Текст книги "Мастер меча рассечет тьму! (СИ)"

Автор книги: Андрей Канарейкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Готовься, сказал Пендаран. Мы идем внутрь. Он повторил вслух последние слова для полуэльфийки, которая все это время стояла на страже. Девушка махнула рукой и продолжила следить за лесом.

Остальные члены отряда положили руки на плечи командира. Когда Пендаран бросил на него нетерпеливый взгляд, Соррелл последовал их примеру. Он заметил, что другие стоят, чуть пригнувшись, и тоже пригнулся. Губы Пендарана задвигались в беззвучной молитве, и жрец шагнул вперед. У Соррелла возникло ощущение, будто его тело растянули и дернули – и вот он уже стоял внутри пещеры.

Покрытые льдом гранитные стены были неровными и шероховатыми, пол был усеян каменной крошкой. Соррелл начал выпрямляться…

Осторожней, болван!

Предупреждение исходило от Найрена – и оно запоздало. Соррелл ударился головой о каменный выступ, который не заметил в тускло освещенной пещере. Поморщившись от боли, он снова пригнулся.

Кора села на корточки у отверстия в задней части пещеры и вытянула над ним руки, ладонями вниз. Адаир и Найрен встали по обе стороны от нее, держа оружие наготове. Пендаран нахмурился, затем кивнул, словно приняв какое-то решение. Кора начала шептать – еще одно заклинание. Не зная точно, что от него требуется, Соррелл стал украдкой поглядывать сквозь трещину в скале на деревья Юирского Леса. Он старался запечатлеть в памяти их образ. Вполне может случиться, что он больше уже никогда не увидит лес.

Переключитесь на зрение Шевараша и активируйте кольца.

Соррелл услышал шепчущие голоса и увидел, как Убийцы исчезли один за другим. Он уже приготовился произнести нужное слово, как что-то у входа в пещеру привлекло его внимание. Сначала он принял это за большого жука, но затем понял, что оно имеет квадратную форму. Заинтересованный, Соррелл подошел ближе.

Он увидел маленькую деревянную коробочку, размером с кукольный домик. Она передвигалась на восьми ножках, похожих на жесткую черную проволоку. Соррелл поспешно убрал ногу с ее пути, когда она вползла в пещеру.

Что за чертовщина?!

Где? спросил Пендаран.

Соррелл не ожидал, что его мысленное восклицание будет услышано. Он начал отвечать вслух, но затем спохватился. Больше никаких ошибок.

На полу, у моей ноги. Маленькая коробка… Наверно, волшебная, предположил он. Чем-то на паука  похожа.  

Он услышал шепот Коры и увидел искры магической энергии, которые устремились к маленькой коробочке и вспыхнули вокруг нее, потрескивая. Ее ноги подкосились, и она упала.

Соррелл почувствовал чье-то прикосновение. Не трогай ее, раздался у него в голове голос Пендарана.

Соррелл отошел назад. Он услышал легкий шорох и понял, что Пендаран присел, чтобы рассмотреть странный предмет. Последовал слабый металлический скрежет – это кинжал заскользил из ножен, а после раздался хлопок, словно вылетела пробка из бутылки. Маленькая коробочка чуть шевельнулась, когда до нее дотронулся кончик невидимого кинжала. Медленно начала приподниматься крышка. Внутри оказался ярко-красный порошок, взметнувшийся облачком, когда крышка полностью откинулась. Из невидимой емкости на коробку полилась какая-то жидкость. Облачко сразу осело, а жидкость заполнила всю коробку, отчего оставшийся порошок зашипел и запузырился.

Ядовитые споры, произнес Пендаран.

Соррелл услышал шорох, когда Пендаран поднялся.

Их должно быть больше, продолжал командир. Они следуют за своими создателями, медленно ползут к расщелине, чтобы упасть и сбросить на нас свой яд. Но милостью Шевараша, нам удалось их обнаружить.  

Соррелл был уверен, что эта многословная речь предназначалась для него – для поднятия морального духа. Хотя, возможно, и для просвещения остальных; он услышал низкие голоса братьев, когда те выразили понимание.

Найди остальные, Кора, приказал Пендаран. Обезвредь их.

Соррелл услышал женский голос, шепчущий молитву. Искры магической энергии вырвались из трещины наружу и заплясали вокруг крошечных коробочек, ползущих к пещере. Он почувствовал, что кто-то приблизился к нему… Пендаран.

Закрой глаза, сказал командир.

Соррелл так и сделал, ощутив прикосновение кончиков пальцев на своих веках. Последовала молитва. Когда Соррелл открыл глаза, он мог опять видеть остальных. Или точнее, он мог видеть подвижные ауры, фиксирующие тепло их тел. Тепловые пятна были разных оттенков красного цвета: темно-рубиновый в местах, скрытых под одеждой, ярко-оранжевый на открытых участках тела – руках и лицах. Всякий раз при очередном вдохе возле носов распускались белые завитки, быстро становясь желтыми, затем темно-оранжевыми, затем пурпурными. Уши и пальцы выглядели как капли бордового цвета. Камень в пещере был темно-фиолетовый, почти черный, холоднее окружающего воздуха. Когда эльфы двигались, следом тянулся короткий размытый шлейф остаточного тепла, который быстро таял. Сапоги оставляли тусклые пятна синего тепла на холодной земле.

Эффект был потрясающе красивым и настолько завораживающим, что Соррелл в какой-то момент обнаружил, что бубнит под нос мелодию и обдумывает, как ее можно переложить на стихи.

Затем в голове раздался низкий голос Пендарана, приказывающего спускаться в расщелину. Оружие наизготовку, давал он указания. Внизу пещера больше этой. Возможно, предстоит схватка. При приземлении сразу же рассредоточиться.

Опомнившись, Соррелл потянулся за своей булавой. Он увидел, как Кора встала на пустой воздух над расщелиной и медленно скрылась из виду. За ней последовал Пендаран. Потом настала очередь Соррелла.

– Десенталлан, – прошептал он вслух и шагнул вперед.

Плавно спускаясь по узкой расщелине и прижимая булаву к груди, он спрашивал себя: было ли воинам из древних песен так же страшно, как ему сейчас?

Но время песен давно осталось позади.

Они долго шли по Подземью – должно быть, на поверхности уже давно перевалило за полночь, – прежде чем Пендаран, наконец, решил объявить привал. Переход был тяжелым и вовсе не таким, как ожидал Соррелл. Он представлял себе коридоры Подземья наподобие лесных троп: более твердых и извилистых, но все же позволяющих передвигаться шагом и в полный рост. Но все оказалось совсем по-другому. Они карабкались по неровным каменным склонам, протискивались через проходы настолько узкие, что Соррелл боялся дышать в полную силу, чтобы не застрять, левитировали с помощью волшебных сапог вверх и вниз по соединяющимся расщелинам и продирались через каверны с такими низкими потолками, что всю дорогу приходилось ползти на животе, уткнувшись носом в подошвы сапог ползущего впереди. Они держали высокий темп, остановившись лишь раз: Адаир пробормотал молитву, давшую им хлеб с орехами и наполнившую водой кожаные чашки – еда, которую они поглощали молча и в спешке. И несмотря на все это, они даже не чувствовали, что приближаются к своей добыче; дроу опережали их намного.

К тому времени, как Пендаран понял, что нет смысла выматывать себя окончательно, Соррелл, грязный и потный, уже еле стоял на ногах. Он не стал возражать, когда Пендаран разрешил Коре и ему отдохнуть первыми.

Время пролетело незаметно, Сорреллу показалось, что он только начал погружаться в Покой, когда Пендаран уже теребил его за плечо.

Твоя очередь сторожить, сказал командир. Он указал на нижний коридор. Смени Найрена. До него пятьдесят шагов, он стоит у входа в огромную пещеру, которую мы прошли.

Соррелл кивнул, выпрямил ноги и встал. Несмотря на усталость, он был рад дежурству. Был рад тому, что его тоже включили. Нагнувшись, он пошел назад, по коридору с низким потолком. Волшебные сапоги не издавали ни звука, даже когда он ступал по твердому камню.

Подойдя к тому месту, где должен был стоять лунный эльф, Соррелл никого не обнаружил.

Найрен?

Он стал вглядываться в пещеру. Она была такой же широкой, каким высоким бывает дерево, примерно в три человеческих роста. На полу проступали темно-красные пятна – то были светящиеся грибы, которые росли отдельными группами посреди камней. Их яркий цвет, выделяющийся на темном фоне холодного пола, был настоящим.

«Малиновые плеваки», так назвал их Пендаран. Потревоженные, они выпускают облака смертоносных спор, подобных тем, что содержались в маленьких коробочках.

Темные эльфы проследовали этим путем, но не по полу. Мерцающие голубые лишайники, цепляющиеся за потолок пещеры, были ободраны в тех местах, где их, судя по всему, задели дроу. Лишайники заметила Кора, хотя поначалу ей показалось подозрительным, что темные эльфы были так неосторожны. Если бы не она, Соррелл ни за что бы не обратил на них внимания. Он стал внимательно изучать потолок: не умудрился ли Найрен каким-нибудь образом спрятаться там?

Найрен? позвал он снова. Где ты?    

Рука дотронулась до его плеча. Соррелл быстро обернулся и увидел, что рука появилась из твердого камня. Затем из стены вышел Найрен; его кожа, согреваясь, сменяла цвет с темно-синего на красный, пока камень выпускал его из своих объятий. Отряхнувшись, он указал на трещину в стене у входа в пещеру.

Тебе нужно хорошенько спрятаться, сказал он. Если только ты не владеешь магией.      

Последняя фраза была произнесена с явным вызовом. Соррелл владел магией. Этой магией был его голос. Своим пением он мог пленить даже самую буйную публику, умиротворить драчливых пьяниц, прежде чем те успеют пустить в ход свои кулаки, заставить слушателей смеяться до слез и убаюкать самого беспокойного ребенка. Последнее он проделывал столько раз, столько ночей, еще в то время, когда Ремми был маленьким…

Ледяной комок снова встал в горле. Соррелл заморгал, чтобы избавиться от внезапного жжения в глазах, и покачал головой. Незначительная магия барда, ответил он. Ничего полезного.

Найрен недовольно хмыкнул. Смотри в оба, предупредил он. Не думай, что если мы уже прошли здесь, то пещера безопасна.  

Голос Коры: Он на посту?

Соррелл втиснулся в трещину в скале.

Найрен: Да, я сейчас приду.

Лунный эльф тихо удалился. Соррелл заворожено смотрел, как синие отпечатки сапог медленно исчезают на полу туннеля, затем вспомнил о своих обязанностях. Повернув голову, он стал зорко следить за пустой пещерой.

Послышался короткий мысленный обмен словами, когда Кора доложила, что сменила Адаира, и когда полуэльф присоединился к Найрену и Пендарану на месте привала. Затем наступила тишина, когда те, что не сторожили, погрузились в состояние Покоя.

Время шло.

Сорреллу стало интересно, наступил ли рассвет в мире наверху. Когда они двигались, он мог легко отвлечься, потому что приходилось постоянно изучать окружающую местность в поисках расщелин, туннелей и тех участков, на которые можно поставить ноги. Было легче сосредоточиться на цели: догнать и уничтожить дроу, проделавших брешь в оборонительных укреплениях Кормантора.

Теперь же, когда он просто стоял, он стал слишком хорошо представлять себе, на какую глубину спустился, и какая каменная толща сейчас над его головой. Рассматривая холодные, темно-фиолетовые стены, он размышлял о том, сможет ли когда-нибудь снова увидеть дневной свет.

Одиноко?

Голос Коры. Прозвучал так, словно она стояла рядом. Соррелл вздрогнул от неожиданности, и ему стало интересно, передало ли кольцо его мысли. Вроде, оно должно передавать только направленные сообщения, и только определенному получателю.

Я себя так же чувствовала в своем первом походе, продолжала дикая эльфийка. Чужой. У меня не было ничего, когда я пришла к Шеварашу. Безмолвные Убийцы стали моим кланом… со временем ты тоже освоишься. Ты заслужил место среди нас, обнаружив ползучие коробки – то, что должна была обнаружить я. Найрен и Адаир примут тебя рано или поздно. Пендаран уже доверяет тебе, позволив сторожить. Ее мысленный голос хихикнул. Хотя и на безопасном посту. Если бы мы свернули, было бы, наверно, по-другому.

Соррелл, слушая,  бдительно следил за туннелем – он решил, что не позволит себе во второй раз ослабить внимание. Акцент Коры напомнил ему одного кентавра, с которым он когда-то повстречался.

Откуда ты? послал он мысль.

Несколько биений сердца было лишь молчание, потом: Из Леса Сатиров.

Соррелл хорошо знал этот лес. Чондальский Лес, как его называли люди, находился к югу от Аррабара, города, в котором они с Далмарой выступали двадцать с лишним лет назад. Далмара хотела собрать побольше народных песен и настояла на том, чтобы съездить в поселение диких эльфов, расположенное в глубине Леса Сатиров. Кентавр был их проводником. Соррелл напряг память, пытаясь вспомнить имя арфистки, которую они там встретили.

Ты знаешь женщину по имени Бронвинн из Клана Красных Листьев?

Последовавшие мысленные слова Коры были тихими и скупыми. Нет больше Клана Красных Листьев. Пауза, затем: Я была на охоте, когда это произошло. Теперь я охочусь на дроу.

Соррелл удивленно заморгал, но ничего не сказал. А что он мог сказать? Он помнил сочувствующие, добрые слова, которые говорили после его собственной потери. Он знал, что никакие слова не смогут заглушить то горе, о котором он только что услышал, такое громкое, как звенящий колокол, в молчании Коры.

Руки крепче сжали булаву; посмотрев вниз, Соррелл увидел, что его пальцы стали темно-красными.

У тебя… Ему пришлось усиленно моргать какое-то время, прежде чем он смог продолжить. У тебя был ребенок?

Я не была тогда матерью, хвала Ангаррадх. Зато моя сестра была. Три дочери, все мертвы.

Соррелл почувствовал, как по его грязной щеке покатилась слеза. Она упала на камень у его ног –  бусинка темно-синего цвета, ставшая постепенно фиолетовой. Он больше не желал ничего слышать.

К его облегчению, Кора молчала.

Соррелл поднял руку, чтобы вытереть щеку… и замер, услышав шум за спиной: слабые стуки, похожие на шаги на каменном полу. Он стал поворачиваться, чтобы посмотреть, кто из отряда решил прийти, но потом вспомнил о волшебных сапогах.

Развернувшись, Соррелл увидел чудовищную фигуру, бегущую по потолку пещеры и оставляющую в лишайниках после себя темную дорожку. Это была некая помесь дроу с пауком: верхняя часть туловища от темного эльфа вместе с паучьей нижней частью – с луковицеобразным брюшком и восемью ногами.

Сердце Соррелла учащенно билось, когда он вышел из трещины с поднятой булавой навстречу монстру. Он нуждался в пространстве для замаха и надеялся на свою невидимость. Самой лучшей мыслью было скинуть чудовище в гущу малиновых плевак.

Соррелл, что случилось? Голос Пендарана, встревоженный и напряженный.

Монстр! крикнул Соррелл. Полу-паук, полу-дроу.

Чудовище взглянуло ему прямо в глаза.

Соррелл похолодел. Он, должно быть, владеет магией! Он может видеть…

Луч синего света вырвался из одной руки монстра и ударил в грудь Соррелла. Перед глазами эльфа поплыли черные пятна. Он зашатался, едва устояв на ногах. Булава, ставшая внезапно такой тяжелой, повисла в его руках. Монстр, выставив вперед свое брюшко, выстрелил темно-бурой паутиной из пальцевидных прядильных органов. Клейкие нити опутали Соррелла, повиснув на волосах и одежде, облепив лицо и глаза. Он попытался освободиться, но паутина очень крепко приклеилась к каменной стене позади него. Чем больше он размахивал руками, тем сильнее запутывался. Тем временем монстр втиснулся в туннель и отодрал Соррелла от стены, после чего стал быстро вращать его. Прядильные органы выбрасывали все больше паутины, которая обматывала ноги Соррелла, надежно связывая их.

Не дай ему удрать! послышался возбужденный голос Пендарана. Удерживай его, пока мы не подоспеем.          

Соррелл в ответ только простонал.

Словно услышав мысленное послание, чудовище рассмеялось. Соррелл с тревогой заметил, что его голос похож на эльфийский. Но лицо было другим. Из щек торчали изогнутые клыки, похожие на раскрытые ножницы, и с конца каждого свисала капелька яда.

Паутина спеленала руки Соррелла, и он не смог бы дотянуться до противоядия, висевшего на поясе. Все, что ему оставалось, это закрыть глаза и молиться. Сначала, по привычке, Кореллону Ларетиану, затем – Шеварашу. Он просил Охотника услышать его молитвы.

Еще не время! умолял он. У меня не было возможности убить…

Подобно раскату грома пришел ответ бога. Глубокий мужской голос, мрачный, как погребальная песнь. День прошел.

Соррелл распахнул глаза. Он сразу понял, чего хочет бог, и понял, к чему это приведет. Дрожащим голосом он стал напевать колыбельную, которую сочинил для своего сына:

– Стрижи летят к себе домой. Спать пора, нас ждет Покой…

Белое пламя вспыхнуло вокруг головы монстра.

– День прошел, закрой глаза…

Пламя стало ярче. Монстр помотал головой и заскрежетал клыками.

– Отдыхай же до утра…

Монстр зажмурил глаза от яркого света, продолжая трясти головой.

Слезы бежали из глаз Соррелла, но он не останавливался. Колыбельная напомнила ему о мягкой щечке сына, прижимающейся к его щеке, о молочном дыхании Ремми и крошечных ручках, обвивающих его шею, о маленькой головке, лежащей на подушке рядом с ним.

Его больше нет. Умер.

Соррелл поклялся тогда, в том темном подвале, что больше никогда не будет петь эту колыбельную – что больше вообще никогда не будет петь. Но что значит клятва по сравнению с приказом бога?

– Ляг в кроватку и не плачь…

Голос Соррелла окончательно дрогнул, но и этого было достаточно. Монстр повалился на пол туннеля, восемь ног рефлекторно подергивались, когти царапали по камню. Соррелл ощутил прикосновение руки и понял, что пришли Найрен и Адаир. Он изо всех сил старался успокоиться, пока они разрезали паутину, удерживающую его. Издалека до него донесся голос Пендарана. Молодец. Он почувствовал, как мозолистая ладонь сжала его плечо.

Командир отвернулся и, что-то бормоча, проделал над монстром магические пассы. Чудовище, разбуженное волшебством Пендарана, вскочило на ноги.

Вне себя от горя, Соррелл поднял булаву, но прежде чем он успел нанести удар, Адаир преградил ему путь своим копьем.

Подожди, с нажимом произнес полуэльф. Пендаран околдовывает его. 

Жрец, странно щелкая, что-то говорил монстру. Тот улыбался ему в ответ, пружиня вверх-вниз на своем теле, затем повернулся и взобрался на потолок пещеры, показывая эльфийской рукой следовать за ним. Губы Пендарана дернулись, когда он сдержал улыбку.

Он поймал одного из дроу, сказал солнечный эльф, после этого приказал Коре оставаться на своем посту, а Адаиру, Найрену и Сорреллу – следовать за ним в пещеру.

Соррелл бросал настороженные взгляды на монстра наверху.

Что это за тварь? спросил он.

Ему ответил Найрен, когда они тщательно выбирали дорогу сквозь поросль малиновых плевак. Драйдер. Отверженный Ллос, их богини. Драйдеры ненавидят дроу так же сильно, как мы, хотя сами когда-то были дроу.

Соррелл поежился. Он слышал, что Ллос – жестокая и равнодушная богиня, начисто лишенная милосердия; что она обезображивает тех, кто не угодил ей. У него в голове не укладывалось, как можно поклоняться такому божеству.

Если он дроу, почему мы не убьем его?

Найрен подмигнул ему. Терпение.

В дальнем углу пещеры драйдер запустил руку в небольшую трещину в скале и вынул нечто, похожее на верхнюю часть сломанного посоха, украшенную изумрудом величиной с кулак. Что-то щебеча Пендарану, драйдер подполз к изгибу туннеля и дотронулся камнем до стены. Изумруд засветился, и в скале без единого звука образовалась дыра. Драйдер с посохом в руках полез в отверстие, из которого повеяло вонью разложения.

Найрен? Голос Пендарана. Что ты видишь?

Соррелл услышал произнесенную шепотом торопливую молитву.

Других выходов из пещеры нет. Самки, вроде, тоже нет. Тем не менее, в руке Найрен сжимал меч, держа его наготове.

Адаир, карауль сзади, на расстоянии пятидесяти шагов.

Кивнув, полуэльф пошел назад.

Пендаран, Соррелл и Найрен последовали за драйдером в пещеру, тускло освещенную сияющими лишайниками. В одном углу поблескивало озерцо. С паутины, протянувшейся по всему потолку, свисал липкий кокон, в который был закутан дроу. Выглядывала лишь часть лица – черная кожа на фоне грязно-белой паутины. Несмотря на то что дроу, скорее всего, был пойман не больше дня назад, от трупа исходил такой запах, словно тело уже начало разлагаться. Зловонная жидкость стекала с него на пол.

Один их них, сказал Найрен. Скоро мы получим ответы на некоторые вопросы.

Но он же мертв, возразил Соррелл. Как…?

На счет три, вымолвил Пендаран, прерывая Соррелла и глядя на Найрена.

Пальцы лунного эльфа крепче обхватили меч.

Раз, два…

Сообразив, что они собираются сделать, Соррелл начал поднимать свою булаву. Нет! Позвольте мне…

Драйдер повернулся к нему, сверкнув клыками.

Три!

Несмотря на двеомер ускорения на булаве Соррелла, Найрен оказался быстрей. Одним ударом он перерезал драйдеру горло. Из раны фонтаном забила кровь, и монстр рухнул на пол. Брызги полетели на плечо и руку Соррелла.

Спасибо, что отвлек его, сказал Найрен.

Соррелл вспылил:

– Его должен был убить я!

Он выкрикнул это вслух, позабыв о строгом приказе Пендарана хранить молчание.

Твое время придет, вмешался Пендаран, когда того захочет Шевараш. Затем, обращаясь к Найрену, продолжил. Сними труп.

Найрен, взлетев, разрубил паутину мечом и осторожно спустил кокон на пол. Пендаран, сев рядом с ним, убрал паутину с лица дроу.

Соррелл уставился на темного эльфа – он никогда до этого не видел дроу так близко. Это была женщина. С узким лицом и заостренными ушами наземного эльфа, однако кожа была черной, как беззвездная ночь, а волосы – цвета слоновой кости. Даже в смерти ее лицо сохранило жестокое выражение. Соррелл сжал кулаки. Найрен схватил его за руку, словно почувствовав желание Соррелла обрушить на дроу свою дубину и бить, бить…. Взяв себя в руки, Соррелл просто плюнул на труп.

Бессмысленная трата хорошего плевка, на мой взгляд, бросил Найрен.

Пендаран, разорвав паутину, освободил плечо дроу. На нем оказалась повязка, темная от засохшей крови. Рука сильно распухла, и на ней виднелись маленькие точки – следы укуса.

Их командир, заключил жрец. Оставшиеся трое запаникуют.

Но при этом побегут быстрее, теперь, когда она их больше не задерживает, заметил Найрен.

Соррелл покачал головой. Он слышал, что во всех благородных Домах темных эльфов царит матриархат, но ему было сложно это понять. Дроу, убийца его сына, могла оказаться женщиной. Он вспомнил Далмару, ее нежность и доброту. Разве может женщина быть настолько жестокой, чтобы убить трехлетнего мальчика?

Пендаран читал над трупом молитву. Соррелл не мог понять для чего, пока не увидел, как со скрипом раскрылись челюсти, и как со свистом вырвалось дыхание из мертвых легких.

– Ссспрашивай! – прошептали губы, озаренные священным светом Шевараша.

– Ваш талакз – какой город послал его? – задал вопрос Пендаран.

– Брундаг, – ответил труп. Желчь булькала в глотке и стекала по щеке, когда он говорил.

Почувствовав тошноту, Соррелл отвернулся. Он прошел к озерцу и погрузил в него руку, пытаясь смыть кровь с рукава.

Хорошая идея, одобрил Найрен, присаживаясь рядом с Сорреллом. Только не забудь потом снова нанести защитную краску, а то она смылась.

Он опустил в воду свой меч. При свете лишайников Соррелл разглядел на клинке надпись, сделанную черной филигранью: «Бич Глубин». Найрен высушил меч и вложил его в ножны, после чего погрузил в воду руки. Умывая лицо, он засучил рукава, и Соррелл увидел на его предплечьях неравномерные бледные отметины – следы страшных ожогов.

В таких случаях вежливее всего – притвориться, что ничего не заметил, но Соррелл не смог сдержать любопытства.

Откуда это?

Это случилось много лет назад, ответил Найрен. Мы жили в Высоком Лесу. Не в самом Нордахаэриле, а на окраине, из-за Адаира. В ночь, когда пришли дроу, жители города подняли наверх веревочные лестницы. Они были слишком напуганы, чтобы прийти к нам на помощь. Даже когда наше дерево начало гореть. Он глядел в стену своими зелеными глазами, потемневшими и беспокойными, как море во время шторма. Даже когда наша мать стала кричать.   

Соррелл сделал глубокий вдох. Мой сын…

Найрен поднял руку. Вот только не надо начинать со мной игру «Мое горе больше твоего», предупредил он.Все это я слышал и раньше.

Он резко встал и пошел к выходу. Медленно Соррелл поднялся на ноги и пошел туда, где у трупа сидел Пендаран.

Солнечный эльф окинул его взглядом. Ты был когда-нибудь в Амрутларе?

Соррелл нахмурился, услышав странный вопрос. Был. Много лет назад.

Далеко от Юирского Леса, если идти по поверхности?

Соррелл пожал плечами. Дней десять. Может, чуть больше, в зависимости от погоды. А что?

Пендаран указал на труп. Город, который она назвала, – Брундаг – находится приблизительно под Амрутларом. Дорога в Подземье займет вдвое больше. Связанные между собой туннели, покрывающие такое расстояние, вряд ли отличаются особым удобством.

Соррелл видел, к чему клонит солнечный эльф. Портал?

Пендаран кивнул. Он повернулся назад к трупу:

– Где находится портал, которым воспользуются разведчики, чтобы попасть в Брундаг?

– В маглустарн сарг заунил.

Соррелл придвинулся ближе. Что она сказала?

Ничего полезного, ответил Пендаран. «Отдельное место изучения боевого искусства» – термин дроу для обозначения воинской академии, расположенной вне стен города. Она может быть где угодно. Нам нужно что-то более конкретное, чтобы Кора смогла обнаружить ее с помощью своей магии.

По испытующему взгляду солнечного эльфа Соррелл понял, что Пендаран ждет от него ответа. Но все знания Соррелла о членах Черного Кулака ограничивались его желанием видеть их мертвыми.

Он облизнул губы. А разве у академии нет названия?

Что ты имеешь в виду?

Ну, у них всегда есть названия… в балладах. У дворцов, храмов…  

Глаза Пендарана загорелись. Давай выясним. Затем, обращаясь к трупу:

– Как называется ваша академия?

– Маглустарн Джайнна'хиль Криш.

Монастырь Черного Кулака, повторил Пендаран. Кора, слышала?

Да.

Пендаран поднялся. Все ко мне, мы выдвигаемся.

Остальные члены отряда, подтвердив получение приказа, направились в пещеру. У вошедшей Коры лицо было мрачней обычного. После короткого обмена мыслями с ней, Пендаран повернулся к группе.

Академия находится внутри фаэрзресса, сообщил он.

Темные Мстители стали нервно переглядываться.

Что… что это значит? выпалил Соррелл.

Фаэрзресс искажает магию. Если попытаемся туда телепортироваться, можем оказаться внутри камня.

Может, нам разделиться? предложил Адаир.Это гарантирует, что кто-то из нас выживет, чтобы продолжить охоту.  

Пендаран покачал головой. Бесполезно. Талакз опережает нас намного. Если не телепортируемся, мы не догоним их. Но… шансов все равно мало. Будем надеяться на чудо.

Шевараш, даруй нам его, прошептала Кора.

Если же все пройдет удачно, мне понадобится каждый из вас, продолжал Пендаран.   

Повисло короткое молчание. Я готова, сказала Кора.

Мы… тоже, почти одновременно проговорили братья.

Набрав воздух, Соррелл посмотрел в глаза командира. «Не знать покоя, пока смерть не придет за нами». Я иду. 

Пендаран кивнул, будто и не ждал другого. Хорошо. Отправляемся.

Соррелл сжал булаву.

– Возмездие, – прошептал он, вспоминая…

Они с Далмарой проходили через Долину Теней, направляясь в Тилвертон, и остановились на ночь в «Старом Черепе», таверне, получившей свое название благодаря куполообразной возвышенности из белого гранита, которая находилась неподалеку. Местечко было уютным, с низким закопченным потолком из твердых брусьев и теплым огнем, потрескивающим в камине и защищающим от ночного холода. Соррелл и Далмара заработали на ужин своим пением; он играл на лютне, она – на цимбалах. Они выступали по очереди: пока один пел, другой приглядывал за Ремми.

Они надеялись, что Ремми уснет, но мальчуган, как обычно, купался во всеобщем внимании посетителей таверны. Соррелл смастерил для сына крошечную лютню, и Ремми в ту ночь «играл», не уставая – он бренчал, даже толком не зная, как правильно дергать за струны, и пел песню собственного сочинения к умилению всех собравшихся.

– Папа лад, папа иглает на лю-ю, – лепетал он. – Мама иглает на цимла-ла.

Завсегдатаи таверны покатились со смеху, когда Ремми стал раскланиваться, весь сияя.

– Хлоп! – подзадоривал он их. – Хлоп-хлоп!

В ту ночь был эль, смех и много песен. Соррелл подумал, что Далмара увела Ремми наверх, уложив его в постель; Далмара думала, что Ремми находится с ним. Соррелл до сих пор помнил выражение ужаса на лице жены, и как у него все обмерло внутри, когда они поняли, что их сын ушел куда-то один.

– Он не мог уйти далеко, – успокаивал Соррелл жену, молясь, чтобы так и было.

– Мы найдем его, – сказала она, с тревогой в глазах.

Соррелл отложил лютню, встал.

– Кто-нибудь видел нашего сына?

Посетители пожимали плечами, качали головами.

Потом послышался визг из подвала таверны, затем крик и звон стали.

Соррелл с трудом протиснулся сквозь толпу людей, загородивших вход в подвал. Сейчас он лишь смутно помнил бледное лицо пронесшейся мимо него официантки и следопыта с мечом в руке, смотрящего на арбалетную стрелу в своей ноге. Соррелл не помнил точно, как выглядел этот следопыт: был ли он высоким или низким, с темными или светлыми волосами, был ли он эльфом или человеком. В ту ночь его глаза не видели ничего, кроме кинжала на полу… и тела его сына, лежащего рядом.

Он помнил, как поднял тельце сына, завывая: «Нет, нет, нет, нет…», когда маленькая головка безвольно откинулась назад – головка, которую он бережно поддерживал, когда сын был еще слишком маленьким, чтобы держать ее самостоятельно. Он помнил, как рядом возникла Далмара и закричала: «Он холодеет!», тормоша Ремми за руку в тщетной попытке привести его в чувство. Помнил рану: ужасную, кровоточащую дыру на руке сына. В этой ручке он когда-то держал игрушечную лютню, которая теперь растоптанная лежала рядом. Представил, как его сын в ужасе пытался закрыться от удара кинжала. Он помнил слова следопыта: «Бесполезно, клинок отравлен», каждое слово – ледяной камень, брошенный в сердце Соррелла. Помнил, как кто-то наверху звал священника. Но никто так и не пришел.

А потом Далмара с побелевшим лицом и красными от слез глазами сказала страшную правду:

– Ремми не обращен в веру. Никто из богов не заступится за него. Он придет на Равнину Фуги один.

Ее взгляд упал на отравленный кинжал. Лицо посуровело.

– Я не… дам демонам… забрать моего сына.

Она подняла кинжал.

Соррелл схватил ее за запястье:

– Нет! Я не позволю тебе!

Взгляд Далмары стал ледяным, она протянула кинжал Сорреллу, лезвием к себе.

– Тогда сделай это ты.

Глаза Соррелла расширились, он выпустил ее руку.

– Я люблю тебя, – все, что он смог произнести.

Далмара крепко сжала его в объятиях, но вместе с тем осторожно, словно Ремми был еще жив, и она боялась раздавить его.

– Встретимся в Арвандоре, – прошептала она, затем уколола ладонь кинжалом.