Текст книги "Купчино, трилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)

– Р-ры-ры! – прозвучало со стороны улицы Димитрова.

– Вот, я и говорю, что про утреннюю беззаботную тишину скоро придётся позабыть. Просыпаются шоферюги. Ещё минут двадцать-тридцать, и гудеть будет безостановочно.

– А как же – пойманная рыба? – забеспокоилась мнительная Сашенция. – Ну, раз экология в этом месте небезупречная? Думаешь, что её – рыбу, то бишь, можно кушать?

– Людям, конечно, не стоит. Во избежание печальных и негативных последствий для здоровья.

– Значит, мы будем рыбку ловить и тут же её отпускать?

– Плохая и неверная примета. Удачу можно спугнуть. Причём, что характерно, навсегда, – улыбнулся Пашка. – Знаешь, как мы поступим?

– Как?

– Наловим рыбы, вернёмся домой и переоденемся. Потом сходим к метро и купим там маленького котёнка. Хочешь – дымчатого. Хочешь – серо– полосатого. Хочешь – рыженького.... Пройдёт время. Котёнок, понятное дело, подрастёт и станет взрослым котом. К этому времени ты, любимая, родишь. И у нашего первого ребёночка – в конечном итоге – будет полноценная нянька.

– Какой ты дальновидный и хитрый. Одобряю. Поцелуй меня, майор, пожалуйста.... Спасибо. Что дальше?

– Идём, никуда особо не торопясь, берегом пруда и старательно высматриваем подходящую точку для рыбалки на поплавочную удочку.... Ага, вон удобное местечко – просторное "окошко" между сизыми камышовыми зарослями, чуть левее островка. И ивовых кустов нет поблизости. Значит – при забросах – не будет глупых зацепов за ветки. А возле берега из воды торчат свежие рогатки-держалки для удочек. Здесь, предварительно раздвинув, и устанавливай свой стульчик.

– Установила, мой господин, – покладисто доложила Александра. – А где же мы возьмём дождевых червей? Я читала, что рыбу ловят сугубо на червяков. Причём, на дождевых.... А дождей-то – в последнее время – и не было. Сплошные снега.... Как теперь быть?

– Сегодня всякие там черви, короеды и опарыши мало актуальны, – роясь в карманах рюкзака, заявил Сомов. – Вчерашний, что называется, день.... Вот, оно – последнее достижение современной европейской цивилизации, – с гордостью продемонстрировал мятый-перемятый пластиковый тюбик. – Здесь содержится так называемый "искусственный мотыль", гениальное французское изобретение. Просто аккуратно выдавливаем содержимое на рыболовный крючок, торцом обрезаете лишнее, и все дела, собственно. Можно, блин, рыбачить.... Этому конкретному тюбику, правда, уже четвёртый год пошёл. Но, думаю, ничего. Сойдёт. Запах-то остался прежним...

Он – первым делом – настроил для Александры классическую поплавочную удочку, после чего приступил к подробным объяснениям:

– Сперва мы должны правильно разобраться с глубиной. Сдвигаем поплавок наверх и забрасываем снасть.... Видишь, поплавок плашмя лежит на воде? Значит, мормышка (это такая маленькая блестящая "капелька", к которой припаян стальной крючок), достигла дна. Вытаскиваем, передвигаем поплавок ниже на несколько сантиметров, опять забрасываем...

– Ничего не изменилось, – сообщила Санька.

– Правильно, любимая. Значит, мормышка снова опустилась на дно. Естественно, повторяем операцию.... Ага, теперь поплавок занял нужное вертикальное положение. Видишь? То есть, теперь мормышка висит в пяти-восьми сантиметрах над дном. То, что старенький очкастый доктор прописал в своём подробном рецепте.... Теперь отвинчиваем с французского тюбика крышечку, вытаскиваем снасть из воды и аккуратно выдавливаем на острый крючок "искусственного мотыля".... Правда, очень красиво получилось? Типа – сам бы ел, да строгая мама не велит.... Забрасываем, бережно кладём удилище на рогатку-держалку, садимся на стульчик и внимательно смотрим на поплавок. Ты, в смысле, садишься и смотришь.

– А что делать дальше?

– Как только поплавок погрузится – на половинку или полностью – под воду, следует подсечь. То бишь, дёрнуть за удилище. Только это надо сделать очень плавно и коротко, иначе крючок мормышки разорвёт нежные рыбьи губы, и потенциальная добыча сбежит.... Надеюсь, всё понятно?

– Более или менее.... Поплавок вижу, наблюдаю за его местоположением...

Пашка отошёл в сторону и неторопливо занялся настройкой второй поплавочной удочки. Из-за крыш домов – с восточной стороны – робко выглянула верхушка жёлтого солнечного диска.

Неожиданно сзади раздался громкий всплеск, сопровождаемый женским восторженным визгом. Сомов аккуратно положил коробочку с мормышками на горбатую кочку, поросшую густым светло-зелёным мхом, и со всех ног бросился к берегу.

Пластиковое удилище в Санькиных руках выгнулось крутой дугой, а по тёмным водам пруда активно передвигался туда-сюда приличный – по своим размерам – бурун.

– Теперь медленно подводи к берегу, – велел Пашка. – Эх, подсачника не взяли с собой.... Плавнее, без рывков. Плавнее! Кому я сказал? Не пускай её к камышам. Леска, зацепившись за стебли, может запутаться и порваться.... Тяни влево. Тяни! Молодец! Продолжай...

Минуты через три-четыре он, ловко подцепив рыбину указательным пальцем под жабры, вытащил добычу на берег.

– К-кто этой? – подрагивающим голосом спросила Александра. – Большой такой, сильный.... К-как его з-зовут?

– Налим. Причём, очень даже приличный. Потянет килограмма на полтора-два. Поздравляю с первой рыбиной, голубоглазая добытчица. Да ещё с какой.... Ты – настоящее чудо.

– А что, были какие-то сомнения на этот счёт?

– Нет, абсолютно никаких. С первого же взгляда...

Рыбалка продолжалась. Примерно за полтора часа они – совместными усилиями – поймали ещё двух приличных окушков, одного двухсотграммового щурёнка, похожего на большой карандаш, и с десяток тёмно-серых скользких ротанов.

– Да, ловля рыбы – отличное дело! – оповестила Сашенция. – Сродни спорту. Теперь всегда буду составлять тебе компанию.

– Всегда?

– Если ты, конечно, не будешь возражать.

На берегу появились два мальчишки среднего школьного возраста, и тот, что был повыше, принялся бухтеть:

– Вот, понаехали тут. Мы с приятелем это местечко прикормили ещё прошлой осенью. А они, понимаешь, заняли. Сталина на вас нет, как любит говорить моя бабушка...

– Ворчливый какой выискался, – беззлобно усмехнулся Сомов. – Не узнал, что ли? А ты, малец, повнимательнее посмотри.

– Павел Сергеевич, господин майор! – прозрел пацан. – Какая честь для нас. Рыбачьте, рыбачьте. На здоровье. – Неожиданно, бестолково тыкая указательным пальцем в сторону ближайшего островка, тоненько заблажил: – А-а-а-а!

– Что случилось?

– А-а-а! – поддержала мальчишку Александра. – Привидение-е-е...

Пашка посмотрел в указанном направлении.

От островка к берегу тянулась плотная – полутораметровая в высоту – полоса сероватого тумана. А над этой полосой возвышалась белая однородная фигура – только в верхней части силуэта, обозначая голову, виднелись-угадывались чёрные провалы рта и глаз...

Глава шестнадцатая

Призрак и дуэль

Пацаны, не раздумывая, синхронно развернулись и, отчаянно подвывая от страха, со всех ног бросились прочь от пруда. Их удочки остались сиротливо лежать на тёмно-жёлтом узорчатом песке.

– Испугаться Привидения – в принципе – не зазорно, – неодобрительно пробормотал Сомов. – Дело, как любил повторять шведский миляга Карлсон, житейское.... Но – бросить удочки? Откровенное и вопиющее безобразие, не имеющее оправданий. Да, из таких забывчивых деятелей настоящих рыбаков, увы, не получится. Никогда...

С противоположного берега донеслись гортанные многоголосые вопли на неизвестном языке, полные животного ужаса. Очевидно, что и гастарбайтеры-узбеки, готовящиеся к новому трудовому дню, узрели белый силуэт Призрака.

А, вот, Сашенция пришла в себя очень быстро – вопить перестала, успокоилась и даже начала возмущаться:

– Ну, чего застыл на месте, законный супруг? Изображаешь из себя телеграфный столб? Доставай бинокль. Быстро! Шевели помидорами!

Пашка послушно бросился к рюкзаку. Капроновый шнур, сволочь, никак не хотел развязываться, а кожаный ремешок – расстёгиваться. Пальцы, слегка подрагивая, не слушались и отказывались гнуться.

Короче говоря, когда Сомов вернулся на берег, было уже поздно. Туманная полоса, превратившись в высокую и непроницаемую стену, надёжно скрыла-спрятала загадочный объект...

– Вот же, мать его так и растак! – расстроился Пашка. – Непруха полная. Не удалось рассмотреть Призрак во всех подробностях. Теперь кому расскажешь – не поверят.

– Поверят, никуда не денутся, – гордо демонстрируя мобильный телефон, пообещала Александра. – Я эту белую штуковину успела сфоткать несколько раз. В завтрашнем газетном номере опубликуют на первой странице.

– Ну-ну. Знаю я твоего главного редактора. Мужик серьёзный, упёртый и недоверчивый – до полного офигения. Не будет он публиковать такой...м-м-м, легкомысленный и непроверенный материал. Привидение, понимаешь, она сфоткала. Не смеши...

– Будет. Никуда не денется. Всю плешь – в противном случае – проем. До сквозных дыр в черепушке.

– Не сомневаюсь, – понимающе хмыкнул Сомов и предложил: – Может, пойдём домой? Что тут делать? Рыбы уже наловили.

– Как это – домой? – возмутилась Сашенция. – Как это – нечего делать? Будем терпеливо сидеть на берегу и наблюдать. Вдруг, Призрак покажется ещё раз? Туман, кстати, потихоньку рассеивается. Только, вот...

– Что такое?

– Знобит слегка. То ли замёрзла. То ли перенервничала. Не каждый же день встречаешься – лицом к лицу – с самым натуральным Привидением? С визуально натуральным, имеется в виду...

– Подожди, я мигом.

Пашка оперативно подтащил к раскладному стульчику брезентовый рюкзак и старый фанерный ящик, найденный в ближайших ивовых кустах. Пристроил ящик – дном кверху – на буро-сером песке, застелил дно газетой, извлечённой из кармана куртки, и выложил на газету из рюкзака: двухлитровый термос, фляжку из нержавейки, два пластиковых стаканчика и пузатый пластиковый контейнер с бутербродами.

– В термосе – горячий крепкий чай с малиновым вареньем. Сама наливала, – задумчиво протянула Александра. – Бутерброды – с полукопчёной колбасой, с сыром и с яичницей. Сама делала. А что у нас находится во фляге? Неужели, никарагуанский сливовый напиток, оставшийся после недавнего ночного визита одного заслуженного генерал-лейтенанта?

– Он самый. Угадала, удачливая рыбачка.

– Тогда, понятное дело, наливай. Вернее, сделаем так. Наполни стаканчики наполовину горячим чаем и разбавь настойкой.... Ага, спасибочки. Ну, за мою знатную добычу? Вздрогнули.... Милый, передай-ка мне бутерброд. Нет, не тот, а с колбаской.... Как хорошо-то! Согрелась, больше не знобит...

Они славно и с аппетитом позавтракали.

Светло-жёлтое весеннее солнышко уверенно ползло вверх по небосклону. Заметно потеплело. Туман полностью рассеялся. Призрак больше не беспокоил.

Сомов, выцедив третий стаканчик ароматного чайно-сливового напитка, браво крякнул, аккуратно обтёр губы рукавом куртки, после чего продекламировал:

И всё равно – когда.

Пусть нынче – на рассвете.

Иль, может быть всегда,

На утренней заре.

Я полюблю – лишь раз,

Одну – на Белом свете.

Я полюблю – лишь раз.

Завидуйте же мне...

– Красивый стишок, – одобрила чуть-чуть захмелевшая Сашенция. – Главное, чтобы так всё оно и было на самом деле. В том плане, чтобы ты, обожаемый супруг, налево не посматривал. В противном случае, зорька утренняя ясная, придётся придушить.... А это ещё кто такие?

По узкой косе, расположенной метров на сто пятьдесят-шестьдесят правее и ведущей к одному из крохотных островков, шли два человека.

Уверенно так шагали. Целеустремлённо и настойчиво. Раскатав по бёдрам высокие болотные сапоги.

– Любопытствующие граждане пожаловали, – расслабленно зевнув, прокомментировал Пашка. – Узнали от сбежавших пацанов последние купчинские новости и решили осмотреться на местности. Ведь, именно в районе данного острова и наблюдалось – с полчаса назад – Привидение. Смелые ребята, надо признать. Совсем не боятся загадочных потусторонних сил...

– Может, эти два события никак не связаны между собой? И данная парочка ничего не знает о недавнем появлении Призрака?

– Всё может быть.

– Где бинокль?

– Держи. Только резкость отрегулируй колёсиками.

Через полторы минуты Александра взволнованно объявила:

– Очередной нежданный и негаданный сюрприз. Из знаменитой и нетленной серии: – "Навороченные загадки ходят косяками...".

– Что там ещё, интриганка? Не томи. Знакомых увидела?

– Это точно, что знакомых. Да ещё каких. Ты не поверишь, но к островку, любимый мною майор российской полиции, направляются бастарды – Тощий и Толстый, собственными персонами.

– Не может быть.

– Может, сыщик недоверчивый. Может.

– Дай посмотреть, – попросил Пашка.

– Обойдёшься. Кто первый взял, тот и прав.

– Жадина-говядина.... Тогда комментируй.

– Это можно, – не отрываясь от окуляров бинокля, хмыкнула Сашенция. – Слушай.... Бастарды – друг за другом – осторожно шагают по камышовым зарослям. Почему – осторожно? Боятся, скорее всего, случайно оступиться и попасть на глубокое место. То бишь, искупаться с головой. Ну, как незабвенный Андрей Миронов в знаменитой кинокомедии Леонида Гайдая – "Брильянтовая рука".... Кстати, на островке – из глины и песка – выглядывают выщербленные бетонные плиты, а рядом с ними валяются кучи битого красно-бурого кирпича. Что это такое?

– Развалины какого-то старинного здания, – пояснил Сомов. – Оно стояло здесь ещё в те времена, когда остров был полуостровом.

– А во время Великой Отечественной Войны в него, как назло, попала мощная авиационная бомба?

– Точно не знаю. Кажется, дом разрушили ещё раньше.... Ну, что там происходит?

– Что происходит, что происходит. Зануда ты, майор, каких ещё поискать.... Бокий и Назаров выбрались на островок. Ходят и старательно осматриваются. Теперь сошлись на бетонной плите и что-то обсуждают. Жарко так, на повышенных тонах...

– Может, на острове зарыт клад чекиста Глеба Бокия? То бишь, злокозненная Чаша Святого Грааля и прочие загадочные артефакты, найденные на Кольском полуострове? А эти двое? Неужели, решили поиграть в кладоискателей?

– Похоже, что нынче у наших бастардов наличествуют совсем другие цели и задачи, – тяжело вздохнула Александра. – То бишь, диаметрально-противоположные.... Они, судя по всему, решили устроить нечто вроде классической дуэли.

– Какой ещё дуэли? – опешил Пашка. – Что за бред?

– Обыкновенной дуэли. Как в толстых исторических романах.... Достали по пистолету, разошлись по противоположным островным берегам. Встали спинами – по отношению друг к другу. Видимо, пошёл отсчёт.

– Санечка, душа моя, это ты так шутишь? То бишь, демонстрируешь мне своё потрясающее и искромётное чувство юмора?

– Ничуть не бывало...

– Бах! Бах! – разнеслось над тёмно-серыми водами пруда. – Бах! Бах! Бах! Бах!

– Ой, мамочка моя! – испуганно выдохнула Сашенция. – Упали оба. Лежат неподвижно.... Как же так, Пашенька?

– Я сейчас побегу туда, – торопливо стаскивая с ног короткие резиновые сапоги и шерстяные носки, решил Сомов. – А ты, подруга сердечная, доставай мобильник и, не медля, звони.

– Куда звонить-то?

– Сперва в Скорую помощь. Потом в моё отделение – пусть немедленно, прихватив всех экспертов, которых найдут, приезжают. Затем генерал-лейтенанту. После этого – Хрусталёву.

– А Сергею-то что сказать?

– Пусть подскочит сюда на автомобиле, поможет разобрать удочки, вещички собрать и доставит тебя домой. Сиди в квартире, готовь обед и дожидайся меня.... Всё понятно?

– Так точно!

– Тогда, любимая, до вечера...

Избавившись от сапог, шерстяных носков и рыбацких штанов, Пашка побежал трусцой вдоль берега – к песчаной косе, ведущей на островок.

Вода оказалась очень холодной. Вернее, ледяной.

– Б-р-р-р! Так и простудиться недолго, – бредя по косе, ворчал Сомов. – Надо было термос и фляжку захватить с собой. Голова садовая.... Ой! Кажется, босую подошву порезал о битое бутылочное стекло. Мать его – так и растак...

Оба бастарда были однозначно и безнадёжно мертвы.

– Ну, и что д-д-делать д-д-дальше? – отчаянно клацая зубами от холода, пробормотал Пашка. – Вернуться на б-б-берег, к Саньке? Развести жаркий костёр и глотнуть сливового винца, чтобы с-с-согреться? Боюсь, что не получится. Придётся, п-п-позабыв про замёрзший организм, охранять место происшествия от вторжения любопытных з-з-зевак. Ладно, сейчас от души помашу руками и ногами. Поприседаю. Поотжимаюсь...

К пруду, действительно, не смотря на раннее время, начало стягиваться – и поодиночке, и компактными группами – купчинское народонаселение. Одних, скорее всего, привлекли звуки пистолетной пальбы, а других – рассказ сбежавших пацанов о появлении Призрака.

Минут через пять ожил мобильник.

– Здравия желаю! – нажав указательным пальцем на "зелёную трубку", поздоровался Сомов.

– И тебе, Павел Сергеевич, всего хорошего, – жизнерадостно пророкотал голос Тургаева. – Я уже в курсе...э-э-э, относительно недоразумения. Сашутка отзвонилась.... Ты сейчас на острове?

– Так точно.

– Они мертвы?

– Мертвее не бывает. У Тощего бастарда грудная клетка напоминает старенькое деревенское решето. А Толстому две ответные пули попали в лицо, одна – между носом и ртом, а вторая – в правый глаз. Пульс у обоих незадачливых дуэлянтов отсутствует. Обыска проводить не стал, жду экспертов.

– И это правильно. Жди.... Что скажешь по оружию?

– Назаров стрелял из служебной "тэтэшки", а Бокий палил из браунинга, – доложил Пашка. – Эй, куда прёшь, зараза? Ну-ка, мать вашу, назад! Всех сейчас арестую! Назад! Кому сказано? Урод грёбаный.... Это я не вам, господин генерал-лейтенант. Извините...

– Понятное дело, что не мне, – ехидно фыркнул Тургаев. – Беспокойные и самобытные купчинцы достали? Пытаются, не смотря на ледяную водичку, проникнуть на остров? Гони их, родимых, в шею.... Ну, что там с браунингом?

– Какая-то откровенно-древняя модель. Ага, пистолет выпал из ладони покойного. Сейчас нагнусь и попробую рассмотреть получше.... На чёрной рукоятке закреплена прямоугольная табличка светлого металла с приметной гравировкой: – "Пламенному чекисту Глебу Бокию – за достигнутые успехи в деле борьбы с контрреволюцией и саботажем. Председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский, 06.02.1919.".

– У-у-у, – со стороны улицы Димитрова долетели звуки приближавшихся автомобильных сирен. – У-у-у...

– Что там у тебя, майор?

– "Скорая помощь" и машина с "эмчээсниками".

– Это я подсуетился. То бишь, позвонил в МЧС, – похвастался генерал-лейтенант. – Они должны привезти с собой надувные резиновые лодки. Трупы-то надо вывозить с островка? Надо. Опять же, врачи и полицейские эксперты. Они, как известно, являются людьми насквозь интеллигентными и изнеженными. Негоже им, хилякам, босиком разгуливать по холодной весенней воде. Простудятся ещё, не дай Бог...

– Апчхи! – не выдержал Сомов. – Апчхи!

– Вот-вот, и я про то же толкую. Будь здоров, майор.

– Спасибо, Трофим Иванович. А вы.... Вы сейчас где?

– В служебном авто, ясен пень. Где же ещё? – усмехнулся Тургаев. – На всех парах, но скрупулёзно соблюдая правила дорожного движения, несусь к проклятому пруду. Буду минут через пятнадцать. А за мной следуют три микроавтобуса с отважными бойцами СОБРа. Кому-то надо и элементарный порядок обеспечивать. Например, очистить берег пруда от праздношатающихся зевак, всюду сующих любопытные носы. Не говоря уже про настырных телевизионщиков, журналистов и корреспондентов. Твою Александру, елочки пушистые, я не имею в виду. Ей, красотке черноволосой, позволено абсолютно всё...

Началась скучно-однообразная рабочая рутина – пространные разговоры, бестолковая суета, межведомственные разборки. Все так и норовили «отползти» в сторону, переложив ответственность за принятые решения на коллег.

Но потом на объект прибыл Тургаев, рявкнул – по полной программе – пару раз, и всё нормализовалось. Забуксовавший было процесс сразу вошёл в рабочее русло.

Широкоплечие ребята из МЧС, испуганно оглядываясь на сердитого генерал-лейтенанта, быстро накачали оранжевые резиновые лодки и, по серьёзному работая короткими вёслами, доставили на островок врача, двух экспертов и следователя из районной Прокуратуры.

– Тесновато здесь, – недовольно косясь на Сомова, заявил следователь – мужичок желчный и хмурый. – Садитесь-ка, Павел Сергеевич, в лодочку и езжайте к берегу. Отогревайтесь.... Не, я всё понимаю: генеральский любимчик, сегодня к вечеру, наверняка, не смотря на малое количество звёзд на погонах, будете назначены исполняющим обязанности Начальника Фрунзенского РУВД. Но, пардон, чем вы нам здесь можете помочь? Зубами клацаете. Отвлекаете сотрудников – голыми посиневшими ногами – от выполнения должностных обязанностей...

– Гы-гы-гы! – дружно заржали врач и эксперты.

– Идите вы к чёрту, уважаемые коллеги, вместе с вашим специфичным юмором, – беззлобно отмахнулся Пашка. – Апчхи! Мешаю? Ладно, уговорили, откланиваюсь. Всех благ. Работайте.... Апчхи!

Оказавшись на берегу, он – первым делом – натянул на ноги штаны, носки и сапоги, после чего принялся озираться по сторонам.

Бравые "собровцы", выстроившись в ряд, умело отсекали от места происшествия толпу любопытных обывателей, щедро разбавленную ушлыми корреспондентами и журналистами, вооружёнными микрофонами, фотоаппаратами и диктофонами. Чуть в стороне от толпы, поводя из стороны в сторону разномастными кинокамерами, располагались не менее ушлые и наглые телевизионщики.

– Они, майор, успели тебя заснять, – хохотнул рядом знакомый мужской голос. – Типа – без штанов. Пикантный сюжетец, в гости по утрам не ходи, получится. Прославишься, добрый молодец, на всю нашу огромную страну.... Гы-гы-гы!

– Ну, что вы, право? – засмущался Сомов. – И без вас, Трофим Иванович, хватает юмористов...

– Не обижайся, родной, – посоветовал генерал-лейтенант. – Ведомственный юмор – дело святое. Поддерживает, так сказать, стойкий корпоративный дух. Это ты ещё с флотскими оглоедами плотно не сталкивался. А мне в молодости как-то пришлось провести целых три с половиной месяца на борту противолодочного крейсера. Это, доложу, не фунт сладкого азербайджанского изюма. Вот, где юмористы. В том смысле, что волки позорные, хотя и морские.... Головой вертишь по сторонам? Сашутку свою высматриваешь? Нет её здесь. Повертелась, покрутилась, снимков наделала на мобильник, со мной поболтала минут пять-шесть, рассказала про Привидение, а потом загрузилась – вместе с удочками и шмотками – в тёмно-бордовый "Жигуль" и усвистала. Вот, фляжку велела тебе передать. Заботливая.... Скажи-ка мне, майор, а что ты делал – ранним-ранним субботним утром – на этом безлюдном берегу?

– Дык, учил жену рыбу ловить...

– Понятное и полезное дело. Одобряю и полностью поддерживаю.... А водоём, значит, выбрал сугубо из прагматичных соображений? Мол, потому, что находится рядом с домом?

– Не совсем так, – приложившись к фляге, сознался Пашка. – Просто.... Тянет меня что-то к этому пруду. Будто бы здесь спрятана-зарыта некая серьёзная тайна. Наверное, как пишут в толстых детективных романах: – "Природный инстинкт сыщика вёл его к намеченной цели...".

– Инстинкт сыщика – это хорошо, – одобрил Тургаев. – Значит, Павлик, ты правильно – в своё время – выбрал профессию.... Что же за гадкая сволочь играется с нами? Нервных и доверчивых бастардов натравила друг на друга. Разыграла целый спектакль с Привидением.... Что пушистыми ресницами хлопаешь так неуверенно? Допускаешь, что Призрак мог быть настоящим? То есть, природным?

– Больно, уж, всё смотрелось натурально.

– Пренебреги, майор. Потустороннего Мира, вовсе, не существует. По крайней мере, именно так – в официальном порядке – считают высшие чины российского МВД.... Гы-гы-гы!

– Может, это неугомонный депутат Митрофаненко поссорил бастардов? – предположил Сомов. – Положил глаз на симпатичную Марину Бокий и решил – таким нестандартным образом – избавиться от соперников? Из серии: – "Одним метким выстрелом убить сразу двух зайцев..."?

– Не получается. Митрофаненко, сразу после тайных переговоров в "Прибалтийской", отбыл в Москву белокаменную и в Питере больше не появлялся. А ты мне, майор, сам недавно докладывал о подслушанном телефонном разговоре между подполковником Назаровым и неизвестным доброжелателем. Мол, сказано было следующим образом: – "Вчера вечером пьянствовали с Колькой Бокием. Приняв на грудь лишнего, он перестал следить за длинным языком и принялся рассказывать всякие пошлые глупости и гадости...". Не мог упомянутый депутат, находясь в Москве, пьянствовать с Толстым бастардом в Питере. Исключено.

– Интересно, а были ли другие претенденты на квартиру заслуженного чекиста? Я имею в виду обиженных наследников. Мол, поссорились со старушкой из-за сущего пустяка, а она – перед смертью – всё имущество, впав в глубокий маразм, отписала чукотскому бастарду. Вот, и веский повод для разборок.

– Бытовая месть незаслуженно обиженных родственников? – брезгливо поморщился генерал-лейтенант. – Пошло, мелко и банально. Более того, скучно, кисло и неинтересно.... Впрочем, и эту тусклую версию, ясен пень, надо старательно отработать. Для полного следственного комплекта и на всякий случай...

Оранжевая лодка доставила с острова врача "Скорой Помощи".

Пожилой доктор, натужно кряхтя и болезненно отдуваясь, выбрался на берег и сообщил:

– При мёртвых телах обнаружены документы. Так что, "Свидетельства о смерти" составлены мной по всей форме. Работу завершил. Разрешите откланяться, господа служивые? Спасибо. Всего вам хорошего и, главное, успехов в работе...

– Браток, разреши попользоваться твоим плавсредством? – обратился Пашка к рослому "эмчээснику" в тёмно-синем комбинезоне. – Замёрз я что-то. Глядишь, поработав вёслами, и согреюсь.

– Без вопросов, пользуйтесь.... Господин генерал-лейтенант, можно я отойду к своим минут на пять-десять?

– Отойди, милок. Перекури, – разрешил Тургаев и, выждав секунд двадцать-тридцать, заговорщицки подмигнул Сомову: – Решил, как я понимаю, осмотреть береговую линию? На предмет обнаружения следов коварного Призрака?

– Есть такое дело. Чем только чёрт не шутит.

– Молодец. Всё правильно понимаешь. Поплавай, конечно.... А бастардов, тем не менее, жалко. Две неожиданные и глупые смерти...

Он размеренно работал вёслами, а надувная оранжевая лодка послушно плыла вдоль берега, ловко огибая все неровности рельефа – камни-валуны, коряги, заросли камыша и осоки.

"Ерунда сплошная, совершенно ничего интересного и заслуживающего нашего внимания", – монотонно шелестел в голове надоедливый внутренний голос. – "Сплошной бытовой мусор кругом – бутылки, банки, старые полиэтиленовые пакеты, пустые фанерные ящики, картонные коробки, старые кострища.... Ух, ты! Какая-то крупная рыбина испуганно шарахнулась в сторону. Ещё один налим? Вряд ли, бок-то был светло-серебристым. Скорее всего, карась.... Братец, может, повернём обратно? Что мы тут, собственно, позабыли? Злые весенние комарики бодро клубятся над водой. Того и гляди, набросятся.... Стоп! Что это там чернеется – сквозь осоку? Брёвна? Ну-ка, гребани правым веслом. Сильнее, лентяй, так тебя и растак! Ага, так и есть, плот...".

Плот оказался надёжным и длинным, но стареньким – прошлогодней или даже позапрошлогодней постройки. А, вот, шест для отталкивания от илистого дна, лежавший на почерневших брёвнах, выглядел, наоборот, свежесрубленным.

Плот был на одну треть вытащен на широкую глинистую отмель, а на светло-жёлтой вязкой глине виднелись чёткие отпечатки ребристых подошв.

– Свежие следы, сегодняшние, – определил навскидку Пашка. – Размера сорок третьего-четвёртого...

Глава семнадцатая

Ещё одна глупая смерть

Он, причалив рядом с плотом, выбрался на пологий болотистый берег и произвёл беглый осмотр. Но ничего подозрительно не обнаружилось, а ребристые следы сапог вели в сторону улицы Димитрова и, попав на твёрдую почву, терялись.

"Насквозь бесполезное дело", – резюмировал поскучневший внутренний голос. – "Возле тротуара, наверняка, неизвестного шутника поджидала легковая машина....Смотри, братец, белая тряпочка слегка подрагивает – на лёгком ветерке – в ветках кустарника.... Ну-ну, дело простое и ясное. Некто сообразительный, воспользовавшись особенностями весенней питерской погоды, разыграл спектакль с Призраком. Мол, полоса густого тумана полностью скрыла плывущий плот, только белый балахон был выставлен на всеобщее обозрение. Потом, после прозвучавших воплей и криков, наш весёлый клоун решил, что шутка удалась, и направил плотик в данную периферийную заводь. Вылез на берег, начал торопливо освобождаться от театрального костюма, но просторный балахон случайно зацепился за ольховый куст. Пришлось дёрнуть, нервы-то не железные. Вот, крохотный лоскуток и остался висеть на ветке.... Кто это был? Наверняка, неизвестный доброжелатель, столкнувший доверчивых и нервных бастардов лбами. Судя по размеру резиновых сапог, мужчина...".

Сомов вернулся к заводи, ловко столкнул оранжевую лодку с глинистой отмели, забрался, взялся ладонями за древки вёсел и сильно погрёб в обратном направлении.

"Наблюдается ещё одна странная странность", – вновь ударился в пространные рассуждения въедливый внутренний голос. – "Почему наша любопытная Сашенция так быстро покинула поле боя? Всех остальных корреспондентов и журналистов сейчас даже близко не подпускают к пруду. Она же находится под личным покровительством генерал-лейтенанта. Никто прогнать не посмеет. Броди себе по берегу – сколько душе угодно. Фоткай всё подряд, приставай с каверзными вопросами к сотрудникам полиции, экспертам, врачам и "эмчээсниками". Собирай, короче говоря, "горячий" материал для эксклюзивной и расширенной газетной статьи. Милое дело.... Нет же. Повертелась, покрутилась – по словам Тургаева – минут пять-шесть, а после этого загрузилась в машину Хрусталёва и усвистала. Нетипичная, блин горелый, ситуация. Нетипичная для нашей шустрой и беспокойной амазонки, я имею в виду.... А куда конкретно она усвистала? Интересно.... Как думаешь, братец?".

Пашка, бросив вёсла, достал из кармана куртки мобильный телефон и вызвал на связь искомого абонента.

– Да, слушаю, – откликнулся тихий приглушённый голос, сквозь который долетали звуки отчаянных рыданий. – Это ты, милый? Подожди минутку, выйду на лестницу...

"Ага, домой она поехала", – внутренний голос был полон горького сарказма. – "Как же. Дождёшься от такой своевольной особы элементарного послушания. Даже, мил-друг Пашенька, и не мечтай...".

Горький плач, заливистые всхлипывания, переходящие порой в тоскливые завывания, неуверенно-смущённые женские голоса, торопливые шаги, дверной хлопок, тишина.

– Это я, – известила Сашенция. – Теперь могу говорить.

– Говорить она может, – недоверчиво хмыкнул Сомов. – Большое спасибо, конечно. Премного благодарен.... А ты где, прекрасная корреспондентка? Почему не дома?