Текст книги "Красавчик. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Андрей Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Варвара Юрьевна покачала головой.

– … Они останутся в прошлом. Лечение «кого скажут» станет на конвейер. Два человека умерли – «нужный» человек исцелился. И так без остановок. Нужного человека и доноров определим не мы и не Сергей. Их кандидатуры утвердят там, наверху. Почти не сомневаюсь: это будут важные и нужные для страны люди. Во всяком случае, поначалу. Умирать будет признанные вредными для страны «враги» и «бесполезные». Их жизни послужат всеобщему благу. Как уже бывало не раз. Плохо это или хорошо? Спорный вопрос. Вот только Сергей в этом процессе станет лишь инструментом. Инструментом, чьё послушание обеспечат при помощи кнута и пряника.

Бабушка Варя вздохнула.

– Алёнушка, ты взрослая женщина, – сказала она, – знаешь, как такое происходит. Недавно похожее воздействие ты испытала на себе. Я говорю о том случае с режиссёром Зверевым. Примерно так же случится и с Сергеем. Вас с ним не разлучат, нет. Ведь ты прекрасный инструмент для воздействия на Серёжины решения… так же, как и мы. Сергей мужчина, а это значит: он заботится в первую очередь не о себе, а о своих близких людях. Его цель – защитить нас. Какой выбор он сделает, когда на чашах весов окажутся наши судьбы и жизни незнакомых ему людей? Особенно если вся информация о тех людях будет лишь в виде окровавленных носовых платков.

Варвара Юрьевна усмехнулась и сообщила:

– Люди свободны только до тех пор, пока они не представляют интереса для тех, кто сильнее. Вот ты заинтересовала собой Зверева, и что случилось дальше, помнишь? Вот так же будет и с Сергеем. Если только в нём и в его способностях почувствуют нужду. Там, за границей Серёжа пока никому не нужен. И никому не понадобится, если сразу же поведёт себя правильно. Там у него будет возможность обрести силы для борьбы с чужим влиянием. Здесь он такую возможность уже упустил. Тут, в Советском Союзе, ему остались только два варианта: вечно скрываться в тени, или получить золотую клетку и день за днём купаться в чужой крови.

Бабушка Варя развела руками.

– Вот такие дела, Алёнушка, – сказала она. – Надеюсь, я ответила на многие твои вопросы. Во всяком случае, попыталась. Я не сгустила краски, но и не приукрасила действительность. Рассказала тебе, как есть на самом деле. Понимаю, что подобные ответы ты никак не ждала. Теперь тебе будет над чем подумать. Только очень тебя прошу: придержи мой рассказ в тайне. Хотя бы из уважения ко мне и к Сергею. Будем тебе за это очень благодарны. И ещё. Ты наверняка заметила: я сознательно обошла вниманием тот вопрос, с которым ты сюда пришла. Хотя представляю Серёжин ответ. Задай этот вопрос Сергею сама. Если ты ещё не передумала.

Алёна кивнула – то ли поблагодарила Варвару Юрьевну, то ли согласилась с её словами.

Она посмотрела на меня и спросила:

– Сергей, ты возьмёшь меня с собой?

– За границу? – уточнил я.

Алёна кивнула.

– Да, – ответила она. – Во Францию. Или… куда ты поедешь? Мне всё равно. Поеду с тобой. Если есть такая возможность.

Лебедева пристально посмотрела мне в глаза.

Я заметил довольную ухмылку на лице Варвары Юрьевны.

Сан Саныч повернул в мою сторону лицо – он будто бы тоже с нетерпением ждал мой ответ.

– А как же вот это? – спросил я.

Показал на лежавшие около моей чашки носовые платки.

Алёна дёрнула плечами и ответила:

– Не знаю, Серёжа, – сказала она. – Пока не поняла, как я к этому отношусь. Слишком всё это… необычно и неожиданно. Подумаю. Зато я знаю, как отношусь к тебе. На мой вопрос эти платки не повлияют.

Лебедева тряхнула головой.

– Сергей, я хочу быть с тобой, – заявила она.

– Бросишь театр и кино? Родителей? Предашь Родину?

Лебедева не отвела взгляд.

Мы по-прежнему смотрели друг другу в глаза.

– Хочу быть с тобой, Серёжа, – повторила Алёна. – Где угодно. Даже за границей.

Варвара Юрьевна хитро сощурилась.

Сан Саныч вздохнул, посмотрел в чашку с чаем.

– Подумай, Алёна, – сказал я. – Время на это ещё есть. У тебя будет почти месяц на обдумывание.

– Это значит… да? – спросила Лебедева. – Серёжа, я поеду с тобой? Мы отправимся во Францию вместе?

Я кивнул и уточнил:

– Поедешь, Алёна. Если к тому времени не передумаешь.

Глава 17

На кухне в квартире прадеда мы просидели почти пять часов. Разговаривали. Варвара Юрьевна накормила нас обедом. Я выборочно ответил на Алёнины вопросы. Описал Лебедевой свою работу с чужой «жизненной» энергией, но о способе выезда за границу умолчал. Поведал Лебедевой о поездке в Лидинский лес. Выслушал Алёнины рассказы об её нынешней театральной жизни. Изредка я наведывался в спальню, посматривал на спящего прадеда – никакой изменений в его облике пока не заметил.

Ближе к вечеру Сан Саныч поехал за вещами Варвары Юрьевны: бабушка Варя заявила, что не пойдёт завтра на работу – ближайшие сутки она проведёт здесь, рядом со своим отцом и со мной. Александров уехал не один – он повез домой Лебедеву. Мы с Алёной условились, что до самого отъезда не встретимся. Договорились: увидимся лишь в день отъезда, на железнодорожном вокзале. Если Алёна к тому времени не изменит своё решение, или если не возникнут форс-мажорные обстоятельства.

* * *

– Считаешь, передумает? – спросила у меня Варвара Юрьевна, едва только за Сан Санычем и Лебедевой закрылась дверь.

– Кто? – сказал я. – Алёна?

– Ну, не я же.

– Сомневаюсь. Но у неё будет такая возможность.

Мы с бабушкой Варей вернулись на кухню.

Варвара Юрьевна подошла к плите, взялась за приготовление обещанного мне кофе.

– Гадаешь, Сергей, зачем я разболтала Лебедевой о твоих способностях? – спросила она.

Бабушка бросила на меня взгляд через плечо.

– Гадаю, – согласился я.

– Это папа так решил, – сообщила Варвара Юрьевна. – Твой прадед. Он посчитал, что подобные ответы Алёне всё равно понадобятся. После её исцеления ты от них уже не отвертишься. Папа сказал: лучше, чтобы Лебедева получила ответы сейчас. Не там: не за границей. Чтобы мы тут посмотрели на её реакцию. Сан Саныч с этим согласился.

– Не боишься, что она растрезвонит об этих ответах по всей Москве?

Бабушка поставила на огонь медную турку.

– Не боюсь, Сергей, – ответила она. – И папа не боится.

– Верите в её умение хранить тайны?

– Мы его проверим. Здесь, в Москве. Во избежание.

– Во избежание чего? – спросил я. – А если разболтает? Что тогда? Что вы придумали? Почему со мной не посоветовались?

Я развёл руками.

– Ты разве не понял?– спросила Варвара Юрьевна.

Она усмехнулась.

– Что?

– Проверяли не только Алёну, но и тебя, Сергей, – сказала бабушка Варя. – Смотрели, что именно ты ей уже сообщил. По Алёниной реакции на мой рассказ. Это была идея Сан Саныча. Ты уж не злись на него.

Я пожал плечами.

– Что выяснили? Какой в этом смысл?

– Выяснили, что ты, Сергей, не болтун.

– Это я и так знаю.

– Доверяй, но проверяй, как сказал Сан Саныч.

Варвара Юрьевна хмыкнула и сообщила:

– У моего папы появились грандиозные планы. В которых так или иначе присутствуешь ты, внучок. Поэтому он решил сразу же прояснить: сможет ли тебе довериться. Ведь ты, Сергей, для нас по-прежнему тёмная лошадка.

Бабушка Варя чиркнула спичкой – электрической зажигалкой она принципиально не пользовалась.

По кухне полетел пропитанный запахом сгоревшей спичечной серы дымок.

– Серьёзно? – сказал я. – Думал, что вопрос доверия между нами уже не стоит.

– Вопрос доверия есть всегда, – заявила Варвара Юрьевна. – Вот и ты пока не знаешь, стоит ли довериться Лебедевой. Иначе бы не сомневался в её умении хранить тайны. Папа уже решил, что кардинально изменит свою жизнь. После твоего отъезда из Советского Союза. Поэтому слухи его теперь не пугают. Он сомневался: нужна ли такая спутница тебе там, за границей.

– Поэтому ты рассказала Алёне о платках?

– В том числе и поэтому.

Варвара Юрьевна кивнула.

– Ещё я согласовала наши с тобой ответы на Алёнины вопросы, – сказала она. – Мы все теперь знаем уровень её осведомлённости в наших делах. Поэтому не ошибёмся при общении с ней. Заодно и выясним, умеет ли она хранить тайны. Здесь и сейчас. Эта сторона её личности будет особенно важна там, за границей. Если вы поедете туда вместе. Там тебе понадобится союзница, а не обуза.

– А если она всё же разболтает?

Бабушка пожала плечами, уменьшила подачу газа к конфорке.

– Ничего страшного не случится. Папа уже решил, что пойдёт на сотрудничество с властями…

– Сотрудничество? Это как?

– Сергей, ты же видел его тетради с предсказаниями, – сказала Варвара Юрьевна. – Папа решил, что пожил в своё удовольствие достаточно. Заявил, что если выживет, то поработает «для будущего страны». Это его выражение. Считает, что лишняя шумиха вокруг него теперь не страшна, а даже полезна. Пообещал, что сам её устроит, когда ты покинешь Советский Союз.

Я удивлённо вскинул брови.

– Будет лечить партийных лидеров?

– Точные планы он нам не озвучил, – сказала бабушка Варя. – Пока только объяснил, что сделать с тетрадями… после его смерти. Рада, что папины планы изменились. Теперь он сам займётся этими предсказаниями. Донесёт их до кого следует. Или что там он хотел. Но копию папиных тетрадей мы всё же сделаем и спрячем. Так сказал Сан Саныч. На всякий случай.

Варвара Юрьевна замолчала – отвлеклась на турку, в которой уже закипал кофе. Она погасила под туркой огонь. Достала из висевшего над мойкой шкафчика чашки.

– Дед станет предсказателем при жизни? – спросил я.

Бабушка Варя повела плечом.

– Это он сам тебе расскажет, – сказала она. – Если захочет. Просто пойми, Сергей: папу слухи о его способностях теперь не пугают. Так что Лебедева ему не навредит в любом случае. А вот тебе – может. Особенно там. Поэтому я и затеяла этот разговор. Пусть тоже почувствует ответственность. Поймёт, какая нынче стоимость у чудес. Посмотрим её реакцию на подобные цены.

Варвара Юрьевна разлила кофе по чашкам, вернула опустевшую турку на газовую плиту.

– Алёна любит тебя, внук, – заявила она. – В этом я нисколько не сомневаюсь. Вот только не всякая любовь выдерживает серьёзные испытания. Раньше Алёна не знала о плате за чудеса. Считала тебя красавцем-мужчиной, героем и чуть ли не волшебником. Для неё твой образ был строго положителен. Посмотрим, как на Алёнино отношение к тебе повлияют расценки на волшебство.

Бабушка Варя, поставила чашки с кофе на кухонный стол, уселась напротив меня.

– Сергей, ты правильно решил, что в ближайшие недели вы не увидитесь. Времени у Алёны будет предостаточно, чтобы подумать о будущем и понять свои желания. Да и время… оно тоже скажет своё слово. Женщины следуют зову сердца, а не голосу разума. Вот только наше сердце часто повторяет за нашими эмоциями. Которые быстро успокаиваются и «остывают».

Варвара Юрьевна вздохнула.

– Мы с папой хотели, как лучше, Серёжа, – сказала она. – Потому что переживаем за тебя. Что бы ты о нас ни думал. Лебедева нам нравится. Как актриса и как человек. Но мы её пока плохо знаем. Поэтому и решили, что проверим её на деле. К тому же, пусть проникнется мыслью о том, что избавилась от опухоли не по взмаху волшебной палочки. Пусть проникнется мыслью о том…

Бабушка посмотрела мне в глаза.

– … Что плата может быть слишком большой. В будущем это поможет охладить желания. Особенно если она почувствует себя соучастницей подобного волшебства. Пусть на себе ощутит… последствия чудес. Алёнина реакция на такое волшебство и тебе, внук, о многом расскажет. Я так думаю. Разве я не права? Или ты не согласен с нашим решением?

Я хмыкнул и сказал:

– Вы бы ей ещё и о моей поездке из будущего рассказали.

Варвара Юрьевна покачала головой.

– А вот это уже лишнее, – сказала она. – Так единогласно решили папа и Сан Саныч. С пояснением Алёниного и папиного выздоровления так и так нужно было решать. Вопросы на эту тему у Лебедевой уже возникли. Алёна бы искала на них ответы в любом случае. Разве не так? А вот о твоей поездке из будущего ей знать совсем не обязательно. Даже наоборот: знать не нужно.

– Почему? – спросил я.

Заметил промелькнувшее в глазах бабушки Вари удивление и добавил:

– Не спорю с вашим решением. Согласен с ним. Без вариантов. Но всё же. Почему вы так решили?

Я придвинул к себе чашку.

Варвара Юрьевна улыбнулась.

– Потому что мы уже повидали жизнь, Серёжа, – сказала она. – Поняли, что не всякую информацию можно озвучить даже близким людям. Иногда имеет смысл промолчать. Твоё происхождение – как раз такой случай. Информация о нём не прибавит доверия к тебе со стороны Алёны. Точно тебе говорю. Но лишнюю ответственность на её плечи взвалит. А зачем?

Бабушка Варя развела руками.

– Достаточно и того, что Лебедева теперь знает: лечение обошлось недёшево. Теперь Алёна либо отдалится от тебя, либо проникнется дополнительной благодарностью. В любом случае, её реакция нужна здесь и сейчас – не потом. Там, за пределами СССР, твоё происхождение будет неоспоримо. А что о нём подумают тут – это не имеет значения… для тебя.

Варвара Юрьевна улыбнулась.

– Я совсем не расстроюсь, если останусь для Алёны твоей сестрой, а не бабушкой. Хотя уже скоро всем заявлю, что ты, Сергей, самозванец. Как только ты от нас уедешь. На этом настояли папа и Сан Саныч. Я поддержала их решение. Потому что тебя оно не расстроит. Ведь ты не наивный мальчик и понимаешь: родство с невозвращенцем нам совсем некстати.

– Понимаю, – сказал я.

– Вот и прекрасно, внук, – заявила Варвара Юрьевна. – Кем тебя в итоге признают, я не представляю. Станешь ты либо очередным сыном лейтенанта Шмидта, либо иностранным шпионом, либо вообще нашей выдумкой и несуществующим в реальности человеком. Лишь бы ты оказался подальше от Москвы, когда папа возьмётся за выполнение своей задумки. Это будет лучше для тебя, Сергей.

Бабушка Варя указала на меня рукой.

– Потому что всё папино окружение неминуемо привлечёт к себе внимание, сам знаешь кого, – сказала она. – Твои нынешние документы такого внимания не выдержат. Так решил Сан Саныч. Он в этом разбирается. Да и ты это понимаешь. Всё же считаешь, внучок, что Лебедева поедет с тобой? После сегодняшнего разговора ты не станешь для неё новым Йозефом Менгелем?

– Поедет, – сказал я.

Сделал осторожный глоток из чашки, одобрительно кивнул: кофе у бабушки получился крепким, чуть сладковатым – таким его обычно варил и Юрий Григорьевич.

– Сергей, ты так в ней уверен? – спросила бабушка Варя. – Почему?

– Я уверен в себе, ба. Никуда она не денется с подводной лодки. Без вариантов.

Варвара Юрьевна хмыкнула.

– Вижу, внучок, ты от комплекса неполноценности не страдаешь, – сказала она.

В её глазах я заметил озорной блеск.

– Я просто уверен в себе, ба.

– Молодец, Сергей, – сказала Варвара Юрьевна. – Видна в тебе наша порода. На папу моего похож. Тот тоже никогда не жевал сопли и не сомневался в своих силах. Это прекрасно, внук. Женщинам нравятся уверенные в себе мужчины. А что Лебедева поедет – это хорошо. За границей тебя лучше встретят вместе с Еленой Лебедевой, чем одного. Уверена, что ты и сам это понимаешь.

Я хмыкнул, дёрнул головой и спросил:

– Ты поэтому её так опекала?

– Для тебя же стараюсь, внук. Елена Лебедева знаменитость. О её побеге за границу все газеты напишут. Как о Рудольфе Нурееве. А кому из газетчиков интересен Сергей Красавчик? Пока никому. Так что пусть Алёна поедет. Поначалу она тебе там, за границей, точно понадобится. А после… разберёшься, не маленький. Но я уверена, что всё у вас будет хорошо. Справитесь.

– Справлюсь, – согласился я. – Без вариантов.

Я снова пригубил чашку с кофе.

Варвара Юрьевна кивнула и тоже подняла со стола чашку.

– Вот и молодец, внук, – сказала она. – Будь смелым и решительным. Везде и всегда. Внешность – не то, что нас, женщин, привлекает в мужчинах в первую очередь. Нам нравятся герои. Помни об этом, и тогда ты навсегда останешься красавчиком. Я рада, Серёжа, что ещё немного побуду в твоём обществе. Кстати, не покажешь мне те газетные статьи, которые ты привёз из будущего?

* * *

Вечер мы с бабушкой провели в гостиной. Разговаривали о будущем и о настоящем. Перебирали разложенные на столике журнальные и газетные вырезки. Уже затемно к нам присоединился Сан Саныч. Он отчитался перед нами в том, что довёз Алёну до дома на улице Большая Дорогомиловская. Озвучил вопросы, которые ему по пути задала Лебедева. Сообщил, что он Лебедевой ответил. Заявил, что во вторник снова поедет в командировку («если с Григорьичем всё нормально»). Сан Саныч среагировал на возмущённый взгляд своей невесты: протянул ей найденную на журнальном столике газетную статью.

– Вот за этим поеду, – сообщил он. – Самое время сейчас. Да и Григорьичу скоро понадобится платок.

Варвара Юрьевна ознакомилась с содержанием статьи.

Сан Саныч и я в это время помалкивали (Александров рассматривал лицо своей невесты – я поглаживал подушечкой большого пальца поверхность привезённой с моря ракушки).

Бабушка Варя вздохнула.

– М-да, – сказала она. – Откуда только берутся такие…

Она не договорила, покачала головой.

– Оттуда, откуда и все, – ответил Александров. – Не это важно, Варенька. Важно, чтобы они поскорее закончились.

Варвара Юрьевна подняла на Сан Саныча глаза и сказала:

– Ладно. Поезжай. Найди этого мерзавца.

Она снова посмотрела на газетную вырезку.

– Иногда я жалею, – сказала Варвара Юрьевна, – что не умею так же, как папа…

* * *

Своё место на диване я сегодня вечером уступил бабушке.

Сан Саныч уехал.

Я поставил посреди гостиной раскладушку. Полночи скрипел её пружинами (вертелся с боку на бок), но так и не уснул. То и дело ловил себя ночью на мысли, что должен вернуться в кресло и взять в руки пропитанные кровью платки. Будто не верил, что завершил тренировки. Ещё я не спал, потому не слышал уже ставший привычным храп прадеда. Этот факт меня тревожил – я трижды наведывался ночью в маленькую комнату и прислушивался там к монотонным звукам дыхания Юрия Григорьевича.

* * *

Утром после пробежки бабушка накормила меня сырниками – их запах я почувствовал, едва только переступил порог квартиры.

Перед завтраком спросил:

– Как он там?

Варвара Юрьевна ответила:

– Всё хорошо, Сергей. Не переживай. Твой прадед выздоравливает. На это нужно время. К обеду папа точно не проснётся.

* * *

Утром я уснул на диване. Слушал сквозь сон, как чирикали за окном птицы, и как сидевшая в кресле Варвара Юрьевна шуршала газетными вырезками. Проснулся от запаха котлет.

Пообедали мы с бабушкой вдвоём.

* * *

Сан Саныч явился в то самое время, когда обычно с работы возвращался Юрий Григорьевич. Он с порога учуял запах котлет, хищно прищурился. Подмигнул мне, поцеловал свою невесту.

Сан Саныч прошёл на кухню и установил посреди стола бутылку с коньяком.

– Это ещё зачем? – спросила Варвара Юрьевна.

Александров улыбнулся и заявил:

– Варя, так будет же повод! Уже совсем скоро. Григорьич вот-вот проснётся!

* * *

Юрий Григорьевич проснулся затемно. К тому времени мы уже поужинали, сидели при свете ламп в гостиной и обсуждали грядущую командировку Александрова (бабушку Варю в первую очередь интересовало, где её жених проведёт ночь в незнакомом городе и какие продукты он возьмёт с собой в дорогу). Мы замолчали, когда услышали раздавшийся за стеной шумный вздох. Я чётко различил, как в комнате моего прадеда скрипнули пружины кровати. Варвара Юрьевна буквально вспорхнула с кресла и помчалась к отцу. Я тоже приподнялся с дивана, но Сан Саныч придержал меня за руку.

– Сиди, Красавчик, – сказал он. – Не дёргайся. Мы там сейчас не нужны. Я это точно знаю. Сам через такое прошёл. Дважды. Варя и Григорьич без нас справятся.

* * *

Через сорок минут после пробуждения Юрий Григорьевич уже сидел на кухне за столом и с видимым удовольствием ел борщ. Сан Саныч тоже уплетал борщ, словно проголодался от волнения (или просто ел за компанию с Юрием Григорьевичем). Варвара Юрьевна уселась за стол между отцом и женихом. С улыбкой на лице и с влажным блеском в глазах она рассматривала своего родителя, пробудившегося после суточной спячки. Бабушка Варя то и дело вздыхала, покачивала головой. Я от борща и от котлет отказался, на табурет не сел – стоял около раковины, рассматривал своего заметно помолодевшего прадеда.

Меня не удивил тот факт, что в шапке седых волос на голове у Юрия Григорьевича появились и чёрные волоски. Это я заметил ещё днём, когда рассматривал прадеда, спавшего на кровати. Видел я тогда и изменения на лице Юрия Григорьевича. Вот только осознал их лишь теперь: когда увидел прадеда рядом с Сан Санычем. Юрий Григорьевич и Александров сейчас выглядели почти сверстниками. Я прикинул, что Юрий Григорьевич если и казался постарше Александрова, то лишь лет на пять, не больше. Прадед уже не сутулился, не щурился и не потирал глаза. Я не заметил папилломы на его шее, родинок на коже прадеда тоже стало заметно меньше.

За время позднего ужина Юрий Григорьевич ни разу не скривил губы от боли и не потёр свою грудь напротив сердца. Морщин около его глаз стало меньше. А сами глаза прадеда будто бы чуть потемнели – я сообразил это, когда встретился с ними взглядом. Юрий Григорьевич подмигнул мне, усмехнулся. Бабушка Варя снова покачала головой и всплеснула руками, украдкой смахнула с глаз слёзы. Я невольно подумал о том, что тогда, в конце девяностых годов, Сан Саныч бы тоже выглядел пятидесятилетним. Он тоже помолодел бы, как сейчас мой пробудившийся прадед. Если бы я тогда при помощи «лечения» избавил Александрова от опухоли в голове.

Юрий Григорьевич доел борщ, положил ложку в пустую тарелку. Варвара Юрьевна тут же придвинула к нему тарелку с котлетами и одарила хмурым взглядом Сан Саныча, который тоже протянул к котлетам руку. Прадед вздохнул и поинтересовался, чем мы занимались без него. Он стрельнул в меня взглядом: словно намекнул, что поинтересовался именно моими занятиями. Варвара Юрьевна пересказала отцу вчерашний разговор с Лебедевой. Мой прадед внимательно её выслушал, кивнул головой и похвалил бабушку. Он назвал молодцом и Сан Саныча, который озвучил ему свой план поездки за кровью очередного преступника.

Я честно признался прадеду, что весь сегодняшний день бездельничал.

– Ты свою задачу уже выполнил, Сергей, – сказал Юрий Григорьевич. – Но не расслабляйся. Штудируй этот свой спортивный альманах. Не так много времени у тебя для этого осталась. Не потрать его понапрасну.

– Не потрачу, – пообещал я.

Юрий Григорьевич поёрзал на стуле, улыбнулся и произнёс:

– Знаете, о чём я только что подумал? Я понял, что неправильно назвал эту нашу способность. Вовсе это никакое не «лечение», как я считал раньше. Лечение – это больше похоже на наложение заплаток на сломавшийся организм. Я же в себя заплаток не чувствую. Ощущаю себя полностью обновлённым, будто родился заново. Вкус пищи, запахи, звуки – всё изменилось. Вспоминаю, что такими они когда-то и были: давным-давно, в молодости. Я помолодел даже внешне. Хоть сейчас иди на поиски невесты. Чувствую себя не залатанным, а полностью обновлённым. Потому что я не вылечился, а обновился. «Перерождение» – вот, что со мной случилось.

Сан Саныч хмыкнул, пожал плечам.

– Я тебе, Григорьич, об этом-то уже говорил, – сказал он. – Помнишь? Чем ты только меня слушал?

Я улыбнулся и спросил:

– На пробежку завтра со мной пойдёшь, дед?

Юрий Григорьевич на секунду задумался.

– А… пойду! – заявил он. – Хорошее это дело: спорт. Самое время о нём вспомнить. Пока организм снова не заржавел. И на спортплощадку тоже пойду. Посмотрим, на что я теперь годен.

Прадед сощурился и сказал:

– Глядишь, действительно женюсь на старости лет. Ну, а что тут такого? Я теперь мужчина хоть куда. Разве не так?

– Так, папа, – ответила Варвара Юрьевна. – Ты самый лучший.

– Я тоже с этим соглашусь, Григорьич.

– Ты, дед, умный, красивый, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, – сказал я.

* * *

Сан Саныч и Варвара Юрьевна пробыли в квартире моего прадеда почти до полуночи. На ночёвку не остались, хотя Юрий Григорьевич им это предложил. Бабушка Варя и Александров заявили, что они уже не в том возрасте, чтобы спокойно спать на чужих кроватях.

Сан Саныч и Варвара Юрьевна ушли – Юрий Григорьевич не побрёл, как обычно, в свою спальню (сказал, что выспался на неделю вперёд), а отправился вслед за мной в гостиную. Мой прадед уселся в кресло, забросил ногу на ногу – направил на аквариум колено.

– Вот и всё, Сергей, – сказал он. – Два пункта своего обещания из трёх ты честно выполнил. Молодец. Теперь спокойно отправляйся к своим капиталистам. Как и хотел.

– Скоро отправлюсь, дед, – ответил я. – Очень скоро. Бабушка сказала: ты теперь станешь, как этот… как Вольф Мессинг. Порадуешь советских граждан предсказаниями и чудесами?

– Порадую, Сергей. Обязательно порадую. Только не обычных граждан.

Юрий Григорьевич взял со стола ракушку, рассмотрел её со всех сторон. Усмехнулся и тут же аккуратно положил ракушку на столешницу рядом с театральным билетом. Поднял на меня глаза.

– Что ты задумал, дед? – спросил я. – Расскажешь?

Я подавил желание взять привезённую летом с моря ракушку со стола. Остался на диване, скрестил на груди руки. Взглянул на часы – те подсказали: минуту назад начался вторник.

В аквариуме около окна всплеснула рыба.

– Расскажу, Сергей, – ответил Юрий Григорьевич, – конечно. Я и сам собирался поговорить с тобой об этом. После того, как пойму, что проживу дольше, чем до десятого октября.

– Проживёшь, дед. Без вариантов.

– Теперь, проживу.

– Тогда колись, дед, – сказал я. – Рассказывай, что надумал.