Текст книги "Купчино, трилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)

– В отделение, – улыбнулся Пашка. – Заново, в свете открывшихся обстоятельств, отрабатывать "биробиджанский след". Спасибо, любимая, за важную подсказку. Можешь – в качестве заслуженной награды – стрескать моё пирожное. Встретимся уже ночью.

– Почему – ночью?

– Потому. Вечером я, воспользовавшись хитрой подслушивающей аппаратурой, буду играть в шпионов...

Уже через полтора часа подтвердилось, что Мария Олеговна Приходько, действительно, окончила – в своё время – биробиджанский геодезический техникум.

Сомов позвонил генерал-лейтенанту.

– Молодец, майор. Можешь, когда захочешь, – похвалил Тургаев. – Копай дальше. А ещё – примерно через полчасика – позвони в Биробиджан, тамошнему начальнику ГУВД, и поставь перед ним всякие цели и задачи, связанные с нашим делом.

– А он, находясь в полковничьем звании, меня не пошлёт – куда подальше? – засомневался Пашка.

– Не пошлёт. С ним предварительно переговорят, объяснят и рекомендуют. Звони смело...

Глава четырнадцатая

Шпионские игры

– Полчаса, так полчаса, – хмыкнул Пашка и набрал номер другого абонента.

– Компания – "Два Капитана". Отдел маркетинга, – известила телефонная трубка. – Говорите.

– Ну, Сёрёга, ты и даёшь! – восхитился Сомов. – Голос как..., как у настоящего и матёрого маркетолога.

– Росту понемногу, – засмущался Хрусталёв. – Вживаюсь, как говорится, в образ.... Как жизнь?

– Нормально. Цвету и пахну. Молодожён, как-никак.

– Завидую и – ещё раз – поздравляю.

– Спасибо, конечно, – поблагодарил Пашка, после чего перешёл к делу: – Слушай, ты же у нас являешься ярым поклонником отечественного автопрома? Говорят, что никаких других автомобилей кроме "Жигулей" не признаёшь?

– Странные у тебя, майор, вопросы, – насторожился Хрусталёв. – Э-э, подожди.... Ты, что же, думаешь, что это я сидел в белом "Жигулёнке"? Ну, в том, из которого вылетела граната? Заблуждаешься, родной. Моя "девятка", чтобы ты знал, она тёмно-бордовая...

– Чудак-человек! – развеселился Сомов. – Никто тебя – во всяких глупостях – не подозревает. Даже мыслей таких, клянусь, не было. Наоборот, хочу обратиться за помощью.

– Обращайся. Помогу – чем смогу.

– Машина мне нужна на некоторое время. Для проведения важных оперативных мероприятий. Желательно, неприметная такая, не привлекающая внимания.... Не одолжишь – по старой дружбе – "Жигулёнок"? На днях обязательно верну. Причём, без свежих вмятин-царапин, но с полным бензобаком.

– Помогу, без вопросов. Подъезжай к "Капитанам" и забирай. Доверенность выпишу.

– Заранее – спасибо. В семнадцать ноль-ноль будешь на месте?

– Выйду к стоянке.

– Тогда, брат, до скорой встречи...

Когда оговорённые полчаса прошли, Пашка набрал телефонный номер Начальника биробиджанского ГУВД.

– Приёмная, – проворковал завлекательно-сексуальный женский голосок. – Представьтесь, пожалуйста.

– Майор Сомов, Санкт-Петербург, Фрунзенское РУВД.

– Соединяю...

"Все Начальники ГУВД – те ещё озабоченные жучары и козлины", – принялся брюзжать надоедливый внутренний голос. – "Моду, видишь ли, завели – брать в секретарши только сексапильных молоденьких красоток. Взять, к примеру, тургаевскую Катеньку – грудь пятого размера, осиная талия, стройные ноги начинаются непосредственно от ушей. Та ещё тётенька, знаменитую и легендарную Оксану Фёдорову запросто заткнёт за пояс.... И секретарша биробиджанского полковника, судя по характерному голосу, будет из той же сексуальной породы. Интересно, а что эти престарелые ловеласы делают со своими красавицами-секретаршами? Неужели, того самого? Как-то не верится...".

– Павел Сергеевич? – с лёгким придыханием поинтересовалась телефонная трубка.

"Ого, Пашенька! О тебе даже в далёком Биробиджане наслышаны. Искренне и всеобъемлюще поздравляю! Кстати, а кто, интересно, звонил полковнику? Голосок-то у последнего явственно подрагивает. Наверное, очень "большой" человек. Даже "побольше" нашего Трофима Ивановича.... И в чём тут, блин горелый, дело? Чего они все так суетятся вокруг нашего купчинского пруда?".

– Да, это я, – важно-вальяжно подтвердил Сомов. – Здравствуйте, Назир Смолеевич.

– И вам, Павел Сергеевич, не хворать. Мне тут звонили из Москвы.... Чем могу вам помочь? Что должен сделать? Говорите, не стесняйтесь.

– В Санкт-Петербурге недавно был убит гражданин Ковтун Игорь Сергеевич, прописанный в вашем городе.

– Я знаю об отрезанной голове земляка. Прискорбное и, прямо скажу, неприятное событие.... Более того, мною уже отдана команда – по оперативному формированию развёрнутого досье на покойного. Вся собранная информация – в самое ближайшее время – будет сброшена на ваш электронный адрес.

– Спасибо. Надо, помимо сбора досье, сделать следующее...

– Одну секунду, – бесконечно-любезным голосом попросил полковник. – Только возьму ручку и блокнот.... Говорите, записываю.

– Пусть ваш сотрудник, а ещё лучше сотрудница, – подпустил в голос панибратских ноток Пашка. – Симпатичная, психологически-подкованная, вызывающая доверие.... Найдётся такая?

– Безусловно.

– Очень хорошо. Так вот. Пусть ваша сотрудница наведается по месту прописки покойного Ковтуна. С кем он, кстати, проживал?

– С матерью-старушкой и с...м-м-м, с гражданской женой.

– Замечательно. Итак. Ваша девушка, купив в магазине симпатичный тортик, отправляется в гости...

– Может, и бутылочку винца прихватить с собой? – подобострастно уточнил полковник. – Чтобы контакт быстрей установился?

– Не возражаю, пусть прихватит, – разрешил Сомов. – Алкоголь, он зачастую способствует задушевному разговору.... Надо прояснить следующие вопросы. Записывайте. Для чего Игорь Сергеевич отправился в Питер? К кому? С какой целью? Необходимо также выяснить и зафиксировать фамилии-имена-отчества всех знакомых гражданина Ковтуна, проживающих в Санкт-Петербурге.

– Сделаем. Что ещё?

– Тринадцать лет назад биробиджанский геодезический техникум окончила Мария Олеговна Приходько. В дальнейшем – "Соколова". Сейчас – "Бокий". Необходимо выяснить, что связывало Марию Олеговну с покойным Игорем Сергеевичем. А также установить всех их общих друзей, подруг и знакомых, если таковые, конечно, имеются...

На улице вовсю бушевала зрелая весна – звонко журчали ручьи, бойко капала капель, радостно и самозабвенно чирикали шустрые питерские воробьи.

"Уже совсем скоро зимний лёд сойдёт с рек, озёр, а также и со всех прочих водоёмов", – подумал Пашка. – "А моя Сашенция ещё ни разу в жизни не была на рыбалке. Непорядок. Надо будет обязательно стаскать её куда-нибудь. Пусть приобщается к прекрасному. Музеи, филармонии и театры? Не, без рыбалки – комплект неполный.... Кстати, можно будет начать с нашего знаменитого купчинского пруда. Типа – отсидеть там полноценную утреннюю зорьку. Почему бы и нет? Во-первых, рядом с домом. Во-вторых, по весне в пруду отлично клюют крупные ротаны. В-третьих, Призраки и Привидения. Вдруг, удастся посмотреть на них собственными глазами? То бишь, вживую?".

Он, ловко переступая через лужи и ручейки, шагал по тротуару к служебной стоянке и тихонько бормотал под нос:

– Капель. Опять по улицам – ручьи. На ветках – чёрные грачи. Капель. И радости метель – весь день.... Апрель. И жизнь опять – как чистый лист. Капель. Грустит на лавке гармонист. Апрель. И убегает быстро вдаль – печаль.... Бегут. Бегут седые облака. Течёт. Течёт стремительно река. Бежит. Бежит – куда-то – моя тень. Апрель.... Апрель. И странный свет – далёких стран. Капель. И ветер – в наших парусах. Мечтаний – новых – карусель. Апрель...

Сомов аккуратно припарковал верный "Опель" рядом с потрёпанной тёмно-бордовой "девяткой" и вылез из машины. Через минуту – со стороны "Двух Капитанов" – подошёл Хрусталёв.

Они обменялись – сперва крепкими рукопожатиями, а потом и встречными доверенностями на право управления автомобилями.

– Когда и где совершим обратный процесс? – спросил Хрусталёв.

– Через неделю, на этом же месте. В десять тридцать утра годится?

– Замётано.

– А почему, Серый, ты такой задумчивый?

– Да, всё роман этот, будь он неладен. С сюжетными линиями вроде, наконец-таки, разобрался. Все поступки героев замотивировал. Придумал достоверный, красивый и неожиданный финал. Теперь мучаюсь с названием. Первоначально рассматривалось – "Пруд возле Кирпичного завода". Но теперь, по целому комплексу причин, разонравилось.... Вот, послушай другие варианты. "Купчино, проклятый пруд". "Купчино, тайна проклятого пруда". "Купчино, мистическая история". Как тебе? Что-нибудь приглянулось?

– Если честно, то нет, – признался Пашка. – Чего-то не хватает. Изюминки, что ли, какой. Или же, наоборот, перчинки.... Значит, придумал достоверный и красивый финал истории? Может, поделишься с другом?

– Не стоит, – поморщился Хрусталёв. – Во-первых, плохая примета. Мол, книга может не понравиться уважаемым читателям. А, во-вторых.... Во-вторых, всё может – на самом деле – пойти другим путём. Тогда и финал придётся переписывать. Возможно, и не один раз...

Тёмно-бордовая «девятка» – с длинной блестящей антенной на крыше, установленной пять-семь минут тому назад – плавно остановилась возле Офицерского дома, не доехав до нужного подъезда порядка тридцати пяти метров.

"Подходящее местечко", – решил Пашка. – "Служебная квартира Назарова находится на четвёртом этаже. Вон они, окна спальни и кухни. Приёмник должен уверенно и чётко принимать сигналы передатчиков. Единственное неудобство заключается в том, что приёмник один, а "жучков-передатчиков" – два. Ничего, будем, щёлкая тумблером, слушать их по очереди.... Сейчас у нас – семнадцать сорок. Рабочий день в РУВД заканчивается в восемнадцать ноль-ноль. Но Тощий бастард ещё должен поставить служебный кабинет на сигнализацию, проинструктировать ночного дежурного, расписать в журнале, что-то там ещё. Потом дополнительно потратит минут пятнадцать-семнадцать, чтобы дошагать от здания районной Администрации до Офицерского дома. Короче говоря, здесь он появится примерно через час. Ничего, посидим, понаблюдаем....".

Пристроив на ушах – чисто на всякий случай – крохотные наушники, Сомов занялся наблюдениями.

Купчинские жители и жительницы, завершив трудовой день, дружной чередой возвращались с работы.

"Интересующая нас парадная пользуется повышенной популярностью", – насмешливо пробурчал внутренний голос. – "За последние семь-десять минут в неё проследовала целая куча народа: давешний старичок с немецкой овчаркой, мужик с пухлым портфелем, толстая брюнетка, парень в тёмно-синем рабочем комбинезоне, неприметная деваха неопределённого возраста и несколько подростков...".

Неожиданно в наушниках тихонько заскрипело.

"Ключ в замочной скважине?", – предположил неугомонный внутренний голос. – "Очень похоже на то.... Ага, звякнуло. Дверь захлопнулась и сработала "собачка" замка. Два раза глухо стукнуло.... Кто-то сбросил обувь? Ну-ну. Тощий бастард в подъезд не заходил, это точно. Следовательно, сейчас в квартире находится загримированная Марина Бокий. Под кого – загримированная? А Бог его знает. Может, под толстую брюнетку в старомодном драповом пальто. Может, под худенького паренька в рабочем комбинезоне.... Шаги. Куда-то пошла. Сейчас, братец, мы принимаем сигнал со "спального жучка"? Попробуй-ка задействовать "кухонный"...".

Минут десять-двенадцать Пашка попеременно переключался с одного "жучка" на другой. Но к реальным результатам это не приводило – шаги, шорох одежды, звуки льющейся воды, вновь – шаги...

Наконец, при очередном "посещении" кухни возникла некоторая определённость – открылась-закрылась дверца холодильника, чуть позже послышался равномерный стук, и опытный внутренний голос уверенно прокомментировал: – "Это она, надо думать, отбивает – специальным молоточком – мясо. Знать, решила побаловать любовника сочными отбивными.... А теперь зашипело. Скорее всего – масло на сковороде. Зашипело громче. Это кухарка выложила мясо на раскалённую поверхность...".

Вскоре приятный женский голос – сквозь шипение – запел:

Когда приходит он – уже под вечер.

Бродяга-ветер, с розою в руке.

Несёт её – прекраснейшей из женщин,

И тишина – купается в реке...

Когда приходит он. Уже – под вечер...

Тогда – вновь просыпаются желанья.

И память – словно чей-то громкий вскрик.

На краюшке обрыва – мирозданья,

Вы не волнуйтесь. Я уже привык....

На краюшке обрыва – мирозданья...

Ещё сюжет. Уже на склоне лета,

Тот ветер испугался, убежал.

Она пред ним предстала – не одета,

Совсем другого он тогда – желал...

Она пред ним предстала – не одета...

Я прихожу всегда – уже под вечер.

С бордовой розой, трепетный – уже.

За целый час – до вожделенной встречи,

Она меня встречает – в неглиже...

За целый час – до вожделенной встречи...

Романса нить – серебряная пыль.

Вуаль на клавишах – по-прежнему – прозрачна...

Она вновь уверяет: это – быль.

И на меня глядит – так однозначно...

Романса нить – серебряная пыль...

«Очень необычная и красивая песенка», – оценил сентиментальный внутренний голос. – «Романса нить – серебряная пыль.... Ага, Тощий бастард появился. Внимание, входит в подъезд...».

Тихий скрип дверных петель, отголоски разговора, звуки поцелуев, шорох шагов.

– Удивила, честное слово, – раздался в наушниках знакомый мужской голос. – Я тебя, любимая, ждал только после восьми.

– На двадцать два ноль-ноль Митрофаненко назначил внеочередную встречу, – отозвалась женщина. – В гостинице "Прибалтийская". Хочет дополнительно обсудить какие-то важные вопросы...

"Это они прошли на кухню", – любезно пояснил внутренний голос. – "Сейчас ужинать будут. А потом, сосёнки точёные, отправятся в спальню. Сам, Пашенька, наверное, догадываешься – зачем. Да, очень романтичная и завлекательная история, ничего не скажешь...".

– Не нравится мне этот упитанный московский депутатик, – заявил Назаров.

– Перестань, пожалуйста. Хваткий, несуетливый, тёртый и реальный мужик. Слово, по крайней мере, держит. Обещал вас с Николаем перевести с заснеженной Чукотки в цивилизованный Питер? Перевёл в лучшем виде. Обещал подключить прессу и телевидение? Подключил.

– Я не об этом. Мне не нравится – как он смотрит на тебя. Взгляд маслянистый такой. Похотливый.

– Разве я виновата, что родилась красивой? – в женском голосе обозначились откровенно-кокетливые нотки. – Присаживайся, Глебушка, присаживайся. Вот, свиная отбивная с грибами. В меру прожаренная, как ты и любишь. Винца налить? Красное, испанское...

Послышались бытовые звуки – бряки, стуки, бульканье жидкости, переливаемой из бутылки в фужеры.

– А по поводу Митрофаненко, милый, можешь не волноваться, – заверила Мария. – Да, клинья ко мне он бьёт со всем усердием. Но так, чисто по привычке. Самец, всё-таки. Ведомый, так сказать, природным мужским инстинктом. И понимая – в глубине души – что ничего ему не обломится. Я же люблю только вас – тебя и Николая.

Звяканье ножей-вилок о тарелки, глотающие звуки.

– Я бы хотел, чтобы ты была только моей, – через минуту пробурчал Тощий бастард.

– Николай – твой закадычный друг. А для настоящего друга – ничего не жалко.

– Я помню. Но, хотелось бы...

– До недавнего времени тебя всё устраивало.... Что-то случилось?

– На днях всплыла информация, что Колька стал вести себя...м-м-м, неадекватно. К бутылке часто прикладывается. А по пьянке за длинным языком совсем не следит. О тебе, любимая, плохо отзывается. Сплетни всякие распускает. Мол, ты ему – совместно с московским депутатом Митрофаненко – "рога наставляешь".

– Доброжелатель объявился?

– Ага. Человек серьёзный и, безусловно, заслуживающий доверия.

– Пренебреги, родной, – посоветовала Марина и предложила: – Пошли в спаленку?

– Пошли...

"Переключайся на второго "жучка", Пашенька!", – азартно зашелестел внутренний голос. – "Чтобы ничего не пропустить...".

Следующие полтора часа Сомов, завистливо хмыкая, рассеянно вслушивался в сексуальную звуковую какофонию: сладостные стоны причудливо переплетались с болезненными всхлипываниями, а страстное рычание – с победно-возбуждающими воплями.

"Надо всё это записать на магнитофон", – язвительно посоветовал внутренний голос. – "Потом дали бы послушать нашей Сашенции. Глядишь, это её подвигло бы на новые сексуальные подвиги.... Куда, пардон, пойти? Понял, умолкаю...".

Наконец, эротический спектакль завершился, и Марина принялась торопливо одеваться-собираться, причитая о том, что "хронически опаздывает" и что "время поджимает".

– Николай, что же, подъедет прямо к моему подъезду? – хмурым голосом поинтересовался Назаров.

– Нет, конечно же. Остановится и будет ждать меня на проспекте Славы, напротив бывшего казино.... Всё, любимый, мне пора. Ты сегодня был великолепен. Впрочем, как и всегда. До встречи. Не вставай, я дверь захлопну...

Звуки поцелуев, перестук торопливых шагов, звонкий щелчок замковой "собачки".

Ещё через полторы минуты мимо тёмно-бордовой "девятки" бодро прошагал – в сторону проспекта Славы – невысокий паренёк в тёмно-синем рабочем комбинезоне.

В наушниках, что располагались на Пашкиных ушах, прозвучала короткая трель мобильного телефона.

– Назаров слушает, – умиротворённо и лениво известил Тощий бастард. – А, это ты. Привет.... Что? Вчера выпивали? Слушаю.... Ага.... Понял.... Даже так? Повтори! – в голосе подполковника обозначилась плохо-скрытая ярость. – Он прямо так и сказал? Мол, вызывал на честную дуэль, а я струсил и отказался? Вот же, сука жирная и наглая! Тварь позорная! Ладно, я ему устрою. Кровью, мразь, умоется...

Глава пятнадцатая

Особенности рыбалки "по-купчински"

Сомов тут же позвонил генерал-лейтенанту и вкратце обрисовал создавшуюся ситуацию.

– Эх, знать бы об этой встрече часика на три-четыре пораньше, – расстроился Тургаев. – Напичкали бы всю "Прибалтийскую" опытными сотрудниками и шустрыми оперативниками. Везде и всюду "жучков" понапихали бы.... Сейчас? Нет, скорее всего, не успеть. Попытаемся, конечно, но шансов на успех маловато. А жаль. Разгадка шарады была так близка...

– Думаете, что сегодня вечером состоится ключевой разговор? – осторожно уточнил Пашка.

– Ключевой, не ключевой.... Какая, так его и растак, разница? Прояснили бы, подслушав, суть происходящего – и то хлеб.... Что же ты, майор, раньше не попросил разрешение на "прослушку" Тощего бастарда? Ай-яй-яй. Недоработка и низкий уровень профессионализма налицо. Ладно, езжай домой, отдыхай.

– Мне завтра "жучки" снять?

– Зачем это? – удивился генерал-лейтенант. – Пусть себе стоят. Может, ещё пригодятся...

Александра же, выслушав подробный рассказ мужа, заявила:

– Очень актуальная и своевременная информация. Вернее, богатейший материал для вдумчивой и кропотливой аналитической работы.

– А кто, если не секрет, произведёт означенную аналитическую работу? – дурашливо улыбнулся Сомов. – Хотя я, кажется, догадываюсь...

– Будешь ёрничать – слова не скажу. Самому придётся голову ломать. Мозги закипят и всё – поминай, как звали. Из серии: – "Здравствуй-здравствуй, милый сумасшедший дом!" Ты, оболтус в майорском звании, о таком раскладе мечтаешь?

– Нет, конечно же.... Санечка, любимая, прости меня, пожалуйста. Выручай. Поделись – ради моего будущего повышения по службе – своими мудрыми умозаключениями.

– Ну, не знаю, право. В том смысле, что не знаю – а достоин ли ты, грубый мужлан, такой высокой чести?

– Достоин-достоин.... А я тебя, красотка длинноногая, за это возьму на самую настоящую рыбалку. Научу дождевых червяков насаживать на острый рыболовный крючок.... Договорились?

– Уболтал, служивый. Выручу – в очередной раз – несообразительного сыщика, – смилостивилась капризная Сашенция. – Так и быть, слушай. Излагаю последовательно, отталкиваясь в рассуждениях сугубо от фактов.... Итак. Полтора года тому назад на Николая Фёдоровича Бокия, вице-мэра чукотского городка Певек, свалилось – нежданно-негаданно – приличное наследство. То бишь, просторная трёхкомнатная квартира в Санкт-Петербурге и некая сумма денег. Городской район, в котором расположена означенная квартира? Средненький, честно говоря. Не из последних, но и к однозначно-престижным не относится. Так, серединка на половинку. Да и дом старенький, ещё дореволюционной постройки. Но, всё же.... Решил Толстый бастард перебраться в Питер, то бишь, поближе к европейской цивилизации. Но как это сделать, типа – по-умному? Уволиться из мэрии Певека, прихватить любимую жену под мышку и, забравшись в самолёт, прилететь в город над вольной Невой? А что дальше? Искать работу? Высокодоходный бизнес организовывать-выстраивать? Тоже, конечно, проходной вариант. Но только привык – за долгие годы – наш Николай Фёдорович к комфортной чиновничьей жизни. То есть, к Власти. Ибо Власть, она – как сильнодействующий наркотик. Тот, кто на неё подсел однажды, уже никогда – по доброй воле – не откажется. Затягивает, зараза.... Опять же, у Толстого бастарда имелся дружок закадычный – Глеб Петрович Назаров. Он же – полноправный член крепкой чукотско-шведской семьи.... Короче говоря, обратился Бокий за помощью к старинному приятелю, работающему в Москве депутатом Государственной Думы от правящей партии. Мол: – "Выручай, дружище! Ну, очень надо. Свои люди, сочтёмся...".

– А Митрофаненко какая корысть от этого?

– Что за дурацкая манера – перебивать? Невежливо это. И некультурно. Смотри у меня, мужлан лапотный. Обижусь.... Тем не менее, продолжаю. Московский депутат, естественно, помог. То бишь, побегал немного по кремлёвским извилистым коридорам, поинтриговал слегка, подсуетился и помог. В конечном итоге, обоих бастардов перевели на государственную службу в Санкт-Петербург. Толстого – заместителем Главы Администрации Фрунзенского района. Тощего – начальником Фрунзенского РУВД.... Спрашиваешь, в чём тут профит Митрофаненко? Отвечаю. Будущей осенью пройдут Парламентские выборы. А что в нашей многогрешной России главное – для уверенной победы на выборах? Правильно, наличие крепкого административного ресурса. А тут, понимаешь, целый район Санкт-Петербурга можно, не прилагая титанических усилий, взять под всеобъемлющий контроль. Вот, для этого сей государственный муж и припёрся в наш легендарный город. Мол: – "Уважаемые чукотские друзья, пора отрабатывать должок. Вас, деятелей периферийных, перевели в комфортабельную "северную столицу"? Перевели. Обеспечили престижной и высокооплачиваемой работой? Обеспечили. Поэтому и вы извольте обеспечить – на предстоящих осенних выборах – безоговорочную победу партии "Единая Россия". Только действовать надо сугубо по-умному, без излишней наглости, чтобы гадкая оппозиция, смекнув, что к чему, не взбрыкнула и не устроила скандала...". Считаю, что сегодняшняя встреча в "Прибалтийской" и посвящена, как раз, разработке грамотной и эффективной предвыборной стратегии....Почему Митрофаненко – давеча – выступил в роли ярого противника строительства офисно-развлекательного Центра? И это просто. Данный матёрый и хитрый депутат рад любому поводу – пропиариться лишний раз. Мол: – "Не позволю, ёлы-палы, обижать простой народ! Совсем обнаглели эти российские зажравшиеся олигархи. Не хотят думать об экологии. Но пасаран! Да здравствует – современный Парк культуры и отдыха! Как в зажиточной и богатой Финляндии! Чем мы, блин горелый, хуже? Ничем, ясен пень, как нас учит, устали не ведая, гордый российский Президент...". Как тебе, милый, такая логическая цепочка?

– Стройная и грамотная, – согласился Пашка. – Только наблюдается несколько существенных нестыковок.

– Например?

– Во-первых, граната, брошенная из приоткрытого окошка белого "Жигулёнка". Во-вторых, отрезанная мужская голова, коварно подброшенная на строительную площадку.

– Может, это обыкновенные и случайные совпадения? – легкомысленно фыркнула Александра. – Не рассматривал, уважаемый господин майор, такую элементарную версию? А, между прочим, напрасно.... Гранату могли бросить из хулиганских побуждений. Мол, ехали по улице Димитрова подвыпившие молодые отморозки. Глядь, народ усиленно митингует. Посовещались и решили – ради смеха – метнуть шумовую гранату. Типа – слегка приколоться.... Отрезанная голова? Покойный Ковтун, по твоим же словам, раньше был судим. Значит, мог приехать к нам в Питер именно по уголовно-криминальным делам. Угнал неприметную машину, привинтил биробиджанские номера. Потом в чём-то провинился перед подельниками. К примеру, легкомысленно бросил из окна "Жигулей" гранату, чем мог засветить всю банду. За это его, бедолагу-неудачника, и убили, а тело, заметая следы, предусмотрительно расчленили на составные части. Голову подбросили в одно место, ноги – в другое, руки – в третье.... Зачем всё усложнять?

– Извини, но попахивает откровенным горячечным бредом, – хмуро подытожил Сомов. – А кто, по-твоему, регулярно названивает Тощему бастарду и хочет его поссорить с Толстым?

– Мало ли желающих? Может, кто-нибудь из районной Администрации Фрунзенского района, кого – по служебной необходимости – обидел Бокий. Может, завистливый коллега Назарова по РУВД. Или же тайный питерский любовник Маришки. У неё же, как недавно выяснилось, наличествует повышенный сексуальный аппетит.... Черт, уже половина двенадцатого, а завтра, как назло, рано вставать. Пошли-ка, законный супруг, в койку...

Наступивший день никаких положительных и радостных новостей не принёс.

– Не выгорело в "Прибалтийской", – виновато вздыхая, сообщил генерал-лейтенант. – Ничего у ребятишек не получилось. Ни у моих, ни у "фээсбэшных". Фигуранты заседали в отдельном ресторанном кабинете, который депутатские охранники предварительно "прощупали" на предмет наличия-отсутствия подслушивающих и записывающих устройств. "Прощупали", запустили хозяина с гостями, плотно прикрыли дверь и встали рядом с ней – по разные стороны, грозно нахмурив брови. Даже официантов, суки недоверчивые, не пускали внутрь. Сами – поочерёдно – заносили в кабинет блюда, напитки и десерты. Ладно, не унывай, майор. Сегодня не выгорело – обязательно выгорит в следующий раз. Диалектика...

Потом Пашка безрезультатно "убил" три вечера подряд, бездарно просидев в тёмно-вишнёвой "девятке" возле Офицерского дома. Никто к Тощему бастарду в гости не приходил. Никаких интересных телефонных разговоров зафиксировать не удалось. Назаров в положенное время возвращался с работы домой, переодевался, бесцельно гулял час-другой по вечернему Купчино, потом возвращался, принимал душ, ужинал, смотрел телевизор и ложился спать.

Придя домой после последнего вечернего бдения, Сомов пожаловался жене:

– Похоже, что расследование – в очередной раз – зашло в тупик. Митрофаненко укатил в Москву. Бастарды, включая Марию, судя по всему, "легли на дно".

– А что у нас с биробиджанским ГУВД? – напомнила Сашенция. – Прислали обещанные материалы?

– Сегодня после обеда. Пустышка, к сожалению...

– Это в каком же смысле?

– В обыкновенном, – расстроено вздохнул Пашка. – Гражданка Приходько-Соколова-Бокий никогда не встречалась и не пересекалась с гражданином Ковтуном. И общих друзей-знакомых у них не было. Ковтун в первый раз приехал в Биробиджан только через семь с половиной лет после Маринкиного отъезда. Она же, покинув Биробиджан, больше туда ни разу не наведывалась. Замкнутый круг, короче говоря.... Что Ковтун позабыл в Санкт-Петербурге? А он, по утверждению гражданской жены, сюда и не собирался. Мол, должен был в Москве пересесть в самолёт до Мурманска, планировал навестить двоюродного брата. Знакомые в нашем городе? Мать покойного вспомнила, что в Питере проживает армейский дружок покойного сына. Но, ни имени-фамилии, ни адреса, к сожалению, так и не вспомнила.... Что теперь делать? Ума не приложу.

– Для начала следует вспомнить о том, что завтра – суббота. То бишь, выходной день, – посоветовала Александра. – Ещё предлагаю сходить на рыбалку. Ты же обещал?

– Обещал.

– А я сегодня – по журналистским делам – проезжала на трамвае по Бухарестской. Пруд, между прочим, полностью освободился от зимнего льда. Да и строительный забор – по новой – разобрали.

– Серьёзно? – недоверчиво прищурился Сомов.

– Что здесь удивительного? Весна зверствует вовсю. Уже несколько дней подряд температура окружающего воздуха стабильно переваливает – конечно, на солнышке – за двадцатиградусную отметку. Вот, ледок и растаял в момент.... Забор сняли? Насквозь предсказуемое действо. Типа – от греха подальше.... Э-э, а что это ты задумал?

– Снасти и рыбацкую одежду надо достать с антресолей. Твоё заманчивое и своевременное предложение, красавица, принято...

Пашка, опорожнив антресоли наполовину, принялся знакомиться с содержимым многочисленных мешочков, свёртков и коробочек.

– Почему ты не достал надувную лодку и вёсла? – спросила наблюдательная Сашенция. – А почему подсачник запихал обратно? Я по телеку смотрела передачу про рыбалку. Там крупную рыбу извлекали из воды, как раз, с помощью подсачника.

– Почемучка выискалась, – неодобрительно покачал головой Сомов. – Отвечаю на заданные вопросы.... Нет в нашем пруду крупной рыбы, да и не было никогда. Поэтому подсачник – без надобности, лишний груз. Да и лодка нам не нужна, будем рыбачить с берега.

– Почему – с берега? С лодочки же гораздо интереснее...

– Потому. Моя лодка не оснащена деревянными сиденьями. Поэтому приходится сидеть на надувных подушках. А сейчас по утрам ещё достаточно холодно. Можно – ненароком – застудится.

– Ты хотел сказать – простудится?

– Я хотел сказать именно то, что и сказал. В том смысле, что можно застудить некоторые важные женские органы. А некоторым барышням, как я понимаю, ещё предстоит рожать. В том плане, что детишек...

– Вот, ты о чём, оболтус! – развеселилась Александра. – Хочешь, чтобы я родила тебе маленького майорчика?

– И маленького майора, и крохотную корреспондентку.... Кстати, надо бинокль – в обязательном порядке – прихватить с собой.

– Зачем?

– На серьёзной рыбалке наблюдать за коварными конкурентами – дело святое...

Из дома они вышли в призрачных предрассветных сумерках. Небо было звёздным. Дул лёгкий южный ветерок. Температура окружающего воздуха составляла примерно плюс девять-десять градусов.

У Пашки за плечами размещался объёмный брезентовый рюкзак со снастями, сухим пайком, термосом и запасной одеждой. В руках он нёс удочки в чехлах. А на долю Александры достался раскладной дачный стульчик.

За неполные полчаса они дошагали – по пустынным улицам – до искомого пруда.

– Тихо-тихо вокруг. Ни души. Прямо как на деревенском кладбище, – зачарованно прошептала Санька. – Лёгкая туманная дымка стелется над серой водой. Очень красиво и.... И немного страшно. Совсем чуть-чуть.

– Временное явление, – заверил Сомов. – Скоро взойдёт ласковое весеннее солнышко, нагреет купчинский воздух и прогонит туман. Да и тишине осталось недолго...