Текст книги "Новый старый 1978-й. Книга шестая (СИ)"

Автор книги: Андрей Храмцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9
«Есть такая профессия – Родину защищать»

Дома меня ждала идиллическая картина: Маша на кухне занималась с Солнышком. И они, действительно, готовились к завтрашним экзаменам. Только готовилась одна Солнышко, а Маша ей в этом помогала. Они обе прервали своё занятие и посмотрели на меня, когда я вошёл к ним.

– Привет, девчонки, – сказал я, затаскивая многочисленные пакеты с продуктами на кухню. – Помогайте разбирать. Тут и цековский заказ, и продукты из «Берёзки».

Чего женщины любят больше всего на свете, так это покопаться в том, что им принесли в клювике их добытчики-мужчины. Они сразу начали доставать всё из пакетов и обсуждать различные красивые банки с деликатесами. Я предупредил их, что я уже обедал и пойду схожу сначала в душ, а потом поваляюсь немного в спальне. В душе, естественно, мне никто не мешал, а вот полежать на кровати мне, наглым образом, не дали.

– Дорогой, – сказала мне Солнышко, хитро улыбаясь, – мы сегодня обещали Маше подарить какие-то подарки.

– Да, я помню, – ответил я. – Пакет с подарками для неё лежит в комнате, где стоит синтезатор.

И они обе отправились туда, куда я им сказал. Я-то думал, что эти две подруги возьмут пакет и пойдут изучать его содержимое на кухню. Но не тут-то было. Они опять притерлись ко мне, сели с другого края на кровать и Маша достала наши, а скорей, мои подарки и начала их внимательно рассматривать. Она сидела обалдевшая от вида того, что она увидела. А потом Солнышко стала эмоционально рассказывать ей, что и как надо правильно использовать. Да ещё в таких подробностях, что я даже сам обалдел. Маша сидела, открыв рот от удивления. Видимо, Солнышко решила на ней отыграться за надоевшие ей уроки и очень дотошно, в мельчайших деталях, объясняла, что и куда засовывать и какие она при этом испытывала ощущения.

Вот если бы я два с половиной часа назад не «разгрузился» два раза с Наташей, то я бы точно завалил этих двух сексуально озабоченных подруг прямо здесь, на кровати. Хорошо, что они на себе не стали показывать и пробовать всё это. Это я ещё стерпел. Мне было интересно за ними наблюдать со стороны. Маша просто лучилась восторгом и удовольствием, предвкушая то, что она сегодня вечером будет со всем этим делать, а Солнышко нашла в своей подруге благодарного и внимательного слушателя. Ведь кому о таком можно рассказать, когда в СССР секса нет. Вот и делились самым сокровенным две подружки, которые считали меня своим даже в таких интимных вопросах. Что одна, что вторая.

Но когда они отложили игрушки для взрослых и перешли к разглядыванию картинок в «Камасутре», я не выдержал. Эти две, несдержанные на язык хулиганки, стали обсуждать, что и у кого на картинках шире или толще, а потом стали придумывать, как бы они сами это сделали, комментируя весь процесс в деталях.

– Так, бесстыжие, – гаркнул я на них, – хватит сплетничать на эту животрепещущую для любого мужчины тему и занялись бы вы лучше опять подготовкой к экзаменам.

– Мы уже позанимались, – сказала засмущавшаяся Солнышко и было понятно, что больше они заниматься учёбой не будут, хоть ты их режь. – И к тому же завтра нас никто гонять особо не собирается. Ты же сам слышал, что нашему завучу сказал Леонид Ильич. Что он нас ждёт в Завидово уже в десять, а ехать туда, как минимум, час. То есть на экзамены у нас остаётся меньше часа. Так что на каждого из нас приходится всего лишь по тридцать минут.

– Значит, всё уже подсчитала и сделала вывод. Ладно, черт с вами, отдыхайте. Маш, как тебе подарки?

– Слов нет, одни эмоции. Я о таких приспособлениях вообще ни разу в жизни не слышала. И спасибо вам огромное. Теперь я с Олегом уж оторвусь от души.

При последних словах Маша с хитринкой в глазах посмотрела на меня, давая понять, что никакого Олега не существует и отрываться она будет только со мной. И мне стало приятно и спокойно на душе. Ещё месяц назад это была обыкновенная девчонка, у которой никакие секреты ни в одном месте удержаться и пяти минут не могли. А теперь это совсем другой человек. Одним словом Женщина с большой буквы.

– Слушай, Маш, – продолжил я. – Ты то сама хочешь полететь с нами в Лондон?

– Ещё спрашиваешь. Я теперь спать ложусь с мыслью о нем. Я даже справочник по улицам столицы Великобритании у нашей училки по английскому выпросила с возвратом. Теперь каждый день обязательно час перед сном его изучаю.

– Молодец. Я принцу Эдварду о тебе рассказал по телефону и он очень заинтересовался. Я, правда, сказал, что я тебе песню уже написал для концерта.

– Подожди. Ты хочешь меня на сцену перед королевой и её придворными выпустить?

– А что тут такого. Обычный концерт будет в саду Букингемского дворца.

– Ой, мамочки. Так песни же ещё нет, а ты всем уже пообещал.

– Она есть у меня в голове, её нужно только сыграть. Ладно, у нас ещё есть полтора часа свободного времени и я пойду займусь её написанием. Только минут пятнадцать меня не беспокоить. После этого я сам вас позову. А вы пока идите и перекусите, а то потом на концерте будете ходить голодными.

Они отправились на кухню, а я пошёл к синтезатору. У меня в мозгах созрела грандиозная идея создать из Маши вторую Бритни Спирс. А что, всё при ней. И голос, и фигура, и темперамент. Только вот надо будет ей громкое имя подобрать, а то её нынешнее на Западе не прокатит. Так, начнем по порядку и возьмем самую первую песню Бритни под названием «Baby One More Time». Будем делать из неё нимфетку, этакую сексуально привлекательную девушку-подростка, кем она на самом деле и является. Этот термин получил распространение благодаря роману Владимира Набокова «Лолита» и в 1999 году появится даже тренд «поп-Лолита». Ну что ж, приступим. Я тихонечко наиграл мелодию, а потом спел. Пришлось при повторном исполнении постараться изобразить манеру Бритни Спирс и у меня это довольно неплохо получилось.

Я пошёл на кухню за своими двумя, можно сказать, жёнами, где они уже заканчивали свой поздний обед или ранний ужин.

– Всё, Маша, – сказал я и сделал многозначительную театральную паузу, чтобы их двоих заинтриговать, – ты через две недели станешь звездой и будешь зарабатывать миллионы.

– Неужели получилось? – радостно воскликнула Маша и бросилась мне на шею, абсолютно не стесняясь Солнышка, которая на это уже давно не обращала никакого внимания. – Спасибо тебе большое-пребольшое.

– Небось опять новый стиль придумал? – спросила с улыбкой Солнышко.

– Почти. Этот стиль уже известен, но я придумал его новое направление.

– И как он называется?

– Teen pop. Вы у меня обе владеете английским языком, так что легко переведёте.

– Музыка для подростков, – ответила более подкованная в музыкальных делах Солнышко.

– Точно. Музыка для тинейджеров, то есть для тех, кому от десяти до двадцати. Это огромнейшая аудитория и хорошие песни для них мгновенно становятся мегапопулярны. К тому же, мы сами тоже пока тинэйджеры и этим надо пользоваться. Его характерные черты выражаются в хорошо обработанном вокале исполнителя, отточенных танцевальных движениях и визуальной привлекательности. Привлекательности у Маши хоть отбавляй, голос есть, а с танцами я, так уж и быть, помогу. Как и с самими песнями.

– Здорово ты придумал, – сказала Маша и, наконец-то, отпустила мою шею.

– Ну что, готовы услышать мегахит? Он называется «Baby One More Time»

– Готовы, – ответили, нет, даже пропели в унисон, эти две мои звезды, уже не раз певшие вместе.

Мы пошли втроём в другую комнату и я им исполнил то, что стало бы хитом только через двадцать лет, а станет им уже через двадцать дней. Мои две тинэйджерши, когда я закончил петь, запрыгали от радости, поняв, что это будет действительно нечто потрясающее. Вот ведь странно. Они друг другу совсем не завидуют и обе радуются новой песне, как своей.

– Так, Маша, – сказал я, – ты сейчас будешь распеваться по мажорной гамме, потом по минорной и в конце на две октавы. А я пока напишу тебе слова.

Пока я писал, Маша старательно выводила голосом каждую ноту.

– Вот, держи, – сказал я ей и протянул листок со словами. – Солнышко, поможешь своей подруге, если что?

– Конечно, – ответила она. – Мне самой жутко интересно.

И мы полчаса полностью выпали из времени и пространства. Солнышко молодец, работала за бэк-вокалистку. Получалось очень хорошо. Конечно, без ритмбокса было сложно, сам синтезатор не давал такого диапазона тембров ударных инструментов, как драм-машина, но для начала и того, что было заложено в моём синтезаторе, нам хватило.

– Классно получилось, – сказала довольная Солнышко. – Какой же ты у меня гений.

– Тогда целуйте меня скорее в обе щеки, – ответил я. – А теперь, Маша, я показываю тебе несколько танцевальных движений, которые ты будешь повторять дома. Потом я всё обязательно проверю. Как выучишь, покажу ещё. Звезда поп-музыки у нас в Советском Союзе может вообще не уметь танцевать, а вот на Западе классно танцующая певица – это уже половина успеха. Так, смотри внимательно.

И я показал Маше движения, которые выполняла Бритни Спирс во время исполнения клипа на эту песню. Солнышко тоже не смогла усидеть и они обе стали повторять это вместе. Надо будет в нашем Центре на Калужской специальный зал в зеркалах для танцев организовать. Именно под наши песни. Мне ещё группу «Серебро» организовывать, а там без танцев совсем никуда. Я прекрасно понимаю, что Линду, которая танцевала у нас в Лондоне в песне «Maniac», я за такой короткий срок из них не сделаю, но основы дам и заставлю заниматься хореографией до седьмого пота.

Получалось пока не очень, но если они будут это постоянно повторять, а особенно перед большим зеркалом, то всё у них должно получиться очень даже неплохо. Придётся и для Солнышка что-то тоже написать под подобный танец.

– Ну что я могу сказать, – ответил я на их немой вопрос в глазах. – Пока на три с плюсом. Но, Маша, ты свою задачу поняла. Дома по три часа в день как минимум повторяешь всё, что сейчас делала. В воскресенье проверю. И Солнышко это тоже касается. А так, молодцы. Видел, что старались. А теперь отдохните пять минут и будем собираться.

Обе с удовольствием меня опять поцеловали одновременно с двух сторон, повиснув на моей многострадальной шее, и засмеялись. Обалдеть, они даже ко мне друг дружку не ревновали. Ну и хорошо, мне же лучше и проще с ними будет жить. Через пять минут Маша сразу включилась в свою основную работу и стала помогать Солнышку. Я принёс им большой косметический набор YSL, от которого Маша пришла в восторг и несколько французских журналов для визажистов, которые я успел купить в парижском аэропорту, когда мы вчера поздно ночью улетали. Маша быстро их пролистала и показала Солнышку фотографию, с которой она будет копировать красивую прическу и макияж для моей второй половинки.

Я в это время собрал наши концертные костюмы. Мы особо много решили с собой не брать, так как никакой дискотеки устраивать в клубе КГБ я не собирался. Поэтому я уложил в сумки наш средневековый набор и кожаный наряд. Правда, и новый, и старый. Вдруг придёт в голову идея ещё раз переодеться, пусть оба будут под рукой. Спецэффектов сегодня никаких использовать не будем, так как концерт будет идти только два часа. Так мы и договорились с Андроповым на нашей последней встрече. Я думаю, что он теперь уже точно знает, что каждое наше трехчасовое выступление на Западе стоит миллион долларов. Поэтому бесплатный концерт для родной конторы – это просто шикарный подарок.

Ну всё, мы уже полностью готовы. Вот и Димка с помощниками пришёл.

– Дим, – обратился я к своему заместителю, – Серёгу привезли?

– Да, – ответил тот, немного замявшись. – Только с ним Ирка опять увязалась и они между собой что-то всё время выясняют.

– Так, понятно. Придётся мне этот вопрос решить кардинально, раз и навсегда.

Я пошёл за фотографиями, на которых была чётко видна голая Ирка и где она занималась любовью то с одним мужиком в постели, а потом с другим. Вот ведь наглая и упёртая дура. Серега же собирался с ней вообще не общаться и сразу послать её куда подальше. Ну сейчас она у меня получит «по самое не хочу». Когда я вернулся с конвертом, то Солнышко сразу поняла, что я собрался сделать.

Когда я спустился вниз, то ко мне подбежала Ирка и стала возмущённо говорить:

– Откуда Сергей взял, что я гуляла с мужчинами, пока вас в Москве не было?

– А ты хочешь сказать, что была ему верна и ждала его каждый вечер у окна? – спросил я её прямо, желая услышать четкий ответ на этот вопрос.

– Да, я его ждала и ни с кем не гуляла.

Я посмотрел на Серёгу и понял, что он просто не стал ей всё говорить и решил, что я лучше объясню его Ирке, чем он, так как в наличие каких-то полумифических фотографий она просто не поверит. И тогда я достал из пачки несколько самых колоритных снимков и показал их Ирке.

– И вот так-то ты честно ждала моего друга? – спросил я её со злостью в голосе, потому, что ненавидел, когда мне врут.

Ирка побледнела, увидев себя голой с разными мужиками. На фотографиях был чётко виден весь процесс совокупления и её довольное лицо. Отпираться было бессмысленно. И если бы она стала и дальше врать и изворачиваться, то я бы превратил её в овощ и до последних дней она бы ходила под себя и пускала бы слюни. Это всё она, видимо, прочитала в моих глазах и поняла, что лучше сейчас остаться без шмоток и подарков, но здоровой и живой. Она молча развернулась и пошла в сторону дороги, чтобы поймать машину. Ну вот и закончилась вся эта эпопея с Иркой. Серёгу я понимал и не осуждал за то, что он подключил к решению этого вопроса меня. Видимо, какое то чувство ещё у него оставалось к ней, поэтому он и пустил в ход тяжелую артиллерию в виде меня. Даже неожиданно вспыхнувшая любовь к французской Женьке не смогла полностью стереть память о его отношениях с Иркой.

Я абсолютно не жалел о том, что сделал. И по лицам Солнышка и Маши я понял, что они меня в этом полностью поддерживают. Видимо, Солнышко успела рассказать Маше вкратце, что за фотографии я держал в руках. Подойдя к Серёге, я его спросил:

– Сам что ли не мог?

– Извини, – ответил он и пожал мне руку, – не смог. Спасибо.

Вот так я спас друга и нашу группу. А потом мы поехали в сторону Лубянской площади, где за зданием «Госужаса» находился мало кому известный в Москве комитетовский клуб. По дороге пришлось Димке и Маше рассказать, о чем мы разговаривали с Иркой. Её-то голос они хорошо слышали. А я разговаривал спокойно и то, что я говорил, им слышно не было. Но Ирка была уже для всех нас пройденным этапом и её уже все вычеркнули из нашего коллектива, да и из жизни тоже.

Когда мы подъехали к клубу, я вышел один из машины и направился к обычной стеклянной двери без вывески. Сама входная дверь клуба находилась рядом со входом в соседний магазин, поэтому незнающему человеку было очень легко перепутать двери. Войдя внутрь, я сразу предъявил своё удостоверение личного порученца Андропова. На входе стояли военнослужащие с темно-синими петлицами, которые меня узнали и объяснили, что нам надо объехать это здание слева и там, через ворота, попасть во внутренний двор. Там мы сможем оставить наши машины и попасть в кино-концертный зал через служебный вход.

Мы так и сделали. Нас пропустили вообще без проблем. Видимо, Андропов дал указание всех, кто будет меня сопровождать, не проверять. Он прекрасно знал, что лишних людей со мной не будет. Наши фанаты дотащили серегины музыкальные инструменты до сцены под бдительным присмотром молодого лейтенанта, выделенного нам в сопровождающие. Видимо, он совсем недавно закончил высшую школу КГБ, поэтому с удовольствием общался с нами. Ему, и это было видно сразу, очень понравилась Маша. Оно и понятно. Про нас комитетчики знали, что мы с Солнышком через год поженимся. А вот Маша у нас была свободна и уже довольно известна благодаря своей песне «Осень». А у этого лейтенанта губа не дура.

Ну что ж, это не «Pavillon de Paris» с его десятью тысячами зрителей и даже не «Россия», но тоже неплохо. Партер и бельэтаж в кино-концертном зале с мягкими синими креслами присутствовали, значит публике будет комфортно нас слушать и лицезреть в течение двух предстоящих часов. Лейтенант помог Серёге разобраться с их усилителем и колонками, что намного ускорило процесс нашей подготовки к концерту. Димка с ребятами остался с инструментами, а мы пошли в гримерки. Их здесь было три, но мы решили все вместе заселиться в одну, благо там тоже были шторки. Серёге не хотелось сегодня оставаться в одиночестве, да и мы были не против.

Мы в этот раз захватили с собой большой тот косметический набор, от которого Маша была просто без ума. Она ещё у нас дома перед выездом поработала с ним и продолжала восторгаться уже здесь, ежеминутно его расхваливая в процессе работы с лицом Солнышка.

– Ты себе скоро тоже такой в Лондоне купишь, – сказал я ей. – Кстати, Серега, у нас концертов до отъезда пока не намечается, поэтому будем работать только над новыми песнями. Одну я сегодня уже успел написать для Маши и мы её даже немного прорепетировали. Так что прямо завтра и начнём. Нам меньше чем через неделю в Штаты лететь, а там этим некогда будет заниматься. А в Лондоне нас сразу ждёт выход нашего нового диска и поддержка его продаж в виде небольших выступлений, а потом королевский концерт.

Так как все были уже готовы, мы вернулись на сцену и обсудили, что и когда мы будем исполнять. Составив список, мы быстро его, по первым куплетам, проиграли и остались довольны. Особых сложностей он у нас не вызвал. Сегодня мы выступали всего лишь два часа, но без антракта. Машу с её песней «Осень» мы вставили в середину выступления. Она отнеслась к этому совершенно спокойно. Мы решили весь концерт петь в кожаных костюмах, благо у Солнышка их было теперь два, а размеры у неё и Маши практически совпадали. У нас было только одно переодевание из английских средневековых костюмов и обратно, поэтому Маше сегодня будет несложно совместить обе свои обязанности и костюмера, и вокалистки.

Тут на сцену вышел строгий товарищ в штатском и попросил меня проследовать за ним.

– Всё нормально, – сказал я своим и успокоил их взмахом руки, так как они к подобному обращению со стороны карающих органов ещё не были привычны. – Я скоро вернусь. Без меня не начинайте.

Моя шутка разрядила атмосферу и всё поняли, что ничего страшного не случилось. Вот нет, чтобы с улыбкой подойти ко мне, пожать руку и сказать всё не так официально, чтобы не пугать людей. Ну да ладно. Не мне их учить, хотя надо будет как-нибудь при встрече с Андроповым напомнить ему об этом. Я ждал этого вызова, поэтому заранее продумал весь разговор.

Мы поднялись наверх и в одном из кабинетов я встретился с грозным шефом КГБ.

– Здравствуйте, Юрий Владимирович, – поздоровался я с Андроповым.

– Привет и присаживайся, – ответил он. – Давай сразу к делу.

И я рассказал ему о том, о чем я размышлял сегодня почти весь день.

– Да, – сказал, немного подумав, Андропов. – Ситуация не из простых. Хорошо, что это не американцы. Из наших партийных руководителей я знаю нескольких, у которых присутствуют наполеоновские амбиции и стремления к достижению к абсолютной власти любым путём.

– Я подумал, – продолжил я, – что это мог быть и кто-то из бывших.

– Я тоже об этом подумал. Там есть только одна кандидатура и этот человек очень опасен.

– Вы имеете ввиду бывшего Председателя КГБ Семичастного, вашего предшественника на этом посту?

– Да, именно его. Он сейчас работает заместителем Председателя Совмина УССР. А там руководит Украиной Владимир Васильевич Щербицкий, который является главным претендентом на пост Генсека после Брежнева. Если они вместе спелись, мне будет очень непросто с ними бороться. Щербицкий тоже член Политбюро и наиболее близкий к Брежневу человек. Да, серьёзную ты, Андрей, кашу заварил.

– Заварил-то не я, а вот расхлебывать придётся, видимо, именно мне. Если эти двое узнали о вашей неожиданной проверке 9-го Управления, то в эту субботу или воскресенье они могут что-то попытаться предпринять.

– Всё возможно. Что ты предлагаешь?

– Я во время концерта буду внимательно следить за сидящими в зале. Если я кого-то подобного утреннему «кроту» вычислю, как мне оперативно передать вам эту информацию, ведь антракта в нашем сегодняшнем выступлении не предусмотрено?

– За кулисами будет постоянно находиться мой доверенный человек. Как только ты кого-то узнаешь, то запомни, где он сидит и составь общее его описание, а лучше точный детальный портрет. И постарайся незаметно эту информацию ему передать.

– Хорошо. Я тогда песню, где я выступаю в рыцарских доспехах, поставлю шестой и пойду со Светланой переодеваться. Пусть в это время он будет готов. Пока я буду снимать кольчугу и одевать другую одежду, я ему продиктую свои наблюдения. Только без меня с ними не работайте. Просто изолируйте их и всё. А я завтра днём подъеду и разберусь, как это было в прошлый раз с вашим заместителем.

– Договорились. Я буду в зале, поэтому никто из него не уйдёт, пока не выйду я.

Ну прям как Алекс с Юстасом в «Семнадцати мгновениях весны». Не зря я сегодня утром случайно пароль с пионерским девизом мысленно перепутал. Видимо, моё подсознание уже что-то такое ещё тогда уловило. Надо повнимательнее к таким, даже мысленным, оговоркам относиться. Дедушка Фрейд не зря их все ещё в 1901 году объединил одним громким словом «парапраксис», когда данный феномен точно отражал «бессознательное» человека.

Так, у нас сейчас выступление, надо сосредоточиться только на нём. Зал уже за занавесом собрался и ждёт только нас. Ребята все в сборе и я их первым делом предупредил о небольшом изменении порядка исполнения песен. Маша с Солнышком кивнули и Серега сделал тоже самое. Значит, можно начинать.

Встретили нас сдержанными овациями. Оно и понятно. С такой серьёзной публикой никаких танцев сегодня точно не будет, да и выражать открыто свои чувства их здесь давно отучили. К тому же в первом ряду сам Юрий Владимирович сидит, а рядом с ним мой «крестник» генерал-лейтенант Сергей Николаевич Антонов, который, по отечески, мне улыбнулся. Значит, не забыл, как я его честь перед шефом спас. Ну что ж, тогда поехали.

Во время исполнения я начал тщательно сканировать зал и к концу второй песни мне удалось засечь четырёх человек с чёрными эгрегорами. Значит, их здесь немного и это радовало. У каждого из них стоял блок в подсознании, уже хорошо мне знакомый по тому, который стоял у охранника Брежнева. Все были в гражданке, поэтому пришлось тщательно запоминать их лица и цвет волос. Особых примет ни у кого из них не было. Да и не брали в контору людей с особыми приметами. Все были с абсолютно незапоминающимися лицами, которые обычный человек сразу забывает после того, как увидит их в толпе.

Ну вот, мы идём переодеваться для песни «Holding Out for a Hero» и часть информации я успеваю передать, а человек Андропова записать с помощью стенографии. Скорость стенографического письма превосходит скорость обычного в четыре-семь раз. Но даже это ему не помогает. Я сообщаю массу деталей, начиная от номера ряда и расположения кресла, где сидит подозреваемый до мелких дополнительных деталей, которые я «увидел» своим зрением. Пришлось после окончания песни продолжить процедуру диктовки, так как нам опять нужно было сменить одежду.

Солнышко не смущалась присутствия рядом сотрудника КГБ, понимая, что у меня серьёзные дела с ним. Да и он повернулся к ней спиной и старался не оборачиваться, когда Маша работала с Солнышком. Уф, всё успел. Надеюсь, что в этот раз люди Андропова сработают как надо и у меня останется хоть кто-то, с кем можно будет поработать.

А концерт шёл своим чередом. Постепенно публика оттаивала и к началу песни «Осень» в исполнении Маши уже полностью расслабилась. Я видел у многих сидящих цветы в руках, но их, видимо, берегли на самый конец нашего представления. После исполнения мной хита «Я свободен» к Андропову подошёл тот сотрудник, который записывал мою информацию, и что-то ему шепнул. Юрий Владимирович кивнул мне, мол молодец и дальше мы уже сами справимся, и вышел вместе со своим замом из зала.

После этого все почувствовали себя, как и в моей, только что прозвучавшей песне, свободно и стали приносить на сцену цветы. Прям как в ЦК ВЛКСМ, когда мы там выступали. Пастухов ушёл и началось веселье. И здесь без Андропова публика полностью ощутила, что у них сегодня праздник. Правильно, на календаре пятница – конец рабочей недели и, вдобавок, люди зарплату получили.

Дальше всё пошло очень даже хорошо. И овации бурные были и на бис просили «Believe» исполнить. Хорошо приняли солнышкину «Don’t Speak» и мою «Don’t Cry». Женщинам очень наши французские песни нравились, а мужчинам пришлись по душе мои «Песня музыканта» и «Хоп Хэй Лала Лэй». Нормальный оказался народ, эти комитетчики, когда рядом начальства нет. Их не смущало отсутсвие видеопроектора и цветомузыки и остальных наших наворотов. Главное, что на сцене были мы и наши замечательные и всеми любимые песни. Но никто в проходах не танцевал и у сцены не отплясывал. Получилось хорошо и душевно. И Машу тоже уже все знали, и аплодировали ей, как нам.

Вот и прошёл наш, можно сказать, второй благотворительный концерт. С такой организацией, как КГБ, лучше дружить и дружба с её сотрудниками дорогого стоит. Даже Серега, когда мы прощались возле нашего дома, про деньги вообще не заикнулся. Но больше никакой благотворительности. Я, конечно, не жадный, но ещё раз бесплатно выступать не намерен.

Когда Димка зашёл к нам домой, я ему протянул небольшой пакетик со смешными сексуальными брелками и фигурками из парижского секс-шопа.

– Ух ты, вот это да, – только и смог произнести Димка, заглянув внутрь пакетика. – В жизни такого не видел. Спасибо.

– Это только лично тебе, – сказал я ему на прощание. – Другим фанатам слишком жирно будет.

– Понял. Тогда мы поехали. Маш, ты идёшь?

– Иду, – сказала она, неся в руках пакет с нашими дневными подарками.

– И тебе, Маша, тоже забавные сексуальные брелки и фигурки из Франции, – сказал я и передал ей такой же пакет, как у Димки. – И все оставшиеся цветы можешь оставить себе или раздать своим знакомым. Мы себе три больших букета уже принесли. Нам больше не надо.

– Ой, спасибо. Я сегодня буду вся в цветах и подарках.

Она чмокнула меня на прощание и тихо шепнула:

– Очень жду.

Я моргнул глазами и Маша поняла, что очень скоро я ей позвоню и это вызвало у неё счастливую улыбку. Когда все ушли, я сказал Солнышку:

– Мне чего-то или кого-то очень хочется?

– И мне, – ответила довольная подруга. – С «игрушками» или без?

– А как ты предпочитаешь?

– Мне с ними понравилось.

– Тогда вперёд.

И мы начали наше веселье с ванной. Так как Наташе я «кинул» только две «палочки», у меня оставался запал ещё на две. Поэтому только ванной дело не ограничилось. Потом мы перебранись в спальню, где, представив себе, что сейчас Маша тоже включила и пробует двойной вибратор, я заработал с удвоенной энергией. Эротическая фантазия – дело очень хорошее. Поэтому Солнышко в этот вечер осталась очень довольна моей ненасытностью. А потом мы угомонились и проспали до утра.

Рано утром следующего дня я устроил себе двойную пробежку, за вчера и за сегодня. Вернувшись с улицы домой, я обнаружил на кухне мою улыбающуюся невесту, которая готовила мне и себе завтрак.

– Ух ты, – сказал я, радостный. – Солнышко всталО и завтрак готовит.

– Да, любимый, – ответила она, – Я должна хорошо кормить своего мужа, чтобы он вечером мог устраивать такие потрясающие любовные игры, как вчера.

– Вот это правильный подход. Я через пять минут буду.

Сполоснувшись после бега, я сел за стол и мы начали завтракать. Настоящая семейная идиллия, как будто мы уже года два вместе живём. Если бы не предстоящие экзамены, то было бы вообще прекрасно. Я так и сказал Солнышку.

– Мне кажется, – ответила она, – что экзамены – это чистая формальность.

– Я тоже так считаю, – подтвердил я. – Но придётся одеться в строгий дресс-код. Только не во французское. И всё золото надо дома оставить.

– Правильно. А то все будут на него пялиться и завидовать нам будут. Поэтому я надену обычное платье, а ты английский костюм. И медали не забудь перевесить. С тремя Звёздами ты будешь выглядеть солидней и каверзные вопросы никто задавать нам не станет.

– Решено. У меня была мысль надеть нашу школьную форму, но я сразу её отбросил. Мы от неё уже отвыкли, так как давно не носили и будем чувствовать себя в ней некомфортно. Но с собой мы обязательно возьмём одежду для леса. А потом, после Брежневых, заедем на свою дачу, мы же прошлый раз обещали в выходные приехать.

Мы так и сделали. На всякий случай, я взял все свои три пистолета. Я хотел показать Солнышку, как стрелять из самого маленького из них. Ведь я изначально и собирался его ей подарить, чтоб в дамской сумочке таскала. А где из него учиться стрелять? Конечно, в лесу. Не в городе же. Патронов там мало, но я потом у комитетчиков спрошу. Всё равно придётся легализовать Беретту и Вальтер. И я тоже хотел пострелять, так как во Франции мне так и не удалось это сделать из Беретты.

Время было довольно раннее да к тому же суббота, поэтому по свободной дороге до школы мы доехали быстро. Вот интересно, как и в каком кабинете нас будут экзаменовать? Войдя в здание школы, мы увидели нашу учительницу по физике Валентину Гордеевну, которая сказала нам, что все экзамены будут проходить в её кабинете. Значит, нам направо, так как кабинет физики был расположен на первом этаже.

В классе учителей оказалось немного. Они расположились за длинной кафедрой, которая сантиметров на пятнадцать возвышалась над партами учеников. Мы поздоровались со всеми и нам предложили проходить и садиться вместе за первую парту. Это было очень хорошо, так как я боялся, что нас рассадят по разным кабинетам и я не смогу помочь Солнышку. Возглавляла комитет по встрече, как всегда, Людмила Николаевна. Она улыбалась и стало сразу понятно, что никто нас «валить» сегодня не собирается.

Ни билетов, ни письменных принадлежностей с листочками нам не выдали, а просто стали задавать вопросы по всей школьной программе за восьмой класс. Мы с Солнышком отвечали по очереди. Если она не знала и не могла ответить, отвечал я. Все учителя нам мило улыбались и задавали вопросы только по своему предмету. Вопросы были несложные, как мы и предполагали. Географичка задала вопросы про Францию и про Париж. А историк поинтересовался темой пребывания Ленина в Англии. Про Ленина я ему рассказал много интересного, так как мы сами были в его квартире в Лондоне и экскурсовод нам там всё в мелочах объяснила. А потом они все коротко посовещались и Людмила Николаевна торжественно объявила, что мы с Солнышком сдали все экзамены на отлично и переведены в девятый класс.