Текст книги "Америка несбывшихся чудес"

Автор книги: Андрей Кофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

В декабре 1540 г. Сото остановился на зимовку в индейском селении, выгнав оттуда его обитателей. Месяц прошел спокойно, и конкистадоры, потеряв бдительность, перестали выставлять охрану. Однажды ночью индейцы обрушились на испанский лагерь сразу с четырех сторон. Вспыхнули соломенные крыши хижин, и ветер мигом разметал пламя по всему селению. Спросонок испанцы не могли отыскать оружия, выскакивали в чем мать родила из горящих домов и попадали под тучи стрел. Рухнули загоны для скота, свиньи с пронзительным визгом носились в огне, как черти в аду, сметая все на своем пути. Обезумевшие лошади сорвались с привязей и с грюмким ржанием врассыпную ринулись во тьму. Они-то и спасли положение, до смерти перепугав индейцев.

Восходящее солнце высветило унылую картину. Раздетые люди беспомощно толпились вокруг костров посреди пепелища. Сгорели одежды и седла, шатры и съестные припасы, в огне оплавились мечи, пики и алебарды. Погибло сорок солдат и полсотни лошадей. И самое печальное: от могучего стада свиней, взращенного с такими трудами буквально по поросеночку, осталась всего-то сотня голов!

Сото приказал солдатам сплести из травы циновки и прикрыть обнаженные тела, соорудить кузницу и перековать испорченное оружие, так что следующую атаку он ожидал в полной боевой готовности. Индейцам пришлось отступить.

Иной бы не вынес такого удара судьбы, махнул бы на все рукою да и повернул к кораблям, благо свинины на обратный путь все равно с избытком хватало. Но истинного конкистадора никакие беды остановить не могли. Наступила весна, и конкистадоры вновь устремились вперед, в неведомое, и опять с непрерывными боями. О проводнике Педро в хрониках экспедиции больше не поминается – видимо, испанцы казнили лгуна. Теперь Сото сам вел экспедицию, вел наугад, поворачивая то к северу, то к югу, но в целом придерживаясь западного направления. Характер местности изменился. На пути попадались бесчисленные озерки, старицы, речушки и протоки, которые сильно затрудняли продвижение войска. Все говорило о близости огромной реки.

^{Эрнандо де Сото}

Солдаты голодали. Свинина вновь была под запретом, ибо оставшимся хрюшкам генерал-капитан предписал без помех размножаться. И они с удвоенным усердием восполняли свое поголовье. Но до чего же мучительно брести с пустым желудком и слушать, как позади зазывно хрюкают сочные куски жареного мяса, грудинки и сала, копченые окорока, головы ветчины и связки колбас!

И вот распахнулась в своей первозданной мощи река, великая Миссисипи. Противоположный берег еле проглядывает, быстрые воды несут деревья и коряги…

Но ничто, никакие препятствия не способны остановить Сото на пути к золотой стране. За месяц испанцы построили четыре большие лодки и благополучно переправили на западный берег все войско, разумеется включая свиней. Здесь Сото на манер древних греков «сжег корабли», показывая, что отступать не намерен. Только не сжег их, а приказал разбить в щепы и аккуратно вынуть все металлические крепления.

Вновь пошли старицы, болота да протоки, а потом еще того хуже – невероятно густые и высокие тростниковые заросли. Пробившись через все преграды, испанцы вышли в плодородные долины современного штата Арканзас и встали на длительный отдых. Люди набирались сил, а свиньи без устали плодились.

Экспедиция двинулась дальше на запад. Гостеприимные долины сменились необозримыми дикими чащобами без единой проторенной тропки. Отряд с трудом выбрался к реке Арканзас, где и разбил лагерь на зимние месяцы 1541–1542 гг. К тому времени войско испанцев, высадившееся во Флориде, истаяло почти наполовину. Лишь свиньи все плодились и плодились.

Разведывательные отряды, посланные по разным направлениям, возвращались с неутешительными вестями, – повсюду глушь, дикость, безлюдье. И все же в марте Сото вновь тронулся в путь. Он двинулся на юг, вдоль правого берега Миссисипи, выбрав из всех возможных самый тяжелый маршрут – через огромные топи и густые тростниковые заросли.

В мае 1542 г., измученный лихорадкой, обессиленный и отчаявшийся, Эрнандо де Сото умер в возрасте сорока двух лет. К тому времени одна только его, генеральская, доля в стаде составляла семьсот свиней. Их честно разделили между солдатами, так что тризна получилась пышная.

^{Индейский вождь с палицей в руках} 

Соратники хоронили Сото ночью, тайно, опасаясь, как бы индейцы после ухода конкистадоров не выкопали тело и не надругались над ним. А наутро объявили туземцам, что генерал-капитан почувствовал себя лучше, и даже устроили по этому поводу показные празднества. Однако индейцев оказалось не так-то просто обмануть: они заподозрили, что вождь бледнолицых умер, и даже догадались о месте его захоронения, указывая на него друг другу неприметными жестами. И тогда конкистадоры нашли Сото другую могилу – такую, где бы его уж точно никто не потревожил. Ночью тело умершего извлекли из земли, поместили в заранее заготовленную дубовую колоду и затопили в одном из рукавов Миссисипи.

Перед смертью Сото назначил своим преемником Луиса де Москосо. Тому упорства и целеустремленности тоже было не занимать, и он продолжил поиски золотой страны. Москосо направил войско на северо-запад, пересек безлюдные пустыни, вступил в южные области Великих равнин и, очевидно, дошел до восточных подножий Скалистых гор. Припасы кончались, обувь износилась, одежды истлели, и солдаты, закутанные в звериные шкуры, напоминали орду дикарей. Всем уже стало ясно, что богатых городов в этих землях им не сыскать. И Москосо приказал поворачивать назад.

Тяжким и долгим оказался обратный путь. Съестные припасы приходилось отнимать с боями у индейцев. В стычках и от истощения люди гибли один за другим. В конце декабря конкистадоры добрели до Миссисипи и перезимовали в отбитом индейском селении. За зиму умерло еще несколько человек, среди них и Хуан Ортис. Жаль, так и не довелось ему увидеть родную Севилью.

К марту 1543 г. испанцы построили семь бригантин, но из-за весенних разливов великой реки смогли отплыть лишь в июне. Путь по реке оказался не менее опасным, чем по суше. Вскоре реку перегородила тысяча индейских каноэ, некоторые из них вмещали до полусотни воинов. Под градом стрел бригантинам все же удалось прорваться сквозь засаду, но еще десять дней индейцы непрерывно преследовали чужеземцев. Наконец великая река доставила корабли к морю.

Не имея ни компаса, ни карт, Москосо направил свои суда на запад вдоль побережья Мексиканского залива. Испанцам несказанно повезло с погодой, и через пятьдесят три дня они достигли реки Пануко, тем самым как бы завершив оборвавшийся путь экспедиции Нарваэса.

Бесславным получилось возвращение трехсот одиннадцати уцелевших конкистадоров. За четыре года напрасных странствий загублено шесть сотен людей и не добыто ни грамма золота. Плачевный итог!

Ничего не поделаешь: на горькой ноте придется завершить этот рассказ. Зато следующий окажется повеселее.

МИРАЖ СТАНОВИТСЯ РЕАЛЬНОСТЬЮ

В Мексике между тем тоже не дремали. Сообщения Кабесы де Ваки взбудоражили всю столицу вицекоролевства.

Тут кстати вспомнили некоего индейца по имени Техо, состоявшего в услужении у бывшего правителя Новой Галисии Нуньо де Гусмана. В 1530 г. этот индеец рассказывал своему хозяину будто его покойный отец был торговцем и часто совершал поездки на север, во внутренние области материка, торгуя перьями для головных уборов, и возвращался оттуда с большим количеством золота и серебра. Так вот, Техо, будучи мальчиком, пару раз сопровождал отца в этих поездках и видел города, сравнимые по величине с Мехико. Существовало, уверял он, семь таких городов, а в них целые кварталы занимали мастерские золотых и серебряных дел мастеров…

Нуньо де Гусман был не из тех, кому такие вещи надобно повторять дважды. Он жил по принципу: сказано – сделано. Сказано кем-то – сделано самим. Услышал об амазонках – тут же отправился на их поиски. Услышал о семи городах – немедленно собрал четыре сотни конкистадоров и несколько тысяч индейцев и ринулся на север. Но до вожделенных городов он не дошел: на полпути его настигла весть о том, что из Испании возвратился его злейший враг Эрнан Кортес, облеченный властью и титулами. Обеспокоенный, Гусман поспешил назад, оставив часть людей в селении Кульякан, которое вскоре стало северным форпостом испанцев в Мексике и базой для новых экспедиций. За свои злоупотребления Гусман угодил в тюрьму, а затем умер и Техо.

Однако слова его не умерли. И когда в Мексике объявились скитальцы из экспедиции Нарваэса с рассказами о богатых северных городах, все уже знали, что городов этих – семь. Почему все же семь? Можно предположить, что в этой мифической стране на севере Мексики встретились и слились две легенды: индейская и европейская. Индейская повествовала о семи священных пещерах на севере, с которыми отдельные племена связывали свое происхождение, – эта мифическая прародина народов науа и называлась Чикомосток (букв.: семь пещер). А европейская легенда нам уже знакома: конечно же это Антилия Семи Городов.

В главном все сведения сходились и не вызывали сомнений. Шумная конкистадорская братия волновалась и настраивалась на новый завоевательный поход. Однако дон Антонио де Мендоса, назначенный вице-королем Новой Испании в 1535 г., был совсем не таким человеком, как Нуньо де Гусман, Он привык действовать по принципу «семь раз отмерь – один раз отрежь». Дон Антонио слишком хорошо понимал, во что обойдется широкомасштабная экспедиция, но упускать своего шанса ему тоже не хотелось. И, поразмыслив на сей счет, он принял воистину соломоново решение: послать небольшой разведывательный отряд на поиски семи городов. Ежели сведения подтвердятся – тогда он не пожалеет затрат на снаряжение войска; если же нет – еще раз возблагодарит Господа за дарованное ему благоразумие.

Кого же поставить во главе отряда? Нужен человек опытный, знакомый с обычаями туземцев и с индейским языком жестов. Вице-король обратился к участникам экспедиции Нарваэса Андресу Дорантесу и Алонсо дель Кастильо. Те наотрез отказались. Им приключений на всю жизнь хватило.

Что ж, оставался Эстебанико. Мендоса купил негра у Доранте-са, и тут уж вопрос «хочу – не хочу» не стоял: раб обязан идти, куда прикажет хозяин. Между тем Эстебанико был вовсе не против своего назначения – он только обрадовался. Еще бы: презренный раб вдруг становится важной персоной, проводником отряда! Кто же откажется от такого подарка судьбы?

У вице-короля достало благоразумия не доверяться полностью негру Чего только не наплетет раб, чтобы угодить своему хозяину! Над негром нужен надзор людей серьезных, проверенных, не склонных к сочинению небылиц. Конкистадоры в этом смысле ненадежны: любой слух принимают на веру. Вряд ли найдешь более подходящих людей для столь ответственного дела, чем особы духовного звания. И выбор вице-короля пал на двух монахов-францисканцев – фрая Онорато и фрая Маркоса.

Последний, назначенный начальником отряда, успел изрядно повидать земли Нового Света и достойно зарекомендовал себя. Француз родом из герцогства Савойского в Италии, он прибыл в Мексику в 1531 г., затем побывал в Перу, участвовал в экспедиции Белалькасара в Кито, возвратился в Мексику. Привлекал он еще и тем, что, помимо тягот походной жизни, познал основы картографии и навигации и при надобности смог бы точно проложить маршрут в страну семи городов.

В ноябре 1538 г. Эстебанико и фрай Маркос получили подробнейшие инструкции от вице-короля. Первому предписывалось под страхом самых суровых наказаний во всем подчиняться монаху, как своему хозяину; на второго возлагались не менее ответственные задачи: «Вы должны очень тщательно отмечать, какие люди населяют тот край, много их или мало и как живут они, кучно или поврозь. Отмечайте также, каковы там природа и климат и плодородны ли почвы, какова там растительность, какие водятся домашние и дикие животные, и каков рельеф той местности, плоский или пересеченный, и какие реки там протекают, малые или большие, и какие камни и металлы там встречаются, и из всех вещей тамошних, каковые можно послать и привезти, пошлите либо привезите их образцы, дабы вице-король мог обо всем получить представление». Этот фрагмент инструкции лишний раз подтверждает, что всякая экспедиция в Новом Свете, будь то даже погоня за золотой химерой, имела второй целью изучение новой области девственного пространства и оттого никогда не была бесплодной.

* * *

В марте 1539 г. разведывательный отряд отправился в путь. Вскоре фрай Онорато серьезно заболел и был вынужден остаться в Петатлане (нынешний Синалоа), а фрай Маркос поспешил дальше. Когда отряд вышел за границы испанских владений и проник в неисследованные области, монах, не желая рисковать, послал Эстебанико с тремя сотнями индейцев вперед, а сам с неисчислимой индейской свитой следовал от него на расстоянии нескольких дней пути. Разведывательную тактику хитроумный монах продумал досконально. В своем знаменитом «Донесении», которое мы еще не раз процитируем, Маркос поясняет: «Я договорился с ним о том, что ежели он разузнает о какой-либо населенной и богатой стране и о чем-либо поистине важном, то не пойдет далее, а возвратится ко мне либо пришлет ко мне посланников-индейцев со следующими знаками, о коих мы условились заранее: ежели открытие будет не очень существенным, то отошлет мне белый крест величиною в пядь; коли обнаружит более богатую страну, то ему следует послать крест длиною в две пяди; а буде обнаружится страна богаче и лучше Новой Испании, то пусть отошлет мне большой крест».

Славно проходило путешествие фрая Маркоса! Как пишет губернатор Новой Галисии, проводивший его из Кульякана, «индейцы несли святого отца на руках и угождали ему во всем как могли». По описаниям монаха, туземцы называли его Сайота, что на их языке означает «человек с неба», и, оповещенные Эстебанико о прибытии столь необыкновенной персоны, заранее готовили ему дом для ночлега и встречали с триумфальными арками из цветов.

Эстебанико тоже наслаждался жизнью. Настал его звездный час. Наконец-то он стал хозяином самому себе! И не только себе, но и подвластным ему людям. Чувство собственной значимости кружило голову. Природная склонность негра к театральности перешла всякие пределы. Желая выделиться, негр украшал себя яркими лентами, втыкал в волосы птичьи перья и обвешивался с ног до головы звонкими бубенчиками, а в руке, как и положено великому колдуну и повелителю, держал погремушку из тыквы, также изукрашенную перьями и гирляндами колокольчиков. Эстебанико вновь проходил по тем местам, где испанцы некогда стяжали себе славу целителей, и племена с восторгом приветствовали возвратившегося «посланца неба». А кроме того, цветом кожи, своим видом и поведением негр производил неотразимое впечатление на индейских женщин, которые безоглядно покидали родные селения и следовали за ним. Так что вскоре он имел пышный гарем, какому позавидовал бы иной султан.

Не прошло и пяти дней, как «прибыли посланцы от Эстебана с очень большим крестом в рост человека, – продолжает Маркос, – и они сказали от имени Эстебана, что я должен немедленно следовать за ним, поскольку он встретил индейцев, сообщивших ему величайшую на свете новость, и одного из тех индейцев он отослал ко мне. И тот рассказал такие чудеса, что я решил им не верить, пока сам их не увижу либо не получу о том дополнительных подтверждений. А еще он сказал, что в тридцати днях пути от того места, где был Эстебан, находится первый город страны, именуемой Сибола.

Полагаю нужным передать сообщения индейца, посланного ко мне Эстебаном, и попытаюсь, насколько смогу, сделать это. Он говорит и утверждает, что в первой провинции той страны расположены семь огромных городов с большими домами из камня и известняка под властью одного правителя. Меньшие дома – одноэтажные с террасами наверху; у других два или три этажа, а в доме правителя – четыре; и все эти строения расположены по плану. Он говорит, что двери лучших домов изукрашены бирюзой, каковая имеется там в изобилии, и что жители тех городов очень хорошо одеты. Он сообщил много других подробностей как об этих семи городах, так и о других провинциях, лежащих далее, каждая из которых, по его уверениям, куда богаче семи городов. Я задал ему много вопросов, дабы выяснить, откуда он знает все это, и получил много ответов, из коих явствовало, что он не выдумывает. И премного возблагодарил я Господа нашего».

Фрай Маркос полагал, будто Эстебанико дождется его, как ранее было условлено. Куда там! Эстебанико прекрасно обходился и без надзора святого отца. Негр наслаждался жизнью. Чем дальше продвигался он в глубь материка, тем восхитительнее казалось ему путешествие. Воистину, он попал в страну счастья!

Прошло всего несколько дней, и монаху вручили еще один большой крест. Подтверждение! Через посланцев Эстебанико просил святого отца поспешить, уверяя, что страна, куда они направлялись, «была самая лучшая и самая богатая, о какой когда-либо слышали». Посланцы в точности подтвердили все сведения о Сиболе и добавили, что за нею лежат три другие могущественные страны под названиями Марата, Акус и Тотонеак.

Долина, где проезжал Маркос, радовала глаз. Радовали и ее обитатели – и не только своим радушием, но также обилием украшений из бирюзы. Значит, бирюзовая страна Сибола Семи Городов – не сказки.

Возликовал фрай Маркос, увидев третий большой крест, оставленный на дороге. Новости одна привлекательнее другой наплывали розовым туманом. «Эстебан постоянно сообщал мне о великолепии страны Сибола и просил меня поторопиться. Я узнал от его посланников, что в двух-трех днях пути начнется пустынная местность протяженностью в четыре ходовых дня, но что они позаботились соорудить мне жилища для ночлега и оставили провизию. Я поспешил вперед, надеясь встретить Эстебана в конце пустыни, потому что он сообщил, что будет дожидаться меня там».

Действительно, места для обеда и для ночлега были подготовлены наилучшим образом, только Эстебанико вовсе и не думал дожидаться святого отца. Негр возгордился и рвался вперед. Он возомнил себя первооткрывателем.

За пустыней простиралась густо населенная долина. Большие селения отстояли друг от друга не более чем на пол-лиги. Местные жители строили добротные дома, применяли систему искусственного орошения полей, носили одежды из тонко выделанной кожи животных и были с головы до ног обвешаны украшениями из бирюзы. Все говорило о близости богатой страны. К тому же, пишет фрай Маркос, «о Сиболе они здесь знают так же хорошо, как в Новой Испании знают о Мехико или в Перу – о Куско». А вскоре монах познакомился с жителем Сиболы, который убежал оттуда, попав в немилость какому-то тамошнему правителю.

«Этот житель Сиболы – человек приятной наружности, довольно пожилой и намного более смышленый, нежели жители сей долины и тех долин, что остались позади. Он сказал, что хотел бы сопровождать меня, дабы с моей помощью добиться прощения. Я подробно расспросил его, и он сказал мне, что Сибола – большой город с премногим количеством жителей, улиц и площадей и что в некоторых частях города высятся очень большие дома в десять этажей, где в определенные дни года собираются правители. По его словам, дома выстроены из камня так, как мне это описывали ранее, а двери в них сделаны из бирюзы. Он сказал, что остальные города такие же, некоторые даже больше, а главный называется Ахакус».

Очередные посланники от Эстебанико сообщили, что до Сиболы остается пятнадцать дней пути. Предстоит миновать еще одну пустыню, а сразу за нею распахнутся благодатные земли страны семи городов. Монах устремился вперед, в нетерпении подгоняя медлительных носильщиков: «Каждый день казался мне годом, таково было мое желание увидеть Сиболу».

А негр в сопровождении пышной свиты уже приближался к первому из семи городов Сиболы. Он решил, не дожидаясь святого отца, самолично вступить в открытую им страну.

Невыносимо медленно тянулись дни для фрая Маркоса. Десятый день пути, одиннадцатый, двенадцатый… Осталось вытерпеть еще три дня, и он узрит восьмое чудо света… И вдруг – прямо как в древнегреческой трагедии – появляется вестник судьбы, окровавленный индеец, который – опять-таки, как и положено по жанру – прерывающимся голосом сообщает ужасную весть. Вот что он рассказал.

По заведенному обычаю, Эстебан послал жителям Сиболы флягу из тыквы, чтобы сообщить о прибытии своей необыкновенной персоны. До сих пор эта фляга, украшенная бубенчиками и разноцветными перьями, производила на индейцев неотразимое впечатление. Но правитель Сиболы отчего-то не выказал ни малейшего восторга – наоборот, в гневе швырнул флягу наземь, велел посланцам немедленно убираться и передать остальным, чтобы они не подходили к городу, иначе все будут убиты. Посланцы возвратились к Эстебану и сообщили о случившемся. Но негр к тому времени уже настолько преисполнился чувством собственной значимости, что потерял всякое представление о реальности. Пустяки, сказал он, уж не раз так бывало, что поначалу его принимали в штыки, а потом на руках носили. И он беспечно подошел к городу Сибола. Но здесь его на руках никто носить не собирался. Негра и его свиту заключили под стражу в большом доме за чертой города и отобрали у них все, что они везли для торговли. В этом доме их продержали всю ночь без еды и питья. Наутро индеец, добравшийся до Маркоса, почувствовал сильную жажду и, крадучись, выбрался из дома, чтобы напиться воды из протекавшей поблизости речки. Оттуда он вскоре увидел, как Эстебанико пытался бежать, а жители города преследовали его и убивали его спутников. Незамеченный, индеец переплыл реку и бросился наутек.

Дальнейшие сообщения полностью подтвердили рассказ индейца. Жители Сиболы перебили около трехсот человек, сопровождавших Эстебанико, а тело негра-колдуна разрубили на множество кусков и разослали по другим селениям в доказательство того, что чернокожий был простым смертным. Впоследствии сказание об этом событии сохранялось у местных индейцев вплоть до XIX в.

Существуют и несколько иные версии убийства Эстебанико. По одной – при встрече с властителями города он стал похваляться силой, оружием и числом своих «братьев», идущих вослед за ним, и тогда индейцы решили убить и его и всех его людей. По другой – негр похвалялся могуществом своих «белых братьев», но индейцы резонно сочли его лгуном. По третьей версии негр потребовал от правителей бирюзы и женщин, что те восприняли как оскорбление. В любом случае мораль этой печальной истории очевидна: наглость бывает наказуема.

Так вспыхнула и закатилась звезда Эстебанико.

* * *

Услышав новости, индейцы, сопровождавшие Маркоса, окаменели от страха. Святой отец тоже перепугался. Но, поясняет он, «я боялся потерять не столько жизнь, сколько возможность вернуться и донести весть о великолепии страны Сибола, где можно было бы сослужить столь превеликую службу Господу нашему, утвердив его святую веру и приумножив владения его величества короля». Опасаясь, что индейцы разбегутся, монах разрезал веревки на нескольких баулах, где хранились до сих пор невостребованные товары для продажи и обмена, и роздал часть вещей вождям племен. Только тогда он смог уговорить туземцев сопровождать его.

^{Вид столицы ацтеков. Надпись в правом углу: «Подлинный облик великого города Теночтитлана, столицы могущественного королевства и провинции Мексика», ок 1575 г.}

Когда до Сиболы оставался лишь день пути, отряд Маркоса встретил еще двоих – из тех, кто был с Эстебанико и чудом спасся после побоища. В леденящих душу подробностях они описали гибель негра и трех сотен его людей. Узнав о смерти своих соплеменников, индейцы расплакались, при этом многие бросали на Маркоса откровенно враждебные взгляды. Святой отец пытался утешить их тем, что Всевышний и император непременно накажут жителей Сиболы, но индейцы не поверили, «потому что, сказали они, нет никого, кто сможет одолеть мощь Сиболы».

Чувствуя себя весьма неуютно, святой отец часа на полтора удалился в пустынь, дабы в одиночестве помолиться и испросить совета у Господа; когда же вернулся, один из приближенных индейцев шепнул ему, что туземцы намереваются его убить, считая его и Эстебана виновными в гибели своих сородичей. Но монах не растерялся: «Тогда, чтобы успокоить их, я вновь принялся раздавать им свое имущество, предназначенное для торговли. При этом я внушал им, что если они убьют меня, то все равно не причинят мне вреда, ибо я умру христианином и попаду на небо, тогда как они пострадают: христиане придут искать меня и помимо моей на то воли перебьют их всех до единого».

В одном аргументы Маркоса возымели действие: убивать его туземцы поостереглись, но в другом были бесполезны: индейцы наотрез отказались идти вместе с монахом к Сиболе. Согласилось лишь несколько человек, и фрай Маркос, фактически беззащитный, отважился продолжить путь с ними. Маленький отряд двинулся по следам покойного Эстебанико и достиг наконец того места, откуда открылся потрясающий вид на город Сибола.

«Этот город, – писал фрай Маркос в своем „Донесении“, – оставляет прекрасное впечатление, лучшее из всего, что мне довелось увидеть в сих краях. Все дома, как и рассказывали индейцы, построены из камня и, насколько я мог разглядеть их с вершины холма, откуда вел наблюдение, имеют террасы и плоские крыши. Город сей превосходит по величине Мехико. Иногда меня охватывало искушение войти в него, ибо я знал, что не рискую ничем, кроме собственной жизни, а ее я посвятил Господу с того дня, как отправился в сие путешествие. Но в конце концов, сознавая опасность такого поступка, я испугался, что в случае моей смерти некому будет поведать миру об этой стране, каковая, согласно моему мнению, является величайшей и лучшей из всех, открытых в прошлом.

Когда я сказал индейцам, бывшим со мной, насколько я восхищен городом Сибола, они ответили мне, что это меньший из семи городов, а Тотонеак намного больше и лучше всех других и там столько домов и людей, что не перечесть».

Давайте, читатель, задержимся ненадолго, постоим рядом с Маркосом на вершине холма и полюбуемся великолепной панорамой. Город больше Мехико! Конечно же святой отец имел в виду Теночтитлан, а не тот еще жалкий колониальный городишко, что с трудом поднимал голову на развалинах столицы ацтеков. При виде Теночтитлана конкистадоры Кортеса вскрикнули от изумления, а хронист похода, Берналь Диас дель Кастильо, писал впоследствии, что чудес таких не видел и Амадис Галльский. В начале XVI в. в Лондоне проживало около семидесяти тысяч человек, в Париже – около ста тысяч, а в Теночтитлане – свыше двухсот тысяч, и был он одним из самых крупных городов мира. Представьте себе это восьмое чудо света: на острове посреди озера – двадцать тысяч жилых домов, дворцы за каменными стенами, паутина затененных улиц со светлыми пятнами площадей, а над ними вулканами курятся в небе десятки мощных пирамид с жертвенными кострами на вершинах…

Долго фрай Маркос не мог оторвать взора от завораживающего зрелища. Наконец стряхнул с себя оцепенение, с помощью индейцев сложил груду камней, а наверху укрепил невзрачный маленький крестик – за неимением под рукой материалов для приличествующего случаю большого креста; после чего нарек простиравшуюся перед ним страну Новым королевством Святого Франциска и объявил ее владением императора Карла V. «Я также объявил от его имени, что беру во владение все семь городов Сиболы и королевства Тотонеак, Акус и Марата, а не посещаю их лишь по той причине, что должен вернуться и доложить обо всем увиденном и содеянном».

А там, внизу, люди занимались повседневными делами и даже заподозрить не могли, что с этого момента они переселились в Новое королевство Святого Франциска и стали испанскими подданными.

Уладив это нехитрое дельце, Маркос повернул восвояси. Назад он спешил как только мог, чтобы донести до вице-короля весть о своих грандиозных открытиях.