Текст книги "Дорогой плотин (СИ)"

Автор книги: Андрей Ваон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Помолчали расслабленно.

– Ну, а в нашей истории, кто будет решать? – повернула вот так разговор Татьяна.

– А у нас коллективная ответственность, – улыбнулся Иван.

– Вот ты красавец! – заворчала Таня. – Если получится всё, как надо, то ты главный герой, если что не так – коллектив?

– Где ж я такое сказал? Если всё удачно, что тоже все победители, – запротестовал Иван.

– А, ладно, ты ж упрямый, – махнула рукой Таня. – Чего, за обед пора приниматься?

– Да можно, вообще-то. Понежились, и хватит.

Андрей заскрипел, закряхтел, поднимаясь с удобной лежанки.

– Ты нам для чего про Невельского этого рассказал, чтобы на какое-нибудь геройство подвигнуть очередное? – заподозрил он неладное.

Иван лишь пожал плечами.

– Да нет, геройство уже вы совершаете вовсю. Особенно девчонки. Дальше ничего сложного вроде не предстоит. Ну, погоду если не брать в расчёт.

А погода на такие слова удивилась, да и вдарила, чтобы неповадно было. Уже к вечеру нахмурилось, задуло.

– Что день грядущий нам готовит? – с тревогой поглядывал Иван на сопливое небо.

– Брр! Я в палатку, – зябко кутаясь в телогрейку, сказала Таня. – Ты идёшь?

– Да, сейчас проверю всё, – кивнул Иван.

Вместе с Андреем они подтянули растяжки, укрепили камнями.

– Если задождит, пойдём всё равно? – спросил Андрей.

– Ну, поглядим. Сроки у нас не горят, в графике мы пока с запасом. Но и рассиживать тоже не хочется. Размякнем, темп потеряем.

– Я так понял, здесь прямо сильных дождей не бывает, морось какая-то. Идти можно.

– В общем, да. Противно только. И скользко. Ольга как? – уже потише поинтересовался Иван.

Андрей показал большой палец и выпятил губу.

– В порядке!

– Танька вроде тож ничего. Молодцы они, – Иван замолчал, стоял, не уходил в палатку. Ветер дёргал полы одежды, хлопал палатками. – И ты тоже. Молодец, – Иван глянул прямо в глаза другу. Тот в ответ улыбнулся. Просто так, по-братски, улыбнулся. Мол, чего ты.

– Так это. Дружба это ж… – неловко забубнил Андрей. – Ладно, чего, спать, что ли? А то девчата там замёрзнут.

– Ага. До утра.

– Спокойно ночи.

Ночью даже немного стемнело, от набычившихся тучек. По тентам зашуршало – выпадали какие-то осадки. Татьяна жалась в спальнике к Ивану, тихо посапывая. И Ивану не спалось. В голове бродили кривыми шеренгами различные думы. Но всех расталкивала навязчивая мысль, что никогда они не были ещё так близки с Татьяной, как в эти холодно-белоночные дни. Во всех смыслах. «Женюсь. И гори оно всё синим пламенем», – решил он. Но тут же напомнил сам себе, что таких решений у него скопилось не меньше десятка. «Ладно, сейчас пролив одолеем, а там видно будет», – успокоился вроде он. Но сон всё равно не шёл. Снаружи бушевало. Но от этого природного неустройства он не сильно волновался. Просто чувствовал моральный подъём. Как же – вот они, трудности дополнительные, которых он всё время ищет.

«Будто некуда энергию девать, – начал размышлять он, дискутируя сам с собой, – Очень даже есть куда! Но даже если это как поход, как отпуск такой рассматривать – тоже видна несомненная польза. Смена деятельности, отвлечься от насущных проблем и задач, чтобы потом с новым рвением и свежестью их начать решать. Да, конечно, можно ехать строить БАМ. Но это ни там, ни тут. Птица перелётная. А для эффективной работы нужно на одном месте засиживаться. Это я не говорю про нашу высшую цель, – тут он усмехнулся. Таня что-то забормотала. – Ну, и высшая – а как же ещё? С одной стороны бред, с другой – сколько уже подтверждений было, что мне это не снится и не кажется? Ага, вот то-то. Если опять это чувство, значит, всё тут тоже будет. Только вот что нам это даст… В прошлое сиганём? Как Сёмка наш деревенский… А что ж, если на пользу будет. Я готов. Готовы ли ребята…».

Он всё же вздремнул. А проснулся от возбуждённого говора Андрея.

– Чего там такое? – спросил он Таню. Она с открытыми глазами тоже прислушивалась.

– Снег, говорит.

– Снег?!

– Ага. Видишь, как потолок провис?

Иван обратил внимание в сумеречном свете, что объём палатки заметно уменьшился.

– О! Это уже интересно! – Иван активно зашевелился, стараясь скорее вылезти из спальника.

– Холодрыга ведь, как вставать? – будто бы закапризничала Таня.

– Так наоборот, вылезли, снежком обтёрлись и сразу бодро на душе.

– Ага, конечно, как же я сразу не подумала про бодрость, – Таня тоже стала выползать из улиточного домика.

А снаружи была натуральная зима. Белым слоем толщиной в ладонь утихомирило всю зелень кругом. Стояло безмолвие, только снег шуршал по тенту.

– Красота! – натурально восхитился Иван. И давай скидывать одежды, чтобы принять снежные ванны.

– Вот чудак человек! – улыбнулся Андрей, стоя в нерешительности – последовать примеру или не дурить.

– Девчат, может, в палатках посидите пока мы завтрак приготовим?

– Ага, и туалет нам в палатку принесёте? – Таня стояла уже снаружи, щурясь от света. Свет проникал отовсюду – солнце размывалось «молоком», царящим вокруг. – Эдак, может и голова закружиться. Не видно ж горизонта никакого.

– Мда… и чего, пойдём всё равно? – это подала голос Ольга, влезая в ботинки.

– А чего ж сидеть? В такой красоте и идти приятнее, – хорохорился Андрей.

А вот Иван, обеспечив себе бодрость, к перспективам отнёсся более скептически.

– Так-то оно вроде так, да не совсем.

– А что не так? – Андрей начал «наяривать» примус.

– Скользко будет, а нам по камням идти. Риск повышается.

– Это чего ж, сидеть тут и мёрзнуть? – удивился Андрей.

– Ну, мёрзнуть в любом случае придётся, тут уж, как ни крути. Только после ходового дня мокрым и грязным придётся в мокрых же палатках потом отдыхать. А тут палатки держат, в них потеплее, чем снаружи. Чего думаете?

– Ну, не знаю, – пожал плечами Андрей, призадумавшись. Ему не хотелось неподвижности, за предыдущий день он уже порядком отдохнул, тело требовало нагрузки.

– Да ладно, чего, правда, киснуть тут? – Татьяна неожиданно тоже проголосовала за выдвижение.

– А я вот переждала бы. Ведь лето ж, рано или поздно растает, – Ольге же не хотелось идти по заснеженной поверхности.

– Ну, вот, два на два, значит, решающий голос за командиром, – отрезал серьёзно Иван.

– Подумаешь, командир, – повела плечами Татьяна, исчезнув в молоке.

– Особо далеко не уходите! Без компаса! – крикнул Иван. Они с Андреем засмеялись.

Звуки увязли в мягкой снежной вате.

– Ай! – вдруг отчаянно крикнула Татьяна.

Иван метнулся на крик. Андрей поспешил за ним. Ольга обеспокоенно задула на ладошки.

Вскоре они появились. Все втроём. Таня, опёршись на плечи ребят, скакала на одной ноге.

– Сажаем тут, давай. Оль, неси аптечку! – командовал Иван.

– Ага, – Ольга нырнула в палатку.

Иван тем временем закатал штанину на Таниной ноге. Пощупал голеностоп, Таня поморщилась, но звуков никаких не издала.

– Ну, перелома нет. А вот сильное растяжение есть. Сейчас нужно холод.

– Вот этого добра навалом, – Таня по-деловому глядела на свою травму. – Ничего, ребят, завтра, думаю, смогу идти.

– Я не был бы столь оптимистичен, – Иван хмурился, прокручивая в голове варианты.

– Чего это? Обычно растяжение, болеть будет, но идти же смогу, – уже не так уверенно, даже вопрошающе сказала Таня, поглядывая с надеждой на Ивана. Будто от него зависело, сможет она ходить или нет в ближайшие дни.

Пока они приложили снег к больной ноге. Таня бодрилась, но было очевидно, что она сильно переживает. Конечно, не из-за собственного здоровья, а из-за того, станет она обузой или нет.

А Иван уже всё решил. Отозвал Андрея в сторонку.

– Останетесь втроём, а я в Уэлен. За оленями. В три дня должен уложиться.

– Думаешь, она не пойдёт через три дня?

– В лучшем случае, хромать начнёт через неделю. А тут у нас не в парке прогулка. Как ни раскидывай рюкзаки, всё равно на Таню груз какой-то останется. А её саму надо ещё поддерживать. Нет, однозначно.

– Так, может, вдвоём надо идти? – Андрей неуверенно возражал. Скорее для порядку. Он и сам понимал, что решение однозначное и обжалованию подлежит вряд ли.

– Андрюх, посуди сам: вдвоём с тобой пойдём – девчонки останутся одни; я с Ольгой пойду – неизвестно, будет ли она мне в помощь, да и Татьяну вряд ли ты сумеешь развлечь. Без обид.

– Да понятно всё, – махнул рукой Андрей. – Просто пытаюсь быстро сообразить – правильный ли вариант?

– Правильный. Не боись. Я быстро добегу.

Иван полез собираться, пока Ольга с Андреем готовили завтрак.

– Чего, один пойдёт за помощью? – поняла всё Татьяна. Ей надоело держать ногу в холоде. – Всё, окоченела уже нога, – добавила она по существу.

– Пойду, да, – Иван подошёл и сам ответил. – А вы тут останетесь.

– Ванюш, ну ведь завтра всё пройдёт, – тихонько так пробормотала Таня. И спрятала глаза куда-то в землю.

Иван осознал драму, присел рядом с подругой.

– Татусь, – такое обращение он позволял очень редко, но важность момента обязывала. – Милый, не волнуйся, я быстро вернусь. А своими силами… ну, не сможем мы выбраться, не хватит нас на это. Да это ж ерунда, тут километров пятьдесят осталось.

– В одну же сторону.

– Зато обратно я на оленях. Всё будет хорошо, – он ласково улыбнулся и прикоснулся ладонью к Таниному лицу. Та благодарно прижалась, но ладонь осталась влажной. – Вечером мазать начинай, – снова перешёл Иван на деловой тон. – А я пойду, время не буду терять.

– Ты, пожалуйста, осторожнее, – Таня потрогала его за коленку.

– Конечно, – улыбнулся Иван. – Не грусти, я быстро.

И он, взмахнув рукой на прощание, скрылся в снежном тумане. Ушёл всего один, а стало пустынно и неуютно. Но вскоре снег перестал, посветлело, и солнце пробуравило плотную до этого завесу облаков. И стало немного веселее. Конечно, Татьяна продолжала пребывать в грустной задумчивости, но иногда всё же включалась в разговоры друзей. Пыталась даже помогать, что-то делать.

А Иван отмерял длинным своим шагом метр за метром, километр за километром. Перевалов не предвиделось, узких ущелий тоже – он шёл спокойно и мерно вдоль реки. Долина была у реки широкая, с покатыми галечными берегами. И пока снег ещё лежал, путь был не самый приятный, но как только вышло солнце, белое начало скукоживаться и повсеместно исчезать.

Пейзажи были монотонными, глазу уцепиться было не за что, Иван шёл и ни о чём не думал. Точнее, ему так казалось, что он сосредоточился на свой задаче, она вела его вперёд, она двигала им, а об остальном думать и не хотелось. Только мысли сами роились и копошились. Скакали думы с одного на другого. И сам он не заметил, как решил зайти на мыс Дежнева. Ага, вот так, будто прогулка в парке городском. Зайду, решил он. Крюк небольшой. Но нет, так он не выполнит долг и желание поскорее вернуться. Нет, тоже так нельзя. Вместе, значит, вместе. Но разведать тоже нужно.

Так метался он от одного решения к другому, а ноги шагали и шагали. Было уже далеко за полночь, когда в тусклом свечении так и не зашедшего солнца, он увидел лагуну и чукотскую деревню Уэлен. За двенадцать часов непрерывной практически ходьбы он дошёл. Ноги гудели, голова набухла усталостью. Хотелось упасть и спать. Но он пошёл стучаться по избам.

Местные жители не все спали. Конечно, шатались и пьяные – зараза огненной воды, наверное, уже никогда не отпустит этот дальневосточный народ. Но попадались и вполне себе трезвомыслящие. Но в условиях полярного дня не всегда следовали привычному жителям Русской равнины режиму сна.

Ивану хоть и удивились, но отреагировали спокойно. Поцокали, пойкали, но оленей обещали сыскать. Но ближе к утру, а сейчас его, изнурённого марафоном уложили в сенях крайнего домика. Домики были самыми обычными. Видно, что рука человека с Большой земли давно поменяла жизнь этих береговых чукчей и они, в отличие, от континентальных, кочевых собратьев давно позабыли про чумы.

Иван забылся сном, но ненадолго. Через несколько часов его будто толкнуло в бок. Он вскочил, туго соображая, где он и что он. Тупо вылез на улицу. На северо-востоке, в спокойном море, там, где громоздились торосами вечные льды, низко над горизонтом маячило вялое солнце. Иван, заплетаясь ногами, побрёл на берег. Что-то его звало и манило.

На солнце идти было нельзя, если только плыть. Иван, по-прежнему плохо соображая, нарыл утлое судёнышко, спрыгнул в него и погрёб обгрызенными вёслами к светилу. Кругом всё замерло, море плоско отражало всё, что не влезло внутрь. Иван резал эту гладь, удаляясь от берега.

Тут он вроде как проснулся. Тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Огляделся. Присвистнул. Полоска берега виднелась уже где-то на горизонте – так он сильно отдалился.

– Эко меня прихватило. Шаманы, что ли, какие наколдовали, – усмехнулся он, удивляясь такому повороту.

Тут ему в голову полезли отчего-то мысли о челюскинцах. Вроде как бы и не случайно: море, лёд, Уэлен этот, откуда взлетали, в том числе, спасающие их самолёты… Но чего вдруг вспомнилось?

– Всё эти повороты исторические. И личности. Шмидты всякие, – бурчал Иван, гребя к берегу. Тишина вокруг давила и пригибала. Он на своей лодочке рассекал глухую гладь, плеская вёслами. – И что же всё-таки меня подняло? – продолжал бубнить сам с собой Иван. И сам он не заметил в размышлениях, как снова накрыло. Точнее, наваждения прежнего вроде не случилось, но вот антураж вокруг слепился сказочный. Берег замылился, будто и не было его. Какая-то муть образовалась заместо берега. Иван, наконец, заметил, что вокруг всё несколько изменилось. – Вот так-так… Туману, что ли, нанесло?

Но нет, это был не туман. Точнее, видимость скралась, будто облако село. Но Иван понимал, что это не просто природная непогода. Скрылась и вода, затихли всплески от вёсел. Будто воспарила утлая лодчонка в пространстве. Иван удивляться и поражаться уже не мог, с интересом стал наблюдать, чего такое вокруг будет происходить. Всё равно от его действий уже ничего не зависело. Это было очевидно. И вспомнились ему видения тогдашние, крымские. Как он с верхотуры какой-то небывалой наблюдал за всяческими шорохами земными, масштабными или не очень. Так и есть, подобное возникло и сейчас.

«Вот оно! Вот он, Великий Переход! Сработало!» – ликовал Иван. Но тут же одёрнул себя, вспомнив про друзей, про Таню. «Но ведь если тут всё произойдёт, то всё настоящее не имеет смысла… так ведь?», – размышлял он. Совершенно спокойно ведь размышлял. А вокруг творилось представление.

Возникали объёмные картины, сродни северному сиянию, в красках.

Мелькали образа дореволюционные, предвоенные. Челюскинцев тоже, кстати, показали. Москва строящаяся, Волга-Дон. Войну тяжело было смотреть, но куда деваться – было и такое. Какие-то моменты, видно, краеугольные, про те, в которых история раздваивается, показывались подробно. И чем ближе к времени, когда Иван родился, тем медленнее крутилось всё. Притормаживал маховик.

И вот уже деревня их, Шипилово, родная, стоит невредимая, не покорёженная городской застройкой.

Мелькнула искорка, мол, тут тоже раздвоение. И всё укрупнилось, и совсем застопорилось.

– Ага, намёк мне, что важное сейчас. Понял, не совсем дурак, – кивнул Иван, расположившись поудобнее на банке – лодочка никуда не делась, он так и сидел в утлом судёнышке. Было ни жарко, ни холодно – как-то безразлично. Иван не замечал окружающих условий.

Зрелище было не такое уж и волнующе: деревня себе и деревня; мелькали люди; сады цвели, потом роняли яблоки, потом листья, потом уже были снегири и снег; пруд замерзал и оттаивал.

– Ну, и? – поразился Иван. – Вроде мы это и так знали. Чего делать-то?

Взглянув в изображение, понял, что сразу не доглядел, не понял всех деталей. Года, шли, а деревня оставалась! Вот уже и дома сменились, и машины появились явно фантастические. Может, даже летательные. Но деревня оставалась! Не было многоэтажек и всеобщего заасфальтирования. Посад оставался посадом. Дороги прямели, но не гробили всё под своим асфальтом.

– Стоп! – вскрикнул Иван. И картинка движущаяся послушно остановилась. – Назад! – скомандовал Иван. Поехало и назад. – Где же это всё началось… Так, здесь мне привычно, всё понятно, а здесь слома нет, деревня осталась…хм… – мудрил он, гоняя «кино» взад-вперёд. – Да когда же, чёрт возьми, в другую колею спихнулось?!

Тут он и понял когда…МКАД! Кольцо не замкнулось вокруг Москвы, вот когда…

Замерло это мгновение. Застыли все обстоятельства. Иван ясно понял, что вот он, тот решающий момент, который они уже проскочили. Но именно он, именно сейчас в этом месте громадной будущей плотины может пошевелить ход истории так, что она двинет другим путём.

Он тронул весло и лодку закружило. Замелькали события, года и люди…

Очнулся он на берегу. Рядом виднелись явно футуристические постройки. Было безлюдно. Иван встал и отряхнулся, стал вертеть головой. Когда взглянул на восток, так и остался с кривой шеей.

Махина сооружения тянулась в сторону Аляски, скрываясь дугой за горизонтом.

– Плотина… – прошептал Иван, всё поняв разом. – Осталось понять, в какой год меня махнуло, и назад когти рвать.

– Эй, товарищ! Вы кто такой? – окликнул его из-за спины человек в форме. Форма была хороша: что-то такое невесомое, с лёгким шуршанием облегавшее стройный стан парня.

– Так я это, – Иван в панике начал соображать, чего делать. «Сейчас застряну тут в какой-нибудь тюрьме, и хана моим светлым планам», – и решил рубить с плеча. – А какой год сейчас, товарищ? – мозг работал чётко и быстро. Иван понял, что если «товарищи» в ходу, значит, уже не всё так плохо.

– Тридцать седьмой, – послушно ответил человек. – А вы кто всё-таки такой? Здесь, вообще, нельзя посторонним находиться.

– Я путешественник во времени, – улыбнулся по-доброму Иван. Какой «тридцать седьмой» две тысячи или две тысячи сто, интересно. Иван предположил, что такие вещи – переходы во времени – их тут не должны удивлять. – Ага.

– Чего? – скривился человек. То есть, удивился всё-таки.

– Ну, это, из прошлого я, – уверенно лепил Иван, но уже без прежнего энтузиазма. – А плотину кто построил?

– Плотину? – опять удивился охранник, но продолжал дружелюбно общаться с нарушителем. – А! Великую Дамбу? Известно, кто – Советская наша страна, – человека будто переключили на другую программу. Он мечтательно и с гордостью начал излагать. – Для соединения двух огромных наших краёв – Аляскинского и Чукотского…

– Чего, и Аляска наша? – выдохнул Иван. Человек не замечал. – Ладно, всё понятно, тикать пора, – решил Иван. И безо всяких предупреждений рванул к Великой Дамбе. – Ах, чёрт! – вспомнил Иван процедуру – надо ж ноги помочить. И побежал дальше, слыша взволнованный крики брошенного лектора.

Но никто его уже достать не мог. Иван летел сквозь ветер и пространство, перескакивая заодно и года. Внутренне ликуя, бормоча: «Получилось, получилось!», он переместился обратно к чукчам в Уэлен.

Запряжённые олени ждали на берегу.