Текст книги "Боги войны"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Александр Зорич,Олег Дивов,Василий Орехов (Мельник),Юрий Бурносов,Андрей Мартьянов,Сергей Волков,Михаил Кликин,Дмитрий Володихин,Сергей Чекмаев,Владимир Березин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Готовность номер один! – объявил по общему каналу командир Эмиль. Для связи мы использовали индивидуальных механоидов вроде Сонного Хачи, принадлежавшего мэру Ганшпугу: дальность их действия не превышала шестисот метров, однако наша танковая армада должна была действовать единым фронтом, не слишком разбредаясь, так что мощности биоморфов связи должно было хватить. – Начинаем движение по команде. Каждому взять на прицел одного зверокомбатанта противника, огонь только по моему приказу. Доложить о выполнении!

Эфир наполнился голосами танкистов – каждый сообщал, какую именно вражескую тварь взял на мушку, чтобы не дублировать цели и не расходовать боезапас почем зря. Некоторые голоса предательски дрожали, но в целом подразделение было готово к бою.

– Ладно, – хрипло проговорил доктор Ланцугва. – За Курскую Дугу!.. Огонь!

Танковая цепь оглушительно рявкнула, изрыгнув пламя, так что даже на холме отозвалось.

– Подразделение, вперед! – заорал командир, пытаясь перекрыть тонкий звон в контуженных ушах.

И наша армада двинулась на озадаченный такой наглостью имперский десант, понемногу набирая скорость.

Залп танковых орудий несколько смешал ряды имперцев. Четыре боевых инсектоида, похожих на чудовищных богомолов из кошмарного сна, в результате прямых попаданий опрокинулись во весь рост на спины. Одному из рептилоидов в кровь разбило морду, и он ошарашенно замотал огромной башкой, не реагируя на команды хлопочущих вокруг него хозяев. Несколько снарядов ударили в самый центр бурлящего озера имперских тварей, и во все стороны полетели оторванные лапы, сегменты усиков толщиной с нейрокабель и мутные кровавые брызги. Сгрудившиеся на холме курскодугичане радостно заорали от неподдельного восторга. Никто даже не ожидал, что нам удастся так легко пустить юшку бронированному карательному отряду. Стальная армада неудержимо надвигалась на врага, и на мгновение всем даже показалось, что наша сила не уступает вражеской.

Однако радостные вопли быстро заглохли, когда опрокинувшиеся инсектоиды начали один за другим подниматься на ноги. Ни один из них не был поврежден настолько, чтобы выйти из строя. У одного треснула грудная пластина панциря, и еще один больше не мог поднять повисшую плетью страшную зазубренную конечность – но это все, чего танкистам удалось добиться своим сокрушительным залпом. Двух плохо бронированных мохнатых пауков разорвало на куски, одна псевдомокрица замерла без движения, и, кажется, еще были ранены два укротителя в биоброне, но для зверобатальона в целом это оказалась просто легкая царапина.

А потом фронт гигантских агрессивных чудовищ, колыхнувшись разом, тоже пришел в движение, устремился навстречу танковому отряду, и душа у нас ушла в пятки, потому что стало окончательно ясно, на чьей стороне настоящая сила.

На нас надвигалась черная несокрушимая стена современной имперской биотехники, сметающая на своем пути все препятствия. На ходу Ланцугва скомандовал еще один залп, который вышел удивительно нестройным и жалким – кто-то не успел перезарядиться, кому-то конструкция танка не позволяла стрелять на ходу, кто-то не успел вовремя сориентироваться. Второй залп лишь немного замедлив продвижение вражеского подразделения, на этот раз даже не удалось повалить ни одного крупного комбатанта, лишь оказались выведены из строя два небольших боевых мирмекоида. А потом неистовый рев двух мчащихся навстречу друг другу армий перекрыли зловещее басовое гудение и оглушительный свист – заработала вражеская артиллерия.

Воздух над танковым отрядом потемнел от гигантских шаров и петель тетроидной кислоты. Артиллерийские жуки, по команде укротителей развернувшись задом, исторгли из своих расширившихся брюшек целые потоки густой изумрудно-зеленой смерти, которая, описав плавную дугу в небе, на глазах затаивших дыхание зрителей начала неудержимо падать прямо на наши танки.

От чудовищного удара содрогнулась земля, и агрессивное вещество с шелестом расплескалось по окрестностям. Сначала в общем хаосе оказалось невозможно разобрать, что происходит на поле боя. Ясно было одно: такого количества вязкой тетроидной кислоты, обрушившегося на наши машины, достаточно, чтобы развалить на куски и рассеять половину имперского зверобатальона. Непроходимые заросли ауики, росшие в долине, будто некорова языком слизнула. Несколько одиночных деревьев по краям луга истаяли прямо на глазах, а те, до которых долетели только брызги, несколько мгновений спустя выглядели так, словно их полчаса расстреливали из крупнокалиберного станкового зубомета. Плотный ковер травы в зоне поражения перестал существовать, словно его и не было никогда, осталось только огромное пространство дочерна выжженной почвы с глубокими выемками и кавернами, наполненными кислотной мутью, в каждую из которых запросто мог провалиться метамедведь. Огромное густое облако кислотных испарений окутало наши танки, скрыв их из виду, и стало ясно, что с нашей армией покончено одним ударом. Люди на холме замерли, потрясенные и притихшие от непередаваемого ужаса.

Имперская армада немного утормозилась, чтобы на полном ходу не влететь в зону поражения кислотного обстрела, и принялась огибать ее с флангов. Мутно-зеленое облако начало сносить ветром в сторону леса, и постепенно стали видны очертания двух замыкающих танков, остановившихся посреди поля. Это были старые модели времен второй мировой войны – «Тигр» с угловатой башней Янки Бумселя и юркий, но грубо сработанный Т-34 дедушки Мирмура. Доктор Ланцугва оказался прав, органическая кислота не сумела повредить стальные корпуса, однако щедро вплеснулась внутрь через смотровые щели, и теперь почерневшие дымящиеся остовы боевых машин замерли без движения, никем больше не управляемые.

Люк древнерусского танка откинулся, и из него с ужасными воплями посыпался наружу экипаж приматоидов – точнее, то, что от него осталось. Облепленные зеленой слизью, исходящие ядовитым паром обезьянки-официанты старика Хаджикоюмджиева даже успели броситься в разные стороны, прежде чем окончательно рассыпались на куски, разрушенные агрессивным веществом. Сам дедушка Мирмур снаружи так и не появился. Что касается «Тигра», то из него не выбрался вообще никто.

Толпа зрителей на холме тихо и болезненно застонала. Все, это был конец. Металлические повозки явно не могли противостоять живому оружию, и доктор Ланцугва сразу должен был это понимать. Он же у нас умный, зараза! Поселок Единственный смело огрызнулся и даже больно поцарапал имперский зверобатальон, но против военной мощи самой совершенной армии в Галактике этого явно было недостаточно. Курскодугичане растерянно молчали, лишь билась в истерике мамаша Бумсель, только что потерявшая единственного сына.

Тем временем ядовитое кислотное облако продолжало дрейфовать в сторону леса, и в его недрах, ко всеобщему удивлению, что-то продолжало двигаться. А потом забурлили на его границе вихревые потоки, закручиваясь от стремительного движения каких-то крупных объектов, и на чистое пространство перед имперским зверобатальоном вдруг вырвался «Леопард» Родриго Тапиоки.

Мирное население на холме снова взорвалось яростными воплями. Некоторые танки еще были на вооружении после изобретения ядерной бомбы, и их специально модернизировали, чтобы они могли действовать на территориях, зараженных продуктами ядерного распада. Смотровых щелей у них не было, а были специальные приборы наружного наблюдения. И органической кислоте, похоже, не удалось вывести их экипажи из строя. Одна за другой из ядовитого облака выныривали облепленные густой зеленой смертью дымящиеся ИС-7 и «Першинги» доктора Ланцугвы, дяди Стракаша, шерифа Минта, охотника Така, фермера Воротило… Выныривали и продолжали атаковать имперский зверобатальон, время от времени содрогаясь от мощных выстрелов.

Когда кислотное облако окончательно уползло в лес, продолжая выжигать на своем пути растительность и убивая зазевавшихся птиц, стало видно, что имперцам яростным обстрелом удалось вывести из строя не больше полудюжины наших танков. Иезекия Хастлер больше не отвечал на запросы в эфире, только хрипел – видимо, просочившимися внутрь машины кислотными парами ему сожгло горло. Однако «Пантера» Хастлера продолжала бодро мчаться вперед, деловито постреливая из длинного пушечного хобота.

У нас еще оставалось на ходу более трех десятков машин.

– Вперед не вырываться! – яростно гаркнул доктор Ланцугва. – Тапиока! Держи строй!.. – И добавил несколько крепких пиратских словечек, которых мы обычно избегаем в присутствии детей и бабонек. Но сейчас, конечно, всем было не до метрополийских этикетов.

Похоже, имперцев, которые уже совсем было собрались добивать немногочисленных выживших и неподвижных противников, такая ситуация несколько озадачила. По крайней мере, нам очень хотелось на это надеяться. Однако они быстро сориентировались, и черная стена боевых монстров снова ускорилась, собираясь обрушиться на наш отряд. Расстояние между двумя армиями стремительно сокращалось, и кто-то из наших на холме даже закрыл глаза, не в силах больше выносить пытку этим чудовищным зрелищем. Ясно было, что когда зверокомбатанты покончат с танковым отрядом, они не останавливаясь взметнутся на холм и пройдут сквозь беззащитную толпу, даже не замедлив движения.

Однако никто с холма не ушел. Ни один человек. Теперь уже бессмысленно было бежать и прятаться. Теперь у жителей поселка была одна судьба на всех.

Танки успели дать еще пару беспорядочных залпов на ходу, а потом две титанические армады бронированных комбатантов столкнулись в оглушительном реве и грохоте, вздыбив еще одно облако, пожиже – на сей раз состоявшее из пыли и вырванных кусков дерна.

Доктор Ланцугва, зараза, прав оказался и насчет массы. Тяжелым танкам, вырвавшимся вперед, удалось с размаху сбить с ног и подмять несколько столкнувшихся с ними рептилоидов. С циклопическими богомолами проблем не оказалось вообще – центр тяжести у них находился выше, чем у исполинских ящеров, поэтому танки без труда подсекали им ноги, и инсектоиды с протяжным гулом обрушивались наземь, давя рядовых погонщиков. Отчетливо видно было, как Ото Так, прежде чем исчезнуть в облаке пыли, наехал на яростно рвавшегося вперед серпентоида трех метров в длину, под гусеницами сочно чвакнуло, брызнуло во все стороны мутно-белесым, и у имперских легионеров стало на одну боевую единицу меньше. Вражеские укротители, двигавшиеся чуть позади своих подопечных, кинулись в разные стороны, чтобы не разделить судьбу огромной змеи.

Однако первый решительный натиск вольных колонистов очень скоро замедлился. Танки увязли в сплошной псевдохитиновой массе, бурлившей у них под катками. Командирский ИС-7 Ланцугвы забуксовал в сплошной склизкой трясине из перемешанных его гусеницами паучьих трупов, яростно, но безуспешно пытаясь сдать назад. Игнат Воротило судорожно палил в разные стороны, рискуя зацепить своих, но не мог опустить ствол ниже мертвого угла, чтобы попасть в низеньких юрких биоморфов. Старик Хаджикоюмджиев просто растерянно крутился в гуще схватки – то ли у него что-то заклинило в механизме, то ли прихватило сердце, то ли он просто не мог решить, как действовать дальше. Сообразив, что танки в основном страшны фронтальной атакой и тяжестью, укротители обрушили свое зверье на наши машины с боков и с тыла. Поверженные имперские гиганты, которых переехали танки, один за другим тяжело поднимались с земли – даже пятидесятитонные железные махины не могли раздавить их с такой же легкостью, как относительно небольших пауков и сколопендр. Два огромных инсектоида с двух сторон атаковали «Леопард» Тапиоки; он в панике крутанул башней и сумел снова сбить наземь одного из них, с размаху ударив его пушкой в брюхо, но второй взмахнул страшными передним конечностями и одним ударом срубил ими ствол «Леопарда», словно тот был сделан из технического картона.

Теперь стало окончательно ясно, почему человечество в конце концов отказалось от стальных механических машин. Толстая танковая броня, выглядевшая столь внушительно и мощно в музее папаши Кондратьева, не могла долго противостоять сверхпрочным когтям и зубам зверокомбатантов, которые были предназначены для того, чтобы пробивать куда более прочный псевдохитин других боевых биоморфов и механоидов. Общая битва стенка на стенку быстро распалась на два десятка беспорядочных очагов, в каждом из которых одному или двум слепо рыскающим и огрызающимся огнем танкам противостояла дюжина враждебных боевых организмов. Облепив нашу технику, имперские монстры с оглушительным скрежетом и визгом раздирали в клочья танковые борта, стремясь добраться до спрятавшихся внутри людей. Стальная броня пока еще держалась, но с трудом, и, судя по глубине царапин, которые оставляли на ней осатаневшие гигантские насекомые и рептилии, долго это продолжаться не могло.

И вот наконец один из богомолов размочил рукопашный счет. Нанеся танку Пойндекстера больше двух дюжин страшных ударов, от каждого из которых оставалась узкая дыра с рваными краями, он вскрыл искореженную броню, словно консервную банку, и, пробив учителю зазубренной лапой правую ключицу, поволок его наружу. Зрелище было ужасное: несчастный болтался между небом и землей, словно висельник, и что-то яростно выкрикивал в бесстрастную морду внимательно изучавшего его чудовища. А потом инсектоид, потеряв интерес к противнику, вздернул вторую пилу и, склонив голову набок, молниеносным ударом располовинил нашего бойца надвое.

Настроение на холме снова стремительно падало. Ребятня уже рыдала в голос – учителя Пойндекстера любили. Еще два танка исполинские богомолы вывели из строя, просто со всей дури ударяя в их корпуса своими заостренными смертоносными конечностями: после седьмого или восьмого сокрушительного удара в одно и то же место стальная броня не выдерживала и пропускала внутрь корпуса смертоносную пилу инсектоида, которая пригвождала командира танка к сиденью. Вечная память, доблестный охотник Ото Так и красавица Пиа-Катарина Земан, четвертый номер в игровом рейтинге. Несокрушимые челюсти рептилоидов продолжали с омерзительным скрипом уродовать танковые борта и башни, пушечные стволы у некоторых танков уже были отгрызены или свернуты набок, старик Хаджикоюмджиев потерял гусеницу, коварно подпиленную боевыми мокрицами. Два хищных ящера прогрызли небольшую дыру в боку машины Юхани Пимсонена, и в нее тут же нырнула, бешено извиваясь, гигантская сколопендра; танк чихнул двигателем и замер, а омерзительный инсектоид, шевеля бесчисленными лапками, через несколько мгновении снова выскользнул наружу – весь в крови, увешанный гирляндами кишок и другими человеческими внутренностями, словно чудовищная новогодняя елка. Наши боевые машины неуклюже шевелились среди со всех сторон облепивших их тварей, подобно грузным жукам в муравейнике, пытались сопротивляться и давить противника гусеницами, но уже было ясно, что перевес совсем не на нашей стороне. Бойцы гибли один за другим, лишенные управления танки бессильно замирали в море разъяренной насекомой нечисти, внутри них визжали от страха и боли осиротевшие приматоиды, и все наши неистовые усилия переломить ход сражения выглядели напрасными.

Все было напрасно. Но доктор Ланцугва оказался прав, зараза: мы хотя бы щелкнули имперцев по носу. Мы это сделали. Теперь не так страшно было и умирать.

Гигантский богомол, растерзавший учителя Пойндекстера, добрался до командирского ИС-а и теперь изо всех сил лупил своими передними конечностями-косами по его башне. Все, вот теперь кино точно окончено. Эмиль хоть как-то координировал действия наших ребят, и когда его пронзит зазубренная псевдохитиновая лапа титановой твердости, мы вообще останемся без командования. Хороший мужик был доктор Ланцугва, молодец, зараза. Не дал нам расклеиться перед лицом неминуемой смерти, хотя и сам, наверное, толком не верил в то, что у нас есть шансы. Но боевой дух народу поднял всерьез. Молодец, доктор, вечная тебе па…

Стоп. Что-то изменилось. Звонкие удары с протяжным металлическим постаныванием и поскрипыванием внезапно сменились глухими бумканьями: казалось, что теперь вражеский инсектоид лупит по башне командирского танка не острым и твердым кайлом, а плохо сбалансированной кувалдой. Богомол нанес еще полдюжины глухих ударов, которые больше не причиняли ИС-у особого вреда, прежде чем поднял свои смертоносные лапы и бесстрастно уставился на них фасеточными глазами.

С его заостренными боевыми пилами что-то произошло. Даже с такого расстояния было отчетливо видно, что на одной из них больше нет ударного острия – теперь лапа напоминала скорее бейсбоксную биту, чем смертоносную косу. На второй лапе острие все еще было, но оно потеряло форму, яростно дымилось, истончаясь прямо на глазах, и внезапно оторвалось, капнув вниз, словно было сделано из горячего пластилина.

Кислота, ребята! Органическая кислота! Эта дрянь очень густая и вязкая, ее специально делают такой, чтобы она прилипала к поверхности панцирей вражеских зверокомбатантов и проедала их насквозь, добираясь до внутренностей. Кроме того, кислотная суспензия сохраняет разрушающую способность дольше, чем жидкость. Когда тетроиды обстреляли наши танки, к стальным корпусам прилипло довольно много органической кислоты, и теперь вражеские биоморфы, атакуя машины колонистов, то и дело невольно вляпывались в нее, теряя конечности и жвалы. Народ на холме снова яростно заорал, увидев, как озадаченно мотает огромной башкой один из рептилоидов, из пасти которого валит густой зеленый дым и один за другим выпадают кошмарные зубы. Теперь наши обратили внимание, что некоторые сколопендры, изъеденные кислотой, уже едва шевелятся под гусеницами танков, а поле боя снова понемногу заволакивает прозрачный зеленоватый туман – кислота вступила в реакцию с органическим материалом зверокомбатантов, жадно его пожирая, и движения живых биомашин начали замедляться по мере того, как она поражала их жизненно важные органы.

Командирский ИС резко развернулся на месте и сбил бортом замешкавшегося убийцу учителя, размазав по нему еще пару килограммов ядовитой суспензии. Инсектоид рухнул во весь рост, и доктор Ланцугва наехал на него, а потом заклинил одну из гусениц, и тяжелый танк начал крутиться на месте, размазывая придавленного противника по грунту. Ослабленный агрессивной кислотой псевдохитиновый панцирь чудовища больше не мог выдерживать такой нагрузки и треснул, выпустив наружу густую белесую жидкость. Агонизирующий псевдобогомол заскреб по земле обезвреженными боевыми конечностями и вдруг замер, откинув тяжелую башку, а триумфатор-доктор продолжал с упоением давить его гусеницами, превращая поверженного противника в мутную слякоть.

Ситуация на поле боя внезапно выровнялась. Имперская биотехника, стремительно разрушаемая своим же тетроидным оружием, начала нести ощутимые потери. Шериф Минта выстрелом в упор разворотил грудную клетку одному из рептилоидов, и тот, пошатываясь, побрел в сторону леса – видимо, повреждения оказались настолько серьезными, что укротители решили вывести его из боя. Еще два рептилоида и исполинский инсектоид были повержены Игнатом Воротилой и Руудом Ганшпугом. Мертвые пауки и муравьи уже усеивали место сражения сплошным черным ковром, и их псевдохитиновые панцири бодро похрустывали под танковыми гусеницами. К этому времени у нас осталось на ходу едва ли два десятка машин, но теперь наши бойцы погибали все реже, а вот количество неподвижных зверокомбатантов под их гусеницами понемногу росло.

Сообразив, что происходит, вдова Фаленопсис внезапно резко сдала назад, волоча за собой вцепившегося в ее машину гигантского богомола и двух сколопендр, которые тащились за танком, словно размотавшиеся с катков гусеницы.

– Куда! Назад, в строй! – рявкнул командир, но рассудительная матушка вполне отдавала себе отчет в том, что делает. Её «Пантера» тяжело выбралась из общей свалки, отступила еще немного, а потом сползла задом в одну из выемок на поле, оставшихся после артобстрела и доверху наполненных еще не окончательно разложившейся кислотной суспензией. Панцири инсектоидов зашипели. Яростно стрекоча, богомол взмахнул дымящимися передними конечностями, облепленными комьями зеленой слизи, обрушил их на башню танка, затащившего его в ловушку – и они разлетелись вдребезги, словно сделанные из необожженной керамики. А потом гигант скрылся в окутавшем его густом ядовито-зеленом облаке, и по смутным очертаниям силуэта видно было, что он больше не двигается. Сколопендры, окунувшиеся в кислоту с головой, на краю воронки так больше и не появились. Прошло несколько секунд, и исполинский инсектоид вдруг с шумом рухнул во весь рост в едкую лужу, разбрызгав органическую кислоту во все стороны.

Примеру вдовы Фаленопсис последовали двое пацанов, и прежде чем они вернулись на поле боя, им удалось утащить в кислотную преисподнюю еще двоих крупных комбатантов, богомола и ящера. А вот вдова так и не вернулась: похоже, ее искореженная машина все-таки пропустила внутрь органическую кислоту.

Имперцы явно почувствовали, что удача не на их стороне, и вражеская армада разом отхлынула, очищая пространство вокруг танков Курской Дуги. Шериф Таво Минта кинулся было за ними, чтобы закрепить успех, но один из отставших рептилоидов в самоубийственном порыве бросился на его танк, прикрывая отход своих, и забрался на башню, яростно кромсая стальную броню остатками размягчившихся зубов и когтей. Шериф неистово крутанулся, пытаясь сбросить противника, но огромный ящер впился в его машину как клещ. В конце концов изъеденный кислотой биоморф все-таки скатился наземь и забился в агонии, однако к тому времени ему удалось процарапать башню танка, и кислота с башни дымящимися комками начала проваливаться внутрь изувеченной машины. Минта отчаянно взревел в последний раз, и больше его танк не двигался.

– Не преследовать противника! – хрипло заорал доктор Ланцугва. – Перегруппировываемся для нового удара!

Наши танки снова начали сползаться в атакующий порядок, в то время как дымящееся воинство имперцев, отступив на полсотни метров, отчаянно пыталось навести порядок в своих рядах и увести с поля боя поврежденную биотехнику. Нечеловеческими усилиями нам удалось сократить его вдвое, однако и наш отряд потерял половину машин. Никогда больше шериф Минта не будет травить в баре свои байки, никогда уже учитель Пойндекстер не сможет рассказать нам про звезды нашей галактики, никогда охотник Ото Так не принесет в поселок живого инфраволка, никогда малыш Рубиди не пойдет на своего первого метамедведя. Оба воинства, биологическое и механическое, оказались серьезно потрепаны, и ситуация снова выглядела равной. И один только Великий Архитектор Вселенной знал, хорошо это или плохо. Наверное, хорошо, потому что противостоять на равных имперскому звероподразделению – для вчерашних фермеров это дорогого стоило.

Неразборчиво хрипя, Иезекия Хастлер выстрелил из танкового орудия и вдребезги разнес изъеденную кислотой голову одному из рептилоидов, однако имперцы не обратили на это никакого внимания. Они стремительно перестраивались, загоняя боевую мелочь в тыл и фланги. Впереди остались только оставшиеся у них крупные комбатанты – полдюжины высоченных инсектоидов-богомолов и полдесятка ящеров. Противник явно готовил нам какую-то крупную гадость.

Так и вышло. Не успели наши танки окончательно сомкнуть поредевший строй, как гигантские зверокомбатанты снова бросились вперед. Танкисты встретили их неуверенным залпом, но не сумели причинить атакующим особого ущерба. А имперские зверокомбатанты явно сменили тактику. Теперь они не пытались повредить тяжелые бронированные машины при помощи зубов и когтей, а с разбегу яростно врезались в них, словно пытались вышибить из противника дух.

Сначала казалось, что имперцы осуществили отчаянную атаку камикадзе, просто не представляя, как им действовать дальше. Возможно, они затеяли переворачивать наши танки, чтобы обездвижить их. Сразу ясно было, что это дурацкая затея: стальные машины оказались слишком тяжелы, и центр тяжести располагался у них слишком низко, чтобы более легкие биоморфы сумели своротить их набок – хотя, конечно, Родриго Тапиока и доктор Ланцугва наверняка пережили пару неприятных моментов, когда в результате гулких столкновений с врезавшимися им в бок массивными рептилоидами их танки на мгновение встали на одну гусеницу. Однако потом стало ясно, чего именно добиваются вражеские укротители. После того как биотехника врага врезалась в наши танки, прилипшие к стальной броне комки активной органической кислоты дождем обрушивались на изрытую и истоптанную почву. Таким образом, пожертвовав крупными комбатантами, имперцы пытались стряхнуть с корпусов наших танков поражающий кислотный фактор и потом спокойно вскрыть их силами оставшихся сколопендр, муравьев и пауков.

И у них получалось. После тяжелых столкновений кислота летела во все стороны, обильно прилипая к панцирям ящеров и выжирая в них огромные дыры, и танковая броня понемногу очищалась. Еще один рептилоид слепо побрел в сторону, получив серьезные повреждения, а два богомола без движения распростерлись под катками Т-28 старика Хаджикоюмджиева, но понемногу становилось ясно, что свою работу камикадзе выполнили. Истекающие ядовитым паром, изъеденные во многих местах, они теперь едва ли могли продолжать сражение, однако коварную кислоту они с наших танков стряхнули, и теперь перевес снова оказался на стороне имперцев. Когда немногочисленные выжившие крупные биокомбатанты, шатаясь и взрыкивая, разошлись в стороны, навстречу боевым машинам вольных колонистов хлынуло сильно обмелевшее, но все еще глубокое озеро инсектоидов и рептилоидов помельче.

Бойцы Курской Дуги снова сломали строй, потому что атаковать боевым порядком опять было некого – враг кишмя кишел повсюду. Чудовищные сколопендры неистово вгрызались в очищенные от кислоты танковые борта без опаски остаться без жвал, пауки залепляли триплексы липкой паутиной и густой секреторной жидкостью, лишая танкистов обзора. Над полем боя стоял оглушительный металлический хруст и скрежет. Изувеченные стальные машины теперь напоминали изъеденных кислотой рептилоидов – процарапанные насквозь, дымящиеся, с обрубленными стволами, покореженными катками и развороченными бортами.

Эта вражеская атака была энергичней и короче предыдущей. Нанеся танковому отряду серьезные повреждения, но так и не выведя из строя ни одной механической машины, адская армия чудовищных биологических тварей внезапно снова разом отхлынула назад, на предыдущие позиции.

– Они испугались? – хрипло спросил в эфире Игнат Воротило. – Мы их сделали?

– Не думаю, – негромко произнес доктор Ланцугва, который явно напряженно размышлял над странным поведением противника.

И только когда неожиданно снова зашевелились вдали артиллерийские тетроиды имперцев, все встало на свои места.

Вторая атака зверокомбатантов не была направлена на то, чтобы уничтожить наши танки. Их целью было просто повредить их корпуса – настолько, чтобы через образовавшиеся отверстия и трещины внутрь могла просочиться органическая кислота второго обстрела и убить наших танкистов.

– Черт! – выкрикнул Тапиока, наблюдая, как гигантские жуки, как раз накопившие кислотный заряд для второго залпа, разворачиваются кормой в нашу сторону. – Командир, надо что-то делать! Они же нас сейчас похоронят!..

– Резерв! – рявкнул командир Ланцугва. – К бою!

Пару ударов сердца над полем боя висела тишина, нарушаемая лишь глухим порыкиванием наших боевых машин.

И вдруг со стороны леса им ответил слаженный рев дизельных двигателей.

Танковый резерв, укрытый в огромном общественном амбаре на краю поселка, не стал утруждать себя поиском ворот. Времени не было. Полтора десятка тяжелых стальных машин вышибли крепкими корпусами фасадную стену, возникнув на правом фланге оторопевших имперцев, как стадо вырвавшихся из леса разъяренных слонопотамов. На скоростном «Леопарде» впереди все рвался в бой мэр Ганшпуг. Следом за ним летели нам на выручку мастер Элек Мек, дядя Стракаш, диспетчер Диаманди, биохимик Исео Зиало… Я представляю, что они пережили, сидя в засаде и слушая в эфире вопли умирающих в бою друзей и соседей. Но доктор Ланцугва был непреклонен: засадный отряд необходим. Когда обе стороны будут истерзаны сражением, внезапный удар свежими силами может оказаться решающим.

– Резерв, огонь по вражеской артиллерии! – гаркнул доктор Ланцугва. – Остальные вперед!

И мы ринулись на противника, в то время как резерв нанес сокрушительный залп по тетроидным жукам. А потом еще один.

Брюшки дюжины артиллерийских биосистем дружно лопнули, обрушив на грунт потоки кислоты вперемешку с телесными жидкостями: тетроиды всегда работали по противнику издалека, поэтому их обычно бронировали не так интенсивно, как комбатантов прямого рукопашного контакта. Для них важнее была устойчивость к кислоте, а не к бризантной взрывчатке. Колышущееся море имперских пауков и сколопендр заволновалось еще сильнее, начало разворачиваться, готовясь встретить натиск свежего противника. В панике маячили за их спинами фигуры имперских укротителей, почувствовавших наконец запах жареного.

Остатки вражеской артиллерии все же успели ударить по нашим атакующим рядам, прежде чем второй танковый залп превратил ее в кровавые ошметки. Дико заорал и умолк старик Хаджикоюмджиев, машину которого накрыло плотным валом едкой суспензии. Замерли на поле еще два танка, попавшие под удар. Однако остальные, вовремя выскочив из-под падающего прямо на них кислотного потока, теперь неудержимо летели вперед, собираясь намотать на гусеницы чертовых имперцев, пришедших сюда убивать беззащитных колонистов и потерпевших в результате сокрушительное поражение – в последнем уже никто не сомневался.

– Курская Дуга! – в упоении орали танкисты, яростным боевым кличем убивая в себе последние остатки страха. – Курская Дуга!

– Принимаю командование! – внезапно перекрыл общий ор голос мэра Ганшпуга. – Плотнее строй!

Как так? Почему? Народ на холме вытягивал шеи, вставал на цыпочки, пытаясь разглядеть, что происходит на поле боя.

И понемногу до всех стало доходить, что один из пораженных в последней атаке танков принадлежит доктору Ланцугве.

И словно оторвалось что-то у нас внутри. Потому что доктор был душой и двигателем всего нашего оборонного мероприятия. И показалось всем без исключения, что теперь-то противник в этой всеобщей растерянности и горе сумеет наконец переломить ход сражения, потому что доктор Ланцугва был великим полководцем, а без его мудрого командования настанет нам полная и окончательная труба. Мэр Ганшпуг – мировой мужик, но, честно говоря, он ведь просто фермер, а не профессиональный мятежник, из Метрополии сбежавший…