Текст книги "Беглый герцог(СИ)"

Автор книги: Андрей Сухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)

"Вот например, что делать с Золтаном, вернее с Его Величеством Золтаном Вторым?

Конечно, пока он обеспечивает ей прикрытие и защиту от многочисленных желающих помочь ей в управлении герцогством и не обращает внимания на утверждения, что молодая женщина во главе самого крупного в королевстве герцогства просто не в состоянии вести дела, как надо. Именно поэтому, она, Марианна периодически наезжая в столицу, в обязательном порядке проводит ночи в постели с Золтаном. И она бы и дальше продолжала делать то же самое, власть над герцогством того стоит, да и Золтан, как мужчина не был ей настолько противен, как многие-многие другие, но... Вот именно, что но! Ей на руку играло то, что она была крупной женщиной, и низкорослому королю это нравилось. Но ничто не вечно под лунами. И с некоторых пор, как узнала Марианна, а сплетников при дворе всегда хватает, что вроде бы Его Величество начал оказывать довольно откровенные знаки внимания одной девице, баронессе де Маржи. Та ростом немного уступала Марианне, но была совсем юной, а главное новенькой, недавно прибывшей ко двору из одного из захолустных баронств на востоке страны.

И если она, Марианна, после стольких лет близости, получит отставку, то дело будет плохо. Ее, не сдерживаемые более Золтаном, недоброжелатели найдут способы отстранить ее от управления герцогством. И первая среди тех кто ненавидит ее, это королева Мария, супруга Золтана Второго. У невысокой, хрупкой Марии не было и тени шанса в споре за внимание мужа с высоченной фигуристой Марианной. Она даже любовника завести не смела. Ведь всё тут же станет известно королю, а тот, как всякий мужчина был собакой на сене. Пусть Золтан и забыл, когда последний раз делил постель со своей женой, но попытки умыкнуть нечто принадлежащее ему, хотя и совершенно ненужное (он был к Марии равнодушен) не потерпел бы.

Постоянно встречаясь при дворе, Марианна мило ворковала с Ее Величеством. Они улыбались друг другу, но в том, что Мария глубоко и искренне ненавидит ее, Марианна не сомневалась. И в обоих случаях, когда она, будучи при королевском дворе подвергалась нападению с помощью магии, (к счастью с нею оба раза рядом с нею была Лили) Марианна подозревала именно королеву. По слухам Мария была очень сильной магессой, на уровне магистра, но не входила в гильдию магов только из-за своего статуса королевы.

В который раз, поразмышляв на эту тему и снова, так ничего и не придумав, Марианна вздохнула и переключилась на другую проблему.

Весь запад герцогства, как впрочем, и всего королевства подвергся в этом году сильнейшей засухе. Вся пшеница выгорела на корню, а жалкие остатки прибило продолжительными осенними дождями, которые были уже совершенно не нужны. Теперь, срочно, пока еще цены не взлетели до небес, необходимо было закупить приличное количество зерна. Марианна взглянула на бумаги разложенные на столе, где было выведено минимально необходимое количество зерна для раздачи крестьянам.

Если не закупить, то многим из ее крестьян грозит голодная смерть предстоящей зимой. Будут голодные бунты, резкое увеличение разбойничьих шаек и главное все это немедленно будет поставлено ей в вину партией королевы. Но легко сказать закупить! Сумма необходимая для закупки зерна была обозначена в тех же бумагах лежавших на столе. Конечно, наскрести эти деньги было можно, но если бы это были единственные траты!

А содержание замка и отрядов вооруженной стражи, а необходимость собрать, экипировать и снабдить всем необходимым почти пять тысяч человек для ведения войны против степных орков. О чем уже имеется указ Его Величества Золтана Второго. А балы, на которые тратилось тьма денег, и даже просто сократить их число не представлялось возможным: урон ее престижу был бы невосполним. Траты были многочисленны, и ни одну из них нельзя было отложить! А где на всё это взять денег?

Глубоко задумавшаяся Марианна в попытке устроиться поудобнее в кресле забывшись, оперлась на поврежденную руку. Резкая вспышка боли привела ее в себя и в очередной раз поменяла направление ее мыслей. На сей раз, тема была ей приятна.

Марк, ее муж, бывший муж, как она считала, теперь сидел у нее в камере, за крепкими дверями с прочными засовами и находился в полной ее власти.

Еще год, всего лишь год осталось ей подождать, чтобы официально можно было объявить, что ее пропавший муж мертв, и она окончательно вступит в права владелицы герцогства. И тогда никто, даже сам король не вправе будет ей указывать, что делать и за кого выходить замуж и вообще выходить ли!

Но для этого необходимо, чтобы Марк и в самом деле исчез без следа, то есть умер. А пока Марк жив, всегда сохраняется угроза его возвращения. Ведь если он обратиться напрямую к королю, естественно предъявив доказательства своего происхождения, то решение, несомненно, будет в его пользу. И она Марианна из грозной госпожи и хозяйки обширных земель, снова превратится в почти бесправную жену герцога, как это уже было девять лет назад.

"Не будет этого!" – взъярилась только при одной мысли о такой возможности Марианна. Несколько раз, втянув в себя со свистом воздух, она немного успокоилась и снова смогла здраво рассуждать.

"Вообще-то говоря можно просто пойти в камеру, ткнуть кинжалом в сердце или в печень, перерезать горло или вспороть живот, Марк сдохнет и проблемы не будет. Или проделать то, что она уже предлагала своему мужу: выколоть ему глаза и отрезать все лишнее и бросить сдыхать. Тоже сдохнет, конечно, но лишь чуть медленнее с его точки зрения вот и все. А вот с ее точки зрения этот мерзавец сдохнет непозволительно быстро. Что же делать? Ходить самой вниз и хлестать его плеткой и отбивать кулаки? Можно конечно, но у нее и так забот хватает, чтобы тратить по нескольку часов в день на него! Поручить палачу конечно можно, но права Сабрина – мстить своим личным врагам гораздо приятнее самой!"

Марианна живо представила, как постепенно, Марк, бывший полновластным хозяином в этом замке девять лет назад и превративший ее жизнь в ад, постепенно становится окровавленным куском мяса, испуганно съеживавшимся и начинавшим истерично рыдать всякий раз, когда она, хозяйка еще только входит в камеру... Марианна счастливо улыбнулась.

"Нет, пусть еще поживет! И в самом деле, не стоит поручать палачу то, что гораздо приятнее сделать самой. Да и проговориться палачу, что он пропавший герцог, Марк вполне может. А мне это не нужно. Чем меньше народа знает правду, тем лучше. Стогу я заткну рот золотом. Пожалуй, остается только одна возможность: этот магический ошейник Лили. Кстати раз ошейник блокирует любые попытки причинить мне вред, то вообще-то можно и не держать Марка в подвале! Чего мне постоянно таскаться туда и привлекать лишнее внимание.

Пусть торчит здесь наверху в покоях. Всегда под рукой! Вздумалось мне, например, немножко помучить его вечерком на сон грядущий, чтобы спалось лучше, то и ходить далеко не надо... Точно! А официально можно сделать его слугой! Пусть старается, прислуживает всем в замке! Для герцога, полновластного хозяина замка и всего герцогства это будет самое подходящее занятие. А как мне-то будет приятно смотреть на то, как всесильный герцог бегает, кланяется всем, стараясь услужить, получая взамен тычки и зуботычины за нерасторопность. И прикрепить его следует к Стогу! Тот его `любит` еще с прежних времен. Не зря признал сразу же, как только увидел, несмотря на прошедшие годы. И присмотрит за Марком и лишний раз накажет ..."

Осторожный стук в дверь кабинета нарушил приятные грезы герцогини. В кабинет проскользнула ее личная служанка Зена.

– Все готово, Ваше Сиятельство. Обед вас ждет, – сообщила она с поклоном.

Вздохнув, Марианна начала осторожно выбираться из кресла, стараясь ненароком не задеть больную руку.

***

Когда дверь в мою камеру распахнулась, я по-прежнему валялся на соломе и не поднял головы. Прогуливаться по камере с волочащейся за тобой и гремящей толстенной цепью было не очень удобно, а те, кто решили посетить меня, нисколько меня не интересовали. Но скоро выяснилось, что я в свою очередь их очень интересовал. Меня очень быстро вздернули вверх, ставя на ноги. Оказалось, что это снова прибыли уже знакомые мне стражники. Они очень споро открыли замок на цепи и, не давая мне ни малейшего шанса, так же споро пристегнули меня к кольцам на стене.

"Понятно... кажется, снова ожидается визит моей ненаглядной женушки. Не ожидал, что она так скоро оправится от последствий нашего дружеского спарринга. Ну и что теперь делать, коль скоро она оказалась живучей, как кошка? Не успела утром сломать себе пальцы, а под вечер уже кажется снова готова развлекаться. А мне придется продолжать то, что решил раньше: пытаться разговорить ее. Всё-таки махать плеткой или кулаками в полную силу и разговаривать, я надеюсь, ей не удастся. И тогда экзекуция пройдет полегче для меня, но не надо питать иллюзий: на сей раз ударом в живот и скользящим ударом по уху я не отделаюсь. Придется терпеть!"

Так неторопливо размышлял я, уже привычно привалившись спиной к стене.

Тут дверь распахнулась, и в камеру вошли одна за другой две женщины. Первой была Марианна и это естественно: ведь по статусу никого выше ее в замке быть не могло. Сейчас на расстоянии, да будучи не в сонном состоянии я в полной мере смог оценить, как изменилась та девчонка, которую я оставил на хозяйстве тогда, девять лет назад. Утром я смог оценить лишь ее высокий рост, ширину плеч и силу в руках по той паре ударов, которыми она приласкала меня. А вот теперь я оценил, какой она стала красивой! И ее фигура в которой не хотелось ничего не убавить не прибавить, подчеркнутая ее облегающим костюмом для верховой езды казалась идеальной. Лицо богини оторвать взгляд, от которого было просто невозможно. И даже то, что в ее огромных синих глазах сверкала чистая незамутненная ненависть всякий раз, когда эта богиня глядела на меня, ничего не меняло, а лишь добавляло пикантности к ее облику. Ощущая некое, знакомое шевеление в паху, я пришел в себя и торопливо перевел взгляд на вторую, вошедшую вслед за Марианной женщину. Та была постарше, гораздо ниже ростом с симпатичным личиком, но на фоне аристократки Марианны выглядела, как обычная крестьянка или трактирная служанка, которым я давал возможность заработать пару монет, переночевав со мной. Вот только дорогое платье, вычурная прическа и холеная гладкая кожа не позволяли заподозрить в вошедшей служанку. Она и оказалась не служанкой. Войдя в камеру и взглянув на меня, она, не говоря ни слова, сделала некое вращательное движение кистью. Меня с силой прижало к каменной стене камеры и зафиксировало в этом положении. Даже цепи были не нужны: пошевелиться я не мог.

"Магесса! Черт бы ее побрал! – сообразил я, не пытаясь впрочем, делать никаких бессмысленных телодвижений и ухудшать свое и без того неважное положение. Хотя и мог бы освободиться от захвата, призвав на помощь свои способности к магии.

"Подстраховаться, что ли решила Марианна, чтобы на сей раз, не уклонился?" – я метнул взгляд в сторону своей жены. Но та не проявляя никакого желания продолжить утреннюю разминку, устроилась на скамье у стены. Кисть правой руки у нее была полностью замотана во что-то белое. Она держала правую руку осторожно и заботливо, стараясь не размахивать ею.

"Кажется, сегодня я все-таки не буду использоваться в качестве боксерской груши! Но чем тогда займемся? Может, просто решила поговорить? Нет, вряд ли! Вон как недовольно сверкают ее глаза.

В это время, магесса, на которую я взглянул лишь мельком, и которой очевидно было совершенно наплевать, смотрю я на нее или нет, подошла ко мне, держа в руках нечто круглое. Она что-то неразборчиво пробормотала и большое кольцо распалось в ее руках на две тонкие половинки из серебристого металла. Мифрил!

Я за все время пребывания здесь видел лишь пару раз несколько амулетов из этого металла. Но они принадлежали магистрам, которые явно тряслись над ними. Мифрил был здесь безумно дорог, поскольку являлся идеальной основой для сильных колдовских артефактов.

Пока я удивлялся, магесса быстренько приложила обе половинки к моей шее, в очередной раз пробормотала что-то вроде `сим-салабим` и отошла, улыбаясь, но не мне, а Марианне.

– Ну, вот и все Марианна! Теперь ты подойди к нему, положи свою руку... левую на ошейник и скажи `корреуро вирт`

"Ошейник! Рабский ошейник! Эти две сучки нацепили на меня рабский ошейник, и магический в придачу, судя по той абракадабре, что они тут произносят! Да еще мифриловый! Это же огромные деньги! Ничего им не жалко для меня! Вот же попал!"

Пока мои мысли метались испуганными птицами в голове, Марианна легко поднявшись со скамьи, проделала требуемое. Магесса уже сидела на скамье напротив меня.

– Теперь или сюда, Марианна! Садись, устраивайся поудобнее. Магическая связь между тобой и ошейником установлена, и ты теперь просто должна подумать, чего ты желаешь и это исполниться. Например, прикажи, чтобы ошейник сжался и немного придушил этого наглого типа.

Довольная улыбка возникла на полных красных губах Марианны. Она немного прищурилась, глядя на меня, и я вдруг ощутил, как прохладное мифриловое кольцо, до того свободно охватывавшее мою шею съежилось в размерах, еще спустя мгновение проклятый ошейник крепко сдавил горло. Я захрипел, отрыл широко рот в попытке вдохнуть в себя хоть немного воздуха, но тщетно. В глазах у меня потемнело, и я начал опускаться на пол.

"Всё, пришел мой конец!" – только и успел подумать я.

Тут раздался заботливый голос магессы.

– Марианна ты хоть иногда давай ему вздохнуть, а то надолго его не хватит!

– Ой, ты права, Лили! Что-то я увлеклась! Пусть пока подышит!

Тут же ошейник разжал свои стальные тиски. А я, сидя на полу начал жадно глотать воздух, пытаясь прийти в себя.

– Так, а что еще можно делать?

– Да всё что тебе в голову придет! Захоти и у него заболит голова, рука или задница, будет тошнота, рвота, кашель, судороги. Можешь ослабить ему мышцы, выдавить мозги через уши, ... в общем, всё зависит от твоей фантазии...

Непередаваемая смесь злобы и радости возникла на миг на прекрасном личике Марианны, но тут же пропала, сменившись озабоченностью.

– Нет, пожалуй, последнее лишнее... мне бы хотелось, чтобы он протянул подольше, но в то же время... хотелось бы показать, что я шутить с ним не буду...

Тут она вперила свой злобный взгляд в меня. В моей голове, словно разорвалась граната. Вспышка. Боль и темнота.

***

– Вот же зараза! – выругалась Марианна, глядя, на валяющегося без сознания на полу камеры уже минут пять, Марка, никак не желающего приходить в себя. – А я только-только настроилась поиграться с ним! Какой-то он хилый! Ты не находишь, Лили?

– Не думаю, что он как-то сильно отличается от других экземпляров мужского пола, – пожала плечами Лили. – Дело скорее в тебе. Тебе нужно потренироваться некоторое время, чтобы научится соразмерять свои ментальные удары. Надо найти такой уровень боли при котором этот... кстати как его зовут, а то называть его всё время словом `этот` не очень удобно.

– Марк его зовут! Марк Риз! Наемник, – буркнула Марианна.

– Так вот надо подобрать такой уровень боли для Марка, чтобы он не смог потерять сознание, но боль при этом была бы максимальной. Только тогда он сможет искренне раскаяться за то, что убил твоего стражника.

– Ты права...– протянула Марианна. – Но постоянно таскаться в подвал для этого, у меня нет времени... Стог! – крикнула она. В дверях камеры возник дежуривший за дверями Стог.

– Да, Ваше Сиятельство? – поклонился он. Марианна кивком указала на валяющегося на полу Марка.

– Помыть, побрить, переодеть в униформу слуги. Он будет в полном твоем распоряжении. Используй его, как считаешь нужным и не стесняйся наказывать, если вдруг окажется, ленив, строптив или недостаточно почтителен! Ну и ко мне его, на воспитание, будешь периодически доставлять.

– Да, Ваше Сиятельство! – расплылся в довольной улыбке Стог.

– Пойдем, Лили! У нас еще немало дел на сегодня.

Глава 3

Очнулся я как-то рывком. Сразу нахлынула боль. Болело всё тело. Не было ни одного кусочка, который бы мог сказать `у меня всё прекрасно!`. Но на фоне этой боли выделись ребра справа. Они как-то особо настойчиво привлекали к себе мое внимание. Я бы даже сказал, вели себя настырно. Причина такого поведения моих ребер выяснилась очень скоро. В мой правый бок врезалось нечто твердое. Интенсивность боли возросла сразу на порядок, и я не смог сдержать громкий стон.

– Пришел в себя, свин! – констатировал мужской голос над моей головой. – Вставай, если не хочешь добавки!

Добавки я не желал категорически, потому блокировав боль, сразу начал подниматься с пола, даже не разлепив глаза. Поднявшись на ноги, я тут же привалился к стене, удачно обнаружившейся за моей спиной.

"Стог! Конечно это Стог! И почему я, то есть мой предшественник, не прибил этого мерзавца еще тогда, девять лет назад? Уж точно не из жалости! В этом, герцога было невозможно заподозрить! Наверно по одной простой причине: Стог был полезен, и была надежда на исправление с помощью воспитательных мер, плетки, например. А теперь время упущено. И воспитывать, похоже, он будет уже меня ..."

Стог некоторое время разглядывал меня, а затем, убедившись, что я окончательно пришел в себя, устроился на одной из двух скамей имевшихся в камере.

– Итак, Марк Риз! – с садисткой улыбкой непередаваемо презрительным тоном произнес Стог. – Волею Ее Сиятельства герцогини Марианны де Бофор за убийство стражника замка ты становишься рабом и будешь своим неустанным и доблестным трудом искупать содеянное тобою злодеяние! У меня до сих пор не было постоянного, личного слуги, хотя я, как помощник мажордома замка должен был его иметь. И вот теперь у меня такой слуга есть! Я счастлив, а ты, Марк, ты счастлив?

Выбора у меня не было. Сказать, что я несчастлив было можно, но это ничего не изменило бы в моем нынешнем статусе. А привело бы лишь к тому, что у меня могли заболеть ребра уже слева, например. Если Стог был правша или усугубилась бы боль в ребрах справа, если он был левша.

Поэтому я покорно, самым проникновенным тоном, на который был способен в данный момент, сказал.

– Я очень счастлив... – по резко сузившимся глазам моего бывшего слуги я понял, что нужно немедленно добавить, чтобы не ухудшить мое болезненное состояние. – ...господин Стог!

Напрягшийся было, Стог расслабился и уже снисходительно улыбнулся мне.

– Переодевайся, Марк! – кивком головы он указал на кучу тряпья лежавшего на полу. – И слушай, что я тебе скажу! Чтобы быть хорошим слугой, ты должен знать мои требования к слугам и исполнять их. Во-первых: никогда не спорить со мной и вообще ни с кем в замке! Любой, выше тебя по положению, может приказать тебе, и ты должен бросаться со всех ног исполнять приказ. Если только тебе уже не отдал приказ я. А поскольку выше по положению тебя, раба практически все в замке, то выводы делай сам. Всегда отвечай `понял, господин`. Кланяться в пояс при этом обязательно ...

Слушая в пол уха, декларируемый мне кодекс идеального слуги, а Стог всю свою жизнь бывший слугой разбирался в этом предмете досконально, я неторопливо натягивал на себя поношенную одежду замковой прислуги.

"Все эти тряпки не стоят и десятой части моей прежней одежды... Кто-то неплохо заработает на этом..."

Вставив ноги в разношенные до предела темно-коричневые кожаные туфли с длинными загнутыми носами и натянув на голову оставшийся, на закуску мягкий матерчатый колпак в черную и красную полоску, я завершил процесс переодевания и включил уже оба уха. Вовремя включил, поскольку Стог как раз перешел к самой главной и видимо наиболее приятной для него части своих наставлений.

– Всё сказанное тебе, ты должен накрепко запомнить и выполнять быстро, молча и со всем возможным старанием. Неисполнительность, хамство, лень, воровство и даже просто неласковый взгляд, брошенный на меня, твоего господина будет наказываться со всей строгостью. Если проступок незначительный, то я просто отхлещу тебя плеткой или вразумлю кулаком. Но если ты серьезно провинишься, то познакомишься с нашим замковым палачом и его кнутом.

Я испуганно округлил глаза, и с дрожью в голосе сказал.

– Я буду стараться изо всех сил, господин Стог! Вы будете довольны мною!

Кажется, Стог поверил мне, поскольку самодовольная улыбка возникла на его лице. А я подумал.

"Плети, а уж тем более кнут палача очень стимулируют лицедейские способности. Если я продержусь, год в этом гадюшнике, то потом легко смогу поступить даже в Королевскую театральную труппу, зарабатывать там кучу денег и забросить опасное ремесло наемника..."

Тут дверь в камеру распахнулась. Появился знакомый мне глухонемой мужик – тюремщик. На сей раз, в руках он держал тазик с парившей горячей водой. На шее поверх ворота серой дерюжной рубашки была намотана какая-то серо-белая тряпка. Назначение этой тряпки выяснилось быстро. Мне было приказано сесть на скамью и мужик, сноровисто обмотав меня этой тряпкой, начал сбривать мою роскошную бороду.

– Без бороды тебя, надеюсь, никто не узнает, – пояснил смысл сего процесса мой новоявленный господин. – Хотя не так уж и много людей осталось в замке, которые еще могут вспомнить, как ты тут изображал грозного повелителя... В этом колпаке, в одежде слуги никто ничего не заподозрит. А всем сомневающимся ты должен убедительно рассказывать историю про согрешившего наемника. В этом ты должен быть заинтересован больше всех. В противном случае, даже при малейшем подозрении у кого-либо на твой счет, ты мгновенно исчезнешь... закопают тебя и не факт, что мертвым. Понимаешь?

– Я... буду... стараться... – слова вылезали из меня с некоторый задержкой. Что впрочем, было объяснимо. Глухонемой надзиратель, внезапно переквалифицировавшийся в брадобрея, в немыслимом темпе размахивал остро заточенной бритвой у моего лица.

Он быстро расправился с моей бородой, коротко подстриг волосы на голове и отступил в сторону, демонстрируя начальству свою работу.

Изумление, разлившееся на лице Стога, доставило мне некоторое удовольствие. Понятно, чему он так изумился: несоответствие между ожидаемым моим внешним видом и увиденным. Он явно полагал, что бывший герцог будет изрядно постаревшим, покрытым шрамами и морщинами. Девять лет в наемниках – это девять лет непрерывных стычек, войн и стать инвалидом, а то и умереть там легче легкого.

Впрочем, как я сейчас выгляжу, я и сам точно не знал. Я давно уже не мыслил себя без бороды. Привык. И вот теперь глядя на не проходящее удивление на лице Стога, я отчего-то вдруг забеспокоился.

Тот, наконец, пришел в себя и первым делом, легким движением пальцев изгнал из камеры брадобрея-надзирателя. Затем подошел ко мне вплотную и стал пристально разглядывать меня.

– Нет, ты всё-таки Марк, бывший... сам знаешь кто! – заявил Стог. – Хотя ты очень странно выглядишь, надо сказать... Но я-то тебя знаю с пятнадцати лет, когда меня десятилетним пареньком приставили к тебе в услужение... Тебе сейчас должно быть...лет тридцать пять, а ты почему-то выглядишь на восемнадцать? Почему, Марк?

– Понятия не имею, господин Стог, – пожал я плечами. – Сам я полагаю, что где-то попал под заклятие... Но где и когда, не имею ни малейшего представления.

– Интересное заклятие! Я бы тоже не отказался попасть под такое. Да наверно и никто в мире бы не отказался.... Ладно, пускай госпожа Лили ломает над этим голову, если захочет. А в целом благодаря твоему юному, цветущему виду даже те, кто мог помнить тебя, теперь лишь подумают, что ты какой-нибудь бастард бывшего герцога. Герцог, насколько я помню, да и ты вероятно тоже ...– тут Стог хмыкнул. – ... очень рано начал задирать юбки служанкам, крестьянкам, горожанкам... в общем всем, кого встречал у себя на пути. Так что количество бастардов у те...у него должно быть велико. Вот и будешь бастардом! Только подтверждать это не нужно! Пусть думают, что хотят! В данный момент – ты наемник, убивший стражника госпожи герцогини де Бофор, которому виселица заменена рабством. Не более и не менее. Всё ясно?

– Да, господин Стог! – выкатив глаза, рявкнул я.

Такое послушание пошло мне на пользу. Стог, похоже, собиравшийся для наглядности завершить наш разговор какими-нибудь воспитательными мерами в отношении меня. Например, дать мне в морду, ограничился лишь легким поощрительным, хотя и довольно болезненным тычком по ребрам.

***

Я лежал на топчане из трех досок в миниатюрной кладовке, примыкавшей к одной из двух комнат имевшимся в распоряжении Стога. Одна из комнат использовалась Стогом под спальню, вторая комната была многофункциональной. Она и гостиная, и трапезная и даже рабочий кабинет, если такой был необходим для помощника мажордома. Иногда Стог просматривал какие-то бумаги или что-то писал за небольшим столом в углу комнаты.

А вообще иметь две комнаты в личном пользовании в замке, где вся жилплощадь была на строгом учете – это показатель влиятельности обитателя. Не каждый дворянин имел две комнаты для проживания. А тут простолюдин Стог решил для себя квартирный вопрос, обойдя многих благородных, и устроился с таким комфортом...

Это наводило на определенные мысли.

"Очевидно, имелись заслуги у этого проныры Стога, – думал я. – Да и совершить скачок из пусть и личного, но слуги пропавшего без вести герцога до помощника мажордома тоже требует немалой шустрости... или оказания неких особо ценных услуг для первых лиц герцогства. Мажордомом был всё еще де Омрон, но он только числился мажордомом, а по факту занимался всей хозяйственной деятельностью герцогства, а значит и звание его помощника значило очень многое во внутренней иерархии замка. Одно то, что Стогу поручено собирать деньги с арендаторов уже говорит о многом".

Я перевернулся на другой бок. Тощий матрас, набитый соломой слабая защита от беспощадной твердости досок топчана.

"Хотя следует быть оптимистом. После тюремной камеры в подвалах замка. Это явный шаг вперед. Ведь там мне и топчана с тюфяком не полагалось..."

Но ворочался я не только по этой причине. Всё мое тело болело. Конечно, разные его части болели по-своему, но всё одно было неприятно. А получение пинков, затрещин, зуботычин, оплеух для слуги вообще является нормой. Считается, что таким образом повышается исполнительность и подвижность слуги. Конечно, затрещины я получал не ежеминутно. Я старался выполнять пресловутый кодекс слуги, озвученный мне Стогом, но не всё тут зависело от меня. Если, например завтрак или обед, заказанный на кухне для Стога, задерживался по каким-либо причинам, например, захотелось самой герцогине внепланово перекусить, а в таком случае все остальные заказы немедленно отодвигались в сторону, то для Стога виноватым всё равно оказывался я. Удар по уху или по ребрам следовал незамедлительно и хорошо, если один. За целый-то день таких ударов набиралось изрядно. И ладно бы, еще один Стог прилагал ко мне свою руку или ногу.

Едва я приволок на деревянном подносе обед для Стога (два горшка, один с супом, а другой с жарким и бутылку вина) и едва успел выставить всё это на стол перед уже заждавшимся хозяином и едва получил дежурный тычок по ребрам за медлительность, как вдруг рабский ошейник, до той поры свободно болтавшийся на моем горле сократился в размерах и недвусмысленно перекрыл поступление кислорода в легкие. Я сразу захрипел. Лицо набрякло от прилившей крови. Но я даже не успел схватиться за ошейник в бессмысленной попытке уменьшить давление, как всё прошло, и ошейник резко вернулся к своим обычным размерам.

Такой намек игнорировать было нельзя. Тем более Стог, заметивший всё сразу, сказал.

– Тебя госпожа герцогиня зовёт! Бегом к ней!

– А где она? Куда бежать?

Стог, как всякий слуга, отлично был знаком с привычками хозяйки и как любой из замковых служащих знал с высокой долей вероятности местонахождение герцогини в любой момент времени.

– Она обедать собиралась, а значит в столовой...

Окончания фразы я не услышал, поскольку стремительно выскочил в коридор. Марианна и в прошлом терпением не отличалась, а уж став хозяйкой в герцогстве, да еще учитывая особое ко мне отношение... Если она разозлится, то рукоприкладство Стога покажется мне сущей мелочью на фоне ее недовольства.

Я прибыл в занимаемое Марианной крыло замка максимально быстро, никого не затоптав по дороге, когда несся, как сумасшедший. Но как я ни торопился, перед дверями столовой я

ненадолго задержался. Нужно было успокоить дыхание и поправить съехавший на глаза дурацкий остроконечный, полосатый колпак.

За обеденным столом, где могло легко устроиться перекусить человек тридцать, сидело всего трое. Три женщины.

И только одна из них была мне незнакома. Вернее я не встречался еще с нею, но пообщавшись со своими коллегами по ремеслу: замковыми слугами, я уже знал, что эта здоровячка – Сабрина, амазонка, командует не только наемным отрядом амазонок, но всеми вооруженными отрядами в герцогстве.

За время своих скитаний по этому миру я не раз встречался с амазонками. В основном эти встречи происходили в кабаках, тавернах и на постоялых дворах, но пару раз приходилось сражаться вместе и один раз против них. Воины они отличные – умелые, отчаянные, спаянные дисциплиной, нерушимо преданные нанимателю, а потому востребованные в качестве наемников. Вот только не любимые никем в королевстве. Насколько они были лояльны к нанимателю, настолько же они были нелояльны ко всем остальным. Возможно, первопричиной была их внешность. Большинство из них были гораздо выше двух метров. Их руки были вполне сравнимы с ногами не самого слабого мужчины, а уж их ноги... Их лица не отличались от лиц обычных наемников. Вот только если шрамы, выбитые в стычках зубы, или бритые головы были для мужчин привычны, то женщин, а амазонки, несмотря на свои габариты, числились женщинами, нисколько не украшали. И соответственно найти мужчин, им было невероятно трудно и даже за деньги соглашались немногие. Склонность к легкому садизму в процессе соития отпугивала даже остронуждающихся в деньгах. Неудивительно, что им приходилось довольствоваться или обществом таким же амазонок, как они, либо принуждать к интиму приглянувшихся им мужчин угрозами. Естественно, что ни к благородным, ни к наемникам с такими предложениями они не лезли. Их удел – бесправные крестьяне, рабы или трактирные слуги.

Так что если чем и удивила меня командующая войсками Марианны амазонка, то только тем, что в отличие от подавляющего большинства своих соплеменниц была красива. Понятно, что она была красива лишь на фоне прочих, встречавшихся мне амазонок. Правильные, хотя и крупные черты лица, чистая без шрамов кожа, целые зубы и роскошные светлые волосы, стянутые в толстенную косу, спускавшуюся по спине вниз, позволяли ей рассчитывать на внимание некоторых мужчин, любителей особо крупных форм. Я к таковым не относился и потому заметив, с каким вниманием Сабрина разглядывает меня, сразу вспомнил, что у меня теперь нет иммунитета к такому вниманию со стороны амазонок в виде острого меча на боку, а наоборот имеется ошейник на шее. Я торопливо перевел взгляд на Лили и Марианну, а затем, вспомнив о своем нынешнем статусе слуги, торопливо поклонился, причем так глубоко, что легко мог бы коснуться ладонями пола.