Текст книги "Выход Силой (СИ)"

Автор книги: Андрей Дай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Ну, твоя милость, – позвала меня Ксения от дверей. Вглубь девушка предусмотрительно, опасаясь испачкать снежно-белую, заячью, шубку, заходить не стала. – Что думаешь?

– Почтенный Воислав, как вы смотрите на то, чтоб заняться конструированием на более высоком уровне? – стараясь ни голосом, ни выражением лица не выдать азарт и предвкушение, выговорил я.

– Эм… Антон…

– Ваша милость, или господин Антон, – громким шепотом подсказал Вышата.

– Господин Антон, – окончательно сбился с мысли чумазый изобретатель. – Это… А чего… А что вы имеете в виду?

– Предлагаю создать некую лабораторию… или конструкторское бюро, где вы сможете творить без оглядки на дорогостоящие материалы.

– Ну… эта… А чего делать то будем? – не понял гаражный гений.

– Ваш мобильный пехотный доспех и будем, – удивился я. – А что? Могут быть варианты? У вас еще что-то есть?

– Да не, – отмахнулся улыбающийся, как кот, объевшийся сметаны. – Ниче нет. Приходил тут один… Купец, говорит, первой гильдии. Потомственный. Предлагал к доспеху сзади противовес присобачить, и делать на его основе универсальный погрузчик. Деньги за чертеж предлагал. Я не дал. Не хочу, чтоб мой «доспеша» коробки в фургон укладывал. Я его для боя делал… Да и нету у меня никакого чертежа. Не обучен я этому.

Сначала я фыркнул носом, разделив сарказм изобретателя. А потом задумался. В принципе, гражданское применение конструкции еще более обширно, и может принести действительно колоссальные доходы. Производительность обычного рабочего, облаченного в подобный экзоскелет, наверняка, как бы не удесятерится. А стоимость устройства без оружия и брони будет просто смехотворна. Для любого производства – выгода очевидна.

– Предлагаю начать с доспеха, – дипломатично сказал я. – Если конечно вы согласны работать совместно.

– Э… тут думать надо, – признался Ромашевич. – Обмозговать все.

– Не затягивайте с этим, – почти равнодушно, стараясь унять сердце выпрыгивающее из груди от волнения, выговорил я. – Говорят, хорошие идеи витают в воздухе. Не удивлюсь, если кто-то где-то уже сейчас работает над чем-то подобным.

– Да-да-а, – с превосходством ухмыльнулся изобретатель. – Есть там пара ниппонцев. Мастерят какую-то хрень. Какие-то синтетические мышцы изобретают. Чем им гидравлика не устраивает, все понять не могу. Я с ними через Сеть переписываюсь.

– Сначала мышцы, – протянула Ксения из светлого пятна двери. – Потом до скелета дойдут. Ниппонцы народ шустрый. Оглянуться не успеешь, как они международные патенты оформят, и весь мир им платить будет должен.

– Так, а мы-то чего? – запустил грязные – все в смазке – пальцы в, и без того стоящую дыбом, шевелюру, простонал гений, и с надеждой взглянул на меня. – Мы же тоже можем?

– Обязательно, – успокоил я этого большого наивного человека. – Все, как полагается. И вы, почтенный, будете получать отчисления с каждого проданного изделия.

– О как, – гордо подбоченился Вышатин дядька. – Племяшь, чего скажешь? Видал чего?

– Так это… Ваша милость… Господин Антон. Тут ведь вложения понадобятся. – почему-то смущенно, заговорил мой одноклассник. – Может даже сто тысяч…

– Может быть, – согласился я. – Но я рассчитывал на полмиллиона. Понадобится оборудованное подъемником помещение, инструменты, металл… Кроме того, мастеру наверняка нужны будут помощники. Сварщик, электронщик… Ну и конечно специалист, который создаст пакет чертежей и технологических карт для производства. Подразумевается, что все, включая твоего дядю, будут получать жалование.

– Эвона как, – растерялся Воислав. – Так коли оне все будут делать, я-то чего?

– А вы, почтенный, будете думать, и изобретать, – слегка улыбнулся я.

– Надо с отцом посоветоваться, – кивнул сам себе Вышата, и к вящему моему удивлению, изобретатель тоже кивнул, соглашаясь. Будто бы в их семье, без дозволения старшего, ни одно решение принято быть не могло. Впрочем, ничего необычного. Славяне вообще, при потрясающей своей приспособляемости, оставались невероятными традиционалистами. Если обычай говорил, что серьезные решения без одобрения старшего в семье не принимаются, значит так и будет. И как-то влиять на этого удивительного человека было бесполезно.

– Поставьте меня в известность, когда решите, – сказал я. – Пришлю юриста обсудить соглашение.

– Ну, это конечно, – со стеклянными глазами согласился Воислав. – Как водится…

На этом экскурсия и завершилась. Изобретатель так глубоко ушел в собственные мысли, что едва ли вообще видел, как мы, простившись, уходили.

– Я… это… Он… это… – не особенно внятно и донельзя смущенно, заявил Вышата у дверей гаража. – Помочь ему надо. До дома может не дойти.

– Пьет? – невинно поинтересовалась девушка.

– Не, – мотнул лобастой головой Ромашевич. – В грезы ушел. Как дите неразумное сейчас. Хоть куда увести можно. Он и не заметит.

– Да, ты присмотри за ним, – стараясь удержать серьезное выражение лица, попросил я. – Хоть куда вести не нужно. Отведи его домой. Ну и обсудите там мое предложение.

– И еще, – добавил я, когда здоровяк уже взялся за рукоятку двери. – Это не шутка. Все очень серьезно. Я действительно хочу, чтоб твой дядя доделал доспех, и мы начали его производить.

– Я вам верю, – неожиданно членораздельно, сказал тот. Кивнул и скрылся, наконец, в сумрачном гараже.

– Думаешь, из этой штуки может выйти что-то толковое? – поинтересовалась Ксения, когда мы уже шли лабиринтом хаотичной гаражной застройки. Предыдущим днем было тепло. Даже жарко. Снег обильно таял, и ручьями стекал в бездонный овраг. Теперь же температура упала. Ручьи застыли, превратившись в настоящую полосу препятствий и для людей и для автомобилей. Пара штук как раз пыталась преодолеть обледенелый подъем, вихляя и скатываясь назад. В некоторых местах кто-то уже посыпал наледь песком. В этих местах идти было легче, но на всякий случай, я все равно стал поддерживать девушку за локоть.

– Представь это чудовище в броне и с пулеметом, – хмыкнул я. – Кое-кто может быть смертельно удивлен появлению этакого-то красавца. Если еще будет качественное устройство прицеливания и магический щит, так и вовсе…

– Не против, если расскажу дома? Тебе ведь не помешает мнение квалифицированных специалистов?

– Расскажи. Конечно.

Разговаривать получалось рывками: приходилось прыгать через или перешагивать канавы. Самозастройщики, как могли, боролись с излишками влаги.

– Ты так уверенно обещал финансирование, – продолжала шпионскую деятельность Баженова. – Уверен, что твоя семья поддержит? Все-таки полмиллиона – это большая сумма.

– Это будет мой личный проект, – вильнул я, чтоб не раскрыть всей правды, но и не солгать. – Пока не наделаю глупостей, мне открыта кредитная линия.

– Да, понятно, – отмахнулась, отчего – раздраженно, девушка. – Но пятьсот тысяч. Это ведь действительно много.

– Это если сразу. А тут нужно будет частями. Все будет хорошо. Не волнуйся.

– Летов, ты меня иногда бесишь, – вдруг призналась соратница. И передразнила:

– Не волнуйся! У вас там поди таких как ты тысяча. Отодвинут тебя в сторону, как растратчика, из-за какой-то непонятной, неведомой железной хрени. И вытащат другого претендента. А мне придется вернуться в семью! Это ты понимаешь?

– Я сказал – все будет хорошо, – рыкнул я на сканди.

– Ладно, – шумно выдохнула девушка спустя какое-то время. – Маленьким мальчикам – маленькие игрушки. Большим – большие. Не сердись. Я…

Ксения снова замолчала, дожидаясь пока шумная группа молодежи прокатит мимо уляпанный грязью по верхушку бензобака мотоцикл.

– Я уже не могу… Не хочу, как было. Скучно и… пресно. Как суп без соли, – призналась она. – С тобой интересно.

– Погоди. Толи еще будет, – горделиво подбоченился я. – Я вообще – профессиональный сотрясатель вселенной!

– Потрясатель, – хмыкнула Ксения.

– Чего?

– Тэмучин, верховный хан монголов, звался Потрясателем Вселенной, – продемонстрировала девушка знание истории.

– Угу, – засмеялся я. – Чиньскую империю он знатно потряс. А потом наткнулся на нас.

– Летовы с союзниками бились не честно, – продолжила веселиться Баженова. – Против урагана не попрешь…

– Ураган вызвали Ашин, – оправдывал я своих далеких предков. – Летовы только добили остатки армии монголов.

– Да-да, – согласилась забавляющаяся дочь наемника, и покачала головой. – Все вы так говорите. Мол, это не я. Это оно само сломалось…

– Именно так все и было, – поддержал веселую забаву я. – Они сами убились. Летовы просто рядом стояли.

– Точно? – хитро прищурилась девушка?

– Как сейчас помню!

Неспешно шли к остановке общественного транспорта. Можно было вызвать такси, и уехать. Но не хотелось портить такой хороший день никому не нужной торопливостью. До вечера, когда заметно подросший дракон должен был прийти к полынье возле старого пирса, было еще далеко.

– Слушай, – вдруг осенило меня, когда тема неудачной для Тэмучина войны с Летовским княжеством себя исчерпала. – А откуда берутся наемники?

– Эм, – прикусила нижнюю губу Ксения. – Откуда и все остальные. Ну, помнишь? На естествознании рассказывали про пестики и тычинки…

– Ха-ха, – усмехнулся я. – Я не о том… Кто вообще идет в наемные отряды? Что за люди?

– Разные, – поохала плечиками Баженова. – Кто откуда. Моя семья уже третье поколение в «Перуничах». И таких много.

– Ну, это понятно. Офицеры и должны назначаться из потомственных. Это очевидно. Вопрос доверия. Если у вас то пусто, то густо, не сомневаться в надежности и верности, можно только в тех, кто вне отряда семя и не смыслит.

– Угу, – снова пожала плечами девушка. – Никогда об этом не думала.

– Так – подумай, – улыбнулся я. – Вспомни. Остальные, пехота, новички в вашем деле. Откуда они берутся?

– В гильдии размещается объявление о донаборе. Люди приходят. Антон, я не понимаю, что именно ты хочешь узнать.

– Хочу понять – кто становится наемником. Кем нужно быть, чтоб заняться этим опасным ремеслом?

– А, – хихикнула Ксения. – Да, говорю же: разные люди. Отставников из императорской армии много. Из тех, кто больше ничего не умеют, а с порядками в государственной армии не ужились. Сирот много…

– Сирот? – не понял я. Надежда вяло шевельнулась, и выглянула из-под плинтуса, куда ее Йорген Магниссон загнал с компанией.

– Ну да. Сирот. Из приютов. Оттуда много людей в армию идет. Им особо и деваться-то некуда. Или под ружье, или в бараки при крупных фабриках. Кому они еще нужны-то?

Теоретически я, конечно же, знал о существовании приютов для детей-сирот. Вообще ни у русов, ни у славян, ни у других народов, населяющих огромную страну, нет такого обычая, чтоб выбрасывать на улицу осиротевших детей. Есть же родня, которая всегда поможет. Но иногда случалось и так, что родственники остаются в неведении, или их и вовсе уже не осталось.

Открытые войны между аристократическими семействами давно канули в Лету, но стычки были, есть и будут. И в них гибнут, бывает, и мирное население. Тогда детские приюты вообще стремительно наполняются.

В княжестве вооруженных столкновений не было уже больше сотни лет. А приюты – есть. И они, как оказалось – Сеть не даст соврать – никогда не пустуют. Хотя бы уже потому, что заведения эти имеют, так сказать: ограниченную вместимость. И когда места заканчиваются, вновь прибывающих детей распределяют по соседям. Благо, все такие места, каким-то образом, друг с другом связаны.

Впрочем. Что мне может помешать, разместить свои заявки на найм в дружину не только в Летовском, но и в соседних княжествах? Может быть, думал я, это и к лучшему. Молодые люди, не связанные родственными узами, без влияния той или иной социальной группы, без особо развитых социальных навыков – кто, как не они способны обменять свою верность на блага, которые я могу им дать? Воевода не раз говорил, что княжеский дружинник – это человек с куда более высоким статусом, чем какой-нибудь солдат из имперской армии. Значит, и привлекательность службы у меня, должна быть выше. Значит, я смогу еще и выбирать лучших из лучших. И это будут только мои, и больше ничьи люди.

С другой стороны, походы русов наглядно показали, что экипажи кораблей, набранные среди родственников, сражаются не в пример лучше, чем сборная солянка. Стыдно, знаете ли, праздновать труса на глазах земляков. От такого уже не отмыться, не исправиться. Такому нет прощения. У меня же будет толпа парней вообще без роду, без племени. И если дружина не станет им семьей, после встречи с первой же серьезной проблемой, народ разбежится…

– Ну и пусть бегут, – буркнул я себе под нос, вызвав заинтересованный взгляд Ксении. – Если побегут, значит и мне они не нужны.

12.Руна Науд

После Масленницы. 1148 год

Конец месяца Martius ю.к.

Поднадзорный активно взаимодействует

С адвокатским домом Капон.

В Берхольм прибыли административные управляющие княжеством.

Есть основания полагать,

Что А.Л. затевает нечто, связанное

С юридическими вопросами.

Светояр

После Масляницы в Лицее начались контрольные испытания. Администрация намерена была выяснить степень готовности учеников выпускного класса к имперским экзаменам. Предполагалось, что у выявленных отстающих будет еще время подтянуть знания до, как выразился директор Малковиц: «традиционно высоких результатов».

Как по мне, так эти контрольные были лишними. Просто бездарно потраченные нервные клетки. Если человек девять лет учился спустя рукава, низкой оценкой за контрольную его уже не пронять.

С другой стороны, во внутрилицейском испытании использовались задания, что были на прошлогодних имперских экзаменах. Наш куратор, Растопша Момшанский, уточнил, что согласно многолетним наблюдениям преподавателей Лицея, большая часть задач и в этом году будут чем-то подобным.

Класс разбили на подгруппы, у каждой из которых был свой собственный график сдачи контрольных работ. Обычные уроки больше не проводились. Только бесконечные консультации у профильных преподавателей.

К сожалению, мы с Баженовой и Ромашевичем оказались в разных подгруппах. Так что как-то поддержать или того пуще – помочь друг другу было довольно проблематично. И я это не о себе. Мне-то, как раз, помощь была не нужна. А вот Ксения, и особенно Вышата – те на «традиционно высокий» даже не рассчитывали. И если у дочери наемников проблемы вызывали лишь точные науки, а в гуманитарных дисциплинах у нее все было отлично. То здоровяк плавал по всем предметам, за исключением гимнастики. Но и там брал по большей части своей чудовищной, нечеловеческой силой.

Я же в принципе не боялся ни одной из контрольных. Единственное что, я так и не раскрыл секрет: на что теперь делала акцент История Империи. На консультации выдавали тесты прошлых лет, чтоб мы могли посмотреть, примерить на себя способность ответить на вопросы верно. Но фокус был в том, что на некоторые вопросы приводились варианты ответов. И вот там скрывались ловушки. Вплоть до того, что по моему мнению, сразу несколько из предложенных вариантов, были верными, и различались только углом зрения на историческое событие с точки зрения современной власти. Мне нужен был четко сформулированный принцип. Этот самый угол, с которого я должен был взглянуть на деяния давно минувших дней. В конце концов, устав отгадывать, я решил сходить на консультацию другой группы у Злотана Чеславовича, и задать свои коварные вопросы.

Пришлось подождать. У учеников контрольная должна была случиться прямо на следующий день, и они заваливали Богданова вопросами. Впрочем, тот особо не утруждался ответами, просто сообщая страждущим главы и параграфы из учебника. Ну и, кроме того, в их подгруппе была Ксения, которая хранила в памяти массу сведений, и всегда была готова ими поделиться.

Наконец, последний из одноклассников собрался и вышел из класса. Мы остались втроем. Я, Злотан Чеславович и Баженова, которой было просто любопытно о чем пойдет речь.

– Ну-с, молодой человек, – улыбнулся историк. – Признаться вы меня заинтриговали. Ломаю голову, зачем я вам мог понадобиться. Насколько мне известно, вы отменно готовы не только к этим контрольным, но и к самому имперскому экзамену.

– Я бы не стал этого утверждать, – вздохнул я. – Тем более что привели меня не только сложные вопросы по вашей дисциплине, но и общий вопрос. Скажите, учитель. Почему же музей Истории Княжества в Берхольме такой…

Я неопределенно потряс ладонью. Наш с Ксенией поход в музей вызвал одно разочарование. Смотреть было не на что, а экскурсовод не смела отклоняться от официальной версии прошедших событий.

– Скудный, – подсказал Богданов, и снова улыбнулся. На этот раз как-то грустно. – Вы правы. Музей, как и собственно историческая наука в княжестве претерпевает не лучшие времена.

– Но почему? – воскликнул я. – Должна же быть этому причина!

– И она есть, Антон. И весьма серьезная. Нам просто нечего изучать.

– Но… – взметнулся я, но легким движением бровей историк заставил меня умолкнуть.

– Основные места захоронений основателей княжества, – начал Богданов. – Являются закрытыми для раскопок территориями. Святыни, которые нам запрещено раскапывать. Развалины поселения у Берхольмской крепости – это территория города. Самый центр, где квадратный аршин стоит столько, как целое домовладение на окраине. Нужна политическая воля, чтоб перекрыть улицу ради вскрытия культурного пласта… Мне продолжать? Это не только в Берхольме. Так дела обстоят по всей земле княжества. Видимо, власть не заинтересована в выявлении исторической правды…

– Вы не правы, Злотан Чеславович, – тихо проговорил я. – Просто, власть уже обладает этой исторической правдой. Только не знает, что с этой правдой делать…

– Вот как? – удивился историк. И, в довольно агрессивной манере, продолжил: – Интересная теория. Было бы не плохо, если бы вы, молодой человек, смогли ее подкрепить фактами.

– Летописи, – четко выговорил я. – Разве это не всем известный факт? Ну, то, что Летовы ведут летописи с самого первого дня завоевания этих земель?

– Первый раз слышу, – не выдержав, воскликнула Ксения. – Это же жуть как интересно!

– Присоединюсь к предыдущему оратору, – хмыкнул Богданов. – Мне о существовании каких-либо письменных свидетельств, времен основателей, ничего не известно.

Разговор повернул куда-то не туда, куда я планировал. Но отступать было уже поздно.

– Они есть, – снова тяжело вздохнув, четко выговорил я. – Я их видел. Читал.

– Молодой человек, – укоризненно покачал головой историк. – Древние рукописи, даже если они в отличной сохранности, не так-то и просто прочесть. Начиная с того, что писались они на ныне не использующихся языках. Да еще, зачастую, рунами…

– Самые первые, – взглянул я в глаза Богданова. – Написаны латиницей, но на dansk tunga*. Этот язык не сложный. Почти все было понятно.

/*dansk tunga – древнедатский. Язык международного общения народов Балтийского и северного морей эпохи викингов./

– Очень интересно, – вскинул брови учитель. – Быть может, вам известно и имя удивительного летописца?

– Да-а, – отмахнулся я. – Какой-то Комита Ромей.

– Комита? Какой-то? – вспыхнул Злотан Чеславович. – Какой-то? Если это вдруг окажется Великий Комита Схоластик, мы разгадаем одну из удивительнейших тайн истории! Вы это понимаете?

– Честно говоря – не очень, – опешил я от этакого-то напора. – Что в нем такого великого? Конунг Ингемар купил ученого раба в Старграде у славян…

– Боги, боги! Я просто обязан увидеть эти летописи. Быть может, где-то в тексте «ученый раб» оставил для потомков намеки о своей судьбе…

– Нет там ничего такого, – хмыкнул я.

– А что там есть? – коварно улыбнулась Ксения.

– Там правдивая история, – сморщился я. – И именно поэтому, я пришел к вам, Злотан Чеславович. Так как просто не знаю, что мне с этим делать. На некоторые вопросы тестов я просто не могу ответить верно. Мне нужно…

– Юноша! – вскричал Богданов. – Все что угодно! Любые консультации! Мы с вами разберем заново всю историю империи, если хотите. Но я должен увидеть эти летописи. Узнать, что там!

– Проще простого, – непроизвольно дернул я плечом. – У меня есть фотокопии. Ну а самые первые записи я помню почти наизусть…

– Летов, – теперь историк уже почти рычал на меня. Причем, что больше всего удивляло – на сканди. – Вы испытываете мое терпение. Немедленно! Вы слышите? Я хочу их услышать немедленно!

– Да, пожалуйста, – сказал я. И все-таки уточнил: – Если у вас есть пара часов в запасе…

– Антон! – это уже Баженова. Этой, судя по всему, хотелось приобщиться к исторической правде. Личность летописца ее не интересовала.

– Ну, слушайте… В озере, вспенивая спокойную – ни ветерка – гладь, игрались два молодых морских дракона. На что люди почти не обращали внимания. Гигантские змеи сопровождали караван судов уже давно. И, похоже, уходить в свои темные глубины пока не собирались.

***

В озере, вспенивая спокойную – ни ветерка – гладь, игрались два молодых морских дракона. На что люди почти не обращали внимания. Гигантские змеи сопровождали караван судов уже давно. И, похоже, уходить в свои темные глубины пока не собирались.

В знак того, что поход закончен, корабли вытащили на пляж. Далеко, в пяти сотнях шагов, на холме, зажигали огни славянские попутчики. Но и на это зрелище пришлые, занятые устройством собственного лагеря, не отвлекались. Обычное дело. После долгих недель в море, каждому захочется пройтись по твердой земле.

В серых сумерках, когда солнце уже скрылось за краем земли, но ночь еще не наступила, багряное пламя костров казалось ненастоящим. Словно бы нарисованным искусным художником прямо на пятнистых камнях широкого озерного пляжа. Еще не пугали бездонными провалами тьмы морщины на лицах людей. Еще не плясали кроваво-красные отблески на мордах вытащенных на берег рукотворных драконов. Лживое время, обманчивый огонь, чужой, неприветливый берег, молчаливые, опасающиеся сболтнуть лишнее, суровые люди.

– Смотрите, – неожиданно, так что остальные невольно вздрогнули, воскликнул, наконец, разрушив колдовство тишины один из пришельцев. – Смотрите же, ярлы, кого я привел за собой сюда. Смотрите, какие знатные воины сидят ныне с вами рядом у моего костра! Какие великие чародеи и искусные мореходы!

Один из тех, кого предводитель назвал ярлами, шумно выдохнул носом и нахмурил брови. Но промолчал. Ни честного эля, ни привозного вина «хозяин костра» гостям не предложил, а без горячащего кровь напитка, слова с великим трудом пролазят сквозь глотку.

– Смотрите же, кто сидит по правую руку! Кто не слышал о разящем дальше, чем летит стрела Хельги Орваре* Гримссоне?! Смотрите же на моего друга и родича. Вот он… А тот, дальше – это ядоносный Торвард Эйтр*, после ворожбы которого даже воронам не чем поживиться. И его названый брат Снорвейдр Синие Усы*. Немало беспечных наездников Морских Коней отправились в Нильфейм после встречи с этими славными мужами!

/*Орвар – Боевая стрела. Эйтр – Яд, ядовитый. Синие Усы – усы покрытые льдом./

Конечно же, командиры достаточно крупных отрядов, владельцы сразу нескольких больших морских кораблей, слышали и о Хельге и об фризских вождях Торварде с Снорвейдром. Как и о сотнях и тысячах других именитых воинах Севера. Быть может, кто-то даже участвовал в одном с ними походе. И все равно, стоило новому имени прозвучать, все внимание обращалось наэтого человека. Хотя бы уже потому, что тот, может быть, станет прикрывать спину в ближайшем же бою.

– Смотрите! Этот, что слева. Еще один мой родич и великий воин – Годефрид Харальдсон, известный среди франков и ромеев, как Язва! А тот, Скъельди Клаксерк* – вот кто действительно всегда готов позаботиться о корме для птиц Одина. Против же меня, тот, чьи губы всегда сурово сжаты – да это же знаменитый данн Ингемар Лейдт*. Вот какие именитые ярлы сидят теперь рядом с вами у моего огня! Смотрите же, и слушайте! Теперь я, Хрёрик Хаукур*, иным еще известный, как Хрёрик Фрисландец, открою – для чего призвал вас всех сюда. Поведаю, почему туземный бонд, которому ножны меча заплетают ноги, смеет меня, морского конунга, именовать наемником, и чем он заплатит за эту дерзость!

/*Кларксерк – ворон. Лейдт – Свинец. Хаукур – Ястреб./

Зафыркали, заулыбались суровые воины и могучие колдуны. Каждый из них был известной личностью в северных морях. Каждый вел за собой не по одной сотне настоящих воинов, и каждому некуда было возвращаться. В мире не нашлось бы больше ни единого берега, кроме этого скучного пляжа, где их кораблям были бы рады. Стать наемником, служить? Выслушивать команды от спесивого петушка, даже не способного совладать с собственным мечом?! В жизни этих, богатых на шрамы, викингов, случались всякие невзгоды. Все они давным-давно испытали благосклонность Богов и Удачу на прочность, и больше не боялись ни потерять первое, ни лишиться второго, но к этакому повороту судьбы ни единый из них готов не был. Ибо чего у них еще и могло остаться, так это звонкое имя, заставляющее сжиматься от ярости кулаки многочисленных врагов.

– Начни с того, что расскажешь, что это за место, – лениво проговорил Скъельди. – И кто из нас уже ходил Восточным Путем? Кто скажет, что за богатства в здешних местах, и как мы станем их делить.

Недвижимые прежде вожди, опасающиеся пропустить хоть слово из уст призвавшего их всех в этот поход именитого конунга Хрёрика, теперь задвигались, засуетились. Послышались смех, звон доспехов и тоненькое пение серебряных украшений. Эти люди были обильно украшены серебром. Сильным чародеям, белый металл был куда предпочтительней веселого золота.

Вообще, с каждым из собравшихся теперь у костра вождей Рёрик Фрисландец уже встречался, и разговаривал. Рассказывал об огромной земле, что словно ленивый медведь, лежала, закрывая пути, между несколькими морями. О могучих реках, больших сильных городах, многочисленных племенах, и соседях, с которых еще не успели содрать, как с овец, три шкуры другие викинги. А еще, говорил о том, что, имея могучую дружину, будет совсем не трудно забрать все это себе.

– Хельги, – громко сказал конунг. – Он скажет. Вот кто уже ходил Восточным Путем, и знает, почему мы здесь. Но и славные фризы, Торвард, и его брат Снорвейдр, тоже знают, хотя и небыли здесь прежде.

– Вон там, – махнул в сторону холма, на котором еще видны были – черное на зеленом – обгоревшие развалины строений. – Раньше стоял Альдегьюборг.

Это название знали, даже если никогда здесь и не бывали. Правителей селения часто упоминали скальды, иной раз, даже называя конунгами Гардарики – страны, населенной бесчисленными племенами славян.

– А там, – Хельги указал рукой на крошечные искорки света, едва видимые на другой стороне узкого залива – Волховской губы. – Борг славян, и туземных рыбоедов. Они называют его Словьенскью.

– Как же случилось, что жилища славян полны жизнью, а на останках селения северян только вороны? – процедил Ингемар. – Отомстить за своих – законное право, и угодно нашим Богам. Не за тем ли ты привел нас сюда, конунг борга, который забрало море?

Хрёрик поморщился. Дорестад, город в стране фризов, где он долгое время правил, действительно забрало море. Шторма, и вызванные ими наводнения, изменили русло Рейна, отодвинув транспортную артерию от стен города. Один из главных торговых городов Северного моря стал стремительно беднеть.

– Мне нет никакого дела до ярлов Альдегьюборга, – воскликнул Фрисландец. – Это прадед Хельги, Халльбъёрн Хальвтролль*, когда-то был здесь правителем. Он, и его сестра, моя жена, Храфнхильд Гримсдоттир. Они имеют права на здешние земли.

/*Полутроль./

– Мы здесь не за местью, – просто сказал Хельги. – Но это не значит, что эта земля нам не нужна.

– Тебе придется потесниться, Орвар, – засмеялся Скъельди. – Смотри сколько здесь славных вождей, принявших приглашение твоего родича, отправиться в этот поход. Всем нам тоже нужна земля, где мы могли бы поселить своих людей.

– Покажи ему, – усмехнулся в черные, как смола, усы Хрёрик. И Хельги, кивнув, высыпал на камни песок из ведра. Потом начертил прихотливо изогнутую «селедку» Балтийского моря.

– Мы здесь, – ткнул обгорелой веткой в самую восточную часть простенького рисунка. – Мы шли сюда целую Луну. Потому что с нами были морские коровы, и нам, волкам Одина, приходилось их охранять. Один драккар с умелыми гребцами дошел бы куда быстрее.

Все согласились. Боевые корабли могли плыть в два, а то и в три раза быстрее грузовых. Караван идет со скоростью самого медленного судна, а не самого быстрого.

– Но даже снеккар, по здешним рекам, будет идти до моря две, а то и три луны, – Орвар схематично изобразил две извилистых реки, и два крупных пятна – моря. – Здесь Миклагард, который латиняне зовут Восточным Римом. Туда я ходил в поход две зимы назад. Здесь, богатые города народов степей, берущих десятину за право прохода сюда, в еще более богатые города смуглых, как трэли, людей. А между морей, по берегам широких рек, живет множество племен славян. И все они, хоть и понимают друг друга, и чтят одних и тех же Богов, ни как не могут ужиться между собой.

– Ну, так что, Скъельди Кларксерк, – саркастически спросил предводитель. – Какое именно место тебе подходит? Хватит тебе части этой огромной страны, или ты желаешь ее всю?

– А что если и так? – словно зачарованный, Скъельди не отрывал глаз от неряшливого рисунка Орвара. – Здесь столько всего, что каждый может стать конунгом.

– Конунгом может стать только один, – слегка шепеляво сказал Годефрид Харальдсон. Но ни единому из вождей и в голову не пришло подшутить над этим человеком. Как бы ни были сильны каждый из собравшихся, но в отряде двоюродного племянника Рёрика было больше всего людей. – Вы знаете. И я сам из рода конунгов Дании. Из Скъедлингов, как и Рёрик, и проклятый Рагнар, что сдох в яме со змеями на острове. Я тоже ищу здесь земли, где могли бы вырасти мои дети, и дети моих людей. Но конунгом может быть лишь один из нас. И это Рёрик, а не я.

– Мы не станем, как те латиняне, выбирать себе короля, – смягчил речь родича предводитель похода. – Каждый из нас получит вдосталь земель, и людей на этих землях. Каждый из нас станет главным там у себя. Но. Прежде чем я расскажу, как мы всего добьемся, я хочу, чтоб вы дали клятву: придти на помощь, коли то будет нужно. И всякий раз приходить, пока враг не начнет дрожать от ужаса при одной мысли о нападении на кого-то из нас.

– Славно сказано, – громко засмеялся Скъельди. – Каждый из нас станет конунгом. А ты, Рёрик Фрисландец, потомок Скъедлингов, станешь конунгом конунгов. Великим конунгом. Старшим среди равных. Этого ты хочешь?

И все уставились на лицо потомка датских королей, на котором плясали свои колдовские танцы отсветы лепестков огня. От того, что он скажет, зависело многое.