Текст книги "Мы из спецназа. Лагерь"

Автор книги: Андрей Щупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

– Все равно! Лучше удерживать эту публику на дистанции как можно дольше. Иначе хаю не оберемся. И еще… Возможно, на днях к вам заявится от меня человечек. Тот самый, которого хотели грохнуть этой ночью. Зовут его Сильвестр, ручонки не слабее, чем у Тимохи. Думаю, он сможет рассказать побольше меня.

– Все понял. Что-нибудь еще?

– Да вроде нет. Будет возможность, позвоню еще, но, честно говоря, сомневаюсь. Я тут все время под присмотром, а после сегодняшнего трупа, думаю, еще хуже станет.

– Ну, а нам-то звонить можно?

– Можно-то можно, только бесполезно. Трубка покоится в дупле, дупло в дереве, а дерево…

– Я понял тебя, хватит… – Дмитрий порывисто вздохнул. Ночь без перерыва вновь обращалась в трудовые будни. Покой по-прежнему только снился, а посему Стасику оставалось пожелать только удачи. Той самой, которая при их профессии помогала выжить…

Часть 2 ОКТАГОН

«Нет, не бесконечен этот поезд -

неожиданно кончаются вагоны.

Не закончив горестную повесть,

Я усну на длинном перегоне».

Евгений Касимов

Глава 1

Наверное, лет в пятьдесят подобные шебутные ночки не проходят для людей бесследно, но до пятидесяти Стасу было еще далековато, и потому уже к десяти утра он вовсю скрежетал в сарайчике слесарными ножницами, постукивал молотком и шуровал напильником. Заглянувшему на шум бритоголовому хлопцу добродушно объяснил, что выполняет заказ Любаши. На вопрос, куда подевался Сильвер, с тем же добродушием пояснил, что не в курсе. Хлопец довольства не выразил, но, потоптавшись несколько минут возле сарая, все же слинял. А еще через полчаса то же самое Стасу пришлось повторить возникшему на пороге Косте.

– Флюгер! – Зимин горделиво продемонстрировал вырезанную из жести грудастую фигурку русалки. – Вот доделаю, поставлю вам на крышу.

Хмуро покосившись на абрис русалки, Коста шагнул под крышу сарайчика, внимательным взором окинул заваленное инструментами и досками помещение. Был он как обычно в неком подобие пончо, не скрывающем его рельефных мышц, и в очередной раз Зимин почувствовал, насколько тяжелый взгляд у телохранителя Папы. Может, тем и ломал своих противников бывший чемпион, что внимательно смотрел им в глаза. Впрочем, возможно, впечатление это создавалось от того, что левый глаз Косты сидел в голове несколько криво. Может, щипчиками помяли при родах, а может, и вовсе уронили. Так или иначе, но, глядя ему в лицо, детишки наверняка испытывали первобытный страх.

– А почему русалка? – тускло поинтересовался телохранитель. – Почему не петушок какой-нибудь?

– Ты хочешь, чтобы у Папы на крыше крутился петух? Он же меня на куски попластает. Скажешь, нет?

– Молодец, соображаешь… – Коста похлопал Зимина по плечу, вновь покосившись на флюгер, с деланным безразличием сплюнул на пол. – Ну, а дружок твой куда подевался?

– Сильвер, что ли? Так откуда мне знать? Спать ложились вместе, а утром встал, – его и след простыл.

– Как это простыл?

– А так. Кровать пустая, и дверь не заперта. Наверное, ушел куда-нибудь.

– Верно, ушел… Только куда? – пальцы на плече Зимина ощутимо сжались, снулые глаза глянули в упор. Тот, что сидел чуть криво, болезненно прищурился. Пожалуй, кого другого подобный взгляд мог бы привести и в ужас, но Зимин лишь позволил себе чуточку поежиться.

– Пусти, больно… – он отвел плечо в сторону.

– Больно. – Коста по-прежнему не спускал с него цепкого взора. – Но будет еще больнее. Если не скажешь, куда твой дружок спрятался.

– Я так смекаю, ему отоварка требуется, – подал голос возникший из-за спины Косты бритоголовый хлопец. – Ясно ведь, что трендит насчет Сильвера. Пацаны рассказывают, он по лагерю ночью гулял.

– Ну, и гулял, что тут такого?

– А не боишься, что гулялку тебе оторвем?

– Так было бы за что.

– Говорливый, в натуре! – хмыкнул «хлопец». – Любаша толковала, будто его Капитаном кличут. Не слишком ли громко?

– Нормально. – буркнул Стас.

– Тогда, может, объяснишь, куда твой дружок испарился?

– А кто вам сказал, что он мой дружок? Я и знаю-то его всего несколько дней. Наверняка, накатил с кем-нибудь из ваших и дрыхнет. Так что эти предъявы – не ко мне. Лучше поискали бы его где-нибудь под забором или в корпусах.

– Ладно, а кровь тогда откуда?

– Какая еще кровь?

– У вас, в вагончике.

– Не знаю. Я, например, никакой крови не видел.

– Да чё ты мозги нам паришь! – вертлявым движением «хопец» выхватил нож-выкидушку, приставил лезвие к щеке Стаса. – Ща нажму, и мозги на волю полезут!

– Убери! – Коста поморщился.

– Да он же нам Гусейна гонит, в натуре. Ему ливер нужно пустить!… Кровь он, с понтом, не видел. А на тряпках тогда что было? Или думал – не найдем?

– Не знаю, о чем вы толкуете.

– Выходит, не знаешь?… – Коста придвинулся ближе, как бы ненароком опустил свою медвежью лапищу на плечо Зимина, приблизил губы к его уху. – А может, ты, Капитан, и впрямь ваньку нам тут валяешь? Может, Гарик прав, и тебе очко надо продраить? Для вразумления капитанских мыслей?

– Мне на твоего Гарика наплевать. У него язык – что метла. Портовые улицы подметать…

– Что?! – «хлопец» оказавшийся Гариком, скакнул вперед, но Коста остановил его взглядом, снова повернулся к Зимину.

– А ты и сам языкастый, как я погляжу. – Уголки губ его нехорошо дрогнули. – Только ведь мы язычок и укоротить можем. Вместо Капитана Шепелявым станешь.

– Ты, рослый, на глот меня не бери! Права такого не имеешь.

– Что ты вякнул?!

– Что слышал. И кликуху капитанскую не ты мне давал. Не тебе и менять… – Стас осторожно положил жестяную заготовку на стол. Стало окончательно ясно, что без свалки не обойтись, – ломать же наполовину готовый флюгер было жалко. Конечно, можно еще поболтать, в конце концов, и в труса поиграть, но при его фактуре и его характере игра наверняка получилась бы бездарной. Во всяком случае, эти парни раскусили бы ее без труда.

– Ты что же, клювом, значит, хочешь пощелкать? – здоровенная лапища громилы чуть переместилась, ухватив Зимина за горло. – Да кто ты есть? Фуфлон гнилой! Ты хоть знаешь, с кем базар ведешь?

Ухватив Косту за кисть, Стас постарался по возможности ослабить хватку. Коста был силен, но Стас не сомневался, что при желании легко сломал бы ему обе руки. Сейчас же предстояло самое сложное – игра в поддавки, и вести эту игру следовало с максимальной осторожностью.

– Не наезжай, Коста! – хрипло сказал он. – Сильвер – ваш человек, и следить за ним я не нанимался.

– Грабку! – глухо прорычал Коста. – Грабку убери, щегол!

– А ты свою, – Стас рванул руку Косты, не сомневаясь, что сейчас его ударят. Так все и вышло. Жесткое колено телохранителя Папы метнулось вверх, и лишь в последнее мгновение Зимину удалось чуть отстраниться, основательно ослабив удар. Взмах кулака он также упредил, умело подставив ладонь. Бил Коста, что и говорить, крепко, а потому изобразить правдоподобное падение не составило труда. При этом упал Зимин точнехонько на стеллаж с досками, с грохотом рассыпав аккуратно сложенный штабель. При этом он ни на секунду не выпускал из виду своего противника, так как останавливаться тот не собирался. Ноги Косты вновь пришли в движение, – видно было, что пинать людей этот гигант явно любит. Однако и Стас в таких делах кое-что понимал. Извиваясь и ахая, он всячески ослаблял удары, не позволяя Косте угодить в пах или в голову. В конце концов, изловчившись он подставил под удар одну из досок, и вакханалия разом прекратилась. На этот раз дерево угодило по косточкам лодыжки, и, изрыгая проклятия, Коста запрыгал на одной ноге прочь. Подхватив стоящую возле стены доску, с ревом нанес удар Зимину. И вновь Стасу удалось обмануть озверевшего громилу, передвинувшись чуть правее. Лежащий рядом табурет разлетелся в щепки, но самому Стасу досталось совсем немного. Как бы то ни было, но те несколько синяков, что должны были украсить его тело, представляли не самую большую цену, уплаченную за сегодняшние «побои».

– Жаль, Ангела нет. Он бы этому уроду язык развязал. – Гарик услужливо шагнул вперед, прицеливаясь, взглянул на Зимина.

– Да уж, Ангел языки умел развязывать. – Подтвердил Коста. – Только вряд ли мы его живым увидим.

– Думаешь, кони двинул?

Телохранитель Папы хмуро кивнул.

– Из вагончика его волоком вытаскивали. Там и кровушка размазанная осталась, сам видел.

– А пацанва что-нибудь видела?

– В том-то и дело, что ничего. Мы Кустаная с Киселем на пост ставили, а они, сам знаешь, какие наблюдатели. Таблеток, небось, накушались и забалдели.

– Чибиса надо было. Он – глазастый.

– Надо было, только кто ж знал?

– Так может, еще добавить? Капитану этому сраному? – Гарик с готовностью обмотнул вокруг кулака кожаный ремень, шагнул к Стасу. – Больно уж много у фраерка зубов. Ща прорежу маленько…

– Хватит с него, успокойся! – телохранитель Папы отмахнулся. – Пусть доделывает свой флюгер.

– А ты куда?

– К Папе сгоняю. На доклад. А ты здесь пока останешься, присмотришь за ним.

– Понял!

– Если что, можешь и сунуть ему пару раз…

Идея насчет «сунуть» узколобому Гарику явно понравилась, но того, что произошло в следующие несколько минут, он, конечно же, никак не ожидал. Полежав еще немного, Стас с оханьем поднялся, неторопливо принялся укладывать разбросанные доски.

– Ожил, значит! – «хлопец» скакнул к Зимину, ногой попытался достать его в голову. Видать, тоже брал уроки у покойного Ангела. Но до Ангела ему было как до луны. Стас без труда подцепил Гарика за пятку, безжалостно провернул, заставив грохнуться на пол. В свою очередь пыром ноги ткнул в черепную кость – как раз в роковой пятачок над ухом. Бить старался точно и не слишком сильно. Таким ударом легко было и убить. Тем не менее, все получилось как надо: сознание Гарик потерял, но жизнь из его гнилого тельца не выпорхнула. Привалив незадачливого забияку к стене, Стас некоторое время поколдовал над телом, придавая ему должную позу и сонную безмятежность. Оставшись удовлетворенным, вернулся к своему столу. Как ни крути, а работу следовало довести до конца. Флюгер он обещал установить Любаше уже к сегодняшнему вечеру, а обещания свои Стас привык выполнять…

***

Труп Ангела начали искать с самого утра. Для этой цели подняли детей, пинками выгнали из корпусов, а всему активу в лице Дуста, Шварца и первых их помощников выдали четкую директиву: обшарить все в округе и во что бы то ни стало отыскать мертвеца. При этом далеко не уходить – искать либо на территории лагеря, либо где-то в ближайших окрестностях. Додумался Коста и до стимула – нашедшему обещал подарить стобаксовую купюру. Вот и взялись искать с редкостным прилежанием, наполнив корпуса и дворики суетливым гамом. Лагерь с помощью малышни обыскали в пару присестов и вскоре выбрались за ограду, обшаривая овраги и кусты, сметая на своем пути всю имеющуюся паутину…

Ангела нашли в овраге на дне гнилого бочажка. Взрослые, конечно, в эту грязь ни за что бы не сунулись, однако юркие пацаны о брезгливости понятие имели самое смутное и потому к затхлым бочажкам, расположенным неподалеку от лагерного забора, тут же натащили длиннющих палок и стальных прутьев. Ими и обшаривали илистое дно, закатывая штанины, заходили в темную жижу по колено и выше. Больше других повезло Укропу. Он первый нащупал своим прутом нечто упругое и непротыкаемое. Радостно вскрикнув, сунулся в грязную жижу, на ощупь схватил нечто склизкое, что есть сил рванул на себя.

А в следующую секунду из груди его вырвался вопль ужаса. Из бочажка показалась грязная, облепленная тиной и прелой листвой человеческая рука… Немедленно позвали Косту с Любашей, всех лишних свидетелей разогнали пинками. Особого следствия затевать не стали, однако тело Ангела из бочажка все-таки извлекли и, окатив водой из ведра, провели беглый осмотр.

– Смотри-ка, в карманы-то булыжников натолкал! Вот же сука, все предусмотрел! – Чан, первый спарринг-партнер Косты, продолжал изучение тела.

– Подумаешь, булыжники! Все равно бы всплыл. Когда жмуриков пучит, они по десятку кирпичей со дна поднимают…

– О! И переносица сломана! – обрадовано заявил Чан. На плоском лице его, формой напоминающем сковороду, расцвела горделивая улыбка. Впрочем, краше от этого он не стал. Щетина густо покрывала челюсть Чана, поднимаясь почти до самых глаз, делая братка похожим на Голливудского Кинг-Конга. Именно по этой причине его частенько использовали для устрашения строптивых подростков, нередко выпускали и под софиты видеокамер. Актерских данных Чан начисто был лишен, однако заниматься насилием перед импортной оптикой ничуть не стеснялся. Дело было привычным и любимым, а то, что физиономию Чана будут разглядывать на чужих телеэкранах, его нимало не трогало.

– Ты уверен? – Коста хищно прищурился.

– Еще бы! Не просто сломана, – в череп вмята. – Чан энергично кивнул. В роли прозектора он дебютировал впервые, и роль эта ему, судя по всему, нравилась. – Ну да, – вон какая ямина! Будто копытом ломанули. Или молотком.

– Что ты такое мелешь?

– В натуре говорю, сами убедись. – Чан без особой почтительности качнул голову мертвеца, повернув обезображенным лицом к Косте.

– Ну-ка! – шагнув вперед, Любаша присела на корточки, с неженским любопытством потянулась к мертвецу, движением хирурга ощупала сломанный нос.

– А ведь он прав, тут не кости, а сплошное крошево. – Она вытащила из кармана платок, тщательно протерла пальцы, скомкав, швырнула в тот же бочажок. – И еще!… Кожа синюшная, но целая. Кровь только из ноздрей и текла.

– Ты прямо как лепила, в натуре!

– Да уж знаю, что говорю. Тоже одно время доходяг пользовала.

– Это когда же?

– А на зоне под Пермью. Там на меня фельдшерюга глаз положил, ну, я ему и помогала. Заодно лекарства кое-какие одалживала. – Она криво улыбнулась. – Да он и сам скоро сел. Это уже потом, когда я освободилась. Верно, проворовался…

– Да погоди ты со своим фельдшером! – Коста нетерпеливо поднял руку. – Мы про Ангела базарим.

– А что тут базарить? Все уже выяснили.

– Что выяснили-то? Ты сказала: кожа цела, верно?

– Ну?

– И что из этого следует?

– Только то, что этого идиота убили не молотком.

– А чем же?

– Либо кулаком, либо локтем.

– А может, и пяткой впендюрили. – Предположил Чан.

– Это Сильвер-то – пяткой? Да он едва ноги по земле волочил!

– Зато клешни у него были, как у слона. Мог, пожалуй, и проломить черепушку. Хотя… – Коста покачал головой. – Что-то не очень верится. Ангел – не лох, чтобы позволить себя так просто в гроб закатать.

– А ты вспомни, как неделю назад Сильвер замок амбарный ломал! – подал голос Кисель, парень рослый и рыхлый, с выпирающим из штанов пупырчатым объемным животом. – Это когда, значит, мы ключи потеряли. Гарик, дуралей, за ломиком побежал, а Сильвенр подошел и голыми руками справился!

– Ну и что?

– Ничего. Я тоже гвозди вокруг пальцев колечком сворачиваю, но чтобы дужку замка – это нет! Тут железные пальцы надо иметь.

– Значит, считаешь, он мог Ангелу салазки загнуть?

– Ну, загнуть, конечно, нет. То есть, если в нормальном поединке, но он же хитрый чувак – мог и подловить на какой подляне. Типа, кидняк устроить…

– Ладно, хорош базарить! Нашли Ангела – и нашли! – охлопав ладоши, Любаша решительно поднялась. – Труп надо зарыть, а в городе наводку знакомым дать. Чтоб, значит, Сильвера пасли на вокзалах. Он ведь и вложить нас может. Если, типа, к ментам подастся.

– Никуда он не подастся. Он же сам в розыске. Опять же нулевой – ни ксивы, ни бабок. И ментов Сильвер сам пуще огня боится. Так что тут можно не дрожать. – Коста хмыкнул. – Я так думаю: его доля – схорониться в какой-нибудь деревушке и постарается о нас забыть.

– А если не забудет?

– Забудет, не переживай.

– Я тоже так думаю, – поддакнула Любаша. – Он ведь знает, что с ним станет, если начнет молоть языком. И знает, что ждет его за Ангела. Так что зуб даю – этот козел носа не высунет. – Хозяйка лагеря нетерпеливо качнула головой. – Все, пошли. Без того времени вагон потеряли.

– Так мы что же – даже не помянем Ангела? – мутно произнес Кисель.

– Ты о чем, в натуре? Какие поминки?… Ты что, забыл, кто завтра вечером приезжает? Гусак лондонца привозит! – Коста яростно постучал костяшками пальцев по голове. – Так что забудь о поминках. Хату к приему готовить надо.

– А с телом что делать? Не оставлять же?

– С телом пусть пацаны Дуста разбираются. Зови их, – и пусть закопают по-быстрому.

– Так может, его обратно в бочажок?

Лицо Косты одеревенело, он стремительно шагнул к Киселю, заставив рослого братка сжаться.

– А может, тебя самого туда окунуть? А что? Пару каменюг за пазуху – и враз поумнеешь!

– Ты чего, в натуре? Я же так – типа варианта…

– Ты этот вариант себе в глотку засунь! Ангел хоть и ширялся, а пацаном путевым был. Не тебе чета. И уж коли ему на кладбище не лежать, пусть хоть здесь успокоится. По-человечески…

Любаша молча, без слов приблизилась к Косте, обхватив за шею, смачно поцеловала в губы. Поцелуй был своеобразной наградой, и это поняли все присутствующие…

Глава 2

– Ну, и как оно там с Танькой? – язвительно кривясь, Шнобель сделал к Игнату шаг. – Понравилось?

– Ясен бубен, понравилось! – чумазый Яхен от избытка чувств даже по-девчоночьи взвизгнул. – Такая телка – и не понравится! Да я такую мог бы всю ночь мочалить без остановки.

– Ты сперва мочалку свою отстирай. Из-за грязи, наверное, уже не видно, кто ты есть – баба или мужик…

– Ты это кому, урод? Мне?

– Тебе, Яша! Уши прочисти и рот ополосни! Кто с тобой пойдет-то? От тебя, как от козла воняет…

– Ах, ты крыса!… – подскочив сбоку, Яхен взмахнул костлявым кулаком, но в последний момент Игнат успел отвернуть голову, и кулак просвистел мимо.

– Убью, в натуре!…

– А вот хрен тебе! Только сунься! – вжавшись лопатками в холодную стену, Игнат поднял перед собой сжатую в кулаке вилку.

– Эй, спокуха! Вы чего, сбрендили? – спрыгнув с турника, к ним шагнул Шварц. Вспотевшие его мышцы блестели на солнце, глаза азартно поблескивали.

– Да он не ударит! Только луну крутит! – фыркнул Яхен.

– А ты подойди проверь!

– Чего проверять-то? Ща пустим тебя под молотки, и станешь у нас профурсеткой.

– Только сунься, – крикнул Игнат, – сразу живот вспорю!

– Ого! Неужто сможешь? – Шварц сделал еще шажок. – А ты ведь, Натовец, должен теперь нам. То есть и раньше был должен, а теперь сумма долга удваивается.

– Это почему же?

– Прямо зашибись! – Шварц смешливо хлопнул себя по бедрам. – Ты что же, в натуре, простых вещей не знаешь? А моральный, типа, ущерб? Или не слышал о таком никогда?

– Какой еще ущерб? За что?

– Ничего себе! А кто нас водой окатывал?

– Я вас водой не окатывал!

– Правильно, ты в это время в отключке был, космос кусками хавал. – Шварц довольно кивнул. – Окатила нас Танька. Но если она твоя шмара, тебе и ответ за нее держать.

– А кто за космос ответит?

– О чем ты, лапа? Космос – штука законная. Туда всех отправляли – и Шнобеля, и Яхена, даже Гусака. Так что никаких претензий.

– Смотри, Шварц, у него карман топорщится. – Яхен указал пальцем. – Глянуть бы, что там?

– А и правда, что ты там спрятал?

– Не твое дело! – одной рукой Игнат пугливо прикрыл карман, вторую вновь вскинул вверх, задергал вилкой перед самым носом противника.

– Ты чего, вольтанулся? Кто тебя трогает? Я, может, таких вилок всю жизнь боялся… – Шварц неуловимо быстро перехватил руку с вилкой и одновременно толстой своей ножищей сделал подсечку. В ту же секунду подлетевший Яхен принялся бешено пинать упавшего Игната. При этом пинал, куда придется, попадая то в грудь, то в лицо, но в основном по рукам, которыми Игнат тщетно пытался прикрыть карман и голову.

– А ну, ша!… – рявкнул за их спинами чужой голос. – Хватит, я сказал!

– Это еще что за хрен с горы? – оторвавшись от своей жертвы, Яхен сердито обернулся и тут же подпрыгнул от «саечки», больше похожей на апперкот. Не удержавшись на ногах, шлепнулся на задницу. А Стас Зимин уже недобро улыбался ощетинившимся Шварцу и Шнобелю.

– Что за дела, козлики? Хотите пободаться? Так я вам это устрою.

– Слушай, ты кто такой, в натуре? – на скулах Шварца вспухли желваки. – Крутым себя считаешь?

– Да брось ты! Это вы у нас крутые, а я так – яичко всмятку. Только вот с такими сопливыми силой и меряюсь. – Стас даже не пытался скрывать, что издевается над подростками. Во всяком случае, затянувшуюся эту вакханалию он твердо вознамерился прервать. Шутки шутками, а пацана запросто могли изувечить. И не стоит думать, что детские удары не способны привести к серьезным травмам. Еще как способны! А уж своей ноженькой паренек вроде Шварца легче легкого мог убить и взрослого мужика. Что, собственно, и происходило по всем просторам и весям безбашенной России.

– Ну что, поборемся, амбал? Ты, я вижу, тут самый упитанный… – Стас приглашающе поднял ладонь, и Шварц тут же за нее ухватился. Весил он прилично, да и мышцы успел накачать вполне серьезные, однако сходу завалить Зимина ему, разумеется, не удалось. Они так и стояли друг против друга – с напряженными лицами, сцепив ладони. Сбоку осторожно шевельнулся Шнобель, но Стас бросил в его сторону такой взгляд, что паренек немедленно ретировался. Со Шварцем же борьба шла на равных. Так, во всяком случае, должно было казаться со стороны. К слову сказать, заваливать его Стас не собирался. С этими юными отморозками лучше было договариваться по-мирному – на их языке и по их правилам. Точнее, правил у них не было, а воровские понятия эти хунвейбины еще только начинали освавивать.

– Силен, сука!… – Шварц шумно задышал. Стало ясно, что он сдает позиции, и Стас милостиво разжал пальцы.

– Хватит, – он встряхнул кистью. – Мне еще молотком на крыше махать, а после твоей клешни рука месяц болеть будет.

Похвала была не бог весть какой, однако Шварц довольно усмехнулся. В этой среде сила ценилась, как ничто другое, а значит, и первый шаг на пути к примирению был сделан.

– Погоняло-то есть? – деловито поинтересовался Шварц. – А то мы даже не в курсах.

– Зови меня Капитаном.

– Что, в натуре?

– Я что, шутки шучу? Как есть, так и говорю. Плавал одно время на кораблях, вот и прозвали… Ну, что, потрем? – Стас кивнул в сторону ближайшей лавочки. – По-моему, нам есть что обсудить.

– А по мне – так нечего. Какие у нас общие темы?

– Наша общая тема – он. – Зимин указал на поднимающегося с земли Игната.

– А в чем дело?

– Видишь ли, керя, хочу у вас душеньку Натовца выкупить?

– Выкупить?! – челюсть у Шварца отвисла.

– Ну да, типа, как Чичиков у Гоголя.

– Это ты про Чичу из второго отряда?

– Ну, в общем, где-то около… – Стас неопределенно качнул головой. Поминать классиков в беседе с этими эрудитами явно не стоило. – Чича – у Гоголя, а я – у тебя. Вот его, значит, душеньку.

– Тебе-то он на кой сдался?

– А нравится. – Стас добродушно ухмыльнулся. – Может, я мальчиков люблю?

– Гомик, что ли?

– А это не твое дело… Я так понял: он вам должен? Вот и перепиши его кабалу на меня.

– Да я вижу – у тебя масло из ушей лезет! Умный, да?

– Что тебя не устраивает?

– Да то, что кабала впрямую никогда не списывается. Сам должен знать. Хочешь забрать этого мудака, плати вдесятеро против старого долга.

– А старый долг – это сколько?

– Пять косарей. Не деревянных, понятно.

– Круто просишь! Не жирно ли?

– Кажется жирно, тогда с Любашей базарь. Или с Папой.

– Да он ведь старенький уже.

Подростки, переглянувшись, грохнули смехом.

– Надо будет, этот старенький полгорода на уши поставит. Ты чего, чувак, с луны свалился? Он же красную зону в одиночку перекрасил! Из рядового в смотрящие вышел!

– Что, серьезно? – Стас изобразил на лице удивление.

– А ты как думал! Папа – он и есть Папа. И Любашу в свое время тоже под крыло поставил. Тем и спас от черных. И не выкупал, прикинь, как барыга какой, а в честном бою отбил.

– Это как же?

– А так, писанул двоих уродов и выбил право на жизнь.

– Красиво! – Зимин покачал головой. – Придется подумать.

– Подумай, подумай!

– Ладно, по ходу сообразим что-нибудь… А сейчас пошли. – Последние слова адресовались Игнату.

– Куда еще? – Игнат с робостью взглянул на Зимина.

– На крышу, юноша! Поможешь мне флюгер установить. Скат-то вон какой крутой, без страховки не обойтись.

– Э-э, Капитан, – позвал Шварц, – так как насчет выкупа?

– По-моему, ты свое слово сказал. – Стас взял Игната под локоть, подтолкнул вперед. – С бабками у меня пока голяк, извини. Значит, буду базарить с вашими паханами.

***

Гости начали прибывать вскоре после часа дня. Двор резиденции, который поначалу казался Зимину довольно вместительным, очень скоро оказался заполнен сверкающими иномарками. При этом водилы и охрана оставались на улице, хозяев приглашали в апартаменты. Тем не менее, с пропуском на крышу у них особых проблем не возникло. Тот же Игнат шепотом пояснил, что вход окончательно перекроют только вечером, сейчас же веселье только начинается. Жутковатый увалень с густо заросшей физиономией и кличкой Чан даже соизволил поддержать лестницу. Еще раньше Зимин обвязал Игната веревкой и ту же веревку перебросил через собственное плечо. Снизу за ними наблюдало множество глаз, так что следовало вести себя с максимальным правдоподобием.

– Мне-то что делать? – Игнат изо всех сил вцепился в кирпичную трубу. Было видно, что высоты он отчаянно боится, а потому и миндальничать с ним Зимин не стал.

– А ничего не делай, сиди и кукуй. Главное – не шарахнись вниз.

– Зачем же тогда я полез сюда?

– А ты хотел остаться внизу с теми цуциками?

– Ну, вообще-то нет.

– Вот и не задавай дурацких вопросов! Ребра в этой жизни у нас не лишние. Без того изъяли одно для сотворения женщины… – Стас обмотнул печную трубу веревкой, передвинулся ближе к коньку крыши. – Ну? И где тут твоя дырища, через которую ты снимать собирался?

Лицо Игнат запунцевело.

– Наверное, починили уже. – Забубнил он. – В прошлом году точно была, мы даже заглядывали через нее разок, а сейчас уже нету…

– Не трудись, сочинитель! Все равно не поверю. – Стас фыркнул. – Я ведь сразу сообразил, что насчет дыры – это лажа. Пыль Алене хотел в глаза пустить?

Парнишка промолчал, на него жалко было смотреть.

– Ладно, проехали… – Зимин хлопнул его по плечу. – Все в свое время сказки сочиняли. Про собственное геройство и осьминогов из канализации… Что сказать-то хотел? Ты ведь ко мне шлепал, верно?

Игнат вяло кивнул.

– Ну, да, а эти козлы на полпути перехватили…

– Так в чем дело? Не телись.

Игнат в смущении отвел взор в сторону.

– Ну же!…

– Во-первых, я извиниться хотел.

– Это за что же?

– За драку в лесу.

– Та-ак!…

– Я ж тогда тоже пнул тебя пару раз. Правда, и ты меня…

– Вот и покончим на этом! – оборвал парнишку Стас. – Будем считать, что мы квиты. Что во-вторых?

– А во-вторых, Алена велела передать тебе камеру. – Игнат достал из кармана видеокамеру. – Вроде вы так договаривались.

– Верно, была такая договоренность…

– Правда, раз дыры нет, то камера вроде как и не нужна. – Игнат совсем стушевался. – Только Алене бы как-то помягче сказать.

– Боишься ее, что ли?

– Смеяться будет.

– Ничего, не будет… Твоя штучка? – Стас взвесил на ладони миниатюрный блок, уважительно покачал головой.

– Да нет, батина. Но он все равно не умеет ею пользоваться, вот я и приватизировал. – Игнат несмело усмехнулся. – Еще Алена сказала, что завтра сюда гости заявятся. Она сама от пацанов слышала. То есть, гости уже сегодня начали прибывать, но завтра ждут какого-то иностранца. Для того и камера могла бы понадобиться.

– Что-то не очень понимаю. Ну, иностранец приедет – и что?…

– Так в том-то и весь изюм! – Игнат разволновался. – Иностранцев сюда просто так не приглашают. Раз он приезжает, значит, чего-то надо ждать.

– Чего же?

– Ну, я не знаю… То есть внешне все будет выглядеть цивильно, а в реалиях наверняка произойдет какая-нибудь подляна.

– А конкретнее? Сам-то что-нибудь предполагаешь?

Игнат неловко пожал плечами, пугливо поглядел на далекую землю.

– Я думаю – либо снова снимать будут, либо что похуже. Очень уж суетятся.

– Снимать иностранца? Это ты имеешь в виду?

– Ну, да. Заманят в резиденцию, напоят, а после сунут под него какую-нибудь нимфеточку. Типа, чтобы запечатлеть во всех ракурсах.

– Шантаж – я так понимаю?

– Ага…

– Ясно, – Стас высвободил из брезентовой сумки флюгер, примерил к коньку. Из той же сумки извлек молоток и коробку с гвоздями. – И часто они такими делишками промышляют?

– Да, считай, постоянно кого-нибудь привозят. Но иностранцев раньше не было, это впервые.

– Что ж, знаменательное событие… Подержи-ка! – закрепив плашку на крыше, Стас точными ударами вогнал несколько гвоздей. – Ну вот, а теперь можно и стержень с флюгером устанавливать. Как тебе, кстати, моя работа?

– Да как-то не очень… – Игнат неуверенно пожал плечами.

– Что, не похожа?

– Да нет, похожа. Но она ведь отреагировать может?

– Вот и посмотрим – как она отреагирует. – Стас хохотнул. – В крайнем случае, снимем обратно – и все дела!

Игнат потупил взор, все также не глядя на Зимина, глухо поинтересовался:

– А насчет выкупа ты правду говорил или шутил?

– Шутил, Игнатушка, конечно, шутил. Откуда у меня такие деньги!

– Тогда как же…

– А так. Как было ранее сказано: потолкую насчет тебя с Любашей. А не поможет, тогда с Папой перемолвлюсь словечком.

– С Папой?

– Ну да. Личность, как ни крути, легендарная. Давно мечтал встретиться. Вот и будет повод покалякать.

Даже здесь при ярком солнечном свете стало видно, как побледнел Игнат. Дрожащими руками он даже вновь поспешил ухватиться за трубу. Стасу стало смешно и грустно. Выходит, пацан до сих пор толком не осознал, в какую игру затеял играть. А ведь намеревался снимать с Аленой лесбиянок, даже иностранца хотел запечатлеть на камеру! И на тебе! – при одном упоминании имени Папы коленки трясутся!

– Да ты не бойся, все пройдет тип-топ!

– А ты сам? Неужели не боишься с ним встречаться?

– Ты о Папе?

Игнат серьезно кивнул.

– Да как тебе сказать… – Стас взглядом обежал территорию лагеря, задержался на далекой песочнице, где возились совсем уж малолетние суслики. Самым крохотным было никак не больше восьми лет, и, глядя на них, он почувствовал, как болезненно дрогнуло сердце. В своей жизни он успел повидать разного, а уж кровью, в которой приходилось пачкаться, можно, наверное, было наполнить средних размеров бассейн, и все-таки взирать спокойно на бедствующих детей не получалось. От одной мысли, что этих малышей тоже используют в качестве объектов насилия, мозг в голове вскипал, а руки сами собой сжимались в кулаки.

– Нет, Игнат, не боюсь. – Он порывисто вздохнул. – Пусть лучше меня боятся. Так будет правильнее.

– Чего же им тебя бояться?

– А ты уже забыл? Вы же сами планировали подцепить их на крюк. Снять во время очередной оргии и послать пленочку куда следует.

Вспыхнув, Игнат вновь отвел глаза в сторону.