Напористость, здоровая агрессия в делах у русских его временами пугали. Они способны на такой ход. Разумеется, совершенно не задумываясь о политесе, обычаях и деловой культуре. Совершенно не думая, что могли подставить человека. А может быть наоборот, именно с таким расчетом.

– Пошла?

– Да. В безопасность не сообщала, – Саманта взяла себя в руки. Теперь ее голос звучал уверенно. Ни малейшего намека на слабость. Перед Блинкеном сидела та самая знаменитая сильная стальная женщина.

– Русский предложил мне сотрудничество по линии Агентства. Причем на выбор официальный или неформальный варианты. По его словам, у нас есть общие точки соприкосновения и направления работы.

– Интересный ход.

– Мистер Вяземский говорил: русские заинтересованы в сближении, в продвижении демократии в отсталых странах, они предлагают обмен опытом, консультации. Им интересны наши технологии мягкого продвижения современных ценностей. Ты понимаешь.

– Понимаю. Они работают на перспективу, – Энтони не стал говорить, что точно такое же предложение уже поступило людям из Фонда Била Гейтса. Информацией поделился Алехандро Майоркас. Министр внутренней безопасности человек сам в себе, но в этом вопросе намеренно вводить в заблуждение не будет.

– Вопрос о твоих людях в России поднимался?

– Нет. Он сразу дал понять, что это ему не интересно.

– Понятно, – короткий кивок. Разумеется, контрразведкой у них занимаются другие люди.

– Русских интересует наша работа в Африке и Латинской Америке. Даже готовы помочь. Мистер Вяземский явно выказал искренний интерес к проектам. Не понимаю, это ловушка? Им явно интересы единого мира и продвижения демократии не интересны. Другая культура, другое мышление. Они консерваторы до мозга костей.

– Им важен результат, – Блинкен сразу вспомнил строчки из одного доклада. – Значит они работают теми же методами, что и ты.

– Но у них нет ни демократии, ни равенства, у них даже феминизм в загоне.

– Им не нужно. Африка? – все верно, в голове сложилась цельная картина. – Как думаешь, в их мире тоже разрабатывали доклады Римского клуба? Им знакома теория пределов роста?

– Возможно. Разведка сообщала, что в колониях они добились очень хорошего результата в раскрутке планирования семьи, управлении рождаемостью и защите женщин от насилия.

– Вот, мы и нашли ответ, – Блинкен вдруг почувствовал себя очень старым и мудрым. Второй раз так сказал за вечер. И еще он понял, что не зря поддержал решение, не вмешиваться пока в европейские дрязги. Пусть немцы и англичане проверят русских на прочность. Пятая точка никогда не обманывала, интуиция работала.

– Мне соглашаться?

– Сама решай. Могу только посоветовать не отказываться, – есть ситуации, когда лучше спустить ответственность на подчиненного. Судя по выражению глаз Саманты, она все прекрасно поняла.

– Моя работа в России и русской зоне влияния окажется под вопросом.

– Ты же умная. Это разные вещи. – уголки глаз Блинкена лучились искренней отеческой улыбкой. – Разные направления, а цель одна. У тебя мощная команда.

– Я подумаю.

На этом рабочий вечер не закончился. Госсекретарь не любил задерживаться допоздна, но сегодня особый день. Он сам себя не простит если пропустит ночное шоу. Впрочем, не он один. На рабочий телефон звонила Камала. Госпожа вице-президент в последние дни изменилась к лучшему, стала серьезнее, уже не пугала людей смехом.

К сожалению, все это слишком поздно. Конкурент обошел всех на вираже. После той идиотской стрельбы в Пенсильвании он набрал столько очков, что чтоб растерять их нужно проявить редкий идиотизм. Ранение в плечо по касательной, царапина, легкий ожог, но зато теперь Рыжий мученик и героический несгибаемый боец за настоящую Америку. Все как его ядерный электорат любит.

После того случая обычно невозмутимый Джейк Салливан предложил прострелить ногу госпоже вице-президенту. Идея интересная, но несвоевременная. Поздно в общем. А с точки зрения Блинкена кандидатке демократов лучше стрелять в голову, все равно мозг не заденешь. И череп только пятидесятым калибром можно пробить.

За окном ночь. Огни большого города. Доносится шум лопастей вертолета. Если абстрагироваться, в Вашингтоне не бывает темно. В столице мира жизнь не останавливается ни на минуту. На улицах всегда много машин. Люди даже не замечают смену времени суток. Они слишком заняты.

На телефон приходят сообщения круглые сутки. Рабочая почта на экране компьютера мигает непрочитанных сообщениями. Если здесь на Восточном побережье первый час ночи, то на другой стороне Земли день в разгаре. Дипломаты и работники посольств, спецпредставители шлют письма и запросы круглосуточно. И если помощник ушел домой, это не значит, что госсекретарь сам не может разобрать почту. Работа позволяет убить время, а крепкий кофе бодрит.

Энтони в очередной раз перечитал Заявление Европейских держав. Оно уже опубликовано, уже приняло силу закона. Это официальное объявление войны, пусть и другими словами. Это уже просто так назад не откатить.

Правительства стран Европейского Союза и Великобритании осуждают немотивированную агрессию, обстрел польского пограничного корабля, осуждают протекционистскую нерыночную торговую политику Российской империи. Цивилизованные страны Европы обвиняют правительство России в отказе от урегулирования территориальных споров, нарушении международных правил в части Черноморских проливов и Суэцкого канала. Искреннюю озабоченность вызывает дискриминация национальных меньшинств в империи, подчиненное положение малых народов.

Народы свободной Европы не понимают отказ Империи от сотрудничества с международными организациями и нежелание идти навстречу цивилизованным странам, попрание норм демократии. Международное сообщество возмущено отказом России от какого-либо сотрудничества по защите прав человека, отказом от подписания основополагающих конвенций и признания международных судов и институтов.

В ответ на отказ правительства России в мирном урегулировании территориальных вопросов, отказ от передачи дела по инциденту в Гданьском заливе международному суду, Европейские страны вынуждены пойти на ответные шаги. С 26 августа вводятся ограничения на торговлю с Империей. Полный запрет на импорт углеводородов из России. Ограничения на поставку бокситов, руды и урана в Россию.

Перечитывая эти строки Блинкен довольно улыбнулся. Запрет касается только компаний в юрисдикции Империи. А вот на экспорт русских сателитов никаких ограничений нет. Вообще, не упоминаются. Через несколько дней дипломаты оповестят всех заинтересованных, растолкуют тонкости европейского законодательства и санкционных ограничений.

Следующими пунктами вводятся ограничения на денежные переводы, блокируются операции с имперскими банками. Естественно следуют персональные санкции. Здесь составители особо не мудрствовали, а включили в список все правительство новой России и три десятка фамилий из верхних строчек тамошнего аналога списка Форбс. Если и ошиблись, ничего страшного. Это все предмет торга и предложение русским задуматься.