Текст книги "Файтин! (СИ)"
Автор книги: Андрей Кощиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Кощиенко Андрей Геннадьевич
Файтин![1]1
Многие думают, что «Файтин» это корейское слово и ошибаются. Это обычное английское слово «fighting», означающее «бой, сражение». Оттуда и берется понятие на корейском как «вперед и удачи!».
[Закрыть]
Файтин первый
Место действия: небольшое помещение приемной перед кабинетом исполнительного директора. Вдоль одной из стен – солидный кожаный диван для ожидающих приема посетителей. В углах – большие керамические горшки с высокими зелеными растениями. Стол секретаря с компьютером и аккуратно сложенными на углу стола папками для бумаг. За зеркальными раздвижными дверьми в одной из стен прячется небольшая комнатушка со стеллажами, на которых лежат всякие нужные для работы секретаря вещи, вроде канцелярских принадлежностей, бумаги и папок. Сразу, на входе, на высокой тумбе стоит большая кофемашина, рядом – набор посуды и подносы в специальном шкафчике, а так же небольшой холодильник. Перед зеркальными дверьми стоит девушка, одетая в форменную одежду секретаря и рассматривает свое отражение.
Время действия: конец апреля месяца, раннее утро.
Стою, никого не трогаю, разглядываю отражение Юн Ми в зеркале. Размышляю о превратностях судьбы. Еще совсем недавно я был Сергеем Юркиным, был парнем, жил в Москве, учился в институте. У меня были родители, друзья и девушки. Все в тот момент в моей жизни было весьма неплохо, как и прогнозы на дальнейшую жизнь. Они были ясны и безоблачны. Но, как говорится, когда у вас на руках все карты, судьба внезапно может начать играть в шахматы. С моей судьбой именно так и вышло. Она – «начала». Я внезапно умер и, как полагается всякому приличному умершему, очутился «на том свете». Однако, «тот свет» оказался весьма странным местом. Настолько странным, что я там, на полном серьёзе, даже умудрился познакомиться с тысячерукой бодхисатвой Гуань Инь, которая предложила мне «продолжить» так быстро закончившуюся мою жизнь в другом мире. Я согласился. А какие еще могли быть варианты в той ситуации? Вот только богиня то ли пошутила, то ли еще что произошло…
Я до сих пор не понимаю, что случилось, и зачем ей это понадобилось. Короче, Гуань Инь переселила мою душу в тело умершей семнадцатилетней корейской девушки, да так, что я об этом узнал только когда очнулся, когда «махать крыльями и грозно щелкать клювом» было совершенно поздно. Это, конечно, стало для меня полной неожиданностью, но умирать обратно резона не было никакого, тем более, что бодхисатва сказала, что от того, как я проживу эту «продолженную» жизнь, будет многое зависеть в моих последующих перерождениях. Выхода у меня не было никакого, пришлось принять все случившееся как данность и начать жить там, куда закинуло. Вот уже три месяца я «кувыркаюсь» в новом мире, в новом теле, стараясь не сойти с ума и нащупать хоть какую-то почву под ногами.
Сложно тут все, сложно. Собираясь работать переводчиком, я, если честно, не предполагал, как здесь сложно. И даже не в плане знания языка, а именно в плане менталитета. Насколько в реальности корейский менталитет отличается от российского. Да, в институте преподаватели говорили о разнице мировоззрения европейцев и азиатов, говорили, предостерегали. Но тогда это казалось не таким уж непреодолимым препятствием. «Ну, чего там?» – думалось тогда, – «пожить пару лет в стране, выучить все их заморочки да и все. Делов-то!» И вот теперь на меня, как внезапно рухнувший шкаф с книгами, упал уникальный шанс соотнести свои теоретические представления с реальностью. Соотношу. Как-то плохо соотносится. Очень плохо. Тут все построено на жесткой иерархии. Без звука, младшие должны подчиняться старшим, подчиненные – начальству. И даже вякнуть поперек не думай. Осудят и распнут, даже если прав ты, а не «старшой» впавший в маразм. Конфуцианство, блин… Тогда, со стороны, это выглядело все гораздо более красиво. Вот уж воистину – не стоит путать туризм с эмиграцией! Испытываю на своей «шкурке» все прелести того, что значит – «быть кореянкой». Подозреваю, что попади я еще «по-нормальному», в тело парня, маразма в моей жизни было бы гораздо меньше, а так, поскольку я как-бы девушка, вообще шарики за ролики порой заскакивают. Самое лучшее, что может тут произойти с женщиной – это удачное замужество. Все остальное, что может сделать женщина со своей жизнью – в Корее как бы декларировано, но по факту – совсем не обязательно у нее оно должно быть. Это я уже понял и это меня совершенно не устраивает. Совершенно не устраивает, что кто-то будет за меня решать, что мне делать, и решать лишь только потому, что я являюсь носителем «второго типа тела», одного из двух типов существующих на земле. В гробу я видел такие пляски на своих костях! Поэтому, «осознав пропасть бездны» куда я упал, я посидел, подумал, прикинул так и сяк, и решил податься в артисты. Стать звездой эстрады мировой величины. Благо музыкальное образование у меня есть, песен и мелодий из своего мира я знаю достаточно, да и в Корее шоу бизнес неплохо развит. Все складывается. Стану звездой – буду жить, как захочу. Нет, конечно, я не настолько наивен, чтобы думать, что буду делать все, что только взбредет в мою голову. Нельзя жить в обществе и быть свободным от его оков. Но у тех, кто залез повыше – возможностей для устройства своей жизни по своему разумению значительно больше, чем у оставшихся внизу. Главное – залезть, пока есть возможность. Потом уже не влезешь…
Потихоньку двигаюсь в этом направлении. Купил синтезатор, занимаюсь совершенствованием доставшегося тела. Развиваю руки, голос развиваю, пою, вспоминая свои занятия в хоре, танцевать пока не танцую, ибо полный ноль в этом вопросе, тут преподаватель нужен… Взамен танцам занимаюсь общефизической подготовкой – бегаю, «мышцу», как могу «подкачиваю», упражнения на гибкость делаю. Худею… Но, процесс идет медленно. Видимого эффекта от всего этого особо не заметно. Так, потихоньку. Три кило сбросил, пальцы по клавишам попадать стали. Результаты, как говорится – «не фонтан». Времени нужно больше занятиям удалять, тогда и отдача ощутимей будет. А у меня то одно, то другое, то третье. То родным Юн Ми помочь нужно, маме – по хозяйству, онни – с английским, то на работу сходить. Деньги нужны, как ты тут не крутись. То вообще, какая-то чушь происходит, вроде знакомства с сыном местного олигарха…
Вот, сейчас стою в пустой приемной, жду, когда придет моя начальница – Пэ Су Чжи, секретарь исполнительного директора. Сегодня у меня первый официальный рабочий день в качестве ее помощницы – секретаря-стажера. По старой корейской традиции, которую мне пришлось соблюсти, я приперся на работу зело крепко пораньше, задолго до прихода сонбе. Сделал так, как полагается поступать всем трудолюбивым и исполнительным корейским девушкам. Пришел и караулю Су Чжи, чтобы сказать ей – «Доброе утро, кунчан-ним!» и поклониться. И ради этого я недоспал сегодня целый час! Урррродство! Почему нельзя приди в одно и то же время с начальником? Как нормальные люди в Европе делают? А тут раньше приди и еще – позже уйди. Пока кунчан-ним с работы не ушел, подчиненные уходить вперед его не имеют права. Дурдом. Хорошо, что Юн Ми несовершеннолетняя. Ей пять часов в день всего положено работать. Но все хорошее, как правило, быстро кончается. Не представляю, как можно работать полный рабочий день и плюс еще два, как минимум, не оплачиваемых сверху часа. Конечно, человек такая зараза, что привыкает ко всему, но лично я, чувствую, что такого драйва не перенесу. У меня слишком тонкая душевная организация для подобного рода ломовых работ… О! Шаги! Кто-то идет. Кажется, это сонбе. Улыбку на лицо и не забыть поклониться!
* * *
– Доброе утро, кунчан-ним!
– Доброе утро, стажер Пак! Сегодня твой первый рабочий день. Я надеюсь, что ты будешь старательным работником.
– Я буду стараться, кунчан-ним! Спасибо, кунчан-ним!
– Можешь обращаться ко мне – сонбе.
– Спасибо, сонбе!
* * *
(разговор чуть позже)
– Стажер Пак!
– Да, сонбе?
– У нас заканчивается вода для кофемашины. Теперь это твоя задача – следить за водой.
– Хорошо, сонбе. Что мне нужно сделать?
– Возьми пустую бутыль, спустись вниз, в ресторан, найди там старшего менеджера Пак Хё Чжу. Скажи ей, что тебе нужна вода.
– Да, сонбе.
– Иди.
* * *
Время действия: пять минут спустя.
Место действия: небольшой закуток, отгороженный от основного зала тонкой декоративной стенкой из непрозрачных пластиковых листов. У его стен – тумбочки с тарелками разных размеров, сложенные в стопку скатерти и салфетки, ящички со столовыми приборами. В закутке, выстроившись в ряд, стоят трое молодых людей в форменной одежде работников ресторана – два парня и девушка. У каждого на груди приколот бейджик, на котором написаны имя и фамилия, а так же должность – стажер. Мимо шеренги, скрестив сзади руки и гордо выпрямив спину, неспешно идет Хё Чжу – бывшая начальница Юн Ми. Еще, на построении присутствуют две ее помощницы, которые стоят немного в стороне. Пройдя вдоль строя, Хё Чжу останавливается и разворачивается лицом к молодым людям.
– Руководство компании, – произносит Хё Чжу, обращаясь к стажерам, – оказало вам большое доверие, приняв вас в свою семью…
– Да, кунчан-ним, – синхронно кланяются те.
– … Это высокая честь, – неспешно продолжает начальница, внимательно смотря на лица подчиненных, – которую вы должны оправдать…
– Да, кунчан-ним, – стоящие в строю вновь одновременно кланяются.
– … Оправдать своим трудом и преданностью. Компания не потерпит, если вы будете лениться, думать о чем-либо еще, кроме вашей работы и заниматься тем, чем вы не должны заниматься!
– Да-а, кунчан-ним! (поклон)
– В отеле «Golden Palace» нет работников, которые не соответствуют его уровню…
– Да-а, кунчан-ним! (поклон)
– Если я увижу, что вы не соответствуете, то мы расстанемся с вами в тот же миг!
(Тишина, напряженные лица стажеров. Менеджер обводит их взглядом, прикидывая, насколько «усвоилась» информация)
– До вас была здесь девушка-стажер, – многозначительно помолчав, продолжает «мотивировать» молодежь Хё Чжу, – ее звали Пак Юн Ми. Ленивая, неисполнительная, вечно о чем-то думала и из-за этого постоянно на все натыкалась, опрокидывала и роняла на пол. И еще совсем не знала правил субординации. Дошла до того, что разговаривала с шеф-поваром ресторана, господином Бенндетто, так, словно со своим другом!
(У стажеров испуганные лица. Помощницы Хё Чжу переглядываются между собой. Выражение на их лицах – «ну она и дура, ты только подумай!»)
– Так вот. Ее выгнали, – ледяным голосом произносит Хё Чжу, – думаю, что она сейчас горько жалеет о том, что была такой никчемной. Понятно, что теперь ни в одну солидную компанию ее не возьмут. Как только узнают, что ее прогнали из «Golden Palace», то сразу поймут, что у нее низкий уровень с которым можно работать только на рынке!
(несколько секунд зловещей тишины)
– И это останется теперь с нею на всю ее жизнь. Поэтому, чтобы подобное несчастье не приключилось с вами… – говорит Хё Чжу, но закончить фразу не успевает. Ее перебивает веселый молодой голос.
– Добрый день, Хё Чжу-сонбе! – жизнерадостно произносит он, – простите что отвлекаю, но у меня дело, совершенно не терпящее отлагательства!
Хё Чжу с удивлением на лице поворачивается и, приоткрыв рот, потрясенно замирает, увидев улыбающуюся Юн Ми в новеньком костюме секретаря.
– Хё Чжу-сонбе, – продолжает говорить Юн Ми с удовольствием смотря на растерявшуюся свою бывшую начальницу, – в приемной господина исполнительного директора закончилась вода.
Как в доказательство своим словам она приподнимает и показывает большую пустую пластиковую бутыль, которую держит правой рукой за ее ручку.
– Сказали, сонбе, что вы распоряжаетесь водой, – говорит она, – мне нужна вода, сонбе.
– Юн Ми?! – наконец придя в себя, искренне изумляется Хё Чжу, – что ты тут делаешь?!
– Работаю, – с солидными интонациями в голосе спокойно отвечает та.
– Ра-ааботаешь?!
– Да, вторым секретарем исполнительного директора.
– Но… но… – совсем теряется Хё Чжу лихорадочно обшаривая глазами форму Юн Ми и «зацепляясь» им за бейджик на лацкане пиджака, – но как же так?! Тебя ведь уволили?!
– Это было ошибочное решение, – чуть пожав плечом, отвечает Юна, – руководство это поняло и предложило мне работу, повысив в должности.
– Да-а? – неприятно удивляется Хё Чжу.
– Да, – кивнув, подтверждает Юн Ми и с некоторой ехидцей добавляет, – я слышала, что пока меня не было, в отеле были большие перестановки. Рада, что вы остались на своей прежней должности, сонбе. Мне нужна вода, сонбе. Где мне ее взять?
– Там, – показывает рукою направление в сторону подсобных помещений Хё Чжу, – пустую бутыль оставишь, возьмешь полную.
– Спасибо, Хё Чжу-сонбе!
Юн Ми кивает и уходит в указанном направлении. Хё Чжу молча смотрит ей вслед мрачнея с каждым мгновением. Все присутствовавшие при этом разговоре удивленно переглядываются, а потом непонимающе, с вопросом во взгляде, смотрят на свою начальницу.
– Что она имела в виду, когда сказала – «на прежней должности»? – нахмурившись и не обращая внимания на эти взгляды, задает вслух вопрос Хё Чжу, – она что, хочет сказать, что более успешна?
Помощницы Хё Чжу, услышав этот ни к кому конкретно заданный вопрос своей начальницы, переглядываются и недоуменно пожимают плечами. В этот момент вновь появляется Юн Ми. Она выходит из двери, ведущей в подсобные помещения, легко помахивая пустыми руками. Следом за нею идет парень, неся на плече наполненную водою бутыль.
– Спасибо, Хё Чжу-сонбе! – кланяется на ходу Юн Ми.
– Юн Ми, что ты делаешь? – спрашивает ее Хё Чжу.
– В смысле, что я делаю? – не понимает та, останавливаясь и оборачиваясь к Хё Чжу.
– Куда ты уводишь моего подчиненного?
(В этот момент, в еще практически пустой зал ресторана отеля, через его боковой вход, входят две девушки. Одна – дорого одетая с властным выражением на ухоженном лице. Вторая – одета попроще. Она идет следом за первой, прижимая к груди кожаную папку. Ранние посетительницы идут вдоль декоративной стенки и не видны для Хё Чжу, Юн Ми и остальных. Услышав разговор, первая девушка останавливается и предостерегающе поднимает вверх правую руку с отставленным указательным пальцем, делая знак спутнице не шуметь. Она чуть наклоняет голову к плечу и с интересом и начинает слушать, о чем говорят за перегородкой. А там, в это время, продолжается разговор.)
– В смысле – куда? – не понимает адресованного ей вопроса Юн Ми, – он сейчас отнесет воду и вернется.
– Разве это ему сказали – принести воду? – спрашивает Хё Чжу, – он сейчас должен заниматься другим делом.
(Пауза. Юн Ми и Хё Чжу на несколько мгновений скрещивают взгляды)
– Сонбе, я не донесу бутыль, – миролюбивым тоном говорит Юн Ми, – она слишком тяжелая.
– Это твои проблемы, – отвечает Хё Чжу и, чуть подняв вверх подбородок, командует парню, – Сон Гын Сок, поставь воду на пол и возвращайся на свое рабочее место. Я еще поговорю с тобою, почему ты выполняешь чьи-то приказы без моего разрешения.
(парень выдыхает и, поставив бутыль, разворачивается, чтобы уйти)
– Подожди, Сон Гын Сок, – смотря на его спину, просит Юн Ми и, повернув голову к сонбе, спрашивает, – Хё Чжу-сонбе, вы хотите получать зарплату?
– Что? – подбирается в ответ та, – хочешь сказать, что можешь решать, кто будет получать зарплату, а кто нет? Не слишком ли ты многое о себе возомнила, Юн Ми-ян?
– Исполнительный директор, господин Ким Чжу Вон, отдал прямое и недвусмысленное распоряжение, – спокойно произносит Юна смотря на Хё Чжу, – он приказал, чтобы в любой момент у него было кофе. Если у него не будет кофе, его голова будет плохо работать. Если у него будет плохо работать голова, он будет принимать неправильные решения. Неправильные решения – это убытки. Убытки, как он сказал – это отсутствие зарплаты у персонала отеля. Поэтому, я и спрашиваю вас, сонбе – вы хотите получать зарплату? Я – хочу. Как, наверное, и все работающие тут.
(Юна делает головой движение в сторону присутствующих и выжидательно смотрит на Хё Чжу, ожидая ответа. Та несколько теряется от такого поворота разговора и, не отвечая, бросает пару взглядов на своих подчиненных. Смотрит и понимает, что зарплату они получать хотят. И судя по выражениям лиц – даже очень. Хё Чжу молчит, затрудняясь с ответом.)
– Нет воды, нет кофе. Нет кофе – нет зарплаты, – не слыша ответа, говорит Юн Ми, – думаю, сонбе, мы все заинтересованы в том, чтобы у господина Ким Чжу Вона всегда было кофе, а у нас – заработок. Прошу прощения, что привлекла вашего сотрудника без вашего разрешения, сонбе. Больше такого не повторится. Буду вам весьма признательна, Хё Чжу-сии, если вы разрешите ему помочь донести мне этот тяжелый баллон с водой до приемной. Мне кажется, что если я сообщу об этом господину Ким Чжу Вону, ему понравится ваше усердие и предусмотрительность…
(Юн Ми делает вежливый поклон Хё Чжу. На лице той, после некоторого раздумья появляется приветливое выражение.)
– Да, Юн Ми-сии, – чуть наклонив голову, говорит Хё Чжу, – думаю, что это будет совершенно правильно.
– Сон Гын Сок! – командует она, – отнеси эту бутыль в приемную господина исполнительного директора!
– Да, кунчан-ним, – покорно отзывается парень и, наклонившись, со вздохом, подхватывает на плечо с пола тяжелую бутыль.
– Спасибо, Хё Чжу-сонбе, – вежливо благодарит Юна, делая легкий полупоклон.
– Пожалуйста, Юн Ми-сии, – снова вежливо улыбаясь, наклоняет в ответ голову та.
– Пффф… – повернувшись к ней спиной, чуть слышно выдыхает Юн Ми и делает пару шагов вперед, заходя за декоративную стенку, где тут же натыкается на подслушивающих девушек.
– Стой! – командует ей первая, дорого одетая и спрашивает, – ты кто такая?
Остановившись, Юн Ми с удивлением разглядывает возникшее перед ней препятствие не торопясь с ответом.
– Я задала вопрос, – хмурится девушка.
– Простите, аегусси, – Юна, – но я вас не знаю.
– Разве ты не видишь, что я старше тебя? – прищуривается на нее девушка, – где твое воспитание?
– Я стараюсь не разговаривать с незнакомыми людьми, – говорит Юна, и подумав, поясняет почему, – В целях безопасности. Простите, аегусси, но мне нужно идти работать.
В этот момент, услышав, что Юна с кем-то разговаривает, из-за перегородки выглядывает Хё Чжу и глаза ее широко распахиваются.
– Госпожа президент! – испуганно вскрикивает она.
– Что тут происходит? – интересуется у нее девушка, которую только что назвали президентом.
– Эээ… небольшое совещание, госпожа президент! – находится та с ответом и кланяется.
– Вот значит как, – хмыкает в ответ девушка-президент и обращается к Юне бросив взгляд на ее бейджик.
– Меня зовут Ким Хё Бин, – говорит она, я президент сети отелей «Golden Palace» в головном отеле которой ты работаешь. А ты, как я понимаю – Пак Юн Ми?
Хё Бин внимательно смотрит на Юну.
– Прошу прощения госпожа Ким Хё Бин, – кланяясь отвечает та, – я вас не знала. Да, меня зовут Пак Юн Ми.
– Так, – говорит Хё Бин, оборачиваясь к своей спутнице, – можешь пока попить кофе. Сядь, чтобы я тебя видела. Я позову.
– Да, госпожа президент, – кланяется в ответ та.
– Ты, – поворачивается Хё Бин к Хё Чжу, – проследи, чтобы в приемную моего брата отнесли воду.
– Будет исполнено, – кланяется Хё Чжу.
– И пусть принесут мне меню. Я хочу позавтракать. Господин Бенндетто уже на рабочем месте?
– Пока нет, госпожа президент, – виновато улыбнувшись, отвечает Хё Чжу, – но я сейчас узнаю, может быть, господин шеф-повар уже пришел.
Хё Чжу кланяется.
– Хорошо, – говорит Хё Бин и переводит взгляд на Юн Ми.
– Иди за мной, – приказывает она ей, – я хочу с тобой поговорить.
Время действия: некоторое время спустя.
Место действия: ресторанный зал отеля «Golden Palace». Юн Ми стоит возле столика за которым сидит Хё Бин. Президент сети отелей уже две с лишним минуты, молча, разглядывает стоящую в вежливой позе девушку. С опущенной головой и скрещенными внизу руками. Так проходит еще минута. Юн Ми разглядывает пол, Хё Бин разглядывает ее. Наконец, Хё Чжу самолично приносит президенту кофе. Аккуратно переставив все принесенное с подноса на стол, кланяется и собирается уходить… Но Хё Бин останавливает ее.
– Хё Чжу, – говорит она, – я хочу спросить…
– Да, господин президент, – с готовностью разворачивается та, держа поднос у груди, – я слушаю.
– Что это за история с водой? В отеле, что, все ходят за водой сами? Разве у нас нет службы доставки?
– Есть госпожа, – кланяется старший менеджер зала, – все есть. И вода и график, когда кому доставить и люди, которые за этим следят.
– Так почему же она пришла за водой сама? – указывая легким наклоном своей головы в сторону Юны, спрашивает Хё Бин.
– Не могу знать, госпожа президент! – бойко, по-военному рапортует Хё Чжу.
– Тогда почему ты дала ей воду?
– Ну… – несколько теряется та, – она же секретарь-стажер из приемной господина исполнительного директора. Может, там внезапно закончилось… Вне графика…
– А почему она не позвонила и не попросила, чтобы принесли?
– Не знаю, госпожа президент!
– Почему ты не позвонила? – обращается Хё Бин к Юне.
– Ну… – несколько растеряно отвечает Юн Ми, видимо тоже не понимая, почему она не сделала столь очевидное, – секретарь господина Чжу Вона сказала, что я теперь отвечаю за воду. Сказала, что нужно принести еще. Ну, я и пошла…
Хё Бин насмешливо приподнимает брови.
– Сколько ты уже работаешь секретарем-стажером?
– Первый день, госпожа.
– И это твое первое поручение от сонбе?
– Да, – смурнеет лицом Юна, вновь опуская глаза.
– Понятно, – насмешливо говорит Хё Бин и обращается к Хё Чжу, – можешь идти.
Та кланяется и, бросив на Юн Ми одновременно злорадный и сочувствующий взгляд, уходит. Хё Бин не торопясь берет чашку с блюдца и делает глоток.
– Как ты познакомилась с моим братом? – спрашивает она у Юн Ми, ставя чашку с кофе назад.
– Мммм… – поднимает взгляд от пола Юна Ми, – собственно, он сам со мною познакомился, госпожа президент.
– Правда? – делано удивляется Хё Бин, – и что же в тебе такого, позволь спросить, что он обратил на тебя внимание?
– Внешность, госпожа президент, – отвечает Юна.
– Внешность? – теперь уже по настоящему удивляется Хё Бин, – считаешь, что она у тебя неотразима?
– Нет, госпожа, – отрицательно качает головою Юн Ми, – Не так. Она просто подходила для его планов.
– Хм, – хмыкает Хё Бин, окидывая взглядом собеседницу, – так значит это не ты проявляла инициативу?
– Нет, госпожа.
– И никаких фантазий в отношении Чжу Вона у тебя нет?
– Никаких, госпожа. Мы с ним как две планеты, которые движутся каждая по своей орбите. Планеты никогда на не встречаются, госпожа Хё Бин.
– Хм, похоже, что ты разумная девочка. Сравнение с планетами, это хорошо прозвучало. Ты где-то это слышала или сама придумала?
– Неожиданно пришло в голову, госпожа.
– Неплохо. Где ты учишься?
– В школе Bu Pyeong для девочек.
– Твоя речь звучит достаточно хорошо, для такого низкого уровня образования.
– Благодарю вас, госпожа президент.
Юн Ми вежливо наклоняет голову.
(В этот момент из подсобных помещений ресторана появляется солидная фигура шеф-повара, господина Бенндетто. Радостно улыбаясь он устремляется к столу, за которым сидит Хё Бин.)
– Buongiorno, signora! – подойдя, произносит он по-итальянски, приветствуя свою начальницу, и переходит на английский, – несказанно рад видеть вас синьора!
Лучезарно улыбаясь, не вставая, Хё Бин протягивает ему правую руку. Синьор Бенндетто бережно берет ее и, склонившись, целует. Хё Бин улыбается, Бенндетто улыбается и не спешит выпускать ее кисть из своей ладони. Видно, что эти двое испытывают удовольствие от происходящего. Юна, малость покруглевшими глазами, смотрит на представление. Бенндетто наконец распрямляется и бросив взгляд на стоящую рядом со столом фигуру, узнает в ней замаскированную новой формой Юн Ми.
– О! – экспрессивно, так, как это делают темпераментные южане, восклицает он, взмахивая руками, – сладкоголосая корейская сеньорита! В новом наряде! Великолепно! Превосходно! Чудесно! О! Так это новая униформа?! Сеньорита работает теперь в новом месте? Карьерный рост? Чудесно! Просто чудесно! Поздравляю!
– Эээ… – несколько ошарашенная угодившим в нее количеством слов мычит в ответ Юна и, собравшись с мыслями, отвечает на английском языке, – Спасибо, господин Бенндетто! Весьма тронута вашими поздравлениями…
– Нет, нет! – восклицает в ответ тот, – с тобой мы будем говорить только на итальянском! Si?
– Si, signore, – отвечает Юна бросив быстрый взгляд на Хё Бин, к которой в этот момент перешла очередь смотреть «покруглевшими глазами» на происходящие.
– Бенндетто, вы ее знаете? – удивленно спрашивает Хё Бин.
– Да, да! – энергично кивает тот, – эта девочка работала тут раньше. Она великолепно говорит на итальянском языке! Когда я слышу ее голос, то у меня такое чувство, что я снова вернулся на родину! Это просто потрясающе!
– Вот как? – говорит Хё Бин, пристально разглядывая Юну, – очень интересно…
– А! Да, госпожа Хё Бин! Вы же пришли позавтракать! Вы же голодны! Что мне для вас приготовить? Ваш любимый «Неаполитанский завтрак»?
– Да, пожалуй, – медленно кивает в ответ та, не отводя взгляда от Юн Ми, – буду вам премного благодарна…
– Un momento! – восклицает Бенндетто и, поклонившись, чуть ли не вприпрыжку устремляется на кухню.
Хё Бин некоторое время молчит, продолжая разглядывать свою подчиненную. Та, же, снова разглядывает пол с самым скромным видом.
– И как это понимать? – наконец задает вопрос Хё Бин, нарушая тишину.
– Что именно, госпожа президент? – отвечает вопросом на вопрос Юн Ми.
– Откуда ты знаешь итальянский?
– Я занималась самостоятельно, госпожа…
– Вот как? Итальянским? Почему не английским? Ведь все учат английский!
– Английский я учила в школе, госпожа президент…
– Именно. Во всех школах учат английский. А ты занималась дополнительно итальянским? Почему?
– Мне захотелось, госпожа…
– Захотелось? – искренне не понимает Хё Бин, – хм… Еще раз, скажи мне, в какой ты училась школе?
– В школе Bu Pyeong, для девочек…
– Н-да? – задумывается Хё Бин, и говорит, рассуждая сама с собою вслух, – но она же вроде не входит в топ сеульских школ? По крайней мере, я никогда о ней раньше не слышала. Может, это какая-то новая школа, которая появилась недавно?
– Это какая-то новая школа с углубленным изучением европейских языков? Так? – обращается она с вопросом к Юне.
– Да нет, – пожимает в ответ плечами та, – обычная школа, госпожа президент…
– Тогда откуда ты знаешь итальянский?
– Я занималась самостоятельно.
– Сама?!
– Да, госпожа. Мне было интересно.
– Интересно? Надо же…
Хё Бин окидывает Юн Ми оценивающим взглядом, смотря на нее уже несколько иначе, не так, как в начале разговора.
– Какой у тебя результат TOEIC? – прищуривается она на Юну.
– Девятьсот девяносто девять баллов, госпожа.
– Девятьсот девяносто девять?! И у тебя есть сертификат?
– Да. Я его приносила, когда устраивалась на работу, госпожа.
– Хммм…
Хё Бин задумывается.
– Весьма неожиданно, – после короткой паузы говорит она, видимо подводя итог своим размышлениям, – Весьма. Может, ты знаешь еще какие-нибудь языки?
– Да госпожа, – как-то нехотя отвечает Юн Ми.
– Какие?
– Английский, итальянский, французский, – подумав, перечисляет Юн Ми и секунду поколебавшись, добавляет, – еще немецкий и японский…
– Ого-го! Тебе не кажется, киккакэ,[2]2
Киккакэ (kikkake) яп. – «позер», человек, пытающийся казаться круче, чем есть. Прим. автора
[Закрыть] что это уже слишком? – на хорошем японском языке интересуется у Юны Хё Бин.
– Возможно, говорить, что я «знаю», не совсем правильно, – ничуть не растерявшись, на отличном японском языке отвечает ей Юна, – Наверняка во всех этих языках есть нюансы, о которых я даже не подозреваю, поскольку не жила во всех этих странах и моя разговорная практика очень мала, но говорить с иностранцами и понимать их, я могу. И они меня понимают, Хё Бин-сама.[3]3
«– сама» – суффикс, яп. – демонстрирующий максимальное уважение и почтение. Применяется в словах описывающих людей или объекты к которым говорящий хочет выразить глубокое уважение. Примерный аналог обращения «господин», «достопочтенный». Прим. автора.
[Закрыть]
– Холь! – смотря на Юн Ми в удивлении восклицает Хё Бин, – отличное произношение! Ты жила в Японии?
– Я никогда не жила в Японии, госпожа, – вежливо улыбается начальнице Юна и кланяется.
– Хм, как интересно! А ты сдавала тесты? У тебя есть сертификаты на все языки, которые ты перечислила?
– Нет, я не сдавала тесты, госпожа.
– Почему?
– Сертификаты стоят денег, госпожа…
– Денег? Думаю, мне следует отправить тебя пройти тесты. За счет компании. Хочется увидеть, что ты за них получишь.
– Спасибо, госпожа-президент, – Юна, вежливо кланяется и произносит ритуальную фразу корейского подчиненного, – я буду очень стараться.
– Я распоряжусь, – подтверждающее кивает Хё Бин, – и, еще…
– Да, госпожа? – поднимает голову Юна.
– Ты ведь та самая девчонка, которая тогда дозвонилась до военных и уговорила их прийти на помощь? Так?
– Да, госпожа, – секунду поколебавшись, отвечает Юн Ми, – я тогда дежурила на ресепшене.
Выпрямив спину и подняв подбородок Юна смело смотрит в глаза Хё Бин.
– Когда бывший директор «Golden Palace» объяснял, что все случившееся учинила стажерка с кухни, я, признаться, не поверила. Впрочем, как и совет директоров… Позже, после более подробного расследования, я поняла, что была не права. Но это был хороший повод всех их уволить. Они были недостаточно хороши и я ничуть не жалею, что заблуждалась когда принимала решение. Все равно, они были виноваты в том, что не смогли организовать работу в условиях чрезвычайных обстоятельств…
Хё Бин сделала паузу смотря в глаза Юн Ми.
– Скажи, – потребовала она ответа, – о чем ты думала, когда звонила дежурному по городу?
– О людях, – не задумываясь, ответила Юна, – о людях и о репутации отеля.
– О репутации? А ты знаешь, сколько негативных статей написали в газетах и сколько предвзятых репортажей произвели на свет тележурналисты? Знаешь, чего мне стоило переломить эту черную волну?
– Сожалею, что у вас были проблемы, госпожа президент, но я сделала все, чтобы «Golden Palace» вышел победителем. Все живы. Все здоровы. Это главное. И недоброжелатели были вынуждены это признать. А еще признать то, что ради своих постояльцев, руководство отеля поднимет даже армию. Об этом сейчас знают во всем мире. Я слышала, что у «Golden Palace» рейтинг стал еще выше, чем был.
– Хм! – хмыкает Хё Бин с не очень довольным видом смотря на собеседницу, – значит, сделала?
– Да, все что могла, госпожа, – кланяется Юн Ми.
Хё Бин с задумчивым видом смотрит на Юн Ми. В этот момент с подносом в руках в зале появляется Хё Чжу и направляется к столику Хё Бин. Та замечает ее.
– Хорошо, – говорит она Юн Ми, – можешь идти работать. Я хочу позавтракать.
– Да, госпожа президент, – отвечает Юна и, поклонившись, уходит.
Время действия: вечер того же дня.
Место действия: дом мамы Юн Ми. На маленькой кухне, Юн Ми с задумчивым видом, не спеша манипулирует палочками, поочередно извлекая еду из разных чашек стоящих на столе и отправляя ее себе в рот. В столовую стремительно влетает Сун Ок и бросив сумку на пол плюхается за стол напротив Юны. Юн Ми меланхолично поднимает взгляд от чашек на онни.
