Текст книги "Америка несбывшихся чудес"

Автор книги: Андрей Кофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Белалькасар тоже не стал церемониться и предъявил свои права на землю муисков. Основанием же для такой претензии стало только одно – право сильного. Действительно, у Белаль-касара всего оказалось вдосталь – и людей, и оружия, и снаряжения. Хочешь не хочешь, а с этим приходилось считаться.

По законам конкисты нежданная встреча трех экспедиций в центре богатой страны должна была завершиться взаимной резней. Белалькасар к тому и вел дело, когда подбивал Федермана совместными усилиями выгнать Кесаду и его людей. Потом он бы, наверное, расправился и с немцем.

Здесь-то и можно по достоинству оценить дипломатический дар и невероятную изворотливость бывшего адвоката Кесады, который сумел предотвратить резню и уговорил соперников сообща возвратиться в Испанию, чтобы предстать перед третейским судом. В последний момент Белалькасар тайно вызвал своих людей к пристани, намереваясь силою посадить Федермана и Кесаду на корабли, а самому остаться властителем земли муисков. Но подоспевший брат Кесады с солдатами не дал осуществиться коварному плану. После этого Кесада настоял на том, чтобы впредь они путешествовали только втроем. Летом 1539 г. три претендента на пост губернатора Новой Гранады прибыли в Испанию – и здесь их пути навеки разошлись.

Белалькасар на удивление быстро получил в свое управление провинцию Попаян в долине реки Каука и больше не настаивал на Новой Гранаде. Главное, он ушел из-под власти Писарро и сделался полноправным хозяином. И с легкой душой он отбыл в Америку. Зато двум остальным претендентам пришлось несладко.

Федерман явился к своему патрону Вельзеру с пустым кошельком, красочными рассказами об Эльдорадо и требованием назначить его губернатором Венесуэлы (в том году как раз истекал срок контракта). Надобно знать, что в ту эпоху на всякого, кто возвратился из Америки, смотрели как на несусветного богача, даже если он ходил в лохмотьях. Поэтому банкир немедленно потребовал финансового отчета, подозревая, что Федерман скрыл часть богатств, а когда тот предъявил ему свои пустые карманы, засадил его в долговую тюрьму и описал все имущество на том основании, что он «мошенническим путем скрывает золото, серебро и изумруды в огромном количестве». Рассчитывать на чью-либо помощь конкистадору не приходилось, поскольку дело происходило во Фландрии, где Вельзер пользовался исключительным влиянием при императорском дворе.

Лучший способ защиты – нападение, эту истину Федерман усвоил уже давно. И тогда он сам пошел в атаку на Вельзера, обвинив того в несоблюдении всех пунктов контракта банкирского дома с испанской короной, обмане испанского монарха и сокрытии королевской пятины. По-видимому, он очень хорошо понимал, какой подарок делает испанским чиновникам, ненавидевшим немцев. Он верно рассчитал: при таком повороте дела его иск будет рассматривать Совет по делам Индий, а его самого переведут в Испанию, где он ускользнет из-под власти банкира. Совет по делам Индий, и без того заваленный жалобами на злоупотребления немцев в Венесуэле, конечно, вцепился в иск Федермана и добился-таки перевода истца в Испанию – и это несмотря на яростное сопротивление Вельзера и даже противодействие императора. В феврале 1541 г. Федерман прибыл в Мадрид и поселился в частном доме под домашним арестом.

Полгода он исправно давал показания против Вельзера и вдруг в августе в присутствии каноника, нотариуса и двух свидетелей письменно отрекся от всех своих обвинений против Вельзера, пояснив, что выдвинул их исключительно для того, чтобы выбраться из фламандской тюрьмы. То ли он и впрямь решил позаботиться о душе, чувствуя нездоровье, то ли за этим стояли иные причины, – это осталось тайной. Зато известно, что чиновники из Совета по делам Индий его признания положили под сукно, и тем большую Федерман оказал им услугу, умерев в феврале 1542 г.

А Кесаду в Испании ждали многолетние мытарства. Из каких-то щелей и углов повылезали кляузники и клеветники, обвинявшие его во всяких грехах и в самом страшном преступлении – сокрытии королевской пятины. Пришлось бравому конкистадору испытать позорные судилища, крючкотворство чиновников, тюрьму и горечь изгнания. Но истинный конкистадор с честью прошел и через эти испытания. Два года он искал свое Эльдорадо. Полтора года с горстью воинов покорял страну му-исков. Восемь лет в одиночку воевал с Советом по делам Индий. И снова победил. На завершающем суде Кесада убедительно опроверг все пункты предъявленных обвинений. В результате ему присвоили звание маршала вице-королевства Новая Гранада, богатую ренту и даже фамильный герб. А еще он получил неофициальный титул «Рыцарь Эльдорадо», с которым и вошел в историю покорения Америки.

Завершим здесь рассказ и о его жизни. Забот у него хватало: управлять страной – дело нешуточное. К тому же занялся Рыцарь Эльдорадо литературным творчеством и проявил на этом поприще изрядный талант. В книге «Краткая история конкисты Нового королевства Гранада» он описал превратности своего похода и обычаи муисков; а еще создал исторический труд «Анналы императора Карла V», трактат «Различия в военном искусстве Старого и Нового Света», книгу проповедей для прихожан столичной церкви, памфлет «Антиджовио» и ряд других произведений. В этих делах и заботах протекли многие годы.

И вдруг на старости лет взыграло ретивое. «Хватит, засиделся! – сказал себе Кесада. – Пора и честь знать. Пора отправляться на поиски Эльдорадо». Он написал королю соответствующее прошение и в 1568 г. получил долгожданное позволение организовать экспедицию в Эльдорадо (разумеется, за свой счет) вместе с титулом губернатора еще не открытой страны. Кесада энергично взялся за подготовку похода. Хоть он и был одним из богатейших людей Новой Гранады, его собственных средств не хватало, и пришлось ему занять огромные суммы денег. От желающих участвовать в походе отбоя не было: люди верили в счастливую звезду первооткрывателя и покорителя земли муисков. С Кесадой отправилось пятьсот конкистадоров и полторы тысячи индейцев, которые гнали табун из четырехсот лошадей, стадо в триста коров и тысячу свиней.

Куда же направит Кесада стопы свои? На восток, в венесуэльские льянос, уже изрядно истоптанные немецкими конкистадорами, которые ничего стоящего там не нашли. Но это для искателя Эльдорадо ровным счетом ничего не значит. Не нашли, потому что плохо искали. А ведь известно, что там расположена богатейшая провинция Мета – о ней поведал миру Диего де Ордас еще в 1532 г. Между прочим, истоки реки Мета находятся как раз в землях муисков, и, вне всякого сомнения, именно об этом народе рассказывали индейцы Ордасу. Так что Кесада парадоксальным образом стремился туда, откуда уходил. Итак, в 1569 г. экспедиция перевалила через горы и углубилась в бескрайние равнины. А здесь повторилось то, что случалось уже не раз: жара, дожди, болезни и лишения косили людей сотнями. Ветераны первого похода Кесады говорили: «То, что мы испытали тогда, – ничто по сравнению с нынешними страданиями». Когда в живых из христиан осталось сорок пять человек, конкистадоры подняли бунт. Двадцать человек командир отпустил восвояси, а с остальными, несмотря на свой почтенный шестидесятилетний возраст, продолжил поиски. Истинный конкистадор! Он добрался до впадения реки Гуавьяре в Ориноко и здесь, наконец, сдался и повернул назад. Он понял, что второго Эльдорадо ему уже не сыскать.

Печальными были последние годы Рыцаря Эльдорадо. С долгами он так и не смог рассчитаться и жил в нищете, непрерывно осаждаемый кредиторами. Семьи Кесада не создал и дни свои проводил в одиночестве, всеми брошенный и забытый. В довершение всех бед его поразила страшная болезнь – проказа; она-то и свела беднягу в могилу в 1579 г. Почти все рукописи Кесады после его смерти были утеряны.

ПРОРОЧЕСТВО ДОКТОРА ФАУСТА

Образ Золотого короля Гуатавиты произвел потрясающее впечатление на европейцев и на американских конкистадоров и колонистов. Много всякого писалось и говорилось о богатствах трех Индий, Катая и Сипанго, но даже страны Востока не ведали такой безудержной роскоши, чтобы человек обсыпал себя золотом перед купанием, чтобы золотые изделия запросто сбрасывались в воды озера! Конечно же христиане, люди иной культуры, ровным счетом ничего не поняли в сути священного обряда муисков – да и не хотели ничего понимать, как не желали они замечать и того, что церемония та проходила всего один раз в жизни правителя. Они восприняли обряд по-своему – именно так, как хотели воспринять.

Яркое свидетельство тому – фрагмент из «Всеобщей и естественной истории Индий…» Фернандеса де Овьедо-и-Вальдеса. В сороковые годы XVI в., вскоре после завоевания страны муисков, хронист, сообщив о Золотом короле, так прокомментировал его обычай обсыпаться золотым порошком: «…ибо ему мнится, что облачать себя в какое-либо иное одеяние будет не столь красиво; что украшать себя золотым оружием либо золотыми вещами, кои выковываются при помощи молотка, либо чеканятся, либо изготовляются каким иным способом, – грубо и обыденно, ибо другие сеньоры и государи носят оные, когда им вздумается, но вот обсыпаться золотом – дело редкое, необычное, новое и куда более дорогое, ибо все, что каждодневно поутру надевается, вечером скидывается и смывается… и проделывается сие каждый божий день» [72]72
  Перевод С. Вайнштейна.


[Закрыть]. После того как это написал ученый человек, уже мало кто сомневался, что так оно и есть на самом деле. Отныне образ Золотого короля именно в таком восприятии становится неотъемлемой частью мифа об Эльдорадо. Этот образ, в свою очередь, подразумевает такое фантастическое обилие золота, что его не жаль и выбрасывать. А коли так, то земля муисков с ее Золотым королем Гуатавитой никак не может претендовать на подлинное Эльдорадо: и дома там неправильные – из бревен и кирпича-сырца, а не из золотых кирпичей, как положено; и улицы не те – камень или утрамбованная земля вместо серебряных булыжников; ну и Золотой король не тот – больно скаредный. Зато страна муисков воспринималась как явное подтверждение мифа и обещание близкого Эльдорадо. Миф подобен горизонту: отчетливо различим, но удаляется по мере приближения.

Показательный факт: уже через три года после покорения муисков брат губернатора Эрнан Перес де Кесада в отсутствие своего старшего брата организует экспедицию, как сказано в документах, «для открытия и завоевания Эльдорадо». В одном из своих писем он сообщает: «До меня дошли сведения, и не из одного источника, а из разных мест, что за нашими горами на востоке есть страна, столь изобильная золотом, серебром и изумрудами, что и представить трудно. Об этом знали в Перу, во владениях Белалькасара, в Венесуэле, на острове Кубагуа, и все спешили совершить сие открытие». Его слова очень ясно передают ту атмосферу ажиотажа, какая царила в колониях Южной Америки. В сентябре 1541 г. Эрнан Перес де Кесада выступил на восток во главе двухсот шестидесяти пехотинцев и всадников, перевалил через Восточную Кордильеру и углубился в венесуэльские льянос. Если раньше немецкие конкистадоры рвались из Венесуэлы на территорию губернаторства Санта-Марта, то теперь, после открытия страны муисков, испанские конкистадоры упорно вторгаются на территорию Вельзеров. За полтора года скитаний по горам и равнинам Перес де Кесада загубил восемьдесят испанцев, всех индейцев-носильщиков и возвратился восвояси с пустыми руками. Но этот печальный опыт ничему не научил его старшего брата, который в преклонном возрасте снова отправится искать Эльдорадо в том же направлении и загубит уже несравнимо больше людей.

* * *

А теперь вернемся в немецкую Америку, в Венесуэлу, где нам предстоит познакомиться еще с одним Рыцарем Эльдорадо – более рыцарственным, но менее удачливым, чем Кесада. Филипп фон Гуттен, двоюродный брат видного немецкого писателя-гуманиста Ульриха фон Гуттена, принадлежал к древнему роду германской знати. Он родился в 1511 г. в родовом замке Биркенфельд, а детские годы провел при дворе принца Фердинанда. Судьба свела его с главой банкирского дома Вельзеров. Что толкнуло Филиппа отправиться в далекую Венесуэлу? Нет, вовсе не жажда наживы – ведь он был весьма состоятельным человеком. Об этом он сам говорит в письме брату Морицу: «Господь свидетель, что в это путешествие я отправляюсь движимый отнюдь не стремлением обогатиться, а странным желанием, коим давно уже был охвачен. Мне кажется, я не смогу умереть спокойно, ежели не увижу Индий». Притом, в отличие от многих испанцев и англичан, Гуттен вовсе не воспринимал Новый Свет как землю обетованную, равно как и не жаждал он обрести здесь новую родину. Нет, он всегда говорил, что хотел бы окончить свои дни в Германии. Так чем же тогда его притягивал Новый Свет? Об этом он прямо заявляет в другом письме: «Я хочу вернуть славу нашему имени, нашему роду, себе лично, дыбы никто не смог насмехаться надо мною». Гуттен, словно сошедший со страниц рыцарских романов, и себя мнил под стать средневековому странствующему рыцарю, а Новый Свет воспринимал как поприще доблести и славы. Европа, погрязшая в обыденности и меркантилизме, казалось, уже не могла реализовать те возможности для героического деяния, какие предоставляла Америка.

Между тем Гуттена всячески отговаривал от путешествия в Венесуэлу мудрец и чернокнижник доктор Фауст. Да-да, тот самый Фауст, который века спустя стал героем великого творения Гете. Он вовсе не был выдуманным, легендарным персонажем, как считалось долгое время. Так вот, в 1534 г доктор Иоганн Фауст составил гороскоп Филиппу фон Гуттену и предрек ему не только величайшие тяготы и бедствия в Венесуэле, но и гибель в ночь полнолуния. Известный астролог Иоахим Камерариус выступил с опровержением мрачных пророчеств и в своей книге «Комментарии» предсказал небывалый успех всем начинаниям Гуттена в Новом Свете. Спор двух астрологов, не утихавший несколько лет, вызвал широкий интерес во всей Германии. Доктору Фаусту не довелось удостовериться в собственной правоте – он умер в 1540 г. в шестидесятилетнем возрасте. Когда же мрачные пророчества сбылись, к Фаусту пришла великая посмертная слава, имя его стало обрастать легендами.

Итак, не вняв предостережениям мудреца, в 1535 г. Гуттен отплыл в Новый Свет в составе экспедиции Георга Хоэрмута фон Шпайера (в испанской огласовке – Хорхе Спира), которого Вельзеры назначили губернатором Венесуэлы на место Федермана. Новый губернатор оказался под стать предыдущим – столь же алчен и жесток, к тому же он был инквизитором, немало ведьм пожег в Европе и ревностно искоренял ересь в Новом Свете. Впрочем, в Америку его послали не бороться за чистоту веры, а искать Эльдорадо, и сразу по прибытии в Коро он взялся за подготовку экспедиции. В мае 1535 г. Шпайер выступил на юг во главе четырехсот пехотинцев и девяноста всадников; среди них был и Гуттен, к которому Шпайер относился с симпатией и почти отеческой заботой.

^{Индейцы Южной Америки}

Нет нужды подробно описывать перипетии трехлетних странствий по венесуэльским льянос. Все это уже сколько раз было и повторялось вновь. Травля и грабеж индейцев и ответное сопротивление; иссушающая жара и ливни; болезни и опасности на каждом шагу; нескончаемая череда смертей и голод. А голод мучил людей месяцами и доводил до умопомрачения. Впоследствии в письме своему брату Гуттен вспоминал: «Только Господь и люди, прошедшие через это, знают, какие лишения, несчастия, голод, жажду и болезни испытали христиане за три года. Достойно восхищения то, что тело человеческое способно вынести столько тягот и в течение такого длительного срока. Поистине ужас берет, когда вспоминаешь, чего только не ели христиане во время похода, а ели они всяких непотребных тварей – ужей, гадюк, жаб, ящериц, червей! и еще травы, корни и прочее, что непригодно для пищи; притом находились и такие, кто вопреки людскому естеству пожирал человеческое мясо. Трупы лошадей, убитых индейцами либо умерших от болезней, христиане продавали своим же сотоварищам за триста золотых песо, а труп собаки за сто песо, и продавали бы еще дороже, если бы могли. Многие ели шкуры оленей, которыми индейцы обтягивают щиты». Такой вот реальностью обернулись рыцарские мечты Филиппа фон Гуттена.

Экспедиция двигалась на юг вдоль Восточной Кордильеры. Неоднократно Шпайер получал от индейцев сведения, что за горами на западе живет богатый народ – речь шла о муисках. Цэижды испанцы штурмовали горы и трижды откатывались назад. В поисках прохода в горах Шпайер упрямо продвигался на юг. Больных становилось все больше, многие были не в состоянии идти и даже сидеть в седле. И тогда Шпайер, чтобы не замедлять ход экспедиции, оставил полтораста человек в индейском селении, повелев им нагонять его, когда выздоровеют. Как же, выздоровели! За год здесь умерло сто человек, а остальные, так и не дождавшись Шпайера, ушли в Коро.

С сотней людей Шпайер все же устремился вперед. На пути экспедиции встала река Мета – столь бурная, что нечего было и думать о переправе. Восемь месяцев Шпайер шел вдоль реки, отыскивая брод, и только когда кончился сезон дождей, смог переправиться на другой берег. И снова на юг. В верхнем течении реки Гуавьяре, в тысяче километров от Коро, касик индейского племени подарил губернатору горсть золотых побрякушек и рассказал, что эти вещицы происходят из богатейшего края, где живут одни женщины, но чтобы добраться дотуда, надо пройти через земли людоедов чоке и золотоносную страну отважных омагуа. Шпайер отправил на разведку сорок человек во главе с переводчиком Эстебаном Мартином (участником экспедиций Альфингера). Через три недели конь донес до лагеря израненного, еле живого Мартина. Он с трудом выговорил: «Всех убили… Туда не ходите… Назад, назад…» – после чего впал в беспамятство и через три дня умер. Шпайер и Гуттен, невзирая ни на что, намеревались двигаться дальше, но тут испанцы взбунтовались и решительно потребовали возвращаться в Коро. Немцы с досадою были вынуждены подчиниться. Они считали, что стоят на пороге Дома Солнца. Из пятисот человек, отправившихся в экспедицию, в Коро вернулось лишь сто пятьдесят, и, по словам Гуттена, «одежды на них было не больше, чем на индейцах, которые ходят нагишом». Географические результаты экспедиции оказались весьма внушительными: Шпайер проследил склоны Восточной Кордильеры на пятьсот километров, открыл верховья крупных притоков Ориноко – Апуре, Араука, Мета и Гуавьяре. Но для конкистадоров эти достижения мало чего стоили без золота.

Казалось бы, бесплодная экспедиция должна была заставить Гуттена внять пророчествам доктора Фауста. Однако он и не думает возвращаться в Германию. Перенесенные испытания Гуттен воспринимает вполне в рыцарском духе – как проверку на прочность, о чем говорит в письме брату: «Эта земля всякого подвергает испытанию, и кто его выдержит, тот останется цел, хотя многие и не выдерживают». Сам же Гуттен, по его словам, чувствует себя «здоровым, сильным и счастливым».

Не думал сдаваться и Шпайер. В реляции, отправленной колониальным властям в Санто-Доминго, он утверждал, что «не дошел всего двадцать пять лиг до цели, которая стоила стольких трудов и смертей христиан за три года поисков». Он готов был хоть сразу отправиться в новую экспедицию – да вот беда: Коро настолько обезлюдел, что пришлось ему плыть в Санто-Доминго и там набирать волонтеров. В силу различного рода препятствий и неурядиц подготовка новой экспедиции в Эльдорадо растянулась на три года. «Философ Фауст оказался прав, – писал Гуттен брату, – наши дела идут из рук вон плохо». Наконец, когда новое войско конкистадоров уже было готово тронуться в путь, случилось неожиданное: в июне 1540 г. фон Шпайер умер.

* * *

Губернатором Венесуэлы и генерал-капитаном экспедиции в Эльдорадо был назначен Филипп фон Гуттен. Узнав об этом, полторы сотни испанцев дезертировали в соседнюю Санта-Марту. Одни были напуганы пророчествами доктора Фауста, которые стали известны и здесь, в Америке; другие же яро ненавидели немцев и больше не желали быть под их началом. У Гуттена оставалось всего около полутора сотен воинов – и все же он дерзнул идти покорять Эльдорадо. Вместе с ним в экспедицию отправился и недавно прибывший в Венесуэлу Варфоломей Вельзер, старший сын главы банкирского дома. Он сообщил, что его отец всецело доверяет предсказаниям Камерариуса и не сомневается, что Гуттен разыщет и завоюет Эльдорадо.

В июле 1541 г. экспедиция тронулась в путь. Тысячу километров Гуттен шел на юг по стопам Шпайера, пока через два года не добрел до индейского селения, которому во время предыдущей экспедиции Шпайер дал звучное имя Санта-Мария-де-лос-Льянос. Здесь Гуттен узнал от индейцев, что сравнительно недавно отсюда на восток прошло войско христиан. То была злосчастная экспедиция Эрнана Переса де Кесады. Одновременно нашелся индеец, который не советовал идти на восток, а указывал на юг. Там, по его словам, на реке Гуавьяре находится селение Макатоа, откуда открывался путь в страну могущественных и богатых омагуа, данников амазонок. Гуттен пребывал в глубокой задумчивости. Как разрешатся его сомнения? Какой путь он изберет? Зная особенности мышления конкистадоров (вспомним начальный маршрут экспедиции Сото), можно с уверенностью предположить, что он кинется вдогонку Пересу де Кесаде. Так оно и случилось. Гуттен не мог допустить, что Кесада идет наобум, – видимо, он напал на верный след, а хитрый индеец нарочно сбивает с толку. И Гуттен двинулся на восток по следам христиан. Следов же оказалось предостаточно: кресты, кресты, кресты над могилами… Целый год экспедиция проплутала среди проток и озер, чтобы вновь возвратиться в исходную точку – селение Санта-Мария-де-лос-Льянос.

Вчувствуйтесь, читатель, в эти временные промежутки – и вы ощутите, как бежит холодок по спине. Восемь месяцев Шпайер искал переправу через реку. Год блужданий из-за ошибочного решения Гуттена. Пять лет длилась его экспедиция. На девственных землях Нового Света конкистадор утрачивал европейское чувство времени, европейскую ценность времени. Американское пространство словно возвращало конкистадоров в первобытное мифологическое время, которое измерялось не часами и днями, а большими природными циклами: сезон засухи, сезон дождей. Грандиозная протяженность неосвоенного пространства предполагала и необходимую для его покорения соответствующую протяженность времени, и потому с его затратами никто не считался.

И все равно для соратников Гуттена возвращение в исходную точку стало тягчайшим ударом. Обескураженные конкистадоры потребовали повернуть назад. Но Гуттен не пал духом. «Зато теперь мы знаем верный путь в Эльдорадо!» – возгласил он и сказал, что пойдет даже один. Амадис, истинный Амадис! К нему присоединилось еще сорок отчаянных голов, и небольшой отряд двинулся на юг. К концу 1544 г. Гуттен вышел на Амазонскую низменность и достиг экватора.

Касик селения Макатоа сообщил, что возле гор, различимых вдалеке в ясную погоду, находятся огромнейшие поселения людей, обладающих несметными богатствами. Вместе с тем он всячески отговаривал конкистадоров от безрассудного вторжения с страну омагуа столь малыми силами. Куда там! Гуттен готов был хоть в одиночку сразиться с целым войском.

Дальше эта рыцарская история превращается в загадку, которая долгое время не давала покоя искателям Эльдорадо и до сих пор вызывает недоумение историков. Ибо, по заверениям Гуттена и участников похода, а также по многочисленным свидетельствам хронистов, конкистадоры действительно вторглись во владения омагуа и приблизились к их столице, пышному городу Куарика. Вот как его описывает фрай Педро де Агуадо: «С той возвышенности сам генерал-капитан и все, кто его сопровождал, увидели неподалеку город огромных размеров, таких, что даже вблизи невозможно было разглядеть, где он кончается; в том городе дома стояли кучно, но по порядку а в середине находилось здание, размерами и высотою намного превосходящее все прочие дома; и когда спросили индейца-проводника, что это за строение, столь отличное по своей пышности от прочих, тот ответил, что это дворец правителя сего города Куарика и что во дворце том, помимо золотых идолов размером с подростка и золотого изваяния женщины, которую почитают богиней, есть и иные сокровища…» В том же духе Куарику описывают два других венесуэльских хрониста, Овьедо-и-Баньос и Педро Симон. Между тем впоследствии никто так никогда и не смог отыскать в тех глухих краях этого города. Трудно предположить, будто участники похода сговорились между собой и намеренно вводили людей в заблуждение. Тогда что же? Опять мифологическая галлюцинация?

Невдалеке, у кромки возделанного поля, испанцы увидели двух индейцев. Желая раздобыть пленного, Гуттен вскочил на коня и помчался за длинноволосым туземцем с копьем в руках; он догнал его, протянул было руку, чтобы ухватить индейца за волосы, но тот внезапно увернулся и вонзил копье в подмышку всаднику, Гуттен с криком вылетел из седла.

Врачевать генерал-капитана взялся пехотинец Диего де Монтес, мало смысливший в медицине. Главное для него было понять, насколько глубока рана; и это сомнение он разрешил столь же оригинальным, сколь и жестоким способом. Выбрал старика-индейца, облачил в доспехи Гуттена, посадил на коня и копьем нанес ему удар в подмышку; после чего умертвил индейца, вскрыл тело и осмотрел рану. Сердце оказалось незадетым, и Диего де Монтес смело принялся промывать и прижигать рану Гуттена.

На следующее утро тишину разорвал грохот барабанов. Из города через долину двигалось войско, разделенное на пятнадцать колонн по тысяче человек в каждой. Пятнадцать тысяч против сорока воинов, один из которых ранен! Такого соотношения сил еще не знала военная история. Отступать уже было поздно. Конкистадоры высмотрели вождя: его несли впереди войска в паланкине, изукрашенном перьями попугаев.

Стремительная кавалерийская атака. Ошеломленные внезапным нападением, индейцы не смогли защитить вождя. Его голова слетела с плеч, охрана была мигом перебита. И сразу вслед за тем грянул гром аркебуз. С воплями ужаса омагуа бросились к городу.

Окрыленный победой, Гуттен намеревался взять город приступом, но соратники осадили безумца: они хорошо понимали, что силы слишком неравны, а на эффект внезапности рассчитывать больше не приходится. Гуттен возвращался в Коро с твердой надеждой набрать новое войско и завоевать Куарику. Теперь-то он знал, где находится Эльдорадо, он видел Дом Солнца собственными глазами.

Полтора года занял обратный путь. По возвращении Гуттена ждал неприятный сюрприз. Пять лет длилась экспедиция, колонисты давно уж отчаялись увидеть Гуттена живым, вот и выбрали нового губернатора, чтобы без начальства не пропадать.

Хуан де Карвахаль был человеком властолюбивым, деспотичным, коварным, но при этом достаточно разумным, чтобы прекратить поиски неуловимого Эльдорадо и заняться обустройством благодатной земли, которая жаждала не меча, но плуга. Большую часть колонистов он переселил из Коро в долину Эль-Токуйо, плодородную и с более здоровым климатом. Здесь-то и состоялась встреча соперников поневоле.

Новый губернатор предлагал прежнему полюбовно уступить ему власть. Гуттен – ни в какую. Он был движим не только честолюбием и гордостью: губернаторский титул давал ему возможность снарядить новую экспедицию к Эльдорадо. Во все времена встречи двух больших начальников на одном посту кончались, как правило, кровью. Так случилось и на этот раз. Из Эль-Токуйо Гуттен с несколькими верными соратниками отправился в Коро: там он сядет на корабль и отплывет в Санто-Доминго, где получит официальные подтверждения своих губернаторских полномочий. Карвахаль понимал: если соперник доберется до Коро – прощай губернаторский пост. Ночью он и его люди нагнали отряд и казнили Гуттена и Варфоломея Вельзера. Последнее, что видел Гуттен перед тем, как ему отрубили голову, – полную луну. Могила его неизвестна.

Напрасно Карвахаль надеялся спрятать концы в воду. Через несколько месяцев в Венесуэлу прибыл королевский алькальд для судебного разбирательства. Карвахаль яростно защищался, но в конце концов признал свою вину. Приговор был суров: «Мы облечены властью приговорить означенного преступника Хуана де Карвахаля к тому, чтобы его выволокли из тюрьмы привязанным за лошадиный хвост, протащили через площадь сего селения к позорному столбу и виселице, а засим веревкою из пеньки либо дрока подвесили за шею таким образом, дабы он умер естественной смертью».

Но вот что любопытно. Хотя беспристрастный процесс ясно вскрыл мотивы преступления (борьба за власть), в Европе под влиянием мифа об Эльдорадо случившееся было воспринято совсем иначе. Дескать, Карвахаль убил Гуттена, чтобы завладеть сокровищами, которые тот привез из Эльдорадо, и картой с указанием маршрута к городу Куарика. Об этом свидетельствуют многочисленные документы эпохи. Так, родные Гуттена, узнав о его смерти, сразу объявили себя наследниками «огромных богатств в золоте, серебре и драгоценных камнях, привезенных из Эльдорадо и украденных Карвахалем». (На самом деле, вернувшись из второй экспедиции, Гуттен не смог даже расплатиться с долгами.) Глава банкирского дома Вельзеров, сообщая Морицу фон Гуттену о смерти его брата и своего сына, утверждал: «Как всем известно, они привезли колоссальные богатства». В ответном письме Мориц выражал уверенность, что основным мотивом убийства был грабеж, и просил походатайствовать перед императором Карлом V о том, чтобы украденное вернули наследникам. Вельзер умолял императора вернуть не только сокровища, но «в особенности письменные заметки и сведения о новооткрытых землях». Вняв просьбе Вельзера, император в феврале 1548 г. отдал соответствующий приказ, но сокровища Гуттена так и не доставили радости его наследникам.

Между тем процесс против Вельзеров на основе обвинений Федермана шел своим чередом. После шестнадцатилетней тяжбы в 1557 г. контракт с немецкими банкирами был расторгнут. На этом завершается история немецкой Венесуэлы, но не кончается история поисков Эльдорадо.