355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Попов » Солнечное затмение 2 (СИ) » Текст книги (страница 17)
Солнечное затмение 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 2 февраля 2022, 21:30

Текст книги "Солнечное затмение 2 (СИ)"


Автор книги: Андрей Попов


   

Роман


сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

   Чем дальше шло время, тем лес становился более различимым для глаз. Деревья уже были настоящими деревьями с оттенками красок и ясными силуэтами, а не небрежными штрихами на черном листе. Стала видна трава под ногами. Наконец-то появились очертания гор или, вернее сказать, высоких сопок. Небо продолжало оставаться кристально-черным, и вспыхнувшая вдруг надежда, что это все-таки рассвет, быстро умерла. Вайклер ясно видел натянутые меж деревьев канаты и, глядя на них, испытывал странное чувство: словно все это время его лицо было перевязано какой-то повязкой, которую без труда можно было в любое время снять. Свет рождался ниоткуда и отовсюду одновременно, он рождался то ли в воздухе, то ли испарялся с поверхности земли, но одно определенно – его источник был не на небе.


   Небо продолжало оставаться черным, как будто проживающие здесь демоны разукрасили его дегтем. Лишь рассыпанные бусинки звезд хоть как-то украшали его невзрачный вид.


   Вайклер увидел Джона, который, перебирая руками канат, неуверенно передвигался в сторону жилища. Шел с открытыми глазами и совершенно мертвым взором. Потом Джон остановился, вытянул руки вперед и направился к палатке. Нащупал левой рукой ее ткань, немного подался назад, нащупал дверь и уже собирался ее открыть. Он, равно как и Антонов, был и оставался в полной слепоте.


   – Джон!


   Тот обернулся. Его огромная густая шевелюра на голове, отросшая до самой груди борода, пустые глаза и изрядно поношенная грязная одежда никакому антропологу не дали бы повод для заключения, что этот человек когда-то являлся капитаном межзвездного корабля. Первого в истории человечества...


   – Джон, неужели ты совершенно ничего не видишь? – Душа Вайклера заныла от тоски.


   – Издеваешься? – капитан исчез за дверью. Он, кстати, до сих пор не верил в прозрение своего бывшего штурмана. Считал, что тот или все выдумывает, или попросту ловит глюки.


   Вайклер удрученно вздохнул. Вот что мешало ему по-настоящему радоваться происходящим вокруг чудесам.


   – Джон! Клянусь, я буду сам собирать для вас еду! Я обязательно добуду огонь! Найду людей! Вы тоже скоро прозреете, только наберитесь терпения! Этот мир полон красоты, но она открывается не сразу! Или не всем...


   – Ага! Только таким ангелам как ты! – донеслось из палатки.


   Вайклер снова в сотый или уже в тысячный раз оглянулся вокруг себя. Деревья стояли тихо, чуть пошатывая ветвями, как будто приветливо махали ими. Они излучали своеобразную красоту. Их стволы, покрытые корой, были уже различимы в самых мелких деталях. Канаты, натянутые между ними, в его глазах выглядели как-то нелепо и являлись скорее памятником прошлой жизни. В той же степени отчетливо можно было разглядеть силуэты низких гор. Та гора, на которую они так усердно карабкались, находилась ближе всех и своей фигурой чем-то напоминала двойной верблюжий горб.


   Черный мир больше не мог прятать от его взора своих красот, равно как и своих недостатков. Не в состоянии был утаивать своих высот и своих глубин.


   Вайклер не знал да и в принципе не мог знать, что он стал Видящим во Тьме...


   Как не знал он еще того, что с переменой зрения, когда оно смещается в инфракрасную зону спектра, в человеке меняется и его психика...




   руна пятнадцатая




   "Виденью собственных очей


   Уже почти не доверяя


   И все сомненьем проверяя,


   Мир странных звуков и речей,


   Невнятных взору ощущений


   Встречаю я средь злых волнений..."




   Великий Нант был облачен в великий траур. Около Анвендуса в окружении толпы горожан стояли сразу четыре гроба. В одном из них лежал коадъютор Ламинье. Его затвердевшие в немом ужасе глаза почему-то так и не удалось закрыть. Они проникновенно смотрели в черное небо, отражая в себе его пустоту. В другом покоился герцог Оранский. При жизни он был любитель помечтать и повеселиться, поэтому легкая улыбка чуть заметным отпечатком легла на его лицо. Королева Жоанна выглядела красавицей. Множество цветов своими ароматами окутывали ее тело. Даже сейчас ее гроб стоял ближе к герцогу Оранскому, чем к королю, будто наглядно показывая ее склонность к измене. У короля Эдвура было самое строгое лицо, красноватый свет факелов рисовал на нем живые тени. Казалось, король просто прилег и над чем-то задумался... Епископ Нельтон долго молился, читая свои занудные для окружающих проповеди. Среди гробов скорбный, убитый горем ходил Даур Альтинор, убеждая родственников усопших, что он не переживет такой потери.


   Король и королева тут же поженились, так как умерли почти в одно время. Для Ламинье и Оранского пришлось искать жен. Им, прежде чем опуститься а недра земли, предстояло еще свадебное торжество. Невесты-покойницы были доставлены из ближайших деревень, и обе были из обыкновенных крестьянских семей.


   Спустя несколько декад после похорон в Анвендусе состоялся суд, подобного которому, наверное, не знала вся его история. В просторном, богатом на освещение зале королевского правосудия собралась вся высшая знать Франзарии. Сам верховный судья Беруани восседал на позолоченном стуле и являлся, по сути, локальным божеством этого замкнутого пространства. Его белая мантия даже издали слепила глаза. Беруани стукнул по столу маленьким молоточком и возгласил:


   – Заседание продолжается! – голосом он обладал довольно внушительным. – Привести сюда того, кто смеет называть себя сыном только что почившего и благословенного короля Эдвура.


   Стражники приволокли из-за дверей Жераса и посадили его на позорную скамью. Принц снова был в цепях, которые опутывали его тело железом и холодом. Одежда на нем во многих местах разорвалась, лицо поросло щетиной, кое-где на теле виднелись кровяные подтеки.


   Даур Альтинор выступил вперед и, обращаясь к судье, заискивающе спросил:


   – Ваша Рассудительность, разрешите...


   Беруани кивнул. Его остроугольный колпак слегка качнулся в воздухе.


   Альтинор, оглянувшись вокруг себя, громко произнес:


   – Судари и сударыни! Ваша Рассудительность, – судье он адресовал отдельный кивок головы и продолжал: – Так как я был другом покойного Жераса, сына нашего славного короля, то для меня является особой болью, что какое-то... ничтожество, дух зла, пытается ввести нас в заблуждение и, пользуясь внешним сходством с настоящим принцем...


   – Я убью тебя, Альтинор!! – Жерас рванулся со скамьи готовый одним голосом повалить старшего советника, но тут же был схвачен одним из стражников.


   Резкий удар молоточка пресек всякий посторонний звук.


   – Подсудимый! Повелеваю вам молчать! Вам дано будет слово для своей защиты! – уничтожающий глас судьи прокатился до самых отдаленных уголков зала. – Если вы еще раз позволите себе выкрикнуть что-либо подобное, вас накажут плетью!


   Альтинор выждал паузу и продолжал:


   – Так вот. Этот субъект, пользуясь внешним сходством с почившим принцем, утверждает будто это он и есть! Мы еще не можем определиться с выводом: то ли это просто человек, сильно похожий на Жераса, то ли его ревенант? Я же, ваша Рассудительность, более склоняюсь ко второму варианту. Мы знаем неоднократные свидетельства, когда ревенанты не только принимают облик умерших людей, но и делают свое эфирное тело таким же твердым как плоть. Пусть, если вам угодно, епископ Нельтон подтвердит мои слова.


   Магистр, скромно затерявшийся в толпе, сделал пару шагов вперед, кашлянул, поправил на носу очки и тихо, как бы нехотя, произнес:


   – В общем, да. Подобные случаи имели место.


   – Все мы, господа, знаем, что Жерас, да будет имя его вечно в наших сердцах, умер от сердечного приступа. Более того, все мы были очевидцами, как его мертвого... в гробу... закапывали в землю. Туда, откуда еще никто... НИКТО не возвращался! Давайте будем благоразумны хоть в этом вопросе. Даже одного этого факта достаточно, чтобы отбросить всякие сомнения. Далее, мы знаем, насколько ревностным пасынком темноты был настоящий Жерас. Он был правой рукой своего отца в искоренении ереси в нашем мираже, а что мы слышим сейчас... Ваша Рассудительность, спросите же его! Давайте услышим это еще раз!


   Беруани нахмурил брови:


   – Подсудимый! Скажите, чтите ли вы Священный Манускрипт и следуете ли религии наших отцов?


   Принц поднялся со скамьи. Он долго медлил с ответом, и лишь после того, как молоточек грозно ударил по столу, выдавил из себя:


   – Вы все заблуждаетесь! Солнце на самом деле когда-то светило в нашем мире... Почитайте внимательно Книгу Древностей...


   – Предвечная Тьма, какой ужас! – одна дама заткнула уши, по толпе собравшихся пошел недовольный ропот.


   – Слышите?! Нет, вы слышите?! – Альтинор даже просиял от радости. – Разве такое мог ляпнуть своим языком настоящий Жерас?! Вспомните хотя бы то, как он саморучно таскал за волосы солнцепоклонников и отправлял их на костры! Смог бы настоящий Жерас убить родного...


   – Но он был в твоей маске, тварь! Это ты! Ты все подстроил!! – Принц опять рванулся вперед, и опять крепкая рука стражников силой вдавила его в скамью.


   – Подсудимый! – крикнул судья. – Я вас больше не буду предупреждать!


   – Пусть, ваша Рассудительность! Пусть выскажется! Пусть этот нечистый дух перебесится! – Альтинор вытер пот. – Настоящий Жерас, который, еще раз подчеркиваю, был моим верным другом, обладал крайней предусмотрительностью. Он бы прежде посмотрел кто под маской...


   – Подонок! Что б тебя живьем сожрали черви! Это ты подсыпал мне яд в вино! Ты...


   – Успокойте его! – Беруани раз пять или шесть стукнул своим молоточком.


   Чья-то тяжелая рука ударила принца по голове, и он смолк, закусив до крови губу от клокочущей ярости.


   – Не мудрено, – спокойно продолжал Альтинор, – что этот ревенант так возненавидел меня. Ведь именно я раскрыл его обман и вывернул наружу его демоническую сущность. Сейчас он в отместку начал возводить на меня всякую клевету: я ему подсыпал яд в вино, потом скажет, что я его отвез к солнцепоклонникам, где он начитался их мерзких книг, в конечном счете еще окажется, что я убил короля... Давай уж! Сваливай на меня все преступления мира! Войну с Англией тоже я развязал? Может, и землетрясение в Бурундии, где погибли десятки тысяч, я устроил? И коадъютора Ламинье и Жоанну я убил! Так? Может, еще негуса Инфиопии, зарезанного четыре эпохи назад, я прикончил?


   Жерас снова пытался привстать, остатками воли он заставил себя успокоиться. Он хорошо понимал, что криками и проклятиями в адрес убийцы только усугубляет свое положение. Понимал также и то, что на самом деле он – уже не тот Жерас, который некогда жил в этом дворце.


   – Хорошо, если я уже умер и являюсь ревенантом, то где мое мертвое тело?! Ваша Рассудительность, покажите его!


   Альтинор щелкнул пальцами, затем покачал головой. По его лицу скользнула сардоническая улыбка, которая быстро превратилась в маску злорадного торжества.


   – Ваша Рассудительность! Так и знал! Я так и знал, что именно за эту зацепку он и зацепится! Пользуясь тем, что могилу принца взорвали какие-то вандалы, и от его тела остались лишь фрагменты... Но уж если он так настаивает глянуть на останки настоящего Жераса, мы бы могли привести его туда и ткнуть мордой. Впрочем, стоит ли ради прихоти демона осквернять святыню нашего миража?


   Судья Беруани провел по аудитории своим колючим взглядом и слегка стукнул по столу.


   – Хорошо, герцог Альтинор, вы уже достаточно высказались. Теперь дадим возможность сказать свое слово другим людям: тем, кто являлся покойному принцу близкими родственниками или хорошо знал его при жизни. Для дачи показаний приглашается епископ Нельтон. – Молоточек слегка приподнял свою цилиндрическую головку, насаженную на деревянную шею, и снова стукнул ей по столу, ударившись бесчувственным лбом о бесчувственную преграду.


   Магистр вышел вперед и первое, что сделал, это тщательно протер свои очки. Затем надел их и пристально посмотрел в глаза подсудимого.


   – Всю жизнь я служу Непознаваемому с чистой совестью. Всю жизнь бодрствую, чтобы сохранить Франзарию от всякой ереси... Ваша Рассудительность, в таком запутанном вопросе очень легко ошибиться, и чтобы не брать греха на душу...


   – Смелей, магистр! Смелей! – произнес судья, закрывая рот от непроизвольного зевка. – Говорите все, что считаете нужным.


   – Я всегда говорю только то, что соответствует моим убеждениям! Утверждать что-либо в этом вопросе очень опасно... Да, внешне он сильно похож на Жераса. Это факт. Да, настоящего Жераса на моих глазах мертвого закапывали в землю. Это тоже факт. – Нельтон совершил еще несколько шагов в сторону подсудимого. – Все-таки... – его голос преломился, – я склоняюсь к мнению, что перед нами ревенант. И даже не потому, что сам лично читал молитвы на похоронах старшего сына короля. Просто... я убежден, что настоящий Жерас, как я его очень хорошо знаю, в жизнь не стал бы солнцепоклонником! Все... мне нечего добавить к сказанному...


   Вновь раздался приглушенный стук, и судья Беруани назвал другое хорошо известное имя:


   – Оунтис Айлэр, командующий армией. Извольте высказать свое мнение!


   Альтинор почувствовал, как кто-то дергает его за рукав. Раздраженно оглянулся и увидел Робера, своего верного, безмерно преданного слугу.


   – Сьир, к вам приехала ваша дочь... – тихий шепот слуги обжег слух.


   Герцог поначалу и не сообразил, о какой именно дочери идет речь.


   – Что?.. Что ты сказал?


   – Мариаса. Она прибыла только что из родового замка.


   Вдруг покрасневшие глаза Альтинора стали выглядеть просто чудовищно на фоне бледного лица. Он рванулся с места.


   – Робер! Мигом за мной!


   Карета стояла уже у парадного входа в Анвендус. Мариаса, робко оглядываясь по сторонам, направлялась внутрь. Они столкнулись у самых дверей. Нос к носу. Отец и его вечно строптивая дочь.


   – Ты что здесь делаешь?! – Альтинор принялся трясти ее за плечи. – Зачем приехала?!


   – Где он?! – Мариаса, характером вся в папочку, не менее злобно сверкнула глазами. – Ты же сказал, что он мертв! Ты меня обманул! – она попыталась протиснуться вперед, но цепкая рука герцога обхватила ее за шею.


   – Мигом назад! В карету! И чтоб духу твоего здесь не было! Живо!


   – Нет! – Мариаса начала вырываться. – Я расскажу! Я все расскажу как было! Сейчас они все узнают!


   Герцог кивнул слуге, и тот обхватил ее брыкающиеся ноги. Альтинор зажал дочери рот, после чего они поволокли ее обратно. Мариаса вырывалась, извивалась всем телом, кусалась до крови.


   – Я все скажу! Все!! Что ты опять хочешь с ним сделать?!


   – Заткнись, дура! Ты погубишь все наше семейство! Если он придет к власти, ты пойдешь по миру побираться! Или отправишься в Лабиринт Мрака!


   – Неправда!! – Мариаса ревела от бессилия справиться с двумя здоровыми мужиками. – Он любит меня! Любит!!


   – Заткнись, я сказал!!


   Альтинор вынужден был уже другой ладонью закрывать ее рот, так как первая была вся покусана. Брыкающуюся Мариасу всю в слезах кое-как затолкали обратно в карету, где сидели слуги герцога.


   – Немедленно доставить обратно в замок и посадить в подвал! Это приказ! Головой отвечаете за его выполнение!


   Донеслось чем-то недовольное ржание лошадей, карета развернулась и заколесила по каменным улицам Нанта. Удаляющийся стук ее колес затихал в унисон сердцебиению герцога.


   – Спасибо, Робер... Можно сказать, ты спас меня. Последнее время я уже несколько раз был на волосок от смерти. – Альтинор посмотрел в глаза своему верному слуге. – Знаешь, Робер... пожалуй, только ты являешься моим надежным и единственным другом. Всюду только один обман и лицемерие, я просто вынужден жить в этом мире по его же мерзким законам. Не суди меня.


   Слуга низко склонил голову.


   – Понимаю, сьир герцог. Понимаю...


   Тем временем в зале правосудия продолжались слушанья по странному делу вдруг заблудшего в Анвендус ревенанта, как две капли чьих-то безутешных слез похожего на покойного Жераса Ольвинга. Высказалось уже человек пятнадцать. Большинство не признавало в обвиняемом старшего Ольвинга, склоняясь к мысли, что это либо все-таки ревенант, либо человек, поразительно похожий на принца. Некоторые затруднялись дать окончательный вердикт и лишь пожимали плечами. Имелся в зале один невзрачный человек. Это Треуль, слуга Жераса. Когда его вызвали на допрос, он без колебаний воскликнул:


   – Это мой хозяин! Он жив! Мой хозяин, принц и наследник престола!


   У Жераса по щекам потекли грязные ручейки слез.


   – Спасибо, Треуль... хоть ты меня признал.


   Удивительно, но даже герцог Альтинор, и тот слегка прослезился, помыслив при этом: «Ну вот, Жерас, оказывается и у тебя есть верный и преданный слуга. Здорово иметь таких, да?»


   Молоточек судьи Беруани, наверное, уж в сотый или в сто первый раз стукнулся своим деревянным челом о потрескавшийся стол, и его Рассудительность возгласил:


   – Итак, последнее показание! Я прошу высказать свое мнение принца Пьера, брата покойного Жераса по отцовской линии. Его слово будет решающим.


   Крайне нерешительный Пьер вышел вперед только потому, что его сзади кто-то подтолкнул в спину. Он испуганно оглянулся, с ужасом для себя поняв, что является центром внимания. И вот что сказал:


   – Я не... не знаю... я...


   Вдруг Альтинор громким шепотом произнес:


   – Смелее, Пьер... вы же столько поститесь и читаете Священный Манускрипт! Неужели вы признаете в солнцепоклоннике своего родного...


   Резкий удар молоточка оборвал фразу.


   – Герцог, прошу вас помолчать! Вы уже достаточно высказались! Не оказывайте давление на свидетеля!


   Пьер морщил лоб, напрягал глаза, горько вздыхал, словно его опять заставляли есть вкусную пищу и наряжаться в праздничные одежды, которые он ненавидел.


   – Мне сложно сказать... Да, он сильно похож... Может, это и вправду Жерас, но в нашем мире столько обмана... Я не берусь утверждать...


   Жерас не выдержал и поднялся со скамьи.


   – Пьер! Это же я, твой родной брат! Вспомни, как мы вместе катались на лошадях! Вспомни, как в детстве я вытащил тебя из той лужи...


   – Помолчите, подсудимый! Вам уже несколько раз давали слово. Дадут еще, не переживайте! Только не сбивайте с толку показания принца! – гневный голос Беруани, лишь немногим отличающийся от гласа божества опять сотворил тишину в зале.


   – Да, я помню ту лужу...


   – Ревенанты обладают памятью живого человека! – скороговоркой вставил Альтинор, предчувствуя, что судья вот-вот опять трахнет по столу своим молотком.


   Так и случилось.


   – Вы дадите принцу высказаться или нет?! – Беруани уже побагровел. Но не от того, что был согласен или не согласен с возражением, а что им здесь начинают слишком явно пренебрегать.


   Пьер сконфузился и оглянулся вокруг, выискивая взором какой-нибудь немой подсказки. Сказать откровенно, его беспокоило в большей степени не то, является подсудимый его братом или нет, а то, сможет ли он угодить своим ответом Непознаваемому. Что подумает Он, Творец всех миров? Альтинор просто изводился от нерешительности младшего Ольвинга. Очень тихо, приложив ладонь ко рту, совершенно неразборчивым шепотом он произнес:


   – Костры... солнцепоклонники...


   То ли Пьер и впрямь это расслышал, то ли воспринял на телепатическом уровне, но он вдруг осмелел и задал брату вопрос:


   – Скажи... Жерас, а ты помнишь, как уговаривал короля, нашего отца, чтобы тот к каждому празднику отлавливал не меньше сотни солнцепоклонников и всенародно сжигал их на Площади Справедливости?


   Жераса передернуло от неожиданности... или от внезапно нахлынувших воспоминаний. Он угрюмо склонил голову и произнес в серую бездну под своими ногами:


   – Да, помню... это было чудовищное заблуждение. Пьер, попробуй меня понять! Ты ведь не читал этой книги и не можешь о ней судить! Давным-давно в древности произошло солнечное затмение. Об этом говорят многие очевидцы. Солнце – это не миф! Оно было! Было на самом деле!


   Реакция Пьера оказалась совершенно неожиданной. Он вдруг резко отскочил назад, закрыл лицо руками и воскликнул:


   – Нет! Он не может быть моим братом! Это не он! Не Жерас!


   Альтинор поднял глаза вверх и, по причине отсутствия над головой благословенных небес, вознес благодарственную молитву белокаменному потолку. Судья и еще шесть человек в белых мантиях удалились на совещание. Через четверть фазы в зале правосудия ровный, монотонный, насыщенный минорными тонами голос Беруани объявил окончательный приговор:


   – Признать подозреваемого субъекта ревенантом, а не живым человеком, находящимся лишь в подобии человеческой плоти. Его дальнейшую судьбу полностью отдать в руки и на усмотрение епископа Нельтона.


   Вот такое немногословное заключение длительных во времени дебатов. Альтинор подошел к магистру и шепнул ему на ухо:


   – Я вынужден ненадолго отлучиться, ваша светлость, но скоро вернусь, и мы с вами вместе подумаем, как поступить с этим ревенантом.


   Нельтон лишь прохладно кивнул. Но в дальнейшем он почему-то решил не дожидаться возвращения герцога, и все сделал сам. В первую очередь он прочитал долгие очистительные молитвы, чтобы общение с нечистью не причинило никому вреда. Потом в какой-то книге нашел сведения, как в древности боролись с ревенантами, умеющими подделывать человеческую плоть. Оказывается, их тела зашивали в шкуру медитавра, на голову надевали железную маску с шестью глазами и огромным клыкастым ртом, отлитую по подобию самого животного, увозили в самое безлюдное место, читали над ним молитву изгнания и оставляли в степи темноты. Согласно преданию, ревенант вскоре сам должен был исчезнуть. Останется лишь шкура и эта маска.


   Точно так и поступили с Жерасом. По личному указанию Нельтона лучшие кузнецы Нанта за пару декад выковали маску проклятия. Жераса завернули в мерзкую, вонючую шкуру, надели эту маску на голову, заклепали. Потом долго-долго куда-то везли. И бросили в степи темноты – одного, без огня, без пищи, вдали от любого селения. Принц умолял своих палачей дать ему возможность самому и навсегда покинуть Франзарию. Но те не отвечали ему ни слова. Ибо разговоры с ревенантами чреваты негативными последствиями. Когда Жерас остался один – неизвестно где, среди беспросветной тьмы, первое что он воскликнул, было следующее:


   – Альтинор! Клянусь небом и землей, я все равно убью тебя!


   Только что упомянутый Альтинор, когда узнал о произошедшем, от внезапного бешенства чуть не задушил магистра.


   – Почему?! Почему вы его не убили?!


   Нельтон сделал округленные глаза, которые под увеличительными стеклами очков стали выглядеть просто уродливо.


   – Вы в своем уме, герцог?! Как можно убить ревенанта? Успокойтесь, этот нечистый дух я изгнал надежным древним способом, который был неоднократно проверен. Считайте, его уже нет. – Епископ дунул на свою ладонь, демонстрируя ту пустоту, которая вскоре останется от незваного вторженца из инфернального мира.


   Альтинор немного успокоился.


   – Далеко хоть отвезли?


   – За пределы Франзарии, в Алийские горы, там на десятки льен в округе ни единой живой души. А что... – Нельтон насторожился, – вы все-таки подозреваете, что это был настоящий человек?..




   * * *




   Король Англии Эдуант Вальетти, удачно сочетавший в своей личности, помимо титула монарха, великого поэта, великого танцора, изысканного ценителя мод и просто экстравагантного человека, восседал на бархатном кресле в окружении юных придворных дам и дочитывал концовку своей новой оды. Дамам нравился его мягкий приятный для слуха голос. Но это было главное и, увы, единственное достоинство его величества. Литературный талант английского короля, на который не нашлось еще ни одного безумца-критика, имел слишком специфичный характер. Король использовал любые попавшие под руку слова, чтобы залатать прорехи в своих строфах и как-нибудь состроить из них рифму. Сама эта рифма для него была главным оценочным критерием музы. Есть рифма – стих выдался великолепным. Нет ее, Эдуант приказывал срочно найти.


   Как, например, в одном треке из его нетленных творений была раскручена такая оригинальная фабула:


   "Наша жизнь протекает пред нами


   Подобно журчащему ручейку.


   И эпохи летят пред глазами.


   И душа восклицает..."


   Король долго не мог отыскать достойную рифму к слову «ручейку», о чем поставил в известность весь замок. Один из придворных подошел и шепнул ему на ухо: «кукареку, ваше величество». Эдуант пришел в восторг. Он не только похвалил находчивого вассала, но и купил у него право авторства на это слово, наградив десятью евралями. Таким образом, в завершенном, отшлифованном и окончательно отредактированном виде, трек звучал так:


   "Наша жизнь протекает пред нами,


   Уподобившись журчащему ручейку.


   И эпохи летят пред глазами,


   И душа восклицает: кукареку!"


   Те же самые люди, которые в присутствии короля рукоплескали и кричали: «браво, ваше величество!», едва отходили в сторону, тут же покручивали указательным пальцем возле виска. Поэзию, равно как и нравы Эдуанта обхохатывали по всем тайным углам его же собственного замка. К нему давно привесили ярлык «Эдуант-юродивый». Когда один простолюдин на улицах Велфаста говорил другому: «а ты знаешь, король-то наш... со странностями в голове!» Тот в ответ смеялся: «твои сведения уже устарели, сейчас ходят слухи, что он полный дурак! полный!»


   Лорды и высшая английская знать не особо-то тревожились по поводу того, что трон их державы занимает некое чудаковатое инфантильное создание, которое и королем-то назвать не особо поворачивался язык. Таким монархом было легко вертеть как марионеткой, многим он был выгоден. И нигде иначе, а именно на троне. Перед лицом Эдуанта лорды соревновались друг с другом в изяществе реверансов, заискивали с королем, «ваше величество, ваше величество...» А как только оставались одни, говорили: «слышали, господа, наш придурок хочет новый указ издать?..»


   Вот и сейчас Эдуант, сидя в кресле, уже дочитывал свою новую оду. Фрейлины, едва сдерживая себя от зевков, помахивали веерами и преданно смотрели ему в глаза. Когда же в оде отшумели и отгремели последние строфы, те опомнились и с некоторым запозданием принялись рукоплескать автору.


   – Ваше величество, это было великолепно!


   – Изысканно!


   – Вы, наверное, провели очень много времени, сотворяя этот шедевр?


   Эдуант слегка засмущался. Суматошными движениями пальцев он сложил исписанные листы и сунул их во внутренний карман. Поднимаясь с кресла, он как бы невзначай бросил:


   – А... как вы находите мое новое платье?


   – О, ваше величество! Глаз невозможно оторвать! Какая расцветка! И фасон прямо по теме вашей поэзии. Как в последней строке у вас сказано: «... я представляю мир, в котором раньше не был, зеленая трава и голубое небо...» – Эта фрейлина только и запомнила последнюю строчку, так как всю остальную оду продремала.


   Король выглядел полностью удовлетворенным. Его чистое лицо с мягкими женственными чертами изобразило некое подобие улыбки. Он прошелся по блестящему отражениями свечей паркету. Поступь его башмачков сопровождалась многомерным эхом, которое прокатывалось до сводчатого потолка просторного зала и, не найдя себе выход, возвращалось обратно.


   – Ну что ж! – Эдуант резко развернулся к дамам и подарил им еще одну улыбку. – Моя индивидуальность желает немного побыть наедине. Как только я превзойду свое последнее творение музой более изящной и более возвышенной, я обязательно с вами поделюсь. Вы, мои дорогие, будете первыми слушателями.


   Король послал воздушный поцелуй и удалился. Оказавшись в своих покоях, он подошел к зеркалу, утомленно посмотрел в задумчивые глаза собственного отражения, подмигнул ему. Потом снял парик и швырнул его в угол. В тот же самый угол полетели скомканные листы со стихотворными рунами. Эдуант прилег на кровать – столь роскошную и широкую, что на ней могли бы уместиться еще пятнадцать таких Эдуантов, но не уснул. Его задумчивый взор какое-то время шарил по росписи потолка. Потом король резко поднялся, достал книгу в черном переплете и принялся ее читать.


   В это время лорд Клайсон, командующий английской армией, подошел к дворецкому и спросил:


   – Этот недоумок, – лорд приставил ко лбу три пальца, символизирующих корону, и добавил: – У себя?


   Дворецкий заваривал чай и любезно предложил Клайсону отведать его аромат. После отказа он пожал плечами и безразлично произнес:


   – У себя, куда он отсюда денется? Такого короля опасно показывать народу.


   Лорд расхохотался.


   – Английский народ не из пугливых! Мне он нужен. – Клайсон уверенно зашагал в сторону королевских покоев.


   Дворецкий, размахивая кружкой чая, скороговоркой произнес:


   – Сэр! Сэр! Подождите! Надо бы доложить!


   Лорд лишь брезгливо отмахнулся, как отмахиваются от назойливой мухи.


   – Дело очень срочное. Юродивый должен поставить свою подпись под одним документом.


   Клайсон уверенно, с чувством настоящего хозяина прошагал по длинному изогнутому коридору. Осветительные факела рабски трепетали пламенем, как только он проходил мимо одного из них. С не меньшей уверенностью лорд вошел и в покои Эдуанта, даже не соизволил прежде постучать.


   Король, сидящий на кровати, от неожиданности вздрогнул. Книга выпала из его рук и захлопнулась.


   – Почему мне не доложили?!


   – Извините, ваше величество, но дело действительно очень срочное! Герцог Альери внес в палату новый закон о налогах, по которому вилланы... – Клайсон вдруг прервал свою речь, его взгляд случайно скользнул на пол, где валялась книга в черном переплете. Но черт с ней, с книгой, и черт с ним, с переплетом. Его шокировало название, которое было выведено красивыми позолоченными буквами: «Книга Древностей». Правое веко лорда пару раз судорожно дернулось.


   – ... по которому вилланы... – эхом повторил язык собственное изречение и вновь замолк. Клайсон с крайним изумлением посмотрел на короля. – Ваше величество...


   – Что? – Эдуант как ни в чем не бывало состроил свою идиотскую улыбку.


   – Но ведь это... еретическая книга! Вы это читаете?!


   Король изобразил такую недоумевающую гримасу, будто ему только что сказали, что все его стихи никуда не годятся, а наряды годны только для базарных торговцев.


   – Правда?! Вы это серьезно, лорд?!


   Клайсон ничего не ответил, лишь помыслив про себя: «вот это новость!»


   Король поднял с пола книгу, внимательнейшим образом посмотрел на ее обложку и вдруг звонко расхохотался.


   – Ой... ха-ха-ха! Ой, не могу! Она и вправду еретическая! Это же надо! Прочитал целую половину и только сейчас заметил! Вы, лорд, можете в это поверить?


   Клайсон задумчиво прошагал в другой угол покоев. Он даже не знал что сказать. «Нет, это уже слишком! Только еретика нам еще не хватало на троне!» Он посмотрел в центр горящего пламени одного из настенных бра, попытался обнаружить в его пеклище какой-то философский смысл, потом медленно обернулся и... замер. Его челюсть также медленно отвисла от полнейшего непонимания происходящего. Перед ним стоял Эдуант, но... это был совсем не тот Эдуант, которого он привык видеть во дворце. Изменилось все абсолютно: цвет лица, взгляд, жесты и сама его сущность. Король стоял с вытянутой вперед шпагой, с его глаз словно упала вуаль... Оказывается, они могли быть гневными и жестокими.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю