Текст книги "Айдол-ян - 3 (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

– Что у тебя за особенность организма, из-за которой я получил на завтра увольнение? – Нет у меня никакой особенности организма, – недоумеваю я. – Не знаю, почему тебе дали увольнительную.

– Короче, ты не просила?

– Ничего я не просила!

– А я уж было подумал, что ты соскучилась и организовала мне увольнительную. – насмешливо хмыкает ЧжуВон.

– Пфф, вот делать мне нечего больше, чем выход в город тебе организовывать! – высокомерно в ответ хмыкаю я.

– Я так и думал. Просто показалось странным.

– Что странным? Можешь говорить яснее?

– Завтра я работаю твоим гидом. Буду проводить тебе экскурсию в музее славы. Расскажу о истории части.

– Какой ещё музей? У меня дел выше крыши! Какие еще экскурсии?! – возмущаюсь я.

– Приказ командира части. – спокойно отвечает ЧжуВон. – Тебе его еще не довели?

– Ещё чуть-чуть и меня окончательно доведут. – обещаю я. – Без приказа. Пойду жаловаться своему руководству на беспредел.

– Как я понимаю, именно с подачи твоего руководства все и началось. – сообщает мне неожиданную информацию ЧжуВон.

– Моего руководства? – удивляюсь я.

– У тебя же какие-то проблемы с написанием патриотической песни. Мне дали указание помочь тебе проникнутся духом «Голубых драконов». Сначала, в десять часов утра, я провожу для тебя экскурсию, потом я сопровождаю тебя на беседу с командующим, не знаю, кто именно будет, а потом у нас с тобой свободное время.

– У нас с тобой? – удивляется ЮнМи.

– Да, так написано. – уверяет меня ЧжуВон.

– Охренеть… – ошеломленно произношу я, внезапно ощутив, что за машина такая – армия.

– А ты, что, экскурсовод, что будешь проводить экскурсию? Почему ты? – задаю я вопрос.

– Я знаю историю части. – с гордостью отвечает ЧжуВон. – И вообще, историю создания и боевой путь элитных подразделений Кореи. Мне совершенно нетрудно будет тебе их рассказать. Тем более, что мне выделили время и приказали готовиться. Я должен оказать тебе поддержку.

– Мне?

– Да. Тебе.

– Ты?

– Да, я. – самодовольным тоном произносит ЧжуВон.

Пфф… – выдыхаю я в трубку, наконец сообразив, что имел в виду ЮСон, когда произнёс слово – «секс». И на кой ляд этому придурку ЧжуВону дали увольнительную. И зачем ЮСон всё это устроил. Вот же сссссуууу…

– Не волнуйся, всё пройдёт на высшем уровне. Я помогу тебе найти вдохновение. Кстати, ты получила мои цветы? – как ни в чём не бывало, интересуется ЧжуВон.

И что с ними делать, с обоими? Убить, что ли?

– ЮнМи? Алло! Ты тут?

– Я слушаю… – сделав усилие, произношу я.

– Ты получила мой букет?

– Получила. – внутренне кипя от злости, говорю я, стараясь не выдать голосом своих чувств.

– Ну и как? Он тебе понравился?

– У меня нет времени на трёп. – говорю я. – Полно работы.

– Ты выложишь фото с букетом?

Вот делать мне больше нечего!

– Возможно. – говорю я и прощаюсь. – Всё, мне некогда ЧжуВон-оппа! Всего доброго!

– Э… у… а, – он что-то ещё вякает в трубке, но я уже отключаюсь.

Вот чёрт! И как быть? Пойти ЮСону морду набить? Да он и не поймёт, за что его отфигачили. Он же доброе дело сделал, организовал жениху и невесте встречу с возможностью потрахаться! И ещё, его сотрудник, сбросив нервное напряжение, потом сядет и чего-нить напишет, в состоянии эйфории. И всем будет от этого хорошо… Эффективный менеджер, блин! Такому, как ЮСон, палец в рот не клади! По плечо откусит и причём, сделает это из благих побуждений! Вот, гадство…

Может, мне быстро что-то придумать и никакого музея завтра будет не нужно?

(несколько позже)

– Пух! – сделав из пальцев «пистолетик» ЮСон наводит его на меня и делает «выстрел».

– Прямо в сердце! – говорит он, «фиксируя попадание», – Ты убита прямо в сердце!

Что за фамильярность? – с неудовольствием думаю я, смотря на дурачащегося в дверях директора. – СанХён такой фигни себе не позволял…

ЮСон, между тем проходит от дверей к столу, за которым сижу я, берёт стул и, развернув его спинкой к столу, садится на него на заграничный манер – верхом.

– Хоть ты меня и подставила в Японии, но я сделал так, что ты будешь довольна, – обещает он, наклоняясь вперёд.

Сам себя ты подставил…

– Я организовал тебе полдня отдыха…

Офигеть, как много…

… – вместе с твоим женихом. Оттянись, как следует…

ЮСон подмигивает мне с выражением на лице – «ну ты понимаешь?».

… – Главное, не залети. Помни, что я подписал контракт на твоё выступление с группой в «TokyoDome»!

ЮСон с удовольствием смотрит на меня, видимо, ожидая благодарности. Я аккуратно выдыхаю сквозь щелочку между губами, считая до пяти.

– Спасибо за заботу, господин директор, – с наклоном головы отвечаю я.

ЮСон в ответ улыбается.

– Никто о тебе в агентстве не заботится так, как я. – с уверенностью произносит он.

– Спасибо, господин директор, – снова благодарю я.

– Тебе действительно нужно отдохнуть, – оглядев меня, с некоторой озабоченностью произносит ЮСон. – Совсем не рада тому, что у тебя будет свободное время. Но, ничего. Ты молода, сил у тебя много, уверен, ты справишься. Слава и деньги зарабатываются не просто.

– Ты уже думала о композициях для выступления в «TokyoDome»? – переходя к производственным вопросом, спрашивает он.

– Когда?! – изумляюсь в ответ я.

– Я так и думал, хотя и надеялся на лучшее. – с огорчением произносит директор и продолжает. – Я немного поразмышлял о твоей группе, о её концепте…

ЮСон делает паузу, похоже, чтобы усилить интригу.

– Ты знаешь, – доверительным тоном произносит он, – я посмотрел записи выступлений «Короны» и у меня возникло ощущение, что твои сонбе в роли зайчиков …

В смысле? – думаю я, смотря, как подняв руку, ЮСон вертит пальцами в воздухе, показывая, что он затрудняется с облачением своих мыслей в слова.

– … Они уже взрослые девушки… – наконец объясняет он, почему у него такое ощущение, – … для подобного концепта …

– … На мой взгляд. – сделав паузу подытоживает он свои слова.

Я наклоняю в ответ голову, показывая, что со всем уважением готов выслушать и посмотреть, куда дальше понесёт директора его директорская мысль.

– Чтобы выглядеть разумно, – говорит ЮСон, – во всяком возрасте следует выглядеть соответственно возрасту. Излишне молодящиеся аджумы выглядят порой совсем скорбно… Я говорю о сексуальном концепте для твоей группы, если ты ещё не поняла.

Я я, натюрлих… – ошарашено думаю я, пытаясь представить себя в этом «концепте».

– Поэтому, когда будешь думать о «TokyoDome», думай, имея в виду возраст своих сонбе и концепт, о котором я тебе только что сказал. – требует ЮСон.

– А я? – непонимающе спрашиваю я, так и не сумев представить себя на сцене одетый что-то «волнующем» мужскую половину человечества, – А как же я? Я же ещё несовершеннолетняя?! И у меня в договоре написано, что я не участвую в откровенных фотосессиях. По крайней мере, в «договоре модели» так написано …

ЮСон несколько секунд пристально смотрит мне в глаза, видимо только вспомнив об этом факте, затем окидывает меня недовольным взглядом.

– Н-да. – разочарованно произносит он. – И жених твой наверняка будет против… Жаль, что на пути хорошей идеи возникают препятствия. Впрочем, можно ведь комбинировать? В разные моменты выступлений – разное количество участниц на сцене…

Инновация? Он чё, «датый», что ли?

– Ладно, я ещё раз это обдумаю, – обещает мне ЮСон и задаёт вопрос. – Расскажи мне, что тут мутят с мульт-клипом. КиХо сделал мне по проекту презентацию, после которой, скажу честно, проект выглядит более чем странно. Но я знаю, что это была твоя идея, а ты – крэйзи. Расскажи, каков на твой взгляд, успех сделанного.

Как-то директор странно себя ведёт, – мельком думаю я, перед тем, как начать рассказывать, что в целом, по проекту, всё – неплохо.

(телефонный разговор)

ИнЧжон – Онни, ты будешь приглашать ЮнМи на свой день рождения?

СонЁн – Да. Мы же работаем вместе. А почему ты спрашиваешь?

ИнЧжон – Просто, понимаешь… Я беспокоюсь. У меня столько отвратительных комментариев написали на моей страничке за время моего отсутствия. Никогда ничего подобного не было!

СонЁн – У меня тоже много негатива на странице.

ИнЧжон – Это, конечно, твоё дело, онни, кого приглашать, а кого нет. Только, я попрошу тебя, тогда хорошенько позаботься о безопасности! Меня всё это даже как-то пугает.

СонЁн – Да, я тоже обеспокоена. Я постараюсь сделать всё как можно лучше. Может, даже и не стану ничего отмечать.

ИнЧжон – Онни, не будет ли это слишком?

СонЁн – Мне не хочется, чтобы из-за чьей-то дуратской выходки у всех было испорчено настроение. Это будет уже не праздник, как бы потом все не делали вид, что ничего не произошло.

ИнЧжон – Странно в жизни получается. Славы нет – плохо. Слава есть – тоже не хорошо…

СонЁн – Просто наша поездка неудачно совпала со всплеском антияпонских настроений. Случись наш промоушен годом раньше, негатива подобного этому, не было бы.

ИнЧжон – Мы живём сейчас.

СонЁн – Не все же отзываются о нас негативно. Очень многие рады нашему успеху. Я думаю, мы справимся. Нужно потерпеть.

ИнЧжон – Думаешь?

СонЁн – У тебя есть другое предложение?

ИнЧжон (со вздохом) – Нет у меня предложений.

(чат, который никогда не спит)

[*.*] – Кх-кх-кх… Выскочка Агдан получила, едва ступила на родную землю! Кх-кх-кх…

[*.*] – Безобразие, так относиться к своим соотечественникам! Не удивительно, что потом иностранцы начинают ограничивать въезд корейцев на свою территорию.

[*.*] – Агдан не кореянка.

[*.*] – Дурак совсем, что ли? Когда Агдан перестала быть кореянкой?

[*.*] – Когда продалась японцам.

[*.*] – А «Соши» когда ездили в Японию? Они тогда – не продались?

[*.*] – «Соши» – не продались.

[*.*] – Наверное, потому, что у них не было такого успеха как у «Короны». Кх-кх-кх…

[*.*] – Что, теперь всякий артист, выступавший в Японии, перестаёт быть корейцем? Совсем с головой плохо?

[*.*] – А не надо было так унижаться перед ними. Нечего было выпрашивать прощение. Это позор так себя вести!

[*.*] – Так она же просила за корейца! За вашего придурка «совона»!

[*.*] – Я не «совон».

[*.*] – Так я и поверила!

[*.*] – Вообще не понимаю, откуда столько хейта к «Короне»?! У девочек был потрясающий промоушен! Японцы теперь просто в шоке от корейских артистов! Они упросили их остаться ещё на две недели, хотя у группы было расписание! «Корона» показала мировой уровень, подняв знамя Халлю так высоко, как это не удавалось сделать ещё ни одной к-поп группе! Что вам ещё нужно?!

[*.*] – Агдан вела себя недостойно.

[*.*] – Где она это сделала?

[*.*] – Да везде! Улыбалась, разговаривала, выпрашивала…

[*.*] – Айдол не должен улыбаться? Да ты вообще идиот!

[*.*] – Не общайся с ним. Это упоротый. Он просто завидует успеху Агдан. Если бы это были «Соши», вместо «Короны», тогда бы всё было нормально.

[*.*] – Агдан обещала, что её две композиции попадут в Billboard. Ну и где?

[*.*] – Иди отсюда с этой тухлятиной! Достали уже талдычить одно и тоже! Как попугаи!

[*.*] – АйЮ по-прежнему на первом месте во французском чарте. Уже пять недель.

[*.*] – Вау, вот это успех! АйЮ – молодец!

[*.*] – Вот у кого настоящий успех, а не у какой-то там «Короны», выступающей с цирковыми номерами у японцев!

[*.*] – Ага. Только АйЮ исполняет песню Агдан.

[*.*] – Это Агдан повезло, что АйЮ исполняет её песню. Иначе никто бы этого сингла не заметил бы.

[*.*] – А где наш админ? Сколько ещё времени я должна буду продираться сквозь хейтерские комментарии каких-то дураков?

[*.*] – Вы не находите, что Агдан за время промоушена стала выглядеть ещё круче, чем была?

[*.*] – Да, мне тоже это показалось. Она сразу обращает на себя внимание.

[*.*] – Она совсем не похожа на свою сестру.

[*.*] – Потому, что у них разные отцы. Всем известно, что отец Агдан – японец. Поэтому, они ей так нравятся!

[*.*] – Сгинь, животное!

Конец первого трека

Трек второй

Место действия: дом мамы ЮнМи

Время действия: пятое августа, вечер

Сижу на полу, пью чай, «краем глаза» смотрю телевизор и так же, как и «краем глаза», «краем уха» слушаю, как сидящая на полу напротив меня онни с восторгом рассказывает маме об удачном завершении спекуляции акциями «Кирин». Онни специально не стала говорить об этом сразу, по «моменту наступления события», а дождалась вечера, чтобы при рассказе присутствовали все участвовавшие.

Пока повествование движется по началу истории – как всё начиналось. Как было страшно, как глаза боялись, но трясущиеся руки всё равно делали всё необходимое для наступления светлого будущего.

Я рассеяно прислушиваюсь, размышляя при этом о своём. А именно – о роли сексуальности в моей жизни при рассмотрении её через линзу зарабатывания денег. Я уже как-то думал над этим вопросом, но тогда легко решил, что – «фигня, ничего страшного! Если это будет приносить дополнительный доход, то почему бы этот доход не получать? Делов-то, всего ничего!» Однако высказанное сегодня директором желание изменить концепт группы на более «сексуальный», озадачило и вновь вернуло меня к размышлению на эту тему. Для начала, вообще-то не совсем понятно, чего ЮСон хочет. Онни и так прыгают по сцене с голыми ногами. Лично я считаю это вполне достаточным для того, чтобы отдать дань этой самой, такой нужной, «сексуальности». Куда более? В купальниках, что ли? Но это уже – «совсем по беспределу» будет. Или, он исходит из корейских понятий, которые мне недавно ЧжуВон озвучил – голые ноги, это нормально, а вот голые плечи – срамота!

Если ЮСону нужны голые плечи – да пёс с ним, как говорится, а вот если максимальная «обнажонка», то пусть он катится куда подальше…

Задумываюсь, вспоминая наряды группы «ВИА Гра».

Не, ну конечно, если смотреть со стороны, то – глаза радует. Только вот какие при этом ощущения у того, кто в двух «ниточках», как раз эти самые – «глаза радует»? Что здесь должно быть – желание славы или желание денег, чтобы в таком виде появляться на сцене? А может, я слишком углубляюсь в вопрос, в котором нет ничего сложного? Может, здесь просто инстинктивное желание нравиться противоположному полу? Оно и нивелирует неудобный момент хождения практически голым, когда весь стаф вокруг тебя – одет? Может, может, может быть… Есть же мужики-стриптизёры, которые выступают перед женщинами на всяких там девичниках? Тоже, в одних трусах. И ничего, не комплексуют…

Вот только это не про меня. Мой зритель, для которого я должен выглядеть сексуально – одного со мною пола! «Какая неприятность…» – как сказал Калягин в своём знаменитом фильме. Однако доподлинно известно, что даже сухие макароны продаются лучше, если в их рекламе замешана сексуальная брюнетка или блондинка. И что мне делать? Ну, во-первых, можно ничего не делать. ЮнМи несовершеннолетняя и до двадцати одного года это её не касается. Можно всех и сразу посылать – «в лес!». А во-вторых, я же собрался быть продюсером и композитором, для которых сексуальность совсем не важна в их работе. Так, что, скорее всего, об этом действительно можно не думать.

Единственно, когда у меня «если вдруг» появится «серебряный голос», тогда да, придётся тщательно поразмыслить о своём сценическом образе, посмотреть, смогу ли я получать без этой «дополнительной опции» желаемое количество денег, или нет?

СунОк начинает подробно отчитываться по итогу финансовой операции. Бросаю размышлять о том, что именно чувствуют девочки в одних трусиках на сцене и внимательно прислушиваюсь к тому, что говорит онни.

Первоначально, цена акций школы «Кирин», до всяких «катаклизмов» вроде меня, составляла около 14 тысяч вон, – сообщает она, начав повествование с имевшихся перед «замутом», условий. Мы купили тысячу акций, когда их цена упала до шести долларов за штуку, потратив на это шесть тысяч долларов. Плюс, была оплата договора на брокерское обслуживание – 200 баксов в год. Общая сумма затрат составила 6200 долларов. Потом, мы купили ещё две тысячи семьсот акций, по цене три доллара, десять центов за штуку. Всего, на восемь тысяч триста семьдесят долларов. Итого, суммарные затраты на покупку акций составили 14370 долларов. Продала весь имеющийся на руках пакет онни по цене в 19,2 доллара за акцию. В итоге, доход сделки составил: 1000 Х (19,2–6) + 2700 Х (19,2–3,1) = 13200 + 43470 = 56 670. Из этой суммы вычитается сумма, потраченная на брокера: 56670 – 200 = 56470…

… Пятьдесят шесть тысяч, четыреста семьдесят долларов. Неплохо так вышло. Думаю, что я вполне проживу без явления себя миру в «сексуальном образе». Головой нужно работать, а не сиськами трясти! Которых, кстати, немного…

– С этой суммы мне нужно будет заплатить налог, на доход физического лица, полученный при операциях с ценными бумаги. Его размер равен двадцати трём процентам. – сообщает неприятный факт раскрасневшаяся онни. – После его выплаты у нас останется сорок три миллиона, четыреста восемьдесят одна тысяча вон…

Мнн-да… Деньги тают как туман… Уплата налогов занятие совсем не интересное.

– Но это нужно будет сделать в начале следующего года, – «успокаивает» СунОк некоторой отдалённостью наступления этого момента, – а до этого времени мы можем пользоваться этими деньгами. А если до конца этого года мы вложим их в какой-то бизнес, в основные фонды, то можем получить налоговые льготные вычеты, и сумма уплачиваемого налога будет меньше…

Пятьдесят шесть тысяч, это примерно та сумма по расчётам СунОк, которая нужна для открытия нового кафе. Хм, а на что тогда жить будем? Стоп! Мне же промоушен агентством ещё не оплачен!

Закончив говорить, СунОк поочерёдно смотрит сначала на маму, потом на меня, видимо желая посмотреть, какое впечатление произвёл её отчёт. Мама сидит с ошарашенным видом, видимо с трудом поворачивая в голове цифры с длинными хвостами нулей.

– Вношу предложение! – говорю я. – Вложить полученные деньги в новое кафе, а СунОк сделать его директором! Купить ей машину и сделать пластическую операцию на веках, она давно этого хочет.

У СунОк от неожиданности открывается рот. Мама громко вздыхает и подаётся назад, расправляя плечи.

– … Что… вот так вот… сразу? – закрыв рот, удивлённо спрашивает онни.

– А чего ждать? – не понимаю я. – Деньги есть, ты – есть. Чего ещё надо?

– Ну… не знаю… – растерянно отвечает СунОк. – Я думала, что надо ещё поучиться, подготовиться…

– Хватит готовиться! – возражаю я. – Надо жить. Если что-то будет непонятно, разберёшься в процессе.

Онни некоторое время сидит молча, обдумывая мои слова. Потом берёт с пола зелёную подушечку и прижимает её к груди, обхватив с обеих сторон руками.

– Может, машину пока не покупать? – уперев подбородок в подушку, предлагает она. – Дорого.

– Чего дорого? – возражаю я. – Какой же ты директор без машины? Не поймут! А насчёт денег, так мне ещё агентство промоушен не оплатило. Там тысяч под сто долларов должно быть. Так что, не последнее отдаём.

Мама как-то испуганно вздыхает.

– Такие деньги… – произносит она, объясняя свой вздох.

– На новый дом не хватит. – говорю я. – Поэтому, вкладываем имеющееся в то, что приносит доход, а потом будем думать о своём жилье.

Поочерёдно оглядываю членов семьи, задумавшихся о дальнейшей жизни.

– Нужно попросить помочь дядю ЮнСока. – предлагаю я. – Я буду постоянно занята и не смогу быть рядом с СунОк. А дядя – человек знающий. Со связями. Подскажет, или, познакомит с кем. Может, есть смысл взять его в долю? Каким-нибудь соучредителем или партнёром? Опытный человек в команде лишним не будет. А?

В ответ на моё предложение мама и СунОк переглядываются и, отвернувшись друг от друга, смотрят куда-то в разные стороны.

Не понял?

С удивлением смотрю сначала на одну, потом на другую.

– Что? – спрашиваю я. – Чего вы молчите?

Мама в ответ тяжело вздыхает.

– ЮнМи. – говорит она. – Мы с СунОк не стали тебе говорить, перед твоим промоушеном … В общем, твой дядя ЮнСок уже как три месяца не звонил домой, и его семья не знает, что с ним. Он пропал.

– В смысле – пропал? – не понимаю я. – И что, никто не знает, где его искать?

Мама отрицательно мотает головой в ответ.

– Я не знаю, где он работает. – говорит она. – И никто из знакомых не знает, как сказала его жена. И она не знает.

Пфф… – надув щёки, выдыхаю я, удивлённый новостью.

Как такое может быть, чтобы человек взял и – пропал? Он же до этого не вакууме существовал? Если только несчастный случай, вроде – «выпал за борт» или «утонул в болоте».

– Надо искать. – уверенно говорю я. – Я айдол и у меня есть известность. Я обращусь к своим фанатам, попрошу их помочь в розыске. СунОк тоже может обратиться к своим подписчикам. Наверняка, число откликнувшихся будет не маленьким.

– В полицию обращались? – спрашиваю я у мамы. – Что они сказали?

В ответ, на мой взгляд, простой и естественный вопрос о полиции, мама как-то «мнётся».

– Жена деверя сказала, что она не обращалась в полицию, – «помявшись», выдаёт мама неожиданную новость.

– В смысле? – удивляюсь я второй раз за вечер. – Почему она не обращалась в полицию?

– Она сказала, что боится, что это может повредить бизнесу мужа или семье. – смотря в сторону, отвечает мама.

Оба-на! Приплыли! А что за бизнес у дяди, если его жена не желает заявлять в полицию о пропаже мужа?

– А чем он зарабатывал? – озадаченно спрашиваю я.

– Я не знаю точно. – качает в ответ головой мама. – Он говорил, что занимается торговлей продуктами…

Нда… Я тоже что-то вроде этого слышал. То ли от онни, то ли от мамы…, а продукты-то разные бывают… Если ещё вспомнить дядин чёрный плащ и общий загадочный вид, сразу возникают подозрения о криминале. Например, торговля «останками трупов умерших растений» … Хотя, на наркодилера дядя ЮнСок не похож…, впрочем, не так уж много видел я в своей жизни наркодилеров, чтобы определять их «на глазок». Если вспомнить, то я их вообще не видел… Только вот зачем сразу думать о человеке так плохо? Почему сразу – наркотики? Может, всего лишь «старая, добрая, контрабанда». Сигары там, жгучий ямайский ром, без акциза через границу… Свист ветра в парусах и запах моря. Нехорошо конечно, но и не наркотики. Интересно, сколько в Корее за контрабанду дают?

Уже было открываю рот, чтобы спросить, но вовремя себя одёргиваю, решив, что это будет бестактностью в кругу семьи. Закрываю рот, начинаю думать, что делать в сложившейся ситуации. Как я понимаю, если бы тело дяди нашли, то семье бы уже сообщили. Значит, дядя жив. Хотя, не факт. Он вполне может быть – «неопознанным» … а сколько времени хранят «неопознанных»? Хм, это тоже вопрос из тех, которые лучше вслух не задавать…

– Дядя ЮнСок часто ездил в командировки, – напоминает СунОк. – Во Вьетнам, в Гонконг …

Гонконг – это ж гнездо контрабандистов! Всё становится яснее, но одновременно и сложней. Как организовать поиски за границей? Никогда не сталкивался с такой проблемой! Даже не представляю, с чего начать. Пожалуй, для начала следует хотя бы определить, куда дядя отправился. Сделать запрос пограничникам, пусть посмотрят по спискам выехавших. Но просто так, ни с того ни с сего, пограничники ничего делать не станут. Нужен официальный запрос от полиции. А в полицию идти не хотят… Вот чёрт!

– И сколько времени дядина семья готова ждать, пока ждать станет совсем невозможно? – спрашиваю я у мамы.

– Я не знаю. – покачав головой, отвечает она.

– А мы, сами, можем заявить о пропаже человека? – задаю я ей следующий вопрос.

Мама молча пожимает в ответ плечами.

– Его жена и мать не хотят этого делать. – отвечает она. – Можно ли брать на себя эту ответственность?

Блин! Ну, пусть тогда сами ищут! Впрочем, они и так сами ищут. Точнее, сидят, ничего не делают. Может, следует с ними встретиться, поговорить, понять причину этого нежелания официального обнародования проблемы? Может, там не всё так страшно, как кажется, и бояться особо нечего? Только вот вопрос – с чего они мне вдруг всё возьмут и расскажут? Как я понимаю, вспоминая историю родственных взаимоотношений, они меня первый раз вблизи увидят. И с чего им быть вдруг откровенными? Пф…

– Я очень беспокоюсь. – говорит мама, смотря на меня. – Если бы не ЮнСок, мы бы не выжили. Может, ты бы с СунОк была сейчас в детском доме, а я так точно была бы уже в могиле…

Намёк понял, долги нужно отдавать. Задумываюсь. Ситуация выглядит совершенно идиотической. И что я могу сделать?

– Дочка, – нарушая установившуюся тишину, обращается ко мне мама. – Я вот тут подумала… Может, ты попросишь помочь своего жениха?

– Кого?! – в третий раз за вечер изумляюсь я.

– Твоего жениха, – повторяет мама, – ЧжуВона. Он из богатой семьи с большими связями. Он может помочь без привлечения внимания. А, дочка?

Озадаченно смотрю на маму секунды четыре.

– Он мне такой жених, как из коровы – балерина, – напоминаю я маме об имеющемся факте и спрашиваю. – С чего он вдруг ринется мне помогать?

– Ну, вы же знакомы? – приводит странный аргумент мама. – И потом, когда мы договаривались с госпожой МуРан, мы ведь ничего не просили взамен. А теперь у нас возникла нужда. Я думаю, что мы можем просить об ответной услуге.

Несколько секунд обдумываю услышанное. С каждой секундой мамино предложение мне не нравится всё больше и больше.

– Я не хочу быть им должна. – говорю я.

– Мы и так им должны. – отвечает мне мама.

– Я не помню, когда успела задолжать. – не соглашаюсь с ней я.

– Но, что же тогда делать? – спрашивает у меня мама. – Возможно, твой дядя ЮнСок сейчас очень нуждается в помощи. Может, ему нужно лечение, лекарства, а может – просто еда, чтобы не умереть с голоду. Нам ведь нужно его только найти, а дальше мы всё сделаем сами! А, дочка?

Сдвинув вбок челюсть, обдумываю мамины слова. Хех! Цензурных слов нет, одни матерные! Чё я-то опять должен за всё отвечать? Эти, блин, «дядины», сидят, ждут непонятно чего, а я должен идти и кланяться за них?! По гроб доски быть обязанным?!

– Ты же завтра встречаешься со своим оппой. – напоминает мне мама. – Попроси его помочь.

– Зачем тогда ЧжуВон? – хмуро возражаю я. – Нужно обращаться прямо к МуРан. Её просить.

– Дочка, так не делают, – нравоучительным тоном объясняет мне мама. – ЧжуВон – мужчина, ты женщина. Женщина просит мужчину о помощи, так всегда было. И мужчина решает, как выйти из ситуации. Если ты обратишься сразу к госпоже МуРан, то покажешь, что ты его не уважаешь как мужчину, покажешь, что думаешь, что от него ничего не зависит. Как ты потом будешь с ним разговаривать? А госпожа МуРан может обидеться за проявленное неуважение к своему внуку…

Обдумываю услышанное. Блин! Как эти женщины только живут? Ни чё нельзя самому сделать! Всё только через мужиков!

Перевожу взгляд с мамы на СунОк. Онни сидит и внимательно смотрит на меня. В глазах и позе – напряжение. Вздохнув, ещё раз прокручиваю в голове имеющиеся варианты иного развития событий. Увы, все они требуют публичности, которой не хочет дядина семья. Да, у него же есть двое сыновей! «Если вдруг что», наверное, им будут припоминать грехи отца по любому случаю. Есть в Корее такая традиция – «лицо» и все дела. У нас говорили – «сын за отца не отвечает», а тут могут и спросить. Наверное, жена дяди ЮнСока держит этот момент в уме. Может, даже будет лучше, если дядя – «тупо не найдётся». Плохо, конечно, что умер, зато «лицо» семьи не пострадало, пропал, да пропал… Пффф… Ох уж эти старинные национальные обычая! В гробу я их все видал! А дядька, действительно, мужик нормальный. Делал, что мог, ничего не прося взамен. Свинством будет умыть руки. Может, действительно, где в зидане от дизентерии загибается? Всего-то нужно – залог внести, чтобы спасти человека. Ну и найти его ещё нужно… Единственно, вызывает только недоумение вопрос – «почему я?». Почему – «вечно я?».

– И как я должна буду объяснить наше нежелание обращаться в полицию? – интересуюсь я у присутствующих.

Мама облегчённо вздыхает.

– Скажи, что это хочет жена дяди. – предлагает она. – Если семья ЧжуВона решит помочь, то они сами всё у неё узнают.

– А как будет в их глазах выглядеть наша семья? – задаю я следующий вопрос.

– Госпожа МуРан ведь сказала, что скоро мы снова будем жить, как жили. – говорит мама. – Поэтому, не думаю, что это что-то сильно изменит. Мы как были для них низкого уровня, так и останемся…

Понятно…

– Главное, – говорит мама, – чтобы с нашими родственниками всё было хорошо. Я надеюсь, что госпожа МуРан не захочет быть должной семье такого низкого уровня как наша.

Тоже понятно, на чём мама строит свой расчёт. Единственно непонятно, как я буду с ЧжуВоном разговаривать? Опять он будет гыгыкать, что я ему должен. Достал уже. И ещё мне непонятно, как всё время так получается, что я ему постоянно оказываюсь должен? Прямо проклятие какое-то …

(несколько позже. Дом мамы ЮнМи. Мама и СунОк)

– ЮнМи стала гордой. – говорит СунОк маме.

– А раньше, что? Твоя сестра от скромности умирала? – ворчливо отзывается та.

– Нет, – смущается СунОк и пытается дать объяснение своим словам СунОк. – Просто я хочу сказать, что она ведёт себя как важный человек.

– Она и есть важный человек. – с неудовольствием в голосе отвечает мама. – Твоя сестра стала популярной. Её слова повторяют, на неё обращают внимание. Ей приходится вести себя как важная персона, иначе она будет выглядеть глупо.

– Я понимаю. – соглашается с мамой СунОк. – Только, если бы она вела себя так только с другими, то это было бы понятно. Но она уже и дома начинает себя так вести…

– Ах, оставь! – восклицает мама, махнув на старшую дочь рукой. – Меня сейчас беспокоит твой дядя! Удастся ли ЮнМи завтра правильно поговорить с ЧжуВоном или нет? Я уже испереживалась вся о том, что с ним случилось! А ты о чём-то совсем другом думаешь!

– Да, мама, прости. – наклонив голову, извиняется СунОк.

Место действия: минивэн ЮнМи

Время действия: шестое августа, раннее утро

«Прекрасно, если вам с утра» … Да, прекрасно, когда есть настроение крикнуть «ура!», но для этого нужно вставать не чёрте-когда и жить, не имея проблем. А у меня постоянно есть и ранний подъём, и проблемы. Орать не хочется. Хочется привалиться к креслу и задрыхнуть. Мало мне своих «нагрузок» было, так теперь к ним добавились ещё и чужие.! Дядя пропал. Уже три месяца как. Вообще не смешно. Спрашивается – чего все молчали и ждали всё это время? Не, резоны сидеть и ничего не делать – они понятны, но, «три месяца, Карл! Три грёбанных с лишним месяца!». За это время все, кто хоть что-то видел или краем уха слышал об этом, они всё нафиг позабывали! Как теперь искать? Плюс ещё это нежелание связываться с полицией. А семейка-то наша, оказывается – ого-го! Со скелетами в шкафу! Всё, как положено, для «нормальной семьи». Глядишь, внезапно, и с «антресолей» ещё что-то «посыплется». Родственники… какие-нибудь… Арабский шейх там, или индийский магараджа… ну или на худой конец, американский миллиардер объявится… Точнее, его «бесхозное наследство» в виду его кончины… И в которое могу «вступить» только я….