Текст книги "Боги войны"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Александр Зорич,Олег Дивов,Василий Орехов (Мельник),Юрий Бурносов,Андрей Мартьянов,Сергей Волков,Михаил Кликин,Дмитрий Володихин,Сергей Чекмаев,Владимир Березин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Высоким «Шерманам» пришлось поерзать, чтоб найти себе пригодные позиции, но в целом взвод устроился в самое безопасное укрытие из возможных.

Старый тут же увидел, что творится впереди. Две дозорные «пятидесятки» были подбиты. Одна стояла, вся охваченная огнем, сорванная взрывом башня валялась неподалеку. Вторая тяжело ползла к лагерю, из моторного отсека лезли сгустки черного дыма.

Ее преследовали немецкие «Панцер III», до них было километра полтора. На фоне дальней лесополосы трудно было понять их количество, но никак не меньше восьми.

Время от времени их орудия выплевывали огонь с клубами дыма, но где падали снаряды, было неясно. Похоже, били по площадям.

– Ждем до тысячи метров, – приказал Старый экипажам взвода. – Огонь бронебойными по команде. Расщелкаем эти коробочки, только пух полетит, ребята!

– «Пятидесятку» бы прикрыть, командир, – отозвался кто-то по радио.

– Сидеть тихо! Ей уже не поможешь.

Старый дождался, пока Клаус загонит в затвор болванку, и прильнул к прицелу. Покрутил рукоятки, наводя пушку. Тем же самым занимались наводчики в других машинах.

Старый использовал электропривод башни лишь для предварительного, грубого прицеливания. Окончательную «настройку» он всегда делал руками, потому и стрелял без промаха.

– Приготовиться! – Старый дождался, пока одна из «трешек» покажет бок. – Танцуем!

Первый же снаряд «тридцатьчетверки» вспорол боковую броню «панцера». Танк остановился, занялся бодрым коптящим пламенем. Клаус с ловкостью жонглера выбросил в люк дымящуюся гильзу и загнал новый снаряд. Старый уже наводил на другую цель.

От «Шерманов» и «Валентайнов» на такой дистанции толку было немного, они по большому счету лишь отвлекали внимание, пока Старый неторопливо и деловито расстреливал фрицев из своей 85-миллиметровой пушки.

Реакция последовала быстро – «тройки» перегруппировались, их первые снаряды начали рваться в сотне шагов от позиции. Сейчас немцы стреляли практически наугад, они бестолково водили перископами и искали почти невидимый взвод в окрестных зарослях.

Радовало и то, что дозорному в суматохе удалось уйти – он доковылял до вершины бугра и перевалился через него, став недосягаемым.

Но вскоре позицию засекли – на модернизированном «Шермане» стояло орудие с дульным компенсатором, из-за которого каждый выстрел вздымал тучи пыли и песка.

Разрывы стали гораздо ближе, но пятерка Старого все равно оставалась невредимой – попасть в спрятавшиеся по макушку танки было задачей архисложной.

Тем временем впереди горели уже четыре «панцера».

– Они отходят! – заметил Старый. – Длинный, передай остальным, чтоб долбили в задницы. Как только уйдут в лес, сами будем помалу собираться…

Отправив вслед фрицам еще пяток болванок и разворотив корму еще одной «тройке», Старый переключился на частоту начальника колонны. Из переговоров стало ясно, что атака отбита со всех направлений. Еще слышались буханья орудий, но все реже: противник отступал.

– Отдыхаем, ребята! – весело объявил Старый.

Взвод, целый и невредимый, вернулся в разоренный опустевший лагерь. Колонна уже ушла. Среди воронок дымился сгоревший фургон-мастерская, чуть поодаль стояли две санитарные машины. Бойцы санчасти стаскивали к ним раненых.

– Пацаны! – позвал какой-то белобрысый старлей. – Не поможете тарантас на ноги поставить?

Старый увидел броневик-«сороковку» из разведки полка. Машина стояла криво – у нее выворотило взрывом переднее колесо.

– На рембазу тебе надо! – отозвался Старый.

– Да не! Там работы на полчаса. Я посмотрел, только шпильки поменять. А сделаем – колонну будем догонять. Нам бы подсобить…

– Кирзач, Клаус – помогите гражданину, – распорядился Старый. – А ты – останься, – он ткнул пальцем в радиста.

После своего первого боя новичок был слегка бледен лицом, его пальцы дрожали. Впрочем, Старого это не растрогало. Он взял радиста за клапан кармана и повел за кустарник.

– Чего? – удивился тот.

– Пойдем, пойдем…

За кустами Старый прямо с ходу, с короткого размаха засадил ему снизу вверх в челюсть.

Радист рухнул как подрубленный и какое-то время лежал неподвижно. Старый достал из кобуры ТТ, передернул и ткнул стволом ему прямо в кадык.

– Ну, что скажешь напоследок, гаденыш?

– Ты чего, командир?! – у того затряслись губы.

– А чего я? Ты мне расскажи: как новую технику испытывал, как связь проверял? И как после этого фрицы навесиком лупили по лагерю, как в копеечку. Хочешь сказать, это не ты им координаты передавал, когда я тебя поймал?

– Какие координаты?! – Радист весь задергался, но Старый упер ему каблук в грудь.

– Что ж делать-то, а? Здесь тебя кончить, суку, или сдать в контрразведку? Сдать, конечно, хорошо – двести рублей премии получу. Зато, если сам не пристрелю – всю дорогу жалеть буду. Даже и не знаю…

– Да ты не горячись, командир! Не горячись!

– Да я не горячусь. Пожалуй, сделаю сам – двести рублей не деньги.

Старый отстранился от радиста, навел пистолет ему в лоб и прикрыл лицо ладонью, чтоб не забрызгаться кровью.

– Да ты глаза разуй, командир! – заорал Длинный. – Мозги включи! Погляди хоть, что вокруг тебя делается!

И что-то в его голосе было такое, что Старый вдруг опустил пистолет, удивленно наклонил голову.

– А что делается? Война делается, как всегда.

– Война? А ты не подумал, зачем фрицы на нас сегодня полезли?

– Такое их дело вражье – они наступают, мы отбиваемся.

– Ты не понял, командир? Какой им был резон? Их было от силы пара батальонов средних и легких танков. А у нас – под сотню боевых машин, да еще САУ! Зачем им было нарываться, как думаешь?

– Мое дело не думать, а фрица бить. Сжег коробочку – наводи на другую. А думают пусть штабные, у них головы большие и рожи широкие, им даже пилотки с ремешками выдают, что б не треснуло.

– Не хочешь думать – ладно. Ты хоть раз врага своего видел?

– Ха! Да вон они, враги-то, на поле догорают.

– Нет, лейтенант, это не враги, а машины. Живого врага видел? Да или хотя бы мертвого?

– Как я их увижу под броней?!

– И заглянуть в немецкий танк не пробовал?

– Так нам запрещено. Подбил – молодец. Ночью тягачи заберут, на переплавку, наверно…

– Опять не думаешь! – Радист разгорячился и уже разговаривал с командиром, как с мальчишкой. – Сам-то из горящего танка не раз выпрыгивал, да? А немец хоть раз из люка показывался? Так, чтоб в полный рост, чтоб ты пулеметом мог его скосить?

– Не припомню, – нахмурился Старый. – Ты чего сказать-то хочешь?

– А у меня еще вопросы к тебе не кончились. Детство свое помнишь? Дом помнишь?

– Да помню что-то… – Старый, уже совсем сбитый с толку, почесал затылок. – Школа там… читать-писать… потом учебка.

– Да ни черта ты не помнишь, лейтенант! – Новичок смотрел на командира в упор, словно целился из пушки. – Потому что не было у тебя детства никакого. Читать-писать – да, научили. Но уже в 10 лет ты сел за тренажер, а в двенадцать первый раз повел учебный танк. А сейчас тебе семнадцать, какой ты, к едрене-фене, «старый»? Кстати, до двадцати ты вряд ли доживешь, разве что покалечишься и поедешь в город комбинезоны таким же дуракам шить. Еще что-нибудь рассказать?

– А чего ты орешь? – Старый посмотрел на новичка исподлобья.

– Да того самого! – Он вскочил на ноги, и Старый не стал ему мешать. – Воюешь, рискуешь – а за что, даже не знаешь. Что ты защищаешь, сам-то скажи?

– Ну… город же!

– Город? А фриц этот город хоть раз занять пытался? Нет, не пытался! Встретитесь в полях, пожжете друг друга – и разбежитесь. Зачем?

– Ну… и зачем?

– Вот я и сам понять хочу – зачем! А про то, что я шпион, это глупости, командир. Если не будешь горячку пороть, в первом же бою докажу, что я свой. Не знаю еще, как, но докажу.

Старый какое-то время размышлял, шевеля бровями. Наконец вернул пистолет в кобуру.

– Ладно, пойдем, – кивнул он. – Ты, конечно, ерунды много наговорил. Причем вредной ерунды, очень. Тебя за одно это к стенке можно. Но я подумаю.

– Подумать – всегда не лишнее…

– Я еще погляжу, что ты за птица. А ты заруби на носу. Вот эта штука, – Старый похлопал по кобуре, – теперь всегда в твою спину смотреть будет. Всегда!

Догонять колонну выехали только через час. Броневик разведки увязался с танками. Его пустили вперед в качестве дозорного. Нашли по колеям брод, переползли реку.

Старый хмурился, он был выбит из равновесия. Радист завалил его вопросами – казалось бы, простыми, но все без ответа! Спрашивается, почему сам раньше у себя этого не спрашивал?

Из этих вопросов вдруг вылезали другие, и тоже безответные. Вот например, Кристинка, подружка и невеста Старого – она жила в женском общежитии Промкомбината. Там же – еще сотня молодых девчонок, почти всех их Старый знал хотя бы в лицо.

Он вдруг понял, что других девушек в городе он никогда не видел! Не просто не замечал, а именно не видел!

При этом у каждого танкиста в корпусе была подружка, ну, почти у каждого! Спрашивается, куда же ходят отдыхать ребята из четвертого, из пятого батальона? Неужели все по очереди к одним и тем же?

От этих мыслей у него стыло сердце. Ни шутить не хотелось, ни радоваться. И что получается – финансист вчера зря по роже получил?

Старый в негодовании потряс головой. Он вдруг заметил, что дозорный броневик развернулся и теперь на всех парах летит им навстречу. Старый слегка пнул Кирзача в шлемофон, тот привычно остановил машину. Командовать мехводом с помощью ног Старый приучился еще на старой «тэшке» с башней-пирожком, где от ТПУ прока не было никакого.

– Там фриц! – возбужденно сообщил белобрысый лейтенант, высунувшись из кабины. – Меня, вроде, не заметил.

– Фриц? – удивился Старый. – Сколько?

– Один танк видел. Но «Тигр».

– Совсем интересно… И что он там делает?

– Да не поймешь! Носится туда-сюда, как бешеный, землю месит. Вы подползайте тихонько, на него из-за бугра можно глянуть. Он далеко, на краю поля.

Через пару минут Старый убедился – в двух километрах от дороги действительно маневрирует «Тигр». Разглядывая его в бинокль, Старый прикидывал, какие у них шансы сжечь фрица. Выходило, что не особо большие.

Вдруг он заметил, что радист вылез на башню и снова разложил свой чемодан.

– Э, Длинный, ты чего опять делаешь, сучий потрох! – Старый хлопнул ладонью по кобуре.

– Тише! – отозвался новичок. – Я его послушать пытаюсь…

– Как это, слушать?

– Тише, говорю!

Через минуту радист закрыл чемодан и спрыгнул с брони.

– Ну, что командир? Хочешь «Тигра» взять?

– А как его взять? В лоб мы ему не пойдем, он нас перещелкает раньше, чем я прицелюсь…

– А сбоку зайти? Вон по тем кустам?

– Низковаты кусты, заметит.

– Так «Валентайн» пусти, он низкий! Подкалиберным в бок – есть шанс. А не получится – этими же кустами и уйдет…

– Рискованно, – почесал затылок Старый.

Но уже через минуту он собрал на совещание командиров всех своих машин.

– Валим «Тигра», пацаны, – сказал он. – За спиной его оставлять резона нет. Делаем так. Мы на своей «тэшке» выскакиваем на бугор и начинаем плясать и кружиться. Стреляем на ходу, фугасами – нам главное – побольше шуму и пыли. В это время вы на двух «Вальках» тихонько, под шумок, кустами подходите метров на триста, лучше двести. Лупите подкалиберными ему в бочину и в трансмиссию. Пока он очухается, развернется – по паре выстрелов успеете сделать. Сразу уходите, не геройствуйте.

– Шестьдесят миллиметров броня… – покачал головой командир первого «Валентайна».

– Знаю, – кивнул Старый. – Но шанс есть. Были случаи. Не сожжете, так хоть башню ему заклините, ходовую сломаете. По машинам, ребята!

Прежде чем скрыться в люке, Старый внимательно проследил за Длинным. Тот поспешно заскочил в люк механика, переполз на свое место. Ничего подозрительного в его поведении вроде не было.

– Кирзач! – крикнул Старый. – Выскакивай на бугор и сразу иди левым галсом. Скорость не сбавляй и бока не подставляй. Метров сто вперед – разворот – и сразу обратно, потом повторяй. Я буду стрелять по готовности, меня не жди.

– Да понял, не дурак! – обиженно отозвался мехвод.

Танк вздрогнул, рыкнул двигателем, покачнулся и натужно пополз по склону, обрушивая пласты дерна. «Валентайны» пошли в обход и сразу вломились в кусты, сделавшие их почти невидимыми для экипажа «Тигра».

Через несколько секунд Старый увидел фрица в прицел. В стволе уже сидел фугас. Не теряя времени на точную наводку, Старый выстрелил. Танк качнулся; взрыв поднял тучу земли метрах в пятидесяти левее «Тигра».

Ответный выстрел произошел менее чем через полминуты, снаряд ушел куда-то далеко назад. Прицельно выстрелить по резво крутящейся «тридцатьчетверке» было очень непросто.

Лязгнул затвор – орудие было готово к следующему выстрелу. Старый проклинал тихоходность «Валентайнов», из-за которой он должен был долго, непозволительно долго крутиться перед «Тигром» на расстоянии прямой наводки.

Кирзач вертел танком, как бальной туфелькой, рискуя порвать трансмиссию. Башня уже наполнилась пороховым дымом, глаза щипало.

– На позиции, – сообщил по УКВ командир первого «Валентайна».

– Так не тяните! – заорал Старый. – Огонь по готовности!

Почти тут же «Тигр» окутался черным дымным облаком, через секунду – снова. Но дым рассеялся, а фриц продолжал ползти вперед. Старый заметил, что его башня разворачивается в сторону кустарника.

– Второй, третий, меняйте позицию! – крикнул он, прижимая головки ларингофона к горлу. – Он вас нащупал!

– Еще по паре выстрелов, и уходим, – отозвался командир «второго».

– Никаких выстрелов, брысь оттуда!

Одновременно он хлопнул по плечу Клауса и показал два пальца. Тот без слов понял, что настало время закидывать бронебойный.

– Кирзач, жми вперед на максимуме! Сокращай до тысячи метров!

Снова возле фрица полыхнуло, и он окутался дымом. И опять 57-миллиметровое орудие «Валентайна» не принесло ему ощутимого вреда.

«Тигр» наконец довернул башню, орудие выплюнуло струю пламени. В кустарнике мощно рвануло, столб огня и дыма закрыл закатное солнце.

…Старый вдруг осознал – столб дыма не рассеивается, он продолжает ввинчиваться в прозрачное небо.

– Командир, чего там… – прозвучал в шлемофоне дрогнувший голос Кирзача.

– Плохо дело… – отозвался Старый. И тут же вызвал по УКВ: – Второй, Третий, как слышите?

– Я Третий, – тут же отозвался эфир. – Второй горит, отхожу…

– Кирзач, жми! – срывая голос, закричал Старый.

На скорости в полсотни километров танк мотало так, что впору было переломать себе все кости. Старый повертел рукоятку и чуть задрал пушку, чтобы не черпануть в нее земли.

«Тигр» уже разворачивал башню обратно, в сторону «тридцатьчетверки».

– Командир, пора тормозить, он нас с говном смешает! – отчаянно воскликнул мехвод.

Старый не отрывал взгляда от разворачивающейся башни фрица, считая каждый градус чуть ли не по ударам сердца.

– Стоп! – крикнул он и для ясности слегка пнул мехвода в затылок.

Тут же прильнул к прицелу.

«Двадцать два… Двадцать два… Двадцать два…» – посчитал про себя время, которое ситуация давала ему для наведения на цель.

Грохнул выстрел, качнув многотонную махину танка. Кирзач, не дожидаясь команды, выжал газ и увел машину вперед и вправо, подальше от линии прицеливания фрица.

– Горит, командир! – раздался ликующий голос мехвода.

– Сам вижу, что горит… – пробормотал Старый.

– Командир, не тормози! – раздался голос новичка в наушниках. – Давай подъедем, глянем. Обещаю, ты удивишься!

– Да на кой он мне сдался, металлолом этот!? – воскликнул в ответ Старый. Но после трехсекундного раздумья решился-таки. – Черт с тобой, посмотрим. Совсем ты меня с толку сбил своими загадками. Кирзач, полный вперед!

Видя, что командирская «тридцатьчетверка» идет на сближение с подбитым врагом, за ней устремились оба «Шермана» из укрытия. Из кустов выскочил уцелевший «Валентайн».

– Третий, как там «двойка»? – спросил Старый.

– Плохо, совсем плохо, – ответил голос из эфира. – Раскатало в клочья, живых нет…

– Вашу-то мать… – скрипнул зубами Старый.

К «Тигру» подходили осторожно. Старый не сводил с него прицел и внимательно следил: не шевельнется ли башня подбитого фрица, чтобы внезапно ударить в упор.

– Я первый пойду, – сказал радист и вытащил из опоры ДТ. – Все приготовьте личное оружие. Сейчас глянем на этих голубков.

Кроме пулемета, новичок прихватил с собой бушлат, который предусмотрительно накинул на «глазок» курсового МГ-34.

Обошел фрица вокруг и наконец поманил рукой Старого:

– Командир! Глянь, чего покажу!

Старый подошел, держа наготове свой ТТ.

– Что за хреновина! – изумленно воскликнул он.

– Вот тебе и прямые попадания, – усмехнулся новичок.

«Тигр» был целехонький! Горела и дымилась какая-то штуковина на моторном отделении, похожая на огромный бублик.

– И как это понимать?

– А вот так! – нервно рассмеялся радист. – Имитация это. Не подбил ты фрица, просто напугал.

Он легко вскарабкался на броню и постучал прикладом пулемета в люк.

– Вылазьте, черти!

Ответа не последовало. Вокруг фрица тем временем остановились остальные машины, экипажи повылезали наружу, следя за развитием событий.

– Вылазь, говорю! – разозлился радист. – Сейчас ведром горючки окачу, спичку брошу – выскочите как миленькие!

Через несколько секунд явственно послышалось, как в чреве «Тигра» защелкали замки люков.

Из танка неловко и робко выбрались два человека. Старый, глядя на них, только и вымолвил:

– Это еще что за клоуны!

Оба фрица походили на кого угодно, только не на боевых танкистов. Один был старенький, с аккуратной бородкой, в золоченых очках. Одет он был в пижонскую жилетку и галстук! Второй, молодой, с длинными волосами странного красноватого цвета. Серьга в ухе, нелепая желтая рубашка, легкие тапочки из белой кожи.

– Вы кто такие? – воскликнул Старый.

Фрицы виновато улыбались и не смотрели в глаза.

– А остальные где?..

– Никого нет, нас двое, – развел руками старичок-очкарик.

– Да не свисти! Вы вдвоем такую дурищу водите, хочешь сказать?

– Погоди, командир, – радист положил руку Старому на плечо. – Думаю, они правду говорят. Ты сначала в их танк загляни…

– Успеется, – Старый сбросил руку с плеча. – Обыщи, нет ли у них оружия.

Он схватил очкарика за плечо и слегка стукнул ботинком по лодыжке, заставив упасть на колени. Молодой поспешил принять такое же положение.

– Нет оружия, – сообщил радист.

– Простите нас! – заговорил вдруг старичок. – Мы просто туристы. Мы сбились с пути, навигационное оборудование вышло из строя.

– Туристы?! – не поверил своим ушам Старый. – Это как понимать?

– Мы просто заплатили деньги, чтобы покататься на старинном танке и пострелять. Это же не запрещено?

Старый был настолько шокирован, что просто дар речи потерял. Он перевел взгляд на новичка. Тот лишь плечами пожал: мол, я тебя предупреждал.

– Туристы… – повторил Старый. И вдруг пнул очкарика прямо в лицо, заставив его упасть навзничь. Ткнул в ярости пистолетом в лицо, разбив очки. – Туристы, вашу-то мать! А трое моих ребят, что в кустах сейчас горят – они для вас кто?!

– Пожалуйста, не надо! – Старичок неловко закрывался руками. – Мы же все делали по правилам, ничего не нарушали, просто заблудились.

– А ну, рассказывай! – Старый наподдал очкарика в бок. – Что за туристы? Как здесь оказались?

Однако старичок хрюкнул и свернулся калачиком, держась за ребра – похоже, Старый перестарался с силой удара. Юнец между тем испуганно поднял взгляд.

– Что рассказывать-то? – всхлипнул он. – Все же знают… приезжаешь на полигон, платишь деньги, выбираешь машину и едешь… Ничего особо страшного, снаряды не настоящие же. Да нам даже экипаж полноценный не дали!

– Не настоящие?! – Старого вдруг затрясло. – А три свежих трупа в моем взводе – тоже игрушечные!?

– Но мы же не знали! – молодой начал всхлипывать. – Нас не предупредили, что тут есть танки, которые люди водят.

– А кто ж их водит, по-твоему, уродец?! Сами катаются, что ли?

– Ну, да – сами! – закивал парень. – Нам говорили, что автоматика управляет…

– Ты меня за дурака, что ли, держишь?! – рассвирепел Старый и замахнулся пистолетом.

– Успокойся, – сказал ему радист. – Что толку на них орать? Сам видишь, они как щенки скулят… Пойдем, «Тигра» глянем.

– Да чего на него смотреть! Облить солярой и поджечь. А этих туристов – в расход.

– Пойдем. Ты, кстати, знаешь, что у «Тигра» рычагов нет, у него руль, как у грузовика?

– Да ладно! – У Старого челюсть отвалилась. – Такая махина – и руль? Да в нем тонн пятьдесят!

– Побольше, – усмехнулся радист. – Ну, пошли, сам увидишь…

Заинтригованный Старый тут же забыл про пленных и устремился за новичком к «Тигру».

Последующие полчаса они лазили по трофейной машине, изучая и осматривая. Старый не уставал удивляться, ему все было интересно – и кресла «как у парикмахера», и крошечный рычажок переключения скоростей, и автоматическая противопожарная система – ну, и руль, конечно.

Новичок прихватил свой чемодан и принялся что-то выколдовывать с радиоаппаратурой «Тигра».

– А давай его с собой прихватим? – неожиданно предложил он. – С управлением, думаю, справимся. Доедем, покажем ребятам, офицерам – всем интересно будет.

– Да ты чего, запрещено же! Подходить даже запрещено!

– Ничего, победителей не судят. Скажешь – понесли боевые потери. Для безопасного продвижения использовали технику врага. Сейчас из ребят по танкам соберем экипаж – и в путь.

– Хм… – Старый почесал затылок. – А с фрицами чего делать будем?

– А тоже с собой возьмем. К броне привяжем – пусть свежим воздухом подышат. Кстати, надо рацию перекалибровать, чтоб на нашей частоте принимала…

– Эх, Длинный… – Старый сокрушенно покачал головой. – Все-таки непонятный ты человек. Кто ты, черт тебя задери?! Откуда такой взялся?

– Командир, мое назначение в твой взвод утверждено в штабе корпуса. Я твой боец, и больше ни о чем не спрашивай. Ладно?

Перед тем как отъехать, постояли перед догорающим «Валентайном», отдали честь пацанам. Затем Старый сел в кабину «Тигра», решив сходу самостоятельно освоиться с управлением.

– Как же так… – сокрушался он, когда взвод выехал на дорогу. – Что это еще за новости: платишь деньги – и людей живьем жжешь? Я до сих пор поверить не могу.

– Придется поверить, – хмуро ответил радист. – Ты не убивайся, а на дорогу смотри лучше. Машина для тебя новая.

– А на вид люди как люди. Этот, который в очках, на часового мастера похож. Про молодого с красной головой не скажу, он на дурачка похож, конечно… но не на выродка же! Даже стрелять рука не поднялась!

– Может, он и есть часовой мастер… – задумчиво ответил Длинный. – Я ж не зря тебя спрашивал – что ты здесь защищаешь? Тебе в голову-то приходило, что есть и другие города, и даже другие страны, и вообще огромный мир!

– Конечно, приходило! Не дурак же. Мы – тут воюем, а они – там. А вообще, когда мне о других городах-то думать? Зимой думаешь, как бы задница к сиденью не примерзла. Летом – чтоб от жарищи в машине не спечься. И всегда – как от снаряда увернуться. Не до философии.

– А стоило бы подумать… Танки, снаряды, огонь, смерть – они не везде. Есть другой мир. И жизнь там совсем другая. И правила другие…

– Ты их видел, что ли, жизнь, правила? – усмехнулся Старый.

Радист не ответил.

– Пойду-ка, пока тихо, на броню. Поговорю еще с этими вояками, может, чего полезное узнаю.

Длинный вылез в свой люк, Старый остался в кабине один, привыкая к необычному управлению тяжелой машиной.

Взвод шел медленно, скорость тормозили тихоходные «американцы». И, хотя основная колонна шла еще медленнее, надежд догнать ее до вечера фактически не было. Старому следовало принять решение – продолжать ли движение в темноте или остановиться в тихом месте на отдых.

Он склонялся к первому варианту, хотелось поскорей быть среди своих. Между тем солнце уже показывало прощальный луч из-за края горизонта. Вскоре радист вернулся на место, они ничего не сказал, лишь задумчиво водил пальцами по кончику носа.

Незадолго до сумерек дорога вдруг отвернула резко вправо, а полоса размозженной траками земли продолжала вести вперед. Колонна ушла напрямую – через поле, за холмы.

Оставалось только двигаться ей вслед. Однако дорогу неожиданно преградил ров. Никакой беды в этом, впрочем, не было – ранее сотня с лишним машин уже перевалила через него и продавила в склонах вполне годный пологий переезд.

Старый пошел на своем «Тигре» последним, когда остальные танки благополучно перебрались на другую сторону. Он ловко скатился на дно рва, переключил скорость, выжал газ… а далее произошло неожиданное.

Перемешанная траками земля на подъеме вдруг поползла, не выдерживая веса тяжелого танка. Старый прибавил газа и вроде бы опять пошел вверх, добрался до края. Но пошел как-то боком, мимо колеи – прямо на крутой, нетронутый, заросший бурьяном склон.

«Тигр» опасно накренился, а из-под гусениц продолжали валиться пласты дерна, образуя почти вертикальный обрыв.

– Жми дифференциал, командир! – закричал радист.

– Как?! Тут же не рычаги!

– Просто крути руль до упора!

Старый не успел ничего сделать. Танк начал неотвратимо заваливаться.

– Держись!!!

Взвыл двигатель, бешено закрутились катки, освободившись от сцепления с землей. Танк накренился, потом встал на башню и снова перевернулся на катки, тяжело грохнув траками. При этом даже не заглох.

– Твою-то мать… – только и сказал Старый, потирая отбитые плечи.

Радист посмотрел на него как-то странно и вдруг выскочил из люка.

– Фрицы! – дошло до Старого, и он устремился за новичком.

Оба пленных лежали неподвижно, вдавленные в дерн, переломанные и изуродованные. Привязанные, они не смогли даже спрыгнуть с брони, когда танк покатился.

– Ну, что ж… – Старый сдернул шлемофон, вытер внезапно вспотевший лоб. – На войне как на войне. Око за око, и все такое…

Радист ничего не ответил.

Со второй попытки, действуя аккуратно, но решительно, Старый сумел поднять танк по изувеченному склону рва. Уже стемнело, взводу пришлось сбавить скорость.

Радист молчал, лишь иногда косился на Старого с каким-то непонятным выражением на лице. Тому это не нравилось.

– Ну, что ты все зыркаешь?! – не выдержал он наконец.

– Знаешь, командир… – радист протяжно вздохнул. – Похоже, не врали они.

– О чем?

– Они и в самом деле думали, что по автоматам стреляли.

– Ага, верь им больше. Какие еще автоматы, такого не бывает.

– Может, и бывает… только это дорого. Живых человечков всегда дешевле за рычаги посадить.

Старый перевел на него изумленный и даже неприязненный взгляд.

– Ты что городишь?! Тебе в уши нассали, а ты и рад обтекать, да?

– Нет, командир… я людей знаю. Эти – тряслись оба, молодой вообще весь в соплях-слезах. Клялись, божились, извинялись… Не врали они.

Старый только фыркнул и замолчал надолго.

Дорога сквозь ночь уже казалась бесконечной. Пару раз сбивались с пути, приходилось вылезать с фонарями, чтобы отыскать следы колонны – грязные разъезженные борозды среди мокрой росистой травы.

Все вымотались. В «американцах» мехводы уже отдали рычаги товарищам и пытались спать.

Рассветало, когда впереди показалась широкая, на весь горизонт, лесополоса. Это был конец пути.

– Костры жгут, что ли? – пробормотал радист, увидев столбы дыма над деревьями.

– Многовато дыма для костров, – отозвался Старый. – Может, просто лес выжигают, сектора чистят.

Они наконец въехали в лес, где колонна вчера проложила приличную просеку. Старый нахмурился – дым пах отнюдь не кострами, а скорее горелой соляркой. Это чувствовалось даже сквозь вонь танковых выхлопов.

– Не нравится мне… – начал было он, но тут же замолчал.

Впереди стояли горелые «матильды» – четыре машины. Все повернуты навстречу Старому – словно хотели вырваться из этого леса, но не смогли.

Из башенного люка ближайшего танка торчала черная обугленная фигура танкиста с протянутыми вперед застывшими руками.

Еще несколько тел, таких же черных, лежало беспорядочно между машинами.

– Что тут за херня… – пробормотал Старый, чувствуя, как по спине бежит холодок. – Длинный, послушай-ка рацию.

– Тихо, – настороженно ответил тот через минуту.

Еще через пять минут, не встретив никакого охранения, они въехали в лагерь.

Вернее, в то, что от него осталось.

Старый высунулся из люка и довольно долго просто смотрел, не говоря ни слова.

Он многое успел повидать, но сейчас, казалось, в одном месте собрали все страшное, жестокое, безнадежное, что было в жизни.

Присыпанная пеплом земля дымилась почти на всей площади, из-за бесчисленных воронок она напоминала ломоть хлеба, опаленный костром. Тлели поваленные деревья, догорали остовы грузовиков. Уцелевшие деревья, оставшиеся без листвы и мелких веток, напоминали речные коряги. И среди этого – танки, танки, танки… Искореженные, сгоревшие, развороченные, с вырванными башнями и вывороченными катками.

Здесь еще теплилась какая-то жизнь, но она тоже выглядела страшно. Вдали носились и перекрикивались бойцы санбата, таскали раненых. Санитаров не хватало, раненые шевелились и стонали чуть ли не на каждом квадратном метре.

Единственная палатка с красным крестом была окружена теми, кого успели притащить и перевязать – человек пятьдесят сидели на опаленной земле, почти не шевелясь, как куклы. Из палатки доносились дикие крики – с кого-то снимали остатки одежды по свежим ожогам, кому-то вырезали осколки, кто-то лишался ноги или руки…

Повсюду было много мертвых.

Старый чувствовал, что в его ушах занимается какой-то свист, а перед глазами плывут желтые пятна. Сознание отказывалось принимать эту картину, душа не верила в происходящее.

На подъехавший взвод никто не обратил внимания, даже трофейный «Тигр» не привлек интереса.

Старый вдруг увидел знакомого – толстого усатого старлея из хозроты. Тот сидел на бревне, покачиваясь и поглаживая перебинтованную руку.

Старый выскочил из люка и присел рядом.

– Давно бой был?

Старлей покачал головой.

– Не бой. Бойня.

– Я не понял. Что это все означает?!

– Есть курить?

– Найдем… – Старый махнул рукой Кирзачу. – Ты рассказывай, что было-то?

Старлей помолчал, криво усмехнулся.

– Ночью налетели, – проговорил он. – Со всех сторон. Даже с неба.

– Как это?

– Не знаю, как. Говорю, что видел. Долбили полчаса или около того. Грохот такой стоял, что до сих пор в ушах хрустит. И не денешься никуда. Отовсюду огонь. Никогда такого не было. Никто толком и ответить не успел, танки горели как спички. В жизни такого не видел.

– А сколько их было?

– Да кто ж тебе сейчас скажет? Много! Полный лес! Подполковника вот убило…

– А кто ж командует?

– Да никто… Слышь, лейтенант, не морочь меня, ладно? Мне б отдохнуть…

– Ага, понял.

Старый перебрался на десяток шагов, сел на какое-то бревно, обхватив голову руками.

Ему никогда не было так страшно.

Вроде, и бой кончился, и стрельбы не слышно – а сердце стыло так, словно сама смерть в спину дышит…

– Суки… су-уки! – тихонько выл он.