Текст книги "Хозяин вернулся (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 23

30 мая 2024

– Через двадцать минут за вами заедет машина. Черный «Прогресс» Казанец'. Собирайтесь.

– Спасибо, – бросил Такер и побежал переодеваться.

Вчерашний день оказался насыщеннее предыдущего. Штабс-капитан Серов, как и обещал, устроил потрясающую экскурсию. Такеру показали парки и фонтаны Петергофа, свозили в Кронштадт и провели по великолепному парку на западной оконечности острова. Журналист видел пригороды, почувствовал атмосферу патриархальных застывших в позапрошлом веке Териоки и Белоострова, а затем по скоростной магистрали перенесся в деловой центр на Васильевском острове.

– Видите вон тот неприметный особняк? – сопровождающий показал на старинное здание красного кирпича с лепниной в окружении деревьев на огороженной территории. – Штаб-квартира «Царицынской группы заводов». Управление перенесли в Петербург в 30-е годы прошлого века, здание начала 19-го века. За этим забором и парком добрая четверть тяжёлого машиностроения и треть военной промышленности.

Серов назвал цифру примерно равную годовому ВВП Франции или Германии.

– Именно столько они показали оборот в отчете за прошлый год. На заводах компании в Акмолинске строят двигатели космических кораблей.

– Такой маленький офис.

– Это только штаб. Вся работа и люди раскиданы по площадкам. А вон если проехать в том направлении по набережной мы упремся в корпуса Балтийского завода. Старая казенная верфь, неоднократно модернизировалась.

– Строит военные корабли?

– Не только. Если не ошибаюсь, сейчас больше по частным заказам. Штампуют сухогрузы, танкеры, контейнеровозы. Военное тоже есть, если возьмём катер, с Невы увидим новый авианосец у стенки.

От речной прогулки Такер не отказался. Обозрели не только верфи, но и набережные, мосты, ансамбль Биржи, прошли вдоль старинной крепости с собором. Журналист обратил внимание на многочисленные прогулочные суда, идущие по реке грузовые суда и баржи.

Да, день был насыщенный. До сих пор в голове некоторый сумбур.

Из гостиницы Карлсон выскочил точно в назначенное время. Остановился выискивая взглядом нужную машину, забыл ведь уточнить как выглядит этот самый «Прогресс».Из одной из припаркованных машин махнули рукой. Седан класса С, судя по размеру. Да, на переднем сиденье сам Серов. Сегодня в форме.

– Садитесь. Едем.

– Куда?

– Красный замок. Встреча в здании Совета Министров.

– Корпусной участок?

– Вы уже ориентируетесь. Хорошо.

Несмотря на оживлённое движение доехали быстро. В правительственном квартале на юге Такер еще не бывал. Город слишком большой чтоб осмотреть его за полтора дня. Здесь надо прожить много лет чтоб все узнать и увидеть.

Опять аллеи, фонтаны, аккуратные дорожки, машины на парковках. Устремленная в небо архитектура. Серов показал на величественный собор. Парящая каменная громада.

– Николай Третий. Один из главных Соборов столицы. Построен в память о погибших на полях Второй Отечественной.

– Почему третий? – дурацкий вопрос, но ничего другого на ум не пришло.

– Это известная история. Расскажу потом.

Машина остановилась у торца здания. Крыльцо. Отдельный вход. За дверью пост охраны. Карлсону выдали электронный пропуск. Все быстро, организация на высоте. Скоростной лифт возносит на девятый этаж. Обычный коридор делового здания. Навстречу попадаются люди, все в деловых костюмах или характерных мундирах чиновников, встречаются офицеры в форме. Вот перегородка с дверью. Пост охраны.

– Это рабочий сектор князя Николая, – поясняет сопровождающий.

Вот и конец пути. Серов остается в приемной, Такера приглашают.

– Здравствуйте, ваше высочество, – сразу с порога.

– Добрый день, господин Карлсон, – навстречу поднимается молодой мужчина в деловом костюме.

Кабинет маленький, уютный, справа большое окно. Николай с уверенной улыбкой подает руку и приглашает гостя за стол.

– Рад вас видеть. Как добрались? Как впечатления?

– Спасибо! Великолепно! В России меня столько всего удивило, что даже не знаю, что спросить.

– Я тоже не знаю с чего начать. Никогда в жизни не общался с журналистами. Как-то везло.

– Простите, ваше высочество, я могу использовать звукозаписывающую аппаратуру?

– Конечно. На дворе 21-век, можно не развивать навыки стенографии.

Такер выложил и включил на запись сразу два телефона. Как он успел выяснить, у русских даже на обычное аудио свой стандарт. Будет интересно подкинуть файл специалистам, пусть расшифровывают.

– Вы говорите, что никогда не встречались с журналистами. Но вы все же согласились рассказать о своей стране нашим слушателям.

– Скажем так, мне интересно поговорить с одним из тех, кто плотно работает с общественным подсознательным в Штатах. Тем более с человеком достаточно прогрессивных цивилизованных взглядов.

– Так кто у кого берет интервью?

– Интересный вопрос. Вы опытнее в этом плане, – князь поднял руки. – Вам и вести разговор.

– Спасибо, ваше высочество. Тогда задам главный вопрос. Вопрос, который волнует не только американцев, но и жителей других стран. Расскажите о вашей стране.

– Это невозможно, господин Карлсон. Россия разная. Это огромный цельный организм, страна самых разных людей. Рассказать о моей стране в паре строк невозможно, даже в один роман не уместишься. Может быть я огорчу ваших читателей и зрителей, но мы все разные, в тоже самое время у нас много общего. Везде, и в Европейской России, и в Румелии, в Сибири, Туркестане, на Аляске, в колониях живут прекрасные, сильные доброжелательные люди.

– Спасибо. Это самый лучший ответ, – журналист сам не ожидал, что князь так легко выкрутится. – Что самое главное в вашей стране, на каком фундаменте вы стоите?

– Конечно, самое главное у нас люди. Наши сограждане не только христиане, но и инородцы, иноверцы. Мы все привыкли уважать чужие правила, но ни на дюйм не отступать от своих принципов и порядков. Полагаю, Соединенные Штаты не сильно от нас отличаются. Все и всегда держится на людях.

– Но ведь люди разные. Что важное, исключительное в Российской империи?

– Я чувствую, куда вы клоните, – лицо князя озарила светлая искренняя улыбка. – Извольте. Для нас главное: христианская вера, самодержавие и национальное русское народовластие. Одно без другого не держится.

– Я правильно понял слово «народовластие»?

– Я надеюсь на это. Традиционная демократия, известная еще с греческих полисов, варварских королевств Старой Европы, наши традиции земства и самоуправления, то на чем строится гражданское общество.

У Такера возникло много вопросов, он полминуты раздумывал, затем задал самый интересный.

– Но как у вас стыкуются демократия и абсолютная монархия?

– Сразу внесу ясность. Абсолютной монархии у нас нет. Её ни у кого нет и быть не может. Любая власть самодержца ограничена законами, принятыми нормами морали, законами Божьими, самим обществом полноправных граждан. Любой правитель действует, только опираясь на гражданскую основу, на нацию, иначе он не долго остается правителем.

– Разве в вашем мире не было тиранов и диктаторов?

– Конечно были, но построенное ими всегда разрушалось, бывало, что и при жизни диктатора. Наша страна стоит больше полутора тысяч лет. Одна из старейших держав Европы. Разве жизнеспособность не критерий истины?

– Мне что-то такое рассказывали в школе на уроках биологии.

– Вот видите.

– Хорошо. Мы все до сих пор в шоке от событий того дня. Ни политики, ни ученые, ни проповедники ничего не могут сказать о причинах Катаклизма. Все сходятся в одном – это абсолютно невозможно, но это произошло. Может быть вы прольете свет на тайну?

– Сам бы хотел знать. Господин Карлсон, для меня и всех моих соотечественников это было шоком. Никто и предположить не мог. Никто не представлял себе, что такое вообще возможно. Событие с отрицательной вероятностью. Наши ученые разводят руками, – Николай синхронно повторил жест. – Если разгадать эту тайну природы, перед нами откроются огромные возможности.

– Переселяться в другие миры?

– Открывать и изучать другие миры. Вы не представляете, с каким интересом мы наблюдаем за вами, мы каждый день узнаем что-то новое, учимся.

– Хорошо. Мне самому приятно разговаривать с таким удивительным человеком. Вы даже в катастрофе способны видеть хорошее. Искренне завидую вашему оптимизму, – это прозвучало совершенно искренне, от чистого сердца. – Скажите, а чему вы можете научить окружающий мир?

– Вы опять задали вопрос, на который нет ответа. Хотеть можно все, но учиться каждый должен сам. Только такое знание ценно, только добытое своим трудом приносит пользу. Мы не собираемся никого и ничему учить.

– Даже самую малость?

– Только если кто сам напросится, – коротко и жестко.

Постепенно Такер подошел к щекотливым вопросам. Разумеется, он готовился к разговору. Успешно разговорил собеседника, помог раскрыться. Теперь самое важное.

– Ваше высочество, вы несколько раз упомянули христиан. По вашим словам, именно вера Христова один из камней фундамента вашей страны. А как же другие конфессии или атеисты?

– Все люди разные. Мы никого не принуждаем к перемене веры. Но считаем важным сохранять свою основу, наше настоящее. Для меня и большинства моих сограждан именно проповедь Христова – основной моральный эталон. Вода крещения и искренняя вера – символ нашей жизни и служения. Именно они дают нам надежду на лучшее будущее для нас и наших детей, – говорил князь обтекаемо, общими фразами. Но ни капли не соврал.

– А как же другие?

– Мы искренне желаем им добра, но к Богу каждый должен прийти самостоятельно, через свою веру из сердца.

– Достойно. Я редко слышу такие слова, – Такера впечатлило. – Может быть ошибаюсь, но слышал, что в вашей стране у всех разные права. Как это соответствует словам о народовластии и демократии?

– Все люди разные. Господь создал нас большими и маленькими, умными и не очень, сильными и слабыми, белыми, желтыми, черными. Каждый сын своего народа, у каждого своя память предков, своя культура, свои представления о правильном. Мы все разные. И несправедливо требовать от всех одинаково. Мы в России пришли к пониманию, что от каждого стоит требовать не больше того, что он может дать. Далеко не все способны воспользоваться дарами цивилизации, это не хорошо и не плохо, это реальность. Права же есть прямое следствие наших обязанностей. Мы все разные. С кого больше спрос, тому больше дается.

– Интересная концепция. В нашем мире она не пользуется спросом.

– Я знаю, – утвердительный кивок. – Как мы можем видеть, ваша концепция равных прав для всех абсолютно, без скидок на возможности и потребности сформировалась от силы во второй половине прошлого века. Не считаю себя в праве судить, но пример многих стран показывает ошибочность такого подхода. Господин Карлсон, давайте вспомним последние выборы президента в вашей стране. Результат мог быть иным, если бы голосовали только граждане не понаслышке знающие такие вещи как: «ответственность», «обязанности», «долг».

– Возможно все. Я не хотел бы обсуждать эти выборы.

– Я вас прекрасно понимаю, – сказано это так, чтоб донести все скрытые смыслы до любого слушателя. Вежливое сочувствие.

– Я только утром открыл статистику по национальному разнообразию Российской империи. Как вам удается уживаться с таким множеством самых разных народов? – Такер бросил встречный неудобный вопрос.

– Мы уважаем чужие обычаи, чужую культуру, когда она не противоречит нашим представлениям о правильном, взамен требуем уважать права, культуру, обычаи демократического христианского большинства. Если не ошибаюсь, когда Америка была великой, вы практиковали точно такой же подход.

Журналист демонстративно поднял руки. Князь опять подвел его к вопросу, обсуждать который опасно, тем более не с американцем.

Само собой разумеется, разговор перешел на космос. О русской космической программе ходили самые разные слухи. Как оказалось, если молва что-то и преувеличила, то самую малость.

– Вы к нам пришли из мира, в котором цивилизация свернула на путь информационных технологий, – Николай мягко вбросил нужную точку зрения. Как бы случайно подал «вы пришли». – Не скрою, впечатлен достижениями. Успехи Штатов бесспорны. Нам есть чему у вас поучиться.

– У вас фантастический прогресс в транспорте и энергетике. Правильно ли я понимаю, что ваши атомщики научились выжимать из урана все досуха?

– Не так чтоб все, но мы используем топливо несколько раз, очищаем и обогащаем его, так чтоб сжечь в реакции все радиоактивные изотопы.

– И какова доля атомных станций в вашей энергетике?

– Не скажу точную цифру, больше половины всей генерации.

– Полагаю, нам есть чему друг у друга учиться.

– Полностью согласен, господин Карлсон, – князь поднялся и протянул журналисту руку.

– Это называется: «перезагрузка», – лицо Такера на камеру светилось белозубой улыбкой.

– Нет. Перезагрузка это после обострения. У нас давно уже не было серьезных конфликтов со Штатами. Более того, открою маленькую тайну.

– Маленькую тайну? – подыграл Карлсон.

– Конечно. До Катаклизма Россия и Соединенные Штаты входили в один оборонительный блок – Северо-Атлантический Союз.

– Какие еще страны участвовали в блоке?

– Кроме нас Германия, Норвегия, Сербия, Словакия. Страны нашего Содружества, разумеется, – последнее определение пришло в голову само собой. Все же, «Содружество» на публику звучит лучше, чем «Зона Исключительных Интересов».

– Это фантастика.

Разговор пролетел незаметно. Больше часа плотного обсуждения. Такер чувствовал накопившуюся эмоциональную усталость, как от хорошо проделанной работы. После того как отключились камеры и звукозаписывающие устройства, Николай предложил завершить встречу кофе, чаем или глотком доброго коньяка.

– Коньяк российский разумеется?

– Естественно. Князя Голицына, двенадцатилетней выдержки. Могу предложить таврический или с закавказских заводов.

– Таврия это Крым? Тогда его, – журналист решил, что глоток не повредит. Тем более, ему еще в молодости рассказывали, что у русских так принято ради укрепления дружбы.

Да, напиток оказался хорош. Благородный выдержанный коньяк. Пожалуй, ничуть не хуже традиционных элитных марок.

Штабс-капитан Серов дожидался журналиста в приемной. Первым делом он вручил Такеру накопитель с видеозаписями разговора.

– Здесь в нашем и американском формате. Накопитель стандартный, подходит к любым устройствам.

– Спасибо. О видео я сам забыл.

– Мы не забыли. Кстати, если вы еще не в курсе, со вчерашнего дня работает глобальная сеть. Недотепы связисты наконец-то сумели наладить контакт с вашим интернетом.

– Удивительно.

– Вас отвезти в гостиницу?

– Если не затруднит. Мистер Серов, простите, мне нужен отдых.

Глава 24

30 мая 2024.

После ухода журналиста, Николай растер пальцами виски. Интервью его вымотало. Теперь то он понимал, почему это считалось очень тяжелой работой, и почему Владимир Васильевич недолюбливал пресс-конференции.

Князь взял бутылку коньяка и задумчиво крутил в руках. Больше всего хотелось налить полный фужер и выпить залпом, как в молодости по-гусарски. Чтоб разом прочистить мозги, сбросить все лишнее, отключить вчерашнее и уже случившееся. Нет. Нельзя. Бутылка вернулась в бар. Коньячные рюмки таки остались на столике, адъютант потом приберет.

– Алло. Ваше величество, – на том конце линии ответили сразу.

– Слушаю, Николай.

– Переговорили. Он ушел.

– Довольный ушел?

– Очень. Расстались друзьями.

– Хорошо. Перешли мне запись. И давай сам подходи минут через сорок пять. У меня зарезервировано свободное время.

– Разбор полетов? – вопрос явно лишний.

– Да. Надо понять, что у тебя получилось.

До соседнего здания максимум четверть часа вместе с лифтами. Немного времени для отдыха есть.

Николая хватило на пять минут безделья. Затем он вернулся к рабочему столу и запросил материалы по беспорядкам в Китае. Пусть, зоной работы князя считается Европа, но падение восточного колосса слишком серьезное дело, чтоб не обращать на него внимания. Земля давно очень маленькая планета. Все связано. Все переплелось в беспросветный гордиев узел сплошных проблем.

Разбор аналитики мог занять немало времени, Николай пробежался по основным пунктам и тезисам. Что ж, ситуация не так чтоб фатальная, но приятного в этом мало. Хуже всего то, что Империи придется вмешаться в процесс распада соседней страны. Не из гуманизма, ясное дело, а из банального инстинкта самосохранения. Слишком быстрое падение богатейшей страны мира опасный процесс, обломками пирамиды заденет многих.

Впрочем, доклады разведки в меру оптимистичны. Правительство Китая держит ситуацию под контролем. Волна беспорядков, народных бунтов прокатилась по многим мегаполисам побережья, но полиция не допустила массовых погромов, демонстранты изолируются, рассеиваются, при возможности опасные скопления разгоняются с помощью спецтехники. Да, восточные деспотии всегда отличались циничным отношением к своим подданным. Человеческая жизнь в Азии имеет свою цену, причем весьма незначительную.

Император Владимир был не один. Присутствовали министр Кривошеев и генерал-полковник Гернет. Коротко поздоровавшись с присутствовавшими Николай занял свободный стул.

– Господа, не будем терять время. Николай Аристархович провел сложную встречу с известным нам лицом Республиканской партии США, – император повернулся к экрану персоналки. – Мне тоже очень интересно увидеть, как нас подадут широкой публике нашего основного конкурента.

Император вывел изображение на большой настенный экран. Николай и Гернет пересели, чтоб лучше видеть. Сам Владимир Васильевич выкатил кресло из-за стола. Черновая запись без обработки с самый первых минут встречи. Николаю немного странно было видеть себя со стороны, отмечать свои жесты, мимику, реакции на вопросы Карлсона.

За время показа никто не проронил ни слова. Только начальник Третьего Отделения отодвинулся в сторону и надел очки. Несмотря на все достижения современной медицины, он так и не сподобился сделать операцию на глазах.

– В целом неплохо, – изрек Владимир, когда показ завершился. – Николай Аристархович, ваша первая ошибка. Разговор на английском.

– Спорный вопрос, – отреагировал Кривошеев. – именно в таком формате дружеской беседы переводчик отвлекает внимание. Он мешает контакту.

– Я долго думал, перед встречей. Так-как это в первую очередь подача нашей позиции на американскую аудиторию, решил провести разговор без переводчика. Мне нужен был дружеский контакт, прямое общение один на один, как подметил Виктор Геннадьевич.

Возникла пауза. Император и Петр Гернет переглянулись. Николай понял, что именно такая реакция и ожидалась. Спокойное разъяснение позиции. Тем более сам формат встречи, ключевые моменты князь заранее проговорил с царем и специалистами из Третьего Отделения.

– В целом все очень хорошо. Правильно сделано, – император поднялся на ноги и заложил руки за спину. – Получилось не интервью, а разговор с крайне неглупым весьма осведомленным чиновником. Человеком причастным, но не первым лицом. Хорошая подача. Доброжелательная сильная позиция уверенного в себе человека.

– Может быть стоило больше внимания уделить нашей внутренней политике? – Кривошеев повернул голову и потер пальцами.

– Нет. Я специально не стал шокировать публику. Виктор Геннадьевич, мы имеем дело с людьми совсем другой культуры. Близкий нам менталитет, наш христианский базис, европейская основа, но мы с ними серьезно разошлись полвека назад. Может быть вы обратили внимание, у наших оппонентов вообще нет значимых правых партий?

– Николай Аристархович, а как же немецкая «Альтернатива»? Французский «Национальный фронт»?

– На фоне нашего весьма либерального «Русского Союза Михаила Архангела» все они смотрятся красными социал-демократами, по сути, содержанию программ, целям, они умеренные левые. Почти у всех европейцев и у янки крайний правый фланг в политике занимают явные центристы. Вместо нейтрального центра убежденные социалисты и левые марксисты. На левом фланге полный зоопарк, все цвета радуги и вся симптоматика психиатрии.

Я считаю не стоит пока слишком сильно акцентировать внимание на нашем принципе примата обязанностей и служения над правами. Для оппонентов это уже повод для суда Линча. Мы имеем дело с жесткими левыми марксистскими диктатурами под видом демократий, контролем за мыслепреступлениями подвластного населения, промывание мозгов с самого детства. У них выросло два травмированных поколения.

– Один раз сказал и хватит, – поддержал князя начальник императорский спецслужбы. – Разумно. Хороший анализ. Не будем спешить. Пусть сначала втянутся. Умных и порядочных мы привлечем постепенно.

– Все верно, – император остановился напротив окна и повернулся к соратникам. – Все верно, но это уже не имеет значения. Сегодня Николай Аристархович объявил войну.

– Разве? – бровь Кривошеина поползла на лоб.

В отличие от министра, сам Николай все понял сразу. Судя выражению лица генерал-полковника Гернета, он тоже.

– Мы сегодня в лице Николая Аристарховича объявили войну глобалистам и всемирному Коминтерну. После выхода интервью на канале нашего американского друга вы сами все увидите.

– Может стоило смягчить формулировки? Протянуть до выборов в Штатах и смены правительства в Германии и Франции?

– Нет. Смысла не было. Мы слишком разные. Само наше вторжение в этот бедлам, наше существование ставит крест на амбициях и надеждах глобалистов. Сегодня мы успели выстрелить первыми. Вот и все. Живем, трудимся, служим стране и нации – этим победим, господа.

– Ваше величество, что делаем с Карлсоном?

– А что вы предлагаете? – недоуменным тоном осведомился император.

– Нам стоит выложить это интервью на официальных страничках Совета Министров и МИДа. С дублированным переводом и текстовой расшифровкой, само собой разумеется.

– Выложите ровно через пять минут после показа на канале Карлсона, он же ведет колонку на площадке «Ты труба», или «Тебе труба»? – пошутил Гернет. – Давайте не будем отнимать у человека право приоритета.

Последние дни весны. Николай ничего не забыл. Он ничего не хотел оставлять недосказанным. Когда ты министр и вхож в ближний круг, многие тайны и секреты становятся доступны. На расписание дежурства взводов и отделений элитного полка в императорской резиденции тоже спокойно дадут посмотреть, если тебе очень нужно.

Вечером после работы от Корпусного участка по широкому шоссе на мощной машине даже в час пик до стоянки перед Александровским дворцом от силы четверть часа. Благо Николай успел проскочить перед основным потоком горожан, возвращающихся из города по домам в пригородных посадах.

На часах без десяти шесть. Пропуск на правительственный парковку великое дело. Прямо из машины хорошо видно крыльцо бокового пристроя дворца. Охрана конечно срисовала Николая, его взяли под наблюдение, но это нормально. Император ночует в городских апартаментах. Режим несения службы обычный.

По данным разведки, девицы женского полка живут в казармах на Малой улице. Задерживаться на объекте сверх необходимого у них непринято. Внутри дворец конечно красив, но все это великолепие на первый месяц службы. Затем приедается, это как эклеры без меры на каждый день.

Дождался! На крыльцо выходят две дамы в черной форме. Николай не жаловался на зрение, это и не важно, Лену он бы узнал в полной темноте или густом тумане. Та самая фигура, походка, каре светлых волос.

Молодой человек взял с заднего сиденья букет белых роз и вышел из машины. Сердце колотилось, от волнения пересохло в горле. Давно такого не было. Не мальчик, а все вновь как в первый раз, как влюбленный в одноклассницу гимназист.

Николай легко перепрыгнул забор парковки и убрал руку с букетом за спину. Лена спустилась с крыльца и остановилась, что-то тихо сказала подруге. Три десятка шагов. Пробежать их, пролететь, но что-то останавливало. Молодой человек поправил галстук и решительным шагом направился к прелестнице.

– Елена Владимировна, прошу вас простить мою невнимательность, – короткий поклон. – Извольте принять это маленький знак примирения.

– Ну, вы даете, Николай Аристархович! – девушка покачала головой. – Надеюсь, не перепутала отчество?

– Я из африканцев. У нас сохранились патриархальные понятия чести и уважения к даме.

– Спасибо! – Лена полной грудью вдохнула аромат цветов. – Восхитительно! Вы действительно немного сумасшедший.

– Есть такое. Обычный человек не может влюбиться в такую необычную барышню как вы.

– Это в какую же? – дама вздернула носик и машинально поправила челку.

В этот момент произошло несколько событий. Из-за угла здания вышли юная барышня, тот самый милый возраст, когда угловатая нескладная девочка превращается в юную и чертовски симпатичную юницу, с ней за ручку шла веснушчатая девочка в школьной форме. Обе девочки Николаю знакомы шапочно как дальние родственницы, но не узнать он их не мог – княжны Инга и Ольга. Отступив на два шага дочерей императора сопровождала девушка в черной форме особого женского полка.

Случайно повернув голову Николай увидел лавирующий между крон деревьев беспилотник. Любой другой на его месте не обратил бы внимание. Центр России, кругом своры натасканных волкодавов императорского конвоя и из спецслужб. Столичный округ ПВО и ПРО. У выросшего в колониях провинциала сработало чувство опасности.

– Воздух! – Николай шагнул навстречу опасности, прикрывая собой Лену и ее подругу. Чтоб выхватить пистолет и открыть огонь по аппарату хватило считанных секунд. Дистанция больше ста метров. Далековато, но молодой министр и не надеялся попасть.

При первых звуках выстрелов, обе княжны дисциплинированно плюхнулись на газон. Сопровождавшая их охранник быстро сориентировалась и с колена частыми выстрелами стреляла по беспилотнику.

Охрана резиденции сработала как надо. Воздушную цель накрыли лучами глушилок. Самолетик словно запнулся, клюнул носом, затем врезался в ветку дерева и упал.

– Он свой! – громкий с отзвуком металла голос Лены Головиной.

Николай поднял руки и убрал палец со спуска. На него нацелились штурмовые винтовки казаков. Еще пятеро бойцов выстроились над княжнами, прикрывая девочек. По парку бежали люди в пятнистом. Взвыла сирена.

– Кто вы такой? – к Николаю шагнул хорунжий в форме Семиреченского войска.

– Князь Романов Николай, советник государя с недавних пор, – так же осторожно, демонстративно поставил пистолет на предохранитель и убрал в плечевую кобуру.

– Как вы поняли, что это атака террористов, черт побери?

– Знаете, хорунжий, терпеть не могу посещать похороны, особенно свои собственные. Я правильно понимаю, на территории резиденции беспилотные аппараты запрещены?

К превеликому сожалению, происшествие поставило крест на планах на это прекрасный теплый вечер последнего дня весны. Следующие два часа всех причастных и свидетелей допрашивали специалисты Третьего отделения Канцелярии. Николаю удалось перекинуться с Леной парой фраз и еще раз извиниться за свое безобразное поведение. Затем их разлучили.

– Кстати, вам Николай Аристархович, огромное спасибо от девочек и от меня лично, – этой фразой генерал-полковник Гернет завершил протокольную часть разговора.

Начальник Третьего отделения примчался одним из первых и сам взял на себя расследование.

– Надеюсь, обойдемся без подписок? – ехидно осведомился Николай.

– Бог с вами! Пустые формальности. Разумеется, журналистов пока дальним лесом, в интерсете ничего не писать.

– Я и не пишу. У меня даже страничка в «Теремке» пустая.

– Вот и хорошо, – Петр Михайлович закурил сигарету.

– Кто хоть?

– Разбираемся. Впрочем, Николай Аристархович, машину с операторами перехватили на Московском шоссе. Через спутник взяли под контроль все авто в городе, выезды перекрыли усиленными патрулями дорожной полиции.

– Удачно. Могу поздравить. Задержание без эксцессов?

– Чисто взяли. Два человека в машине. На заднем сиденье пульт управления. Даже выкинуть не успели.

– Не так-то просто от этой штуки избавиться. Люди у нас не бедные, но выброшенный в окно машины портатиб неизбежно привлечет внимание.

– Не без этого, – улыбнулся в ответ на шутку Гернет. – Кстати, у вас провалилось свидание. Примите мои соболезнования.

– Свидание у меня вышло очень даже впечатляющее, – не отказал себе в горькой шутке молодой человек. – Петр Михайлович, можно в следующий раз предупреждение рассылать, а то как-то неловко получилось?

– Увы. Сам бы рад, но несведущ. У нас такого уже лет двадцать не было. Мир изменился.

Все же удача в этот вечер улыбнулась Николаю. На пути к выходу случайно встретил ту самую девушку, что видел с Леной.

– Господин министр, вы удивительно наглый человек, – прозвучало в ответ на просьбу. – Разумеется, я передам. Разумеется, результат не зависит от нас с вами. Давайте вашу записку, что уж там. Такая романтика, как во времена Пушкина.

– Буду премного обязан, – Николай протянул даме визитку. – Достаточно текстовки с именем, чтоб я знал куда позвонить или написать.

– И всего-то? Неужели ваших возможностей не хватает? – вопрос с подвохом. Вроде бы легкое кокетство, но под ним чувствуется второй слой.

– Могу, но не хочу. Большое вам спасибо за участие, госпожа ефрейтор, – намеренно официальное обращение.

– Передам конечно. Лена напишет. Она ждет вашего звонка.