Текст книги "Новый старый 1978-й. Книга шестая (СИ)"

Автор книги: Андрей Храмцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Здравствуйте, Леонид Ильич, – сказал я, обратив внимание, что Брежнев выглядит довольно хорошо.

– Привет, Андрей, – ответил он улыбаясь и пришлось мне опять с ним целоваться троекратно при всех. – Вижу, с очередной наградой вернулся, молодец.

– Спасибо. А это, Леонид Ильич, наша завуч, Байкова Людмила Николаевна.

Людмила Николаевна немного смутилась, но вид довольного Генсека её успокоил. Они поздоровались за руку и Людмила Николаевна, как радушная хозяйка школы, пригласила Брежнева посмотреть на мой бюст и новую вывеску. Когда мы подошли ближе ко входу в школу, Генсек увидел Солнышко и поманил её к себе рукой. Все видели перед этим наши обнимания и лобызания, а теперь этого удостоилась и Солнышко. Всем было понятно, что у нас с Брежневым особые, можно сказать, родственные отношения. И слухи о том, что я его внук, могут быть не совсем беспочвенны.

– Всё хорошеешь, – спросил он мою невесту. – Замуж за Андрея выходить не передумала?

– Нет, что вы, – ответила она, немного смутившись. – Мы же любим друг друга и я никогда не передумаю.

– Вот это правильно. Тогда, Андрей, веди к своему бюсту.

Охрана уже полностью оцепила периметр и сопровождала Леонида Ильича по пятам. Зрители, не ожидавшие появления Брежнева, перешёптывались между собой и во все глаза следили за происходящим. Мой бюст Генсеку понравился. Он внимательно всё рассмотрел, а потом повернулся к нам с Солнышком и Людмиле Николаевне и с серьёзным лицом сказал:

– Здесь чего-то не хватает?

Перепугавшиеся завуч с директором посмотрели друг на друга, а потом, с молчаливым вопросом, на меня. Я пожал плечами и тоже сделал удивленное лицо. Всё, вроде, на месте и хорошо сделано. И тут Бережнев улыбнулся, довольный произведённым на нас эффектом, и подозвал одного из своих помощников. А тот протянул ему такие до боли знакомые красные футляры, которых у меня уже было шесть. Ну всё, приехали. Я понял, чего не хватало на моём бюсте. Солнышко тоже догадалась и заулыбалась, только Людмила Николаевна и Вась-Вась пока ничего не поняли. Но по улыбке Брежнева они догадались, что всё нормально.

– Хоть ты всё время и отказывался, – начал свою речь Генсек, – но партия решила тоже тебя наградить за твои подвиги во Франции. Их президент тебя наградил высшей наградой и нам негоже от них отставать. У нас высшая награда Звезда Героя и орден Ленина к ней. Так что носи и геройствуй дальше.

Леонид Ильич достал из футляра Звезду и прикрепил мне её рядом с двумя другими. А потом мы поцеловались второй раз. Народ сначала не понимал, что у нас там происходит, но когда увидел, что именно Брежнев достал из футляра и прикрепил мне на грудь, зааплодировал. Солнышко стояла рядом и счастливо улыбалась. Я тоже был рад, понимая, что Политбюро это дело так не оставит и обязательно меня чём-нибудь наградит.

– Вот теперь порядок, – сказал улыбающийся Брежнев. – И спасибо тебе от Виктории Петровны, личное. После твоего отъезда в воскресенье мне вечером стало намного лучше и уже в среду утром врачи мне разрешили возобновить рабочий режим.

– И от меня ей привет передавайте, – сказал я в ответ. – И за вкусные пельмени тоже ей большое спасибо скажите.

– Вот сам завтра утром и передашь, и всё скажешь. Нас с тобой обещанный мною лось ждёт.

– Так у меня завтра, Леонид Ильич, экзамены. Мы со Светланой освободимся только часов в двенадцать.

– А раньше их никак нельзя провести? Людмила Николаевна, а не могли бы вы завтра пораньше, в качестве исключения, проэкзаменовать этих двух молодых людей?

– Мы можем и в восемь начать, – уверенно ответила наш завуч, быстро поняв что к чему.

– Вот и хорошо. Значит к десяти ты точно со Светланой будешь в Завидово.

– Обязательно будем, – сказала Светлана. – А пока вы будете охотиться, Виктория Петровна меня научит ещё что-нибудь вкусненькое готовить.

Брежнев засмеялся и похлопал её по плечу.

– Хорошо, – сказал он, – я поехал.

Мы все вместе отправились к машине Брежнева. И тут я почувствовал где-то впереди чёрный сгусток очень знакомой отрицательной энергии. Чей-то эгрегор не излучал явную агрессию к кому бы то ни было из присутствующих здесь. Он был, такое впечатление, как бы уснувший. Я с таким ещё не сталкивался. Слово «уснувший» натолкнуло меня на ещё одно определение «спящий». После чего я по цепочке ассоциаций пришёл к словосочетанию «спящий агент». И это был человек из личной охраны Брежнева. Я его раньше с Генсеком не видел. Короче, это был «крот», которого могли разбудить по команде извне в любое время. А крот – это агент или шпион, внедрённый в окружение или структуру организации и работающий скрытно на противника.

По моему побледневшему лицу Брежнев понял, что что-то случилось.

– Что-то произошло? – спросил меня он.

– Да, – сказал я и знаком дал понять Солнышку, чтобы она уводила Людмилу Николаевну и что нам необходимо срочно остаться вдвоём.

Охрана и помощники находились в десяти шагах от нас и слышать наш дальнейший разговор не могли.

– Леонид Ильич, вы мне доверяете? – спросил я тихо у Брежнева.

– Конечно, – ответил тот. – Ты столько раз спасал жизнь мне и другим членам Политбюро, что я тебе полностью доверяю.

– В вашей охране «крот» или «спящий агент». Его надо срочно изолировать от остальных под любым предлогом. Главное, его не спугнуть.

– Про это твоё умение мне говорил Андропов?

– Благодаря этой моей способности я ему недавно спас жизнь.

– Понятно. Где он?

– Он стоит у второй машины сопровождения слева. Светлые волосы с пробором посередине.

– Вижу. Сейчас я позову начальника охраны.

И он вызвал к себе того мужчину, который мне показывал кулак за спиной, когда я хулиганил на концерте в «России» и там присутствовал Брежнев. Мы кивнули друг другу, хотя представлены так и не были. Брежнев отвёл его в сторону от меня и что-то ему сказал. У того даже мускул на лице не дрогнул. Вот это выдержка. Ведь ему только что сообщили о серьезном проколе в его работе, за что он точно получит выговор. По всему выходило, что это именно он прошляпил «крота». Далее Брежнев его отпустил и, вернувшись ко мне, сказал:

– Спасибо. С ним сейчас разберутся. А завтра я тебя со Светланой обязательно жду.

Целоваться мы не стали, так как у Генсека резко испортилось настроение. Я вернулся ко входу в школу, где праздник уже закончился. Родители стали расходится и учеников начали активно загонять обратно в школу. Я поблагодарил завуча и директора за праздник, а они меня за неожиданный визит Брежнева и поздравили с третьей Звездой. Одноклассники тоже жали мне руку и поздравляли с очередной наградой, а Солнышко с Машей вместе поцеловали меня в обе щеки одновременно. Наши уже стали привыкать к такому и не реагировали на это так бурно, как час назад.

– Дим, – обратился я к своему помощнику, – ты не забыл, что у нас вечером в 19:00 концерт в клубе КГБ на Лубянке?

– Я помню и всё сделаю, – ответил тот.

– Ну тогда до вечера. И возьми с собой только четверых наших. Сам понимаешь, это КГБ. Там строгий пропускной режим. Придётся брать только из девятиклассников, у которых есть паспорта. За тебя и за Машу я договорюсь. Маш, ты после уроков берёшь такси и едешь к нам с учебниками. Завтра у нас экзамены. Будешь с моей подругой заниматься.

– А ты? – спросила Солнышко, сморщив недовольную, но очень забавную, гримаску.

– А мне в Центр надо заехать, а потом в ЦК писать отчёт о гастролях и деньги сдавать. Не, я французские чеки лучше Ситникову сдам. Мне, всё равно, надо к нему будет тоже заскочить.

– Понятно, – ответила моя подруга.

Мы попрощались со всеми, а я ещё раз подошёл к своему бюсту. Почетный караул сняли, теперь он только по праздникам будет стоять. А здорово я, всё-таки. получился в бронзе, всем мой бюст понравился.

– Вот и стал я, – сказал я Солнышку, – трижды Героем.

– Поздравляю тебя ещё раз, – ответила она с довольным видом. – Знаешь, как мне было приятно, когда тебя Брежнев награждал. Я тобой горжусь.

– А ты у меня теперь жена трижды Героя.

– Главное, что ты меня любишь и я тебя тоже очень люблю. Вон даже Леонид Ильич волнуется за нашу свадьбу. А что там у вас произошло? Ты даже побледнел, а потом нас с завучем отправил подальше от вас?

– Есть некоторые проблемы, которые нужно было срочно решить. Вот мы их быстро и решили.

– А я что-то Сергея не видела?

– Он предупреждал, что может не приехать. Значит, не получилось отпроситься из школы.

А потом мы сели в машину и поехали домой. Я там стал собирать в сумку подарки, а Солнышко принялась разбирать чемоданы. Поцеловав её, я спустился вниз и поехал в Центр. Там надо было всем нашим подарить парижские сувениры. Для Наташи я взял вторую, из купленных Стивом, книгу «Камасутры» и двойной вибратор с фаллоимитатором. Для Маши я такой же набор в отдельном пакете оставил. Вернусь домой и мы вместе ей с Солнышком подарим. Они уже эту тему обсудили и Маша, наверняка, загорелась желанием получить такой необычный подарок.

В Центре меня встретили радостными возгласами. Увидев мою третью Звезду, они сначала от неожиданности замолкли, а потом стали все вместе ещё громче поздравлять.

– Когда вы всё успеваете? – спросил меня Вольфон, любуясь моими наградами. – И французы от вас без ума и здесь, не успели вернуться, получили ещё одну Звезду.

– Леонид Ильич лично час назад приезжал на открытие моего бюста, – ответил я, раздавая подарки.

Нашему главбуху, Зинаиде Павловне и Лене, нашей общей секретарше с моим замом, я подарил по Эйфелевой башне и по красивому платку с видами Парижа. Вольфсону и Игорю, его заместителю, я подарил по бутылке коньяка и тоже по башне. Зинаида Павловна успела выдать мне получку. Это были мои первые деньги, заработанные в качестве генерального директора Центра. Всем уже выдали и они были очень довольны суммами. По поводу обедов они сказали, что им продолжают их возить и они очень вкусные. Молодец, Белый. Надо будет ему ещё пару клиентов с проблемами «крыши» подогнать.

– Александр Самуилович, – обратился я к своему заместителю, – давайте пройдёмся по зданию и посмотрим, что уже сделано.

– Да практически всё, – ответил тот, проследовав за мной. – Спортивные залы полностью оборудованы и можно уже проводить тренировки.

– Отлично. Я сегодня же позвоню Штурмину и договорюсь с ним на понедельник о встрече у нас.

– Со столовой вопрос решился очень быстро. Сначала со мной даже разговаривать на эту тему не захотели, но как только я назвал вашу фамилию и озвучил, что это нужно для Центра «Демо», их как будто подменили. Стали сама любезность и быстро согласовали сроки. В понедельник завезут необходимое оборудование и к четвергу всё уже будет готово. Да, ваша фамилия теперь открывает любую дверь в любом Министерстве.

– Я вам ещё при встрече говорил, что так и будет.

Мы быстро обошли спортивные залы и часть помещений. Действительно, всё было в наличии, начиная от спортинвентаря и заканчивая мебелью.

– Как с подготовкой к Лондону? – спросил я Вольфсрна.

– Билет заказал и в понедельник поеду выкупать, – ответил он, довольный. – Обратно, как вы и говорили, с открытой датой. Это получается дороже, но дело есть дело.

– Есть ещё два дела. Скоро прибудет типографское оборудование, которое я купил во Франции, и через неделю мне нужен полный штат сотрудников для неё.

– Трое уже готовы перейти к нам работать. Слава о вас бежит впереди нас с вами. Стоит мне только назвать, где я работаю, так люди сами начинают проситься к нам на работу в Центр.

– Это очень хорошо. Пусть на месте заполняют анкету и вы её сразу передаёте кадровику. Учтите, сроки поджимают. Теперь второе дело. Вам придётся в первой декаде июня слетать в Бангкок и выкупить лицензию на производство одного напитка у его владельца. Справитесь?

– Постараюсь. Но мне очень интересно побывать в Тайланде.

– Возьмёте с собой Наташу. Она должна побыстрее набраться опыта в таких делах. И ещё. Вы, скорее всего, полетите в Лондон вместе с Машей. Мы её тоже берём с собой. Будет выступать в качестве певицы и, параллельно, нам с костюмами помогать.

Потом я зашёл в кадры и в первый отдел. Ник-Нику и Константину Васильевичу я тоже презентовал по бутылке. Не дарить же чекистам какие-то сувенирные статуэтки. Они этого просто не поймут. Они также меня поздравили и с нашей, и с французской наградой. А на сладкое я оставил Наташу, в прямом и переносном смысле. Когда я зашёл в её кабинет, она с кем-то разговаривала по телефону. Она сразу, увидев меня, сказала в трубку, что перезвонит через полчаса и тут же бросилась ко мне на шею.

– Задушись, любимая, – сказал я, целуя её французским поцелуем.

– Значит, всё-таки, любимая, – сказала она, на секунду отрывая свои губы от моих. – Я так тебя ждала и очень по тебе соскучилась.

– Я тоже соскучился и готов тебе это прямо сейчас доказать. О, диван привезли, значит об стол я больше коленками биться не буду.

И мы завалились на диван. Да, мягкий и удобный. А Наташа и правда очень соскучилась. Она кончила буквально через три минуты, после того, как мы начали, издав в конце сладостный стон наслаждения. Когда она пришла в себя, я ей сказал:

– Я тебе кучу подарков привёз и смотри, какой один необычный.

При этих словах я достал фаллоимитатор и показал ей. Она сразу догадалась, что мы сейчас будем делать и весело засмеялась. А затем мы меняли позы и позиции и когда счёт оргазмов дошёл у Наташи до четырёх, а у меня до двух, она взмолилась о пощаде.

– У меня уже нет сил, – сказала она, целуя меня. – Это что-то невероятное. С помощью твоего подарка я получила столько наслаждения, что мне хватит на неделю.

– Хорошо, – ответил я, вставая. – Там ещё два подарка. Ещё один такой же, но двойной и книга о любви с картинками.

Все женщины любопытны от природы и Наташа не исключение. Она сразу полезла в пакет и обнаружила там двойной вибратор, который вызвал у неё удивление, а затем опять смех.

– Ты решил меня замучить любовью? – весело спросила она, тоже одеваясь.

– Нет, – ответил я, доставая из другого пакета такие же сувениры, которые я подарил до этого двум нашим женщинам. – Вот от этих подарков ты точно не умрешь.

– Спасибо тебе за всё, любимый. Но самый лучший подарок – это ты сам. Ой, а у тебя теперь уже три Звезды? А я сразу и не заметила. И ещё одна награда. Я слышала по телевизору, что тебя и французы наградили. Поздравляю.

– Спасибо. Да, теперь я как новогодняя елка блестеть буду. И ещё один орден Ленина мне сегодня Брежнев вручил. Так что их у меня теперь целых пять.

– Вот это да. От твоих рассказов у меня голова кругом, и от секса тоже. А книгу я потом почитаю, когда ты уедешь. И следующий раз я тебя чём-нибудь удивлю, вот увидишь.

– Ловлю на слове. Ты мне скажи коротко, как со студиями дела идут?

– Отлично. Замеры англичане уже сделали, калькуляцию составили и отвезли Маргарет. Та им сказала, что на следующей неделе уже придут материалы и они приступят к работе. Прилетят ещё тринадцать специалистов и они в течение недели смогут всё сделать.

– Отлично. Все твои девушки перешли к тебе?

– Да, все три.

– Значит, будут дополнительно ещё и нашей типографией заниматься. Она через неделю прибудет в Москву и её начнут устанавливать. Тоже надо будет встречать людей и заселять в гостиницу. Только на этот раз французов.

– Вот это очень хорошо. Да, представляешь, нам сегодня выдали первую зарплату. Мне выплатили аж сто пятьдесят рублей, а пятого я получу аванс.

– Поздравляю. Значит, деньги у тебя есть. Но этого мало для такой умной и красивой женщины. Вот тебе сто чеков премии за хорошую работу. И ещё три купюры по двадцать. Премируешь своих сотрудниц в конце следующей недели.

Наташа обняла и поцеловала меня за заботу о ней и её заместителях.

– Вот они обрадуются, – сказала она, убирая чеки в кошелёк. – Всм приятно, когда твой труд начальство ценит.

– Прежде всего я ценю тебя. Поэтому я хочу тебя отправить в Тайланд на три дня с Вольфсоном на переговоры. Согласна?

– Ух ты. Вот это у тебя и размах. Тайланд, Лондон. Конечно, согласна. Когда лететь?

– Числа седьмого июня. Прилечу из Англии, тогда скажу точную дату.

– Я тебя обожаю.

– И я. Тогда я побежал. Мне ещё в ЦК заскочить надо, а потом вечером у нас концерт на Лубянке.

По дороге в ВАПП у меня раздался звонок. Как-то я уже успел отвыкнуть в Париже от неожиданных вызовов своего автомобильного телефона.

– Привет, герой, – раздался в трубке знакомый голос Андропова. – Как тебе награда?

– Здравствуйте, Юрий Владимирович, – ответил я. – Благодарю за третью Звезду. Но вы знаете, я от неё отказывался, как мог.

– По политическим соображениям нельзя было поступить иначе. Я думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь.

– Понимаю, поэтому и принимаю.

– Это правильно. Теперь по сегодняшнему происшествию. Молодец, оперативно сработал. Но мои сотрудники недооценили «крота». Он, видимо, что-то почувствовал и открыл стрельбу прямо в управлении. Наши двое ранено, один тяжело. Этого агента пришлось ликвидировать на месте, он ещё наших несколько человек успел бы положить. Вынуждены были стрелять на поражение.

– Что-то такое я и предполагал.

– Я начал негласную проверку всего личного состава «девятки».

– Бесполезно. Вы их не выявите, а только спугнете. Они могут резко активизироваться, а об их целях и задачах, на данный момент, мы ничего не знаем.

– Даже так. Это очень плохо. Что ты предлагаешь?

– Вы на концерте будете?

– Собирался. Я тебя понял. Добро, значит там и расскажешь.

Да, накосячили комитетчики. Я всё утро думал об этом и понял одно, что с одной головой гидры мы покончили, но сколько этих голов существует вообще, никто не знает. Значит, придётся мне работать ещё активнее. Одно знаю точно, что это не американцы. Я успел засечь блок в подсознании того охранника из окружения Брежнева. Это не их работа, и не тех, кто ставил подобный блок генерал-лейтенанту Сергею Николаевичу Антонову, который является начальником 15-го Главного управления КГБ и, одновременно, замом Андропова. Получается, есть кто-то третий, не менее опасный и тоже приближённый к верхушке государства. Пропихнуть своего человека в окружение Генерального секретаря это очень и очень непросто. Тут уровень Политбюро, не меньше.

Значит, кто-то начал свою игру против Брежнева. Видимо, узнав о его плохом самочувствии в прошлое воскресенье, он или команда людей решили активизироваться. Но Леонид Ильич поправился и теперь мы не знаем, что они будут делать дальше. Затихаряться или мы их уже спугнули? Говорил же, что надо аккуратнее было действовать с «кротом». Но, судя по разговору с Андроповым, он прекрасно понял свою ошибку, но уже поздно. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Бесит меня только одно. У меня своих дел по горло, а тут «кремлевские старцы» свою войну между собой затеяли и мне, хошь не хошь, придётся влезать в неё на стороне Брежнева с Андроповым. Главное, чтобы не сам Андропов её заварил, тогда будет полный «алес капут».

В ВАППе я своим иконостасом всех просто убил, не в прямом, конечно, смысле. Все с любопытством рассматривали мою левую сторону пиджака и многие уже побаивались подходить ко мне. Вот так, слава она такая. С трижды Героем уже страшно встречаться некоторым стало. Видимо, тем, кто камень за пазухой на меня держит. Ну и фиг с ними, меньше правая рука от их рукопожатий болеть будет. А кто с открытой душой ко мне относился, тот продолжал со мной радостно здороваться, но уже без дружеского похлопывания по спине. И правильно, спина у меня тоже не железная. Зато те, кто стоит за этой спиной, люди уж точно железные.

Секретарша в приёмной Ситникова даже руками всплеснула от удивления. И не по поводу очередной бутылки ликера, которую я ей преподнёс в подарок, а от от вида меня, уже трижды Героя. И я её прекрасно понимаю. Сам обалдел, когда сегодня утром понял, что опять Генсек решил такое учудить.

Ситников же, при виде меня, только махнул рукой и сказал:

– Даже не удивляюсь, но, всё равно, поздравляю. Я не сомневался, что наши от французов решат в этом деле не отставать. Ты и людей, причём очень известных, спас и революцию в тылу у загнивающих капиталистов успел устроить. Хоть пока только музыкальную, но лиха беда начало.

– И я вас тоже очень рад видеть, – сказал я и достал очередную дорогущую бутылку виски в качестве презента. – И ещё я привёз несколько миллионов французских франков и четыреста тысяч английских фунтов. Их бы надо оприходовать.

– Это мы всегда пожалуйста. Свои сто двадцать тысяч чеков будешь получать?

– За ними, в основном, и приехал.

– Тогда держи платежку и иди, сам знаешь куда.

– Понял, уже в пути.

Деньги мне выдали мгновенно, видно, приготовили заранее. Я тоже заранее приготовил всем работницам кассы и бухгалтерии маленькие презентики из Франции и мы расстались очень довольные друг другом. Когда я вернулся на третий этаж к Ситникову, то спросил его:

– Василий Романович, у вас в нашем посольстве или консульстве в Тайланде никого знакомого нет?

– Есть один, ещё с молодости дружим. А тебе зачем?

– Я своих двоих сотрудников хочу отправить в Бангкок на переговоры. Старшим будет Вольфсон, а второй будет Наташа Васильева. Она ко мне из ЦК ВЛКМ перешла начальником международного отдела. Так что прошу ей тоже загранпаспорт сделать.

– Этот вопрос решим. А ты, значит бизнесом решил заняться?

– Я Суслову должен кредит через год вернуть, поэтому надо усиленно работать в направлении зарабатывания денег. Моя концертная и песенная деятельность идёт отдельной строкой бюджета.

– И это правильно. Ты, я так понял, часть денег, полученных от рекламы, на что-то потратил?

– Да, закупил типографское оборудование. Суслов дал добро, поэтому я после вас еду на Старую площадь и буду писать для него отчёт.

– Тогда понятно. Значит, ещё одно направление открываешь?

– Да. По моим прикидкам, оба этих дела очень выгодные в коммерческом плане.

– Вот тебе визитка моего приятеля в Бангкоке. Он советником-посланником там работает. Второй человек в посольстве, как никак.

– Наш, комитетовский?

– Да, проверенный.

– Это хорошо. С нашими проще работать, чем с мидовскими или внешторговскими. Тогда у меня всё. Я поехал на доклад к Суслову. И спасибо за помощь.

На Старой площади меня тоже все поздравляли. Моя секретарша, Валерия Сергеевна, даже прослезилась, увидев мою третью Звезду вместе с французским орденом.

– Я газеты читала и про вас всё знаю, – сказала она уверенным голосом.

– Всё-всё? – спросил я, удивившись, что и про мою разборку в Ницце уже просочилась информация.

– Только про Париж и музыкальную революцию, – ответила та, немного смутившись, так как в моём голосе прозвучала некая жёсткость.

– Спасибо, что следите за успехами своего шефа. Что у нас самое срочное накопилось за неделю?

– Вот бумаги, которые надо подписать. И ещё письма. И утром звонил Михаил Андреевич, просил вас, как вы появитесь, к нему зайти.

– Так мне же надо ещё отчёт написать.

– Я уже напечатала черновик.

– Вот за это спасибо. Я сейчас его прочитаю и, если что, добавлю. А потом займусь бумагами, чтобы быть в курсе дел. И сразу после этого поднимусь к товарищу Суслову. Вы позвоните его секретарю и скажите, что я буду готов через тридцать минут быть у него для доклада.

Так, с отчетом я ознакомился. Сойдёт. Надо дописать, что я за четыре дня принёс стране 7.500.000 франков и четыреста тысяч фунтов стерлингов. Суслов любит конкретику, вот я ему и дам её. Так, ещё про типографию необходимо упомянуть. Во дают, здесь мои гастроли на бюрократическом языке обозвали командировкой. Вот интересно, какие такие командировки у наших чиновников могут быть, из которых миллионерами возвращаются. Это я не считаю тех двух с половиной миллионов долларов, которые государство ещё в понедельник получило, плюс восемьсот тысяч фунтов за четыре песни. Значит, в отчете указываем и их. А общая сумма-то от нашей «командировки» очень даже впечатляющая получилась.

Дополненный вариант отчёта я отдал Валерии Сергеевне на перепечатку. Она пробежала глазами мои вставки и они у неё от увиденных цифр сделались круглыми.

– И это вы заработали за четыре дня? – удивлённо спросила она.

– Мои песни стоят очень дорого, – ответил я, улыбнувшись. – А гастроли ещё дороже.

– Это просто какая-то фантастика. Если бы мне кто-то другой об этом сказал, то я бы не поверила.

– Так я их уже отдал нашему государству, а оно мне из них гонорар выплатит.

Но, всё равно, Валерия Сергеевна ещё долго никак не могла успокоится из-за этого. Но так как она работала в аппарате ЦК, то эта информация дальше этого кабинета не уйдёт. С этим тут очень строго. Пока она перепечатывала мой отчёт, я разобрался с бумагами. Там ничего нового не было. Мои сотрудники с поставленной мною задачей справлялись и я к ним загляну после доклада у шефа.

Забрав свой отчёт, я поднялся в приемную Суслова. Его секретарь мне кивнул и я вошёл в кабинет человека № 2 в СССР.

– Здравствуйте, Михаил Андреевич, – поздоровался я и подойдя к столу, где сидел Суслов, передал тому два отпечатанных листа бумаги..

– Здравствуй, Андрей, – сказал он как-то по-домашнему. – Поздравляю с заслуженными наградами. Мы тут, конечно, сначала повозмущались, что ты опять влез туда, куда мы тебя очень просили не лезть. Но после того, как президент Франции тебя за это наградил, мы решили поступить также.

– Спасибо большое. Оказанное мне высокое доверие оправдаю.

– Молодец. В отчете вижу очень хорошие цифры, причём в валюте. Сплошные миллионы. И молодец, что сам с типографией разобрался. Это я так решил проверить тебя и проверку ты прошёл. Так что работай дальше, но постарайся себя беречь и не рисковать без особой на то причины.

– Я постараюсь, Михаил Андреевич.

Ну что ж, всё прошло на отлично. В таком хорошем настроении я сходил пообедать и потом уже заглянул в свой отдел, где мне выдали очередную порцию поздравлений и две аналитические записки. Помимо этого я успел получить продуктовый набор и вторую зарплату. Попрощавшись со всеми до понедельника, я отправился домой. Надо было заехать ещё в «Берёзку» и купить продукты по списку, который мне выдала Солнышко перед отъездом из дома. Первая половина первого дня в Москве прошла хорошо, не считая истории с охранником Брежнева. Осталась вторая половина, которая обещала быть тоже неплохой, хотя выступать перед комитетчиками та ещё головная боль.

* * *