Текст книги "Современный болгарский детектив"

Автор книги: Андрей Гуляшки

Соавторы: Владимир Зарев,Цилия Лачева,Борис Крумов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц)

4

У каждого мальчишки есть, наверное, свой кумир. Был такой и у меня. Для кого-то это герой из книги или фильма, для другого это человек, которого он видел и слышал. Моим – и не только моим – кумиром стал бывший партизан, герой войны Райко Моряк. Я подражал его походке, его жестам, его произношению. Я стал охотником и грибником потому, что он им был. Курил потому, что он курил, даже сигарету держал точно как он, прилипшей к нижней губе, до тех пор, пока она не обжигала. Чтобы отучить от этой привычки, жена купила мне трубку. Едва ли имеет значение, что и как я курю, пояснила она, ибо от трубки бывает рак горла, а от сигарет рак легких. Гораздо важнее, что я не буду рассыпать сигаретный пепел по комнатам и не буду вынуждать ее постоянно за мной подметать.

Я не верил, что ко мне не пристанет какой-нибудь рак (хотя до «ракового возраста» было еще далеко), но ради мира в семейном гнезде начал курить трубку. Когда однажды утром я закурил трубку, набив ее ароматным табаком, мои коллеги так и прыснули:

– Ну вылитый Шерлок Холмс!

С тех пор и пошло-поехало – где шуткой, а где всерьез прилепили мне прозвище Наш Шерлок.

У Райко Моряка перенял я еще одну привычку. Бродя по лесам, независимо от того, один он или с приятелями, он разводил костер и садился около него. Если не было мяса или домашней колбасы, он запекал на углях грибы или ломти хлеба и съедал их с не меньшим удовольствием, чем свиную отбивную. Рассказывают, даже если ты досыта, до отвала наелся своих любимых блюд, стоит только увидеть, как Райко облизывает пальцы, и услышать его восклицания да настойчивые приглашения, ты вмиг станешь голодным.

Не раз говорил я со своими молодыми приятелями о Моряке и о том, что перенял от него, потому они, может, и пристали ко мне с пикником. Хоть сутки мечтали провести на природе. Ладно, решил я, не будет вырезки – наберу им грибов. И как-то в воскресенье повел всю компанию в Лозенские горы. У меня в машине были Краси и Тони, а в старом, побитом «опеле» Тоди поехала Дашка.

Остановились на маленькой полянке. Прошлым летом я в этом лесу напал на грибное место. И сейчас мне тоже должно было повезти, я это чувствовал.

– Давайте-ка, – сказал я девушкам, – подготовьте мясо. А парни тем временем соберут сухих веток и разведут огонь. Не забудьте нарезать палочек для шашлыка. Я иду за грибами.

– Бате Велко, я с тобой! – заявила Краси. – Хочу стать... грибничихой!

Тони взглянул на нее. Ничего не сказал, но ясно было, о чем он промолчал. Тоди что-то пробормотал негромко, однако так, что слышали все:

– Любовь на опушке... М-да, почему бы не попробовать?

– Буду поблизости, – сказал я, вытащил из багажника корзину и потопал, словно и не ждал никого.

Краси пошла следом за мной. Когда мы отошли, проговорила спокойно:

– У меня нет охоты ни любовью с тобой заниматься, как намекнул тот дурак, ни становиться грибничихой. Хочу спросить... Не хочешь ли ты стать посаженым отцом?

Я остановился и повернулся к ней.

– Замуж собираешься?

– Через месяц.

– За кого?

– Как «за кого»! За Тони.

– Устроили путаницу. Самая что ни на есть распрекрасная гадалка не угадает, кто у вас с кем! – сердито сказал я, сам не понимая, почему сержусь.

– Путаница, на которую ты намекаешь, сегодня никого не смутит, разве что слабака какого-нибудь.

– Ну и заявление!

– Прошу тебя, бате Велко, прекрати. Все вы горазды выступать против внебрачных связей, а на деле никто своего не упустит... Во время бракоразводных процессов в суде на особенно строгих взысканиях знаешь кто настаивает? Судьи, которые сами шляются к чужим женам. В древние времена любовь не была пороком, вспомни античные нравы. Мы ведь с тобой рассматривали рисунки каких-то купален в старой Помпее, и тебя от этих рисунков с трудом оторвали – тебя, бабушек и дедушек. Вот и скажи теперь, почему сегодня дело продолжения рода считается постыдным деянием?

– Наверное, потому, что не каждое дело имеет целью продолжение рода, и потому, что это порочно.

– Порочно, бате Велко, жить без любви.

– Далеко ты зашла...

– Может быть, и далеко, – перебила Красимира, – в своей откровенности с таким человеком, как ты. А в остальном я ничем не отличаюсь от современных женщин, которые понимают, что являются объектом любви. И понимают, что мужчина должен дорого заплатить за любовь. И еще понимают: если не возьмешь от жизни максимума, попусту растранжиришь свою молодость.

– А может быть, именно так и растранжиришь?

– Слушай, оставим философствования, не моего ума это дело. Пускай каждый живет, как считает нужным. Для меня любовь – спорт. Занимайся спортом, покуда ты на дорожке. Потому что потом всю жизнь будешь только глазеть с трибун.

– Ну и философия! Это похоже...

– Давай не спорить. Мы с тобой не разрешим эту проблему. Разговор шел о наших рокировках, как ты их называешь..Это одно, а женитьба – совсем другое.

– Почему ты торопишься замуж? Ты же еще молода.

– Выпал удобный случай, не хочу упускать. Замужество может положить конец рокировкам.

– Серьезные соображения.

– Не спеши делать выводы из того, что я говорю. Может, все эти сказки я придумываю просто так, лишь бы хоть что-нибудь придумать, лишь бы хоть как-то оправдать свое поведение.

Я запутался в ее туманных объяснениях и потому спросил напрямик:

– Ты с Тони говорила?

– О свадьбе? Да. Но он не хочет, чтобы ты был у нас посаженым отцом.

– Почему?

– Дескать, не нужны тебе лишние хлопоты. Можно взять Тоди и Дашку.

– Разберись с ним сама. Я – согласен.

– А твоя жена?

– Если она не захочет, возьму с собой кого-нибудь.

– А после что? Выяснения отношений?

– Это уж моя забота.

– Так не пойдет, бате Велко. Мы и вправду доставим тебе лишние хлопоты. Как считаешь, мы с Тони – пара?

– Безусловно.

– Он трудолюбивый, настойчивый, головокружительно быстро растет в своей профессии. Если и дальше так пойдет, уже через несколько лет он станет известным журналистом. Ты, кажется, посмеиваешься? Я действительно улыбался.

– Нет, я верю в эти перспективы, хотя они и не откроются так быстро, как ты наметила.

– Откроются, бате Велко. Единственное, что я не совсем одобряю, – это его манеру письма.

– Почему?

– Он из тех журналистов, которые похожи... на бюстгальтеры.

– Не понимаю!..

– Да что тут понимать? – перебила Краси. – Они всегда приукрашивают действительность. Но Тони дьявольски настойчив, он своего добьется. Он по трупам пойдет, не остановится, можешь мне верить. Мы были на втором курсе, когда он составил список из двадцати дочек... Не понимаешь? Ну, это были дочери высокопоставленных деятелей. Он хотел жениться только на такой, но сначала пытался выяснить, кого из двадцати отцов прочат в министры, чтобы тот быстро вывел его на высокую орбиту. Пока осаждал одну девицу за другой, двое папаш были сняты с высоких должностей. Скандал разразился! Ну, тут Тони смекнул, что такие деятели не слишком надежная для него перспектива. Тогда он переориентировался на поиски подруги, которая была бы ему достойным партнером по игре...

– И выбор его пал на тебя, – насмешливо заметил я.

– Да, бате Велко, – не замечая насмешки, ответила Красимира спокойно.

– Сегодня провозгласим тост за жениха и невесту?

– Ни в коем случае!

Я удивленно смотрел на нее.

– Мы с Тони договорились держать это в секрете до самого дня свадьбы.

– Тони будет нелегко с тобой.

– Почему?

– Красивая и умная женщина никогда не принадлежит одному мужчине, – продолжал я свои насмешки.

– Ты не очень хорошо меня знаешь, – проговорила она надменно. – Как только я выйду за него, я так закрою ставни, что никто не проникнет в нашу семейную крепость.

Последние слова прозвучали угрожающе. Я проследил за ее помрачневшим взглядом и увидел, что шагах в десяти от нас стоит, опершись на суковатую палку, Тоди. Он вроде бы отдыхал, а может, ждал кого-то, в любую минуту готовый ударить этой самой палкой...

– Ну и лес! – притворно жалобным голосом заговорил Тоди. – Где это видано, чтобы в лесу не было дров для костра?

– Ничего, – утешил я его. – Сколько надо для мяса и грибов, найдешь.

– Принеси полную корзину! – сказала мне Краси. – Я возвращаюсь.

5

Дойдя до ближайших зарослей кустарника, я сделал небольшой круг, вернулся назад и остановился. Было ясно, что мы с Тоди играем в кошки-мышки. Только кто же из нас был мышкой?

Один мой хороший друг год назад подарил мне миниатюрный диктофон с исключительно развитым слухом. Я не расстаюсь с этой игрушкой, и иногда она просто незаменимый помощник. Поэтому уже полчаса спустя я прослушал следующую запись:

– Уговариваешь его стать посаженым?

– Это моя личная проблема.

– Твердо решила выйти замуж?

– Окончательно.

– А если я расскажу Тони, кого он берет в жены?

– Тогда и я кое о ком кое-что расскажу.

– И не побоишься, что с тобой может случиться что-то плохое?

– Ни капельки.

– М-да... Не опаздывай вечером.

– В последний раз. Запомни это – в последний.

Мои механические уши не записали продолжения беседы, но и этого было вполне достаточно.

Набрав грибов, я вернулся на поляну.

На клеенке были пластмассовые тарелки, вилки, хлеб и две бутылки ракии (одна – наполовину пустая, это было понятно и по повышенному настроению компании). Все наклонились над корзиной – ах, как много грибов, ставим бате Велко «отлично», чтобы и в следующий раз отвез нас на пикник!.. Девушки наградили меня поцелуем «в щечку». Тут я, конечно, не выдержал и сам поцеловал Дашку и Краси так, как мужчина должен целовать женщину. Они притворно отбивались. Желая загладить впечатление от своей дерзости, я бормотал:

– А что такого случилось? Сами ведь говорите, что я заслужил награду.

Угли разгорелись, и я раздал ребятам и девушкам прутья, чтобы каждый позаботился о себе: в кастрюле есть мясо, в корзине – грибы, насаживай да жарь.

Все четверо набросились на грибы – мясо ведь не в диковинку.

Наша малочисленная компания вела себя более шумно, чем целый школьный класс. Может быть, самыми шумными были Тони и Краси. Тони настаивал, чтобы я немедленно научил его грибной грамоте. Мне предоставили возможность блеснуть своими познаниями, и я ею воспользовался. Боже, что это была за лекция! Я читал ее, стараясь изо всех сил, прикрывая свое неумение веселиться, когда на душе кошки скребут. Я все время думал, или я кретин, или попал в среду мастеров театральной сцены, которые, используют меня в качестве ширмы. У меня было четкое ощущение, что началось это не сегодня, а еще тогда, на теплоходе.

Первым предложил собираться Тоди. Он хорошо выпил, хотя раньше, я заметил, не позволял себе больше двух глотков. Вечером у него были какие-то дела, и он хотел перед этим отдохнуть. Он сказал, что возьмет Краси и Тони, а я возвратился один, о чем, конечно, не сожалел.

Кажется, думал я, количество людей, охраняющих мое спокойствие, увеличивается. Только никакое спокойствие меня в городе не ожидало. Наоборот, все больше и больше работы. И все больше внеплановой. Она началась с того, к чему довольно часто прибегают мои коллеги: я наклеил не только усы, но и бороду и постарался переодеться так, чтобы и мать родная меня не узнала.

Только эти перевоплощения, о которых я избегаю говорить на работе, дали повод моим коллегам прилепить мне прозвище Наш Шерлок.

Я обошел несколько заведений и в конце концов в ресторане «Балкан» увидел Краси с каким-то иностранцем – очень смуглым, лысоватым, с большим горбатым носом. Этот господин не был в возрасте ее отца, но и сверстником не был. Я нашел столик в укромном уголке, заказал себе ужин. Мой взгляд был направлен не столько на Краси, сколько на вход. Сегодня Тоди велел ей не опаздывать, а она явно задерживалась. За столом, где сидели Краси с иностранцем, не было больше места – стол и приборы для двоих.

Они разговаривали, точно давние знакомые. По всей вероятности, на международном языке любви, для которого не существует барьеров. Было похоже, что они владеют им не очень хорошо. Поэтому и прибегали к помощи английских, французских и арабских слов, а также к большому количеству выразительных жестов и еще более выразительных взглядов.

Нельзя сказать, что они форсировали ужин, но ели так, будто им предстояла поездка и они боялись опоздать на самолет.

Вслед за ними из ресторана вышел и я. На улице они сели в такси. У меня не было необходимости их преследовать. Я записал номер машины. Этого было достаточно.

От этой пары издалека попахивало уличной любовью и долларами. Что делать, каждый зарабатывает в соответствии со своими понятиями. И исходя из перспектив, которые видятся ему в снах. Потом, конечно, люди расплачиваются за свои иллюзии. От расплаты не уйдешь. И платить приходится по самой высокой цене. Как за всякий самообман.

Покусывая мундштук своей пустой трубки и раздумывая, ехать мне или подождать, я увидел на противоположном тротуаре Тоди. Оттуда он наблюдал за Краси с иностранцем, затем направился в бар, чтобы подождать их и выпить чего-нибудь. Пускай себе пьет. Мне необходимо отдохнуть, так как завтра у меня начинается новая работа. Конечно, мелкие это хлопоты – собирать сведения о моих новых знакомых, но именно мелкие хлопоты и отнимают больше всего времени.

6

На следующий день после нескольких телефонных разговоров и посещений я уже знал, что накануне такси доставило Краси и иностранца на квартиру, принадлежащую Тодору Михневу, что квартира эта – холостяцкая обитель, что Краси живет по другому адресу. У участкового милиционера и в районном отделении внутренних дел никаких претензий к Михневу не было.

Мне захотелось поглядеть на всю четверку, но в баре я нашел только Тони. Как всегда сдержанный, сосредоточенный, он уже заказал водку и так пристально ее изучал, что заметил меня, лишь когда я сел рядом. Он явно удивился моему появлению, однако поспешил любезно улыбнуться.

– Как дела?

– Нормально.

Я смотрел на него и думал: знает ли он, как проводит вечера его невеста? Ничего удивительного, если и знает. Но едва ли с его согласия девица развлекает иностранцев. Во всяком случае, вероятно, он все же догадывается, где и как проводит Красимира свое время. Терпит, бедняга. Нет, не понимаю я этих современных ребят, совсем не понимаю.

Мимо стола прошмыгнула официантка. Я попытался ее остановить, но тщетно: она удалилась, независимо крутя задом.

– Подойдет и к нам, – успокоил меня Тони. – Обслужит иностранцев и подойдет. Бате Велко, задумывался ли ты, как зарождается проституция в обычной туристской стране?

– Я ничего не знаю об этой официантке и потому не стал бы о ней судить так строго.

– Это потому, что мы привыкли называть проститутками только тех девушек, которые ищут «клиентов» на тротуаре в больших городах капиталистического мира.

Я не нашелся, что ответить. Или, точнее, ждал продолжения, но Тони махнул рукой и замолчал. Наверное, жалел, что затеял этот разговор с человеком из милиции, ведь такому всего не скажешь.

Я спросил:

– Пишешь что-нибудь о проституции?

– А думаешь, не пора написать? Время идет вперед, нынче эта проблема обросла массой новых деталей. Ты слышал, конечно, как какой-нибудь молодец хвастает, что уложил в постель женщину. Но ты наверняка не слышал, к примеру, как беседуют мои сверстницы: «Уложила его?» – «А как же иначе!» Студентки, понимаешь ли. Выпускницы. Устроились на хорошую работу, потому что в свое время успели «уложить» стареющего ловеласа, от которого зависело их распределение... Это разве не проституция?

У меня просто-таки язык чесался спросить: а Дашка и твоя Краси – кого и ради чего «укладывают»?

Но не спросил. Пусть выскажется, думал я, вяло возражая:

– Отдельные случаи, верно, бывают, однако чтобы делать обобщения...

– Ага, боишься назвать вещи своими именами!

– Не боюсь, однако надо изучать их, чтобы иметь право на такие категорические заявления.

– Я и изучаю. Вот тебе еще пример: мужья подсовывают своих жен начальникам, от которых зависит их зарплата. По-твоему, что это?

– В каждом обществе есть отдельные беспринципные люди, от них всего можно ожидать.

– Опять – отдельные? Вот и изучай явления, классифицируй... Кто это напечатает?

– Нет, правда, ты что-то написал на эту тему? – спросил я серьезно.

– Через день-два выйдет мой очерк. Надеюсь, произведет впечатление.

– И на каком пороке ты сосредоточил свой огонь?

– Есть один, старый как мир, – властолюбие.

– Проблема, что и говорить. Надеюсь, тебе удастся ее поднять.

– Надеюсь, очерк тебе понравится, – ответил Тони.

Он смотрел на вход – наверное, ожидал своих приятелей, а они не появлялись, и он нервничал: грыз ногти, точно неврастеник. Раньше я за ним этого не замечал.

– Ты трудяга, – похвалил я его, желая ободрить.

– Одним трудолюбием сейчас ничего не достигнешь, – сказал Тони. – Мой отец преподаватель. Исключительно работоспособный человек, на десять голов умнее, чем его окружение. А уйдет на пенсию как простой сельский учитель.

– Но, может, труд приносит ему удовлетворение?

– Вот в этом-то и дело. Его самодовольство отравляет жизнь моей матери. Она – другой человеческий тип. Я рад, что унаследовал кое-что от нее: никогда не останавливайся на достигнутом!

– Что имеешь или чего достиг?

– Это одно и то же.

– Не согласен с тобой...

Он прервал меня:

– Какие бы аргументы ты ни приводил, у меня есть принцип: если бездарные сынки какого-нибудь шефа занимают высокие должности, почему бы мне не быть выше их? Все говорят, что я перспективный автор. Источник моей энергии – честолюбие, и я не стыжусь этого. Человек без честолюбия – живой труп.

– Ты что, недоволен местом, которое занимаешь?

– Пока доволен. А в дальнейшем успехи будут зависеть от поддержки авторитетного лица. Никто не взлетит на высокую орбиту без ракеты-носителя.

Я попытался возразить, но он снова меня перебил:

– Только не учи меня, пожалуйста, и не агитируй. Я знаю, как решаются подобные вопросы.

– Ты получил назначение в центральную газету прямо из университета. Без всякого блата. Потому что в тебе увидели перспективного журналиста.

– Да, но знаешь ли ты, сколько сил и энергии мне это стоило?

– Только поэтому ты и будешь непоколебим.

– Именно здесь ты и ошибаешься!

Он посмотрел на дверь, и лицо его вытянулось: на пороге стояла бледная, всхлипывающая Дашка.

Тони вскочил, девушка уткнулась ему лицом в грудь и разрыдалась. Следом вошел Тоди, молча мне кивнул. Тони смотрел на него вопрошающе.

– Из «Пироговки» звонили хозяйке Краси, – начал Тоди, – та позвонила Дашке... в общем, Краси умерла.

– Что?! – закричал Тони, выпуская Дашку из своих объятий.

Я поднялся и подошел к Тоди, ошеломленный страшным его сообщением.

– Врач сказал, отравление. Грибами.

– Грибами? – переспросил Тони и резко повернулся ко мне. – Вчера. Твоими грибами!

Тони сел, рядом с ним плюхнулась на стул Дашка, все так же безутешно рыдающая.

Сидящие за соседними столиками стали на нас поглядывать.

– Где она сейчас? – спросил я Тоди.

Пожав плечами, он объяснил:

– Врач спрашивал о ее родителях, да они ведь в деревне. У Краси здесь брат, но хозяйка не знает его адреса.

– А кто-нибудь из вас его знает?

– Он механик в какой-то автомастерской.

– Найдите его. Надо ему сообщить...

Я протянул руку, прощаясь.

– Мне пойти с тобой? – спросил Тони.

– Не надо.

7

Еще не видя всего размаха беды, я чувствовал, что она обрушится и на мою голову. Тони выразился достаточно ясно: Краси отравилась моими грибами.

Почти то же самое я услышал от врачей и прочитал в медицинском заключении: отравление произошло в обеденное время, умерла поздно вечером, хозяйка, зайдя утром к своей квартирантке, нашла ее одетой на постели; давая показания, заявила, что вечером и ночью не слышала никаких подозрительных звуков.

Экспертиза установила, что Краси была беременна.

Прочитав все это в кабинете врача, я не мог встать со стула. Много раз приходилось мне посещать больницы, и я думал, что привык к их проклятым запахам, но теперь чувствовал, что мне становится плохо. Наверное, не только от запахов. Вошла медицинская сестра. Мне показалось, что она обмотана марлей. Или плавает в бассейне с молоком. Сквозь белую мглу едва слышно прозвучал ее голос:

– Вы ждете доктора Стоилкова?

Отвечать не было сил, я только кивнул.

– Вам плохо?

Я встал, попробовал нащупать ручку двери. Пожалуй, я даже потерял способность говорить.

Во дворе, на свежем воздухе, стало легче. Я присел на скамеечку, вытащил свою трубку, но тут же запихнул ее обратно в карман плаща. На соседней скамейке сидел молодой человек. Я попросил у него сигарету, он любезно протянул мне пачку. Закурив, я поперхнулся дымом и потушил сигарету. Хотелось хорошенько подумать, прежде чем что-то предпринять, но времени для раздумий не было. Надо было идти к своему руководству.

Подполковник Веселинов, мой начальник, старше меня всего на шесть лет, но видел он и пережил гораздо больше, чем мой отец, человек уже преклонного возраста. Веселинов работал в милиции со дня ее создания, расследовал много запутанных историй, но от этих мыслей мое настроение нисколько не улучшилось. С нами, молодыми, он был строг – строже, чем нам того хотелось, и мы втайне его побаивались. Особенно когда знали за собой какие-нибудь промахи.

Я совсем недавно поступил на службу, однако уже успел проштрафиться. Арестовал вора, после того как три ночи подряд выслеживал его. Когда этого типа вводили в кабинет, он стал сопротивляться – не хотел входить, пока я не позвоню какому-то полковнику, который, дескать, его знает и мог бы мне объяснить, что с его арестом произошла ошибка. Я не выдержал и дал ему пару раз по шее. Утром он пожаловался Веселинову, и в тот же день мне был зачитан приказ о наложении взыскания.

– На первый раз, – сказал подполковник, – ограничимся взысканием. А если такое повторится, жду тебя с рапортом об освобождении от занимаемой должности.

Выгонит меня, думал я сейчас, шагая к нему. И что самое обидное: он меня ценит. Мог бы закрыть глаза на мой промах. Ладно, пусть накажет, лишь бы не доложил вышестоящему начальству, пока я расследую этот случай... Наивный! Знал ведь я как дважды два, что Веселинов обязательно доложит генералу, но часто мы питаем несбыточные надежды.

Подполковник Веселинов дочитывал какую-то корреспонденцию, черкая в ней красной шариковой ручкой. В конце последней страницы поставил большой вопросительный знак, который я увидел, стоя посреди кабинета.

– Входи, Хантов.

– Я пришел, чтобы вам объяснить...

– Присаживайся.

Сел. Мне хотелось, чтобы подполковник продолжал читать, пока я справлюсь со своим волнением и приду в норму.

Веселинов отложил бумаги, взглянул на меня, слегка наклонив голову. В его глазах я уловил насмешливое выражение. А может, мне это почудилось – в таком состоянии человек становится мнительным.

Я рассказал, что случилось.

– Так, – проговорил он задумчиво. – Ты их привез в лес. Ты набрал грибов. Ты не видел никого из них, кто собирал или привез грибы с собой...

– Да.

– Тогда тебе должно быть ясно, какой вывод следует из всего этого.

– Верно. А ведь и вы, и наши с вами сослуживцы не раз убеждались в том, что я хорошо разбираюсь в грибах.

– И ты мог ошибиться. Взял какой-нибудь ядовитый двойник, и он достался Красимире.

– Исключено.

– Тогда кто-то из этой компании подложил ей.

– Допускаю. Но пока не вижу ни у кого из них причины для этого. Тони хотел жениться на ней, они даже собирались пригласить меня посаженым отцом. Другая девушка, Дашка, едва ли могла пойти на преступление – никакой ревности я у нее не замечал. И у того сводника нет причин. Хотя от людей такого типа, как Тоди, можно ожидать чего-нибудь в таком духе.

– Эти выводы – результат первых впечатлений. Красимира была беременна. Надеюсь, не от тебя?

– Как вы могли подумать!

– Не вскакивай. Мы живые люди, всякое бывает.

– Да, но...

– Дело в том, что это подозрение падает и на тебя. Прежде всех за него ухватится Лена.

Он был абсолютно прав. Я тяжело вздохнул.

Веселинов помолчал, а потом вдруг стал выговаривать мне, повышая тон все больше, и, как это ни невероятно, на душе у меня полегчало. Казалось, если он меня обругает, я возвращусь в нормальное состояние.

– Ты-то чего ищешь в этой компании, а? – почти кричал он. – Захотелось поближе к красоткам, да? Поплясать, а то и по коленочке погладить? Что с тобой происходит, Хантов? Ну просто заносит тебя. То руки распускаешь когда не надо, теперь вот в компанию влез. Да ты посмотри, как ты там выглядишь: ну точно черный перец на мороженом! И не смей заниматься этим делом, у тебя есть достаточно другой работы.

– Прошу вас, товарищ подполковник!..

– Не проси, – отрезал Веселинов. – Неужели не понимаешь, на тебя падает подозрение в отравлении девушки? По крайней мере до тех пор, пока не всплывет что-то другое, если таковое имеется. Лучше подумай, как будешь разбираться со своей женой.