Текст книги "Айдол-ян - 3 (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Трек девятый

Место действия: воинская часть

Время действия: восемнадцатое августа, утро, время утренней зарядки. Небольшой стадион и дорожки воинской части полны движения и энергии, которыми их наполняют военнослужащие, бегая, прыгая, приседая и размахивая руками. Мужской контингент, пробегая или перемещаясь мимо места, где проводят разминку женщины-военнослужащие, практически, все, как один поворачивают головы, стараясь увидеть где-то среди них, известного айдола и оценить пропорции её фигуры, пока это позволяет сделать облегающая спортивная форма.

…И раз… и два! И раз и два!

Стараясь не отставать от задающей темп госпожи сержанта, размахиваю руками, одновременно делая ногами «выпады вперёд».

…И раз… и два! И раз и два!

Хоть зарядка тут, пожалуй, излишне энергичная, разминку на хореографии в агентстве начинают делать более плавно, дабы чего-то не потянуть, но зато здесь чётко установленный период сна. Отбой – в десять тридцать вечера, подъём – в шесть тридцать утра. Гарантированные восемь часов сна. Не скажу, что я «совсем выспался», но и так, что меня качает от того, что мозг не желает никак просыпаться, такого нет.

…И раз… и два! И раз и два!

А сейчас ещё завтрак… Надеюсь, это не та фигня, которой меня вчера потчивал из сухпайка ЧжуВон. Ужин в части мне понравился гораздо больше, чем обед на реке…

…И раз… и два! Переходим к приседаниям…

Приседания, так приседания… Вчера, после того, как на буксире заглох двигатель, я, махнув на это рукой, решив, что хватит с меня смелых организационных решений. Ну, сломался, так сломался, чего тут поделаешь? Лично я, для выполнения задания, сделал, что мог. Был ещё шанс отловить и взять на абордаж плывущее мимо по реке какое-нибудь другое ржавое корыто или белоснежную яхту, но, ничего мимо проплывать не торопилось. Как я потом узнал, этот участок реки не является судоходным. Там дальше совсем недалеко граница, проходящая прямо по реке и все, кто начинает тусоваться в её «предбаннике» вызывают подозрение у «погранцов». А если зачем-то вдруг взять и как-то проскочить мимо этих «погранцов», то дальше можно нарваться на пулю с той стороны или, можно даже попасть в плен. И сколько ты там в этом плену потом сидеть будешь, об этом только один Аллах знает. Ну, или ещё там кто, из тех, «кто ведает». Поэтому, тут никто не плавает. Там, в Сеуле, это пожалуйста. Речные «пароходики», «трамвайчики», экскурсии, очень популярное дело. А тут – пустынная водная гладь и, наверное, уже где-то снайпера сидят в камышах. Мечтая о повышении в звании после удачного выстрела…

В итоге, капитан ржавого буксира вылез из его вонючего машинного отделения, в которое я решил даже не заходить, отдал якорь, и мы «зависли» недалеко от правого берега в ожидании «спасения». Кстати, «спасать» первыми «прилетели» таки пограничники. Обнаружив на борту потенциального нарушителя съёмочную группу, а также меня в роли «старшего», они очень сильно удивились, а удивившись, принялись докладывать обстановку своему руководству и просить от него инструкций, что им делать в неожиданной ситуации. Их руководство, похоже, помня о состоянии «повышенной боеготовности частей армии и флота» и не имея желания «накосячить» в столь ответственный для их карьеры момент, обратились за инструкциями уже к своему руководству. Те, похоже, в ответ пошли – выше. В общем, минут сорок ожидали принятия «окончательного решения», по которому – бросив капитана нашей развалюхи дожидаться на ней исправного буксира, перегрузили меня и мою команду на свой катер, и увезли к себе на базу – выяснять подробности. В дороге и потом на базе, все на меня только и пялились. Из-за этого приходилось всё время «держать лицо» и строить из себя реального командира. Устал от этого лицедейства, как собака, которая всю ночь гавкала…

– Закончить разминку! – требует госпожа сержант, которая тут нами командует.

Закончить, так закончить. Сейчас в душ, а потом – завтрак!

Место действия: воинская часть, утро

Время действия: время приёма пищи военнослужащими, завтрак

– ЮнМи, тебе нравится? – интересуется лейтенант ЁнСукчу, сидящая за столом справа от меня.

– Угу, – киваю в ответ я и, проглотив кусок, добавляю, чтобы не показаться невежливым. – Очень вкусно.

– А мне это уже давно надоело. – вздыхает в ответ ЁнСукчу и жалуется. – Хочется, чтобы на завтрак давали чего-то нового…

Отправив в рот следующий кусочек курицы, жую, искоса смотря на неё. Хочу понять, «понтуется» она или действительно, разнообразия ей не хватает?

– А что дают айдолам в агентстве на завтрак? – спрашивает у меня девушка, сидящая напротив меня. Лейтенант Ли. У меня за столиком все лейтенанты, один я тут, самый низший в звании. Не знаю, правильно или нет, что я сижу с ними, но ЁнСукчу пригласила сесть с ней, ну я и согласился, поскольку ничего тут не знаю и иметь под боком того, кто может подсказать «как правильно делать», вполне себе хорошая «подпорка» на первых парах. ЁнСукчу, это та девушка, с которой мы ходили, когда я осматривал территорию части. А остальные, сидящие за столом – её сослуживицы, ну и по совместительству – подруги. Сейчас между мной и ими осторожное знакомство происходит, как я понимаю. Я к ним не рвусь, они меня тоже, рассматривают, как бы издали, видимо не зная, чего ожидать от человека не их круга.

– Очень легкомысленную еду дают. – отвечаю я на вопрос, чем кормят в агентстве. – В армии, более основательный поход. Мне нравится.

Вижу, что девушки улыбаются.

– А у тебя нет лишнего веса? Ты не на диете? – невинным тоном интересуются у меня.

Чёрт, вот обязательно взять и испортить человеку настроение прямо с утра! Видит же, человек кушает? Нет, нужно напомнить о диете!

– Я не знаю калорийности этих блюд. – с умным видом отвечаю я. – Прежде чем вводить ограничение, нужно понять – на сколько хватит мне энергии из этой пищи? А для этого мне нужно съесть всё и посмотреть, в каком состоянии я дотяну до следующего приёма пищи. В армии, я слышала, практикуют физические нагрузки. Может, мне даже и не хватит? Упаду где-нибудь, буду выглядеть глупо.

Уу…у – понимающе и одобрительным тоном угукает в ответ задавшая вопрос.

Ну, вроде за умного сошёл. Можно жрать спокойно дальше…

– ЮнМи, а почему ты без косметики? – получаю я следующий вопрос.

… Пфф!

– Она мне не нравится. – решив «не множить сущности», чтобы потом не забыть, что я врал, просто объясняю я.

– Не нравится косметика? – искренне удивляется задавшая вопрос, а все остальные, издают удивлённые возгласы.

– Да. – пожимаю я плечами, показывая, что мол, вот так вот обстоят дела.

– Но ведь ты же девушка?

– Ну и что? – удивляюсь я этому вопросу. – Это совсем не означает, что я автоматически должна любить косметику.

– А как же быть красивой? – не понимают меня. – Разве для тебя это не важно? Ты же айдол?

– Когда я айдол, тогда я сижу и молчу, пока визажисты мажут мне на лицо всё, что они считают необходимым намазать. – говорю я. – А когда я не айдол, то я смываю с себя всё, что на меня намазали и отдыхаю. Я считаю, что если кожа хорошая, то косметика её портит. А у меня кожа хорошая.

Девушки внимательно смотрят на моё лицо, не торопясь что-то говорить по поводу моего спича о вреде косметики.

– Да, кожа у тебя очень хорошая. – наконец раздаётся констатационное признание и по тону, с каким оно было сделано, мне кажется – недовольное.

– То есть, ты ничем не пользовалась перед ужином? – ещё раз, на всякий случай, уточняют у меня.

– Ничем. – отрицательно помотав головой подтверждаю я. – Я считаю, что и так достаточно хорошо.

– Но девушка всегда должна быть накрашена. Разве нет? – продолжает недоумевать уже другая моя соседка по столу.

– Я так не считаю. – говорю я. – Я особенная.

– Ой, та отстань ты! – восклицает ЁнСукчу взмахом руки пытаясь отогнать от себя какое-то довольно большое жужжащее насекомое. – Уйди!

Смотрю на её взмах кистью возле своего уха, которым она пытается избавится от неожиданного внимания, и это движение неожиданно что-то пробуждает в моей памяти.

– Пшла! – между тем продолжает отмахиваться ЁнСукчу. – Пшла отсюда!

При очередном взмахе рукой она попадает по незваному гостю и тот, перестав басовито гудеть, со щелчком улетает к соседнему столику.

– Уф! – восклицает она. – Как я не люблю, когда на меня всякие жуки садятся! Такие противные!

– Да, тебя чуть не съели. – смеётся соседка, сидящая напротив её.

– ЮнМи? – спрашивает ЁнСукчу, смотря на меня. – Ты чего? У тебя, что, инсектофобия?

Похоже, с моим лицом что-то не так…

– ЁнСукчу-сси, ваше движение рукой… Оно такое… красивое! – с паузами «на подумать» отвечаю я.

– Красивое? – удивляется моя недавняя знакомая.

– Да. – говорю я и прошу. – Вы бы не могли его повторить?

ЁнСукчу смотрит на меня озадаченная просьбой, потом поочерёдно на своих подруг.

– Повторить? – переспрашивает она.

– Да, если вам не трудно, пожалуйста. – подтверждаю я свою просьбу.

– Ну… пожалуйста. – помедлив, соглашается ЁнСукчу и пожав плечами, делает взмах рукой.

Наклонив голову к плечу, смотрю. Где-то я видел это движение… Или, очень на него похоже…

– Ещё раз. – прошу я.

ЁнСукчу ещё раз взмахивает рукой.

Что-то вроде вот так…

Несколько раз сам повторяю движение в надежде пробудить ворохнувшееся в памяти воспоминание.

– ЮнМи, что ты делаешь? Смотри, все уже оглядываются. – наклонившись вперёд, как-то уже совсем по-дружески, негромко сообщает мне ЁнСукчу.

Не став крутить головой в разные стороны после её слов, выпрямляюсь и бросаю несколько быстрых взглядов в разные стороны. Действительно, вижу заинтересованное выражение на лицах, поворачивающихся в мою сторону. Как со стороны офицеров, так и со стороны солдат. Столовая тут «совместная», для командного состава и для рядовых, но внутри разделена на зоны так, что бойцы с командирами за одним столиком не сидят. Без «панибратства». Плюс, ещё разные раздачи, где еду берёшь.

Мна-а… Надо постоянно помнить, что ты – «звезда» и соответствовать, как говорится. Не размахивать руками… Пожрать спокойно не дадут…

(примерно в это же время, за одним из столиков, недалеко от ЮнМи)

– Вау, вау, вау! Смотрите, как Агдан ест! Ей нравится! В агентстве, похоже так не накормят!

– Я читал, что в агентствах вообще не кормят. Айдол живёт на воде и славе.

– Пусть ест. Хоть здесь сытой будет.

– Я вчера посмотрел клип «Короны» – «Dragons never die». Офигительная вещь!

– «FAN Entertainment», что, выложили клип?!

– Да. Вчера.

– Чёрт! А я не знал! Как теперь до вечера дожить? Что там было, расскажи? Драконы в клипе были?

– Он без спецэффектов снят. Девочки просто стоят и поют. Но когда СонЁн брала высокие ноты, а Агдан смотрела на меня с экрана синими глазами… Парни, вот честное слово, мурашки по спине пробежали!

– Я тоже хочу мурашки от голоса СонЁн!

– А я хочу мурашки от всей «Короны»! Интересно, а её онни из группы, они не будут её здесь навещать? Классно было бы увидеть их вблизи!

– Говорили, что «Корона» обещала провести концерт в нашей части.

– После того, как они исполнили о песню о нас, они просто обязаны это сделать!

– Точно! Надо пойти, спросить у ЧжуВона, когда это будет.

– А он что, знает?

– Агдан, ведь его невеста. Должен знать!

– Да… мне б такую невесту… как у него…

– Зря она только япошек любит.

– Молодая ещё, ничего не понимает. Первый раз за границей побывала, всё сказкой показалось. Нич-ё, сейчас послужит, увидит, что правда, а что ложь. В следующий раз так говорить не станет.

– Точно. Армия на многое открывает глаза!

– Вау! Смотрите, что там Агдан делает! Зачем она так машет рукой?

Место действия: воинская часть

Время действия: на плацу

Командир части, в сопровождении своего заместителя неспешно проходит вдоль строя солдат, осматривая их внешний вид и вообще, желая получить представление об их эмоциональном состоянии. Дойдя места, где на плацу построилось отделение связи, состоящее в основном из военнослужащих женского пола, он притормаживает, а потом совсем останавливается, встретившись с синими глазами ЮнМи, смотрящими на него из последней шеренги.

– Сангсии ЮнМи! – громко произносит он, обращаясь к девушке.

– Я! – отзывается та.

– Просьбы вопросы, пожелания есть? – интересуется у неё командир, внимательно смотря на её лицо.

– Так точно, господин подполковник! – мгновенно реагирует та на вопрос. – Разрешите обратиться?

У заместителя командира, стоящего в шаге за спиной начальства, выражение лица совершено не меняется, но видно, что он недоволен ответом ЮнМи.

– Обращайтесь. – разрешает командир части, тоже, похоже, слегка удивившись.

– Господин подполковник! – звонким голосом восклицает ЮнМи. – Двадцать пятого августа, в Сеуле, пройдёт дефиле высоких домов моды Франции. На нём я и АйЮ будем отстаивать честь Кореи против французских манекенщиц. Никак нельзя им проиграть, а моё умение носить туфли на высоком каблуке недостаточно хорошо развито. В качестве тренировки перед дефиле прошу вас разрешить мне носить на территории части обувь, не предусмотренную уставом!

Командир части, никак не ожидавший такого запроса, удивлённо приподнимает брови.

– Никак нельзя проиграть? – помолчав, спрашивает он, повторив слова ЮнМи.

– Так точно! – подтверждает та. – Морская пехота всегда идёт первой!

Никто из построившихся на плацу солдат и офицеров не издаёт ни звука, но кажется, что над строем пронёсся одобрительный вздох.

– Раз так… – сделав паузу, произносит командир части, – разрешаю вам находиться на территории части в неуставной обуви, если это не помешает выполнению задач, поставленных командованием.

– Благодарю вас, господин подполковник! – отвечает ЮнМи и, отдав честь, встаёт по стойке «смирно».

Командир ещё несколько секунд смотрит на замершую девушку, потом делает лёгкое движение головой, которое можно «расшифровать» как – «ну надо же!» и, отвернувшись, продолжает своё прерванное движение вдоль строя солдат.

(позже. Проходная женского общежития воинской части)

Дежурная по общежитию удивлённо смотрит вслед удаляющейся ЮнМи, концентрируя своё внимание на её чёрных туфлях на высоком каблуке.

(несколько позже)

Упершись спиною в столб, и высоко закинув ноги в туфлях на перила беседки, тащусь от ощущения отливающей от ступней крови и занимаюсь ерундой. А именно – читаю в сети новости. Надо работать, но работать – неахххотааа…, поэтому я договорился сам с собою, что вот сейчас, пятнадцать минут поваляю дурака, а потом, ух, кА-ак начну! И всё сразу сделаю! Конечно, вполне возможно, что меня вот-вот «запрягут» и мне даже не удастся «приступить», но ведь это же неправильно, сразу начинать работать сразу после завтрака? Ну почти, сразу после завтрака… К началу трудовой деятельности нужно подготовиться. Вот именно этим я сейчас и занят. Сказал дежурной по общежитию, где меня, если что, найти, и отправился в беседку, очень удачно расположенную сразу между четырёх деревьев. В которой не жарко и никого нет…

А вообще, в целом, здесь пока неплохо. Кормят по часам, спать укладывают тоже по часам, а главное – у меня начальника до сих пор нет. Я имею в виду – непосредственного, который бы следил за тем, чтобы я «не скучал». Командир части и его помощники – это ж… Громовержцы, боги на Олимпе! Они могут уделить тебе лишь толику, секунду своего драгоценного времени. К примеру, спросить – «Как дела боец? Не надо ли чего?». Так сказать – бросить взгляд с вершины власти. Мимолётный. И тут же вернуться к своим божественным делам. А «дрюкать» тебя будут уже другие, помельче званием и предназначенные именно для этого. Но я сегодня своего не упустил. Воспользовавшись хорошим настроением самого главного тут подполковника, я получил у него разрешение на ношение «шпилек», приплетя в качестве обоснования своей необходимости и АйЮ и битву с французскими манекенщицами за честь страны, прямо-таки не на жизнь, а на смерть. Похоже, командир понял, что просьба у меня была построена так, что отказать он не мог, поскольку он чего-то там «мялся» перед принятием решения и возможно, у меня с этого будут проблемы, но, зато, теперь я могу «шлёндать» по территории части обутый «не по уставу», ибо имею на это полное право. Его, право, я уже предъявил дежурной по общаге, которая пыталась остановить меня, обнаружив на моих ногах туфли на каблуке, а не «лодочки», похожие на «чешки», которые носят здесь женщины-военнослужащие. Но, против разрешения командира у дежурной ничего не было, поэтому, похлопав глазами, она была вынуждена «принять информацию о приказе к сведенью» и пропустить. И сейчас я наслаждаюсь жизнью, бездельничая, чем давно не занимался.

Первым делом, заимев доступ в сеть, зашёл, глянул новости, так сказать – «уцелом», чтобы быть в курсе, что в стране происходит. А то словно не в столице живу, а на хуторе, куда новости приходят в самую последнюю очередь, как в мозг диплодоку. Ещё хотел узнать, пишут ли что-то на тему, что это я виноват в том, что северяне склепали себе ядерную бомбу? На главных новостных сайтах страны ничего об этом не нашёл, зато узнал, что после введения чрезвычайного положения в войсках, корейская армия не растерялась, так сказать, в грязь лицом не ударила, показала свои возможности. Или, способности…

Вчера днём, например, бравые пвошники, проводя регламентные работы и готовясь к отражению возможного налёта безбашенных северян, умудрились при этом случайно чё-то нажать и запустить зенитную ракету, которая бодро полетела в сторону северной границы страны. Слава богу, на ракете был модуль самоликвидации, который, не обнаружив никаких осмысленных сигналов со стороны «пульнувшего» его в небо зенитно-ракетного комплекса «Чхонгун», решил, что «это не серьёзно!» и подорвал себя вместе с ракетой, не успев пересечь воображаемую линию на карте. (реальный случай. прим. автора) Сейчас, по прошествии десяти минут после прочтения, это выглядит даже забавно, но в первый момент забавно не было, а была, мысля – «вот так и начинается ядерный апокалипсис!». Но, слава богу, всё обошлось, как и во втором случае, тоже, случившемся вчера. Грузовик, перевозившего снаряды, зацепился бортом за придорожный столб и оторвал его себе нафиг, а снаряды из машины высыпались в начинающийся прямо от дороги огород какого-то крестьянина. Вот у того, наверное, глаза были-то! Единственно, непонятно, как снаряды могли высыпаться? Их же не «валом» возят в кузове, а в ящиках? И ещё в новостях написали, что группу патрулирования чуть не унесло к границе на сломавшимся патрульном катере. Похоже, это про меня, только вот как ржавый буксир, которому давно уже пора на упокоение, стал «патрульным катером», это тоже, малообъяснимая загадка. Хотя допускаю, что когда патруль куда-то едет, то транспортное средство, на котором он это делает, автоматически становится – «патрульным». «Патрульный грузовик», «патрульный автобус», «патрульный трамвай», «патрульный велосипед» … Самокат, тоже, «патрульный» … Всё может найти объяснение в богатстве языка и точке зрения редактора новостей…

Не найдя ничего о своей вине в ядерной проблеме, я отправился на сайт родного агентства. Зашёл на форум «Короны» в желании узнать, что думают фанаты о моём творчестве, обо мне лично и думают ли они вообще что-то? Понаблюдав секунд десять за стремительно улетающими вверх экрана сообщениями и так ничего толком не сумев прочесть, решил, что мне не интересно вылавливать отдельные слова из отдельных предложений и вернулся оттуда на главную страницу, в раздел – «Новости и планы». После его изучения создалось впечатление, что «новости и планы» в нём не обновлялись с той поры, как «Корона» уехала в Японию, что автоматически наводит на мысль о том, что его модератором был президент СанХён…

Разочаровавшись в СМИ родного государства в плане их скорости реакции на быстро меняющуюся обстановку, «пополз» на зарубежные сайты.

Вот, читаю теперь мысли заокеанских аналитиков по поводу – будут нас северяне бомбить или нет? У меня-то не бомбили, но тут иное пространство и время. Чёрт его знает, как здесь пойдёт развитие событий? Может, лидер КНДР окажется действительно таким, как про него врут и уже обмахивает тряпочкой пыль с кнопки «ПУСК» готовясь её нажать?

(несколько минут спустя)

Ну, как я предполагал, и как было в моём мире, никто из аналитиков не прогнозирует мгновенного удара КНДР по своим соседям. В обосновании своих выводов они приводят множество причин, но, в общем, все сходятся в мысли, что ядерное оружие станет для северян скорее предметом торга, чем оружием «судного дня». Торга, за отмену, или ослабление наложенного на них режима санкций. До войны ещё дожить нужно, а кушать хочется всегда….

Ладно, с этим понятно, будем жить дальше. Жить и работать. Похоже, настал момент «Х» когда нужно закрывать планшет и идти творить вечное, доброе, светлое, чтобы оно потом приятно хрустело купюрами в своём кармане… Так! А это что за провокационный заголовок? «Рождаемость в Республике Корея упала до рекордно низкого уровня!» Вброс субстанции на вентилятор? Итак, вроде, небольшая была, рождаемость, то. Куда же ещё падать? В ноль, что ли? И что там пишут?

«… Согласно опубликованному вчера докладу Статистического управления Республики Корея, коэффициент рождаемости (среднее число детей, рожденных одной женщиной) упал до рекордно низкого уровня – 0,98. В Японии коэффициент составляет 1,43, у большинства окружающих Корею стран – 2,1. Как указывают специалисты, такой коэффициент рождаемости скорее присущ стране, на территории которой ведутся многолетние боевые действия, чем государству, принятому в мировом информационном пространстве за эталон успешного роста экономики и благосостояния своего населения…»

Оп-па! Ниже, даже чем в Японии! Фига се, как благосостояние бумерангом-то прилетело! Никто и не ожидал…

«…Пять лет назад, лишь 14 % населения Южной Кореи было в возрасте 65 лет или старше – примерно половина от показателей Японии. Доля трудоспособного населения от 15 до 64 лет составляла 73 %. Однако расчёты показывают, что при имеющихся темпах падения рождаемости, через сорок лет доля трудоспособного населения может сократиться до 46 %, это ниже, чем сейчас в Японии (51 %). При этом, согласно данным Статистического управления Кореи общее число иждивенцев может вырасти с 36,7 до 120,2 на каждую тысячу человек народонаселения. Средний возраст также вырастет с 42 до 62,2 за тот же период. Ситуация, когда пожилые люди в возрасте 65 лет и старше составляют почти половину населения страны, не несет ничего хорошего экономике и военному потенциалу Южной Кореи. При этом, например, в США, Канаде и Австралии, люди старше 65 лет к этому времени, по расчётам, составят лишь четверть населения или треть…»

Как говорится, плыли, плыли и приплыли… Дно, привет!

«… нельзя утверждать, что Сеул не понимает остроты стоящей перед ним проблемы. Так, по отчётам статистического управления, на меры повышения рождаемости, а именно, введение оплачиваемого декретного отпуска, выделение субсидий на лечение бесплодия, бесплатное медицинское обслуживание детей и субсидии по уходу за ребенком, за последние три года было потрачено около ста миллиардов долларов. Однако, как мы видим, результата от вложения этих средств нет. Кривая коэффициента рождаемости продолжает стремиться вниз, ставя под вопрос не только экономическое будущее нации, но, возможно, и само её существование. Похоже, нынешнее руководство страны отдаёт отчёт в провале своей демографической политики и старается лишний раз не афишировать её результаты. На это указывает, в частности, тот факт, что отчёт был опубликован раньше запланированного срока и появился на следующий день после проведения ядерных испытаний Северной Кореей. За этой скоропалительной публикацией видится желание правительства скрыть от корейского общества хронические проблемы страны, переключив его внимание на другие новости…»

Мда-а, интересно девки пляшут…

(в это время. По расположению воинской части неспешно движется воинский патруль, положенный внутри гарнизона при введении «повышенной боевой готовности». Патруль состоит из двух солдат-срочников и лейтенанта.)

– Господин лейтенант, смотрите! – привлекает внимание старшего в патруле один из солдат срочной службы и указывает рукою направление. – Вон, в беседке!

– Ух ты! – восхищённо восклицает лейтенант, повернув голову и увидев над перилами две изящно смотрящиеся женские туфли на высоком каблуке. – Это кто же там так расположился? Связистки? Их общежитие рядом.

– Это Агдан. – объясняет лейтенанту солдат. – Это её ноги.

– А ты что, знаешь, какие у неё ноги? – услышав в пояснении солдата нотки превосходства, поворачивается к нему лейтенант.

– Так ведь сегодня ей командир части на построении разрешил носить «шпильки». И живёт она в общежитии связистов. Это Агдан. – поясняет солдат последовательность своих умозаключений.

– Я не был на построении. Готовился к наряду. – объясняет лейтенант, чтобы у солдата не возникла мысль, что он умнее офицера и предлагает. – Пойдём, посмотрим, что там за нарушение внешнего вида…

(несколько позже)

– Эй, хён, говорят, что твою Агдан патруль арестовал.

– Патруль? – удивляется ЧжуВон. – За что?

– Пока точно неизвестно, но говорят, она пользовалась планшетом.

– Вот чёрт! Командир же сегодня запретил пользоваться смартфонами! Чем она слушала?

– Девушка, хён. На них нельзя сердиться. Наверное, о свадьбе думала…

– Аджжж…

(гораздо позже)

Сижу, смотрю как майор, занимающий должность главного, отвечающего за безопасность в части, опустив голову, читает, знакомясь с содержанием какого-то доклада, или рапорта, который, похоже, касается меня. Меня арестовали! За то, что я пользовался планшетом! Вообще, безобразие! Сидел, как говорится, никого не трогал, вдруг откуда не возьмись, словно из-под земли, появился патруль и увидев у меня в руках планшет, арестовал его и меня. Отвели в помещение гауптвахты, где я полтора часа просидел на неудобном диванчике, ожидая, что будет дальше. Хоть диванчик и был неудобным, это не помешало мне на нём вздремнуть. Начав тренировки ещё в «Кирин» по мгновенному засыпанию в любом месте и в любое время, я уже неплохо так «наблатыкался» в этом уменье и поэтому, из полутора часов, проведённых в ожидании, даром практически ничего не пропало. Поняв минут через десять, что это может затянуться надолго и не имея больше никакого занятия, кроме как ждать, я попросил разбудить меня, когда понадоблюсь и «отрубился».

Вот, разбудили, привели под ясные очи майора, который, как я понимаю, сейчас определит степень моей вины и что со мной делать. Кроме него и меня ещё в комнате присутствует заместитель командира части и ещё какой-то военный в чине капитана, которого мне не представили. Я же стою перед столом, за которым сидит майор и жду, когда он, наконец, перестанет тянуть кота за хвост и приступит к делу.

– Сангсси, вы ведь были сегодня на утреннем построении? – наконец подняв голову от бумаг, спрашивает у меня майор.

– Так точно. – подтверждаю я.

– Значит, должны были слышать приказ командира части о запрете использования коммуникаторов. – делает вывод майор и интересуется. – Почему вы пользовались планшетом?

Так! И чего же мне делать? Вариант первый – «включить блондинко», вариант второй – попробовать осуществить план, который пришёл мне в голову «о расставании с воинской службой». Правда, он «сырой» и почти не продуман, но момент, чтобы заявить о себе выглядит подходящим. Можно, конечно, «влететь», поскольку от меня ждут «блондинку и покаяние», чтобы пожурить и простить на первый раз. А с другой стороны, можно создать у себя соответствующее реноме, чтобы от меня постарались побыстрее избавиться. Даже если я «влечу», на первый раз тоже должны «пожурить» и не свирепствовать. Эх, где наша не пропадала!

– Прошу прощения, господин майор, – возражаю я, – но господин полковник запретил использовать только смартфоны. О планшетах он ничего не сказал. Я точно помню, что запрет касался исключительно смартфонов, господин майор. О коммуникаторах ничего не говорилось.

Получив ответ, майор смотрит на меня, я смотрю на него. Пауза.

– Это подразумевалось автоматически, – помолчав, говорит майор. – Вы должны были это понять.

– Прошу прощения, господин майор, – снова возражаю я на эту фантазию. – Но согласно указа Президента Республики Корея от 10.11.2005 за номером 1495 «Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Республики Корея», вместе с «Уставом внутренней службы Вооруженных Сил Республики Корея» и «Дисциплинарным уставом Вооруженных сил Республики Корея», в пункте сорок указа, сказано, что – «Приказ формулируется ясно, кратко и четко без употребления формулировок, допускающих различные толкования»…

Смотрю в глаза майору, он смотрит в мои.

– … Требование ко мне о чём-то догадываться и подвергать различным толкованиям приказ, ясно, кратко и чётко отданный командиром части, нарушает пункт сорок указа Президента Республики Корея от 10.11.2005 за номером 1495.

В кабинете становится очень тихо. Майор продолжает смотреть на меня, я, объяснив ему, что он не прав, смотрю на него. Все ждут, что будет дальше. Майор переводит свой взгляд на капитана, секунды три смотрит, потом возвращается ко мне.

– Хорошо, – произносит он. – Я понял вашу точку зрения на ситуацию, сангсси, перейдём к следующему вопросу. Я располагаю информацией, что вы положительно отозвались о военной программе нашего основного противника – вооружённые силы КНДР. Вы подтверждаете этот факт?

Задав вопрос, безопасник холодно смотрит на меня, словно большая рыба на маленькую рыбку, сбираясь её сожрать.

– Прошу уточнить, господин майор, мне нужно знать время и место, где произошёл этот факт, чтобы полно и правильно ответить на ваш вопрос. – отвечаю я.

– Произошло это день назад, возле ворот вашей воинской части, сангсси, когда вы давали интервью журналистам. Имеется видео этого момента.

– Это серьёзное обвинение. – признаю я и интересуюсь. – Господин майор, могу ли я увидеть это видео? – интересуюсь я.

– Можете. – кивает тот и обратившись к компьютеру, стоящему у него на столе, находит на его жёстком диске нужный файл и запускает.

– Вот, смотрите. – предлагает он, разворачивая монитор экраном в мою сторону.

С первых же видеокадров я узнаю момент, когда меня пытали вопросами двое журналистов, на предмет – «как я себя чувствую и что я себе думаю обо всём этом»?

– Прошу прощения, господин майор, но я нигде не услышала, что я положительно отзываюсь о военной программе КНДР. – говорю я, после того, как короткое видео быстро заканчивается.

– Как тогда понимать вашу фразу – «у них есть боеголовка, у нас есть носитель»? – интересуется майор. – Как предложение сотрудничества?