Текст книги "Фаранг (Дилогия)"

Автор книги: Андрей Валерьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Аааххх!

На скорости в тридцать километров в час появлялось свечение, на сорока – немели руки, а на пятидесяти… в общем, Витя струсил и больше сорока пяти из машинки не выжимал. Егоров катался до сумерек, "зажигая свет", а затем не спеша заехал в супермаркет и купил большую бутылку виски.

А потом вернулся и купил ещё одну.

– Ну что, батя. Дело сделано! Оно – работааееееееет!

Утром, после празднования в узком «семейном» кругу с Петром Александровичем, Володей и Наташей, наступило похмелье.

Во-первых, они действительно крепко выпили. В мусорном пакете Витька обнаружил четыре пустые бутылки из под виски и кучу сплющенных пивных банок.

Во-вторых, Витька прекрасно помнил пьяный ночной разговор. О вездесущих и могущественных спецслужбах, о том, что он будет подопытным кроликом и о том, что убегать от них ТУДА надо с умом. Перед глазами стоял узловатый палец майора, который заплетающимся языком требовал собрать в дорогу снаряжение и, самое главное, оружие.

– Пистолет мой помнишь? А? Без пистолета – никуда!

Шевченко долбанул кулаком по столу и, пустив слезу, признался в том, что арест его "оригинала" произошёл только по его вине.

– Пистолет я в кабине забыл. По номеру и определили за кем он числился… о как!

Об этих вещах следовало подумать. Подумать основательно. Егоров до сих пор как-то не задумывался о том, как же именно он будет вывозить людей с островов. В его голове мелькали картинки со знакомыми лицами, пальмами и медальоном. Разумеется, все лица были счастливые, загорелые и признательные. А ещё рядом стояла Катя, прижимаясь к нему своим упругим бедром.

"Баран! Чем я три месяца занимался?"

Егоров помотал больной головой и пополз в душ.

А в-третьих… в проулке, напротив таун-хауса, который снимал Вовка, теперь постоянно стоял белый микроавтобус с тонированными стёклами.

Надо было шевелиться.

Автомобиль «спецслужб» на поверку оказался новым приобретением Вовкиного соседа. С облегчением переведя дух и сочтя это знаком свыше, мужчины сели за стол и вчерне набросали план действий.

– Уходим, как только подготовимся, – Витя закряхтел и оторвал от сердца десять тысяч, – Вовка, купи такой же микроавтобус, как у соседа. Ну а мы, Александрыч, по магазинам пробежимся. Лодка, мотор, канистры… всё, пошли!

Глава 2

Максим Укасов имел острый ум и привычку всё анализировать с критической точки зрения. Вот она то всё и испортила. Макс ни на грош не поверил официально провозглашённой теории о том, что они, вместе с самолётами залетели в параллельный мир или вообще – на другую планету.

Макс не верил в фантастику. И в инопланетян он тоже не верил. Самым разумным выводом, к которому он пришёл, была смерть.

Он просто-напросто умер. Разбился на том долбаном самолёте, когда летел к жене, которая ждала его на курорте в Турции.

А это был… тут Максим пока затруднялся. На ад это место не походило, но и раем его тоже назвать было трудно. Впрочем, все свои мысли Максим, бывший директор эвент-агентства, а ныне безработный, держал при себе – идти против официальной линии было себе дороже. Эти два битюга, Дима и Данияр, успели три раза подраться, два раза поругаться, а потом снова побрататься, выпить мировую и снова стать не-разлей-вода. И этот триумвират, в который ещё входила тётя Уля, держал всю небольшую человеческую колонию в ежовых рукавицах. С 'психами', к которым относили всех, у кого были хоть малейшие проблемы с головой, поступали очень просто. Принудительные работы. От рассвета и до заката. Как правило 'повёрнутых', коих насчитывалось аж три десятка человек, ставили на самые тяжёлые и грязные работы. Валить лес. Копать ямы под сваи, заготавливать дрова.

Макс был умным человеком, а потому сделал вид, что всецело поддерживает теорию реального мира.

'Хрен вам! Вас нет. Есть только я, а вы все…'

Хотя, конечно, жрать хотелось каждый день по-настоящему, так что Максим, всё ещё пребывающий в раздумьях относительно того, в раю он или в аду, все предписанные начальством работы выполнял в полной мере. Шум посёлка, с его сотнями жителей, с многочисленной орущей детворой и вечными посиделками возле костра, мужчину не прельстил и Укасов, получив разрешение у Данияра, переселился на берег моря. К заливу в километре от посёлка. Здесь, за широкой косой из белоснежного мелкого песка, обычно стояла на якоре лодка. Место это было, несмотря на близость посёлка, тихое и безлюдное. Рыбаки предпочитали другой заливчик, более глубокий и гораздо более богатый на живность, а на пляж из робинзонов давным-давно никто не рвался. Несостоявшихся курортников уже тошнило от моря, от песка и от солнца.

Сенсей, прознав от друга об отшельнике, посетил Укасова, осмотрел место и предложил Максу свою помощь в возведении капитального шалаша и прочем обустройстве. Взамен Максим должен был присматривать за лодкой, ухаживать за ней и ещё работать с соляными ваннами, которые Сенсей велел устроить на берегу.

Так, помаленьку, дела и шли. Макс драил лодку, выпаривал соль и собирал на отмели съедобную живность. Затем, как то неожиданно рядом с ним появилась женщина. Высокая и чрезвычайно худая немка назвалась Лолой и поселилась в его шалаше. У женщины был слегка растрёпанный вид и сумасшедшие глаза, но, с каждым днём её состояние явно улучшалось. По крайней мере, уже неделю как она не кричала во сне и не шарахалась от теней в пальмовой роще.

Максим в надцатый раз за день взобрался по лестнице на смотровую площадку и оглядел морской горизонт. Распоряжение Сенсея он выполнял очень тщательно – каждые полчаса бросая все дела и высматривая судно дикарей.

Неделю назад Мельников, отвозивший ныряльщикам продовольствие, вернулся в полнейшей панике и с круглыми глазами. Собрав общее совещание, он сообщил чертовски поганую новость – ныряльщики, которые принесли жителям посёлка немалую радость в виде кучи чемоданов, скорее всего, погибли.

– Лагеря Егорова больше нет. Дикари. Много дикарей. Мы нашли кое-где следы, обглоданные кости и кучу… не к столу будь сказано. Я думаю, дикарей десятка два. И я думаю, они про нас знают.

После этих слов в посёлке повисла мёртвая тишина, а Укасов окончательно склонился к мысли, что это ад и его, в конце концов, съедят черти.

Все капризы, стоны и жалобы немедленно прекратились. Земляне моментально вспомнили о том, что они все люди одной крови и, не делясь на своих и чужих, вцепились в работу. Всего за три дня вокруг центральной части посёлка возникла непроходимая баррикада из кольев, спутанных колючек и нарезанных в джунглях веток. На полноценный частокол эта защита не тянула, но и желание лезть через неё напрямик отбивала начисто. Все мужчины посёлка способные держать оружие, а таких набралось почти семь десятков человек, спешно обзавелись самодельными деревянными копьями и дубинками.

Стенания о том, что им не выстоять и что 'я больше не могу', Мельников давил на корню, раздавая оплеухи направо-налево. Перечитавший в своё время исторической литературы Данияр, прекрасно понимая, что один на один в схватке с дикарями у них шансов нет, натаскивал ополченцев на некое подобие древнегреческой фаланги. Семьдесят мужчин строились в две шеренги. Впереди, с хлипкими плетёными щитами и короткими копьями стояли самые сильные бойцы, позади с длинными заточенными палками – все остальные. В теории всё работало неплохо. За несколько занятий люди освоили команду 'стройся', 'щиты поднять' и 'колоть чаще'. За редким строем фаланги с камнями и дротиками стояли самые решительные и смелые женщины. Всё, что требовалось от них – поддержать своих мужчин на расстоянии.

Максим перевёл дух. Всякий раз, залезая наверх, он с ужасом ожидал увидеть на лазурных водах лагуны чёрную точку лодки дикарей и всякий раз, не увидев её, с огромным облегчением спускался вниз.

Ещё полчаса жизни.

Укасов знал, что не он один смотрит за морем. На другой стороне острова, на старой стоянке немцев, тоже есть наблюдатель. А самый большой дозор, который постоянно смотрит в море, расположен на мысу, возле пролива, отделяющего Новую землю от остальных островов. И всё равно – было страшно. Макс навсегда запомнил, как дикарь отрубил голову Ержану, как пил кровь, как бежали люди. Как в животном ужасе бежал он сам.

'Мы не отобьёмся… факт…'

От грустных мыслей дозорного отвлёк странный звук. Здесь, в заливе, за косой, всегда было тихо. Не шумел прибой, не выл ветер, не шелестели листьями пальмы. Горы надёжно укрывали это место от ветра. Это было похоже на песню волжских бурлаков. Заунывную и тягучую. Макс бросил взгляд на джунгли за спиной и поковырялся в ухе.

'В каком ухе у меня жужжит? Перегрелся, кажется…'

Но песня не исчезла, а напротив, стал громче и отчётливей. Максим подскочил как ужаленный и понёсся на косу, высматривать источник звука. Навстречу ему бежала Лола с полной авоськой устриц и отчаянно вереща, указывала на море. Из-за мыса, хлопая парусом и шевеля вёслами, выходило судно дикарей.

Диму, против его воли, трясло. Не от страха, а от предстоящей схватки. Адреналин бурлил в крови и только недюжинным усилием воли мужчина давил желание ринуться очертя голову в драку, круша всё направо и налево. Рядом, сосредоточено глядя на стоявшее в отдалении судно, сопел Данияр. И без того неширокие глаза друга превратились в две узенькие щёлочки, которые внимательно изучали будущего противника.

Когда в посёлок прибежал испуганный Макс и, голося на всю округу, взбаламутил народ, крича о том, что он де виноват, ибо проглядел и дикари вот-вот будут здесь, Сенсей едва не разбил ему голову. Паника поднялась страшнейшая. Женщины вопили и визжали так, будто дикари уже в посёлке. Особо буйствовали немцы, видимо, по старой памяти и для того, чтобы привести людей в чувство пришлось изрядно попотеть.

Дима, Даник и пятёрка ребят из турклуба металась по посёлку, сгоняя мужчин к воротам и разгоняя женщин по домам. Мельников видел, как перепуганные ополченцы, трясясь и роняя свои заточенные палки, медленно собираются в толпу и едва не выл в полный голос. Время уходило катастрофически. От пляжа до посёлка было десять минут ходьбы и если дикари высадились, то уже они должны… должны…

– Даник! Ко мне! Хватит бегать. Кого нашёл – того нашёл, – Дима-сан покрутил в руках копьё, – вперёд!

Из посёлка к пляжу вышло всего двадцать шесть человек. Десяток Мельникова, десяток молодых ребят отиравшихся возле Данияра, трое турков из экипажа 'Пегаса', пара немцев и… Гоша. Бывший Катин муж топал самым последним, размахивал дубиной и непрерывно травил запредельно похабные и жутко смешные анекдоты. Сначала народ на горе-юмориста шикал и смотрел, как на полного идиота, но затем, мужчины приободрились и пошли гораздо веселее.

– Данька. Запомни всех, кто идёт. С остальными…

Сенсей недобро сжал кулак.

– … потом разберёмся.

Всего в ополчении состояло ровно семьдесят человек плюс десяток женщин из, так сказать, войск огневой поддержки. Пятеро крепких ребят сидело в дозорах на другом краю острова и на них рассчитывать не стоило, но остальные… к воротам, а вернее, проходу между завалами колючек, который на ночь закладывали ежом, добровольно пришло только три десятка бойцов. Ещё с десяток трясущихся солдатиков пригнали пинками парни из турклуба. Их, вместе с женщинами – метательницами дротиков, Дима велел оставить в посёлке, справедливо рассудив, что толку от них всё равно не будет. Куда попряталось ещё двадцать ополченцев – для всех было загадкой.

– Поднажмём, мужики! Надо успеть пока они не высадились, а то потом ищи их…

Обливающиеся потом мужики вяло согласились и поднажали. До пляжа было не так уж и далеко, но бежать с плетёными щитами и копьями, было тяжеловато. Хрипящее и тихо матерящееся воинство вывалило из пальмовой рощи на пляж и растеряно замерло – корабль дикарей уже стоял на якоре в заливе, а на берегу вовсю хозяйничали маленькие смуглые аборигены. Увидев, что незваные гости занимаются швартовкой судёнышка и их пока не замечают, Дима, сделав страшные глаза, прошипел.

– Стройся! К бою!

– О! А вот и народ пожаловал, – на палубе корабля показался улыбающийся Олег, – здорово, вахлаки!

Катю все обходили стороной. Немного поев, она безучастно сидела возле костра и в разговоре участия не принимала. Мельников сокрушённо покачал головой – глаза у Кати были потухшие и безжизненные.

– Совсем плохо?

– Да, – Олег прервал свой рассказ об их мытарствах и вздохнул, – боюсь я за неё. Когда Кхап с озера вернулся, мы сначала ничего понять не могли. Какой дракон. Какая молния. Куда пропали, куда улетели… Катя пинками всех на "Птицу" сразу же загнала и мы назад двинули – Витьку и майора искать. Тайцы грести не могли, так мы сами… и Антошка тоже.

Мужчина посмотрел на свои ладони и вздрогнул.

– Даже смотреть страшно. Тьфу ты! Пришли туда, значит, следы колёс нашли. Пятна масла, копоть от выхлопа… всё есть, а самолёта нет. Я Лака пытать – улетели? Тот – улетели. Я спрашиваю – куда? А он…

То, что двадцать шестой не просто «улетел», а улетел КУДА-ТО в неизвестность, предположил пленный шаман. Уилл Воррингтон как следует расспросил Лака о том, как именно взлетал дракон и, задумчиво почёсывая растительность на лице, хмыкнул.

– Очень похоже на действие медальона…

Дальше был крик. Катя хлестала старика по лицу, таскала за бороду и пинала ногами, издавая такую чудовищную брань, что все остолбенели.

– А дальше? – Мельникову было очень интересно.

– А что дальше? – Олег пожал плечами. – Насилу её оторвал от деда.

Шаман, утеревшись и приведя себя в порядок, нагло заявил, что самолёт "провалился и исчез", а вовсе не улетел к острову. И что он и понятия не имеет, куда мог забросить мужчин медальон.

– Ну я ему тоже от себя добавил. Ка-зё-ол! Трындел, что знает, как эта штука работает…

В столовой воцарилась тишина. Десятки человек, сидевших вокруг команды ныряльщиков и тайских моряков, замолчали, мысленно прощаясь с Виктором, с неизвестным им лётчиком и кучей добра, которую можно было добыть из самолёта.

– Даже не думайте!

Хриплый голос разорвал тишину, заставив всех вздрогнуть.

– И не надейтесь! – Катя медленно поднималась на ноги, а в её глазах разгорался огонь безумия. – Он жив и он вернётся!

Он обязательно вернётся.

Следующее, после прибытия к острову «Птицы», утро расставило всё по своим местам – у небольшой команды «ныряльщиков» появился новый лидер. Екатерина Андреевна достала из чемодана спортивный костюм, подняла ни свет ни заря Йилмаза и Олега и пошла искать руководство посёлка, которое в полном составе нашлось на завтраке в общественной столовой. Наезд на Мельникова был быстр, громок, публичен и безжалостен.

– Где? – Зелёные глаза смотрели жёстко и требовательно. Завтрак сразу прекратился, а у Димы кусок встал поперёк горла.

– Где?

Позади ГОСПОЖИ стояли парни и, со странной смесью страха и решимости на лицах, тайские моряки во главе со своим капитаном. Вопрос был понятен и без перевода. Виктор и его команда полностью выполнили взятые на себя обязательства и обеспечили жителей Новой земли такими нужными им вещами, взамен не получив ничего. Ни одно из обещаний, которые щедро давал лично Сенсей при заключении договора, не было выполнено. У Кати, Олега и Йилмаза здесь не было ничего.

Мельников побурел, с трудом проглотил кусок рыбы и, прокашлявшись, смахнул выступившую слезу. Сказать ему было нечего. Все жители посёлка, включая самого вождя, работали по восемнадцать часов в сутки, валясь от усталости с ног, и успели переделать кучу дел, но до трёх обещанных домиков для команды Егорова у них элементарно не дошли руки. От любого другого, такого вопроса и такого к себе обращения Дима бы не потерпел и сразу бы дал наглецу в рыло, но… но не ей. Перед Мельниковым стоял человек, который имел право задавать вопросы.

На самом деле Катерина совсем не обиделась на Диму за то, что их не встретили резные крылечка персональных хором. Конечно, при трезвом осмыслении всего того, что её муж сделал для общины землян – царский терем был меньшим, что она была вправе ожидать, но… чего не было – того не было.

Обойдя за утро, в сопровождении тихого и предупредительного Димы, всю долину Катерина поразилась тому объёму работ, что провернул Сенсей и компания. Посёлок, стоявший на берегу ручья, произвёл на неё сильное впечатление. Это уже был не тот туристический лагерь, что стоял на Большом острове. Здесь был построен настоящий городок. Деревянно-плетёный, с крышами из сухих веток и листьев, но… тем не менее. Сорок небольших 'скворечников', стоявших на невысоких, примерно с метр, сваях, образовывали идеально ровную улицу, в центре которойбыла прокопана неглубокая канава для отвода будущих осадков. Сама улочка, тянувшаяся по прямой на триста шагов, была слегка присыпана песочком и мелкой галькой, тоже, по-видимому, в расчёте на сезон дождей.

Мужики, сопровождавшие Госпожу в этой экскурсии, восхищённо присвистнули.

Это было круто!

Ещё больше Катю поразила общественная столовая – здоровенное сооружение пятидесяти шагов в длину и двадцати в ширину. Стен у заведения общепита не было, зато имелась чудовищных размеров крыша из всё тех же веток и листьев. В качестве центральных опор строители использовали пяток живых пальм, очень удачно росших на одной линии. В тени этого циклопического навеса стояли корявые плетёные столы и как попало сделанные лавки, а с краю была пристроена кухня.

Кхап, который ковылял, опираясь на костыль, следом и презрительно морщил нос от убогих хижин местных жителей, впервые проявил признаки уважения. Такое сооружение не стыдно было бы иметь и у него в деревне!

Таец только восхищённо цокнул языком – поднять такое сооружение на сваях было невозможно, но пришельцы из другого мира и тут вывернулись. Они просто-напросто насыпали по всему периметру столовой земляной вал высотой по пояс взрослого человека. Это было очень интересно и неожиданно – его народ так не строил. Обычно здания ставились на сваях и иногда, очень редко, на искусственных террасах.

Ну и, конечно же, баня.

Гигиене в безымянном посёлке на Новой земле уделяли особое внимание. Немногочисленные врачи общины работали не покладая рук – после оккупации у большинства немцев были серьёзные проблемы со здоровьем, да и тяжёлый труд 'после', не прибавлял людям здоровья. Ссадины и тепловые удары на стройке были обычным делом, а к чему в условиях тропиков может привести самая обычная царапина – все представляли себе очень хорошо.

Ниже по течению ручья, в излучине, были вырыты две большие круглые ямы, в которые через малюсенькие канавки постоянно бежала проточная вода. Каждую яму ограждал двухметровый плетень, а между купальнями, под скромным навесом, находился каменный очаг.

Когда она поняла, что перед ней ВАННА и возможно даже с горячей водой, вся невозмутимость и жёсткость Екатерины Андреевны моментально испарились. Женщина непроизвольно потрогала свои волосы, посмотрела на чёрные ободки под обломанными ногтями и всхлипнула.

– Дима, а можно мне…

Банщика, колченогого немца лет сорока, Мельников пригнал лично через две минуты. Тот принёс чистое полотенце и обмылочек и жестом велел пойти погулять минут двадцать. Естественно, Катя и присоединившиеся к ней Ольга и Жанна никуда не пошли, оставшись с нетерпением и любопытством наблюдать за тем, как тут всё устроено.

Всё оказалось донельзя просто. Немец нагрел в огне десяток больших круглых булыжников, килограммов на десять каждый, а потом, вызвав супругу, при помощи пары обугленных палок, закинул раскалённые камни в воду.

В общем, баня удалась.

Решение поселиться отдельно от остальных, на берегу, пришло само собой сразу после бани. Кто первым подал эту идею – никто не знал, но все её горячо поддержали. Посёлок, конечно, был хорош, но… скученность, местный общепит и, самое главное, ежедневные разнарядки на работы, склонили общее мнение в другую сторону. Олег сразу заявил, что идея с пляжем ему нравится.

– Я – рыбак. Да и за ВАШЕЙ, Екатерина Андреевна, лодкой присмотреть нужно.

Катя прищурилась. Олег вполне мог претендовать на лидерство в их компании, но он этого не делал, чётко давая понять окружающим, что босс здесь – она.

"А он ведь тоже верит, что Витя вернётся!"

В груди потеплело. Слабо улыбнувшись, Катерина согласно кивнула – пора было забирать своё имущество назад.

Йилмаз, который уже успел сбегать в гости к ребятам из экипажа, тоже не выразил желания ютиться с молодой женой в углу малюсенькой комнатки, где уже жили трое его соотечественников, ну а тайские моряки и так от своего кораблика уходить не собирались.

На маленьких тёмно-коричневых, с фиолетовым отливом тайцев все смотрели, открыв рты. Историю появления их народа в этом мире в посёлке знали все. Соответственно, к экипажу корабля отношение было как к дальним, но любимым родственникам.

Земели. Иначе и не скажешь.

Как следует осмотревшись и познакомившись с местным населением капитан Кхап решил судьбу не искушать и переждать грядущий сезон дождей, ураганов и штормов в спокойной защищённой гавани вместе со своими новыми знакомыми. Рисковать немыслимой добычей старый морской волк не хотел. Конечно, если бы трюмы "Птицы" были пусты, то он, скорее всего ушёл домой, но… Вдобавок ко всему старенький посыльный кораблик королевского флота нуждался в ремонте и капитан уже присмотрел место на песчаном пляже, куда его следовало вытащить и, сняв мачту и высокие уключины, перевернуть.

Новость о том, что вновь прибывшие будут строиться отдельно, на берегу залива, там, где стоят лодки, Дима и Даник восприняли с нескрываемым разочарованием. Умелых рук аборигенов и их огромного опыта жизни в джунглях, посёлку очень не хватало. Кроме того, Мельников втихаря очень рассчитывал на то, что одинокими моряки не останутся и заведут себе в посёлке подружек. Пассажирки германского лайнера на тайцев поглядывали очень заинтересовано, но, пока держались от них на расстоянии.

Капитан Кхап, утёр со лба пот, посмотрел в безоблачное небо и, скривившись, что-то пробурчал. Впрочем, мужчины, пришедшие помочь морякам вытягивать на берег судно, всё поняли и без перевода.

– Скоро?

– Скоро уже.

Лак выслушал своего капитана и перевёл.

– Надо сегодня же идти за 'Ураганом'. Потом будет поздно.

Народу на трофейное каноэ дикарей набилось как сельдей в бочку. Мужики сидели друг у друга на головах, а лодка осела так низко, что иногда волны перехлёстывали через борт. Мельников, сидевший на капитанском месте, у руля, мысленно перекрестился и дал команду распустить парус.

Из его группы за 'Ураганом' пошёл только он и Данияр. Все самые крепкие и умелые ребята, на которых держался посёлок, остались на острове и, взяв тяжеленные бронзовые секиры дикарей, двинули в лес вслед за тайскими моряками. Слабосильные гребцы с 'Птицы' все до единого были вчерашними крестьянами, выросшими в точно таких же джунглях, а потому опыт строительства хижин на скорую руку у них был немаленький.

Перед отплытием Сенсей успел обсудить это с Кхапом и тот предложил совсем простую вещь – разделение труда.

– Мои матросы этот топор не поднимут, а если его использовать мы дом очень быстро построим, да.

Кхап понюхал влажный воздух, важно поднял палец, а сам подумал о том, что дом они себе построят гораздо крепче, чем те убогие сараи, что стояли в поселении пришельцев.

Историю о морском бое Данияр слышал несколько раз. Сначала о ней коротко и невнятно рассказал Олег. Затем, красочно, с закатыванием глаз и победоносными песнопениями, но совсем непонятно – Лак, потом Даник буквально вытряс из турка более подробное описание боя на английском языке, из которого он понял лишь одно – ребятам на 'Птице' здорово повезло. Корабль у дикарей был мощный, а команда – очень сильна.

Но лишь когда Даник воочию увидел за ЧЕМ они пришли к Большому острову, до него дошло ЧТО пережил экипаж 'Птицы'. Припомнив размеры тайского кораблика, а также субтильность её команды, Данияр поразился мужеству этих людей, не побоявшихся дать бой заведомо более сильному противнику, а его уважение к пропавшему Вите выросло многократно. Йилмаз подробно рассказал о собрании после неудавшегося тарана и о том, ЧТО тогда сказал Виктор.

"Хоть проредим этих сук… ай… жигит, уважаю!"

'Ураган', даже опустевший, даже крепко привязанный к берегу, восхищал и пугал. Глядя на клык его тарана, начальник призовой партии невольно поёжился – вступать в схватку с этим танком он не захотел бы ни за какие коврижки!

Мужики, всю дорогу на разных языках весело обсуждавших перспективы от обладания большим кораблём, тоже притихли, во все глаза уставившись на чёрную махину.

– Фьюууу! Ничего себе…

Дима-сан восхищённо присвистнул. Такого линкора он увидеть не ожидал. Вождь бросил рулевое весло, поднялся на ноги и, прикинув размеры корабля, скомандовал.

– Даник, бери половину людей и занимайся судном. Ну а мы… – Мельников припомнил бездомных "ныряльщиков" и оглянулся на покинутое поселение, – здесь немного поработаем.

При переезде на Новую землю из старого лагеря на Большой земле вывезли всё. Ну почти всё. Даже мусор и тот прихватили, в надежде как-нибудь использовать его в будущем. А вот возведённые шалаши, навесы и прочие хибары – бросили.

Мельников выстроил десяток мужчин в некое подобие строя и вкратце обрисовал задачу.

– Значит, так, парни. Пока Даник со своими людьми занимается кораблём, мы живо потрошим остатки лагеря. Собираем все прямые и ровные колья, жерди, брёвна. Всё, что можно повторно использовать в строительстве. Часа два у нас есть. Потом ужинаем, сворачиваемся и домой.

'Домой… ну надо же…'

Каноэ взяли на буксир. На 'Ураган' загрузили две сотни деревяшек, из которых запросто можно было собрать целый дом и легко разместили всех людей. Мужчины примерились к тяжеленным вёслам фаангов, уважительно поцокали языками и принялись за свой нелёгкий труд.

Местный боженька 'включил' дождь в середине сентября. Ну как 'дождь'… больше всего это походило на библейский потоп. С неба сплошным потоком лила вода. Её было столько, что казалось – среди капель не остаётся места для воздуха. Ручеёк, у которого стоял посёлок землян, махом превратился в бурную мутную реку, которая легко смыла в море купальню. Дома-скворечники, слава Богу, ещё держались. Переделанные по совету тайцев крыши домов прекрасно защищали от воды, а вот по центральной улице приходилось передвигаться по колено в воде. Сточная канава со своей задачей не справилась.

В самом большом крытом помещении посёлка – столовой, Дима-сан проводил совещание, на которое собралось всё население, за исключением маленьких детей и их мамаш. Здесь, под высоким сводом крыши, у огня было уютно и безопасно – насыпные валы не давали вездесущей воде просачиваться внутрь. Сенсей зябко повёл плечами – за три месяца постоянной жары он уже отвык от прохлады. А этот ливень был вовсе не таким тёплым, как все ожидали. То есть, поначалу, первые минут тридцать он был даже горячим. Земля ещё не успела размокнуть и все вдоволь напрыгались по первым лужам, а потом капли воды стали холодными, ветер – пронзительным, а температура стремительно начала падать.

Наконец из мутных струй дождя в столовую заскочили абсолютно мокрые обитатели 'порта', так жители 'города' в шутку стали называть небольшое поселение на берегу. "Ныряльщики", слегка обтекли, отдышались и ломанулись греться к огню. Было слышно, как у Кати от холода стучат зубы.

Подождав, пока женщина приведёт себя в порядок, Дима объявил собрание открытым, первым делом поинтересовавшись у Кати, что обо всём этом думают её тайцы?

– Во-первых, тайцы не мои. Они свои собственные тайцы, а, во-вторых, Лак говорит, что холоднее не будет.

Народ, услыхав обнадёживающую новость приободрился и зашумел.

– А, в-третьих, капитан Кхап уверен, что здесь, на экваторе этого мира, сезон дождей продлится не меньше ста дней.

В столовой повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь гулом низвергающейся с небес воды. Впрочем, за прошедшие несколько дней к шуму дождя все успели привыкнуть и перестали его замечать.

– Кать, – голос у Мельникова дрогнул, – точно сто дней?

Катя лишь пожала плечами, а слово взял Олег.

– Угу, – вид у мужчины был невесёлый, – чё жрать будем – хрен его знает. Я на лодке к отмелям ходил. Нырял. Рыба вся куда-то попряталась. Креветки на мелководье от дождевой воды все попередохли. Пришлось глубоко нырять. Вымотались все как черти, а добычи – с гулькин нос.

Мельников угрюмо кивнул. Его собственные рыбаки сообщили то же самое. Лазить по джунглям в поисках съедобных растений тоже было небезопасно – склоны холмов были скользкими от грязи. Хорошо хоть дома для моряков и "ныряльщиков" успели поставить, да вытащенный на берег 'Ураган' накрыли временной крышей.

Два больших дома на высоких, под два метра, сваях тайские крестьяне собрали всего за неделю, успев накрыть их крышами за пару дней до начала ливня. Моряки собрали очень хитрую конструкцию. Внешне она выглядела гораздо более сложной, чем те, что строили в посёлке Мельникова, но времени на её возведение ушло гораздо меньше. Лак, на восторженное мычание мужчин прибежавших из посёлка на новоселье мужчин и писк женщин лишь пожал плечами и сообщил, что гребцы построили довольно корявую хижину самого обычного деревенского вида.

– У нас в таких только самая беднота и живёт. Но, – монах поспешил поправиться, – это очень хороший дом. Надёжный и крепкий.

Слова про 'бедноту' Сенсей пропустил мимо ушей. На его неискушённый взгляд этот дом был просто сказочным дворцом. Во всяком случае, поселковые 'скворечники' на его фоне казались просто трущобами.

Собрание закончилось ничем. Люди поорали, поругались, померялись достоинством и затеяли одну драку. Сенсей влепил обоим драчунам по оплеухе, выставил их вон и объявил совещание закрытым, напоследок посоветовав всем потуже затянуть пояса и верить в лучшее.

– Когда-нибудь этот чёртов дождь должен же кончиться!

Дождь шёл ровно сто дней.

Глава 3

– Готов к экскурсии?

Настроение у Вити было боевое. Шутливо ткнув кулаком в бок Володьке, он кивнул на фургон.

– Ага. – Глаза у парня были ошалелые. Буквально через минуту-другую у него исполнится мечта всей жизни! Новый мир. Дикий запад. Географические открытия и… свобода! Полная, абсолютная свобода. Мир, в котором нет государств, нет законов, условностей и денег. Мир, в котором всё решаешь ты сам, а не толщина твоего кошелька.

– Ага, готов. Садимся?

Витька попинал колёса, так же, как когда то пинал шасси своего самолёта майор и сказал.

– Садись. Пора ехать.

От минивена 'как у соседа' пришлось отказаться. Маленький десятиместный автомобильчик, по здравому размышлению, им не подходил.

– Петя, нам ведь что нужно? Народ вывезти. Так?