Текст книги "Последний блюз ночных (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Эдик встаёт, бережно кладёт папку на стол. Белов Леонид Фёдорович её молниеносно расшнуровывает и погружается в содержимое. Взгляд бегает по строчкам и графикам в сумасшедшем ритме, у человека б так не получилось бы. Очень скоро откладывает в сторону и улыбается, демонстрируя свой клык:– Судя по всему, бузишь ты и Катюша, – с насмешкой глянул он на нас. – А команда у вас действительно подобралась замечательная, один за всех, все за одного.

У меня земля уходит из-под ног, в то же время смущает будничный голос шефа.

– Но это в будущем, хотя действия происходят сейчас. Следовательно, сего события нет в природе, – неожиданно делает он сумасшедший вывод.

Эдик с уважением глянул на Леонида Фёдоровича.

– Бросок хоть в прошлое, хоть в будущее меняет Реальности. Могу даже допустить, что вы, – шеф делает эффектную паузу, – драконы.

– Как?! – вскрикнули хором я и Катя.

– Это великолепно, что драконы. Да, именно… драконы, – после паузы уверенно говорит он, одаривая нас усталой улыбкой, но глаза белеют, словно в бешенстве, – хочу надеяться, что не Чёрные драконы.

– А чем отличаются Чёрные Драконы от прочих? – рискнул пискнуть я.

– Они возглавят потусторонний мир и всех тех людей, которые примкнут к нему. Скоро будет война.

– А генерал Щитов? – поддавшись вперёд, спрашиваю я, а в глазах всплывает его мужественный образ и Стела, повисшая на шее отца. Меня страшит ответ шефа, но шеф безжалостно отвечает:– Он возглавит армию врагов.

Сердце словно заключили в тиски, не хватает воздуха, расстёгиваю воротник. Леонид Фёдорович услужливо наливает минералки в гранёный стакан, с пониманием смотрит на меня.

– Как же быть? – с тоской спрашиваю его, отхлёбывая из стакана, зубы предательски звякнули о стекло.

– Генерала необходимо убить. Кстати, напоминаю, это главная цель вашей командировки.

В душе, как гребень гигантской волны, возникает отрицание, но Катя с одобрением кивает:– Это понятно, Леонид Фёдорович, всё сделаем в лучшем виде.

– Всегда знал, что ты девочка, боевая, – с отцовской любовью глянул на неё шеф. – Думаю, времени на раскачку у нас нет, сержантов Ли и Османа перевожу служить в Особый отдел, чтоб лишних вопросов не возникало и… за вами метро, после займётесь генералом. Дай бог, что б у нас всё получилось, – вздыхает он как человек, взваливший на свои плечи неподъёмную тяжесть, но который её несёт невзирая, ни на что.

После разговора с Беловым Леонидом Фёдоровичем, долго не могу прийти в себя, в отличие от Риты, которая в восторге от шефа, называет его не иначе как: «Великий стратег».

Сидим в кафе, хочется выпить, но с утра – верх безрассудства. Что-то идёт не так, что именно, не знаю. Стереотипы сознания беспощадно ломаются. Хоть бы одна зацепка! Вроде всё правильно, Судьба определила нам стать Воинами, с врагами церемониться нельзя. Но где, эти враги? Упырь Вита-с, что ли? Но они были всегда, мир не сорвался в штопор из-за их присутствия. Генерал Щитов… как он не похож на врага. А Стела?

– Сто грамм водки, – окликаю я проходящую официантку.

– Мне тоже! – неожиданно рядом пищит Катя.

– Подрасти сначала, – фыркает официантка.

Катя едва не шипит от ярости. А мне неожиданно становится весело. Чужая душа потёмки, даже не мог подозревать, какая буря бушует в душе моей напарницы. Чем-то она стала мне такой родной, не удерживаюсь, целую в макушку. Рита благоразумно делает вид, что не заметила моего порыва, Эдик осклабился:– Как вы похожи друг на друга, словно брат с сестрой, – в его глазах нет даже поползновения на ревность.

– Вот скажи, Эдик, мы пыжимся, пыжимся, корчим умные рожи, а как были пешками, так ими и остались. Вот и вектора твои не помогли, шеф мигом нас раскусил.

Эдик смотрит на меня долго, в глазах разливается сочувствие, затем, едва заметно ухмыляется:– Как я задумал, так и получилось, девяносто процентов правды и десять лжи. Сработало. Не хрена твой шеф не понял.

Гл. 24

Погода как с цепи сорвалась, снег валит, словно сейчас крутой январь. В полку объявлена тревога, аэродромы засыпает, снегоуборочная техника не справляется, в бой бросают солдат. Это даёт немедленный результат, взлётные полосы очищаются и вот, военные аэродромы принимают первые гражданские самолёты, которые не смогли сесть в Домодедово и Внуково.

Хотя мы готовы к походу в метро: оружия в избытке, у всех автоматы со смертоносными для нечисти пулями, из-за непогоды приходится выжидать. Все подступы к метро завалены снегом, ни пройти, ни проехать, словно не пускает нас кто.

Бездельничаем. В роте не появляюсь, не хочу, а меня никто и не дёргает. Осман и Ли при Особом отделе, замполиту теперь к ним не подступиться.

Риту стараюсь избегать, она понимает, в чём дело, невероятно страдает. По ночам исчезает, бродит в образе кошмарного питбуля по пустынным заснеженным улицам. Я молю богу, что б на её пути не попался какой-нибудь горемыка.

Не хочу видеть и Стелу, боюсь, разорвётся сердце при её виде. А ещё, ощущаю себя предателем, ведь нам предстоит убить Чёрного Дракона – её отца.

Но со Стелой судьба меня сталкивает всё в том, же магазине. Она, в элегантной шубке, весело тараторит со своими подругами, вид счастливый и беззаботный. Моё сердце словно шваркнулось с высоты о грязный пол, я оцепенел, гляжу на неё во все глаза. Она замечает взгляд, медленно поворачивается, улыбка меркнет на губах, в глазах возникает удивление, радость и… неприязнь.

– Привет, Стела, – язык словно путается во рту и прилипает к гортани, вмиг всё пересохло.

– Здравствуй. Какими судьбами? – равнодушно спрашивает она. Её взгляд обжигает.

– Так… – умно изрекаю я.

– А, – кивает она, – тогда я пойду.

С весело тараторящими подругами идёт к выходу.

– Стела!!! – вырывается у меня крик.

Она резко останавливается, медленно поворачивается. В наполненных солёной влагой бездонных глазах недоумение и обида.

– Что тебе нужно? – с вызовом спрашивает она.

– Я… – и больше сказать ничего не могу.

– Стела, ещё один ухажёр дар речи потерял! – хохочут её подруги.

– Это всё что хотел сказать? – она награждает меня презрительной насмешкой, но… в глубине глаз вижу ожидание.

Подруги подшучивают, кто-то из них даже хочет познакомиться со мной.

– Я тебя люблю, Стела, – и даже не понял, что это сказал я. – Давай купим торт, мне много тебе нужно рассказать, – словно молю её.

– Любишь? – насмешливо смотрит она на меня.

– Больше жизни.

– Тогда зачем сбежал? – в недоумении раскрывает и без того огромные глаза.

– Он от тебя сбежал, Стела, да как такое может быть? – радостно заверещали её подруги.

– В себе не разобрался, – искренне говорю я.

– А сейчас что-то изменилось?

– Да, хочу бежать…

– Что, опять?! – Стела весело хохочет.

– Да ну, тебя, – тушуюсь я, – хотел сказать, с тобой по жизни.

– Ага, большими скачками, – её взгляд теплеет, лёд стремительно тает. Она смотрит на прилавок. – Вот тот, с орехами. Помнишь, мы такой же покупали? – её лицо озаряет лукавое выражение, но в глубине глаз гнездится печаль.

Идём по заснеженной улице, как школьники, на расстоянии. Неожиданно она улыбается, резко берёт меня под руку:– А ты растёшь, – глубокомысленно говорит она.

– Вроде, нет. Каким был в десятом классе, таким и остался, – глупо моргнул я, испытывая блаженство от того, что она держится за мою руку.

Она пихает меня вбок:– Смеёшься?

– А, в смысле ещё одной звёздочки, – догадываюсь я. – Сам не пойму как это получилось.

– Папа говорил, вы бандитов у заброшенного метро положили.

– Действительно, так все говорят, – неопределённо отвечаю я.

– А что, не так было? – заглядывает мне в глаза и я, вновь плыву.

– Не совсем… в общем, совсем не так. Один там бандит был, Осман подстелил его, но тот ушёл, а других не было.

– А говорят, много там зеков убитых нашли.

– Сам не пойму, зачем кому-то понадобилось вводить всех в заблуждение. Один там был, – упрямо твержу я.

– А ладно, этих зеков, и всё же, почему ты избегал меня?

– Это не из-за тебя.

– А, – глубокомысленно замечает Стела, окидывает меня испытующим взглядом, – это из-за девушки?

– Да причём тут Рита! – вырывается у меня.

– Рита? – отстраняется от меня Стела.

– Ну да, была у меня девушка, – смотрю на неё умаляющим взглядом, – но… не люблю её. Хорошая она, замечательная, но… я люблю тебя! – в отчаянье восклицаю я.

– А ты честен, – внимательно смотрит на меня.

Я опускаю глаза, стыд выжигает душу, честным меня называть, никак не стоит.

– А она тебя любит? – впивается в меня взглядом Стела.

– Не знаю, – мямлю я, – но неохотно сознаюсь, – любит.

– Как плохо, – вздыхает Стела.

– Сам знаю, – грусть переполняет сердце.

– И что нам делать?

– Я люблю только тебя, – поднимаю взгляд и утыкаюсь в слегка вздрагивающие губы. – А ты? – выдыхаю я.

Она долго, с прищуром, смотрит мне глаза и безжалостно изрекает:– Не разобралась ещё.

– А когда разберёшься? – задаю удивительно глупый вопрос.

– Да ну тебя! – она смеётся, думая, что я шучу. – Пойдём лучше торт есть.

Вхожу в квартиру как во вражескую цитадель. К великой радости, генерал Щитов отсутствует, но напряжение испытываю невероятно сильное.

– Расслабься, Кирилл, – замечает моё состояние Стела, она, естественно, берёт всё на свой счёт.

– А отец где? – аккуратно спрашиваю её.

Она ставит на газ чайник, вздыхает:– Совсем дома не появляется и мать вновь в командировке.

– Как хорошо! – вырывается у меня.

– Что хорошо? – встрепенулась как гордая лань Стела, тонкие брови недовольно взлетают вверх. – Ты, Кирилл, много не себя не бери, – неправильно понимает она мою реакцию.

– Стела, я не в этом смысле! – с мольбой выкрикиваю я.

– Не в этом смысле? – грозит мне изящным пальчиком, а в глазах лукавство.

Постепенно скованность проходит, я веселю смешными случаями из своей жизни, больше конечно выдумываю, но она так весело хохочет и, в один из моментов, упечатываюсь своими губами в её губы. Она мгновенно отвечает, но сразу отталкивает меня:– Кирилл, я же сказала, ещё не разобралась в своих чувствах.

– Побыстрее бы, – млею я, вспоминая вкус безумно нежных губ.

– Вот дурак! – пинает меня ладошкой в лоб, но у неё это получается так нежно, что моё лицо расцветает в глупой улыбке.

Всю идиллию портит звук открывающегося замка.

– Папка! – срывается с места Стела.

Я цепнею, отодвигаю тарелку с тортом, встаю, напрягаюсь, словно через мгновенье в бой.

Он заходит статный, уверенный в себе, генеральская форма подчёркивает силу и власть. Окидывает меня тяжёлым взглядом:– Был уверен, что зайдёшь, – в глазах разгорается интерес. – Как чувствуешь себя, после ранения?

– Спасибо, товарищ генерал майор, всё нормально и следа от ран не осталось.

– Это хорошо, вот и на мне всё заживает быстро, – он хищно раздувает ноздри.

Может мне кажется, но с выдохом у него вылетело пару огненных искорок. Смотрю на врага и знаю, стоит мне лишь дернуться, и он сломает мне хребет как котёнку. Сила в нём бурлит, как в жерле готового взорваться вулкана. Он о чём-то догадывается, улыбается:– Как дальше служить собираешься?

– Ну, как все, товарищ…

– Как все не следует, в лётное училище надо поступать. Крылья твои должны окрепнуть, – вроде в шутку говорит он.

Значит, знает, кто я, поник под его взглядом. Но почему беспокоится обо мне, может, хочет повернуть на свою сторону? Возникает сильное желание взорваться, вспылить, обозлиться, но… не могу, он вызывает во мне огромную симпатию. Может, это из-за того, что он отец Стелы?

– Мы идём по одной дороге, Кирилл, ты должен быть осторожен… в выборе своих решений, – с нажимом говорит он. – И себя береги, мало ли, что может случиться, – вроде как с угрозой говорит он.

– Папа, что ты говоришь! – вмешивается Стела. – Ты, в последнее время, какой-то уж сильно серьёзный.

– Работы много, дочь. Ладно, я ненадолго, камень свой заберу.

– Ты только из-за него пришёл? – удивляется Стела, в её бездонных глазах недоумение.

– Ты же знаешь, он мой талисман.

– У тебя опять полёты?

– Нет, надо кое с кем встретиться.

– Важный разговор? – понимающе поджимает губки Стела.

– Не то слово, может от этого зависит наше будущее, – целует дочь в макушку.

– А встреча будет в метро? – я сам не ожидал, что вырвется сей вопрос и с такой бестактностью.

Брови у генерала в удивлении приподнимаются, внимательно смотрит в глаза, усмехается:– Да, в метро, – размеренно выговаривает он.

– А я не могу вам помочь? – вновь проявляю бестактность я.

Он долго смотрит на меня, его взгляд словно волна цунами, вот-вот поднимет и швырнёт на острые скалы:– Можешь, и вроде как обязан, но… боюсь, ты не справишься. Ты ещё молод, крылья не отросли, – будто бы в шутку говорит он.

Метро! Полезет в своё логово. Вот там мы и встретимся. Меня сотрясла дрожь от возбуждения. Нет, генерал, пути у нас разные, не по одной дороге идём, хмурюсь я. А как же Стела?! Мне становится дурно. Внезапно понимаю, я не способен поднять руку на её отца, даже зубами скрипнул от бессилия.

Генерал Щитов, словно понимает мои мысли, неожиданно хлопает по плечу, в глазах насмешка:– О лётном училище подумай, сынок, – с этими словами уходит. Я так и не понял, съязвил он или был искренен. Но этот, «сынок» – меня словно в зад пнули.

– Ты ему нравишься… сынок, – хохочет Стела.

Хочу разозлиться, но не могу, смеюсь вместе с ней.

Я тоже долго не задерживаюсь. После общения с генералом меня раздирают двоякие чувства, хочется их осмыслить в одиночестве. Топчусь в коридоре, хочу обнять Стелу и целовать её губы, но она стоит в отдалении, готовая пресечь эту дерзкую попытку.

– Пока, – машет мне ладошкой.

– Мы же встретимся ещё? – хмурюсь я.

– Ну, если опять не убежишь, – в её глазах искрится веселье.

Обалдевший от встречи со Стелой, плыву между сугробов. Почему ноги несут прочь от домов, даже не знаю. Эта дорога ведёт к продовольственным складам гарнизона. В отдалении виднеются вышки с силуэтами солдат, по бокам наступает хвойный лес, снег поскрипывает под ногами, воздух морозный и чистый. Хорошо.

Они появляются, словно из неоткуда – двое высоких мужчин с окладистыми бородками и огромная собака между ними. Да нет же, это не собака – волк!

– Ну, здравствуй, змей, – голос одного из мужчин звучит, словно из глубины земли.

– Что вам от меня нужно? – пячусь я.

Волк, делает большой скачёк и оказывается позади меня, садится на снег и, жутко смеётся человеческим смехом.

Пытаюсь нащупать кобуру, но, вспоминаю, оставил её в общаге, в сейфе. Тогда становлюсь в боевую стойку и начинаю отходить в сторону. Сердце, бешено ухавшее под рёбрами, успокаивается, выплеск адреналина пьянит как шампанское – это у меня всегда так происходит перед поединком.

– Мы не собираемся с тобой биться, – голос срывается в лютой злобе, говоривший едва сдерживается. – Мир меняется и мы тоже, старый бог уходит, приходит новый, но… Христос остаётся и мы, Воины Христа, предлагаем союз.

– Даже так? – не могу поверить тому, что слышу. – И в чём он заключается?

– Всё очень просто, коллега, – я вздрагиваю от знакомого голоса, резко оборачиваюсь.

– Ты?!

Мне добродушно улыбается инструктор по рукопашному бою, Алексей.

– Так ты оборотень? А почему Рита тебя не почувствовала? – наивно спрашиваю я.

– Я иного уровня, мне не доставляет труда скрыть свой облик от простых оборотней, – благодушно отвечает Алексей.

– Значит ты не Ассенизатор?

– Почему же, Ассенизатор, только работаю на другой стороне. Я очищаю мир от людей.

– А как же ваш новый бог? – язвительно замечаю я.

– Ему не нужны люди. Что есть люди? Оболочка. Душа определяет сознание, – мягко улыбается Алексей, но в глазах светится голодный огонь.

– Тогда зачем вы пришли ко мне?

– Потому, что ты не человек. Зачем нам люди? Проснись, Кирилл, оглянись вокруг! Что они делают?! Да скоро вся Земля взлетит на воздух по их вине!

– Это от того, что вы разрушаете их душу.

– Они сами этого хотят. Заметь, плохому учатся быстрее, нежели хорошему. Разрушение им приносит большее удовольствие, чем созидание. Не за горами тот день, когда на Земле не будет места не им, ни нам. Люди рубят сук, на котором сидят, но, к великому сожалению и мы на нём сидим, рухнем все. Этого допустить наш новый бог не может – он передаёт эстафету нам. Мы будем править миром, а люди будут пастись как скот и любой упырь будет хозяином стада.

– А что ж тогда делают с вами эти два человека? – скептически улыбаюсь я, указывая на Воинов Христа.

– Они давно уже не люди, – с пренебрежением говорит Алексей, но в глазах мелькнул страх.

А он их боится, с удивлением понимаю я. Фанатиков все боятся, даже оборотни.

– Так, что же вы хотите предложить взамен предательству? – язвительно спрашиваю его.

– Зачем так. Ты никого не будешь предавать, тебе даже не нужно убивать. Просто совершим простой обмен, твой камень на эту книгу, – моему ошарашенному взору предстаёт магическая книга, потерянная мною в Отстойнике.

– Откуда?! – выкрикиваю в потрясении.

– Наш новый бог силён, он смог заглянуть в будущее и попасть в места, откуда нет возврата, но смог вернуться, и прихватил книгу, забытую тобой.

– Считаешь это достойная замена? – осторожно спрашиваю я.

– Безусловно! На Земле нет ничего сильнее магии, заключённой на этих стрницах.

– Но, я так понимаю, камень, всё же, сильнее её.

– Я бы сказал, они одной цены, – словно обдумывая свои слова, говорит Алексей.

Не сводя с него взгляда, достаю драконий камень. Он раскален, разбрызгивает огненные брызги, но вреда мне не причиняет. Алексей делает шажок в мою сторону, на лице вспыхивает торжество. Кусаю губу, тонкая струйка крови устремляется к земле, окрашивая снег яркими пятнами.

– Уходите, иначе напою камень кровью, – меня трясёт как в ознобе.

Воины Христа делают ко мне шаг, их лица искажаются в немыслимой ярости.

– Стойте! – выкрикивает им Алексей. – У нас есть книга, дракон отдаст нам камень, когда попадёт в страну нового бога. Там магия книги усилится в сотни раз. Зря не хочешь стать моим другом. А помнишь, как тебя на тренировке вырубил? – мстительно заявляет он, – теперь, ты обречён.

Внезапно он словно падает и оборачивается волком, издевательски махнул хвостом, мочится на пень и затрусил в лес. Воины Христа, скрипнув зубами в бессильной злобе, побрели следом за волком-оборотнем.

Новый бог? Кого они так называют, неужели генерала? А он тщеславен, ишь как зарвался. А не много ли ты на себя берёшь? Вспоминаю его насмешливый взгляд, когда он обозвал меня сынком. Какой притворщик, а с виду нормальный мужчина. Угораздило Стеле иметь такого отца! Стискиваю зубы, боль в прокушенной губе неприятно вспыхивает на морозе. Слизываю кровь, чувствую языком, как ранка затягивается. А ведь, неплохая регенерация, с удовлетворением замечаю я. Что ж, генерал, ты бросил мне вызов, я принимаю его. Значит, цитадель твоя в метро. Ничего и там тебя настигну.

С этими мыслями заворачиваю к Особому отделу. Белов Леонид Фёдорович встречает меня с особым радушием, даже подсуетился, наливает чай с коньяком. И откуда он узнал о моей привычке так отогреваться?

– Докладывай. Ты же не просто так зашёл, – его взгляд доброго дедушки буквально расторгал. Смотрю на него, и даже клык под губой вызывает симпатию. Теперь в полной мере понимаю насколько он прав. Не остановить сейчас генерала, это начало Армагеддона.

– Сегодня встречался с его уполномоченным, предлагал мне сделку, камень на книгу.

Шеф даже не стал спрашивать, что это за книге такая, видимо, сообразил, вещь – могущественная.

– И какое решение принял? – с грустью улыбается он.

– Тянуть больше нельзя, его логово в заброшенном метро. К сожалению его нельзя оставлять в живых, уж очень далеко зашёл – богом себя возомнил!

– С генеральским размахом, – неожиданно у полковника глаза блеснули торжеством. – Впрочем, и ни таких обламывали. Ты, Кирилл Сергеевич, операцию всю забирай под свой контроль. Катю береги, несмышленая она ещё девочка, полезет на рожон, а я привязался к ней, – по-стариковски вздыхает он. – А мне необходимо покинуть вас, командировка. Война войной, но и о службе забывать нельзя. А к метро можно на лыжах подойти, снег немного утрамбовался. Патронов побольше возьмите, – что-то бесовское мелькает в его взоре, но… наверное, привиделось, его взгляд необычно мягкий. А ведь, действительно переживает, возникает у меня мысль. С симпатией улыбаюсь шефу, киваю. Он крепко жмёт мне руку, пристально смотрит в глаза:– Берегите себя, вы, последняя надежда, так сказать, последний оплот.

Вся группа в общаге. Разложили оружие, забиваем рожки до отказа патронами с серебряными пулями, готовим альпинистское снаряжение, укладываем тёплые вещи, консервы, воду. Кто знает, сколько времени проведём под землёй.

Впору ехать на снегоходах, даже лыжи проваливаются в мягкий, искрящийся на утреннем солнце, снег. Как редко бывают под Москвой такие зимы. Обычно, серое, нависшее над землёй, небо, ни единого проблеска светлых лучей. Дни без контраста, скользкие дороги, чёрный дым из труб частных домов, вороньё – их целые стаи – словно чёрные семечки, рассыпанные на белом покрывале.

А сейчас над нами пронзительно синее небо, ни единой тучи, яркое солнце и… сумасшедший мороз, сплюнешь, слюна падает ледяной сосулькой. Даже намёка на ветер нет, тишина, лишь скрип от лыж и потрескивание деревьев. Ночью было ближе к минус пятидесяти, сейчас потеплело – чуть больше сорока. Вот так началась первая неделя декабря.

Интересно то, а ведь народ воспринимает такие лихие морозы нормально. Это б в моё время, в 2013 году, интернет пестрил бы страшными заголовками об аномальной зиме. Кто-то любит поднимать шум, заражая беспокойством и страхом простого обывателя. До того доведут людей, что обычные проблемы, вызывают в них панику. Помню, писали в интернете про случай в благополучной Америке, там отключили электричество!!! Большой мегаполис погрузился во тьму. Это событие, некоторые горожане, восприняли как… реальный Конец Света. Были случаи, даже прыгали, в безумном страхе, из окон небоскрёбов. А оказалось вот что, какой-то электрик, уронил стремянку в центральной трансформаторной подстанции прямо на оголённые шины, произошёл взрыв, и началась цепная реакция отключений электричества.

В военном обмундировании, предназначенном для спецподразделений, увешенные оружием, за плечами вместительные рюкзаки, пыхтим по свежему снегу. Мороз щиплет нос, губы и щёки теряют чувствительность, скорее бы уже метро.

А вот и оно! Появилось неожиданно, словно прорвало сугробы. Чёрный ход закрыт решёткой, но замок давно сбит с петель, покореженная дверь приоткрыта, из глубин подземелья дует ветер.

Осман и Ли первыми скользнули внутрь, по стенам забегал луч от мощного фонаря:– Чисто! – слышится голос аварца.

Протискиваюсь между прутьями, моментально окутывает темнота, но и теплее становится значительно. Затем появляется Катя, уткнулась мне в спину, обдав одуряющим ароматом дорогих духов, Рита сразу пошла вперёд, она, как оборотень, лучше всех нас видит в темноте, последним вползает Эдик.

– Билеты надо покупать? – вырывается у него смешок.

С удивлением глянул на него. Неужели боится? Нет, всё же, шутит.

Двинулись по недостроенной станции. Как назло, звук от шагов чётко разносится в пространстве. Снимаю с плеча автомат, вставляю рожок с патронами, передёргиваю затвором. Вокруг Риты колыхнулся призрачный контур питбуля, Ли, вскрикнув, шарахается в сторону, тут же раздаётся язвительный смешок Кати:– Привыкай, солдат, то ли ещё будет.

Ли говорит нечто нечленораздельное.

– Не ругайся, – зло рыкнула девушка-оборотень.

– Да тихо, вам! – прикрикиваю я.

Что-то нервы у всех напряжены, не дело. А Рита меня весьма сильно беспокоит, уж очень в последнее время у неё испортился характер, совсем исчез со щёк, часто появляющийся румянец, её открытая улыбка, в глазах постоянно появляется холодный блеск беспощадного зверя.

Подходим к чёрному провалу, здесь планировалось устанавливать эскалатор. Из стен торчат мощные металлические балки, виднеется путаница из арматуры, обрывки толстых верёвок, видимо здесь побывали искатели приключений на свою жо…у. Измочаленные концы верёвок ни о чём хорошем не говорят.

Скидываем вещи, готовим верёвки, беседки, обвязываемся, щёлкают карабины, навешиваем самохваты. Осман чётко следит за нашими приготовлениями, он великолепно разбирается в альпинистском снаряжении, горы заставили его знать все тонкости спусков и подъёмов по неприступным скалам.

Верёвки привязываем к толстым балкам, свистят концы, брошенные умелой рукой, спуск готов. Осман первый прыгает в темноту, свет фонаря беспорядочно мельтешит в кромешной тьме, увязая в путанице металлоконструкций.

Через некоторое время, далеко внизу, зажёгся огонёк, словно гигантский светляк. Сигналит, значит всё в порядке.

– Теперь ты, – касаюсь хрупкого плеча Кати.

– Эх, в мои, то годы такие подвиги, – шутит она и бесстрашно сползает вниз.

– Сколько ей лет? – в некотором замешательстве спрашивает Ли.

– Скоро восемнадцать, – усмехаюсь я.

– А у меня такое чувство, что ей не меньше тридцати, – сознаётся Ли.

Рита хмыкает, щёлкает над его головой страшными челюстями, Ли, от греха подальше, живенько проваливается в шахту.

– Ритуля, чего на него взъелась? – с укором говорю я.

– Больно он мне нужен, – рыкнула она и прыгает вниз. Верёвка натягивается как струна, словно под чудовищным весом.

– Теперь ты, – обращаюсь к Эдику.

Он лихо скользнул вниз, почти полностью ослабив верёвку на рогатке, мгновенно исчезает в темноте. Обладая такими мозгами, быть таким шалопаем. В голове не укладывается такой симбиоз, но Эдик странный во всём.

Некоторое время смотрю вниз, постепенно до сознания начинает доходить смысл того, какая огромная высота. На дне передвигаются огоньки, не больше вспышек от спичек, озноб пробегает по спине, мне сигналят, пора, я вздыхаю.

На удивление спускаться не страшно, в темноте не видно окружающего пространства, летишь, словно в чёрном мешке, даже расслабился, отпустил верёвку и едва не влип в землю, вовремя выбросил самохват. Дёрнулся как червяк на паутине, но зад не отбил, завис в сантиметре от земли, растопырив в разные стороны ноги.

– Кирилл, когда-нибудь доиграешься, – неодобрительно ворчит Осман, пытаясь расклинить язычок самохвата. Хорошо темно, иначе б все видели, что я покраснел от стыда.

Стоим на бетонных плитах перрона, как-то всё не реально, столько средств и сил вбухали и забросили. Насколько мне известно, метро могут провести даже под морем. Что-то здесь явно не так, замораживать строительство из-за плавунов или подземных рек, вряд ли стали, есть много способов обойти такие препятствия. Очевидно, заброшенное метро нужно неким враждебным человеку силам. До поры до времени им приходится скрываться в подземельях, где копят мощь и злобу. Я в ужасе от того, что под Москвой целая сеть заброшенных ходов и всё это переплетается между собой. Сколько в них прячется ненормальных людей и всевозможной нечисти. Месяцами можно ходить по лабиринтам и однажды умереть, растворившись в желудках крыс.

– Куда пойдём? – Осман светит фонарём и в такт лучу ведёт стволом автомата.

– В туннель, – указываю на блестящие рельсы.

Прыгаем на шпалы, в стороны разлетаются брызги грязной воды.

– Однако, грязно здесь, – морщится Катя, цепляется за Эдика, чтобы не коснуться склизких стен.

На лице у Германа Ли блуждает бледная улыбка, но автомат держит уверенно, ощутимо попахивает чесноком, опять его наелся, но вряд ли это поможет от упырей, одна надежда на серебряные пули.

– Кому чеснока дать? – слышится его заботливый голос.

Осман с ходу сгребает целую жменю и вот, слышится громкое чавканье. Катя недовольно отходит в сторону, для её утончённого обоняния это явный перебор.

– Знаешь, почему упыри любят Прибалтику? – дёргается в призрачном оскале морда питбуля. Рита также морщится от едкого запаха.

– Почему? – Ли с опаской косится неё.

– Там люди воспитанные, чистые, и не жуют чеснок в присутствии женщин. От вашего запаха, выворачивает.

– Извини, Рита, – Ли вжимает голову в плечи.

– Ладно, уж, – неожиданно смягчается девушка-оборотень. – Если что, держись ко мне ближе.

– А как же запах? – пискнул кореец.

– Хм… не дыши в мою сторону.

Меня этот диалог конкретно рассмешил, да и с сердца свалился камень, Рита смогла унять звериные инстинкты и стала прежней нормальной девушкой, если конечно, это применительно к оборотню.

– Там человек, – как гром среди ясного неба, звучит шёпот Эдика.

Сходу направляем свет в туннель. Действительно, по шпалам бредёт худой мужчина, на плечах, цепко обхватив шею скрюченными пальцами, сидит седой старик.

Я обомлел, картина настолько необычная. Может, случилось несчастье, вдруг им нужна помощь? Только открыл рот, чтоб окликнуть, резко звучит автоматная очередь, Рита прицельно шпарит по ним из своего СР-3 «Вихря».

– Ты чего!!! – пытаюсь выбить из её рук автомат.

– Упыри!

Тут я и сам вижу. Мужчина бросает старика на землю, изо рта выдвигаются узкие клыки, лицо искажается, заостряются уши, бросается на нас, но смертоносный поток серебряных пуль сбивает его с ног. Он корчится в агонии, мясо пластами сходит с тела, невыносимо воняет горящей плотью, и упырь неожиданно превращается в прах, рассыпавшись зловонным пеплом.

– Что со стариком? – беспокоюсь я.

– Сейчас и его замочим, – рычит Рита.

– Угомонись! – кричу я.

– Это тоже упырь, только мёртвый, они не могут передвигаться без помощи живых упырей, – отпихивает меня Рита, но опускает ствол автомата. – Впрочем, если ты сомневаешься, можем подойти ближе, эта тварь может только руками хватать и клыки в горло запускать.

– Где Ли? Ли исчез! – всполошилась Катя. Осман, ты чего? – хватает она окаменевшего от страха сына гор за шиворот.

Аварец быстро приходит в себя:– Отлипни, женщин, я просто наблюдал. А Ли, вон, между рельсами отдыхает.

Эдик поднимает Германа Ли, отряхивает одежду:– Что это ты? Это просто упыри, не бойся.

Кореец поднимается, зубы чётко выстукивают некую барабанную мелодию:– Если б на меня насел медведь людоед, я бы не растерялся, – пытается оправдаться он.

– Да я и сам испугался, – сознаётся Эдик, – даже ни единого выстрела не сделал. Такой шанс упустил, – с сожалением добавляет он.

– Ритка у нас резкая, – хмыкает Катя.

– Просто я с ними же сталкивалась, быстрые они очень, момент поймать нужно, – не рисуясь, отвечает Рита.

В отдалении корчится седой старик, загребает руками, пытается зарыться в землю, но под ним рельсы и шпалы.

Осторожно подходим. Он вскидывает голову, в глазах лютая ненависть, седые волосы слиплись, под кожей явственно просматривается череп, воняет полуразложившимся трупом. Упырь с шумом нюхает, дёргается кадык, из уголков тонкого рта тянется липкая слюна, наползает на узкие клыки и болтается в воздухе как жидкий клей, не в силах разорваться.