Текст книги "Таинственный рыцарь и грустная курица"

Автор книги: Андрей Усольцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

«A-а… это самая красивая девушка Пипи», – догадался полковник Пронин.

– А, ещё там была мужеподобная девица… у ней даже здоровый кадык на горле был.

– Она шепелявила?

– Да, и очень сильно, и даже буквы некоторые не выговаривала.

«Всё ясно, – подумал Пронин, – это Афродита. Вся компания предателей собралась… наверняка там и Вочковтиратель был, и другие крысы пятой колонны».

– Потом там ещё один мужик был с зеркальной болезнью.

– Что за болезнь такая?

– Как… вы не знаете?.. это такие толстые мужики, которые свой фаллос только в зеркале видят. Он всё ходил по залу, грустный такой, и спрашивал у присутствующих: «Вы у меня член видите?.. Видите!.. Так передайте ему привет, я его уже двадцать лет не видел».

– Хорошо, попозже мы с тобой составим словесный портрет всех присутствующих. А сейчас расскажи, о чём они говорили.

– Так я даже не знаю, с чего начать… Речь держала баба… ну та, с кадыком. Вот её слова я хорошо запомнила.

– Хорошо, начинай, я запишу на телефон… это очень важно для их поимки… Пойми, Татьяна, они предатели Родины, а ты единственный свидетель. Только твои показания помогут их поймать. Сосредоточься и постарайся не пропустить ни одной детали, ни одного слова.

Татьяна продолжила рассказывать.

– Баба недолго говорила, только я ничего из её речи не поняла… уж очень она гундосила и шепелявила. То есть, я поняла, конечно, что она во всём обвиняла Россию и ругала Путина. А что он сделал, было непонятно. Потом слово взял мужик голый, с большой, до колен, писькой… Вы уж меня извините за моветон, но даже я, опытная во всех отношениях женщина, не могла глаз отвести от такой красоты… Ну как от какой?.. От его письки, конечно… Так вот, тот мужик встал, обвёл всех взглядом. Одна бабёшка от его взгляда, а может от созерцания письки, даже в обморок упала. А потом он начал говорить, да так красиво, что заслушаешься.

«Это Вочковтиратель», – подумал полковник Пронин.

У Татьяны была хорошая память и она почти дословно передала его речь.

– Дамы и господа, а также дорогие представители третьего пола, трансгендеры, трансвеститы и транссексуалы!.. Уважаемые предатели России и просто пид*ры! – На этом месте голос оратора задрожал, но он взял себя в руки, вытер со щеки скупую пид*растическую слезу и продолжил. – Мы живём с вами в тяжёлое и трагическое время. Весь цивилизованный мир испытывает тяготы и лишения…

Как вы понимаете, уважаемые читатели, прощальная речь Вочковтирателя на секретном заседании шпионов и политических проституток питерского бомонда была длинной и нудной… еще более утомительно и скучно всё это пересказывала Татьяна. Я возьму на себя смелость и изложу его речь своими словами.

– Первое, сбор биоматериалов надо свернуть. Провести передислокацию базы и «сотрудников». Второе, внедрить в сознание россиян величие западных ценностей, в первую очередь важность ЛГБТ-сообществ. По всей России начать борьбу за права педрил. Третье, дискредитировать военную спецоперацию на Украине. Четвёртое, заразить всех россиян обезьяньей оспой и обвинить Россию в разработке бактериологического оружия.

И так далее…

Информация была настолько ценной, что полковник сделал Татьяне комплимент, что случалось с ним довольно редко: «Эх, Танька, не была бы ты бл*дью, на которой пробы ставить некуда, женился бы я на тебе». Сказал он это и поцеловал её взасос. Танька ответила на его поцелуй, да так эротично, с языком, что в штанах у полковника, что-то зашевелилось, набухло и стало тесно.

– А что произошло дальше? – спросил полковник Пронин.

Услышав вопрос, Танька закатила глаза и громко сказала:

«О-о-о!.. – потом она помолчала, сглотнула слюну и ещё раз сказала: – О-о-о!.. Чтоб твою мать!.. О-о-о! Просто у меня нет слов, остались одни буквы».

И девушка надолго замолчала, видимо, от избытка чувств.

Но у нас нет времени ждать, пока она придёт в себя, дорогие мои читатели и прекрасные читательницы, поэтому что произошло дальше, расскажу я.

Чтобы лучше видеть, Танька легла на самый край проёма. А внизу извращенцы начали «валтасаров пир», гульбище, свальный грех и бурное веселье. Неподобающая роскошь на столе: чёрная икра, ароматные трюфели по пятьдесят тысяч долларов за килограмм, запеченный ягнёнок муфлона. Выстрелы в потолок из бутылок шампанского Dom Perignon.

Две пары обнажённых сексуальных извращенцев, дико кривляясь, танцевали на столе буги-вуги… Начались коллективные совокупления прямо во время танца летка-енька и танца ламбада… и так далее. Разгорячённые молодые тела переплелись, женщины в экстазе выкрикивали непристойности, мужчины издавали клич Тарзана, а один толстый старый мазохист просил всех сделать ему больно.

Веселье было в самом разгаре… Вдруг вылетевшая пробка из-под шампанского попала подглядывающей Таньке в глаз… и та от неожиданности свалилась в дыру прямо на «брачующихся» в коленно-локтевой позе мужиков.

Ну, и тут началось такое… прямо как в сказке, что даже пером описать нельзя. Извращенцы обрадовались, схватили Таньку и стали с ней делать такие непристойности, что даже у меня, опытного ловеласа, от этого зрелища спина покраснела. Ей, конечно, понравилось. Но как говорят простые люди, актёры второго плана: «Слишком хорошо это нехорошо!». В общем, получив удовольствие, решила наша Танюха сбежать… Решила и сделала.

И, вот любознательные вы мои любители клубнички, представьте себе такую картину.

Санкт-Петербург, времени четыре часа тридцать минут утра… Начало рассвета, ночная темнота отступает, а над горизонтом показывается верхний край солнца. Переменная облачность. Скорость ветра два метра в секунду… А вдали над цехами фабрики «Красный треугольник» разгорается зарево пожара.

По Старо-Петергофскому проспекту через Ново-Калинкин мост идёт рабочий трамвай с открытой платформой. Как в фильме «Брат». На платформе никого нет, кроме одной полуобнажённой девушки. Это Танька. На ней после оргий осталось из одежды лишь один лифчик четвертого размера… Да ещё радужная подвязка на левой ноге, которую силой ей надели извращенцы.

У Таньки счастливое блаженное выражение лица, какое бывает у женщин только после хорошего секса. Она закатывает глаза, откидывает волосы назад, и только иногда из её рта вырываются возгласы радости: «Да, всё-таки жизнь прекрасна и удивительна и имеет множество приятнейших неожиданностей!.. Вот, например, сегодня!..».

За трамваем в метрах трёхстах бегут голые люди… Да… да это то самое сексуальное меньшинство с фабрики. Они очень хотели поймать Таньку и продолжить с ней разврат… но к сожалению, им это сделать не удалось.

На Ново-Калининском мосту стояла пожилая пара питерских интеллигентов. Они внимательно вглядывались в грязные воды Обводного канала. Видимо, проплывающее по каналу го*но будило в них ностальгические чувства.

Что делали старики в такую рань на мосту? Это вы меня спрашиваете?.. Я откуда могу знать? Может, у них позднее чувство возникло, типа платоническая любовь, а может, они бессонницей страдают… Не знаю… Да это и не так важно для нашего повествования.

Старичок-божий одуванчик, кстати, он очень на нашего писателя из массовки был похож, спросил:

– Вы из какого общества, ребята?

– «Трудовые резервы».

– А что, «Динамо» бежит?

– Все бегут.

– Граждане, а вы почему в таком виде бегаете?.. Голыми?

– Закаляемся мы!.. Мы марафонцы!

– А! Марафонцы!.. Понятно.

– Ага!.. А вообще мы кино снимаем, ремейк фильма «Приключение итальянцев в России». Режиссер Кирилл Семёнович Серебренников.

– А, тогда ясно, почему они голые, – сказал похожий на нашего писателя интеллигентный старичок, обернувшись к своей визави. – Наверное, режиссёр Серебренников опять все киношные деньги спёр. Киря – он всегда так… разворует финансовые ресурсы, а потом все ворованные деньги на соблазнение мужиков тратит. Вот ему капиталов и не хватает, чтобы хорошее кино снять… у него все спектакли и фильмы про пид*расов.

Наконец Танька встряхнула головой и вышла из небытия, в котором она пребывала недолго… минуты две. Это я долго рассказывал о прошедших событиях.

– Доехала я в рабочем вагоне до трамвайного депо, там оделась в чью-то чужую одежду и пошла пешком в Большой Дом (УФСБ) на Литейном… рапорт писать на предателей-извращенцев… А, что вы хотите, – сказала она, с вызовом глядя на полковника Пронина, – телефона у меня не было, чтобы позвонить. Денег тоже, чтобы на общественном транспорте добраться. Помощи у других людей я попросить боялась. Хорошо, вы меня увидели и спасли.

Сказала всё это Танька и заплакала.

Что такое «впросак»? И как в него не попасть

Господа, жизнь прожить – это вам не клизму в ж*пу вставить и не два пальца обоссать, и даже не фунт изюму съесть… Трудно!.. Трудно жить на белом свете, господа, и скучно. А писать романы о жизни, тем более о чужой, ещё тяжелее и, честно вам скажу, очень нудно.

Вот и сегодня я утром встал, выпил чашечку растворимого кофе и сразу, прямо в семейных трусах, не умываясь, за компьютер сел… Нет, поссать, конечно, я сходил, как же без этого… и только потом сел за компьютер. Открыл Word… и всё!.. Завис… о чём писать? Хрен его знает! Потом вспомнил, что все великие писатели, когда не знали, о чём писать, всегда о природе писали. Лев Николаевич во втором томе «Войны и Мира» про дуб писал… с ним ещё Болконский Андрюха разговаривал… да, нет не с Толстым, а с дубом. А, вот Николай Васильевич про речку любил писать. Редкая, говорит, птица долетит до середины Днепра, чтобы не нагадить в тихие воды его. Алексей Максимович – тот всё про бурю писал, не даром и фамилия его была Горький. Вот у него птички не какали, а реяли: «Только гордый Буревестник, чёрной молнии подобный… летит и смеётся, как дурачок, и рыдает… а ветер воет… гром грохочет».

Вот и я решил начать сегодняшнее повествование с пейзажа, то есть с природы.

Итак, весна в этом году в Питере была просто дерьмовая, то есть холодная, дождливая и ветреная. А люди в Питере живут хорошие. Они злые бывают только тогда, когда погода плохая. А погода в Питере всегда плохая, вот и люди в нём, получается, живут злобные, то есть не очень хорошие, но интеллигентные.

Вот написал я это предложение, поковырял указательным пальцем в носу (большой палец у меня в ноздрю не влазит), вытащил огромную козявку и, глядя на неё, задумался…

А что, может и не всегда в славном граде Питере погода мерзопакостная. Тут даже белые ночи бывают… летом. Значит, и люди здесь иногда хорошие встречаются… например депутаты законодательного собрания!..

Я решительно вытер указательный палец о трусы и продолжил писать.

Итак, стояла холодная майская ночь, вокруг было темно и пустынно. Шёл мелкий муторный дождь, над Невой завывал северо-западный ветер и гнал сильную волну против течения. По улицам города, закутавшись в плащи, пробегали редкие прохожие. Сильный ураган остервенело срывал с них одежду. В Большом доме на Литейном, в большом окне горел свет. Там, в самом «большом кабинете» шло «большое совещание». Вел его самый «большой начальник» из Москвы, глава ФСБ Александр Бортников. Он был очень зол! Он просто рвал и метал… рвал и метал! Подчинённые эфэсбэшники испуганно сидели на твёрдых стульях, поджав ноги и опустив глаза в пол. Нет, они не боялись своего начальника, они даже любили его. Но по законам детективного жанра все работники силовых структур должны были бояться своего начальства. Вот они и изображали испуг.

Полковник Пронин стоял на середине просторного кабинета, на красной ковровой дорожке, и улыбался. Про себя, конечно, чтобы внешне не было заметно. Заседание шло уже третий час. Наконец директор ФСБ Бортников устал и закончил орать – это означало конец заседания. Кстати, Александр Васильевич был одет в серую парадную форму генерала армии, что соответствовало драматизму ситуации и напряжённой обстановке, стоявшей в кабинете.

Итак, в кабинете наступила тишина, он (Бортников) подошёл к Пронину обнял его и по-отечески, крепко прижал к своей груди. Потом взял его за плечи и, заглянув в глаза, сказал: «Я знаю сынок, ты сможешь их поймать, а в случае сопротивления уничтожить их. Сам верховный главнокомандующий просил передать тебе дружеский привет и горячее пожелание. Знай, он верит в тебя, а это дорогого стоит. Ну, всё иди!.. Иди!.. Инструкции и оружие получишь у оперативного дежурного».

И, отвернувшись к окну, Бортников незаметно от всех вытер скупую слезу.

Полковник Пронин четко по-военному развернулся через левое плечо и строевым шагом вышел из кабинета.

Прошло шесть часов тридцать две минуты и сорок одна секунда… сорок две секунды… сорок три…

В жилищном комплексе «LIFE-Лесная» недалеко от станции метро, в доме номер семь, в своей квартире, в мягком кресле сидел, развалившись, полковник Пронин. Он был одет в махровый халат небесно-голубого цвета с ослепительно белыми вставками. Полковник только принял душ, и голова его была еще мокрой. Он вытирал её банным полотенцем такой же расцветки, как и халат.

На журнальном столике лежал засекреченный пистолет-пулемёт новой системы. Его магазин был заряжен патронами в определённой последовательности – с бронебойными пулями, зажигательными, разрывными, трассирующими, пулями с нервно паралитическим газом, с ядом кураре и даже с пулями, заправленными птичьим го*ном. Рядом с оружием стоял «тревожный чемоданчик», в котором находились разные шпионские штучки: прибор ночного видения, тысячекратная лупа, курвиметр, коробка презервативов со специальными щекочущими усиками и возбуждающими женщин пупырышками и, конечно, солнцезащитные очки и чёрные кожаные перчатки. В чемоданчике было ещё много всяких интересных приборов, но к сожалению, секретных. Сами понимаете, господа, я не имею право рассказывать о них, то есть раскрывать государственные тайны.

Инструкции, которые получил полковник Пронин, были просты до гениальности: сидеть дома и не высовываться… нагнуться и заткнуться. В это время по всему Питеру сотни… нет, тысячи тайных агентов ФСБ будут искать скрывшуюся от правосудия банду шпионов и извращенцев. Девиз агентов: «Бороться, искать, найти и уничтожить!».

К сожалению, среди завербованных шпионом было много актёров массовых сцен. Надо было установить их имена, адреса, явки, пароли. И помочь в этом нелёгком деле могли бы книги писателя. Например последний его роман под интригующим названием «Кто вы, актёры второго плана?». В этом произведении он (писатель) с большой любовью описал жизнь своих друзей артистов – их достоинства и недостатки, их силу и слабости, их добродетели и пороки. Глубокий анализ произведения, характеристики героев помогли бы выявить слабое звено, то есть понять, кто же из них мог быть завербован.

Полковник Пронин вытер голову полотенцем, расчесал свои густые волосы редким гребешком, открыл книгу об актёрах второго плана, где-то на середине, и прочитал.

Вряд ли найдется человек, который не попадал бы впросак, то есть в положение затруднительное, неловкое или смешное. «Иногда и сам впросак он попадался, как простак», – писал А. С. Пушкин в своем романе «Евгений Онегин». «Да, я попал впросак, да, я попал в беду!» – пел Владимир Высоцкий. А всегда ли это плохо попасть в просак? Какие последствия могут быть для человека, попавшего в это неловкое положение? Давайте рассмотрим на примере жизни одного очень известного в узких кругах актёров второго плана мужчины по фамилии К–в.

Итак! Шесть часов утра. В одном из домов-новостроек на двадцатом этаже у лифта стоял актёр второго плана К–в. Он совсем недавно начал сниматься в массовке и всегда очень волновался, когда его вызывали на съёмки. Вот и сейчас он нажал на кнопку вызова лифта, и пока лифт подымался к нему на этаж, он мысленно проверил, не забыл ли чего… всё ли с ним в порядке… Вставил ли он искусственную челюсть, взял ли очки, телефон, жевательную резинку, таблетки от кашля и диареи. Он дохнул к себе в ладошку, понюхал… от зубных протезов приятно пахло зубной пастой «Жемчуг». Так, на всякий случай, для большей свежести он положил к себе в рот две таблетки «Тик-так»… Понюхал отворот рубашки… Так. Забыл освежиться одеколоном… Вот подъехал лифт, дверь открылась, и в холл шагнула его соседка, которая давно ему нравилась… Ну в каком смысле нравилась? К–в хотел сделать ей «муси-пуси, чик-чик», но так, чтобы без обязательств и всяких там глупостей в виде брачных церемоний, но не решался напрямую предложить ей это. Женщины – они как кредит. Кому-то дают, а кому-то – нет. Вот он и боялся отказа.

Увидев его, соседка поздоровалась, ласково улыбнулась и смущённо опустила глаза. Так делают все скромные питерские девушки пенсионного возраста. Она тоже давно хотела отдаться соседу в извращённой форме и очень часто мысленно представляла себе, как это будет. Её мечты были такие неприличные, а позы при этом были такие извращённые, что у ней после таких мыслей при встрече с соседом лицо становилось пунцовым, как свёкла.

Вот и сейчас при встрече её искусственные зубы издали характерный щелчок, а огромные наклеенные ресницы невольно опустились вниз и закрыли её бесстыжие глаза. При каждой встрече тэт-а-тэт она ждала от него таких желанных, волнующих слов любви. Всего три слова: «Дорогая!.. Отдайся!.. Озолочу!», – или: «Я хочу тебя!..». Или: «Покажи нефритовую пещеру!». А он вместо этого предлагал ей сходить в Русский музей. Вдвоём послушать музыку Чайковского. Самое худшее, я бы даже сказал, неприличное его предложение было – это почитать вместе книгу очень модного на сегодняшний день писателя Усольцева…

Опустив свой взор до его гульфика, прекрасная пенсионерка даже вздрогнула от неожиданности. Она увидела… нет, не торчащую рубашку из расстегнутой прорешки и даже не семейные трусы в цветочек, а торчащий из ширинки огромный отросток, я бы даже сказал, не отросток, а переросток, акселерат такой, как огурец (такие в «Пятёрочке» поштучно продают) и две «помидоры» (гонады). Мужчина перехватил её взгляд, опустил голову и, увидев свой «просак», стал быстро всё поправлять, бормоча: «Простите… это не то что вы подумали. Это не член!.. Это не совсем член, то есть член, но…».

Для дамы это был шок, вернее, открытие, она по эрекции поняла, что он её тоже хочет. Соседка запрыгнула к нему на руки, поцеловала его взасос и приказала ему отнести её прямо в её квартиру на двуспальную кровать…

Вы спрашиваете, что дальше было? А что вам рассказывать? То, что произошло между ними не рассказывать, а показывать надо на запрещенных порносайтах… ну это я так, к слову.

Как потом рассказывал К–в своим друзьям в перерывах между съёмками, на съёмочной площадке, он соседке ни на что не намекал, он просто перед тем как закрыть квартиру зашёл в туалет – облегчиться по-лёгкому. Ну, облегчился, а прорешку забыл застегнуть. Вот и попал впросак.

Да, господа, попасть впросак, то есть в неловкое положение, это не всегда плохо, а иногда даже очень хорошо.

А вот что произошло с другим актёром массовых сцен. Он был таким задумчивым мечтателем, а может, у него просто склероз был… Не знаю!.. Захотел он как-то раз в туалет по-большому… Кабинку нашёл, сел на унитаз… сходил, смыл за собой, и не поверите, даже после туалета руки вымыл. Вышел – и только тут вспомнил, что он штаны забыл снять. Вот это был «просак так просак».

Ещё был случай с Ольгой Мелиховой!.. Нет, про это я вам ещё не рассказывал… То другой был случай. Про другую Ольгу. И вообще, этот случай не про секс, а про кино и «впросак».

Итак, снимали у нас как-то в Питере фильм «Одиннадцать молчаливых мужчин», а режиссёром был Алексей Пиманов…

Тут зазвонил телефон. Полковник Пронин отложил книгу и включил громкую связь. Взволнованный женский голос сказал: «Я хочу тебе что-то сообщить!.. У нас будет…». Кто или что будет, женщина не договорила. На этих словах связь неожиданно прервалась…

Жизнь моя, иль ты приснилась мне?

Эта странная недосказанная фраза по телефону и взволнованный женский голос были всего лишь паролем, приглашением на конспиративную встречу, которая должна была состояться в Доме учёных двадцать восьмого мая две тысячи двадцать второго года в тринадцать часов. Неофициальное название этого дома – «Малый императорский дворец» князя Владимира Александровича и герцогини Марии Павловны.

Полковник Пронин на автобусе номер семь доехал до Дворцовой площади. Далее пешком по набережной дошёл до дворца, внешне похожего на венецианское палаццо. В течение семи лет над созданием этого прекрасного здания трудился архитектор Александр Иванович Резанов. Он сумел придать этому архитектурному ансамблю стилистику флорентийских дворцов эпохи Возрождения.

Пронин Ферапонт Анемподистович подошёл к центральному входу. Дверь перед ним бесшумно открылась. За дверью и на парадной лестнице с мраморными перилами никого не было. Лепные орнаменты, золотые фонари, персидские ковры погрузили вошедшего в атмосферу далекого XIX века. Зазвучала музыка. Полковник под аккомпанемент произведений Вивальди, Чайковского, Рахманинова дошёл до библиотеки, где должна была состояться встреча. Этот «кладезь мудрости» был сделан в виде эллипса… в нём царил полумрак. Свет будто сочился из стен. Сами стены библиотеки были деревянные и гармонично сочетались с резной мебелью из ценных пород дерева. На стенах висели картины художника-баталиста Василия Васильевича Верещагина. И, конечно, повсюду были книги – в шкафах, на столе и даже на полу стояли стопки книг.

Пронин раньше никогда не был в этом здании, но был знаком с его достопримечательностями по книге английского писателя Герберта Уэллса «Россия во мгле».

Посредине комнаты стояли два старинных резных кресла. На одном из них спиной к входу сидел человек в зеленой пограничной фуражке, гимнастёрке, кирзовых сапогах, на погонах лычки младшего сержанта.

«А сегодня же день пограничника»! – вспомнил полковник Пронин.

Он всегда с особой теплотой относился к этим войскам… Пограничники подчинялись ведомству, в котором служил полковник, то есть ФСБ (КГБ). Пронин по согласованию с погранцами не один раз нелегально переходил границу в целях выполнения особых заданий Родины, а также решал другие задачи оперативного характера… Полковник назвал пароль.

– У вас продается славянский шкаф?

– Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать с тумбочкой… Да, кстати, полковник вы знаете, почему шкаф называется «славянский»? – спросил младший сержант. – Потому что он раньше выпускался на мебельной фабрике Славянова. Шкаф имеет два отделения. Одно с большой дверкой и вешалкой внутри для одежды, и другое с узкой дверью и полками для белья. Иногда внизу на всю длину шкафа вставляют большой ящик. Такая форма шкафа является классической и общепринятой. Ну это я так, к слову сказал. Я же знаю, что вы, полковник, знаете всё. Ладно, перейдём к делу… Запоминайте! По оперативным данным шестого июня в пушкинский день банда готовит грандиозную провокацию. Более подробно можно узнать у куратора всей этой банды шпионов. Он третьего дня тайно перешёл финскую границу под именем Тойво Лехтинен и сейчас нелегально проживает в Санкт-Петербурге. Четвёртого июня он придёт к массажисту Эйхману… вы его хорошо знаете… для массажа предстательной железы. Нет, финн ничем не болеет. Он гей и ходит к массажисту получать удовольствие.

Молодой человек говорил, а полковник пристально вглядывался в его лицо. Несомненно, они встречались… правда, очень давно. Он даже мог назвать, когда и где это было. Пятьдесят лет назад. Шимановский пограничный отряд имени Александра Невского, в/ч № 2074. Его смущало только одно: человеку, который сидел перед ним, было не больше двадцати лет… Не мог же человек так хорошо сохраниться. Но и полковник не мог обознаться, у него была феноменальная память. И вообще, Пронин никогда не ошибался.

– Простите, мне кажется, мы с вами встречались, мне знаком ваш голос и ваше лицо.

– Да, встречались. Семидесятый год. Дальний Восток. Амурская область. Вы приезжали в пограничный отряд читать курсантам школы сержантского состава лекцию о международном положении, о событиях на острове Даманский, о пограничном конфликте у озера Жаланашколь.

– Простите, но вы совсем не изменились, вам не дашь больше восемнадцати лет.

– Мёртвые не стареют, полковник. Мне и сейчас восемнадцать лет, столько же, сколько было тогда, в семидесятом. Не смотрите вы так на меня… Да, я был убит на границе в неравном бою двадцать восьмого мая тысяча девятьсот семидесятого года. Помните, как в стихотворении Твардовского:

 
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за Родину пали,
Но она – спасена.
 

Хотите знать, как это произошло?.. Хорошо!.. Я расскажу.

…После окончания школы сержантского состава меня направили на четырнадцатую заставу Падь Глубокая. Помню как сейчас мой первый и последний развод. Заместитель начальника заставы по политической части лейтенант… фамилию его забыл… проводил развод.

«Приказываю выступить на охрану государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Вид наряда – дозор», – в разговоре незнакомец от волнения переходил то на вы, то на ты. – Знаешь, полковник, от этих слов мороз по коже пробирает, особенно когда в первый раз их слышишь… На границе тогда неспокойно было. Службу несли по усиленному варианту. Нет, конечно, никаких касок, бронежилетов у нас не было. Дополнительно выдавали только два магазина с патронами и две наступательные ручные гранаты РГ-42.

…Было у нас на правом фланге одно слабое место. Там стоял огромный валун Безымянный. КСП (контрольно-следовая полоса) там обрывалась, пограничная тропа уходила в сторону от границы… Мой старший наряда Толя Кулябо свернул за камень… Вот там нас и ждали… – незнакомец снова замолчал, словно он ещё раз переживал такое далекое полувековое событие, потом вздохнул и продолжил: – Помню, солнце стояло уже высоко, и ещё помню дурманящий запах багульника и крик старшего сержанта: «Наряд, к бою!». Дальше автоматная очередь и хрипы умирающего Кулябо где-то там за валуном… Потом чужая речь.

Я упал, откатился, вытащил ракетницу и подал сигнал тревоги на заставу. Сам бой помню смутно… Я стрелял экономя патроны, как меня учили в учебке, короткими очередями, отсекая по два патрона. Менял позицию и снова стрелял. Сменил магазин, потом второй, третий. В ближайшие кусты бросил гранату, оттуда стреляли в мою сторону. Последнюю гранату оставил для себя…

Вдруг что-то ударило мне в грудь, и боль пронзила моё тело. Я упал, изо рта хлынула кровь… И всё!.. Для меня наступила вечность! Мои мёртвые губы прошептали: «Мама!». А по моему застывшему лицу скатилась кровавая слеза. Но я и мёртвый продолжил бой! Я встал в полный рост и, не отпуская палец со спускового крючка, дал длинную автоматную очередь, разрывая выстрелами голубое небо… Патроны кончились! Я достал последнюю гранату, выдернул чеку, дождался, когда враги подойдут поближе и разжал руку… Взрыв!.. И тут я услышал громкое «Ура!». Подошло подкрепление с заставы… Я смог!.. Я продержался до прихода наших. Это был мой первый и последний бой…

Боец-пограничник продолжал ещё говорить, но слова застревали у него в горле. Он раскрывал рот, но его уже не было слышно… Появилась сизая дымка, которая окутывала собеседников плотным облаком. Боец словно призрак стал растворяться в облаке и вот, наконец, превратился в призрачный голубой дым, который медленно стал подыматься к потолку, вытягиваясь и кружась в пространстве.

Полковник Пронин услышал, как где-то кукует кукушка.

– Кукушка, кукушка, сколько лет мне жить осталось? – спросил он. Птица прокуковала семь раз и сказала человеческим голосом: «Московское время семь часов… В Петропавловске-Камчатском девятнадцать».

Ферапонт Анемподистович открыл глаза. Он был у себя дома и сидел в мягком кресле. На коленях лежала раскрытая книга. В окно заглядывало ласковое весеннее солнце. Умные часы с кукушкой на стене показывали время – семь часов утра. Пронин отложил книгу, встал с кресла и несколько раз прошёлся по комнате, разминая ноги. Да, ему приснился странный сон, но он был вещий. У полковника все сны были вещие и очень часто помогали ему решать оперативные задачи. Вот и сейчас он понял, что надо действовать несмотря на приказ находиться постоянно дома.

Полковник оделся так, чтобы в толпе народу на улице быть незаметным – черный, длинный до пола плащ, фетровую шляпу, тоже чёрную, солнцезащитные очки и кожаные чёрные перчатки. В заплечную кобуру он вложил своё любимое оружие – кольт сорок пятого калибра, и вышел из дома. На улице было жарко. Мужчины-прохожие были одеты в шорты, в рубашки с коротким рукавом… Все девушки были в лёгких ситцевых платьях и без лифчиков… даже старушки. Только один полковник, как дурак, был одет во всё чёрное. Все встречные пешеходы обращали на него внимание, а некоторые даже его фотографировали. Он шёл к своему агенту массажисту Виталию Эйхману, чтобы разработать план захвата финского шпиона Тойво Лехтинена.

А пока полковник Пронин движется по весенним улицам Петербурга, улыбаясь встречным прохожим, я вам, пожилым читателям и юным фанаткам моего таланта успею рассказать историю про Ольгу Мелихову и писателя.