Текст книги "Фаранг (Дилогия)"

Автор книги: Андрей Валерьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

– Так.

– Так может, лучше сразу автобус рейсовый купить? Или арендовать? Запихнём туда народ как килек в банку и домой! Там же всего-то сто восемьдесят человек!

Шевченко покрутил ус и посмотрел на Вовку.

– Надо подумать.

В итоге предложение Виктора было забраковано. Во-первых, у них элементарно не было денег на такую покупку. Да и аренда за три месяца обошлась бы очень дорого. Во-вторых, на узком просёлке в джунглях автобус запросто мог застрять. Ну и, в-третьих – такая машина не очень подходила для перевозки груза.

Обсудив всё как следует, мужики сошлись на том, что 'воооон тот' мебельный фургончик им подойдёт идеально. Подержанная 'Тойота' радовала глаз неплохим техническим состоянием, экономичным и надёжным дизелем и, самое главное, ценой. Хозяин соседской мастерской запросил за аренду автомобиля совсем смешные деньги и договаривающиеся стороны хлопнули по рукам, после чего Володька договорился с местными работягами и те, ради интереса, набились в нутро мебельного фургона. На пятнадцать квадратных метров влезло больше сотни тайцев.

Витька повеселел.

'В два рейса вывезу!'

Правда при этом несчастная железяка скрипела и трещала так, что казалось, ещё немного и она развалится. А ведь на ней надо было ещё и ехать…

'Или в три рейса…'

Кроме того мебельный фургон был отлично приспособлен для перевозки груза, которого набралось не так уж и мало. Поняв, что операция по спасению робинзонов затянется минимум на полтора года, Витя решил особо не скромничать, тем более, что Шевченко, в ответ на его стенания об утекающих сквозь пальцы деньгах, напомнил о волшебной сумке Йилмаза. Так что помимо надувной лодки, пары подвесных моторов и двух десятков канистр с бензином и маслом для лодочных двигателей, в фургон было загружено изрядное количество сумок и баулов с самыми разными вещами. В основном Витька запасался одеждой, обувью и разным туристским хламом, который позволил бы ему прожить на острове с относительным комфортом. Егоров, недолго думая, наведался в соответствующий магазин, где и прикупил для себя, любимого, отличную палатку и кучу сопутствующих прибамбасов, начиная от складных ложек и заканчивая пластиковым шезлонгом.

Майор только кряхтел, глядя на то, как остатки денег весело тратятся на ненужное, по его мнению, барахло.

– А зброя?

– Збруя?

– Тьфу! А оружие? А инструмент? А…

– Майор, – Витька оторвался от процесса выбора удочек, лески и крючков и посмотрел на бывшего лётчика, – а зачем нам инструмент? Про дикарей я помню и насчёт оружия с Володей планирую поговорить, но топоры, пилы и лопаты то нам для чего? Мы там что – цивилизацию строить собираемся?

'Хотя… мало ли… ладно… и лопату, тоже, прикуплю!'

О дикарях и об оружии Виктор не забывал ни на минуту. С холодным оружием у него был полный порядок – в одном из баулов лежало полсотни серьёзных тесаков. Качество стали у них было так себе – чтобы не привлекать лишнего внимания закупались на рынках у кустарей, потому как идти в специализированные магазины Володька очень не советовал.

– Сразу стукнут куда надо.

Витька в оружейные магазины и не ходил. Он заскочил в супермаркет и договорившись на пальцах с местными, спокойно прикупил в хозотделе не только требуемую лопату и пяток пил, но и два десятка офигенных стальных топоров. Стоил каждый такой топор немало, но, пощёлкав ногтем по звенящей стали и прочитав на наклейке Sheffield Steel, Егоров решил за ценой не постоять – эти штуки были гораздо круче тех секир, что он отдал Лаку.

Как ни крути, а топор для русского человека, не просто инструмент. Сам Егоров ни сварить из него кашу, ни побриться им не смог бы, но срубить дерево или снести голову "неандертальцу" – запросто.

А вот с огнестрелом была просто беда. Бывший гид упирался, как Красная армия под Сталинградом и на все просьбы Виктора свести его с нужными людьми отвечал отказом. Сам же Витька, почти ежедневно заезжавший в тир, вести разговоры на эту тему с незнакомыми тайцами просто боялся.

Выручили, опять, сувенирные магазинчики. Увидав на торговых развалах как попало сделанные арбалеты "привет из Таиланда", Егоров встал в охотничью стойку и пошёл по следу, который привёл к оптовому магазину, торгующим спортивным оружием. Местные умельцы закупали там товар, ваяли на нём гравировки для туристов и сбывали на набережной в розницу. Хозяин магазина сначала продавать спортивное оружие, да ещё в количестве двадцати штук, незнакомым фарангам отказывался, но Егоров при помощи мёртвых американских президентов заставил его передумать.

В итоге к ножам и топорам присоединились спортивные арбалеты. До боевых или охотничьих они не дотягивали, но пущенный с тридцати метров болт, исчезал в здоровенном свином окороке полностью. Правда сам болт был довольно мелким – размером с карандаш, но Виктор счёл, что это лучше, чем ничего. В конце концов, с этими арбалетами легко могли управиться и женщины с подростками. Взводились на боевой взвод они совсем просто – переламываясь пополам. Рычаг тянул струну и ставил её в зажим с одного раза, а весило такое оружие всего то полтора килограмма.

Завершали перечень грузов две коробки "от дяди Пети". Лётчик, как самый квалифицированный в их компании человек, отвечал за электрооборудование. Припомнив, как они ночью ломали глаза, пытаясь рассмотреть в экваториальной тьме дикарей, украинец смонтировал несколько комплектов "фонарь-провод-источник энергии". Кроме того в коробках имелось какое то (Витя точно не знал, какое именно) количество фонариков-жужжалок, ламп дневного света с аккумуляторами и солнечными батареями для подзарядки и провода. А чтобы всё было вообще тип-топ майор, по старой памяти, засунул в кузов бензиновый генератор.

Каждый вечер, подводя итоги дня, мужики вспоминали о чём-нибудь новом и в итоге, после недельного марафона, несчастный фургончик был забит под завязку. Витька и на крышу пару баулов забабахал бы, но Вовка его отговорил.

– Это же не Пакистан, в конце концов. Тормознут.

До знакомого просёлка Витя добирался на Вовкином скутере. Очень медленно и очень скучно. Шевченко, весело просигналив на прощанье, укатил на фургоне к точке перехода, а Егоров, втихаря матерясь, ехал по обочине под презрительные смешки местных лихачей. Нестись вдвоём-втроём, а то и вчетвером, по автобану на скутере со скоростью в сто километров в час, было для них нормой.

'Да и фиг с вами!'

На то, чтобы преодолеть триста километров пути у Вити ушёл весь день.

Белый мебельный фургон нашёлся там, где он и должен был быть. Пётр Александрович солидно отрапортовал, что за целый день здесь ни проехала ни одна машина, а подпрыгивающий от нетерпения Вовка тянул уставшего Витьку за руль.

– Да погоди ты! Передохнуть дай.

Над джунглями висели тёмные тучи из которых без перерыва лил дождь. Изредка небо озаряли далёкие молнии и едва слышно из-за падающей с небес воды, гремел гром. Насквозь мокрый Витька забрался в тёплую и сухую кабину и блаженно вытянулся на кресле. Двигаться никуда не хотелось. Хотелось пить, есть и спать.

'Нет. Усну нафиг!'

Егоров поднял сам себя за шиворот и вытащил наружу. Под дождь. Сонное состояние враз исчезло и Витька, ухнув от свежей порции холодной воды за шиворотом, подмигнул Володьке.

– Готов к экскурсии? Садись. Пора ехать.

Витька попинал колесо и прыгнул за руль. Несмотря на всю важность момента, в его голове царила совершеннейшая пустота. Сил удивляться чему-либо у Витьки не было, а говорить торжественные речи с трибуны он был не мастак.

'Да чего там… наливай, да пей!'

Егоров повернул ключ в замке зажигания, посмотрел на счастливого Володю и бледного Петра Александровича, и дёрнув рычаг переключения скоростей, нажал педаль газа. Тяжелогруженый фургон подпрыгнул на кочке и разбрызгивая во все стороны жидкую грязь, рванул по просёлку.

– А. У. О. Э…

Трясло немилосердно и сквозь клацающие зубы водителя и пассажиров дружно неслось.

– А. У. О. Э…

С каждым ударом по пятой точке мужики охали, ахали, кряхтели и сдавленно матерились.

– Де-е-ер-жись.

Витька утопил педаль газа в пол. Дизель взревел, а фургон буквально пошёл 'на взлёт'.

'Форсаж, мляяяяаааааа…'

Егоров с трудом удерживал в руках рвущийся на свободу руль. Позади всё громыхало, снизу всё булькало, а в кабине на два голоса вопили пассажиры. Стрелка спидометра перевалила за необходимые пятьдесят километров в час, а знакомого онемения не было! Просёлок, который они использовали в качестве стартовой полосы, начинал резко петлять между деревьев, и держать нужную скорость было очень тяжело.

'Да что ж ты!'

Витька заорал от ужаса. Уйти не получалось! Никак! Долбаная машинка не работала! Заметив, что дорога делает резкий поворот, Егоров нажал на тормоза.

В животе жидким азотом разливался лютый холод.

– Батя, не получилось, батя… – Витька сидел, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в руль, и уставившись невидящим взглядом в лобовое стекло, выл на одной высокой ноте, глотая градом катившиеся по лицу слёзы.

– Ви…

Жуткий хрип слева заставил Егорова вздрогнуть и очнуться.

– Сынку, ты що? Сынку!

Сидевший посередине Шевченко тряс за плечо безжизненное тело Владимира, а по кабине расползался дым и отвратительный запах жжёной плоти.

– На микроволновку похоже, – Витька мрачно почёсывал зудящий ожог на ладони, – ты смотри, вся одежда целая.

Володька, слава богу, был жив, хотя всё тело у парня было обожжено или, скорее, ошпарено. Выглядело это как-будто кто-то окунул его в чан с кипятком. Вдобавок ко всему Вовка лишился волос на голове, бровей, ресниц и всей растительности на теле.

Майор мрачно посмотрел на Егорова.

– В больницу его надо.

Полуголый Володя, лежавший на мокрой траве под проливным дождём, дёрнулся и захрипел.

– Не надо в больницу. Домой.

«Уйти» получилось только через два дня. Отвезя пострадавшего парня домой и поручив его Наташе, Витька вновь оседлал скутер и проверил медальон. Артефакт послушно засветился, а ноги и руки послушно онемели. Тот же результат был достигнут и на фургончике. В принципе Витька мог бы «уйти» на ту сторону прямо отсюда, из проулка в Паттайе, где он сейчас жил, но Шевченко его отговорил.

– Куды? А если в воду?

Самым поганым было то, что майор вслух озвучил то, о чём молчал Витя.

– У тебя отметина на ладони, у меня – на плече. А у Володи её нет и… наверное…

Зубы у Вити страшно скрипнули.

– Молчи. Надо попробовать, а там видно будет. Нечего тут высиживать. С Вовкой всё будет в порядке. Поехали, Лександрыч.

Хлоп!

Бац!

Бум!

Бряк!

По заднице ощутимо прилетело, а фургон аж затрещал от перегрузки. Витька даже не успел мысленно сказать "мля", как в глаза ударила стена ослепительного света.

– Аааа!

Витька зажмурился, но перед тем, как закрыть глаза он успел заметить знакомый ослепительно белый пейзаж.

– А-ах!

И жара!

Вслед за светом, в открытое окно водительской дверцы ворвался испепеляющий зной. Тропический климат Таиланда в сравнении с этим кошмаром казался натуральной Сибирью.

Витя нажал на тормоз и посмотрел на Шевченко – тот сидел закрыв глаза и, похоже, читал молитву.

"Аминь, майор, аминь…"

– Приехали.

Натянув на глаза очень тёмные солнцезащитные очки-консервы, Витька первым делом закрыл окно и врубил кондиционер на полную мощность. Глушить двигатель и лезть наружу у него не было ни малейшего желания. Только сейчас до Егорова дошло ЧТО они только что натворили.

"Ой, мама! Чего ж мне дома то не сиделось?"

За окном лежала великая пустота, щедро сдобренная миражами на горизонте. Витька сидел, бездумно уставившись вдаль и в голове его не было ни единой мысли. Рука сама собой, отдельно от мозга повернула ключ зажигания и наступила тишина.

Ну почти.

Остался лишь свист ветра, треск нагревающегося металла и бормотание майора. Машину мягко качнуло порывом ветра. Межпланетный путешественник Виктор Сергеевич Егоров икнул, очнулся и, натянув на лицо платок а на руки перчатки, вылез из кабины наружу.

Порядок действий по прибытию на место у мужчин был продуман полностью, так что с тем, что нужно делать дальше у путешественников проблем не было. Проблемы были с температурой. На «улице» стояла такая жарищща, что Витька поневоле засомневался – а туда ли его занесло?

"Раньше, вроде бы, прохладней было…"

Впрочем, соль под ногами была. Озеро, едва видимое из-за рефракции, тоже имелось, так что Витя выкинул все сомнения из головы и принялся за дело.

Первым делом следовало отметить "взлётно-посадочную полосу" на предмет возвращения домой. Пока ещё чётко читаемый на соляной корке след фургона мужчины отметили очень просто – вколотив в землю металлические штыри. Получилось здорово. Три десятка арматурин с натянутой между ними капроновой верёвкой ясно указывали на место перехода и тормозной путь "Тойоты". Всё, что требовалось для возвращения – так это развернуться, встать в точке торможения и втопить к месту переноса и вот там… на скорости в шестьдесят кэмэ… По идее машину должно было вынести точно на лесной просёлок.

Но это "по идее"…

Всю эту теорию обливающийся потом Виктор прокручивал в голове раз за разом. Махать молотком, вколачивая железяки в каменной твёрдости соляную поверхность было очень тяжело. Рядом молча пыхтел Шевченко – горячий воздух обжигал нос и разговаривать не хотелось.

Две параллельные нитки тянулись от машины к тому месту, где начиналась колея. За полчаса, что у мужчин ушло на разметку пути, ветер почти полностью стёр следы прибытия и точку перехода Витя отмечал "на глазок".

Разгрузка много времени не заняла. Егоров и Шевченко за два часа выкинули на берег все тюки, выгрузили скатанную лодочку и прилагавшиеся к ней двигатели. Продавец в магазине уверял Виктора, что две тридцатисильные "Ямахи" легко разгонят пятиметровую лодку до ста километров в час. Правда узнав, что покупатели собираются "кататься" по открытому морю, продавец сбавил обороты и посоветовал на открытой воде больше сорока не выжимать, а потом, подумав, вообще предложил обменять уже купленную лодочку на настоящий мореходный "Зодиак".

Разумеется с доплатой.

Витька, который только что заложил в ломбарде свои новенькие часы, такое щедрое предложение отверг и в результате бодро тарахтящий компрессор сейчас накачивал обычную лодочку, годную разве что для озёр, рыбалки и пикников с девочками.

– Ничего, Лександрыч, – Витя посмотрел на спокойную гладь озера, – глядишь, проскочим. Нам бы только до острова добраться, а там…

Машину отогнали на "старт" и, отключив новенький аккумулятор, приподняли на четырёх домкратах. Затем Витька тщательно запер фургон и при помощи майора укрыл "Тойоту" тентом. Уже уходя к берегу, где их ожидала лодка и груда тюков с вещами, Егоров обернулся – белая накидка прекрасно маскировала фургон и со ста шагов машина была едва заметна.

"Надо бы на берегу знак какой оставить…"

Сумки «мечта челночника» и три десятка рюкзаков сложили аккуратной пирамидой и тоже укрыли тентом, намертво пришпилив его по краям к солончаку. Каменной твёрдости земля поддаваться не желала, но Витька, уже почувствовавший зуд в одном месте, уговорил её с помощью молотка и такой то матери.

– Закончил? Поешь.

Шевченко, в белом пробковом шлеме "a-la британский колонизатор", шортах и очках-консервах выглядел очень живописно. Майор натянул над лодочкой прилагавшийся небольшой тент и, погрузив всё необходимое, спокойно пил горячий чай из термоса. Витька подёргал вбитые колья, убедился что ветер им не страшен и кряхтя направился к воде.

– На ходу поем, Лександрыч. Помоги.

Две пары рук вцепились в ремни и тяжелогружёная лодка, скрипя днищем о кристаллики соли, медленно поползла в воду.

"Катюша, я скоро!"

Стоянка на Большом острове и его собственный лагерь на Малой земле были безлюдны и заброшены. Порадовавшись отсутствию в бухте 'Урагана' и наличию торчащего из воды хвоста 'Боинга', Виктор направил своё судёнышко вдоль череды островов, направляясь к Новой земле. Мысль о том, чтобы сделать привал, а то и вообще – заночевать на своём старом месте, он отмёл, хотя «переход», беготня с разгрузкой машины и погрузкой лодки отняла у него кучу сил. А нервы? Витька только сейчас, после неспешной пятичасовой тряски по волнам лагуны понял насколько он устал морально. Каждые пять минут в голову приходили мысли на тему «а если?». Егоров честно заставлял себя думать только позитивно, но холодок в сердце всё равно не исчезал.

Прикинув, что до посёлка им пилить ещё часов пять-шесть и придут туда они уже затемно, Виктор мысленно махнул рукой на тающие запасы топлива и прибавил газу.

Сезон дождей закончился как раз тогда, когда запас прочности у большинства жителей посёлка иссяк. Сначала привыкших к теплу и солнцу 'робинзонов' массово сразили простуды и насморк – вода, лившаяся с небес, была, мягко говоря, прохладненькая. Затем население повально страдало поносом – мутные воды вспухшего ручья залили родник и пришлось собирать и пить дождевую воду.

Дима с наслаждением подставил исхудавшее и почерневшее от болезни лицо живительному теплу солнца. Лак, приходивший с ежедневным обходом и поивший его семью своим лечебным отваром, заверил Мельниковых, что всё будет в порядке. Они, а самое главное, его дети – выживут.

С дождями на землян обрушилась лихорадка.

Сначала заболела малышня, затем все остальные. Тайцы уверяли, что эта болезнь 'ненастоящая', детская. Что ей просто надо переболеть и всё. То, что это не полноценная лихорадка, а некий местный аналог ветрянки, совсем не утешало. Было очень тяжело. Мужчины через 'не могу' чинили протекающие крыши и ловили рыбу, а женщины по очереди готовили на общей кухне еду.

'Бедная Надюша…'

Супруга тоже болела. Болела тяжело. Каждую ночь, когда температура падала до неприличных пятнадцати градусов 'тепла', а дождь усиливался, любимицу била страшная дрожь. Не помогал огонь, не помогала одежда и одеяла. Разве что Лак со своим чудодейственным варевом.

Что бы они делали без тайских моряков, Мельников даже не представлял. Вернее – представлял очень отчётливо.

Они бы умерли.

Все.

Увидев, что землян косит 'детская' болезнь, тайцы переполошились и умчались сквозь стену ливня в джунгли. Вернулись они оттуда мокрые и с огромными снопами какой-то травы. Лак живо сварил из неё отвар и понёсся по посёлку поить им людей.

Это помогло, большинству заметно полегчало, хотя тайцы, отводя глаза, признались, что даже при хорошем уходе, лекарствах и тепле от этой 'ветрянки' умирает каждый десятый малыш. А уж здесь… в этих условиях…

В общем, никаких гарантий бывший монах не давал, но всё, слава богу, обошлось – от лихорадки никто не умер.

А потом, ровно через три месяца, местный боженька решил, что достаточно полил свою планету и выключил холодную воду. Ливень, наконец-то, закончился.

'Ах! Как хорошо!'

Сенсей доел суп из креветок и неторопливо потопал к столовой, где вечером он решил собрать совещание в узком кругу на предмет того, что делать дальше и как жить вообще.

Эта тема, после 'чего сегодня жрать будем?' была самой обсуждаемой в обществе. Делать долгими вечерами в заливаемой дождями деревне было нечего и народ, каждый вечер собираясь в столовой, активно строил планы на будущее. Идеи были самыми разными: от 'пойти, поискать ещё один медальон и свалить отсюда', до 'а давайте, на 'Урагане' к тайцам уплывём!'. Обе идеи были дельные, но требовали тщательного обдумывания, чем руководство посёлка и собиралось заняться.

– А какие ещё варианты? – Данияр поскрёб бородку и посмотрел на друга. – Здесь обосноваться?

– Надо думать. Кхап, что про уход на север думаешь? Только честно.

Лак промяукал перевод и бывалый капитан призадумался. С одной стороны Властелин всех людей, конечно, велик, мудр и светел, но… но вот чинуши, которые и составляют основу госаппарата…

Таец, против своей воли, помотал головой.

– Не стоит. Са Мо Лот у вас отберут, а вас самих…

Капитан пожал плечами. Вариантов было немного: подвалы монастыря и обучение монахов для тех, кто хоть что-то знал и умел, а остальных – в рабы или смерть.

– Вы фаранги. Вам веры нет и не будет, как бы вы ни старались, – Лак поддержал своего капитана, – много лет тому назад прежний король поверил фарангу по имени Том и весь королевский флот погиб где-то в этих водах. Нет. Вас, скорее всего, просто убьют. Вы можете, попробовать искать медальон, но это нужно делать там, на юге.

Монах показал на карту, найденную на 'Урагане'.

– А это очень опасно. Очень. Дикари в плен не берут.

'Мда'

Сенсей потёр лоб и оглядел собравшихся. Данияр и Екатерина Андреевна, заменившая в правящем триумвирате, приболевшую тётю Улю, молча переглядывались – видимо, кое какая идея у них была. Представляющий немецкую общину однорукий Гюнтер, задумчиво чесал в затылке, а капитан Орхан изучал карту южного континета. Ещё на собрании присутствовал Тимур, человек к турклубу не имевший никакого отношения, но благодаря своей решительности и военному прошлому ставший командиром ополчения и… Гоша. Тот, как обычно зубоскалил, травил анекдоты и всячески старался поднять окружающим настроение.

Прогресс в продвижении Игоря в общине был потрясающим. Приехав после разборок с Витей абсолютным нулём, мужчина не опустил руки. Лишившись привычного уклада жизни, всей этой наносной шелухи, условностей и прочих благ цивилизации Гоша не пал духом. В нём быстро проснулись мастеровые корни дедов и крестьянские корни прадедов. Сначала Игорёха плёл по ночам корзины и ящики. Днём его, как человека 'упавшего', заставляли пахать на стройке вместе с 'психами'. Затем, поднаторев и в строительстве и в плетении, здоровенный мужик затеял производство настоящей плетёной мебели. Народ и руководство его работу оценили и со стройки его сняли.

Дальше – больше. Гоша 'нанял' на работу двух одиноких немок и те, при его минимальном участии развернули целое мебельное производство. Свою продукцию Гоша не продавал, а… дарил. Причём, к полнейшему изумлению Сенсея, Данияра и прочих, не крепким мужикам вроде них самих, а тем, у кого дела здесь по тем или иным причинам не шли. Взамен Гоша потребовал, чтобы эти люди немного ему помогли со строительством дома. Как он договорился с одним из тайцев на предмет обучения хитростям строительства в джунглях – было неизвестно, но факт есть факт – к началу сезона дождей небольшая бригада Игоря стала самой лучшей на всей Новой земле, а авторитет бывшего актёра взлетел до небес. Во всяком случае и столовую и большую часть домов построил именно он, а такого дома, в котором он жил с пышногрудой немочкой по имени Катарина (вот ведь совпадение!), не было даже у Мельниковых.

Бывшей жене он старался лишний раз на глаза не показываться. Разве что обеспечил дом на берегу залива, где жили бывшие ныряльщики, отличной плетёной мебелью.

– Я так думаю, – Гоша прекратил ржать и стал очень серьёзным, – правильным решением, стратегически, будет уход на север. Но… потом, как-нибудь.

Мельников прищурился и с интересом посмотрел на строителя.

'Ну надо же… соображает'

– Согласен.

– Согласен.

– Я тоже согласна.

Катерина сделала вид, что в упор не видит бывшего мужа, кивнула Данияру и командным голосом продолжила.

– Надо быть сильными. Чтобы нас не сделали рабами и не посадили в подвалы – надо быть сильными, богатыми и самодостаточными.

План действий до нового сезона дождей, родившийся в голове Екатерины Андреевны, был и прост и амбициозен. Данияр получал под своё командование 'Ураган'. Он должен был сформировать команду из двух десятков самых сильных мужчин и уйти вслед за 'Птицей' на север. Кхап, который это решение всячески одобрил, заверил Госпожу, что он проведёт корабли мимо патрулей королевского флота и укроет 'Ураган' в укромной бухте. За металл, который ещё нужно будет ободрать с торчащего из воды хвоста Са Мо Лота, он наймёт в своей деревне несколько крестьянских семей.

– Люди они бедные, так что убедить их я смогу легко. Прикуплю поросят, птицу и рассады риса. А то на одной рыбе мы, – таец сильно выделил это слово, – МЫ здесь долго не протянем. Я думаю, поход туда и обратно займёт месяцев пять. До дождей вернёмся точно.

Крестьяне должны были снять часть забот с пришельцев, чтобы те смогли заняться железной птицей. Самолёт следовало вытащить на берег и разобрать. За пару лет Кхап брался привести сюда строителей, крестьян и выстроить хорошо укреплённый порт, за высокими стенами которого будут храниться основные запасы драгоценного металла.

– И тогда мы сможем разговаривать на равных.

Катя вопросительно посмотрела на вождя. После недолгого раздумья Дима кивнул. Мысль Кхапа, решившего стать одним из самых богатых людей этого мира, была ему ясна, но вот отпускать на всё лето двадцать-тридцать самых крепких мужчин из посёлка…

'Да, вёсла 'Урагана' хиляки не осилят…'

Хотя на трофейное судно установили новую мачту и даже подготовили плетёный парус, вёсла оставались основной движущей силой.

– Тимур. Ты останешься. Делай что хочешь, но чтобы на оставшихся ополченцев можно было положиться.

Подготовку кораблей и тренировку команды взвалил на себя капитан Кхап. И если с кораблями и припасами особых проблем не было, то с собственно экипажем «Урагана» была просто беда – Данияр с одной стороны и Дмитрий и Тимур с другой, делили каждого человека, решая плыть ему или нет. Добровольцев, которые устроили всех, набралось только восемь человек, а на «Ураган», по минимуму требовалось двадцать пять. По двенадцать гребцов с каждого борта плюс рулевой.

И пошло-поехало. Даник орал, что то старичьё, которое ему навязывает Димон, весло поднять не сможет. Тимур кричал, что этот "хмырь" уводит всех его лучших бойцов. Пару раз первые замы Сенсея выясняли отношения на кулаках, но вождь своим авторитетом и оплеухами это дело прекратил.

Мозги у Димы были нараскоряку. Отправить друга с неподготовленным и хилым экипажем в поход через океан было очень рискованно, но и оставлять посёлок без защиты…

"С кем я тут останусь? А если неандертальцы?"

Но о дикарях много месяцев не было ни слуху ни духу и, в конечном итоге, Данияр смог убедить вождя в своей правоте. Получив карт-бланш капитан "Урагана" быстро сколотил команду, набрав в неё всех, кого хотел. Возражения не принимались. С нежелающими плыть хрен знает куда сухопутными морячками общался лично Сенсей, который очень доходчиво объяснил отказникам, что время нынче непростое и на их мнение ему плевать.

Морская живность, пришедшая в себя после проливных дождей вновь заполонила все прибрежные воды и рыбаки всего за пару недель умудрились собрать необходимый для похода запас продовольствия. Всё это время Кхап посвятил одному – обучению этих бестолковых фарангов управляться с кораблём. Пока получалось где-то между "плохо" и "очень плохо", отчего отставной загребной первого ранга Кхап пребывал в глубокой задумчивости. Идея идти на север в сопровождении 'Урагана' больше не казалась ему удачной. Несколько коротких учебных походов по спокойным водам лагуны новоявленные моряки полностью провалили. Даже у самых крепких мужчин не хватало элементарной выносливости, чтобы размеренно, час за часом грести, выдерживая заданный темп. А эти убогие попытки работать с парусом? С единственным прямоугольным парусом?!

'Тёмный вас всех забери!'

Капитан вздохнул. Глаза у них, у этих… землян, были испуганные. Основная масса гребцов вообще идти никуда не хотела, а их предводитель, Дан, которого он пытался научить работать рулевым веслом, оказался сущим бездарем.

Он не чувствовал море. Он не понимал волну.

По хорошему стоило пересмотреть свои планы и дополнительно урвав максимально возможное количество металла с затонувшего Са Мо Лота, идти домой, наплевав на заброшенное поселение, но… но… Госпожа! Он не мог с ней так поступить, да и добыча, взятая с дракона, заставляла старого моряка быть благодарным.

Кхап припомнил забитый железом трюм "Птицы" и задрожал – перспективы вырисовывались настолько заманчивые, что у моряка перехватило дыхание.

Эти люди, бестолково мечущиеся по палубе "Урагана", были ему нужны. А он нужен был им. Капитан посмотрел на чёрный корабль новыми глазами.

"А ведь на нём можно увезти гораздо больше добычи…"

– Дан, Дим, Лак, – Кхап махнул рукой, – идите сюда!

Через три минуты Дима Мельников и его лучший друг Данияр с нескрываемой радостью узнали новость о том, что тайская команда пойдёт вместе с ними на 'Урагане', а командование, так и быть, бывший старший загребной первого ранга Кхап милостиво соизволит взять в свои многоопытные руки.

Через три недели после окончания сезона дождей тяжелогружёный железом, припасами и водой «Ураган» поднял парус и сопровождаемый криками провожающих вышел в море.

Глава 4

Если бы не чрезмерная жесткость и драконовские меры по поддержанию дисциплины, то эти узкоглазые квадратные коротышки ему бы даже понравились. Закари, отдыхавший после ночной смены в своём закутке возле судового гальюна, невольно помотал головой. На миг ему почудилось, что он провалился в древний Рим и находится на военном римском корабле.

Бр-р-р-р!

"А что… очень похоже"

Всё, что он читал о тех временах, все фильмы, что он видел, совпадали с его нынешним окружением идеально. Ну почти идеально. Всё-таки гундосые, фиолетовые от загара азиаты на римских легионеров внешне походили слабо. Да и оружие у них было в основном деревянное. Короткие железные мечи скверного качества были только у сержантов. Рядовые моряки и морпехи довольствовались дубинками и тяжёлыми плетями, которыми они управлялись с чудовищной ловкостью. Были у них и крепкие кожаные доспехи, и большие прямоугольные щиты, но сейчас всё это барахло лежало где-то в трюме. Но сам дух, аура, образ мышления…

"Да, похоже…"

– Зак, спишь?

В закуток пробрался смуглый тощий человечек, мало напоминавший того важного толстяка, что поднялся на борт его самолёта. Раджив со стоном упал рядом с пилотом.

– Нас переводят.

– Куда? – Зак подскочил. Бросать налаженный быт и дело, за которое его ценил сам господин суперинтендант, было страшно.

– К дикарям. Будем учить этих обезьян.

Закари похолодел. Пара вонючих драккаров, которые сопровождали или, точнее, конвоировали на север, вдоль побережья три имперских боевых галеры, ничего кроме отвращения и ужаса в нём не вызывала.

– САМ приказал. Мне девочки шепнули, что Маргарет до сих пор там, на одной из лодок этих уродов…

Раджив сцепил зубы и шёпотом выдал длиннющую нецензурную тираду.

– Ненавижу!

Когда горючее в самолёте почти закончилось, а истерика у пассажиров достигла апогея, второй пилот Оливер заметил возле обрывистого и скалистого берега небольшой кораблик. Зак сразу же пошёл на снижение, ведя «Гольфстрим» к спасительной цели. Приводнение было жёстким, даже чересчур жёстким – от удара фюзеляж самолёта «повело», а салон сразу стало заливать водой. Самым ужасным было то, что единственный выход наружу тоже переклинило. С огромным трудом выбив люк, Закари Яблонски повыкидывал наружу полуобморочных девиц, на которых Оливер уже успел нацепить спасжилеты. Индиец и третий член экипажа Маргарет, выбрались наружу сами, а они не успели. Пилоты успели лишь переглянуться, как их накрыло с головой, а пол салона резко провалился вниз.