Текст книги "Файтин! (СИ)"
Автор книги: Андрей Кощиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Впереди показалась приближающаяся нижняя станция канатной дороги.
…Блин, как я устал за сегодня, – подумал я, смотря на нее, – словно мешки с картошкой целый день таскал…
И тут мне в голову пришла «светлая мысль».
Черт! Чжу Вон же мне комп обещал! А я его взбесил! Тшшшш… Ну кто меня тянул за язык?! Не видать мне теперь его как своих ушей! Ну, я идиот!
Файтин третий
Время действия: раннее утро следующего дня
Место действия: дом мамы Юн Ми. Комната сестер. На расстеленной на полу постели, накрывшись одеялом с головой, додремывает проснувшаяся Юна.
Лежу. Сожалею о вчерашнем. Об упущенном компьютере. Это ж блин, не меньше пятисот долларов придется теперь потратить! Плюс звуковая карта – шестьсот. Итого – тысяча сто. И думаю, вряд ли удастся ограничиться этой суммой. Наверняка понадобиться что-то еще. Думаю, тысяча двести – тысяча триста долларов в итоге и уйдет. Это считай два месяца работы! Уй…блин! Чтобы мне было вчера рот закрытым не подержать? Выпендрился… Теперь придется заплатить за выпендреж…
Чжу Вон работодатель. Всякий наемный работник должен стойко переносить идиотизм своего начальства! Это еще мне в институте подробно объясняли. Переводчик – работа с людьми. А там среди них всякие попадаются. Ну и что, что Чжу Вон Юн Ми за дуру считает? Я-то знаю, что он сам дурак. Зачем мне нужно было вчера пытаться донести до него это знание? Что я с этого намеревался получить? Плюшек? Ага, ватрушек! Получил…
Блин, хорошо бы, если бы Чжу Вон не оказался бы «злопамятной скотиной». Все равно ему этот комп не нужен. Выкинет ведь. Может, поговорить с ним об этом? Еще раз извиниться? Мммм… Как-то не вижу я этого разговора. Получится, что я выпрашиваю. Та ну! Зато песню буду не должен. Во всем есть свои плюсы и минусы…
Так, ладно. Лежи не лежи, а вставать все равно придется. Сегодня у меня с утра – пробежка, к обеду – поход на любимую работу… Потом занятия… Вечером нужно будет сделать врачу тест, заколебал он уже меня ими… И еще, сегодня, хотел поискать в сети информацию о местных музыкальных конкурсах для молодых исполнителей. Прогресс в исполнении у меня есть, пора бы уже думать о том, где и как заявить о себе. Все запланированное я сегодня сделаю, если Чжу Вон опять чего-то не придумает…
Все, встаю! Начался новый день!
Время действия: не совсем раннее утро этого же дня
Место действия: загородное имение семьи Чжу Вона. Чжу Вон разглядывает фотографии переданные ему начальником охраны. Сам Сан У почтительно стоит рядом ожидая решения наследника.
– Хорошо получились, – говорит Чжу Вон, имея в виду снимки, – особенно замочки…
Сан У молча делает легкий поклон, как бы говоря им – «фирма веников не вяжет».
– Вот эту, эту и вот эту – принимает решение Чжу Вон протягивая Сан У выбранные фото.
– Да, господин, – снова кланяется тот, беря фотографии, – где их разместить?
– Передайте в KBS World 24, – на секунду задумавшись говорит Чжу Вон, – продайте, чтобы все выглядело по-настоящему. Оттуда их уже растащит вся остальная желтая пресса. Деньги, полученные от продажи, используйте по своему усмотрению.
Сан У молча кланяется.
– И скажите им, что это неизвестная девушка приехала из-за границы. Из Англии!
– …И узнайте, когда они это пустят в эфир. Нужно будет показать бабушке.
– Будет сделано, господин Чжу Вон, – кланяется Сан У.
Время действия: еще попозже в этот же день
Место действия: в том же доме. Му Ран разглядывает фотографии, переданные ей Сан У.
– Он попросил вас сделать фото своей прогулки с этой девушкой и передать их в новостное агентство? – разглядывая фотки, переспрашивает бабушка.
– Да, госпожа, – делает полупоклон Сан У.
– Ох, шельмец, – качает головою бабушка, – и место-то, какое еще выбрал! Гора Намсан. Ты только подумай!
Начальник охраны молчит с бесстрастным выражением на лице.
– Ну хорошо, – говорит бабушка возвращая фотографии Сан У, – сделай так, как он просит. Думаю, ничего страшного в этом нет.
– Да, госпожа, – кланяется начальник охраны.
Время действия: вечер того же дня
Место действия: дом мамы Юн Ми. Юна в комнате сестер сидит на полу держа на коленях ноутбук.
Сижу, есть хочу. Я вообще последнее время постоянно – есть хочу. А если точнее, не есть хочу – а ЖРАТЬ! Не ужинаю, в обед и завтрак ем мало. Но на тушке Юн Ми это сказывается мало. Минус пять килограмм на фоне постоянных мыслей о еде. Вчера приснился эротический сон. Будто я, точнее Юн Ми, лежит голая, в ванной полной борща. Такого красного, наваристого, с желтоватыми кружочками жиринок по поверхности. Проснулся со ртом полным слюны…
Как эти женщины постоянно сидят на диете? А я и не знал, что это так трудно… Отвлекаю себя от мыслей о еде загружая свой мозг мыслительно-познавательной деятельностью. Вот, нашел в сети приглашение на конкурс молодых композиторов. Читаю положения о его проведении, пытаясь понять – смог бы я в нем участвовать или нет?
«… Целью конкурса является поддержка композиторского творчества, создание и формирование высокохудожественного репертуара для симфонического оркестра, формирование условий для создания музыкальных произведений о Корее, корейском народе, стимулирование интереса к истории и культуре страны…»
Гм… Симфонический оркестр? Вот так сразу целый оркестр? Круто бабки пляшут! Что-то, похоже, патриотическое, раз оркестр и «стимулирование интереса к истории». Под это должны давать неплохие гранты… Читаем дальше.
«…Условия участия в конкурсе…»То что меня интересует!
«…Участниками конкурса могут быть граждане РК,[7]7
РК – республика Корея. прим. автора
[Закрыть] занимающиеся композиторским творчеством на профессиональной основе…»
Гм… Я занимаюсь творчеством на профессиональной основе или нет? Пожалуй, нет… Хотя, это как посмотреть…
«…Конкурс проводится без возрастных ограничений…»
Отлично! Просто отлично!
«…Для участия в конкурсе необходимо представить сочинение любого жанра и любой формы для камерного или симфонического оркестра (тройной состав, максимум 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы. Возможно использование флейты-пикколо, кларнета-пикколо и бас-кларнета, английского рожка, контр-фагота. Национальные инструменты – 4 каягыма, 2 аджена, 2 чангу, 3 сэнхван, 5 тансо). Продолжительность композиции – от 5 до 15 минут. Сочинение должно быть связано с культурой и/или историей Кореи…»
Пффф… Ну, для моего KingKorga, такой состав инструментов – ничего страшного, при записи только потом просто нужно будет тщательно свести на компьютере дорожки… Компьютере, которого у меня, кстати, так и нет! Я его вчера – «проужинал», показывая свою потрясающую «индепенденс»… Блин!
«…Для участия в конкурсе необходимо представить:
а) заполненную заявку на участие в конкурсе (доступна на сайте филармонии);
б) копию удостоверения личности;
в) письменное согласие на публичное исполнение произведения, которое представлено на конкурс;
г) партитуру и голоса (и, если возможно, запись) сочинения, которое представлено на конкурс;
д) копию диплома об окончании высшего либо среднего музыкального учебного заведения, либо справку из среднего или высшего музыкального учебного заведения…»
Диплом?! Где я им его возьму? Да даже хотя бы справку?! Юн Ми не в музыкальной же школе училась! Уууу-у, как это достало! Везде диплом! А почему они про TOEK ничего не написали? Глазам своим не верю! Наконец-то в Корее нашлись те, кому он не нужен! Алиллуйя!
Это конечно смешно, с TOEK, но что делать? Поступить в музыкальную школу, дабы иметь потом основания для участия в конкурсах? Хм… Школа школой, но мне туда совсем не хочется. И вот почему. Мама и онни взялись смотреть тут новую дораму, начавшуюся на ТВ. Я тоже в нее периодически свой нос сую, по своей старой привычке смотреть все, что бубнит с экрана не по-русски. Так вот, там по ходу развития сюжета, главная героиня, часто вспоминает, как над ней издевались в школе. Я раз это посмотрел, два посмотрел, потом вспомнил дорамы с подобными сюжетами, которые видел в своем мире, вспомнил девочку из школы Юн Ми покончившую с собой… И пришла мне в голову весьма не радостная мысль.
«Слушай, Серега!», – сказал я сам себе, – «А ведь „к бабке, как говорится, не ходи“, но роль школьного ведь изгоя достанется тебе! Ну сам посуди – выпускной год, класс уже, за столько лет совместной учебы – „сыгранный, притертый“. И тут появляешься ты – не знающий правил и весьма странный. Как думаешь, что будет?»
А что? Хоть последнее время мама с сестрой усиленно обучают меня корейскому этикету, но это пока практически голая теория. Ее еще нужно научиться применять. Причем не тогда, когда «вспомнил», а «на автомате», не думая. Так, как это делают местные. Пока у меня станет с этим более-менее нормально, «ежу понятно», что я успею совершить в школе массу ошибок под внимательными глазами одноклассников. А если они еще узнают, что у меня амнезия – точно решат, что я «с приветом». Стопроцентно в изгои запишут! Даже золотой сертификат тут не поможет. Наоборот, только хуже может сделать. «А, дурачок, так ты английский лучше меня знаешь? Ну, на тебе, в морду, за это!» И будет у меня не учеба, а каждодневная баталия. Сколько я там продержусь в таком режиме? И вряд ли стоит рассчитывать на то, что я обзаведусь там друзьями. Может, и обзаведусь, но думаю, это будет не быстро. С девчонками нужно говорить «о девичьем», в котором я не петрю, а если я полезу общаться к парням, то это тоже будет не комильфо. Те же девочки решат, что я отбиваю у них их любимых оппа, и тут-то мне конец полный и придет! В борьбе за парней девочкам жалость к соперницам неведома. Это я точно знаю, видел. Побьют, может быть даже и ногами, как говорил один известный авантюрист. Мне сейчас это нафиг не нужно. Следует помнить о руках и о лице Юн Ми. Теперь мне следует беречь не только руки, но и лицо. А после пары драк, после жалоб родителей, руководство школы вспомнит, что у меня – «справка»… Выгонят нафиг! Или в школу для трудно воспитуемых дебилов переведут. Вот это «праздник» будет на нашей улице, так «праздник»! Представляю, что будет с мамой и Сун Ок… Оно кому-то надо такое? Уверен, что нет. Поэтому, лучше мне в школу не попадать. Ну его к лешему, как говорится! Пусть без меня грызут гранит науки!
…Но тогда выходит, что у меня не будет «справки» для конкурса? И что? Заявиться в комиссию так, без нужных документов? Уже немного зная корейцев, у меня возникают большие сомнения в успехе такого предприятия. При их уважении к порядку, не уверен, что меня там пустят дальше порога. А если и пустят, то у них будет «железное» основание для снятия меня с конкурса в любой момент или невыплату призовых денег по его окончанию. Кто-нибудь из обиженных-проигравших жалобу напишет, на нарушение правил, и все – моя песенка будет спета. Подарю кому-нибудь классную мелодию. «За так». Мне вылезать на публику с какой-нибудь «фигней» смысла нет. Нужна будет вещь, с которой можно будет рассчитывать на призовое место. А если выгонят – то хитовая мелодия «уплывет» в чужие руки. Доказывай потом, что это твое и тебя обокрали. Ни денег, ни известности…
Мда… Как все сложно. Похоже, тут действительно без образования тебя никуда не пустят. Нет диплома – «гуляй рванина»! Что ж, видно придется придумать, как «обрулить» этот момент. А пока я это придумываю, нужно будет узнать, сколько стоить зарегистрировать здесь права на песню и как это делается. Никогда таким вопросом не занимался и даже не знаю, с какого бока подступиться к его решению. Может дядю подключить? Пусть какого-нибудь толкового адвоката посоветует, или юриста. Из тех, кто этими вопросами занимается. Здесь должно быть все без сучка и задоринки, ибо речь будет о больших деньгах. Чтобы потом не было бесконечно жаль…
Как же жрать-то хочется! И кругом – одни препоны…
Время действия: следующий день
Место действия: неширокая автомобильная дорога. В красной спортивной машине с открытым верхом едут Чжу Вон и Юн Ми.
Класс! Погода отличная, с работы – слинял, машина – супер, дорога летит навстречу, даря новые впечатления. Справа от нее, в поле, что-то желтенькое цветет, небо голубое, весна. Чем не праздник души?
Вчера Чжу Вон в отеле не появлялся (хорошо быть директором!), а сегодня, как только я пришел на работу, вызвал меня к себе в кабинет и сообщил, что едет к хонде, ну и я, вместе с ним… Ну, к хонде, так к хонде. Знать бы еще кто это, чтобы хоть что-то понимать, но выбора нет. Едем! И главное, никаких последствий нашего ужина в ресторане, когда я раздельный счет стребовал. Думал, что Чжу Вон мне хоть что-то по поводу произошедшего скажет, ан нет! Даже полсловечка не сказал. Как не было ничего. Лицо держит? Ну ладно, я не против. Объяснения – всегда напряг.
Чжу Вон сообщил секретарше, что он со мною едет по делам и поэтому нас до вечера не будет. Поклонившись своему директору, сонбе проводила нас озадаченным взглядом и, похоже, что-то там себе подумала. И явно не то, подумала! Вечно эти бабы что-то себе придумывают!
Спустились с Чжу Воном на лифте. Внизу, на стоянке нас ждала ярко-красная спортивная машина с открытым верхом. Не та, на которой он ездил раньше.
– Садись, – небрежно бросил мне Чжу Вон, открывая водительскую дверь.
– Это тоже твоя? – восхитился я, подходя к машине с другой стороны.
– Почти, – ответил тот, – брат раньше на ней ездил. Иногда беру, когда не жарко и можно ездить с открытым верхом…
Кучеряво живут в семье Чжу Вона! Хорошая машинка. Тоже из семейства Феррари, но марка, которую назвал мне Чжу Вон, на слух мне не известная. Может, тут она есть, а в нашем мире их не выпускают? Может и так, хотя, если честно, в таких дорогих машинах я особо не разбираюсь. Смысл разбираться, если нет денег что бы купить? Машины я люблю, но отнюдь не автофанат, знающий точное количество клапанов и гаек в каждой модели…
Внезапно из-за края холма, который мы миновали, открылась голубая водная гладь.
– Вау, море!! – неподдельно восхитился я.
Оказывает всего час с небольшим от Сеула и ты уже на море! Класс!
– Ты и моря никогда что ли не видела? – вздрогнув от моего восторженного вопля, покосился на меня Чжу Вон, – ни в музеях не бывала, ни моря ни видала?
– Давно была на море, – пояснил я свою радость от встречи, – забыла уже, как оно выглядит…
Чжу Вон покачал головой, как бы говоря – «ну надо же»!
– Чжу Вон, – обратился я к нему, – а куда мы едем?
– Я же сказал – к хонде!
– А кто это? Или что это?
Чжу Вон озадачено подвигал челюстью, глядя на дорогу и о чем-то соображая. Потом уверенно повернул руль вправо, направляя машину в придорожный карман.
– Рассказывай, – приказал он, остановившись и выключив двигатель.
– Что? – немного растерявшись от такого развития событий, спросил я.
– Кто ты такая? – повернувшись ко мне и внимательно глядя на меня, спросил Чжу Вон.
– В смысле? – переспросил я, чувствуя легкий холод в животе.
Неужели он догадался?
– Я хочу знать, почему ты не знаешь о хонде?
– Ну… я знала… просто забыла… хе-хе…
Я нервно хихикнул.
– Будешь врать – высажу, – пообещал Чжу Вон и секунду спустя добавил, – А автобус по этой дороге не ходит, пойдешь пешком. Тут далеко.
– Я не вру, – смотря на парня честными глазами, сказал я, – я действительно забыла!
– Что-то ты много забыла, – не поверил моим словам Чжу Вон, – не помнишь, кто такие хонде, не знаешь как называются горы вокруг Сеула, не знаешь самых простых правил поведения… И при этом хорошо говоришь на нескольких иностранных языках. Что это значит? Может ты шпионка?
Блин, обвинения в шпионаже мне еще не хватало! И черт меня дернул спросить про этих хонде! Приехал бы, да увидел, кто это! Не терпелось! Язык чесался спросить! В чем дело, я же не был таким болтливым раньше?! И что теперь ему говорить?
– Я жду ответа, – напомнил о своем существовании Чжу Вон.
Я прокрутил в голове несколько вариантов возможной брехни, посмотрел на лицо Чжу Вона и понял, что сейчас вряд ли они прозвучат убедительно. Вот просто хребтом почувствовал это. Пожалуй, лучше будет сказать, как есть.
– Видишь ли, Чжу Вон-оппа, – решившись, начал я издалека, – у меня есть некая, скажем так, проблема. Со здоровьем. Я могу об этом рассказать, если тебе интересно, но у меня будет условие. Прошу, чтобы это осталось между нами. Хорошо?
– Ну допустим, – сказал Чжу Вон.
– Понимаешь, не так давно, я попала в автомобильную аварию…
За пару минут, я, честно смотря ему в глаза, рассказал Чжу Вону свою грустную историю.
– Опять врешь? – не поверил мне он, когда я закончил говорить.
– У меня справка есть, – сразу выложил я свой главный козырь, – могу принести.
– Принеси, – кивнул Чжу Вон, – И что, тебя врачи просто взяли и выпустили из больницы? Зная, что ты ничего не помнишь? Не могу в это поверить!
– Никто не знает, что такое память, – вздохнув, сказал я, – врачи надеялись, что когда я попаду в те места, где жила и училась, то это будет дополнительной стимуляцией для мозга, и я все вспомню. Некоторым людям такое помогло. Мне – нет.
– И ты так об этом спокойно говоришь? – поразился Чжу Вон.
– А что мне теперь, плакать что ли? – спросил я и добавил, – Слезами горю не поможешь.
– Пффф… – выдохнул Чжу Вон, обдумывая, и снова обратился ко мне, – и ты ничего не помнишь из того, что было с тобою до аварии. Ничего-ничего?!
– Уку, – отрицательно помотал головою я, – что-то, кажется, порою всплывает, но вот если специально задуматься и попытаться целенаправленно вспомнить – не помню. Я из-за этого в школе экзамены сдать не смогла. Оставили на следующий год.
– А как же твой английский? – прищурился на меня Чжу Вон, – как ты можешь говорить на нескольких языках если нечего не помнишь?
– Не знаю, – пожал я плечами, – я раньше их учила, но так хорошо у меня никогда не получалось. А теперь – получается. Врачи это тоже не могут объяснить. Может, что-то улучшилось в голове?
Чжу Вон снова с минуту посидел, обдумывая услышанное.
– Ну, ты даешь, звереныш, – слегка ошарашенно сказал он, запуская двигатель машины, – А думаю, почему ты такая странная? А у тебя оказывается амнезия! Почему ты мне сразу не сказала?
– Не хотела выглядеть «странной», – ответил я.
– Ха! – фыркнул Чжу Вон, – а как по-твоему ты сейчас выглядишь?
– Тоже, не совсем как все, – согласился с ним я, – ну лучше так, чем все сразу будут знать, что я потеряла память.
– Чем лучше-то?
– Люди могут подумать, что я сумасшедшая и не захотят со мною общаться, понимаешь?
– А ты точно – не сумасшедшая?
– А ты как думаешь? Ты ведь общаешься со мною каждый день. Сам не можешь решить?
– Ты – странная, – подумав вынес вердикт Чжу Вон, – но, пожалуй, не сумасшедшая.
– Вот видишь, – с облегчением сказал я, – ты меня знаешь и у тебя есть мнение обо мне. А если сказать о таком человеку, который меня не знает? Наверняка он просто не станет иметь со мною никаких дел.
– Но согласись, – помолчав сказал Чжу Вон, – забыть почти всю свою жизнь… Это не совсем нормально.
– Представь, – возразила я ему, – что ты начал забывать. Забыл, что было неделю назад, месяц, год, два… В какой момент ты станешь ненормальным?
– Мммм, – задумался Чжу Вон, – ну, наверное есть какая-то общепринятая граница… Хотя я видел в своей жизни несколько достаточно странных людей. Причем это были люди, которые зарабатывали большие деньги. И никто их в больницу насильно не отправлял. Наоборот! Это были весьма уважаемые люди.
– Я тоже буду зарабатывать большие деньги! – пообещал я.
– Ха! – с насмешкой в голосе отозвался на это Чжу Вон, – школу сначала закончи. Без аттестата тебя никуда не возьмут.
– Посмотрим, – сказал я.
– Ну, посмотри, – разрешил он.
Некоторое время опять ехали молча.
– Постой, – сказал Чжу Вон, – получается, что ты сейчас видишь море первый раз в жизни?
– Да, – кивнул я, – получается, что многие вещи я вижу первый раз в жизни…
– Холь! – высказался по этому поводу мой спутник.
Еще некоторое время ехали молча. Чжу Вон о чем-то думал. Я смотрел на дорогу и на море, тоже размышляя – правильно ли я поступил, рассказав ему о своей амнезии? Ну, наверное, пришла пора это сделать. Чжу Вон не дурак, возможно он раньше просто не обращал внимания, но несуразностей в конце-концов накопилось столько, что он не смог их уже игнорировать. Врать дальше? Можно было и так, но понятно, что это уже откровенная лажа будет.
Внезапно Чжу Вон свернул к обочине и достаточно резко остановил машину. Вынул телефон и набрал номер.
– Сон У, – спросил он в трубку, – ты уже сделал то, что я просил?… Сделал?… Просто ситуация изменилась. Можешь это отменить?… Ушло в разные? Хорошо, понял тебя… Ладно, пусть остается так. Всего доброго, Сон У.
Чжу Вон снова вывел машину на дорогу. Через некоторое время он притормозил у какого-то зеленого памятника, изображавшего сидящую женщину в маске для подводного плаванья и с какой-то круглой штуковиной в руках.
– Смотри, – сказал он, кивком головы задавая направление, – это памятник корейским женщинам-ныряльщицам, хонде.
Женщины-ныряльщицы? У нас, в «нашей» Корее их зовут хенё. А тут, значит хонде? Вот жешь! Оказывается все просто! Я, опять, «лопухнулся». А эта круглая штуковина, что у женщины в руках на памятнике, это сетка-ловушка, а сзади – буй, который показывает проплывающим мимо лодкам, что тут где-то работает человек.
– Хочешь, могу тебе про них рассказать, – обернувшись ко мне, предложил Чжу Вон.
С чего это он так подобрел? На жалость пробило, что ли? Ну ладно, пусть расскажет. Может, услышу то, что не знаю. Миры-то разные!
– Хочу, – кивнул я и поблагодарил, – спасибо, Чжу Вон-оппа!
– Хонде – это женщины, которые добывают из моря морские деликатесы, – начал свой рассказ Чжу Вон, снова выезжая на дорогу, – Ракушки, трепанги, ловят осьминогов, каракатиц, рыбу, если получится. В общем все, что сумеют поймать. Работают без аквалангов. Маска, ласты, гидрокостюм, сетка, буй ну и крючок для отрывания ракушек от камней. Вот все, что у них есть с собою.
– А почему без акваланга? – полюбопытствовал я, – с ним же удобнее?
– Акваланги запрещены, – сказал Чжу Вон, – если их разрешить, тут лет через пять на дне пустыня будет. Выловят все.
– А, ну да, – сообразив, кивнул я.
– А так, – продолжил мне рассказывать Чжу Вон, – природный баланс особо не нарушается. Тем более, что ныряльщиц становится с каждым годом все меньше…
– Почему? – опять задал я вопрос, – улов падает? Экология?
– Дело совсем в другом, – бросив на меня внимательный взгляд ответил Чжу Вон, – раньше, в 60-х годах, ныряльщиц было очень много. Спрос на морепродукты был весьма высок, а их промышленного производства тогда еще не было. Хонде хорошо зарабатывали. Строили на полученные деньги дома, отправляли детей учиться. Часто бывало так, что ныряльщицы, а не их мужья содержали семьи…
– А что, разве мужчины этим не занимались? – удивился я, – Это ведь было прибыльно?
– Ну ты скажешь! – удивился в ответ мне Чжу Вон, – Хонде – это чисто женское ремесло!
– Почему? – не понял я, – разве мужчины этим не могли заниматься?
– Потому, что… – начал объяснять мне Чжу Вон и замолчал.
– Потому, что это женская работа! – секунд через тридцать выдал он мне объяснение и добавил, – Если бы ты все помнила все как надо, то таких бы глупых вопросов бы не задавала! Понятно?
– Понятно, – не став спорить кивнул я.
Хотя совершенно было не понятно. Что, табу, что ли на этот вид деятельности для мужиков наложен? Странно. Работа не из легких, опасная. Но только женщины. Очень странно.
– А что было дальше? – спросил я у Чжу Вона.
– А дальше случилось то, что не могло не случиться, – неторопливо ответил он, внимательно смотря на дорогу, – дочери ныряльщиц, получив образование, не захотели возвращаться из городов в рыбацкие деревни. Оказалось, что можно зарабатывать и без ежедневного риска. Без каждодневных многочасовых погружений в холодную воду с последующим отогреванием у костра. И они не вернулись. Матери остались без смены. Им оказалось некому передать свой опыт и умение. Количество ныряльщиц стало сокращаться. Потом началось промышленное выращивание моллюсков и всего остального того, за чем охотятся хонде. И их стало еще меньше. Потом в Корею завезли цитрусовые. Климат острова Чеджу, который больше всего был известен своими ныряльщицами, оказался превосходным для выращивания мандарин. Сейчас на нем полно плантаций, которые дают их владельцам годовой доход, сопоставимый с доходом ныряльщиц. Но это работа на земле, без риска утонуть. Поэтому люди Чеджу стали заниматься больше выращиванием мандарин, чем морем. Теперь мандарин – символ острова. А хонде совсем почти не осталось. Слышал по телевизору, что их не больше трех тысяч на всю Корею…
Мда… Грустная история технического прогресса. Как говорится – «за все нужно платить»… Причем зачастую платит тот, кто совсем «не при делах» этого прогресса.
– … Правительство принимает меры, – продолжил рассказывать Чжу Вон, – пытается сохранить это занятие… Хотя бы для туристического бизнеса, потому, что туристы очень любят хонде. … Школы ныряльщиц, льготные кредиты на открытие кафе, частично оплачивают им лечение из бюджета… Но пока ничего не получается. Работа опасная, тяжелая, ей нужно заниматься всю жизнь. Неточность в бумагах можно исправить, а море ошибок не прощает. Нет желающих платить жизнью за ошибку. Да и заработки в профессии сильно упали. На берегу можно больше заработать… Средний возраст хонде приближается к 60-ти годам. Лет через десять они могут совсем исчезнуть…
Мда… печаль…
– Поэтому, – сказал Чжу Вон, аккуратно поворачивая руль, – пока есть возможность, нужно поесть настоящих морепродуктов…
– А что, потом не будет? – спросил я, – Ведь выращивают же их промышленным способом?
– Если бы ты попробовала и тех и других, то таких бы глупых вопросов бы не задавала… Выращенные на фермах, это совсем не то, что выросшие в море. Любой человек тебе это подтвердит! Так что у тебя сегодня уникальный шанс, звереныш – попробовать настоящее. Купишь потом в Сеуле выращенных промышленным способом и сравнишь. Думаю, сразу все поймешь…
Нн-да? Деликатесы? Звучит заманчиво! Ладно, попробую!
Время действия: тот же день
Место действия: Большая палатка, защищающая своих посетителей от солнца. Внутри несколько столиков, за которыми сидят люди, приехавшие отведать морских деликатесов. За одним из столов сидят Чжу Вон и Юн Ми, ожидая, когда им принесут заказанное.
Сижу, жду, когда мне принесут заказанный мною «морской коктейль». Трепанги, мидии, креветки, осьминоги и какие-то водоросли. Никогда ничего подобного не ел. Наверное – будет очень вкусно. Однозначно – жить у моря классно! Жалко, что в Москве моря нет… Тут такой воздух! Искупаться бы еще, но Чжу Вон сказал что еще холодно, не сезон. Ладно, подожду. Тут всего-то до моря час с небольшим ехать. Не проблема. А тут интересно! Прошлись по рыбацкой деревушке. Видели команду ныряльщиц, вернувшихся с промысла. Уставшие аджумы в возрасте, все в черных гидрокомбинезонах. Да, судя по их лицам – работенка у них еще та. Не в офисе бумажки перекладывали…
Чжу Вон рассказал, что работают хонде, всегда бригадами по от пяти до пятнадцати человек. В одиночку работать «настоятельно не рекомендовано». Море, как известно, шуток не любит. Опасности бывают самые разные – от ядовитых рыб (их немного, но бывают), до внезапно налетевшего шторма, коварных морских течений и еще многое другое. Кроме того, малейшее недомогание под водой может очень быстро привести к летальному исходу. В прошлом году на острове Чечжудо было два случая гибели ныряльщиц, несколько лет назад такая же трагедия произошла и на Чхучжадо. С одной стороны, сами ныряльщицы в подавляющем большинстве своем далеко не двадцатилетние девушки – то есть организм может не выдержать нагрузок – а с другой иногда, говорят, подводит азарт: увидела какую-то ценную раковину на глубине, попыталась нырнуть чуть подальше или когда уже кислорода не хватало – и все…
…Говорят, что практически у каждой из них раз в неделю случается полуобморочное состояние. Приходится тут же выныривать и отлеживаться на поверхности воды, держась за шар-поплавок, либо на берегу, если до него не так далеко.
Вот из-за всего этого они работают группами, чтобы могли быстро прийти на помощь. Во главе всегда есть старшая и самая опытная ныряльщица – помимо ловли она занимается также и тем, что следит за безопасностью – все ли из коллег остаются в поле зрения, не оттаскивает ли течение в сторону, не «хмурится» ли небо и так далее…
– Откуда ты все это знаешь? – спросил я Чжу Вона, проводившего мне развернутую экскурсию.
– У моей бабушки есть подруга – хонде, – ответил он, – когда я учился в школе, мы часто ездили к ней в гости.
– А-а, – сказал я, – понятно.
У бабушки-олигарха есть подруга-ныряльщица? – подумал я, – Надо же!
… Еще говорят, что ныряльщицы могут погружаться на глубину до 20 метров и задерживать дыхание на несколько минут. Однако, обычно «стандартная» глубина работы составляет не более пяти метров. Как пояснил мне Чжу Вон – нырять на большую глубину особого смысла нет, так как меньше времени остается на сам процесс поиска ракушек и прочей добычи, да и видимость с глубиной ухудшается.
В деревушке, куда привез меня Чжу Вон, было много туристов. Как корейцев, так и иностранцев. Потому одна команда хонде работала неподалеку от берега, видимо на показ. Немного понаблюдали за тем, как они ныряют. В один момент из воды вынырнула аджума, держа в выпрямленной руке приличного такого по размерам осьминога. Круто! Все видевшие это даже захлопали.
Потом, после лова, ныряльщицы обрабатывают добычу и несут продавать на небольшие мини-рыночки или в ресторанчики, которых в этой деревушке было полно. Вообще, людей было много.
– Здесь людно, – сказала я Чжу Вону, имея в виду количество туристов, – похоже, место пользуется спросом.
– Просто конец весны, – ответил он, поняв, что я имею в виду, – летом ловля запрещена. Сезон размножения. Летом у хонде – отпуск. Вот все и стараются поесть напоследок…
Удивительно! Лето – самый сезон, а ловля запрещена. О будущем заботятся. Молодцы вообще-то корейцы! Порядок у них есть…
– Ваш заказ, – ставя передо мной большую миску, сказала аджума-официантка.
Ух ты, красотень-то какая! Щас попробую! Стоп! А чего они… ШЕВЕЛЯТСЯ?!
Время действия: тот же день
Место действия: там же. Юн Ми, округлившимися глазами смотрит в свою тарелку. Чжу Вону его заказ еще не принесли.
– Чего застыла? – спрашивает ее Чжу Вон, – ешь!
– Чжу Вон, – пригнувшись к столу, испуганным шепотом обращается к нему Юн Ми, – они… шевелятся!
– Правильно, – кивает тот, – они и должны. Это показывает, что они – свежие. Бери, макай в соус и в рот!
– Ээ-э, – открыв рот, «зависает» над своей тарелкой Юна, наблюдая круглыми глазами за протекающей в ней жизнью.
