Текст книги "Файтин! (СИ)"
Автор книги: Андрей Кощиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Ну да, что тут скажешь? – сказал я сам себе, – дочерям маме только поклониться. Слова тут бессильны. Не выразить.
– К чему я тебе это рассказал? – спросил меня доктор и сам ответил, – к тому, чтобы ты понимала, что все это действительно существует, это подтверждено медицинскими исследованиями. Душа влияет на тело, тело влияет на душу. А их отношения между собою во многом определяют самого человека. Проиллюстрировать это можно сравнив их с семейной парой. Пока царят любовь и согласие, приятно посмотреть на такую семью. Если же супруги недовольны друг другом, ругаются, не доверяют – то ничего хорошего не будет. Муж и жена становятся злыми, уставшими, нервными и некрасивыми. А там и до болезней не далеко. Судя по тестам, в твоей «семье» сейчас не ладно. Юн Ми, ты можешь мне объяснить, почему тебе не нравится твое тело?
Ну, вот как я ему мог объяснить, почему оно мне не нравится? Уже только одно то, что оно не мое, вполне достаточно для неприязни. Я уж не говорю про его вес, пропорции и внешние данные. И еще я страдаю, занимаясь с ним спортом и хоть как-то стараясь привести его в форму. И не ем, сколько хочу. Все из-за него.
Я что-то промычал доктору в ответ, в общих чертах и маловразумительное.
– Юн Ми, – сказал в ответ тот, выслушав мое блеянье, – тело, оно как маленький ребенок. Добродушное, доброе, может, чуть где-то глуповатое, но искренне любящее. Любящая душу, которая в нем живет. Если подумать, то оно очень одиноко. Оно не может любить кого-то вне себя, поскольку это прерогатива души. Тело не может влюбляться, переживать, страдать, любить… Все эти чувства идут к нему через душу. Душа для тела – объект восхищения, поклонения, гордости… Как старший брат или сестра. Но любя, оно хочет, чтобы его тоже любили. Пусть не настолько сильно, как любит оно, но любили. Тело, оно ведь живое. А всем живым нужна любовь. Так устроен мир… Подумай об этом!
Ну, да, ну да, – подумал я, – всем нужна любовь… Но на всех ее вечно не хватает. Потом, любовь это такая штука… Она либо есть, либо нет. И че хочешь тут делай! Никогда не слышал о том, что это чувство можно вызывать каким-то волевым усилием. Не зря же в песне поется – «любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь»…
– Понимаешь, Юн Ми, – продолжил увещевать меня доктор, – ведь кроме тебя, у твоего тела никого нет. Оно старается тебе угодить. Посмотри на свои анализы. У тебя есть реальный шанс стать красавицей. И это будет результатом долгого и кропотливого труда твоего тела. Думаешь, ему легко даются подобные изменения? Нет! Это очень сложный и непростой процесс. Но оно идет на это, потому что любит тебя, взамен прося лишь твоей любви. А ты, отвечаешь ему неблагодарностью…
Ну, может я бы и поверил, в то, что ты говоришь, – подумал я, смотря в честные глаза врача, – если бы не видел собственными глазами Гуань Инь, и как она послала светящийся шарик в тело Юн Ми. Я, конечно, понимаю, что ты хочешь меня зазомбировать, с целью укрепления моей психики, но это не мой случай…
– … Тело ведь может и обидится, – перешел к «пугающей» части своего рассказа врач, – Я же тебе уже говорил, что оно ведь как ребенок. Обижается по-детски – упрямо, глупо и надолго. А помириться, потом будет не просто. Если ты сейчас с ним поссоришься, результаты могут быть самые неожиданные. Например, вместо ожидаемой красоты может получиться совсем другое…
Вот над этим я задумался. Вообще-то мне не особо верится в то, что наплел мне этот балагур в белом халате, но да, я раньше где-то слышал, что конфликт души и тела может привести к большим проблемам. Психологическая нагрузка на звезд эстрады велика и не всякая звезда может с нею справится. Кто пить начинает, кто «на иглу садиться», кто антидепрессанты горстями жрет… У меня ведь тоже будут нагрузки, а тут еще эта проблема вылезет. Надо это мне или нет? Думаю, ответ понятный и однозначный – нет! И что тогда делать? Думаю, нужно спросить у доктора. Он умный, в белом халате, практикует и у него наверняка есть готовый ответ.
– Доктор, – сказал я, – что мне нужно делать?
– Нужно, чтобы не было Юн Ми – душа и Юн Ми – тело, – ответил он, – Должна быть только Юн Ми-ян. Одна. Для этого, тебе следует перестать воспринимать свое тело как нечто постороннее и чужое. Как только это произойдет, ты станешь одним целым. Для начала, коль имеется такая неприятная ситуация, тебе нужно помириться. Помириться со своим телом. Попросить у него прощения.
Прощения? У своего тела? Это как?
– Я сейчас тебе расскажу, как это сделать, – пообещал врач, видимо заметив выражение недоумения на моем лице, – Подходишь зеркалу, внимательно смотришь на свое отражение, смотришь ему прямо в глаза и произносишь фразу – «Я люблю тебя». А потом – просишь прощения. Прощения за то, что была жестока и груба по отношению к нему – «Пожалуйста, прости меня. Я больше не буду к тебе такой жестокой». При этом, постарайся почувствовать раскаянье. Тело хорошо слышит чувства души. Своих-то у него почти нет!
– Я попробую, – не очень уверенно пообещал я доктору, пытаясь представить, как это может выглядеть.
– Считай это моим заданием для тебя, – сказал он, – делай это упражнение один раз в день в течение недели, потом расскажешь мне о результате. Уверен, ты сразу почувствуешь себя гораздо лучше!
Вот, стою, смотрю в зеркало. Пытаюсь выполнить заданное. Девушка в зеркале внимательно смотрит на меня, но слова о любви никак не идут с моего языка. Не идут, но зато в голову бодро приходят мысли о возможных последствиях этого упражнения. Сейчас есть я и тело Юн Ми. А что будет потом, после удачного выполнения задания доктора? Девушка Юн Ми? А где буду я? Кто такой тогда буду я? Кем я стану? Ею? Я не хочу кем-то становиться. Хочу остаться собой! Я нравлюсь себе таким, каким есть и вполне себя устраиваю. Но… Но есть тело. Очень возможно, что оно и вправду обиженно. И из-за этого, у меня вполне могут быть проблемы. Как же мне быть? Может, просто нужно быть честным?
– Знаешь, – говорю я, обращаясь к своему отражению, – если я сейчас скажу, что люблю тебя, то это будет неправдой. И ты это прекрасно знаешь.
Отражение внимательно смотрит на меня из зеркала.
– Для меня, – продолжаю объяснять я свое виденье вопроса, – все случившееся было большой неожиданностью. Думаю, так же, как и для тебя. Я только вот только буквально сейчас мозги немного в порядок привел, в случившееся поверил. Говорю прямо, что никогда даже и не размышлял о том, чтобы родиться не мальчиком, а девочкой. Эта ситуация, меня, честно говоря, напрягает. Наверное, как и тебя. Однако, как не крути, нам теперь придется всегда быть вместе. В контексте этой перспективы, мысль доктора о том, что мы не должны с тобою ссориться, выглядит весьма здраво. Я хочу последовать его совету. Единственно – я не знаю, что значит любить свое тело. У меня, там, где я жил раньше, было другое тело. Но я никогда не задумывался – люблю ли я его? Я был им, оно было мной…
Я замолчал, вспоминая – каким я раньше был. Попечалился, вздохнул и опять обратился к отражению.
– Давай, для начала попробуем дружить? – предлагаю я, глядя ему в глаза, – начнем с этого. Я буду о тебе заботиться, думать о тебе. Может, потом, я разберусь, что значит любить тебя, и все совсем наладится. Но на что-то большее, чем дружба, я сейчас просто не готов. Поэтому – давай дружить, а? Ты согласна?
Отражение в зеркале чуть улыбается краешком рта.
– Прости меня, – тоже улыбаясь, говорю я, – я все-таки парень, а ты девушка. Мне не следовало так углубляться в самокопания и думать только о себе. Тебе ведь тоже было не просто. Прости.
Улыбаясь, я смотрю на улыбающуюся в ответ Юн Ми, неожиданно чувствуя, как на душе становится отчего-то радостно и легко.
У меня появилась девушка, – неожиданно приходит мне в голову мысль, – девушка, о которой мне нужно заботиться. Хорошо это или нет? Думаю, это неплохо. Будет кто-то если не близкий, то хорошо знакомый. Свой. А то торчу тут один, как тополь на Плющихе…
Время действия: следующий день
Место действия: приемная перед кабинетом Чжу Вона. В приемной Хё Бин в сопровождении своей девушки-секретаря и недовольная Юн Ми, «застуканная» за чтением «посторонней» книги на рабочем месте.
– Дай! – повелительно произносит Хё Бин властно протягивая руку к Юне ладонью вверх.
Та, в ответ, нехотя, держа двумя руками и с легким поклоном, подает ей книгу в желтой обложке, которую читала.[10]10
в Корее, старшему, а тем более начальству, подавать какие-либо предметы следует, держа их обеими руками и с поклоном. Это показывает проявляемое уважение. Брать и подавать одной рукой могут только близкие люди или старшие (начальники) младшим (подчиненным). Во всех остальных случаях это считается появлением неуважения. Прим. автора.
[Закрыть]
– «How to become a producer? Eight Tips from the director, screenwriter, producer and actor Mark Dyuplassa» – удивленно приподняв брови, читает Хё Бин название и переводит, – «Как стать продюсером? Восемь советов от режиссера, сценариста, продюсера и актера Марка Дюпласса».
Хё Бин переводит взгляд с книги на девушку и оценивающе ее осматривает.
– Ты решила стать продюсером? – интересуется она.
– Думаю, это может мне пригодиться в дальнейшем, госпожа президент, – объясняет Юн Ми.
В этот момент в приемную быстро входит вернувшаяся с обеда Су Чжи. Увидев Хё Бин, она резко останавливается, словно налетев на препятствие и кланяется.
– Свободно читаешь с английского? – быстро про пролистывая книгу и выборочно рассматривая ее содержимое спрашивает Хё Бин Юну, не обращая внимания на вошедшую Су Чжи.
– Да, госпожа президент, – вежливо кланяется Юна, стараясь повторить движение сонбе.
– В рабочее время… – задумчиво произносит Хё Бин продолжая рассматривать книгу и интересуется, – у тебя что, работы нет?
– Ну… – мычит в ответ Юн Ми бросив взгляд на свою сонбе.
– Конкретнее, – требует Хё Бин захлопывая книгу, – чем именно ты сейчас занята?
– Ну… – опять неопределенно мычит в ответ та.
– Су Чжи! – обращается Хё Бин с вопросом к секретарше, – почему твоя подчиненная в рабочее время читает книжки?
– Простите, господин президент, – кланяется та, – я виновата.
– У тебя нет для нее работы? – искренне удивляется госпожа президент, смотря на Су Чжи.
– Ну… – тоже мычит в ответ та.
– Плохо, – с осуждением произносит Хё Бин обращаясь к Су Чжи, – Плохо! Ты меня разочаровываешь, Су Чжи! У подчиненного должна быть работа. Всегда. Если у него нет работы, это значит, что компания не нуждается в услугах этого человека и он должен быть уволен. А если уволены все подчиненные, то и их начальник тоже должен быть уволен. За что ему платить зарплату, если он никем не руководит? Разве не так?
Закинув назад голову Хё Бин смотрит на Су Чжи.
– Ну… ведь… она…е… не… же… мня… мля… – издает серию нечленораздельных звуков Су Чжи и ее лицо покрывается красными пятнами.
– Запиши, – отвернувшись от нее обращается Хё Бин к своему секретарю, – Юн Ми – штраф пять процентов от зарплаты, Су Чжи – штраф десять процентов от зарплаты, как начальник, не сумевший организовать работу…
– Следующий раз, – говорит Хё Бин Су Чжи, – если подобное повторится, размер штрафа будет удвоен, в третий раз – ты будешь уволена.
– Да, госпожа, – кланяется красная лицом Су Чжи, – спасибо, госпожа президент. Благодарю вас.
Юн Ми хмуро посмотрев на сонбе, тоже кланяется, но с задержкой и молча. Хё Бин с интересом смотрит на нее.
– Ты чем-то недовольна? – интересуется она у нее.
– Нет, госпожа президент, – сделав над собой видимое усилие, отвечает та и еще раз кланяется. Видно желая во время поклона справиться со своим лицом и убрать с него несоответствующее выражение.
– Ты уже сдала какой-нибудь тест по языку? – интересуется Хё Бин у Юн Ми проследив за ее поклоном.
– Да, госпожа, – выпрямившись, делает та подтверждающий кивок, – японский.
– Почему мне об этом неизвестно?
– Не знаю, госпожа. В отделе кадров сказали принести все сертификаты после последнего экзамена. Больше они ничего мне не говорили.
– Понятно, – говорит Хё Бин и обращается к своему секретарю, – Запиши. Начальнику отдела кадров. Уведомлять меня о каждом результате тестов Юн Ми.
Су Чжи удивленно смотрит на Юн Ми.
– Каков твой результат? – интересуется Хё Бин у Юны.
– Девятьсот девяносто один бал, госпожа президент, – отвечает Юн Ми.
– Хм… – одобрительно хмыкает та, окидывая оценивающим взглядом собеседницу, – Очень неплохо! Твой результат весьма впечатляет. Уверена, что компании «Sea Group» пригодится такой работник. Я готова заключить с тобою договор, по которому наша компания оплатит твое обучение и примет на тебя на работу после его завершения. Думаю для того, чтобы получить наибольший эффект от твоего таланта, работать тебе следует в одном из наших заграничных филиалов, в Европе или Америке. И образование получить там же. Для лучшего овладения языком. Можешь выбрать сама, где ты хочешь учиться и работать.
Юн Ми задумывается, чуть прикусив нижнюю губу зубами. Ее сонбе смотрит на свою подчиненную во все глаза.
– Я еще не закончила школу, госпожа президент, – напоминает Юн Ми.
– Не вижу в этом никакой проблемы, – отвечает Хё Бин, – как в Европе, так и в Америке есть множество учебных заведений предоставляющих услуги полного пансиона. Будешь жить, и учиться в одном из них. Расходы возьмет на себя компания.
В приемной наступает тишина. Взгляды всех присутствующих обращены на задумавшуюся Юн Ми, смотрящую в пол. Все удивленно ждут, не понимая, почему она до сих пор не бросилась целовать ноги Хё Бин.
– Большое спасибо, госпожа президент, за ваше предложение, – приняв решение говорит Юна, поднимая при этом голову и встречаясь взглядом с Хё Бин, – но к сожалению, мой ответ будет отрицательным. Я выбрала себе другой жизненный путь, госпожа президент.
Су Чжи и секретарь Хё Бин, не сдержавшись, ахают. Хё Бин с изумлением смотрит на Юну.
– Какой такой путь? – непонимающе спрашивает она ее.
– Я решила заняться музыкой, – поясняет Юн Ми.
– Музыкой? – Хё Бин снова не понимает о чем идет речь, – хочешь стать продюсером какого-нибудь музыкального шоу?
– Нет, – говорит Юн Ми, – я решила стать айдолом.
У Су Чжи и у девушки-секретаря, от услышанного, натуральным образом одновременно отвисают челюсти.
– Айдолом? – не верит своим ушам Хё Бин, – ты, айдолом?
– Да, – со скромным видом подтверждает Юн Ми.
Хё Бин обшаривает взглядом ее лицо, потом тело и неожиданно разражается смехом.
– Ха-ха-ха! Айдолом! Ха-ха-ха! – громко смеется Хё Бин закидывая назад голову и показывая свои отличные белые зубы, – ха-ха-ха!
Присутствующие девушки тоже улыбаются. Юн Ми же стоит с невозмутимым видом, словно говоря – «смейтесь, смейтесь, я-то знаю, чья возьмет!».
– Ну, насмешила, – говорит Хё Бин, заканчивая смеяться и осторожно прикасаясь указательным пальцем к уголку своего глаза в котором появилась слезинка, – айдолом! Надо же! Разве у тебя есть к этому талант? Ты что, отлично танцуешь или поешь?
– Пока еще нет, госпожа, – говорит Юн Ми, – но скоро буду.
– Юн Ми! – произносит Хё Бин, осуждающе качая головой, – пора взрослеть! Ты уже почти взрослая девушка, стоящая на пороге большой жизни. Нужно расставаться с детскими мечтами. Ничего хорошего они не принесут, во взрослой жизни они создадут лишь ненужные проблемы. Ты слышишь, что я говорю, Юн Ми?
– Да госпожа, – говорит Юн Ми, в подтверждении делая кивок, – спасибо вам за ваш совет и за предложение. Но все же, я пойду своим путем.
Хё Бин снова, неодобрительно качает головой.
– У меня нет времени бороться с твоим детским упрямством, – говорит она, – пусть этим занимаются твои родители. Я пошлю кого-нибудь поговорить с ними.
– Запиши, – обращается она к своему секретарю, – напомнить мне о необходимости послать поговорить с семьей Юн Ми.
– А пока, – говорит она, поворачиваясь к Юне и протягивая ей книгу, которую до сих пор держала в руках, – Выкинь ее! Выкинь, перестань мечтать и займись делом, а не глупостями! Твой талант быть переводчиком, а не айдолом. Ты меня поняла?
– Да госпожа кунчан-ним, – не спорит Юна, забирая назад свою книгу.
Хё Бин, чуть наклонив голову, задумчиво смотрит как она это делает, беря ее одной рукой, но ничего на это не говорит.
– Спасибо, кунчан-ним, – кланяясь, благодарит Юн Ми, забрав книгу.
– Обе, займитесь делом! – приказывает Хё Бин повернувшись к Су Чжи.
– Да госпожа президент, – кланяется та.
– Мой брат у себя в кабинете? – спрашивает Хё Бин у Су Чжи.
– Господин исполнительный директор обедает вместе с директором гостиницы, – кланяясь, говорит Су Чжи.
– Обедает? – говорит Хё Бин, – хорошо, я спущусь в ресторан. Они же в нашем ресторане обедают, так?
– Да, госпожа президент, – кланяется Су Чжи.
Хё Бин и ее секретарь уходят. Су Чжи молча смотрит на Юн Ми. В ее взгляде обида и возмущение. Юн Ми виновато опускает глаза, пряча за спину книгу…
Время действия: вечер этого же дня
Место действия: дом мамы Юн Ми. Семья ужинает перед телевизором. Юн Ми вяло копается в своей чашке с салатом, периодически бросая взгляды на тарелку с кусочками жареной курицы.
Сижу, давлюсь салатом. Это, конечно, не еда, но хоть будет желудку ночью, чем заняться. Завтра с утра в больницу. Доктор опять прописал сдать кровь на гормональный анализ и еще меня должны всего измерить. Руки, ноги, тело. Чтобы наблюдать за изменениями моего тела. Куда чего вырастет и насколько. Анализы, естественно окромя как на пустой желудок не принимаются, поэтому, ходить мне до обеда голодным… Эх-эх-эх… грехи мои тяжкие… Еще бы знать – какие? А то страдаешь тут, понимаешь, в неведенье… Неправильно это!
Сегодня был бит, как швед под Полтавой. А все-то началось с покупки книги. Шел себе по улице на работу, никого не трогал. Попался на глаза книжный магазинчик, с распродажей. А в нем, на витрине – книга американского продюсера, как я понимаю, из серии «для чайников». Цена после уценки – 800 вон. Это восемьдесят центов. Такие деньги у меня есть. Зашел, купил, решив открыть в своих «умениях» новую «ветку профессии». «Пригодится!» – решил я, – «хоть представление буду иметь – „о чем это?“. С продюсерами мне еще не раз придется столкнуться…»
Пришел на работу, воспользовавшись моментом, что никого нет, взялся читать. Тут нелегкая принесла Хё Бин. И что-то я конкретно тормознул. Вначале – просто не заметил ее появления, сосредоточенно обдумывая, как можно применить только что вычитанный в книге пример на практике. Потом – растерявшись, долго соображал – что сказать в оправдание? И, что паршиво, ничего подходящего в голову никак не приходило: чтение книжки на английском в подготовку к тестам по (французскому, например) никак не вписывалось, а информация из самоучителя продюсера в американском шоу-бизнесе вряд ли поможет корейскому секретарю в его трудовой деятельности.
Потом, статус Хё Бин. Это не Чжу Вон. Она тут самая главная. Насколько можно с ней шутить? Она вообще – шутки понимает? Я ее так второй раз в жизни вижу. Выгонит нафиг и плакали мои восемьсот баксов…
Пока думал, все сроки ответа вышли. Хё Бин сама определила свое виденье ситуации и начала действовать. Пришлось стоять, потупив голову и молча кланяться, чтобы не усугублять…
В итоге, больше всех пострадала моя сонбе. Вот уж воистину – «награждение непричастных!». Было очень неудобно. И как мне удается все время ее так «подставлять»? Само собой как-то выходит… Эх! Еще с родными поговорить нужно. Хё Бин обещала с ними поговорить о моей учебе. Нужно объяснить, как правильно на это реагировать. Чувствую, разговор будет непростым…
– У меня есть новости, – сказал я, дождавшись рекламной паузы.
– Какие, дочка? – повернулась ко мне мама.
– Я сегодня разговаривала с Хё Бин… – начал я, делая для привлечения внимания паузу.
– А кто это? – спросила меня онни отвлекаясь от телевизора.
– Это старшая сестра Чжу Вона. Президент сети отелей «Golden Palace» – пояснил я.
– И ты с ней разговаривала? – удивилась Сун Ок.
– Да, – сказал я.
– Разве такое возможно? – удивилась онни.
– Почему нет? – не понял я.
– Она президент, самый старший начальник. И она старше тебя. Это она с тобою разговаривала, – пояснила онни, – Ты неправильно сказала. Тебе нужно было сказать, что «со мною разговаривала госпожа президент». Поняла?
– Ну да, – ответил я, прокрутив в голове «барабан» корейской иерархии, – наверное.
– Не наверное, а точно, – покровительственным тоном сказала Сун Ок и спросила, – и о чем она с тобою говорила?
– Предложила оплатить мою учебу за границей, – сказала я, – из-за результатов моих тестов.
Онни, потянувшаяся в этот момент палочками к чашке с засахаренной грушей, замерла, не достигнув цели.
– Правда?! – повернувшись ко мне и смотря на меня круглыми глазами спросила Сун Ок.
– Угу, – вздохнул я, – предложила на выбор Америку или Европу, а потом работать в их компании.
– И что ты выбрала?! – с загоревшимися глазами подалась вперед онни.
– Я отказалась, – коротко сказал я.
– ОТКАЗАЛАСЬ?! – не поверила Сун Ок.
– Да, – кивнул я.
Мама, обеими руками, крепко прижала к груди маленькую зеленую подушечку. Молча.
– ПОЧЕМУ?! – трубным голосом теплохода в тумане вопросила онни, смотря на меня глазами-прожекторами.
Почему? Ну, предложение Хё Бин на первый взгляд выглядело весьма заманчиво. Особенно для корейской девчонки с окраины. Учиться за границей, фирма оплачивает учебу, а потом сразу есть, где работать. Красота! Только вот я никак не верю в то, что деньги дадут просто так. Стопроцентно уверен в том, что их придется потом отработать. Или зарплату сделают маленькую, копеечную, с требованием в контракте – пятнадцать лет отпахать на фирму-благодетельницу, или работой завалят так, что ни вздохнуть будет, ни пернуть. Тут капитализм, детка! Древний и махровый. Бессребреники в нем давно вымерли, остались одни акулы. Я, на сцене, только за время этой учебы в сто раз больше заработаю. Да и потом? Если пойти по этому пути, придется жить бок о бок с корейцами, по их законам. А согласно им, этим законам, к тридцати годам, всякая нормальная корейская женщина, при условии, если она, конечно, нормальная, должна выйти замуж… На кой оно это мне?
А еще, Хё Бин, честно говоря, мне, как руководитель, не нравится. Пришла, влепила штраф и тут же предложила «пряник». Ну, хоть паузу бы сделала какую-нибудь между этими событиями! Похоже, у нее «семь пятниц на неделе». Свяжешься, будешь потом «летать»… От рассвета до заката…
– ПОЧЕМУ?! – снова спросила меня Сун Ок.
– Видишь ли, онни, – неспешно говорю я, – я решила стать айдолом. Учеба за границей никак не подвинет меня к этой цели. Поэтому, я и отказалась…
Немая сцена… К нам приехал ревизор…
Время действия: утро следующего дня.
Место действия: комната сестер. Сун Ок уже встала и спустилась вниз. Юна еще спит.
Черный лакированный рояль, белые клавиши. Незнакомый концертный зал, погруженный в темноту. Яркий луч прожектора, бьющий откуда-то сверху, освещает только кусок сцены, рояль и исполнителя – меня. Клавиши, под моими пальцами, рождают бесконечно прекрасную мелодию. Она заполняет собою все окружающее пространство. Мне кажется, что я сам становлюсь музыкой, растворяясь в ней. Вокруг меня, в воздухе, парят золотые песчинки. Они неспешно движутся по каким-то им одним ясным направлениям. Их присутствие ничуть не удивляет и не напрягает меня. Откуда-то я знаю, что это хорошо. Очень хорошо, что они здесь. Я играю, смотря, как они неспешно плывут мимо меня. Ощущение, что они слушают, как я играю. Неожиданно, в прекрасную мелодию вклиниваются посторонние звуки. Мерзкие и противные. Разрушая царящую гармонию.
Пространство вокруг меня начинает качаться и изгибаться. Золотые песчинки взмывают вверх и исчезают в темноте… Я просыпаюсь…
Черт! Богом проклятый телефон! Да чтоб тебя черти в аду на запчасти тысячу лет каждый день разбирали!
Не открывая глаз, правой рукой нашариваю пищащий сотовый и выключаю будильник. Вновь прижимаю голову к подушке, пытаясь вернуться туда, где я только что был. Но тщетно. Я уже проснулся, сон исчез. Лежу, слушая, как в голове стихает прекрасная мелодия и как в подушечках пальцев тают ощущения от только что нажимаемых клавиш. В носу – щекочущий запах лака. Какой реалистичный сон! Какая музыка! И как я играл! Легко, свободно, никаких «зажимов» в кистях. Так бы в жизни играть… Черт! А не записать ли мне эту мелодию? Чувствую, еще немного и она окончательно улетучится из моей головы. Подъем!
Я вскочил с постели и, пытаясь открыть упорно спящий левый глаз, понесся к синтезатору.
Время действия: то же утро.
Место действия: маленькая кухня в доме мамы Юн Ми. Сун Ок молча завтракает перед поездкой в университет. Мама рядом молча пьет цветочный отвар. В кухне царит атмосфера некой угрюмости и подавленности.
– Полночи сегодня не спала, – произносит мама, нарушая устоявшуюся тишину.
Сун Ок вопросительно смотрит на нее, не переставая жевать.
– О вчерашнем думала. Такое хорошее предложение, – поясняет мама свою бессонницу, качая головой.
Сун Ок согласно кивает, продолжая жевать.
– Даже не знаю… – задумчиво говорит мама, невидящим взглядом смотря на стену перед собою, – айдолом еще нужно стать… Как оно там будет? А тут и образование, и работа…
Мама опять замолкает, тяжело задумавшись.
– Ма, ты же видишь, что она ничего даже слушать не хочет? – проглотив прожеванную еду, говорит Сун Ок, – Ни тебя, ни меня, никого не слушает! Втемяшила себе в голову… Зря ты ей потакала. Мало ли что мудан сказала…
В ответ на обвинение мама ничего не отвечает. Молчит.
– Может, дядя с ней поговорит? – предлагает Сун Ок, – она его всегда слушалась…
В этот момент по коридору мимо кухни, шлепая задниками тапочек, в пижаме, лохматая и неумытая, двигаясь по сонно-сомнамбулической траектории от стене к стене, пробегает Юн Ми. Мама и Сун Ок переглядываются.
– Вряд ли это поможет, – с сильным сомнением в голосе отвечает мама на предложение дочери, – сама видишь. Только встала и бегом к своему синтезатору… Даже доброго утра не пожелала…
Мама тяжело вздыхает.
– Может… к врачу? – тихо предлагает Сун Ок, наклонившись к столу.
Мама отрицательно качает головой.
Сун Ок отправляет в рот очередную порцию риса и начинает задумчиво жевать, тоже, как мама – смотря в никуда. В молчании проходит минут пять. Завтрак близится к концу, протекая в угрюмой тишине.
В доме хлопает дверь в гараж. В коридоре раздается веселый смех Юны и ее быстрые шаги. Мама и Сун Ок удивленно поворачиваются к двери кухоньки. Секунда и в ее проеме появляется смеющаяся Юна.
– У меня есть руки! – радостно сообщает она, улыбаясь и держа перед собою руки ладонями вверх с растопыренными пальцами, – у меня есть руки!
Мама и Сун Ок замирают, испуганно смотря на младшего члена семьи, у которого, похоже, не все в порядке с головой. Юн Ми же, несколько озадачивается от того, что никто не торопится разделить с ней ее радость.
– У всех есть руки, – осторожно говорит Сун Ок, первой придя в себя и так, тихонечко, отодвигается к стенке.
– Да не! Ты не поняла! – пытается объяснить ей Юна, в доказательство своим словам энергично шевеля пальцами, – я теперь могу играть! «Зажима» нет!
– «Зажима»? – непонимающе смотря на ее пальцы, переспрашивает Сун Ок.
– Ага! – кивает головой Юн Ми, радостно улыбаясь, – теперь я точно стану айдолом!
Мама громко вздыхает на всю кухню, словно большой, печальный слон.
– То есть ты… хочешь сказать… – медленно произносит Сун Ок, соображая, – Что научилась играть на синтезаторе?!
– Ну да, – подтверждает Юн Ми, – конечно, нужно еще работать, но это уже вопрос отработки техн…
– Ты можешь показать, как ты играешь?! – перебивает сестру Сун Ок.
– Да, – говорит Юна и задумывается.
– Только у меня нет усилителя и колонок, – спустя мгновение говорит она, – Куда бы выход с KORGа воткнуть, чтобы звук был?
– А наушники твои? – спрашивает Сун Ок, – в них же слышно?
– А я как буду без них? – возражает Юна, – мне же тоже надо слышать, что я играю! Хотя… Если ты будешь держать их рядом с моей головой, то будет слышно тебе и мне. Пошли, попробуем!
– Мам, пойдем! – командует маме Сун Ок, вставая из-за стола.
(через несколько минут)
Гараж в доме мамы Юн Ми. В одном из его углов – синтезатор, рядом с ним, на полу – «разбомбленный» комп, подаренный Чжу Воном. На деревянной зеленой табуретке, перед синтезатором сидит Юн Ми. Ее пальцы легко порхают над клавиатурой. Сзади, прямо за спиною исполнительницы, стоят мама и Сун Ок и с не верящим выражением на лицах следят за ее руками.
* * *
Время действия: тот же день.
Место действия: отель, приемная Чжу Вона. На месте секретаря, за столом, сидит Юн Ми и что-то быстро набирает на клавиатуре компьютера, периодически заглядывая в лист бумаги лежащий рядом с ней. Су Чжи сидит возе стены на диванчике для посетителей, смотрит, как она работает.
Ля-ля-ля жу-жу-жу,
Я сегодня всех люблю!
Сижу, никого не трогаю, переношу какую-то хрень с бумажного листа в электронную таблицу. Дебильную работу «подогнала» сонбе. Прямо так с утра, как только я пришел. Но я на нее не в обиде. Я сегодня люблю весь мир! Утром мне приснился чудный сон, в котором я был великим пианистом, исполнявшим великое произведение. Сон был настолько реальным, что проснувшись, я рванул к синтезатору, намереваясь записать гениальную музыку, которую играл. Фигвам, как говорится. Пока добежал до синтезатора, в голове ничего не осталось. Все где-то по дороге высыпалось. Наверное, слишком быстро бежал. Ветром выдуло, хе-хе… Впрочем, у меня со снами всегда такой облом. Проснешься, вроде – вот оно, озарение! С этого момента мир станет другим! Но прошла минута-другая и уже ничего не помнишь. Одни ощущения восхищения остаются, да печаль, что забыл, такую «вэшшш». Так и в этот раз вышло. Однако, «не смотря на», я все же попытался «изобразить» услышанное. Конечно, ничего не вспомнилось, но неожиданно я ощутил, что между мною и моими пальцами пропала «стена», которая была до этого момента, не давая мне нормально играть. Не веря себе, я «пробежался по клавишам».
Ну точно! «Мои» пальцы! Такие же, какие были раньше! Не «деревянные»!
Я удобней уселся на табуретку и в качестве проверки – «забабахал» итальянскую польку, Рахманинова. От начала и до конца «забабахал». У каждого музыканта есть «свое» произведение. То, которое он исполнит, если ему предложат сыграть – «что-нибудь, на ваш выбор». Причины, по которым оно находится в «топ-листе исполнителя», могут быть самые разные – долго не давалось, вложил много времени и сил, просто нравится, чаще других заставляли исполнять преподаватели, получается лучше прочих… Много из-за чего оно так может быть. «Мое произведение» – итальянская полька, Сергея Рахманинова.[11]11
(кто желает послушать – https://yadi.sk/d/MJrs1MqQjxreA)
[Закрыть]
В музыкальной школе, в это свое первое произведение, я вложил бездну сил и такую же бездну терпения. Ни с каким другим произведением я никогда больше так не напрягался, как с этой полькой. Но «откатал» я ее в свое время – до блеска. «От пальцев отлетала», как говорится. И я ее сыграл. От и до. И опять она – «отлетела», так же, как делала это раньше.
