Текст книги "Мастер меча рассечет тьму! (СИ)"
Автор книги: Андрей Канарейкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Флорин не успел ничего предпринять, кроме как оглядеться и не увидел ни малейшего следа – оставшаяся рука зловещей твари налетела на него, как летящее копье. Темные и ужасные пальцы с черными перчатками тянулись к нему, словно для того, чтобы схватить.
Когда она нависла над ним, а он боролся за то, чтобы вовремя поднять клинок и отвести лезвие в сторону, Флорин увидел на кончиках пальцев крошечные рты, усеянные маленькими клыками, как у летучих мышей, открывающиеся, чтобы вгрызться ему в глаза.
Джессайл зашипела от отвращения и произнесла заклинание. Все, что она пыталась бросить, превратилось в пульсирующее серебристое пламя в воздухе за кончиками ее пальцев; огонь тщетно рычал в сторону бронированной твари, но угасал и угасал еще до того, как Флорин успевал сделать вдох.
Клинок Мерит впился в шлем безмолвной твари, но, казалось, ничуть ее не потревожил. Старая сталь, должно быть, и мягкая. Очень старая сталь.
Старая сталь, которая все еще тянулась к Флорину с холодным терпением, проносясь по другому его флангу, скрежеща и лязгая крошечными клыками. Мерит преследовал ее – хлестал клинком по боковому оружию, как фалом, рубил до тех пор, пока не отлетали кончики пальцев. Флорин Соколинорукий уперся в сердце этой поющей стали и вонзил свой крепкий меч глубоко между пальцами и в руку, по броневой пластине пошла рябь.
Крови все еще не было, но невидимая сила толкала его, пока рукоять не уперлась в судорожно сжатые пальцы. Мерит ухмыльнулся, отрезая пальцы, и поморщился от внезапного потока искр, которым был отмечен кинжал Джессайл, пронзивший открытую переднюю часть шлема в ужасающее небытие.
Темные доспехи отлетели в сторону, падая и исчезая одновременно. Со слабым лязгом и грохотом он исчез, оставив трех задыхающихся рыцарей лицом друг к другу на гладкой белой поверхности без опознавательных знаков, окольцованной диковинным туманом.
– Что это было? – спросила Джессайл, немного дико озираясь. Она провела пальцами по рукояти кинжала, покрытой инеем, словно все еще могла что-то почувствовать.
Мерит пожал плечами. – Ну что, я похож на Эльминстера? – поддразнил он.
Флорин, бросавший взгляды во все стороны, уделил достаточно времени белой полустатуе, которая, как он знал, была Старым Магом, и нахмурился. – Ты будешь знать, кому доверять и что делать, – пробормотал он. – Думаю, нет.
Внезапно он уставился в сверкающие глаза человека в мантии с лицом черепа, который только что мелькнул среди ветвей справа от него.
– Уэр! – прошипел он, поднимая меч, но не успело это слово слететь с его губ, как лич – если это действительно был он – исчез.
Джессайл вскинула голову, кивком давая понять Флорину, что она тоже это видела, и прижалась к нему бедрами еще до того, как рейнджер скомандовал: – Спина к спине! Эта штука может появиться в любой момент...
– Нает, – выругался Мерит, когда в десяти шагах от них возникла совсем другая нежить – один в короне на пожелтевшем черепе и в бронированном табарде арканного дизайна. Он окинул их холодным взглядом, а затем так же внезапно исчез.
– Рыцари! – крикнула Джессайл, и в ответ два меча просвистели мимо ее плеч и вонзились туда, куда не доставал ее кинжал.
Только что появившаяся лич – женщина с почерневшими зубами, выпавшими из отвисших челюстей, как жемчужины, – отпрянула назад от захватов Джессайл, чтобы избежать двух остриев грохочущей стали – пытаясь улыбнуться, ее голова дернулась в одну сторону и болезненно покачивалась, прежде чем снова исчезнуть.
– Думаешь, наше присутствие здесь привлекает их? – спросил Мерит, возвращаясь в прежнее положение и снова вглядываясь в туман вокруг, его клинок был поднят наизготовку.
– Я бы в этом не сомневался, – ответил Флорин. – Все кажется... белее, как-то так, только здесь.
– И распространяется отсюда, – добавила Мерит.
– Распространяется от Дав и Эльминстера, – пробормотала Джессайл. – Я бы хотела знать, почему они сделали – что бы они ни сделали – связь с этими ветвями.
– Я думаю, они... как-то питают это место, или усиливают его силы... или что-то еще, – пробормотал Мерит.
– Спасибо, мудрейший из мудрецов, – усмехнулся Флорин. – И все же я вынужден согласиться. Эти размышления мне кажутся правильными. То существо, с которым мы сражались, и личи, вероятно, тянутся к Элу и моей возлюбленной, а не к нам троим.
– Но почему? – шипела Джессайл, почти изнемогая. – Что это за место?
Что-то возникло из тумана у ее ног и взмыло ввысь. Она едва не ударила его ножом, когда увидела сапфирово-синие волосы, черты лица эльфийки и улыбку, которую она могла назвать только "нежной".
– Это место, куда может добраться только Плетение, – ответил музыкальный голос. – Приветствую вас, Рыцари Миф Драннора. Добро пожаловать. Вы нужны. Видите ли, есть личи и есть ещё личи.
Это явление было, конечно, легче для глаз, чем для чего то ещё. Перед тремя рыцарями предстала эльфийка изящного телосложения, изящная и в то же время стройная, как осиная талия, с роскошными волосами насыщенного сапфирово-синего цвета, глазами цвета битого золота и нежной улыбкой. Она носила пояс из бирюзы и лунного камня вокруг бедер, леггинсы из бирюзового мерцающего плетения и подходящий нагрудник, украшенный золотыми капельками. Ее кожа была бледно-загорелой, а крошечные руки были пусты и... исчезали, быстро становясь полупрозрачными, и... она снова исчезла, оставив после себя лишь туман.
Джессайл вздохнула. – Итак, есть личи и есть ещё личи. По мере того, как складывается моя жизнь, я все больше убеждаюсь, что ненавижу загадочные изречения и таинственные загадки. Разве не было бы проще и эффективнее для всех, если бы люди говорили просто и ясно?
Она повернулась к своему товарищу, но Мерит уставился мимо нее на Флорина, его глаза расширились от удивления. – Это было...?
Флорин кивнул один раз. – Ты тоже так думаешь?
Что бы еще ни говорили рыцари, это было забыто навсегда, когда из внезапного туманного вихря между Флориным и Джессайлой появилось еще одно надвигающееся привидение.
Они оказались достаточно близко, чтобы почувствовать запах трав и слабого тления, и подняли клинки.
Это был эльф ростом выше Флорина, он стремительно отступал еще до того, как его боевая сталь настигла его. Он скользил между рейнджером и магом, бросая на всех трех рыцарей взгляды безмолвной тревоги из глаз, представлявших собой два светящихся белых мотылька в глубоких впалых глазницах.
Оно выглядело... мертвым, его кожа была тускло-синей и сморщенной. В когтистых руках оно сжимало упавший скипетр, длиной почти с одну из ног, который источал отголоски накопленной магии. На нем был нарядный табард архаичного дизайна, а поверх него – одежда из белого шелка, потемневшая от старости до черноты в каждой складке и изгибе. Рыцари Миф Драннора уже встречали бэлнорна и знали его таким, какой он есть.
Мерит поклонился и заговорил с ним на языке эльфов, добавляя приторно-ласковые слова, которые он слышал от старшего из своих сородичей: – Почтенный Хранитель, мы удачно встретились, ибо между нами нет ссоры. Мы заблудились и потерялись, и хотели бы знать: Что это за место, и что охраняет вас здесь?.
Любой эльф, у которого правый глаз голубой, а левый – зеленый, как у Мерита, привык к острым и оценивающим взглядам других эльфов, но он был уверен, что именно его речь заслужила пристальный взгляд, и пробормотал в ответ: – Я охраняю Плетение Ралава, и вам не следует здесь находиться, тэс. И все же я начинаю думать, что мне здесь не место, ибо я слабо чувствую Плетение. Что это за место?
– По правде говоря, мы не знаем, – проговорил Мерит.
Светящиеся глаза при этом заскулили и полыхнули внезапным огнем.
– Значит, ты вторгся сюда и должен умереть!
Скипетр взметнулся вверх, Джессайл зашипела в отчаянии и пригнулась, а длинный меч Флорина пронесся низко и стремительно над ее изящной спиной и пронзил костлявое синее запястье, прежде чем скипетр успел точно нацелиться.
Бэлнорн попытался двинуть рукой, как хотел, чтобы опустить скипетр, но приковывающая внимание сталь и сила Флорина помешали этому – и клинок Мерит отбил его вторую руку в сторону.
Откуда-то сзади неживого эльфа, в клубящемся тумане, сверкнула вспышка, и Джессайл с Меритом бросили взгляды в ту сторону, успев увидеть второго бэлнорна в некотором отдалении. Эльф-лич изумленно уставился на них через мерцающий дымящийся конец скипетра, только что высвободившего магию, которая, очевидно, сделала то, чего не ожидал ее владелец.
Стоящий перед рыцарями бэлнорн выбрал этот момент, чтобы выразить свое разочарование шипением, очень похожим на то, что издала Джессайл. Все еще борясь с мускулами Флорина, он запустил свой скипетр.
Последовала вспышка, поток летящих искр, и... ничего, кроме пустого воздуха, туман отступил, словно испугавшись или взбунтовавшись. Бэлнорн с потрясенным ужасом смотрел на расширяющийся поток исчезающих, гаснущих искр, на его лице застыла маска недоумения. Он исчез – скипетр, изумление и все остальное – за полминуты до того, как далекий бэлнорн тоже исчез.
От их исчезновения Флорин вздрогнул и потряс онемевшей рукой: меч, который он держал, застыл и больше не гремел.
Джессайл уже оглядывалась по сторонам, довольно дико, во всех направлениях – ничего, кроме тумана, тумана и еще более клубящегося тумана.
– Я бы многое отдала, чтобы узнать, зачем Эльминстер привел нас сюда, где и что такое "здесь", и что мы должны делать. Если мы будем сталкиваться с одним врагом за другим, появляясь у нас под носом из ниоткуда, то это лишь вопрос времени...
– Уар! – взвизгнул Флорин, кружась на месте.
Это был еще один лич, более низкорослый и исхудавший, чем предыдущие. Клинок Флорина вонзился в руку, которую он поднял, и пронзил пристальный взгляд, который только что открылся в его иссохшей ладони. Лич исчез во вспышке синего пламени и едкого дыма, унося с собой кончик меча Флорина.
Рейнджер долго рассматривал чистый, квадратный конец своего укороченного клинка, чтобы убедиться, что металл не плавится дальше и не пытается превратиться во что-то другое.
Затем он повернулся к Мериту, который выглядел пепельно, и спросил: – Что случилось?
Эльфийский рыцарь вздохнул: – Ты видел сигил на ладони того лича? Вокруг глаза, который пытался нас рассмотреть?
– Не настолько хорошо, чтобы нарисовать его как следует, нет, но я бы наверняка узнал его снова, – ответил Флорин. – А что это?
– Это один из знаков Ларлока, – мрачно ответил Мерит. – Тот лич был его, и он, вероятно, смотрел через этот глаз.
Джессайл вздрогнула: – Мы ослепили его? Или просто перекрыли ему обзор через того лича?
– Скорее всего, просто перекрыли ему обзор.
Мерит произнес это суждение так, словно оно его ничуть не утешило. Обхватив длинной рукой плечи Джессайл, он притянул ее к себе, крепко обнял и поцеловал – яростно и стремительно – и тут же отпрянул в сторону, подняв меч, чтобы окинуть взглядом все вокруг, словно ожидая, что в следующий миг на него набросится враг.
Ему не нужно было говорить ни слова, чтобы сказать ей: Я хочу сделать это, потому что для одного из нас или для обоих этот поцелуй может стать последним.
Его дама вздохнула: – Итак, есть личи, а есть ещё личи. Бэлнорны, похоже, не рады, что нашли нас здесь, но не знают, где это "здесь", и их магия подводит их в этом месте. А еще есть личи Ларлока. Чудесно. Это ни на шаг не приближает нас к пониманию того, что происходит или что мы должны сделать.
– Не волнуйся, Джесс, – сказал Флорин, когда они снова встали спина к спине, глядя вдаль и держа оружие наготове. – Есть худшие судьбы, чем не знать, что происходит. В конце концов, такова жизнь большинства людей в Фаэруне, причем почти каждый день.
– Твои слова одновременно и умны, и совершенно неудачны в качестве утешения, – сказала ему Джессайл, но в ее голосе было больше веселья, чем злости. – По крайней мере, тот бэлнорн стоял в тех же сапогах, что и мы: не зная, что происходит.
– И все же ему не следовало нападать так стремительно, – рассуждал Мерит. – И глаза его, казалось, изменились.
– Да, я тоже это заметил, – согласился Флорин. – Может быть, что-то или кто-то управляет им? – Он несколько мгновений вглядывался в туман, а потом добавил: – Я хорошо понимал его речь, старые стили, рифмы и все такое, кроме одного слова. Что значит "таэс"?
Мерит повернул голову достаточно далеко, чтобы рейнджер мог видеть, как он нахмурился:
–Точный перевод затруднителен, но... "молодой незнакомец-эльф?" Это нейтральное слово, но настороженное, сочетающее в себе "я тебя не знаю" и что-то вроде "между нами пока нет вражды". Однако Почитаемый сказал нечто гораздо более интересное, чем одно старое, малоупотребительное слово. Он говорил о своем долге охранять Плетение Ралава. Ралав – это имя эльфа, а не место, но под "Плетением", скажу я вам честно, он подразумевал миф.
– Значит, бэлнорн был мифальным стражем, – пробормотала Джессайл. – И удивился, обнаружив себя вдали от своего мифала. Поэтому он не сделал и не испытал ничего необычного, чтобы привести себя сюда. – Она уставилась в бесконечные туманы. – Интересно, может, кто-то другой доставил его сюда и попытался настроить против нас?
– Ларлок, похоже, ты размышляешь, – сказал Флорин.
Джессайл развела руками: – Разве это не кажется более чем просто возможным? Но его хозяином может быть тысяча тысяч других существ, или цепь старых заклинаний, или совсем другие причины, я согласна. Чтобы быть уверенным, нам нужно посмотреть, все ли личи носят какой-нибудь знак Ларлока или заявляют о своей верности ему. Если появятся другие бэлнорны – или кто-нибудь или что-нибудь еще, – мы должны попытаться узнать по знакам или по речи, не внушает ли им кто-нибудь.
Мерит кивнула: – Бэлнорны обычно так себя не ведут, это точно.
Флорин неожиданно усмехнулся: – О? Ты встречал многих?
Темнокожий красивый лунный эльф не улыбнулся в ответ: – Не спрашивай меня. Пожалуйста.
– Я бы многое отдала, чтобы узнать, почему мои заклинания превращаются в безобидное пламя, – пробормотала Джессайл, – но всевозможные существа, похоже, могут свободно перемещаться сюда – по крайней мере, одно существо способно пронзить лича, и по крайней мере одно может магически или ментально управлять бэлнорном. – Она перевела взгляд с Мерита на Флорина и обратно и добавила: – И избавьте меня от умных комментариев о том, что каждый смертный желает знать причины и следствия своей жизни, но только боги прокляты, чтобы понимать такие вещи.
Два других рыцаря послушно промолчали, обменявшись подмигиванием.
На это Джессайл закатила глаза и заметила: – Как я уже начала говорить, это всего лишь вопрос времени, когда один из этих внезапно прибывших сумеет убить или ранить кого-то из нас – и если мы все будем стоять настороже с оружием наготове, то в конце концов слишком устанем, чтобы защищаться, и...
– У тебя даже сейчас мрачное настроение, любовь моя, – сказал Мерит, поглаживая ее по щеке так, как, он знал, ей нравится. – Постой спокойно, пока мы с Флорином немного подумаем. Наш разум работает медленнее, чем твой, ми...
Неподалеку от них клубившийся туман окрасился в золотистый цвет, теплое мерцание превратилось в свет костра. Рыцари заглянули, словно через окно, в густо клубящийся туман, который на мгновение показался им похожим на падающие снега Сумеречной долины глубокой зимой, в освещенный камином кабинет. Там эльф с кожей, похожей на серебристый металл, в странном вздернутом табарде сидел на парящем в воздухе диване и сосредоточенно изучал переплетенный в драконью кожу фолиант.
Джессайл с интересом наклонила голову вперед, пытаясь разглядеть то, что было написано на этих страницах. Эльф, казалось, почувствовал, что за ним наблюдают, и поднял голову, чтобы взглянуть на нее – или мимо нее, не совсем ее видя, – розово-красными, острыми от гнева глазами.
Он взмахнул длиннопалой рукой, сплетая замысловатое заклинание, которого никто из рыцарей не узнал. Они поспешно разбежались, по давней привычке, только для того, чтобы увидеть, как то, что это было, вспыхивает золотым пламенем... и превращается в пульсирующее серебряное пламя, которое мгновенно угасает на расстоянии вытянутой руки от породившей его руки.
Эльф вскочил с места – гнев перешел в настоящую тревогу от того, во что превратилось его заклинание, – и отшвырнул книгу заклинаний. У заклинания выросли плавники или шипы, похожие на острые лезвия мечей, и оно полетело прочь, проносясь по крутой дуге, как ласточка, чтобы исчезнуть из виду за краями окна в тумане.
Эльф-маг выхватил посох, от которого исходило сильное потрескивание. С обоих концов посоха выросли лезвия, сверкающие лунными рунами. Он взмахнул им, беззвучно крича что-то приключенцам, которых он не мог видеть.
Окно снова закрылось, и рыцари остались смотреть на белый туман и друг на друга.
– Эй-ха, – пробормотала Джессайл. – Удивительно странно. Была ли эта сцена послана нам как некое послание, или мы просто стоим в месте, которое часто соприкасается со многими другими местами, и...
Она в недоумении пожала плечами.
– Твоя догадка, – сказал Флорин, – столь же велика, как и моя. Тот эльф-маг не был знаком никому из нас, верно?
Мерит и Джессайл покачали головами, и тут свет позади Мерита изменился. Он повернулся лицом к вспышке и предостерегающе вскинул руку.
Вдалеке клубящийся туман мерцал рубиново-красным и еще мгновение светился зеленым. В это мгновение из изумрудного разлома вышли две молчаливые фигуры в темных одеяниях. В следующее мгновение туман снова стал белым, но двое новоприбывших все еще были там, направляясь к рыцарям.
– Опять личи, – с отвращением подумал Мерит, увидев безносые лица, наполовину состоящие из увядшей плоти и наполовину из пожелтевших костей. Два высоких некогда человека возвышались над ним, и длинные исхудалые руки тянулись к нему.
Эльф отсек одну руку своим грохочущим длинным мечом, а кинжалом отбил когтистые пальцы другой. Когда второй лич наклонился, чтобы ударить его по лицу, гудящий клинок Флорина вонзился над плечом Мерита. Джессайл пригнулась и выскочила между ними, чтобы перерубить пальцы и отбросить их владельца в сторону.
– Они даже не пытаются творить заклинания, – пробормотала Джесса, поднимая кинжал и вглядываясь в туман вокруг в поисках других нападающих.
Два лича снова потянулись к Мериту с тем упорством, с которым рыцари обычно смотрели на шаркающих могильных зомби. Бледные глаза смотрели из их ладоней.
Джессайл вытащила из ножен длинный колюще-режущий кинжал на заднем шве одного из сапог и всадила его в один из этих глаз, пока Флорин запутывал пальцы руки лича в своем клинке.
Глаз другого выплюнул в нее что-то, превратившееся в мерцающее, недолговечное серебряное пламя.
Она одарила эти извивающиеся языки хрупкой улыбкой и сказала: – Ну, по крайней мере, не только я.
– Полезные сведения, – согласился Флорин, когда его клинок резанул в одну сторону, а клинок Мерита – в другую, и голова лича упала покатившись сквозь клубящийся туман.
Обезглавленная нежить нагнулась, чтобы подхватить потерянную голову, а Мерит вскочил в воздух и со всей силы ударил ногой по согнутым плечам, отбросив ее назад, к другому личу. Они упали в мягко трепещущий клубок, и они с Флорином набросились на них, рубя, как мясники в бешеной спешке. Лишь мимолетно взглянув на их злобность, Джессайл осталась между сгустившимися ветвями, которыми были Дав и Эльминстер, и бросила взгляд в туман.
Почти сразу же прямо за Флориным в тумане возникла еще одна ярко-красная вспышка. Джессайл предупреждающе вскрикнула, и рейнджер, крутанувшись, вонзил свой длинный меч в другого лича, как раз в тот момент, когда тот вышел из изумрудной прорехи в клубящемся тумане.
Он вцепился когтями в воздух, вскинул руку, в которой открывался глаз, и Флорин ударом сзади разрубил эту руку в прах. Осколки сухой плоти, пыль и растопыренные пальцы брызнули обратно в безмолвно оскалившееся лицо лича.
Оторвавшись от своей завершенной бойни, Мерит с вихрем бросился рубить лича Флорина, бормоча: – Никаких заклинаний, и ни слова не говорят! Это кажется... неумелым для Ларлока. Слишком неуклюже.
Флорин кивнул. Они расчленили своего молчаливого врага, перевернули его останки остриями мечей, тщетно выискивая интересующие их предметы, и поспешили обратно в Джессайл.
– Гораздо больше бестолковости, чем предполагает репутация Ларлока, – согласился Флорин, когда они снова повернулись спина к спине. – И зачем так предлагать себя нашей стали? Без их заклинаний мы можем уничтожить их достаточно легко. Зачем нападать на нас? Если их заставили, то тот, кто ими командует, должно быть, действительно тугодум!
Еще одна красная вспышка слева от Джессайл, еще одна справа – и еще два лича двинулись вперед. Более дальний из них снова скрылся из виду, но тут недалеко от Мерита появились еще двое.
– Ха, – хмыкнул эльф, – вот этого я и ожидал. Возможно, он просто проверял нас.
– Дорогой способ проверить врага, – прокомментировал Флорин, выныривая из скопления рыцарей, чтобы ударить по руке изумленного лича и плавно отвести ее назад, прежде чем тот успел отпрянуть.
Джессайл нахмурилась: – Возможно, в этом-то все и дело. Впечатлить нас до печенок, когда мы задыхаемся от того, сколько личей может позволить себе потерять пославший их враг.
– Это мысли менестрелей, – сказал Мерит, удерживая мечом оскалившегося лича и сильно пиная его в живот – если у него еще был живот, – чтобы отправить его, спотыкаясь, прочь. – Время насмешек и злорадства. Зачем производить впечатление на того, кого собираешься убить?
Из разломов вокруг рыцарей вышли еще личи – дюжина или больше – и к ним присоединился бэлнорн, высокий, исхудалый и недоумевающий. Он огляделся по сторонам, казалось, в гневе, и, спотыкаясь, нехотя направился к рыцарям. По мере приближения он гримасничал, бился в конвульсиях и дрожал, бормоча что-то невнятное и явно сопротивляясь.
– Воюет с самим собой, – пробормотала Джессайл.
– Сражается с Ларлоком или с тем, кто ему приказывает, ты имеешь в виду, – пробормотал Флорин. Он поднял свой гудящий новый клинок и сделал шаг в сторону, чтобы они с Меритом, который остался на месте, могли обойти стражника с фланга.
Бэлнорн остановился и печально посмотрел на них, прекрасно понимая, какая опасность ему уготовлена. Затем, вздохнув, он протянул руку через плечо и из невидимых ножен неохотно извлек какой-то длинный, очень тонкий меч с черным лезвием, который легко согнулся и заскулил, но не зажужжал. Руны вспыхивали вверх и вниз по соболиной длине этого странного меча, пока хранитель размахивал гибкой сталью вокруг себя на уровне плеч, словно готовясь к схватке.
Когда он шагнул вперед, продолжая вращать клинком, четыре лича обошли его с флангов, держа в руках длинные ножи.
Флорин высоко поднял меч, чтобы парировать удар черного клинка, и пригнулся всем телом, перекатившись вперед, даже когда на него посыпались искры. Его рука онемела, а меч в знак протеста взвизгнул над головой.
Мгновение спустя он уже врезался в голени бэлнорна, и тот опрокинулся навзничь, черный клинок дико хлестнул по ближайшему личу. Флорин повалил его на землю и, извернувшись, занес то, что осталось от его собственного меча, чтобы ударить ближайшего лича, стоявшего на другом фланге бэлнорна.
На мгновение он увидел, как из одной из его ладоней сверкнул злобный глаз. Затем он подпрыгнул на двух борющихся телах, и скрученный обрубок его меча уже не мог достать до лича, на которого он замахнулся, – он наклонился вперед.
Джессайл бросилась в воздух, как от удара мечом, ногами вперед. Лич сложился вокруг нее с изумленным хрустом и упал, оставив лича за ними обоими смотреть вниз в недоумении, если бы на его черепе осталось достаточно плоти для выражения каких-либо эмоций.
Джессайл вскочила на ноги из извивающихся конечностей убитого ею лича, перерезала горло уставившейся на нее нежити со скоростью и жестокостью, достаточной для того, чтобы ее череп неустойчиво покачивался на плечах, и прошипела: – Потанцуем? Если ты ищешь моей смерти, не хочешь попробовать еще раз?
Оно оскалилось и подняло руки, пальцы удлинились, как когти, и она отсекла каждый из них, гадая, как скоро ее клинок затупится – или один из них вынырнет из тумана и послужит ей так же.
Позади нее Мерит заканчивал расчленять лича, которого она завалила первым, и пробормотал: – Милая моя леди, как ты думаешь, пламя, в которое превращаются твои заклинания, сожжет плоть лича?
Флорин рубил плечи, бедра и шеи личей, не обращая внимания на бэлнорна. Он видел, что Мерит делает то же самое слева от него, и... последний оставшийся в живых лич исчез. Бэлнорн погрузился в небытие с черным клинком, извивающимся, как змея с длинным хвостом, а в белом тумане возникло еще одно боговзрывное возмущение. Разлом темного, бушующего красного цвета, пронизанный мерцающим зеленым сиянием, хлынул на весь Фаэрун, словно светящийся зеленый водопад.
Вслед за ним появился ярко-зеленый залив, из которого выплыла еще одна пара личей. Они шли целенаправленно, угрожающе, подняв руки, чтобы поднять мерцающие глаза, которые смотрели из ладоней по мере их приближения.
Как только Флорин встретился взглядом с одним из этих глаз-ладоней, он почувствовал, как внезапно глубокий ледяной холод пронзил его, словно лезвие меча.
Он пошатнулся и почувствовал, что содрогается – неконтролируемая дрожь, которая охватывала его все медленнее и медленнее, спазмы превратились в медленное затекание, конечности отяжелели, он...
Они шли к нему, темные и страшные, а рядом с ним всхлипывала Джессайл, борясь с тем же холодом.
Флорин услышал проклятия Мерита, находившегося неподалеку, с той стороны, куда была повернута его голова. Он не мог надеяться повернуть голову, чтобы увидеть, прежде чем личи доберутся до него, их руки были подняты, как когти, чтобы рвать и метать.
Сестра?
Голос разума ворвался в сознание Шторм Серебряной Руки с такой дикой силой, что она задохнулась и чуть не пролила травяной отвар, в который окунала кончики пальцев, чтобы осторожно влить его в рот больного ребенка.
Мать маленького мальчика в тревоге отпрянула назад, отталкивая больного сына. Вся Сумеречная долина знала, что когда Бард делала что-то внезапное или неожиданное, магия вырывалась из нее с ревом, и люди умирали.
– Да? – ответила Шторм, произнося слова вслух, чтобы успокоить хозяйку фермы. – Что беспокоит Королеву Агларонда этой прекрасной ночью?
Этена Асторма, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО! Где мой Эльминстер, и почему я не могу связаться с ним или почувствовать его присутствие?
Шторм глубоко вздохнула, жестом велев хозяйке фермы взять больного младенца на руки, и задумалась: Алассра в Алтуриаке, Эль вел Дав и троих рыцарей...
Симбул была так напугана и взбешена, что нарушила все правила вежливости и послала свой разум по каналу связи между ними, врываясь в сознание Шторм в ее нетерпении увидеть все, что знала бард из Сумеречной долины.
Воспоминания и картины в голове вспыхивали и обрывались, захлестывая и хозяйку фермы, и ребенка. Шторм едва услышала их испуганные крики в бурлящей суматохе, которая внезапно закончилась. Она осталась дрожать и обливаться потом в залитой светом комнате, снова одна в своей голове, и все контакты с Симбул исчезли.
Хозяйка фермы в ужасе смотрела на нее, слишком напуганная, чтобы сделать что-то еще, кроме тихого мяуканья. Ее ребенок, однако, моргнул и произнес первые в своей жизни связные слова яростным, женственным тоном королевы-ведьмы Агларонда:
– И когда я найду их...!
Две женщины уставились на него, но его лицо снова было полно удивления, когда он посмотрел на них в ответ, и следующим его словом было: – Глааооо?
В поле зрения Флорина мелькнула сталь: Кинжалы Мерита, плавно вращаясь из стороны в сторону, устремились к глазам, сверкающим из ладоней личей – напрасные удары, обреченные промахнуться по этим быстро движущимся целям.
Личи вытянули вперед руки, чтобы глаза смотрели на Флорина и Джессайл, и повернулись, уходя от кинжалов Мерита.
Мимо плеча Флорина промелькнуло что-то еще – два нечто, певучих и мерцающих, тонких и серебристо-белых. Яркие лучи силы вырвались наружу, чтобы ударить по кувыркающимся кинжалам в крутящейся, вихревой клетке серебристо-белых колющих ударов, и повернуть их – да, повернуть их – направив к личам.
Флорин потерял равновесие, охваченный дрожью, которая держала его тело в плену. Джессайл тоже упала, опрокинувшись на него.
Она упала на его руку, спокойно подумал военачальник рыцарей, пока спазмы беспомощно крутили его повернутую набок голову, чтобы осмотреть место, где они все стояли до прихода бэлнорна.
Когда он плавно спустился в сплошную белизну, где должен был лежать бэлнорн – но, казалось, совсем исчез – Флорин увидел, что из утолщений в двух нитях, обозначавших место, где Эльминстер и Дав слились с белизной, пробиваются те самые поющие линии силы.
Ему не нужно было видеть, как эти лучи нацеливают кинжалы, превращая их полет в дуги, которые вонзаются в оскаленные глаза в ладонях личей, он знал, что они это сделали. Холод, сковавший его, прошел, он снова мог двигаться, и тут к нему подскочила Джессайл, разразившись испуганными проклятиями.
Флорин подхватил ее на руки и рывком поднял на ноги, наблюдая, как его старшая подруга качается, пытаясь обрести равновесие в вихре огненных волос. С трудом поднявшись на ноги, он успел заметить, что личи гримасничают, их ладони пронзают кинжалы Мерита – кинжалы, пылающие, как маленькие факелы, сгорают, оставляя после себя лишь клубы дыма. За ними туман мерцал красным и зеленым в дюжине мест или даже больше, а личи вышагивали десятками – ходячая стена безмолвной смерти.
Джессайл покачала головой: – Милая Мистра, – пробормотала она, – если бы они могли творить свои заклинания...
Ее муж усмехнулся, пожал плечами и почти весело ответил: – Если бы магия служила нам здесь, я бы смог сохранить нам жизнь – я думаю. А так...
Мерит снова пожал плечами и взял в одну руку свой гудящий меч, а в другую – длинный нож, который он так редко доставал. Поймав взгляд Флорина, он пробормотал: – Хотел воспользоваться им в последний раз, если мы собираемся...
И грозные ряды личей были сметены в сторону, словно гигантской рукой, а белый туман превратился в сине-белый огонь.
Из сердца этих сине-белых разрывов вышли вертикальные воины из металла, неподвижно преследующие существ, которые двигались рывками и поворотными движениями, со сверкающим боевым оружием и звенящими, вихрящимися клинками. У них не было лиц, но они двигались так, словно могли видеть. Среди них не было двух одинаковых. У одних руки оканчивались огромными топорами, у других головы были похожи на гигантские чайники, носики которых торчали прямо, а не под углом вверх. Шестеренки и зубчатые колеса жужжали и лязгали в их блестящих шкурах.
