Текст книги "Америка несбывшихся чудес"

Автор книги: Андрей Кофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

А. Кофман
АМЕРИКА НЕСБЫВШИХСЯ ЧУДЕС

Посвящается историку Владимиру Мордвинцеву который написал бы эту книгу лучше меня, но не успел

О ЧЕМ ЭТА КНИГА?

Есть книги, тема которых становится сразу понятна из заглавия. Но эта книга – не из их числа. По своему содержанию она весьма необычна. А заглавие ее, хотя и кажется наиболее точным из всех возможных, все-таки оставляет простор для домыслов, разночтений и предположений. Вот почему автор не мог обойтись без вступления.

Итак, о чем эта книга? Она находится как бы на стыке двух наук, истории и географии, с антинаукой – то есть с фантазией, мифом, и верой. Это книга о подданной истории и о мнимых чудесах и открытиях. Она представит историю исследования Америки в новом и неожиданном ракурсе – как поиск различного рода химер и чудес.

* * *

Как известно, Колумб открыл Америку, прокладывая западный путь в Индию. Но далеко не все знают, что важной целью всех его четырех экспедиций за океан был поиск земного рая, расположенного, как указывалось в Библии, «на востоке». И между прочим, цели этой великий мореплаватель достиг, «открыв» преддверие земного рая в дельте реки Ориноко, о чем радостно и без тени сомнения извещал испанскую королевскую чету. А кроме того, Колумб настойчиво искал мифический остров Антилию Семи Городов, землю кинокефалов (людей с песьими головами), о которой рассказывал Марко Полог и остров амазонок Матинино.

Утвердилось представление, будто исследовательские и завоевательные экспедиции в Америку конкистадоры предпринимали с чисто практическими целями – для грабежа индейцев и колонизации новых земель. Однако на самом деле завоевание Нового Света в немалой степени являлось предприятием, так сказать, «фантастическим» – поскольку оно диктовалось прихотями разгоряченной фантазии конкистадоров.

Еще со времен античности в европейской культуре и науке укоренились различные географические мифы – сведения о далеких землях с их диковинными обитателями. А после того, как Колумб распахнул перед изумленными взорами европейцев громадные, ранее неведомые пространства, всеобщая вера в истинность этих мифов не только укрепилась, но и приобрела характер чуть ли не массового психоза. Ученые и путешественники уверенно предрекали, что в землях Нового Света обнаружатся золотые города и богатейшие государства амазонок, а к ним вдобавок – сирены, тритоны, грифоны, драконы, единороги, великаны, безголовые люди и прочие необыкновенные существа. Самое же поразительное, что их действительно находили, о чем свидетельствуют американские хроники XVI в., буквально переполненные сообщениями о чудесах. Фрагменты хроник и документов, приведенные в этой книге, позволят читателям убедиться, сколь необыкновенное впечатление производят свидетельства первопроходцев, которые нередко своими глазами видели диковинных обитателей чудесных земель и описали их в немалых подробностях

Как это ни странно звучит, но важнейшие географические открытия в Новом Свете были совершены именно в погоне за химерами, когда мощные отряды конкистадоров отправлялись на поиски источника вечной юности, царства амазонок, золотого города, серебряной горы. Причем в ходе этих экспедиций подчас складывались такие фантастические и захватывающие сюжеты, каким позавидовал бы рыцарский роман.

Чудеса оставили следы и на карте Америки. Название величайшей в мире реки Амазонки говорит само за себя. Но знаете ли вы, что с амазонками непосредственно связано и название полуострова Калифорния? А откуда взялись такие названия, как Патагония, Ла-Плата, Бразилия, Антильские острова? Все эти географические имена ведь тоже родились из мифов. О том, как они «прописались» на карте Америки, вы сможете узнать из этой книги.

* * *

Задача автора – не только рассказать увлекательную историю поисков всякого рода химер в Америке, но и объяснить, откуда возникли те или иные географические мифы и как они осмыслялись в европейской культуре на протяжении многих веков. Собранные воедино, эти занимательные факты обогатят и отчасти изменят сложившиеся представления об эпохе великих географических открытий. А это была поистине чудесная эпоха в истории человечества. Речь идет не только о грандиозных открытиях, перевернувших прежние представления о Земле, и не только о необыкновенных экспедициях, поражающих своей безрассудной смелостью, но и о неизбывной прямо-таки детской вере в чудо, столь свойственной удивительным людям того времени.

Возможно, эта книга изменит и некоторые затвердевшие стереотипы в восприятии конкистадоров, которых долгое время было принято малевать одними черными красками. Разумеется, автор далек от их идеализации. И все же плоские, подчас карикатурные портреты жестоких и алчных «рыцарей наживы» оказываются столь же далекими от истины, как и лакированные образы «рыцарей без страха и упрека». Духовный облик конкистадоров намного богаче и сложнее заданных схем. Эти неординарные люди стали порождением необыкновенного времени и распахнувшегося перед ними чудесного американского пространства.

Глава первая
ЕВРОПА В ОЖИДАНИИ ЧУДА

Сразу предупредим: глава эта вводная. Ее действие будет развиваться преимущественно в Европе. Но обойтись без нее нельзя, как невозможно начинать жизнеописание Колумба, – не помянув о его европейских мытарствах, – прямо с 12 октября 1492 г., когда предрассветную тишину огласил ликующий крик марсового Родриго де Трианы: «Земля впереди!»: «Вслед за вступлением еще и введение!» – подосадует читатель. Конечно, куда интереснее было бы начать прямо с того, как доблестные испанцы вступили в битву с амазонками или приблизились к легендарной стране Сибола Семи Городов, да только тогда очень многое в этой книге вызовет недоумение. Действительно, останется непонятным, откуда взялись в сознании испанцев все эти люди с песьими головами, и безголовые, и одноногие, и с рыбьими хвостами, и прочие, и прочие диковины? И почему европейцы так упорно, без тени сомнения, верили в их существование? И наконец, почему именно в Америке они ожидали их обнаружить?

ПРЕДЕЛЫ ЗЕМЛИ ОБИТАЕМОЙ

А чтобы ответить на эти вопросы, прежде всего давайте взглянем на Землю глазами людей XV в. Даже в наше время, когда планета обследована, казалось бы, вдоль и поперек, и то находятся обоснования для поисков диковинных существ – скажем, лох-несского чудовища или снежного человека. А ведь европейцы эпохи великих географических открытий имели куда больший простор для воображения и домыслов. Попробуем очертить приблизительные границы ойкумены – обитаемой земли, известной западноевропейцу XV в.

Но предварительно надо сделать одну существенную оговорку. Археологические находки в Америке неопровержимо свидетельствуют о том, что из европейцев в Новом Свете задолго до Колумба побывали финикийцы, затем римляне, затем викинги. Но когда бы и куда бы ни заносило мореплавателей и путешественников, конкретное географическое открытие, в полном смысле этого слова, совершается в истории всего один раз, – тогда, когда оно становится всеобщим достоянием многих народов, входит в их науку и культуру и вносит изменения в сложившийся образ мира. Поэтому, говоря о европейской ойкумене, мы очерчиваем границы той части земной поверхности, о которой грамотный западноевропеец XV в. имел хоть сколько-нибудь точные географические представления.

На севере эта граница пройдет по Скандинавскому полуострову и захватит Исландию, хотя многие ее по-прежнему отождествляли с легендарной страной Туле и рассказывали о ней всякие небылицы. О Туле, самом северном острове, впервые поведал древнегреческий исследователь и географ Пифий, живший во времена Александра Македонского. Пифий, совершивший около 330 г. до н. э. плавание на северо-запад Европы, изложил результаты своей экспедиции в работе «Об океане», известной только по упоминаниям других античных авторов. На протяжении многих веков шли споры о легендарной Туле: ее отождествляли то с Норвегией, то со всей Скандинавией, то с одним из Шетлендских или Оркнейских островов, но чаще всего с Исландией.

На западе границы известного мира простирались до Азорских островов, открытых португальцами в 1419 г., на юго-западе – до островов Мадейра и Канарских островов. В сущности, западной границей ойкумены оставался неизведанный Атлантический океан, или, как его нередко обозначали на картах, Марэ Тенеброрум – море Мрака. Подробнее о его восприятии мы поговорим позже.

На востоке лежала загадочная Московия, откуда иногда появлялись диковинные посольства. А за Московией на восток и на север простирались земли Тьмы – безмерная Сибирь, о которой до Западной Европы не доходили даже небылицы. Тьма она и есть тьма.

Южная граница известного мира захватывала северное побережье Африки; дальше на юг пролегал раскаленный экваториальный пояс, который со времен античности многие космографы считали необитаемым по причине адской жары. Ожесточенные споры велись и о том, есть ли жизнь «по ту сторону» экваториального пояса, или же он обозначает пределы обитаемой суши.

На юго-юго-востоке граница известного мира проходила по Египту, а за ним была таинственная Эфиопия, ее со времен ранней античности космографы располагали вблизи Индии, но, бывало, и путали с Индией. Между прочим, Египет нередко считался азиатским государством. Западноевропейцы XV в. имели достаточно полные представления о Ближнем Востоке и Малой Азии, где прошлись завоевательными походами и греки, и римляне, и крестоносцы; а впоследствии неутомимые венецианские купцы вели здесь оживленную торговлю, доставляя в Европу весь набор экзотической восточной роскоши. О Средней Азии и об Аравийском полуострове имелись уже довольно смутные представления, а дальше лежали легендарные манящие земли Индии, Катая (Китая) и Сипанго (Японии). Между прочим, о существовании Китая грекам и римлянам стало известно лишь во II в.; до этого времени считалось, что Индия находится на краю земли и с востока омывается морем. В страны Дальнего Востока из Европы пробирались лишь единицы, и далеко не всем удавалось возвратиться назад; поэтому вплоть до XV в. каждое такое путешествие становилось большим событием. Оно часто получало отражение в книжно-письменном слове, но вместе с тем записки путешественников ясно показывают, что об Индии и странах Дальнего Востока европеец в средние века знал куда больше фантастических небылиц, нежели подлинных фактов.

^{Люди-монстры. Из «Всемирной хроники» Гартмана Шеделя. Аугсбург, 1497 г.}

Итак, если вы откроете карту Земли и мысленно выделите указанные границы, то наглядно увидите, насколько небольшим был мир, известный западноевропейцу к XV в. Между прочим, границы этого мира не намного расширились со времен античности. Это был, в сущности, островок в океане неведомого. Да и в нем находилось место для фантастических домыслов: так, средневековые умы с легкостью селили людей с песьими головами в Скандинавии или в Хорватии. А уж за границами этого круга, в далеких неведомых землях, могли встретиться самые диковинные существа и необыкновенные города и государства. Восприятие земного пространства людьми той далекой эпохи уместно сравнить с нашим представлением о внеземном пространстве. Мы склонны верить, что там, в неизведанной вселенной, жизнь может процветать в самых причудливых формах. И оттуда, из космоса, умопомрачительные твари вторгаются в наше сознание через экраны телевизоров, отнюдь не всегда вызывая усмешку или недоверие обывателя.

Важно подчеркнуть еще вот что. Даже в узких границах относительно известной части Земли европеец воспринимал нормативным лишь христианский мир – какие бы безобразия и жестокости в нем ни творились. Все, что находилось за пределами христианского мира, изначально воспринималось как мир аномальный, непредсказуемый, опасный, чреватый всевозможными смещениями нормы. И чем дальше отстояли земли от христианского «центра», тем более вероятными предполагались всякого рода отклонения от привычных форм жизни. Эти отклонения распространялись как на климат и природные условия, так и на обитателей и их нравы.

Взять, к примеру, близкие к экватору области Африки: там нестерпимая жара, там пустыни, а значит, в этих ненормальных условиях обыкновенные люди жить не могут. Зато там вольготно себя чувствуют скиаподы, или тененоги. Эти люди имеют всего одну ногу, но огромную и со здоровенной ступней, которая служит им своего рода зонтиком от солнца. Когда дневной зной становится нестерпимым, они ложатся на землю, воздымают свою единственную ногу и прохлаждаются в тени ступни. И при этом, как пишет средневековый автор, «они бегают так быстро, что никому не удастся догнать их, а плавают в море еще быстрее, чем бегают по суше».

А если заглянуть в те области, которые находятся на максимальном удалении от нормативного мира? Они лежат на обратной стороне земли, в Южном полушарии. Ясное дело, никто туда не заглядывал, а многие полагали, что и сделать это невозможно из-за раскаленного тропического пояса, убивающего все живое. Но предполагать и воображать не возбраняется. Так вот, еще с античных времен предполагалось, будто там обитают «антиподы» – люди наоборот, ходящие вверх ногами, живущие шиворот-навыворот. Что же касается воображения, то в этом звене оно давало сбой, ибо никто точно не брался обрисовать облик антиподов; и если средневековому граверу ничего не стоило изобразить какого-нибудь скиапода или человека с шестью ногами и двумя головами, то с антиподами возникали изрядные трудности, и такие изображения нам не встречались.

Говоря о средневековой вере в чудеса, надо учитывать еще одно обстоятельство – иные представления о границах возможного. Расскажи любому современному подростку о тененоге или о стетокефалах, у которых лицо расположено на груди, а головы вовсе нет, – и он категорично заявит: вздор все это, выдумки, сказки. А спросишь, почему же? – так он отрежет: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!» И еще усмехнется: да как же ученые люди могли верить в этакую чушь? У подростка, изучившего основы естественных наук, уже сложились определенные представления о границах возможного на нашей планете, и потому со своей точки зрения он прав. Он еще может поверить во всякую чертовщину, но вот допустить существование на Земле целого народа безголовых людей он уже не способен (если, конечно, сам имеет голову на плечах). Вместе с тем даже в конце XVI в. находились вполне светлые и образованные умы, которые с готовностью верили этому Люди той далекой эпохи имели совершенно иные представления о границах возможного. К тому же не будем забывать об их глубокой религиозности, которая позволяла им мыслить иначе. «Это может быть, потому что может быть все» – вот как они думали, веруя во всемогущество Бога, устроителя вселенной.

ВЕСКОЕ КНИЖНОЕ СЛОВО

Все, о чем мы говорим, подпитывало, стимулировало веру в чудеса далеких земель, как воды питают дерево. А взрастало и расцветало это пышное древо чудес на почве книжно-письменного слова. Да, прежде всего именно книги придали аморфным фантазиям вполне определенные, зримые и оттого достоверные очертания; именно книги сыграли главную роль в укоренении, распространении, утверждении тех многочисленных мифов и химер, которые впоследствии столь уверенно «прописались» в Новом Свете.

Но прежде чем приступить к обзору книжных источников, необходимо отметить один очень важный момент. Речь пойдет о самом восприятии книги – а оно в далеком прошлом было совсем иным, чем теперь. Мы уже издавна приучены к тому, что печатное слово может лгать. Публикуемая ложь стала как бы в порядке вещей, и оттого наше доверие к книге в большой мере подорвано. А в средние века, да и в XVI в. к печатному слову во всех слоях общества сохранялось самое благоговейное отношение. Почему? Да потому что вплоть до XV в., когда началось развитие книгопечатания, книги были большой редкостью и большой ценностью. Их в основном переписывали от руки – и можно себе представить, что это был за труд: буква за буквою ровным почерком без клякс и помарок переписать сотни страниц… Библиотеки имелись лишь в монастырях да во дворцах. Книгу ценили, к ней относились как к источнику мудрости и знаний. В сознании людей того времени понятия «книга» и «ложь», как правило, не совмещались. И потому, по крайней мере люди среднего сословия, написанному верили безоговорочно, даже если это был рыцарский роман, не говоря уже о научном трактате. Какие книги имеются в виду? Книжно-письменные источники заморских «чудес» чрезвычайно богаты и разнообразны. Их обстоятельный перечень занял бы не один десяток страниц, поэтому мы сгруппируем их и кратко охарактеризуем, выделяя лишь наиболее значительные имена и произведения.

АНТИЧНЫЕ АВТОРИТЕТЫ

К античным авторам ученые средневековья и особенно эпохи Возрождения питали особое доверие. Ведь они были основоположниками многих наук, то есть классиками, а к родоначальникам положено относиться с уважением. И вообще древняя мудрость внушает к себе благоговейное отношение, при случае возмещая недостаток мудрости переизбытком древности. Поэтому любые утверждения античных авторов, особенно наиболее авторитетных, обычно воспринимались как истина в последней инстанции. Напомним, к примеру, сколько времени, сил и жертв понадобилось, чтобы пересмотреть систему Птолемея [1]1
  Птолемей Клавдий (ок. 90 – ок. 160) – великий астроном, математик, географ из Александрии. Обосновал геоцентрическую систему мира (то есть Земля находится в центре, а Солнце и планеты вращаются вокруг нее), опровергнутую лишь в 1543 г. Коперником.


[Закрыть]. И сколько тысяч книг родилось из рассказа Платона об Атлантиде.

Так вот, античные авторы стали не только родоначальниками главных наук, но и родоначальниками многих географических и зоологических фантазий и химер, которые впоследствии составили, так сказать, «золотой фонд» европейской мифологии. Упаси бог обвинять достопочтенных древних писателей в сознательном обмане. Нельзя сомневаться в том, что они горели желанием послужить делу истины и вполне добросовестно сообщали добытые факты, уверенные в их достоверности. А вот где и как они их добывали – остается только догадываться.

Пальма первенства в этой области, бесспорно, принадлежит четырем античным авторам – двум грекам и двум римлянам. Грек Ктесий Книдский, живший в IV в. до н. э., был придворным лекарем персидского царя Артаксеркса II и успешно совмещал профессиональные занятия с увлечением историей и географией. Видимо, царь отличался отменным здоровьем и не очень утруждал своего лекаря, коль скоро тот смог написать огромный двадцатитрехтомный труд «Персика», посвященный истории Ассирии, Мидии и Персии, а также трехтомный труд «Индика» – об Индии. И эта книга, больше похожая на сборник сказок, чем на географическое сочинение, была битком набита ошеломительными сведениями об индийских диковинах. Для греков книга Ктесия Книдского явилась первым собранием подробных сведений об Индии, и другие греческие писатели охотно на нее ссылались как на вполне авторитетный источник (книга, увы, и сохранилась лишь в отрывках у более поздних авторов). Важно подчеркнуть: именно Ктесий Книдский сложил и утвердил образ Индии – «станы чудес», державшийся в сознании европейцев и в европейской культуре вплоть до XVII в.

Многие сообщения Ктесия Книдского – в том числе и вполне фантастические – подтвердил древнегреческий географ и этнограф Мегасфен. В отличие от первого, он действительно-таки побывал в Индии, куда направился по поручению царя Селевка I во главе посольства и где прожил с 302 по 291 г. до н. э. По примеру Ктесия Мегасфен написал труд с таким же заглавием – «Индика», ставший лучшим и, пожалуй, наиболее достоверным описанием Индии в античную эпоху Он рассказал о богатом животном и растительном мире Индостана, об индийских кастах, о буддизме и создал идеализированный образ брахманов – мудрецов и праведников, обретающих счастье в простой, непритязательной жизни. Впоследствии буддийский брахман (брамин) станет излюбленным персонажем морализаторской литературы средневековья, образцом, по сути дела, христианских добродетелей. Но наряду с правдивыми сведениями Мегасфен сообщает о людях в три пяди высотой, которые воюют с журавлями и куропатками; о дикарях с вывернутыми ступнями – пятки спереди, а пальцы сзади; о безротых, об окиподах (букв.: быстроногих), умеющих бегать быстрее лошадей; об энотокетах (букв.: спящих на ушах) сушами до земли и обладающих такой силой, что вырывают деревья с корнем; о людях с собачьими ушами и одним глазом посередине лба; о всеядных амикторах (букв.: безносых) с верхней губой, нависающей над подбородком, и о прочих созданиях в том же роде.

И вот что примечательно. Великий римский географ Страбон (64/63 до н. э. – 23/24 н. э.), пожалуй, самый здравомыслящий из античных географов, эти сведения Мегасфена категорически называет «чистой фантазией». Но, несмотря на огромный авторитет римского ученого как в античности, так и в средние века, этот его приговор никто словно бы не слышит. Потому что не желает слышать. Здесь выявляется коренное свойство средневекового (да и не только) сознания: внутренняя потребность человека верить в иные, глубоко чуждые, противоположные формы жизни, необходимые, может быть, прежде всего для ощущения и утверждения нормы собственного бытия.

Греков цитировали римляне, которые, как известно, относились к эллинской науке с величайшим почтением. Сведения Ктесия Книдского и Мегасфена об Индии использовал и знаменитый римский писатель и ученый Плиний Старший (23/24-79), автор колоссального энциклопедического труда в тридцати семи книгах под названием «Естественная история». Чего в нем только нет! В первой книге Плиний дает перечень греческих и римских источников, на которые он опирался в своей работе (около четырехсот авторов), во второй – освещает общие вопросы физической географии, книги с третьей по шестую посвящает страноведению по континентам (Европа, Азия, Африка), седьмую книгу – людям, а далее по несколько книг уделяет животным, растениям, лекарствам растительного происхождения, лекарствам животного происхождения, металлам, камням, а также художникам и произведениям искусства.

Нашлось в этой энциклопедии немало места и всякого рода диковинам. Вот лишь один пример: «У самых дальних границ Индии, в верховьях Ганга, – пишет ученый, – живут безротые люди. Говорят, ртов у них совсем нет, а тела очень шероховатые, и прикрывают они свои тела листвою. Питаются же эти люди, сказывают, одним только воздухом да запахами, кои вдыхают через нос. Воистину они не едят и не пьют, а пищею им служат различные запахи корнеплодов, цветов и диких яблок, каковые они во время долгих скитаний всегда носят с собою, дабы иметь что нюхать. А более сильные запахи, сказывают, могут убить их».

У средневековых авторов сочинение Плиния пользовалось непререкаемым авторитетом. И не меньший успех имело сочинение другого латинского писателя, Юлия Солина, жившего в III в., – книга «Собрание вещей достопамятных». Название говорит само за себя. Солин заимствовал у античных авторов (больше всего у того же Плиния) разного рода достопримечательности, курьезы и небылицы из области географии и объединил их в занимательный сборник в жанре «всякая всячина». И надо сказать, книга эта впоследствии вызывала к себе самое серьезное отношение. Главное же, она стала прародительницей чрезвычайно популярного жанра средневековой литературы – так называемых mirabilia, описаний всевозможных чудес света. А поскольку интерес человека ко всему из ряда вон выходящему никогда не иссякал да и вряд ли иссякнет, то этот жанр в измененном виде дожил до наших дней, чему свидетельством является и наша книга.

ЭНЦИКЛОПЕДИИ И КОСМОГРАФИИ

В античности и в средние века географии как науки в том виде, в каком мы ее знаем, фактически не существовало. Да и само слово «география» использовалось исключительно редко. География в нашем понимании входила составной частью в более широкий свод знаний под названием «космография» – науки почти всеобъемлющей, куда наряду с топографией включались зоология, ботаника, метеорология, геология, этнография. Вот почему такие сочинения неизбежно принимали энциклопедический характер, отраженный и в их стандартных названиях: «Образ мира» или «Об образе мира». Имелся в виду преимущественно образ подлунного мира, поскольку небесными сферами занималась другая наука, астрология. Сами названия этих книг как бы определяли их грандиозную сверхзадачу – создать систематическое описание Земли и ее обитателей. Трудов подобного типа было написано изрядное количество. Упомянем лишь некоторые, наиболее известные.

* * *

Одним из первых энциклопедистов средневековья стал Исидор Севильский (560/570-636), епископ Севильи. Главный труд его жизни – «Этимологии» или «Начала» в двадцати книгах – представляет собой самую основательную попытку систематизации знаний того времени. В нем содержатся сведения из области литературы, права, медицины, зоологии, агрономии, географии. Последней посвящены книги тринадцатая и четырнадцатая. Свое описание ойкумены Исидор начинает с Индии, которую характеризует следующим образом: «Там горы золота под охраной драконов и грифов и бесчисленное множество людей-монстров». Ясно названы три основные приметы Индии: золото, чудовища-звери и чудовища-люди. Запомним эту емкую формулу – на протяжении многих веков она определяла облик Индии, затем была отнесена к новооткрытой Америке, глубоко вошла в сознание конкистадоров и в немалой степени определяла их поиски. Далее в своем сочинении Исидор сообщает фантастические сведения, почерпнутые большей частью у Ктесия и Мегасфена. В энциклопедии приведена карта мира, ставшая образцом для картографов на много веков вперед, и чертеж двенадцатилучевой розы ветров с подробным описанием свойств каждого из ветров – он также прочно вошел в средневековую науку. Труд Исидора Севильского был одним из самых авторитетных источников для последующих космографов.

Как и прочие сочинения подобного рода, он преимущественно представлял собой компиляцию – то есть собрание сведений, позаимствованных из других книг. В наше время, когда говорят: «Это компилятивная книга», то подразумевают несамостоятельность автора, эпигонство, а то и попросту интеллектуальное воровство. В средние века к компиляции относились совершенно иначе. Наоборот – это был самый почтенный, самый основательный род научной деятельности. Сведения заимствовались из авторитетных сочинений, поэтому компилятивные книги вызывали куда больше доверия, чем оригинальные сочинения. (Сказанное служит оправданием и для автора этой книги, которая, в сущности, тоже представляет собой компиляцию – собрание сведений из различных источников, указанных в конце книги.)

Сочинение «Об образе мира», составленное неизвестным автором около 1100 г. в основном по латинским источникам, в течение трех столетий пользовалось неизменным успехом и само послужило кладезем сведений для последующих ученых. Оно включало в себя и рассказ о чудесах Индии, видимо заимствованный из «Собрания вещей достопамятных» Солина. Вообще, рассказы об индийских «чудесах» входили в многочисленные «Образы мира» как бы на правах обязательного элемента и стали чуть ли не законом жанра.

Так, из книги «Об образе мира» индийские псоглавцы, безротые, тененоги и прочие диковины перекочевали в популярную немецкую энциклопедию «Светильник», созданную в конце XII в. и позднее переведенную на датский, голландский и чешский языки. Прочно обосновались они и в книге «Императорские досуги». Ее автор, знаменитый космограф Гервазий Тильберийский, предназначил ее для развлечения императора Священной Римской империи Отгона IV. Книга состоит из трех частей: в первой говорится о богословских проблемах, во второй речь идет о географии, а в третьей, по словам автора, – «о чудесах каждой из областей, хотя и не обо всех, но обо всем понемногу». Об огромной популярности этого труда говорит обилие сохранившихся рукописей.

С такими сочинениями успешно соперничала поэма «Образ мира», созданная в 1245 или 1247 г. неким Госсуэном из Меца. Позже он добавил к ней еще четыре тысячи стихов. Написанная живым разговорным языком, эта поэма доносила географические знания до тех, кто за недостатком образованности не мог осилить высоколобые сочинения профессиональных космографов. Монументальная энциклопедия «Зерцало мира» (XIII в.) Винцентия Бовезского представляет гигантский свод сведений из различных источников, которые автор на манер Плиния тщательно перечислил. Немало места в книге уделено описаниям Азии. И разумеется, автор никак не мог пройти мимо ее пресловутых чудес.

Трактат «Образ мира» (1410) французского кардинала и космографа Пьера д'Айи был настольной книгой Колумба. Сохранился принадлежавший Колумбу экземпляр этой книги: на ее полях насчитывается восемьсот девяносто восемь пометок, комментариев, размышлений великого мореплавателя. На космографию французского кардинала ссылался Колумб в спорах с португальскими и испанскими географами. Пьер д'Айи, горячий сторонник теории шарообразности земли, поддерживал выдвинутую еще античными учеными идею путешествия в Индии западным путем через океан. При этом он значительно преуменьшал размеры Земли и считал, что плавание займет совсем немного времени.

Средневековые космографы с простодушием и отвагой скорее поэтов, нежели ученых, рассказывали о том, что доподлинно знали, и о том, что знали по слухам, и о том, чего вовсе не знали, нисколько не смущаясь тем, что последнего в их сочинениях было больше всего. Но и об этих недостоверных и непроверенных фактах они говорили как о чем-то общеизвестном и несомненном, основываясь прежде всего на авторитете античных авторов, которые сами по себе выступали как бы гарантами правдивости. Так, автор упомянутой книги «Об образе мира» в посвящении замечает: «Я не поместил в этот труд ничего такого, чего не одобряет мнение древних».

Авторитет – коварная вещь. Обратим внимание, насколько осторожен Плиний: рассказывая о безротых, он постоянно подчеркивает, что сообщает сведения с чужих слов. Средневековые же ученые, ссылаясь на Плиния, вовсе не обращают внимания на это обстоятельство и представляют его сведения уже как бы проверенными и не подлежащими сомнению.

А суждения античных авторов подкреплялись ссылками на авторов пусть и не столь древних, но также весьма почтенных и, наконец, на рассказы современников. Ведь если какие-то сведения, скажем, о тех же безротых сообщаются на протяжении полутора десятков веков и в сотнях книг, то разве одно это не служит доказательством их достоверности? Впрочем, при средневековом доверии к письменному слову хватило бы, может, и одного книжного сообщения, чтобы любую фантазию превратить в непреложный факт. Не будем забывать к тому же, что речь идет все-таки не о сборниках сказок, а о научных сочинениях, создававшихся самыми просвещенными людьми своего времени. А к вескому научному слову во все времена существовало особое доверие.