Текст книги "Америка несбывшихся чудес"

Автор книги: Андрей Кофман

Возможно, свое мнение Мартир изменил благодаря рассказам королевского судьи Лукаса Васкеса де Айльона, который в 1520 г. организовал экспедицию по следам Понсе де Леона и дошел до побережья Чикории (нынешней Каролины). Там он захватил в плен несколько индейцев. Один из них, крещенный под именем Андрее, утверждал под присягой в судебной коллегии острова Эспаньола, будто его престарелый отец добрался до источника вечной юности, несколько раз испил из него, после чего, вернувшись домой, «вновь женился и имел детей от этого брака». Нашлись и другие свидетели, подтвердившие, что видели этого индейца, «сначала почти дряхлого, затем омолодившегося и обретшего вновь телесную силу и бодрость». Эти сообщения заставили Айльона организовать еще две экспедиции в Чикорию, где в 1526 г. он и окончил свои дни.

Десятилетия спустя после смерти Хуана Понсе в 1521 г об источнике вечной юности упоминает в своей хронике Франсиско Лопес де Гомара. Французские завоеватели, пытавшиеся закрепиться во Флориде в шестидесятых годах XVI в., верили, будто находятся в двух шагах от источника вечной юности Жан Рибо искал его на севере, на территории нынешнего штата Каролина, а Рене де Лодоньер утверждал, будто беседовал с людьми возрастом более двухсот пятидесяти лет, которые пили воду из источника вечной юности. Даже в начале XVII в хронист Антонио де Эррера-и-Тордесильяс [27]27
  Антонио де Эррера-и-Тордесильяс(1559–1625) – испанский историк, в 1596 г был назначен главным хронистом Индий, автор монументальной «Всеобщей истории деяний кастильцев на островах и на материковой земле моря-океана»


[Закрыть]писал, что «во всей Флориде не осталось ни реки, ни ручья, ни озера, ни болота, где бы не искупались» конкистадоры в надежде омолодиться. И он же сообщал, что «до сегодня не перевелись те, кто пытается найти сие чудо».

* * *

Дрогнула в волнении твердая рука Хуана Понсе, и взор его мечтательно затуманился. Можно немедля снарядить корабли к благословенному Бимини. Нет! Так сделал бы неразумный юнец, но зрелый многоопытный муж должен поступить иначе. Надобно получить от короля патент на колонизацию Бимини. В таком случае можно будет стать не просто первооткрывателем, но и вечным – страшно вымолвить! – да, вечным владельцем чудесного источника.

Хуан Понсе ждал только оказии, чтобы отправить королю прошение. Так нет – индейцы бунтовать надумали, недовольные указом о репартимьенто [28]28
  Репартимьенто– система закабаления индейцев каждому испанцу в зависимости от его положения, полагалось в услужение 50, 70 или 100 человек, которые были обязаны работать на его полях и рудниках.


[Закрыть]. Умер добряк Грайбана, и на его место заступил брат, тайный враг испанцев. И задумал тот касик проверить, правда ли христиане бессмертны, как сами о том говорят. Подловили пятеро индейцев одного бедолагу, когда тот шел к своим золотым разработкам, скрутили, окунули головою в ручей и держали так с полчаса. Потом положили на землю и со страхом наблюдали: не подаст ли признаков жизни? Какое там! – тот был мертвее камня. И понеслась по острову ошеломительная весть: смертны, смертны, смертны. А раз смертны, то можно и убивать?

И началось. Несколько поселений индейцы сожгли дотла, в одном изрубили восемьдесят христиан. Со всего острова испанцы, обуянные ужасом, бросились бежать в Капарро, но немногим удалось уцелеть.

Хуан действовал решительно: собрал двести семьдесят воинов, совершил марш-бросок во владения касика Агуэбана и неожиданной атакой наголову разбил тысячное войско индейцев. Но эта победа не вразумила восставших. Араваки вошли в союз с карибами, давними своими врагами, и совместно выставили на поле боя тысяч десять воинов. Десять тысяч против трехсот! Но нападать индейцы пока остерегались, упираясь взглядом в плотный ряд аркебузиров. Хуан Понсе тоже выжидал, и так войска стояли друг против друга целый день. Под вечер аркебузир метким выстрелом сразил статного воина, ободрявшего свою армию, – как выяснилось, главного мятежного вождя. Горестно завыли индейцы и, подхватив убитого, бросились в беспорядочное бегство. Вскоре касики признали власть испанцев.

Наконец, в октябре 1511 г. Хуан Понсе смог отослать королю Фердинанду прошение выдать ему патент на открытие и колонизацию острова Бимини с его источником вечной юности. Его высочество отнесся к предложению Понсе де Леона с величайшей серьезностью. Он вспомнил, как осмеивали придворные Христофора Колумба, когда тот потребовал присвоить ему наследственный титул вице-короля всех земель, каковые он собирался обнаружить за океаном. «Выскочка! Наглец! Безумец!» – кричали придворные, и Колумб в ярости покинул заседание королевского совета, вскочил на коня и поскакал прочь из города… Не иначе как благодать Божия снизошла тогда на королеву Изабеллу, и приказала она вернуть генуэзца и условия его принять. Будь иначе – кто бы владел неизмеримыми заокеанскими колониями? Португалия? Англия? Франция?

И, памятуя о той истории, ответил Фердинанд: «Одно дело дать полномочия, когда еще не было примера, чтобы кто-нибудь занимал такой пост, но мы с тех пор научились кое-чему Вы явились, когда начало было уже положено». Двадцать третьего февраля 1512 г. король Фердинанд назначил Хуана Понсе де Леона аделантадо [29]29
  Адвтнтадо– правитель; также начальник морской экспедиции, который становился губернатором всех новооткрытых земель.


[Закрыть]и алькальдом [30]30
  Алькальд– здесь: верховный судья.


[Закрыть]острова Бимини. Между тем слухи об источнике вечной юности взбудоражили королевский двор и быстро достигли Италии и Франции. Можно представить себе волнение престарелых подагрических царедворцев и увядших дам, которым вдруг засветила возможность вернуть себе молодость и красоту! Некоторые, выдавая желаемое за действительное, говорили, что источник уже открыт и дело осталось за малым: привезти чудесную воду в Испанию. И тогда, на глазах у всего двора, пожилой Фердинанд выпьет молодящей воды или совершит целебное омовение и предстанет таким, каким он был в 1469 г., в день своего бракосочетания с ныне покойной Изабеллой Кастильской…

Хуан Понсе мог бы испросить у короля субсидий на экспедицию и, наверное, со временем получил бы их. Но дело тогда затянулось бы на годы, а кто знает, что может стрястись через день? Непростительно рисковать и выгадывать деньги на пороге вечной молодости. Хуан снарядил экспедицию на свой счет, не сомневаясь, что немалые затраты в скором времени с лихвою окупятся.

Он отбыл в Санто-Доминго и спешно приступил к снаряжению трех кораблей и найму экипажа. От желающих не было отбоя. Кого же набрал в свой экипаж Понсе де Леон? Он был уверен, что отыщет источник вечной юности, и принимал на службу и старых, и больных, и увечных. К чему им здоровье и молодость, коли они вскоре омолодятся в водах чудесного источника? Историки пишут, что Понсе де Леон набрал, наверное, самый старый и немощный экипаж в истории морского флота. Но лоцманом он взял опытного морехода Антона де Аламиноса, участника второго плавания Колумба.

Наконец, корабли были готовы к отплытию. Предоставим слово Гейне:

 
Это судна дон Хуана
Понсе де Леон, – правитель
Снарядил их, оснастил их
И плывет искать волшебный
 
 
Остров счастья. И, ликуя,
Весь народ благословляет
Исцелителя от смерти.
Благодетеля людей, —
 
 
Ибо всем приятно верить,
Что правитель, возвращаясь,
Каждому захватит фляжку
С влагой молодости вечной.
 
 
И уж многие заране
Тот напиток предвкушают
И качаются от счастья,
Как на рейде корабли.
 

А вот как поэт увидел своего героя, вдохновившего его на создание поэмы «Бимини»:

 
…Ибо он, поверив твердо
В близкий час омоложенья,
 
 
Уж заране нарядился
Модным щеголем, юнцам:
Он в сапожках остроносых
С бубенцами, как прилично
 
 
Лишь мальчишке, в панталонах
С желтой левою штаниной,
С фиолетовою правой,
В красном бархатном плаще;
 
 
Голубой камзол атласный,
Рукава в широких складках;
Перья страуса надменно
Развеваются на шляпе.
 
 
Расфранченный, возбужденный,
Пританцовывает рыцарь
И, размахивая лютней,
Приказанья отдает…
 
 
Он приказывает людям
И, смеясь, волчком вертится,
Опьяненный буйным хмелем
Обольстительной надежды…
 

Третьего марта 1513 г. флотилия отплыла из Санто-Доминго, взяв курс на северо-запад, и пошла вдоль Багамских островов. Перед экспедицией стояла нелегкая задача: ведь Багамский архипелаг насчитывает более семисот островов, в том числе и ряд довольно крупных, а уж источников на них не счесть. Между прочим, никто не говорил, будто источник вечной юности на вид чем-либо отличается от прочих, вполне заурядных. Так что пробовать надо было все пресные воды, какие попадались по пути. И пробовали.

Испанцы останавливались у каждого острова, с волнением высаживались на сушу, искали источники, реки, озера и жадно пили из них воду, и ныряли в их воды, и гляделись в их воды – нет ли признаков омоложения? Увы! Старые оставались старыми, увечные – увечными. Но с неиссякаемой надеждой на желанное чудо моряки плыли дальше.

Острова, острова, острова… Сколько их пройдено, сколько источников испробовано!.. Все напрасно!

Двадцать седьмого марта, через три недели после отплытия, корабли минули северную группу Багамских островов, а 2 апреля путешественники увидели большую землю, которую Хуан Понсе назвал Флорида, что по-испански означает «цветущая». Хронист Антонио де Эррера, оставивший подробное описание экспедиции, так объясняет это название: «И, приняв ту землю за остров, нарекли ее Флоридой, потому что видом она была очень красива, ровная и гладкая, с пышными и свежими лесами по берегам, а также потому, что открыта была в день цветущей Пасхи; вот и решил Хуан Понсе дать той земле имя сообразно этим двум причинам». Но Аламинос на своей лоцманской карте дал ей другой название – Бимини. Видимо, с тех пор утвердилось мнение, что источник вечной юности должен находиться именно во Флориде.

На следующий день суда вошли в бухту – приблизительно в том месте, где ныне находится город Дейтона-Бич. Здесь Понсе де Леон произвел высадку и со всеми подобающими торжественными формальностями объявил «остров» владением испанской короны, а себя – его губернатором. А затем моряки вновь бросились разыскивать источники и озера, которых здесь оказалось предостаточно, и снова с замиранием сердца пили, ныряли, купались… Впустую!

Неделю экспедиция двигалась на север вдоль восточного берега Флориды, но из-за встречного холодного течения была вынуждена повернуть на юг. Вскоре корабли попали в полосу теплого морского течения, которое шло с юга и поворачивало на восток, в океан. Так к открытию Флориды Хуан Понсе прибавил еще одно славное открытие – великую «морскую реку», впоследствии названную Гольфстримом, несущую в девяносто шесть раз больше воды, чем все реки Земли вместе взятые. Аламинос первым изучил ее направление, угадал, что течение доходит до берегов Западной Европы, и предложил использовать его для возвращения из Нового Света в Старый.

Но главное открытие, то, ради которого предпринималась экспедиция, пока ускользало. Несмотря на попутный ветер, из-за встречного течения целый месяц испанцы двигались на юг, проследив, таким образом, пятьсот километров восточного побережья Флориды, а по пути постоянно высаживались, чтобы опробовать источники пресной воды на предмет омоложения. Эти высадки оказались отнюдь не безопасны, поскольку индейцы нередко осыпали иноземцев стрелами.

У южной оконечности Флориды морское течение стало настолько мощным, что сорвало с якоря один из кораблей и унесло в океан. В ожидании пропавшей бригантины Хуан Понсе решил закрепиться на берегу, только закончилось все большими неприятностями. Вот что пишет об этом эпизоде Эррера; «Здесь Хуан Понсе, вняв призывам индейцев, высадился на берег, а те вдруг напали на него и попытались захватить шлюпку, весла и оружие; но, не желая затевать смертоубийства, Хуан Понсе сдерживал своих людей, пока один из его матросов не лишился чувств, получив удар дубиною по голове, и лишь тогда испанцы были вынуждены вступить в сражение с индейцами, которые стрелами и копьями с остриями из рыбьих костей и шипов ранили двух кастильцев, тогда как сами не потерпели большого урона; только темнота разняла дерущихся, и Хуан Понсе смог с изрядным трудом собрать своих людей».

После возвращения корабля флотилия обследовала цепь коралловых островов у южной оконечности Флориды и встала на ремонт судов в лагуне одного из островов. Понсе назвал этот архипелаг Мученики, потому что, поясняет Эррера, «издалека высокие утесы напоминают очертания страдающих людей, и название это сохранилось, поскольку здесь погибло немало моряков». Когда Флорида стала собственностью США, архипелаг получил новое имя – Флорида-Кис (букв.: Ключи Флориды).

Понсе де Леон не терял веры в чудо: если удача не идет в руки, полагал он, надобно ее добиться упорством и терпением.

Истинный конкистадор!

Экспедиция вошла в Мексиканский залив и продолжила поиски источника вечной юности на западном берегу Флориды. Поначалу индейцы встречали испанцев вполне дружелюбно. И вдруг 11 июня ни с того ни с сего на испанские корабли ринулись восемьдесят вместительных каноэ, набитых воинами, которые, прикрываясь огромными щитами, осыпали испанцев стрелами и пытались перерубить якорные канаты. Атака была с трудом отбита, но это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения будущего губернатора острова Бимини. Все, Флоридой он был сыт по горло. И Хуан Понсе отдал приказ поворачивать на юг. Нет, он вовсе не собирался возвращаться восвояси не солоно хлебавши. Истинный конкистадор так легко не сдается. Губернатор мыслил продолжить поиски чудесного источника, но в каких-нибудь более гостеприимных местах.

^{Карта Кубы, Флориды и Багамских островов из серии «Америка» Теодора де Бри. Надпись справа: «В этой части моря полным-полно островов…» Возле юго-восточного побережья Флориды обозначены два острова Бимини. На западном побережье Флориды указан залив Хуана Понсе}

Флотилия дошла до маленьких островов Драй-Тортугас, где в течение десяти дней запасалась провизией. А здесь ее, этой провизии, ползало, плавало и летало видимо-невидимо: только за один день испанцы наловили сто шестьдесят черепах, четырнадцать тюленей и множество пеликанов. Двадцать четвертого июня экспедиция вновь вышла в море. На сей раз по неизвестным причинам Понсе де Леон взял юго-западный курс и после двух дней плавания увидел большую землю. В течение месяца он продвигался вдоль этой земли и обследовал двести километров береговой линии, методично проверяя все прибрежные источники и водоемы. Это было северное побережье полуострова Юкатан, который Хуан Понсе открыл за пять лет до Хуана де Грихальвы. Но испанцы опять-таки приняли материковую землю за остров и назвали его Бимини. Семь лет спустя один из родственников Понсе де Леона писал в прошении вице-королю, что «Юкатан ранее среди христиан назывался Бимини».

Увы, источника вечной юности и здесь не обнаружилось, но Хуан Понсе не оставлял надежды. В начале августа он покинул Юкатан и направил корабли назад к Багамскому архипелагу искать очередной Бимини.

Уже почти полгода длилась экспедиция. Хуан Понсе готов был искать Бимини и год, и два, и три, но его, губернатора, звали дела управления. Однако не так-то просто заставить истинного конкистадора отказаться от заветной цели. Хуан Понсе выделяет из состава флотилии корабль под командованием Аламиноса и приказывает тому продолжать поиски источника, а сам с двумя кораблями 10 октября возвращается в Капарро. Проходят три месяца нетерпеливого ожидания. Аламинос вернулся в феврале 1514 г. и сообщил, что нашел-таки остров Бимини. Да, он не вымысел, и на карте Багамских островов к северу от большого острова Андрос вы обнаружите целую группу островов с таким названием. Там, по рассказам Аламиноса, текли хрустально чистые ручьи и родники, но вкусные свежие воды тех источников, увы, лишь утоляли жажду.

Что ж, не все сразу получается… Результаты экспедиции могли обескуражить кого угодно, но только не Хуана Понсе. Он ни на минуту не допускал мысли о том, что источника не существует. Главное – не терять веры и терпения, а время в запасе еще есть.

Истинный конкистадор!

Пока же Хуан Понсе де Леон отправился в Испанию ко двору доложить королю о своих открытиях. Увы, бочонка молодящей воды он привезти монарху не смог, но зато принес в дар короне пять тысяч песо золотом и новооткрытые земли, надо сказать – немалые. Поэтому Фердинанд принял его весьма благосклонно. Четырнадцатого сентября 1514 г. монарх пожаловал дон Хуану целую гроздь титулов, назначив его губернатором острова Сан-Хуан, капитаном армады против карибов, постоянным советником кабильдо [31]31
  Кабильдо– городское управление.


[Закрыть]в Капарро и аделантадо Флориды. И вдобавок ко всему выдал новый патент на открытие и колонизацию Бимини.

Дела государственные затягивали, но Хуан Понсе не оставлял мысли об источнике вечной юности и неспешно готовил новую экспедицию. Возобновить поиски источника он смог лишь в 1521 г. Но на сей раз, наученный горьким опытом, он не стал декларировать во всеуслышание цель экспедиции и принимать на борт стариков и увечных. Он намеревался колонизовать «остров» Флориду, как тринадцать лет назад колонизовал остров Сан-Хуан, и потому взял с собой двести поселенцев, миссионеров – дабы обращать индейцев в истинную веру, пятьдесят лошадей, домашнюю птицу, семена, корнеплоды. В середине февраля 1521 г. он отплыл на двух кораблях и сразу направился к Флориде.

Вновь испанцы шли вдоль побережья, периодически высаживались и проверяли все попадавшиеся по пути водоемы. Однажды отряд испанцев во главе с Хуаном Понсе углубился в лес. Внезапно их атаковали индейцы – рослые, сильные, с полутораметровыми луками в руках. Испанцы пришли в замешательство. Индейцы прятались за деревьями и осыпали пришельцев огромными стрелами, пробивавшими даже металлические доспехи. Отряд обратился в бегство. Только семерым, в том числе Хуану Понсе, тяжело раненному стрелой, удалось добраться до кораблей.

Смотрите – вот он лежит в своей капитанской каюте с восковым лицом и растрепанной гривой волос; лежит раненый лев, но не поверженный. Ибо даже сейчас он верит, что еще вернется во Флориду и отыщет источник вечной юности…

Смотрите – вот он на Кубе; в предсмертном бреду слабеющим голосом говорит об источнике вечной юности…

Смотрите – глаза его закатываются, но в последнем усилии дряблая рука поднимается и указывает на север – туда, где бьет живительной влагой источник вечной юности…

Его останки позже были перевезены с Кубы в Пуэрто-Рико, где и покоятся ныне в кафедральном соборе города Сан-Хуан.

Пусть эпитафией ему послужат заключительные строки сонета Эредиа, сложенного в его честь:

 
Старик, ты был счастлив, и ты добился права
Считать ничтожной смерть перед твоей мечтой;
Бессмертной юностью тебя венчала Слава.
 

РАССКАЗ О ТОМ, ГДЕ БЫЛ НАЙДЕН ЗЕМНОЙ РАЙ

Откроем Библию, книгу Быте, главу вторую. Здесь говорится:

 
И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке; и
поместил там человека, которого создал,
И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево,
приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни
посреди рая, и дерево познания добра и зла.
Из Едема выходила река для орошения рая; и потом
разделялась на четыре реки.
Имя одной Фисон; она обтекает всю землю Хавала,
ту, где золото;
И золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс.
Имя второй реки Пикон: она обтекает всю землю Куш.
Имя третьей реки Хиддекель: она протекает пред
Ассириею. Четвертая река Евфрат.
И взял Господь Бог человека и поселил его в саду Едемском,
чтобы возделывать его и хранить его.
 

Сказанное в Священном Писании сомнению не подлежало. И хотя такой авторитетнейший богослов средневековья, как святой Августин, осмелился утверждать, что земного рая не существует и это просто аллегорическое понятие, его мнение на сей счет не было воспринято и осталось в своем роде исключительным. Большинство ученых и богословов рассматривало земной рай как конкретное географическое понятие. Споры велись главным образом о его устройстве, точном местоположении и о райских реках. И надо сказать, что эти вопросы, отнюдь не казавшиеся праздными, занимали многие пытливые умы и входили в круг самых важных проблем науки средневековья.

^{Карта мира Беата из Осмы, датируемая 1203 г. Наверху: земной рай, окруженный стеной, и четыре вытекающих из него реки. Изображен в виде прямоугольника, рассеченного диагоналями}

Все ученые сходились на том, что в земном раю царит необыкновенная благодать: ведь слово «Едем» в переводе с древнееврейского и означает «наслаждение». Французский богослов Петр Ломбардец пишет по этому поводу: «Хотя рай есть место настоящей либо будущей церкви, следует, однако, понимать его буквально, как место приятнейшее, где растет множество плодоносящих деревьев, обширное и чрезвычайно плодородное».

Епископ Джованни Мариньолли, совершивший путешествие на Дальний Восток, целую главу своей хроники посвятил рассказу о земном рае. Он сообщает следующее: «Итак, рай – это место на земле, окруженное морем-океаном, и лежит он в восточной стороне за Индией Колумбийской, против горы Сейлан, и это место высочайшее из всех мест на земле, достигающее, как это доказал Дуне Скотт, до лунной сферы и удаленное от всея смуты, с воздухом мягчайшим и ясным, а посредине бьет из земли ключ и орошает рай и все деревья его, а они дают лучшие плоды на усладу взору, ароматные и нежные, и идут они в пищу людям» [32]32
  Перевод Я. Света.


[Закрыть]. Как видно, представления о райских усладах мало чем отличались друг от друга и связаны в первую очередь с образом сада. В этом отношении образ земного рая выстраивается по той же модели, что и образ блаженных островов.

Ученые средневековья сходились и в том, что земной рай должен быть труднодоступен, а то и вовсе недоступен для человека. Оно и понятно: будь иначе, ходили бы туда все кому не лень и затоптали бы райские кущи. Шотландский богослов и философ Дуне Скотт (1265–1306), на которого ссылается Мариньолли, доказывал, что земной рай лежит на самой высокой точке Земли и достигает «до лунной сферы» – то есть эта вершина удалена от прочей земной поверхности на такое же расстояние, как и Луна. Довод в пользу этой гипотезы неотразим: Господь не мог допустить, чтобы воды всемирного потопа затопили святое место «и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла» (Бытие. 2:9). Это убеждение, разделяемое большинством средневековых космографов, скажется и на представлениях Колумба о форме земного шара.

Но, видимо, считая, что высота – недостаточная преграда для простого смертного, многие ученые полагали, будто земной рай отгорожен от обитаемых мест непроходимыми пустынями, а вдобавок к тому обнесен стеною до небес или огненной стеною или вход в него сторожит ангел с огненным мечом. На средневековых картах часто можно увидеть наверху фигурки Адама и Евы, окруженные стеной. Стремление отделить рай от обитаемых мест, а также воздействие мифа о блаженных островах заставляли некоторых картографов помещать святое место на острове.

В своей знаменитой книге Жеан де Бургонь свел воедино существовавшие представления о земном рае и со свойственным ему талантом нарисовал весьма впечатляющую картину. «А за землями и островами и пустынями государства пресвитера Иоанна, – сообщает его герой Джон Мадцевил, – ежели двигаться все время на восток, то не увидишь ничего, кроме высочайших гор и скал. Сказывают, там простираются земли тьмы, ще царит кромешный мрак и не видно ни зги ни днем, ни ночью. И те пустыни и земли тьмы длятся от побережья до самого земного рая, где недолго жили наш праотец Адам и праматерь Ева, и находится он на самом востоке у начала Земли. Но это вовсе не тот восток, откуда восходит солнце для нас на нашем полушарии. Ибо когда солнце находится на востоке над земным раем, то в наших краях наступает полночь из-за округлости Земли, о чем я уже говорил ранее». Далее великий путешественник потрясает читателя признанием: «О рае я не смогу рассказать должным образом, поскольку я не был там», – но это неожиданное признание лишь добавляет доверия к его словам, особенно вместе с оправданием: «Он слишком далеко находится, что извиняет меня, к тому же я не пребывал в добром здравии». (Закроем глаза на то, что славный рыцарь уже испил из источника вечной юности.) Не огорчайтесь, читатель, Мандевил все равно не разочарует вас: «Но я охотно расскажу вам, о чем поведали мне тамошние мудрые люди. Сказывали они, что земной рай – это самое высокое место во всем мире… Земной рай весь окружен стеною, и никто не знает, из чего она сложена, ибо вся она сверху донизу заросла вроде как мхом. И потому кажется, будто стена эта сложена не из природного камня или из иных материалов, для строительства стен пригодных. И стена эта идет с юга на север, имея один лишь проход, загороженный огнем, так что никто не сможет его миновать. Посреди рая из самой высокой его точки бьет источник, который разделяется на четыре потока, текущие в разные земли». Далее Мандевил подробно рассказывает о райских реках, отождествляя Фисон с Гангом, Гихон с Нилом, а Хиддекель с Тигром. И завершает свое описание очередным предупреждением не в меру ретивым паломникам: «Итак, вы поймете, что ни один смертный не сможет приблизиться к земному раю, ибо сухопутным путем никто не способен преодолеть пустыни, населенные хищными зверями, и высокие горы, и огромные отвесные скалы, и земли тьмы, каковых там немало. И по рекам также никто не сумеет подняться, ибо вода бежит столь стремительно и яростно и бурливо, стекая с высоты огромными волнами, что ни одно судно не сможет идти под парусом или выгребать против течения. И при том вода так ревет и производит такой оглушительный шум и ужасающий грохот, что человек на корабле не услышит другого, даже если будет кричать во весь голос. Многие великие властители, обуреваемые жаждой увидеть земной рай, неоднократно пытались подняться к нему по рекам в сопровождении сильных дружин, но недалеко они продвинулись в своих путешествиях. Многие умерли от истощения сил, выгребая против бурных волн. Другие ослепли, третьи оглохли из-за шума воды. Многие погибли и затерялись в волнах. Так что ни один смертный не сможет приблизиться к земному раю без особого на то соизволения Господа, и посему я ничего более не могу сообщить вам о том месте».

Общепринятым было мнение, что земной рай находится на востоке, ибо так указывала Библия. Но восток – большой. Основные разногласия начинались, когда пытливые умы брались уточнить местонахождение рая. Чаще всего космографы называли Великую Индию. Любопытное обоснование этой теории дает Равеннский аноним – неизвестный автор «Космографии» в пяти книгах, живший предположительно в VI в.: «Подобно тому, как пыльца пальм мужских особей несома бывает ветром к пальмам женских особей, так и благословенный аромат, животворный запах, доносящийся из земного рая, заставляет цвести растительность Индии, столь богатую благоуханиями». Вместе с тем наряду с Индией ученые указывали также на Цейлон, Молуккские острова, Сирию, Ливию, Дамаск, Землю Ханаанскую, Палестину, блаженные острова… Кроме того, существовала и не считалась еретической гипотеза о том, что райские кущи цветут на юге – за тропическим поясом, непреодолимым из-за адской жары. В частности, Данте в «Божественной комедии» поместил земной рай в Южном полушарии на вершине горы чистилища, которая является антиподом священной горы Сион близ Иерусалима. Наконец, нельзя было исключать и того, что земной рай находится на западе. Первым, кто выдвинул эту гипотезу и доказал ее не на словах, а на деле, был уже известный нам святой Брендан. Ведь именно на запад он направил корабль свой в поисках райской земли и нашел-таки ее в безбрежных просторах моря Мрака.

У читателя уже, возможно, возник недоуменный вопрос: а как же райские реки? Если в Библии ясно указаны Евфрат и Тигр (Хиддекель), то каким это образом их истоки могут находиться в Индии, а то и на Молуккских или блаженных островах? С чем с чем, а с реками Эдема у средневековых космографов никаких проблем не возникало. Дело в том, что в землеведении той эпохи утвердилась теория, согласно которой реки, берущие начало в одном месте, могли где угодно уходить под землю, протекать по подземным каналам огромные расстояния и возвращаться на поверхность за тысячи миль от истока.

Исидор Севильский утверждал, что четыре райские реки спускаются под землю прямо за пределами сада Эдемского и появляются на поверхности в дальних краях; и это авторитетное мнение получило отражение на некоторых средневековых картах. Французский философ Пьер Абеляр (1079–1142) полагал, что в Эдеме течет всего одна река, которая разветвляется на четыре потока за стенами райского сада; затем эти потоки исчезают под землей, а названия, данные им, относятся только к тем участкам рек, которые текут от выхода из-под земли до моря.

Поскольку две указанные в Библии реки (Гихони Фисон) так и не были точно идентифицированы, то изложенная теория легко позволяла отождествлять их с какими угодно великими реками. Мандевил придерживается самой распространенной теории: Фисон – это Ганг, Гихон – Нил; но были и другие мнения, когда в качестве истекающих из Эдема рек назывались Инд с Гангом и даже Янцзы с Хуанхэ.

Как говорилось, Новый Свет одним махом отобрал у Индии ее «чудеса». Но перво-наперво он отобрал у нее земной рай. Случилось это в августе 1498 г.

По своему духовному складу Колумб относился к ныне редкостному, а в ту пору весьма характерному типу людей, которые сочетали практицизм с мистицизмом. Что касается первого, то достаточно упомянуть весьма постыдный факт: видя, что заокеанские земли не приносят обещанных богатств, Колумб предложил королевской чете обращать индейцев в рабство. Вместе с тем Адмирал был истово религиозным человеком и, не будет преувеличением сказать, духовным подвижником. В составленной им книге библейских пророчеств он прямо заявляет: «Мой замысел достичь Индий осуществился вовсе не благодаря расчетам, математике, картам: просто исполнилось то, что предсказал пророк Исайя». Колумб искренне верил в свою божественную миссию – принести свет христианства язычникам и уповал на свое имя (букв.: – «Христа несущий»); он рвался к богатствам востока отнюдь не только за личной наживой – нет, он надеялся, что эти богатства будут использованы на организацию нового крестового похода для отвоевания Гроба Господня; наконец, он чаял проложить кратчайший путь к земному раю. По многим косвенным признакам можно сделать вывод, что поиск земного рая Колумб полагал одной из важнейших целей своих экспедиций; но, будучи достаточно здравомыслящим человеком, он понимал, что под эту высокую цель из монархов деньги не выбьешь, и благоразумно помалкивал. Вот золото Индий – другое дело.

Первые же впечатления Колумба от новооткрытых земель дышат предощущением близости земного рая: «Да поверят мне Ваши Высочества, что земля эта самая лучшая и изобильная, ровная и благодатная из всех земель, что есть на свете»; «…и так все прекрасно вокруг, что я не знаю, куда мне следует направиться в первую очередь…»; «Над бухтой – прекраснее ее еще не видели человеческие глаза – вздымались высочайшие горные цепи, и по склонам их струились чудесные ручьи»; «…здесь все было прелестнейшим на свете…» Так можно описывать земной рай, и не случайно одну из долин Эспаньолы Адмирал назвал Райской. Наконец, он прямо указывает на близость земного рая: «Правду возвещали святые богословы и мудрые философы, – рай земной находится на рубежах востока, потому что именно там лежит местность с мягчайшим климатом. Земли, ныне открытые… – это предел востока». При виде каждого нового острова Колумб все больше укрепляется в убеждении, что предначертанное ему открытие земного рая сбудется. И оно сбывается в августе 1498 г., во время третьей экспедиции за океан.