Текст книги "Айдол-ян - 3 (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

(телефонный звонок. Разговор ЧжуВона и МуРан)

(ЧжуВон) – Добрый день, хальмони. Рад тебя слышать.

(МуРан) – Здравствуй, внучок. Тоже рада слышать твой голос. Мне сообщили о происшествии. Как ты себя чувствуешь?

(ЧжуВон) – Хорошо, хальмони. Всего лишь несколько царапин.

(МуРан) – Точно?

(ЧжуВон) – Когда я тебе врал, бабуля?

(МуРан) – Когда-то ты мне звонил из Франции и говорил, что учишься.

(ЧжуВон) – Зачем вспоминать столь далёкое время, хальмони? И я действительно учился. Просто я на экзамен не пошёл.

(МуРан) – Просто тебя на него не допустили.

(ЧжуВон) – Ну вот видишь, я не виноват. Если бы меня до него допустили, то я бы сдал.

(МуРан) – Тебя до него не допустили из-за долгов и прогулов, разгильдяй такой!

(ЧжуВон) – Открою тебя маленькую тайну, хальмони, которую я от тебя долго скрывал. Не хотел говорить, но сейчас скажу. Бабуль, во Франции очень странная система образования. Они её так запутали, что уже сами не понимают, чего требовать от студентов. Постоянно придумывают какие-то новые правила. Даже не знаю, как я смог там проучиться четыре года. Просто чудо какое-то!

(МуРан) – Я тебе дам – чудо! Приедешь домой и получишь! Ты, когда приедешь? Тебе должны дать отпуск после ранения.

(ЧжуВон) – Бабуля, я по тебе тоже очень соскучился! Про отпуск – не знаю. Если ты говоришь, что должны дать, значит, дадут. Дадут – сразу приеду. Поздравлю ещё раз тебя с Днём рождения! Да, как тебе мой подарок? Понравился?

(МуРан) – Было неожиданно получить в подарок песню и букет роз от ДжоХвана. Он мне ещё и автограф написал. Спасибо внучок. Была очень тронута твоим вниманием.

(ЧжуВон) – Это лишь малая часть того, что мы тебе все должны, хальмони. Я тебя очень люблю и прошу – не болей, не старей и живи-долго долго. Мне будет без тебя одиноко.

(МуРан) – Ох, ну что за слова! Они попадают прямо в сердце.

(ЧжуВон) – А песня? Как тебе понравилась песня?

(МуРан) – Красивая. И музыка, и слова. Очень лиричная.

(ЧжуВон) – Её написала ЮнМи. Я попросил её сделать это для тебя. Она старалась.

(МуРан) – Спасибо. Передай ей мои слова благодарности. Кстати, как она? Она же тоже пострадала?

(ЧжуВон) – Врачи сказали, что у неё лёгкая контузия. Так что со здоровьем у неё всё в относительном порядке. Но в семье у неё есть серьёзные проблемы.

(МуРан) – Что за проблемы?

(ЧжуВон) – Есть проблемы у её дяди. ЮнМи попросила меня помочь, я обещал, но, честно говоря, не знаю, как это сделать.

(МуРан) – Зачем тогда обещал, раз не знаешь?

(ЧжуВон) – Проблемы её семьи касаются теперь и нашей. Разве не так?

(МуРан) – И что-то мне приходит на ум, что раз ты не знаешь, как, то этой проблемой должна заниматься я. Так?

(ЧжуВон) – Хальмони, ты мудра не по годам!

(МуРан) – Мелкий паршивец.

(ЧжуВон) – Рад слышать, что у тебя хорошее настроение и твой голос полон энергии.

(МуРан) – Ладно, не подлизывайся. Что за проблема?

(ЧжуВон) – Это не телефонный разговор. Я расскажу, когда ты приедешь меня проведать. Ты же приедешь?

(МуРан) – Я должна это сделать?

(ЧжуВон) – Я соскучился по тебе, хальмони…

(МуРан) – Ладно, ладно, вымогатель. Приеду сегодня вечером посмотреть на твои раны.

(ЧжуВон) – Привези с собой вкусненького.

(МуРан) – разве тебе не нужно поддерживать форму? А что ты хочешь?

Время действия: примерно в это же время

Место действия: дом мамы ЮнМи. СунОк вместе с мамой осматривают венки, прислонённые у входа в кафе.

– Просто глазам своим не верю! – восклицает мама. – Мою дочь знает столько людей!

– Что в этом удивительного? – отвечает ей СунОк поправляя ленту, выдернутую ветром из венка. – Раз она участница известной группы, то и людей её знает много.

– Я понимаю. – говорит мама, – подойдя к венкам вплотную и тоже, принимаясь в них поправлять всякие мелочи, нарушающие гармонию. – Но всё равно, не могу себе представить, что мою дочь знает столько людей, которые думают о ней каждый день, следят за её творчеством, беспокоятся о её работе. А я вот даже не знаю, кто они, где они живут? Может, я им могу чем-то помочь?

– Новая реальность. – не оборачиваясь к маме, объясняет СунОк. – Цифровая. Об этом не нужно думать, нужно просто воспринимать её как есть. Я тоже раз пыталась представить всех людей, которые смотрят мой канал. У меня после этого голова болеть начала. Из-за того, что их слишком много, а я одна.

(в разговоре возникает пауза. СунОк, закончив заниматься с лентой, делает шаг назад и критическим взглядом оглядывает проделанную работу)

– Проклятые коммуняки. – произносит она. – Как они посмели стрелять в мою сестру? Мне кажется, мне тоже нужно пойти в армию. Как ЮнМи.

Сделав заявление, СунОк поворачивает голову и смотрит на маму, ожидая её реакции. Мама удивлённо смотрит на дочь несколько секунд.

– Хочешь, чтобы я раньше умерла?! – осознав сказанное дочерью, восклицает она. – Сидела одна в пустом доме и думала все ночи на пролёт, что с вами? Мать в могилу загнать хочешь?!

– Я буду приезжать в отпуск… – уже не таким уверенным голосом обещает СунОк.

– Отпуск?! И сколько раз в год ты будешь приезжать?! Хватит мне того, что у меня сердце кровью обливается, когда я думаю о ЮнМи! Ещё неизвестно, что там с ней на самом деле!

– Она же написала, что у неё всё хорошо…

– У неё всегда – всё хорошо! Никогда правду сразу не скажет! И вообще, хватит подражать своей сестре, повторять всё за нею! У тебя своя судьба, своя дорога! Вот и иди по ней, как сказала мудан!

– Ничего я не подражаю… – обиженно надувшись отвечает СунОк.

– Да, конечно! Когда ты съездила с ней в Японию, ты решила стать артисткой, как она! Теперь она в армии, и ты туда собралась! Чего ты захочешь завтра?! Ты хотела закончить учёбу и стать директором кафе! Сначала закончи с этим, а потом придумывай новое! Поняла?!

– Поняла… – вздыхает СунОк и извиняется. – Прости меня, мама. И не сердись. Тебе вредно.

– О, вспомнила, – снизив обороты, отвечает мама. – что у матери слабое здоровье. Пока орать не начнёшь, не вспомнит никто…

(вечер. Время прайм-тайм новостей. Вся Корея собралась у телевизоров, чтобы узнать подробности о пограничном инциденте)

«…произошедшее в Корее трагическое происшествие которое, в буквальном смысле этого слова обсуждает весь мир…» – с печальным лицом сообщает диктор, серьёзный мужчина средних лет, в очках и безупречно сидящем на нём светло-сером пиджаке. – «… Как стало известно, сегодня ночью, в результате варварского, ничем не спровоцированного артиллеристского обстрела территории нашей страны, погибла сангса Пак ЮнМи, известная поклонникам музыкального жанра к-поп, как Агдан…»

(на экране появляется фото ЮнМи в форме)

– Как погибла?! – восклицает мама, повернувшись к СунОк. – Мы же сегодня с ней по телефону разговаривали?!

– Погибла? ЮнМи? – восклицает Ли ХеРин.

– Не могу поверить, они – поверили! Ах-ха-ха-ха! – заливается смехом ЮЧжин перед телевизором.

– КАК – ПОГИБЛА?! – привстав со своих мест, дружно, хором восклицает коллектив группы «Корона».

– Ничего не понимаю. – признаётся МуРан.

– Это какая-то ошибка! – восклицает в изумлении ЁнЭ.

– А что случилось? – задаётся вопросом ХёБин. – Она же утром была жива?

– А кто тогда сейчас спит в её палате? – удивляется ЧжуВон.

«… Пак ЮнМи служила вместе со своим женихом, в одной из элитных частей корейской армии, несущей нелёгкую и опасную службу на демаркационной линии, разделяющей Корею и сопредельное агрессивное государство. Этот выбор девушка сделала, не желая разлучаться с любимым…»

А вот и я… – думает ЧжуВон рассеяно смотря на своё фото появившееся на экране телевизора.

Боже, что говорит этот диктор? Он что, не знает, что она жива? – думает МуРан. – Я же только пообещала ЮЧжин. Что за безобразие творится в этой стране? Почему президент и СМИ сообщают непроверенную информацию?!

Какой ещё выбор? – думает ЮЧжин. – Её ведь мобилизовали?! В наших СМИ работают полные идиоты!

«… Пак ЮнМи известна как первая в истории страны кореянка, номинированная на международную премию «Грэмми» как композитор ряда разноплановых произведений, нашедших отклик в сердцах людей не только внутри, но и за пределами страны…» – скорбным голосом продолжает рассказывать ведущий о покинувшей этот мир. – «… многие иностранцы отмечали необыкновенную красоту девушки и её необыкновенное музыкальное дарование. Случившиеся многие из них восприняли как личную трагедию. Например, во Франции…

(картинка на экране сменяется и теперь на нём показывают видео, взятое из французских новостей, где встревоженный диктор что-то эмоционально лопочет на французском, а сзади него, на экране, расположена фотография улыбающийся ЮнМи в военной форме и с автоматом)

«… все информационные агентства начали выпуски новостей с сообщения об очередном преступлении, совершённым бесчеловечным режимом Пак ЧенЫна…»

Н-да, неудачно вышло… – соглашается Пак ЧенЫн, недовольно барабаня пальцами по столу.

«… показывая фотографии и сообщая о толпах корейских фанатов, несущих цветы и венки к агентству «FAN Enterthament» в котором работала Пак ЮнМи и к её дому, где она проживала вместе со своей семьёй. В знак поддержки и солидарности с ними, к посольству Республики Корея, расположенном в Париже, французы несут цветы и зажигают свечи, в память о смелой дочери корейского народа, отдавшей свою жизнь ради независимости и безопасности своей родины…»

Офигеть, как у неё получается создавать проблемы… – с отвисающей челюстью думает ЧжуВон о ЮнМи, смотря на видео, снятое у корейского посольства во Франции. – Что же будет, когда выяснится, что это – ошибка?

ЮнМи вляпалась. – со злорадством констатирует ЮЧжин. – Завтра можно будет распускать слух, что всё это – придумало её агентство для пиара.

– Доченька моя. – говорит мама, вытирая слёзы.

– Нужно жаловаться. – уверенно говорит СунОк с возмущением смотря на экран телевизора.

Нужно жаловаться. – думает МуРан. – Пусть найдут и накажут виновных! Это невозможно так оставлять! ЮнМи тогда правильно сказала – нужно наказывать, а не замалчивать! Может, и не было сейчас этой глупости…

«… многие известные корейские артисты, которые работали с Пак ЮнМи, исполняя её песни, потрясены случившимся. Вот, что сказала АйЮ, буквально недавно вновь вернувшаяся во Францию. «Я потрясена этой трагедией» – написала она на своей странице. – «Музыка ЮнМи, её песни, это были мои самые яркие впечатления за последние несколько лет. Уверенна, что ЮнМи могла создать ещё много прекрасных произведений. Мне невыразимо жаль, что мир их никогда не услышит…»

Боже мой, они и АйЮ в это втянули, вместо того, чтобы сделать свою работу – проверить информацию! – изумлённо думает ЮЧжин. – Какие же они никчёмные! Как ими легко манипулировать!

– Какое-то сумасшествие! – возмущённо восклицает СунОк.

(несколько позже. телефонный звонок)

– Добрый вечер, господин Икута. Рад вас слышать.

– Добрый вечер, господин ЮСон. Я звоню, чтобы выразить вам свои глубокие соболезнования. Невыносимо больно, когда уходят в столь раннем возрасте и ещё больней, когда ушедшие так талантливы. Пусть не долго, но мы вместе работали и у меня остались от этого самые лучшие воспоминания. Примите мои самые искреннее соболезнования. Вся Япония потрясена случившемся.

– Эээ. э… простите, господин Икута, а что случилось?

Конец шестнадцатого трека

Трек семнадцатый

Время действия: 29 августа, раннее утро

Место действия: военный госпиталь, палата Юркина

Аккуратно, чтобы стуком не разбудить соседок, кладу планшет на прикроватную тумбу и сползаю в постели ниже, желая лечь и вытянуться. Хотя, соседок, я, наверное, уже разбудил, бегая туда-сюда. Вчера, спал как слон. Считай, весь день проспал. Как появлялась возможность, глаза закрывал и спал. И ночью проблем со сном не было. И куда его только столько влезло в меня? Но, правда, сегодня утром уже проснулся до подъёма. Побежал в туалет, умыться ну и заодно взять таблеток съесть, если дадут. Уши – это не шутка!

Таблеток мне не дали, сказали – «принесут» и, возможно, увидев моё огорчение, решили поддержать – сообщили, что я… умер!

Возможно, не знай, как оно происходит на самом деле и услышав такую печальную весть, я бы огорчился, или испугался, или задумался о том, как я жил. Однако уже обладая «инсайдерской информацией», я огляделся, и, не видя знакомого пейзажа – просто тихо удивился неожиданному известию. Пока я удивлялся, меня немного просветили, что это я «у французов» умер, а здесь меня будут кормить и лечить, как и прежде, но нужно что-то делать. То ли с французами, то ли вообще, в «уцелом», так сказать. Что именно, молодая, и явно занимающаяся не своим делом, дежурная медсестра, уточнить не смогла, но совет дала. Я вежливо поблагодарил источник информации за столь ценные сведения и данный совет, попутно отметив, что размер груди у медсестры небольшой и почапал к себе, читать в планшете, что случилось. Вот, только что закончил выборочный просмотр европейских новостных каналов и пока есть время до подъёма, можно ещё немного подремать и за это время – обдумать.

И что я могу сказать относительно увиденного в иностранных СМИ? Не, я конечно понимаю, что вы не любите «свирепого вождя северокорейского народа», но… до откровенных фейков-то, опускаться-то, зачем? Не любите его сколько вам нравится, однако, он всё-таки президент страны… Ему положены соответствующие регалии… обращение, соответствующее. А если вы «низводите и курощаете» его до уровня шута, то тогда в обществе исчезает «цифровая дифференциация штанов». И когда она исчезает, то тогда и из вашего президента тоже можно шута делать. Так ведь? Говном кидаться можно в обе стороны. Только вот лично мне, хочется уважительного отношения к статусу поста главы государства, даже если его в данный момент занимает человек невыдающихся качеств.

А по поводу – что я буду делать со своим «захоронением»? А ничего я не буду с ним делать! У меня есть агентство, пусть оно голову над этим и ломает. У меня сейчас другая забота. Пришла в мою голову мысль – что там с моим синтезатором? Он же на сцене остался! А если его «раздолбало», то как я буду без него работать?! Это ж… сложно представить! Если использовать другой «аппарат», то пока с ним разберёшься, пока вникнешь в подробности, сколько времени пройдёт! При текущем текущем цейтноте, это нереально… Нужно будет срочно искать такой же. И потом, там ещё подарки мои были… не думаю, что там невесть бог что в коробках лежало, вроде ожерелья, жемчуга от Карден и всё остальное такое-прочее, но, всё равно. Подарки, они всегда – подарки… Это всё ЧжуВон виноват. Если бы он своими стараниями не загнал меня в армию, ничего бы этого не было бы!

Что уже – подъём? – думаю я, жмурясь от включившихся в палате потолочных ламп.

(позже. Госпиталь, столовая)

Сижу, поел, кофе допиваю. Общепит в госпитале общий. Палаты, мужские, женские – кучкуются на этажах отдельно, а столовка – одна для всех. Но, женщины садятся с женщинами, мужчины с мужчинами. Смешанный вариант – можно, но не принято. Воспользовавшись возможностью, занял свободный столик, не став ни к кому подсаживаться, хотя это в корне неверное поведение в данном социуме. Ну вот не хочется мне ни с кем знакомиться! Не чувствую в себе я сил для этого.

Кормят средне. По типу шведского стола. Берёшь поднос, идёшь мимо раздачи, кладёшь, что понравится. Рис меня не воодушевил, как и вонючий сыр тофу, а также всякие острые салаты. Но внезапно обнаружилась овсяная каша, «редкий зверь» в корейской кухне. Наверное, для каких-нибудь больных. «Слизистый продукт» оздоровительного питания. И ещё сосиски отварные «валом» были, бери, сколько хочешь. Ну я и «ударил» по сосискам и овсянке. Ещё «подцепил» пару варёных яиц, соевый соус к ним, кофе взял. Чая на завтрак нет.

– Привет, покойница!

За мой стол, на место напротив меня, с довольным видом плюхается ЧжуВон.

– И тебе не хворать… живой. – неспешно говорю я, мельком глянув на него и окидывая долгим изучающим взглядом его поднос на предмет – чего он себе понабрал? Может, я чего пропустил – «вкусненького»? Да нет, типичный набор блюд типичного корейца…

– Чё такая вялая? – интересуется ЧжуВон с энтузиазмом берясь за палочки.

– А чё нам, покойникам… – так же неспешно, как начал, отвечаю я. – Лежи себе, да лежи… Процедуры только не пропускай.

ЧжуВон насмешливо хмыкает и окинув взглядом пустую посуду на моём подносе спрашивает: Не слишком ли хороший у тебя аппетит для покойника?

– Не пропадать же добру… – отвечаю я.

– Мне вчера уже четверо выразили соболезнования по поводу твоей кончины. – закидывая в рот первую порцию еды довольно сообщает мне мой собеседник. – Сегодня точно ещё будут! Приходится объяснять, что человек ошибся.

Что, лучше было бы если б человек не ошибся? Замечательно.

– Отправляй их ко мне… – предлагаю я.

– Зачем? – удивлённо поднимает на меня глаза ЧжуВон.

– О покойниках плохо не говорят. А когда о тебе говорят хорошее, слушать приятно.

На секунду задумавшись, ЧжуВон снова хмыкает.

– Ну да. – говорит он. – Представляю, что подумают люди, если я предложу им произнести слова сожаления лично покойной.

Он с довольным видом крутит головой и принимается за завтрак. С минуту смотрю как он ест. Боковым зрением отмечаю заинтересованные взгляды, бросаемые на нас со всех сторон.

– Как прошёл день рождения у твоей хальмони? – ровным голосом интересуюсь я, делая тонкий намёк на толстые обстоятельства.

ЧжуВон, жуя, несколько раз одобрительно кивает головой.

– Всё хорошо. – проглотив, сообщает он. – Бабушке подарок понравился. И твоя песня, и ДжоХван и букет роз. Всё отлично.

Молча жду продолжения.

– Хальмони приедет сегодня меня проведать. – говорит ЧжуВон кинув в рот следующий кусок. – Сегодня день посещений. Я не стал говорить с ней о твоей просьбе по телефону. Такие вопросы лучше решать с глазу на глаз.

Хм, не забыл, что обещал. – думаю я и задаю следующий вопрос. – ЧжуВон-оппа, ты не знаешь, что с моим синтезатором? Он цел?

Оппа на пару мгновений задумывается.

– Я узнаю. – качнув головой обещает он.

Окидываю его оценивающим взглядом. Оппа – решит проблему? Ладно. А то я даже не знаю, к кому обратиться. Не к командиру же части? Хотя, почему бы и нет? Но, если за меня сделают, зачем тогда беспокоиться? У меня ещё один вопрос есть.

– Оппа, а что не так с моей последней песней? – спрашиваю я. – О драконах и Кёнбоккун?

ЧжуВон заметно теряет в настроении и хмурится. Задумывается, потом глянув в сторону, в направлении соседних столиков, чуть вздыхает.

– Потом поговорим. – обещает он.

– Ладно, потом, так потом. – не спорю я и говорю. – Оппа, я тогда пошла.

– Куда ты пошла? – удивляется ЧжуВон.

– К себе, в палату. Посплю ещё. – объясняю я.

– И что, ты меня бросишь одного? – ещё больше удивляется оппа. – Хочешь, чтобы я один сидел за столиком?

Блин! Тоже мне, аутофоб нашёлся!

– В этом нет ничего страшного. – говорю я, имея в виду одиночное сидение за столом. – Кимчи не опасна. Ты её не дразни и всё. Останешься жив.

Вбираюсь из-за стола под взглядом удивлённого ЧжуВона.

– Бай-бааай, – сделав пальчиками и улыбаясь, говорю я ему. Уж больно выражение лица у него забавное.

(несколько позже. Разговор соседок по палате ЮнМи)

– Эта Агдан очень странная девочка.

– Да. Отжигает по полной.

– Отжигает? Взяла и пошла в столовую без нас. Мы же с ней в одной палате? И села за стол одна.

– Кто мы такие для неё? Она принцесса. Пошла на встречу к своему принцу. Зачем мы ей нужны за столом? Ты бы к своему оппе тоже бы одна пошла. И я.

– Да, но как-то не слишком они похожи они на парочку, которая вот-вот собирается пожениться. Я не заметила между ними никакой «химии».

– Действительно, я тоже этого не увидела. У них такой вид, словно они уже давным-давно в браке. Просто сидят и обсуждают семейные дела.

– Но ведь в её возрасте так быть не должно?

– Династический брак?

– Агдан из какой династии?

– Говорят, последняя королевская династия Ли.

– Непонятно, как можно в такое верить?!

– Мне тоже это непонятно, но, она, действительно, очень странная. Словно и вправду, «упала со звезды». Нужно взять у неё автограф пока есть возможность. Поймать момент, когда она не спит. Кх-кх-кх…

– Я попросила и сегодня вечером мне принесут её фото. Я заказала с запасом. Если хочешь, я поделюсь с тобой.

– Спасибо, онни!

Время действия: вторая половина дня

Место действия: военный госпиталь в Сеуле

Лежу на кровати, брожу по сети. ЁнЭ привезла мне мой смартфон, снизу с первого этажа, передали. Сам не ходил, покидать свой этаж мне нельзя. Немного позанимался делами. Используя программку в смарте, поработал над песнями для СонЁн. Сейчас сделал перерыв, пошёл посмотреть, что в мире происходит. Давно я не имел такой возможности – просто побродить по сайтам.

Ознакомился с мировыми новостями, узнал, что очень многие средства массовой информации разных стран повторили фейк о моей смерти. Рассказали своим гражданам, что я уже всё, «совсем того». Ну точно начали компанию против КНДР. Те заряд «бахнули», сейчас во всех столицах начнут визжать о «бесчеловечности и агрессии», потом «миролюбиво» введут санкции, чтобы неудобные «человечно» сдохли от голода. Похоже, здесь с этим как у нас. «Война. Война никогда не меняется», так же, как и человеческая природа, видимо одинаковая во всех мирах. Это печально, если смотреть на это с философской точки зрения и разом думая о всём человечестве. Однако, в этом есть и жирный плюс, если думать всего лишь об одном его члене. Обо мне. Совершенно не прилагая к этому усилий, я внезапно стал известным в мировом масштабе! Моё фото показали, наверное, во всех развитых странах. А на нём у меня глаза цвета – обалдеть! И если присмотреться, то и рожа удачно получилась. Вместе с глазами – «зачётная» картинка вышла. После того, как «воскресну», думаю, многие рекламные агентства заинтересуются «покойницей». Экзотика. Если так случиться, северян можно будет прямо поблагодарить за продвижение…

А вот соотечественники не радуют. По крайней мере те, кто пишут в чатах на около к-попную тему. Почему-то много злорадных комментариев в мой адрес попадается…

[x * x] – Сольное выступление Агдан северяне не оценили, кх-кх-кх… Вот чей голос нужно записать и вещать на границе. Северяне часа не выдержат, кх-кх-кх…

Идиотка тупая, что ты знаешь о моём голосе?

[x * x] – Это ей за наших девочек!

«Наших девочек»? Это которые? «Соши», что ли? Я попал в чат к фанатам «Соши»?

[x * x] – Бедный ЧжуВон. Он как со своей невестой встретится, так после этого в больницу попадает! Хи-хи-хи…

Да, Чжувонищу что-то последнее время не везёт…

[x * x] – А вы видели коллаж с мясом ЮнМи?

[x * x] – Я не видела. А что там изображено?

[x * x] – Там железная миска со свиным фаршем, сделанного через мясорубку. Мясо, кровь, жилы, сало… И в это воткнут плакатчик из зубочистки с надписью – «Агдан». Больше трёхсот лайков уже собрал!

Пипец себе сайтик… Триста с лишним лайков… Какое-то сборище людоедок, а не девочек, любящих музыку… Интересно, их засудить можно, за их «креатив»? Я же военнослужащий, под защитой государства нахожусь…

В этот момент у меня звонит телефон. Смотрю кто – ЮСон! Подхватываю аппарат, здороваюсь и сопровождаемый любопытными взглядами, удаляюсь из палаты в коридор, а там в сторону лестницы, чтобы никого не беспокоить своим разговором.

– Что делаешь? – сразу спрашивает новдиректор, как только можно стало говорить.

– Читаю, что про меня пишут. – отвечаю я и коротко рассказываю про тазик с «креативом».

– Тебе делать, что ли больше нечего? – удивляется в ответ ЮСон. – Других проблем нет?

– Почему – нет? Есть! – тоже удивляюсь я и рассказываю про то, что не знаю, что случилось после налёта с моим «КингКоргом», а он мне нужен для работы. И если он повреждён, нужно срочно искать такой же, иначе всё встанет.

– Не знаю, что с твоим синтезатором, но это не является проблемой. – отмахивается в ответ директор. – Найду я тебе такой же, если это нужно!

– Эта модель была выпущена ограниченной серией и быстро найти такой же будет не просто, господин директор. – ещё раз повторяю я уже раз ранее сказанное.

– Я тебе сказал, что найду, значит найду! Это мои проблемы! – начинает злится ЮСон и переходит к более важному, на его взгляд, вопросу. – Слушай меня. Вчера, мне позвонил господин Икута. Он хотел принести соболезнования агентству, услышав о твоей смерти. Когда я ему сказал, что это всё придумали сошедшие с ума журналисты, он искренне обрадовался и у нас с ним получился очень хороший разговор. Как говорится, не было причины, но случай помог. Икута следит за твоим творчеством. Он слушал твоих «Dragons never die» и они произвели на него очень хорошее впечатление. Он так и сказал – «очень хорошее впечатление». Он считает, что у тебя большой потенциал, но который может раскрыться полностью только в сотрудничестве с большим лейблом. Господин Икута готов ещё раз вернуться к переговорам. Поэтому, в ближайшее время ты будешь у меня, и мы с тобой обсудим все возможные вопросы, которые могут возникнуть на этих переговорах. Я не хочу больше никаких сюрпризов. Ты меня поняла?

– Эээ… да, господин директор. – отвечаю я.

– Морально подготовься к разговору со мной. Для этого засунь куда подальше свою жадность и подумай о том, что кроме тебя на свете есть ещё другие люди, которым тоже нужно на что-то жить! Тебе понятно?!

Что-то директор сегодня зол и агрессивен. Но фигли проецировать свои проблемы на меня?

– Другими словами, господин директор, морально подготовиться к бесплатной работе? – холодно интересуюсь я.

– Деньги тебе не нужны. – сообщает мне неожиданную новость ЮСон. – Всё равно, у твоего мужа их больше, чем у тебя. А вот известность тебе нужна, если ты не хочешь выглядеть в глазах его семьи простушкой. «Sonymusic» может её тебе дать. Поэтому, поумерь свои аппетиты и начинай считать себя богатой женщиной, которой нужна известность…

Как же затейливы извивы человеческой логики… Особенно, не твоей…

– … Я отправил в Японию клип «Take on me». Хоть это не совсем так, но я сказал, что это твоя работа. – продолжает говорить ЮСон. – Я рассчитываю, что «Sonymusic» сделает ему отличное продвижение. А также, вместе с ним продвинет тебя, твою группу и другие группы агентства. Теперь ты понимаешь, почему ты должна умерить свою жадность?

– Нет. – подумав, коротко отвечаю я.

ЮСон выдыхает на своей стороне трубки и на некоторое время затихает.

– Если ты будешь так откровенно демонстрировать не лучшие стороны своего характера, то твой жених может сбежать ещё до свадьбы. – видимо придумав, что сказать, грозит мне карою ЮСон. – У тебя есть отличная возможность избавится от своих недостатков ещё в агентстве, заботясь о других людях.

– Я довольна своими недостатками, господин директор. – говорю я. – Они позволяют мне обеспечивать себя, семью и без тревоги смотреть в будущее. Я не собираюсь от них избавляться, господин ЮСон. А если господин Икута хочет достичь соглашения, то посоветуйте ему начать с себя. Судя по предложенным им десятью процентам, жадности у него гораздо больше, чем у меня, у вас и всего агентства «FANEntertainment» вместе взятого.

– Наглость вперёд тебя родилась. – с неодобрением констатирует ЮСон и добавляет, делая из этого вывод. – Твоё присутствие на переговорах с уважаемыми людьми означает провал.

– Ладно, чего ты хочешь? – спрашивает он.

– Я хочу мяса и отпуск. – говорю я. – После этого я смогу внятно сформулировать свои требования.

– Вообще охренела?! – изумляется ЮСон. – Тебя же в госпитале кормят? И спишь ты там, уверен, сколько хочешь. Чего тебе ещё надо?

– Хочу говядину. Тут её не дают. И в город хочу. На людей посмотреть. У меня такое чувство, что я дичать начала.

– Как с тобой сложно. – вздыхает директор. – Другие бы руками и ногами ухватились за такие возможности, что тебе предлагают, а тебя приходится уговаривать.

– Я не такая как все. Я – особенная. – отвечаю я уже привычной фразой.

– Только не нужно постоянно демонстрировать это другим людям. – советует ЮСон и объясняет почему. – Это бесит. Когда я узнал, что ты выжила, я обрадовался. Но теперь от моей радости ничего не осталось. Догадываешься, почему?

– У меня после контузии голова плохо работает. – отвечаю я.

– Ладно, поговорим после. – говорит директор и сообщает. – В Корею прилетел сотрудник журнала «MOLDIV», в ближайшее два дня ты дашь ему интервью. По плану оно у тебя сегодня, но ты оказалась в госпитале. В «MOLDIV» даже этому обрадовались, потому, что в интервью может оказаться что-то ещё, кроме уже надоевшим всем планов на будущее и рассказах о личных пищевых пристрастиях. Но это совсем не означает, что тебе будет позволено нести отсебятину. Сегодня они перешлют основной список вопросов и в агентстве над ними начнут работать. Сделают тебе текст, ответишь по нему. Поняла?

А чё я собственно, с директором собачусь? – неожиданно приходит мне в голову мысль. – У человека забот – полон рот. Целым агентством нужно рулить. И тут я ещё. Не, это не означает, что я возьму и запишусь в бессребреники, но как сказал один известный персонаж – «добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего…». А если мне ещё «доброе слово» добавить? К «пистолету»? Я же вроде девушку отыгрываю? А он – мужика.

– Директор, вы лучший. – решив попробовать раз есть возможность, сообщаю я.

Судя по мгновенному прекращению всякого звука на той стороне, там просто замирают от неожиданности.

Ага, похоже, сработало. – удовлетворённо делаю я вывод. – Надо пользоваться этим приёмом и дальше.

– Чего это ты вдруг решила? – отмерев и, судя по интонации, озадаченно спрашивает ЮСон.

– Я выспалась. – жизнерадостно отвечаю я. – Подумала о вас. Подумала, сколько вы делаете нужной и непростой работы. И вот, мне пришла в голову такая мысль. Я поделилась ею с вами. Разве я не права?

– Конечно права. – уверенно отвечает мне ЮСон. – Я делаю для всех, для вас, лучшее, на что способен. А некоторые этого не понимают, а ещё есть такие, вроде тебя, которые попусту терпят мне нервы!

– Потому, что я устаю. – отвечаю я. – Вот если бы у меня было побольше личного времени, господин директор…

– Так и знал, что за каждое хорошее слово придётся заплатить! – возмущённо восклицает ЮСон. – ЮнМи, тебе не стыдно, так обращаться со своим директором?

– Да я честно сказала! – удивляюсь я.

Ну, почти…

– На ЧжуВоне своём тренируйся. – советует мне ЮСон. – А у меня поблажек ты не получишь!

Ну вот и говори после этого людям добрые слова! Сразу всё выкрутят наоборот. Чё ж все такие – подозрительные-то?

– Господин директор, а что там с сообщением о моей смерти? – спрашиваю я, не став дальше развивать тему – кто на ком должен тренироваться.

– Агентство уже написало опровержение и выложило его на главной странице сайта. – сообщает мне ЮСон.