Текст книги "Невидимка (СИ)"

Автор книги: Андрей Уткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

   – Что-что-что готово, Зямочка?! – обрадовались в голос Раульманы, подлетев к сыну как торнадо. Нет, скорее всего не обрадовались, а «сошли с ума» от счастья, как это говорится. Вели так себя со своим сыном они при каждой – даже самой малейшей – возможности, только бы Зяма чувствовал вокруг себя моральную поддержку. Хотя, скорее всего, к такому поведению их подталкивал страх вновь оказаться перед чёртовым зловещим монитором их сынульки; монитор этот как будто всё делал для того, чтоб к нему кто-нибудь (кроме владельца) подошёл, и тогда он высасывал из этого подошедшего всё что мог, делая его зомби, лунатиком, идиотом, шизоидом и ещё чёрт знает кем (чем).

   – Не ведите вы себя как суперъидиоты! – гаркнул на них Зяма. – Если меня от вас затошнит, то невелика потеря будет; отправлю вас наверх.

   – Не надо, Зямонька, наверх!! – взмолились родители. – Мы хорошо себя будем вести. Только не в подвал! Лучше приклей глаза наши к «мане» (монитору), но, умоляем тебя, не посылай нас в подвал.

   – Я ссал на ваши умоления с горы Джомолунгма! – объяснял им сын. – А на вас двоих – недоделков – ссал с ещё большей высоты! Лучше заткнитесь и делайте, что вам говорят!

   – Так что у тебя получилось? – неожиданно вспомнил отец то, зачем, собственно, позвал их сын.

   – Посмотрите сами! – воскликнул Зяма так, будто несколько секунд назад ни на кого не кричал, а сходил с ума от радости как никто другой. – Это же здорово, чёрт возьми!! – Посмотреть, естественно, надо было ни куда-нибудь, а именно на монитор фантастического компьютера их сына.

   И они посмотрели... Через «не могу», но посмотрели.

   – Вот это даааа!!! – воскликнул отец не своим голосом. Голос был не то что не его, а, казалось, вообще не принадлежал голосу человека. И восхищение в этом голосе чем-то смешивалось со скрипом дверей, ведущих в заброшенные дома, куда боятся заходить даже бомжи; со звуками из заколдованных болот и загипнотизированными снежными тварями бесконечных лесов и кладбищ...

   – У меня получилось!! – орал Зяма на всё своё подземелье, даже не обращая внимание на... поведение своих родителей. – Всё, к чему я столько шёл, ПОЛУЧИЛОСЬ!!!!

   Он до того был счастлив, что даже и не соизволил заметить, как его мама и папа отвели взгляды от бесформенного изображения на мониторе, чем-то напоминающего собой (...) бесчисленное множество самых изумительных на вид крестов.

   – Мы это поняли, – отреагировала вслух Двойра Раульман.

   Только тогда Зяма посмотрел на своих родителей... И не узнал их.

   – А что ты понял? – проскрипел ему Зиновий старший своим голосом оживающих дверей заколдованных склепов.

   Зяма тут же глянул на монитор, как бы ища спасения. Но КРЕСТОВ больше не было... Монитор был пуст, как дырявый носок. И ещё создавалось некоторое впечатление, что какой-то шизоид своим сверхъестественным ударом разнёс весь компьютер, оставив живым только стекло от монитора.

   – Произошла утечка! – с самым наинеобыкновеннейшим злорадством оповестило его существо, которое раньше было матерью Зямы. – КРЕСТЫ теперь на свободе! Теперь не ты один будешь им подчиняться. Так-то, эгоист хренов!! Теперь КРЕСТЫ эти далеко пойдут!

   – Ещё бы! – скрипел Раульман старший. – Теперь не только КРЕСТЫ, теперь всё пойдёт на волю – на свежий воздух – весь подвал! И всё это из-за твоего ё...ного эгоизма, сопляк!!

   – Да это же не эгоизм!! – распинался сын перед ними. – Это просто застенчивость! Вы даже не представляете себе, сколько бродит по свету непонятых людьми творцов-одиночек, сколько мудрецов...

   – Заткни свою пасть! – заорала на него экс-Двойра Раульман. – Заговорил он о мудрецах!

   – Мудрецов ты ещё увидишь, – скрипнул было экс-отец, но жена его перебила: Хера Хренячего он увидит! Разве ты забыл, дорогой, что всё выползает на поверхность, кроме нас?... Должен же кто-то управляться – раскочегаривать этот СУПЕРМЕХАНИЗМ!

   – Я знаю, – скрипел тот. – Но ты считаешь, что мы не увидим, что там творится наверху?... Ты даже не представляешь себе, что мы можем УВИДЕТЬ, если соблюдать все правила ведения работы.

   – Главное, чтоб этот маленький вонючонок работал как сумасшедший! – указала экс-Раульман на в ужас перепуганного от неожиданности Зяму (действительно, он не ожидал, что всё ТАК обернётся, стоило ему только показать этот наиглавнейший результат его работы – работы застенчивого человека – своим застенчивым родителям). – Потому что, хоть интеллект его и превышает реальные уровни, но всё равно, умишком он ещё слабоват.

   – Будет! – более чем уверенно заявил экс-Раульман-старший. – Ещё как будет! А не то он тогда в полную силу испробует настоящий отцовский характер! Я за это всем собственным говном ручаюсь!

   – Поставим мы его, наверно... – Но «Двойра» не договорила. Какой-то страшный грохот прервал её. Грохот, хоть и доносился издалека этого еврейского подземелья, но напугал он не только Двойру...

   – Что это такое? – не понял «Зяма-страрший». Вообще-то, он больше удивился, чем не понял.

   – Каккой-то грохот, – пересказывала та всё, что слышит, – как будто динозавров куча под землю провалилась...

   – Застенчивость кончилась, – поделился с ними Зяма-младший.

   – Как, кончилась?! – вопросили в голос «Раульманы».

   – Обыкновенно, – говорил тот более уверенно, чем до того, как впервые не узнал своих родителей. – Ушла в никуда – в самую вонючую задницу. И я теперь не застенчив! – глухо произнёс он самым ледяным голосом.

   – Что ты этим хочешь сказать? – поинтересовался у него старший; голос его становился всё затравленней и затравленней.

   – А то, что каждое из тех существ (указывал он пальцем вверх) в бесчисленное множество раз умнее меня. Так что я не собираюсь больше работать в этом вонючем подземелье один, как самый закомплексованный – из всех моральных уродов. Я приглашаю публику! Желаю разделить с ними свою работу, не обязательно самому всё захапывать... Впрочем, делить с ними я ничего не собираюсь, как надоело мне уже всё на свете. Пусть эта публика сама делает всё, что ей ни заблагорассудится, а я, наверное, подремлю немножко.

   – Зямонька! – взмолились родители (да, сейчас в их облики действительно вернулось что-то от прежних Двойры и Зиновия-старшего). – Ты с ума сошёл!! Ты знаешь, что сейчас начнётся?! КОШМАААР!!! – взревели они. Но было уже поздно: Зяма решил вздремнуть. И он уснул в то самое время, как со всех сторон поползли невиданные твари...

   Никто на свете не смел нарушать сон этого маленького еврейчика, Зямы Раульмана. И чем-то его подземелье стало напоминать собой этакую гробницу фараона (кто ни попади в гробницу, живым оттуда не возвращается, потому что гробница заколдована, как когда-то подвал с подземельем Раульманов).

***

   – ААААААА!!! – заорал вдруг карлик так, будто его летние сандалии неожиданно оказались из расплавленного железа.

   – Да что ж ты так орёшь! – тут же отреагировал на него Олег, когда тот орать перестал и начал осматриваться по сторонам, как проснувшийся.

   – Я вспомнил, – ответил он Олегу.

   – Что ты вспомнил? – могло бы посыпаться на него сразу несколько голосов, но спросил пока только один Олег.

   – Ещё один сон вспомнил! – говорил карлик возбуждённо. – Я не знаю, что это было, но у меня две или три секунды назад в глазах потемнело и... пронеслось... как напоминание из прошлого.

   – Что пронеслось?!

   – Да сон же! Теперь я точно вспомнил, что он мне давно ещё приснился. Наверно, сразу после того, как я колено себе распорол. Я не знаю, что сейчас пронеслось у меня перед глазами, может это было совсем и не напоминание о том сне, но сейчас я достаточно отчётливо...

   – Да рассказывай же сон! – поторопил его Юра, как будто чувствовал приближение какой-то страшной бури, если этот паренёк сейчас не расскажет о том, что ему приснилось.

   – Я видел, как ВСЁ ЭТО началось, – начал он рассказывать. – Это было что-то вроде той лаборатории, о которой нагородил ерунды нам тот бомжик. Только работали там всего трое. По-моему, мать, отец и сын. И все евреи. Какие-то сумасшедшие евреи. Сын их, пацан, всё время сидел над компьютером и создавал какие-то безумные программы. Он их сам выдумывал, записывал. Круглосуточно сидел и что-то там мастерил. И, наконец, сделал. А родители у него отобрали его работу. И тогда пришли помощники этого пацана – он их как бы вообразил – выдумал – и усыпили его. А родителей... что-то я уже не помню, что потом было с родителями... секунду назад помнил... Но вот к чему всё это: нужно найти этого спящего еврея и разбудить. Только тогда прекратится весь этот КОШМАР.

   – Ага! – догадалась быстро Таня. – Всё, что сейчас происходит, это кошмар спящего еврея? Так получается?

   – Какая разница, чей это кошмар, – сказал карлик, – главное, что происходит он не во сне, и – как говорят уродуемые собственной жизнью люди – чем дальше, тем хуже. Так что надо немедленно найти этого хренового абрашку и разбудить пока не поздно.

   – Так что там за помощники у этого Абрашки были? – спросил Илья.

   – Ну я ж сказал, что он их сам выдумал. То есть, такие существа, которых испугается любой. И они сейчас являются как бы стержнем всех миров и вселенных. Только...

   – Что, только? – спросили его все, поскольку он замолчал.

   – Только мне кажется, что я немножко не то увидел во сне... что сон меня как бы обманул, исказив всю действительность, или... или показал мне очень мало. Но, в то же время, я почему-то думаю, что – наоборот – надо идти и искать спящего... нет, дремлющего... В общем, еврея этого надо найти и разбудить! Потому всё вокруг кажется хитрым – всё обманывает друг друга, и если потеряешь свою цель – начнёшь метаться из стороны в сторону, – то потеряешься навсегда. Так что надо идти по тому единственному пути, который был выбран с самого начала, и что бы не происходило вокруг, не поддаваться ни единому соблазну свернуть с этого пути. А идти и искать дремлющего еврея.

   – Тогда надо идти и искать КРЕСТЫ, – заметил Олег. – Они-то были первее, чем этот «дремлющий».

   – Я согласен, – заметил карлик, – легко поддаться хитрости соблазна, но КРЕСТЫ были после еврея. Сон именно с ним приснился мне самым первым. А я единственный среди вас всех вижу сны. Так что я, а не хитрость соблазна являюсь вашим проводником. Надо просто верить в то, что путь правилен, и он тогда не уйдёт в сторону хитрости соблазнов.

   Вообще-то, можно было сказать этому карлику: «Слушай, Витя, я думаю, хрена лысого мы когда-нибудь вообще найдём. И наверняка, думаю так не только я. Думаю я, дерьмо всё это дерьмовое. Так что смени-ка ты, Витёк, лучше пластинку, пока не зашёл с ней слишком далеко», но не хотелось никому ничего подобного говорить. Их было всего шесть человек, и каждый – один лучше другого – прекрасно понимал, что даже шестнадцать человек – катастрофически мало. Но если б их было 666 человек, то унять этого говорящего карлика было б наверно в 667 раз сложнее, чем с шестью слушателями. Тогда б его не унял бы даже сам Господь Бог. Но, так или иначе, вряд ли кто мог бы достаточно уверенно заявить, что их «проводник» Витя говорит немножко не то: что он сейчас вроде как «тупеющий пастух стада баранов», о котором он когда-то говорил Олегу. Наверное, с какой-то стороны все верили в своего проводника; верили точно так, как верил этот проводник в избранную колею: какой бы коварной и хитрой она ни казалась, её надо любить, как... как всё достойное любви. И с какой-то стороны проводник знал, что чем искреннее полюбишь свою колею, тем твои возможности потерять дорогу будут сокращаться и сокращаться, уплывая в никуда – в мир отрицательных эмоций.

   – Вообще-то, это было бы неплохо, поискать спящего пархатого, – сказал Толик. – Но я, лично, думаю, что прежде всё-таки должно закончиться это кладбище.

   – Вряд ли кладбище закончится, – сказал ему Виктор на это. – Но лично я думаю немножко по-другому... что дремлющий пархатый запросто может оказаться в одной из этих могилок. Так что будем верить снегу; снег не лжёт, многие вещи он обнаруживает намного острее обычных.

   – И ты на это надеешься? – произнёс Юра.

   – Нет, я не надеюсь, что снег обязан мне что-то сообщать, – сказал карлик, – но поскольку он иногда сообщает, то я всё же стараюсь прислушиваться к нему...

Второй раздел

   Эпиграф. Из материалов, не вошедших в повествование.

   – Месть – это неправильно. Это незаслуженная обида.

   – Так ясен пень! А поконкретнее?

   – Я имею в виду, что месть – это реакция на незаслуженную обиду. Даже если обидели справедливо, но, поскольку ты мстишь (через длительное время осуществляешь возмездие), то твоя обида невольно трактуется как незаслуженная.

   – Ну, и что, что незаслуженная?! Главное, отомстить...

   – Но ведь ты не заслужил! Получается, ты обижаешься просто так? Если они тебя с кем-то спутали, когда обижали, почему же ты обижаешься именно на них?!

   – А как я должен реагировать?! Странно...

   – Хотя бы, найти того, с кем тебя спутали. Попробуй на него пообижаться. Хотя бы!

   – А конкретно? Ну, пообижался я на него!.. А за что?

   – За то, что он так хитро спрятался от возмездия! Получается, тебя подставил...

   – А как он спрятался?! Интересно!.. Под шапку-невидимку, что ли?!

Седьмая глава

   – А хотите, я вам спою одну песенку? – попросила Таня.

   – Давай! – обрадовано потёрли спутники Карлика свои ладоши, настроенные на то, что сейчас начнётся что-то ветреное.

   – Я её давно сочинила, просто сейчас, мне кажется, самое время...

   – Вертится быстрей земля. Римэйк. – И маленькая Таня, изображая из себя Наталью Варлей...

   Где-то на белом свете,

   Там где накатан лёд,

   С горки катались дети,

   Прям на спине, где ось.

   Глядя на них медведи

   Тоже стремясь с горы,

   Белые как пельмени,

   Дружно летят снежки.

   Ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла,

   Вертится быстрей земля.

   Дружно они катаясь,

   Вертят земную ось,

   Чтобы влюблённым раньше

   Встретиться пришлось.

   Чтобы однажды утром

   Раньше на год и два,

   Кто-то сказал кому-то,

   Что я люблю тебя.

   Ла-ла-ла-ла-ла...

   Может задаться кто-то,

   Мол, удивил вопрос,

   Как это так медведи

   Трутся спиной об ось?

   Просто, катались с горки,

   Любуясь с берлоги детьми.

   И никакая пошлость,

   Чёрт вас побери.

   Ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла,

   Вертится быстрей земля.

   Где-то на белом свете,

   Там где живёт дед мороз,

   Трутся спиной медведи

   О земную ось.

   Вслед за весенней лавиной,

   Землю толкнувшей вперёд,

   Там, где для всех счастливых

   Снова растает лёд.

   – Просто это была моя самая любимая песня, – пояснила Таня, – я её постоянно напевала, а папа у меня всё время спрашивал, как это медведи трутся о земную ось; как я себе это представляю. Сначала я оправдывалась, произносила какие-то глупости, мол, они брейк танцуют, и всё такое. Но потом мне пришлось просто взять и придумать продолжение песни...

   – И хорошо получилось! – похвалил её Карлик. – Неожиданное такое продолжение...

   – Главное, когда нас догонит мой папа, вы ему подтвердите, что... Что вы так странно на меня смотрите?..

   Видимо, никто из ребят не решался ничего подтверждать её папе. Либо пытаться переубеждать его в чём-то!

   – Что, с песней что-то не так?..

***

   – Слушай, Витёк, – чуть позже спросил Карлика Олег, – а как тебе удаётся чувствовать этот снег?! Ты можешь объяснить это чисто логически?

   – Просто по жизни я с читался интеллектуальный изгоем, – улыбнулся Карлик, словно собирался выкинуть какой-то номер.

   – Это-то я знаю! Вспомни, сколько раз из-за тебя дрался?

   – Это всё оттого, что я думаю... мыслю СЕРДЦЕМ, а не головным мозгом!

   – И это понятнее, чем...

   – А всё остальное непонятно и недоступно даже мне! Единственное, пожалуй, на что я способен, это отшутиться...

   – Ну-ка, ну-ка!

   – Просто всё это, что нас окружает... Оно настолько ужасное, что... Что сердце моё ушло в самые пятки!.. Понял теперь?

   Олег упал в сугроб и катался по снегу ещё до того, как Виктор произнёс ключевое слово «пятки». Он держался за живот. Опасался, чтобы тот не лопнул от безудержного смеха.

   У всей компании друзей сложилось отношение к Виктору, как к юродивому. Ярму, которое приходится переносить терпеливо и молчать. Не стонать от раздражения и усталости! Но такое отношение очень резко изменилось после того, что началось дальше.

   Получилось так, что Витёк опять стал любимцем публики. Только на этот раз не по вине «безумного гения», а просто потому, что они все в это вляпались. Как говорится, дружненько, коллективно. И они прекрасно понимали, что Карлик (мальчик с «заячьей губой» и безобразным старушечьим лицом) тут совершенно не причём!

***

   Когда они пошли дальше, то встретились со «снежными жителями».

   – Вы куда? – остепенили их «снежные».

   – Это снежные! – сказал Виктор.

   – Как понять, снежные? – посыпались на него вопросы от друзей.

   – Я не знаю, как. Просто чувствую, они что-то охраняют.

   – ЧТО?

   – Они специально загородили нам дорогу.

   – Вот блин! – воскликнул один из «Снежных». – Разгадал!

   Эти существа, которые как снеговики (детские «изваяния», взятые из тех времён, когда цивилизация формировала дураков, потому что каждая снежинка разная, но снеговики, как назло, совершенно одинаковые; каждый ребёнок должен придумать своего собственного снеговика, непохожего на других), а другие чем-то напоминали «снежных людей». И, поскольку у обычных людей каждое лицо изменено до неузнаваемости, у «снежных» не было лица. Поэтому отличала их друг от друга форма... внешний вид.

   – Что вы скрываете от нас? – попытался Витя вступить со «снежными» в диалог.

   – Столбы, – поддались те, поскольку он всё равно разгадал их.

   – Это сосульки наоборот, – объяснил другой. Выдал ребятам исчерпывающую информацию, с расчётом, что они повернут назад. То есть, отстанут от этих «снежных человечков».

   – Такие, которые растут снизу вверх? – уточнил Виктор, поскольку был малость озадачен.

   – А разве бывают какие-то другие сосульки?!

   – Да, действительно!

   – Друзья, – обратился он ко всей своей компании. – Давайте отойдём в сторонку?

   – У меня есть такое странное подозрение, – признался он им, – что эти так называемые сосульки выкачивают из нашей земли соки. Поэтому они так активно их оберегают от посторонних взоров!

   – Слушай, откуда ты столько знаешь?!

   – Мне сон снился.

   – Какой ещё?!

   – Я видел эти сосульки. Они растут очень высоко.

   Все затаили дыхание, слушали. Таким трагическим голосом рассказывал им Витёк.

   – А когда наступает ночь, то там, далеко, прилетают летающие тарелки и срезают самые верхушки. Увозят к себе!

   – А где они живут?!

   – Где-где... В космосе! Космос – это средоточие льда и вечной мерзлоты.

   – Так, значит, получается, снег, который выпал – это «чужой» снег?!

   – Можно так подумать! В конце концов, этот снег выпал среди лета! Как раз, в самый пик! В августе месяце.

   – Так как же нам пробраться сквозь этот странный заслон? – задумались все. – Ну, не обходить же их стороной, этих чудиков!

   – Можно попробовать проломиться. Взять их приступом.

   – А они давно здесь сидят?

   – Нет, недавно, – отвечал Витя. – В том-то вся и беда!

   – Почему беда?! Ведь они же кажутся такими... карикатурными!

   – Да. Совершенно верно. «Чудики» кажутся «выдуманными». Только что придуманными.

   – А что будет, если мы применим силу?

   – Они станут агрессивными.

   – Как, агресс... – пролепетала испуганным голосом девочка.

   – Если мы их победим и сумеем от них уйти, они станут ужасными... кошмарными существами. Именно такими, какое всё окружающее.

   – И это самое скверное? А что, если им подчиниться? Они разве «наглыми» не станут?

   – Подчиниться – то же, что не применять силу. Они станут серьёзными и нисколько не озлобленными.

   – По-моему, это какой-то блеф. Детский лепет.

   – Не блеф только потому, что все так поступают: в порыве паники, применяют силу, побеждают... Поэтому всё вокруг кажется таким озлобленным и ожесточённым.

   – Дело в том, что их очень легко победить, – добавил Виктор. – Вот что самое худое.

   – В точности, как карикатурных героев!

   – Слушай, – обратился к Витьку ещё один. – А что ты там говорил про какого-то еврейского мальчика? Что ты имел в виду?

   – То, что он вышел на контакт с космосом.

   – Со всем космосом?! – удивились они больше тому, что его слова кажутся неправдоподобными.

   – Да. Через простой лёд очень просто связаться с космическим пространством... Главное, делать так, как никто не делает.

   – А почему так делать?

   – Потому что все боятся толпу. Когда на связь вышел кто-то один, с ним не так страшно. Хуже, когда целая куча фанатиков. Поэтому нет ничего удивительного в том, что космонавты садятся на какую-то планету и до сих пор не наблюдают там каких-либо признаков жизни.

   – Слушай, Витёк, – спросил Толик. – Так, это, значит, скоро закончится кладбище?!

   – Вряд ли.

   – Ну, тогда, ты сам подумай! Судя по твоей логике, сосульки не из Земли высасывают соки, а из кладбища! Правильно?!

   – Ладно, – решил Виктор не заговаривать им зубы, а попробовать пойти напролом, – давайте пойдём на поводу у толпы! Давайте будем действовать, как «стадо баранов»!

   В общем, ребята решили применить насилие в отношении этих «карикатурных снежных человечков».

   – В совершенно правы, – объяснили им так ребята, – но мы сильнее.

   – Но как же? Ведь нас много!

   – Лучше не лезьте нам на пути! И не пытайтесь проверить нашу реакцию. О'кей?

   – Нет, не о'кей! Мы вам не шутим... Мы...

   Но кто-то подошёл и пнул ногой говорившего. «Снежный» поломался, как снеговик.

   – Вы хотите, чтоб так было с каждым?!

   – Нет-нет! – испуганно залебезили «снеговички». – Вы можете двигаться дальше. Но имейте в виду! Мы на вас затаили зло...

***

   – Так вот почему всё вокруг сходит с ума! – неожиданно дошло до кого-то из ребят, пока «снежные люди» прятались назад – зарывались в снег. – Потому что каждый пытается бороться с препятствующими ему «снеговиками»!

   – Секрет не только в этом! Ты пойми! Реальность более хитрая штука. Не надо так сильно всё ограничивать... доводить до какого-то примитивизма.

   – Да я-то понимаю, просто учёные установили, что снежинки неодинаковые!..

   – Как ты сказал?

   – Я думаю, если две непохожи друг на друга, то и все остальные – каждая отличается. То же самое и с преградами: нету таких одинаковых, как кресты!

   – СМОТРИТЕ!!! – прибежал один из мальчишек, отходивший «по-маленькому». Все тут же вытаращили на него глаза. – Я дом видел! Жилой дом!!!

   – Что ты видел?! Может, это какой-то мираж?!

   Все немедленно побросали свои дела и пошли на его зов.

   Оказалось, что это никакой не жилой дом, а типичный погост. Маленькая церквушка, что стоит на окраине любого деревенского кладбища.

   Когда они подошли поближе, то сильно удивились, потому что вместо креста было изображение снежинки. Всё, как положено и как принято для церкви, только православные кресты одни заменены. На их месте – «снежинки».

   – Может, не заходить? – пожал плечами их вожак Виктор. – Как-то странно...

   – А что, если кладбище никогда не кончится?

   – Но там же может быть... секта.

   – Ничего страшного. Там может вообще ничего не быть... То есть, никого.

   Всё-таки, войти решили! Для начала, просто, проверить, открывается входная дверь или нет...

   Дверь-то открывается, да только шарниры сильно заскрипели. Так сильно, словно кто-то решил порвать ржавчину или расшевелить, раскрутить заиндевевший подшипник и со скрежетом разрывает маленькие, смёрзшиеся кусочки металла.

   На скрежет открываемой двери вышел какой-то дьячок. На груди у него тоже, вместо распятия висела «снежинка».

   – Детям в церковь нельзя...

   – Да какая ж это церковь, – возмутились «дети», – когда вместо крестов у вас «снежинки»?

   Толик ждал, что служитель сейчас воскликнет, как те снеговики, «а разве вообще бывают кресты?! Везде снежинки! Не распятия, а снежинки».

   – А что у тебя на ноге по колено кровь? – спросил поп вместо того, чтобы ответить на поставленный вопрос.

   – Почему кровь? – посмотрел на ногу Синее Трико, который пинал недавно снеговика. – Может, это краска...

   – Слушайте, дети, – суетливо заговорил священник, – вы по дороге никого не пинали?!.. Ну, скажем, людей, облепивших себя снегом!

   – Мы первые спросили, – хитро прищурил Трико левый глаз, в один голос вместе с Таней, которая ответила утвердительно на слова святоши.

   – А о чём вы, простите, спрашивали?..

   – Он думает о том, – бормотал Витёк себе под нос, что кто-то подошёл к церкви и поменял всё на «карикатуры» снежинок!

   – А! – в один голос с карликом сделал тот вид, что вспомнил. – Почему у нас «снежинки» вместо крестов!.. Ну, в смысле, в стиле тех морозных узоров на стёклах... Да?

   – Да. Так точно. Именно это мы спрашивали.

   – Ну, вы же понимаете, что такого просто не бывает...

   – Чего?! – тут же встрепенулся Толик. – КРЕСТОВ НЕ БЫВАЕТ?!

   – СНЕЖИНОК, молодой человек! Снежинок. Церковь есть церковь! И надоумился бы кто-то переводить с окон морозные узоры, дабы заменить ими изображения церковных икон... Это не то, чтобы не смешно... Это заслуживает розог! Далеко ли ваши родители, о, непочтенные отроки?

   – Но даже на Вас... – оправдывался перед ним и Виктор, – не крестик, а «снежинка» висит!

   – Что значит... – удивлённо глянул поп, словно опасаясь, что «глупые отроки» хватнут его за нос и дружненько рассмеются: «разыгра-али!» Но увидел «Снежинку» и перевернул её другой стороной. – Вот те на!.. Да нет, всё в порядке! С чего это вы взяли...

   У компании друзей чуть глаза на лоб не повылезали. Этот гад повернул «снежинку» задом наперёд и... перед ними «животворящий крест»! Проклятие. Он что, фокусник?!

   Витёк очень быстро сообразил, что надо делать! Если «снежинки» переворачиваются простыми руками, то надо успеть стремглав выскочить на улицу, пока все те, о ком подумал этот священник, не успеют попереворачивать всё то, что усекли эти хитрозубые детишки!

   – Постой! – ещё больше затревожился священник. – Остановите его, пожалуйста! Не дайте ему растворить двери... РАЗВЕРЗНУТЬ...

   – Витёк, – вцепились в него Синее Трико и Толик. – По ходу, папаша уверен, что в аду пошёл снег! Давай не стращать старикана?..

   – Лишь бы только не сталкиваться больше с этими нелюдями! – договорил служитель.

   – Это он так о тех «пародийных» снежных человеках? – согласился карлик остановиться.

   – Да, я и сам не знаю...

   И тут Виктор впервые придумал способ, как их всех подключить к своей воле...

   – Пойдёмте вниз! – залепетал священник.

   – На шарнирах? – спросил его карлик. Он хотел спросить «куда, вниз? В подвал этого „заунывного“ погоста?»

   – Давайте все на выход! – объявил карлик, пока священник замешкался с ответом, а дети в это время успели подключиться к воле своего «лидера».

   – Вы же посмотрите на него! – объяснял им карлик, обрадовавшийся тому, что все подчинились (даже Синее Трико и ko) и никто не собирался сопротивляться. – Он же весь на шарнирах!..

   Но остановился он сам!

   Он замер – все дети остановились, как вкопанные.

   Дело в том, что заскрипели «заиндевелые шарниры» входной двери в помещение церкви-погоста...

   Дети, словно сердцем чуяли, как надвигается что-то ужасное!

   В церковь входил какой-то незнакомый дядька.

   Внешний вид у него был такой, словно всю жизнь только и подыскивает, об кого бы почесать кулаки. Эдакий задиристый молодчик, которого, к сожалению, водка поломала, как того «говорящего снеговика» – удар ногой малолетнего футболиста. У таких, как он, детей обычно нету, поэтому детвора их боится. Что и сейчас вызвало его столь неожиданное появление: животный, первобытный страх!

   – О, вот вы где, дети, – фальшиво заулыбался пришелец. – Не волнуйтесь, святой отец, это дети со мной!

   – Ну, слава богу! – облегчённо всплеснул дьячок руками и собрался уже возвращаться к прерванному занятию, если бы Олег не подал свой робкий голос.

   – А вы кто? – обращался он к зашедшему в храм божий человеку.

   – Я – кто? – задумался, но усмехнулся тот. – Кто я. К-то.

   – Мальчишки, так вы с ним или не с ним? – совсем уже запутался святоша.

   – Он сам не знает, – нашёлся, что ответить карлик, кивнув на мужика. – Он прихожанин.

   – Да, – тоже нашёлся Олег. – Он сам по себе, мы сами по себе.

   Олег был согласен, что нужно вести себя менее робко (не позволять злу проявлять гордыню и властолюбие). Особенно, ему! Потому что ему так казалось, что он уже знает, кто это. Хоть лицо сильно подпортило снегом, но дух... Этот «новый» снег портит только лицо. А в душу (так глубоко) он не пробирается. Только головной мозг и всё!

   – Слушай, поп, – изменил он объект своей агрессии. – А что у тебя с крестами?! Ась?

   – Да что вы все сегодня, как сговорились?!

   Карлик тем временем улучил момент и кинулся к выходу...

   «Карикатурных снежинок» больше не было! Все кресты были перевёрнуты верхом вниз и обёрнуты «спиной».

   «Вот подонок! – подумал про себя карлик Витя. – Я ж говорил, что этот святоша найдёт способ, как нас всех заморочить!.. Вот, уже появился первый ПРИХВОСТЕНЬ ДЬЯВОЛА... Святоша должен был САМ попереворачивать все „снежинки“, но этот гнус... Он взял на себя эту роль! И получились... Сатанинские распятия!»

   Поскольку Виктору передались ощущения Олега, он тоже очень сильно испугался этого «прихожанина». Решил заскочить в церковь, чтоб вызволить друзей наружу!

   – У тебя же все до единого задом наперёд и кверху ногами!

   – Да, это так, – не выдержал дьячок. – И что с того?!

   – Да не знаю. Просто, думаю, как-то странно.

   – Когда распятие кверху ногами, – вошёл карлик, – и перевёрнуто задом наперёд – это знак сатанинской церкви.

   – Ты чё, паря, – брякнул «прихожанин» первое, что взбрело в голову, – устраиваешь здесь жертвоприношения?!

   Голос его был весёлым. Одновременно он обернулся к Олегу.

   – Ты не узнаёшь меня?! Я же ваш сосед! Ваш с папой. Меня попросила твоя мама, чтобы я нашёл тебя и показал дорогу к дому.

   – Ну, и что с того?! – говорил святоша в один голос с «прихожанином». – По-вашему лучше, чтобы люди исчезали?

   – Как, исчезали?! – удивился Олег.

   – Вы снежные кресты когда-нибудь видели?! – отвечал ему дьякон. – Человек подходит к ним близко и исчезает. А что там с ним дальше творится! ТЫ ЗНАЕШЬ?!

   – Подождите-подождите! – запутался Олег. – Я ничего не понимаю! Вы говорите, что...

   – Да и не обращай внимание! – хмыкнул «прихожанин». – Он сам не соображает, что несёт! Про какие-то жертвоприношения... Ты домой-то идти собираешься?! Что мне твоей маме передать?