Текст книги "Солнечная станция"
Автор книги: Андреас Эшбах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 33
Итак, мерзавец улизнул. Морияма подобрал револьвер Ральфа, который все еще плавал в воздухе там, где меня настигла пуля Халида.
– Мы должны обыскать станцию,– решительно сказал командир.– Он не мог далеко уйти.
Невольно я обернулся, и опущенные переборки люков, ведущих на машинную палубу, вдруг показались мне крепко закрытыми глазами спящего великана.
– Леонард, отвертка еще при вас? – поинтересовался Морияма.
– Что? Простите! Да, конечно.
– Нужно завинтить предохранительные клапаны. Мы можем блокировать все переборки.
– А дальше?
– Дальше мы будем обыскивать модуль за модулем. По крайней мере, мы будем уверены, что он не выстрелит нам в спину.
Я кивнул. Остальные члены команды боязливо жались к стенкам тоннеля. Они все-таки были учеными, а не солдатами.
Не их дело гоняться за преступниками. Солдатом был я.
– Халида нет ни в одном из модулей,– возразил я Морияме.
– Откуда вы знаете? – перебил меня Танака. Его голос дрожал от волнения.
– Когда я очнулся, переборки все еще были опущены. Аварийная блокада действовала. Если бы Халид попытался спрятаться в модуле, я услышал бы, как поднимается переборка. Кроме того, есть еще кое-что...– мне было все труднее говорить – в голову словно налили густой сироп.– Еще кое-что... Почему он снял скафандр?
Я спустился к нашему шкафу для скафандров и открыл его. Так и есть – одного недостает.
– Почему он снял свой скафандр? Почему надел наш? – повторил я.
– Может быть, он боялся декомпрессии, а у его скафандра не было шлема, – предположил Танака.– Тогда он решил спрятаться в нашем.
– Может быть, и так. А может быть, и нет.
Я вошел в камеру запасного шлюза и коснулся двух насосов, которые выравнивали давление в шлюзе. Они были теплыми – следовательно ими недавно пользовались.
– Халида нет на станции,– сказал я.– Понятия не имею, что ему ударило в голову, но он вылез через малый шлюз в открытый космос.
– Какой-то новый трюк! – проворчал Морияма.
– Интересно, куда это он собрался? – задумчиво сказал Джайкер.– Хотел вернуться на мостик? Но это невозможно – мостик с другой стороны солнечных панелей. Забраться в капсулу? Тоже невозможно – она пристыкована к главному шлюзу.
– Может быть, он совершил самоубийство? – предположил Ким.
– Тогда он не стал бы одевать скафандр,– резонно возразил Морияма.
– Но какая-то цель у него должна быть! – всплеснул руками Джайкер.– Вряд ли он решил отправиться на увеселительную прогулку после того, что здесь произошло! Запас воздуха в скафандре ограничен, а Халид не может рассчитывать на то, что мы откроем дверь, когда он постучится. Я не понимаю его логики, и, честно говоря, это меня пугает.
– Может быть, Халид забрался на башню? – с видимой неохотой сказал Танака.
– На башню?
– На самый верх, к передатчику энергии.
– Что ему там могло понадобиться?
– Может быть, он хотел попробовать ручное управление?
– Ручное управление? – переспросил я, чувствуя, как на лбу снова выступает холодный пот.– Что еще за ручное управление?
– Ручное управление передатчиком.
Этот проклятый Танака, скользкий, как угорь! Не может толком ответить ни на один вопрос – только и умеет, что крутить хвостом!
– Вы хотите сказать, что, забравшись на башню, он сможет управлять передатчиком энергии вручную? – переспросил я.
Если и теперь я не получу внятного ответа, то просто вырву его проклятый раздвоенный язык! Танака это понял и поспешно закивал:
– Да, совершенно верно. Там, на башне, есть маленький пульт и простейшая система управления. Не сложнее, чем пульт для видеоигр.
– И Халид знает об этом?!
– Да. Мне очень жаль, но да. Он спрашивал меня, и я не мог...
Я снова взглянул на часы. Все начинается сначала. Через двадцать пять минут Мекка появится на горизонте, и Халид начнет свое шоу...
– Как мы можем ему помешать? – быстро спросил я.
Танака опустил голову.
– Боюсь, что никак,– тихо сказал он.
– Но почему? С какой стати? Вся энергия, которую вырабатывают панели, проходит через наши трансформаторы и регулируется с нашего пульта управления. Мы просто перекроем энергетический поток, и Халид может сидеть на башне, пока у него не кончится кислород.
– К сожалению, вы не правы,– Танака покачал головой.– Мы не можем пропустить через трансформаторы станции гигават энергии – электросмог выведет из строя все наши приборы. Через станцию идет лишь небольшая часть энергии.
– А все остальное?
– Через контуры, расположенные на башне.
Я не хотел в это верить. В конце концов так не честно! Это просто ночной кошмар, и сейчас я проснусь.
– А с этими контурами что-то можно сделать?
– Сделать?
– Сломать!
Я вспомнил о мече Кима. Ответь «да»! Пожалуйста, ответь «да»!
– Только если на них не подается напряжение. Но если пульт ручного управления активирован, напряжение на контурах убьет всякого, кто попытается их сломать.
Ненавижу. Ненавижу энергетику, ненавижу физику, ненавижу космонавтику.
– А мы можем вмешаться в работу пульта ручного управления?
– Нет. Когда мы проектировали управление, v никто не мог предположить, что возникнет такая надобность.
– Другими словами, Халид может уничтожить Мекку, а мы не можем его остановить? – вмешался в разговор Морияма.
– Совершенно верно, командир,– ответил Танака со вздохом.
Тишина. Я посмотрел на Танаку, на Морияму. Никакой надежды. Рана горела огнем, но эта боль была ерундой по сравнению с болью, которая терзала мою душу. Я был так близок к победе. Несколько блаженных минут я даже верил, что победил. И все же... Никакой надежды. Все бесполезно.
– Неправда,– я покачал головой.– Есть еще одна возможность.
И я достал из шкафа еще один скафандр.
– Ёсико! – я повернулся к девушке.– Найдите для меня обезболивающее. Самое сильное из всех, какие есть на борту.
– Рука так сильно болит, Леонард-сан? – переспросила она.
– Не слишком сильно. Но мне нужно, чтобы она не болела совсем.
Я начал натягивать скафандр.
– Леонард-сан, вы можете потерять руку, если...
– Принеси лекарство, оппа!– сказал я громко. И это сработало. Свободолюбивая интеллектуалка Ёсико в глубине души так и осталась дайме– верной подругой самурая, для которой каждое слово мужчины – закон. С памятью сотен поколений не поспоришь. Ёсико молча открыла аптечку, выбрала ампулу, достала шприц, набрала лекарство и сделала инъекцию. Боль тут же отступила. Отлично.
– Дайте мне, пожалуйста, револьвер, командир,– попросил я Морияму, застегивая перчатки.
Он покачал головой.
– Это бессмысленно, Леонард. Уже слишком поздно. Осталось всего двадцать минут.
– Этого достаточно.
– Халид пристрелит вас.
– Это я пристрелю его. Дайте оружие, kudasai!
Морияма неохотно отдал револьвер, и я закрепил рукоять на своем правом бедре с помощью длинных полос лейкопластыря.
– Леонард, подумайте еще раз,– попросил командир. – Вы ранены, вы истощены. Вы можете умереть. – Яготов умереть.
С этими словами я закрепил на вороте скафандра шлем и открыл внутренний люк шлюза.
Глава 34
До этого момента я нечасто выходил в открытый космос, а если и выходил – то лишь на «светлой стороне» станции. Так что, когда я выбрался из запасного шлюза, моим глазам открылся невероятный, невиданный прежде пейзаж. Внизу, подо мной (мозг сразу же принялся устанавливать свои координаты), расстилалось бесконечное серое поле солнечных панелей – словно гигантская Стена Плача всей вселенной. Над моей головой висел земной шар. Сейчас он тонул во тьме, лишь тонкая, как волос, серебристая полукруглая линия очерчивала его краешек. Это был терминатор – граница между светом и тенью, между ночью и рассветом. Я видел над собой огромный массив темной воды – Индийский океан. Оставались считанные минуты до Аравийского полуострова, до последней битвы за Священный город. Не мешкая больше, я захлопнул за собой наружный люк шлюза и повернулся к башне. Сто пятьдесят метров – это всего лишь число, причем, по космическим меркам не слишком большое. Но лишь сейчас, стоя у основания башни, я понял, насколько она высока. Словно колокольня первого космического собора или дочка-акселератка Эйфелевой башни – филигранная конструкция из железных балок, теряющаяся в поднебесье. Я снова посмотрел на часы. У меня оставалось в запасе двадцать минут.
Я нырнул внутрь металлического скелета башни и принялся взбираться по горизонтальным балкам. Теперь на мне был современный японский скафандр, и двигаться в нем было гораздо легче. Можно было даже продемонстрировать некоторую элегантность и грацию, а главное – экономнее расходовать свои силы. В этом великое преимущество технического прогресса – за довольно короткий период времени любой аппарат становится компактнее, проще в обращении и дешевле.
Из-за невесомости у меня не было ощущения, что я поднимаюсь – казалось, я ползу по длинному, уходящему во тьму тоннелю. То и дело на моем пути попадались кабели толщиной с руку, на которых горели красные лампочки – они предупреждали, что кабели находятся под высоким напряжением. Хотя сейчас, пока солнечные панели еще не были включены, кабели были не опаснее мотка обычной проволоки.
В наушниках скафандра слышался странный треск – он становился все громче по мере того, как я приближался к вершине башни. Балки становились все тоньше, и двигаться по ним было все сложнее. Я то и дело оглядывался, но не замечал ничего подозрительного.
Цель своего путешествия я увидел внезапно. Вершину башни украшал огромный бочкообразный преобразователь энергии, больше всего напоминавший выкрашенную в белый цвет банку кока-колы. На нем покоилась круглая ажурная платформа, а на платформе располагалась мощная параболическая антенна – собственно передатчик энергии.
Но где же Халид? Наверняка он на платформе – и, к сожалению, со своей позиции я никак не мог его увидеть. Однако и он не мог увидеть меня. На минуту мне пришла в голову скверная мысль: что если он сидит где-то в засаде и ждет, пока я сунусь на платформу? Но я тут же покачал головой – он побоится пропустить прохождение над Меккой и никуда не уйдет от передатчика.
Я поднялся к самому преобразователю, ухватился за балки, соединяющие аппарат и платформу, и подтянулся на руках. При этом я старался не удариться о преобразователь даже кончиком ботинка. В вакууме звуки не распространяются, но металл проводит их прекрасно, а у Халида хватит ума сообразить, что означает внезапная вибрация конструкции у него под ногами.
Подтянув колени, я перекинул ногу через балку, освободил таким образом руку и вытащил револьвер.
Всем известно, что в космосе нет кислорода, а значит, там невозможно горение. Пожелай вы зажечь сигарету, у вас ничего бы не вышло. Однако малокто знает, что обычное огнестрельное оружие а безвоздушном пространстве не менее опасно, чем в атмосфере, ведь кислород, необходимый для выстрела, содержится в связанном виде в самом порохе. Выстрел будет беззвучным, но его разрушительная сила от этого ничуть не уменьшится.
Я потратил несколько секунд на то, чтобы поудобнее захватить рукоять перчаткой скафандра и пристроить палец на спусковой крючок. Потом я снова подтянулся на левой руке и закинул ногу на платформу.
Сейчас, как в старом вестерне, все зависело от того, кто первым увидит противника и выстрелит. Любая рана в космосе неизбежно окажется смертельной.
На платформе царила полутьма. Я смог разглядеть белоснежный сенсор, принимающий лазерный луч с Земли, увидел агрегаты, поворачивающие передатчик и приборы, осуществляющие точную наводку. Халида нигде не было.
Меня прошиб холодный пот. Может быть, мы ошиблись? Может быть, мы забыли что-то важное?
Почему его здесь нет?
Нет, мы не ошиблись – он был здесь. Внезапно фигура в таком же, как у меня, белоснежном японском скафандре выпрыгнула из-за передатчика, как чертик из коробочки. Я успел заметить его лишь уголком глаза, а он уже обрушил сокрушительный ударна мою правую руку. Перед глазами вспыхнуло ослепительное пламя боли, мне показалось, что я слышу треск ломающихся костей. Мои пальцы разжались, и револьвер полетел в бесконечную темную глубину космоса. Скоро он вспыхнет метеором в атмосфере Земли.
Я едва не последовал за ним. Но пальцы левой руки непроизвольно сомкнулись вокруг балки, и это помогло мне удержаться. Халид медлил – почему-то он копался в висевшей на груди сумке. Я не видел его лица – только блеск иллюминатора скафандра, Внезапно я понял, что он ищет,– свой собственный револьвер. Он положил его в сумку, так как не ожидал, что кто-то из членов команды станции полезет за ним на башню. Я раскачивался на левой руке, как шимпанзе, и пытался зацепиться ногами за балку. К счастью, в невесомости двигаться было легче, но я боялся, что от слишком резкого поворота я вылечу с платформы, как камень из пращи.
Халид наконец вытащил свое оружие – на этот раз без глушителя. Я увидел маленький черный револьвер в белоснежной перчатке скафандра, и в этот момент носок правой ноги наконец-то нащупал опору.
Я успел заметить вспышку у дула револьвера как раз в то мгновение, когда разжал пальцы и снова повис, зацепившись за балку согнутыми в коленях ногами. Пуля, невидимая и неслышимая, пролетела мимо. Я рывком согнулся в поясе и снова ухватился за платформу. Я оказался на другой стороне конструкции – нас с Халидом разделял передатчик. Но теперь я был безоружен. Очень осторожно я угнездился под платформой и ощупал свою правую руку. Было уже не очень больно – видимо, все еще действовал анальгетик, который вколола Ёсико. Хуже было другое – рука потеряла чувствительность. Мне удалось согнуть только указательный палец – остальные меня не слушались.
Но как Халид узнал, что я здесь? Он не был готов к нападению и все же среагировал быстро и правильно. И где он сейчас? Я чувствовал легкую вибрацию башни – вне всяких сомнений, Халид сейчас подкрадывался ко мне. Но откуда он появится на этот раз? Я не мог предсказать.
Я замер и стал осторожно осматриваться. Никого. Лишь холодный блеск металла да сверкание мириадов звезд вокруг.
Я взглянул на передатчик энергии, потом на преобразователь. Смогу ли я что-нибудь сделать с ними? Но на этот раз у меня не было даже отвертки. Внизу под нами проплывал погруженный в сон остров Мадагаскар. Драгоценные секунды уходили. Надо снова взбираться на платформу и принимать бой. Скорее всего, Халид уже вернулся к пульту ручного управления.
Боль постепенно возвращалась. Пока еще исподволь, вкрадчиво, но, вероятно, скоро я буду уже ни на что не годен. Я снова ухватился левой рукой за балку и начал подтягиваться, стараясь не ударить правую руку. Затем рывком забросил ноги на платформу. Вся башня отозвалась дрожью, и я заскрипел зубами от досады – Халид наверняка знает, что я снова здесь.
И тут же я увидел его – он вынырнул из-за передатчика, держа револьвер наизготовку. Проклятье! Я снова нырнул вниз, под платформу, и, ухватившись за балку левой рукой, потянулся к следу ющей. Боль была такая, как будто на меня плеснули кипятком, и все же я еще держался, еще пытался уйти от Халида. Он молча преследовал меня. Снизу я видел его белый скафандр и красный круг – символ солнца как раз напротив сердца. Я знал, что он видит такой же красный круг на моей груди. Вся разница была в том, что он был вооружен, а я безоружен. И он это отлично знал.
Болело каждое мышечное волокно в моем теле, каждый нерв. Сердце колотилось, как паровой молот, я глох от звука собственного дыхания и обливался потом – вентилятор кондиционера в скафандре крутился, как сумасшедший, и тихо подвывал. Иллюминатор скафандра покрылся каплями воды. А ведь производитель гарантировал, что этого не случится ни при каких условиях – я читал документацию. Если выживу – подам на него жалобу.
Внезапно я услышал щелчки в своих наушниках, а затем раздался спокойный, холодный, как свет далеких звезд, голос Халида:
– Леонард? Я знаю, что это вы, и знаю, что у вас нет оружия.
Казалось, он пытается загипнотизировать меня своим бархатным, бесстрастным голосом.
Наверняка на Земле он имел большой успех у женщин.
– Леонард, вы ведь понимаете, что у вас нет ни одного шанса. Рано или поздно я застрелю вас.
Я полз от балки к балке, а он гнался за мной.
– Я знаю, почему вы полезли сюда, Леонард. Речь идет о вашем сыне, не так ли? Вам наплевать и на станцию, и на священную войну, для вас важен только ваш сын. Это правда?
Да, Халид. Это правда.
Мы были уже над Восточной Африкой.
– И вы думаете, что можете спасти его? Но вы ошибаетесь, Леонард. Никто не мог спасти Хиросиму и Нагасаки, никто не спасет Мекку и вашего сына.
Может быть, он ожидал, что после этих слов я брошусь на него. Однако случилось нечто другое. Я наконец добрался туда, куда стремился, и дернул за нужный рычаг. Под платформой заработал, набирая обороты, могучий мотор. Передатчик энергии неожиданно повернулся вокруг оси, и край антенны ударил Халида в грудь. От неожиданности он взмахнул руками и упал на платформу. Револьвер вылетел из перчатки его скафандра, стукнулся о балку, срикошетил и полетел вниз.
В невесомости нет ускорения свободного падения, а импульс, полученный револьвером при ударе, был не слишком велик, поэтому револьвер падал неторопливо, как в замедленной киносъемке. Я рванулся к краю платформы. В ушах звенел крик Халида.
Стиснув зубы, я ухватился правой рукой за балку и переместился еще на полметра. Еще немного, еще... Моя жизнь и смерть, жизнь и смерть Халида, жизнь и смерть миллионов людей, жизнь и смерть Нейла – все зависело от этого проклятого куска металла, который равнодушно плыл навстречу звездам. От нескольких сантиметров, которые разделяли мою протянутую руку и оружие. Я не мог, я просто не имел права его упустить.
Страшный удар внезапно обрушился на мою спину и едва не вышиб весь воздух из легких. В первые секунды я просто не мог понять, что происходит – налетел ли на меня локомотив или меня топчет разъяренный бык. Однако никакой мистики – это был всего-навсего мой старый приятель Халид. Он сжимал мою грудь ногами и одновременно сам пытался поймать револьвер.
Я подался вперед, пытаясь выпрямиться и скинуть его со своей спины, но Халид был силен, как медведь, и цепок, как клещ. Его перчатка коснулась рукояти револьвера, и вопль торжества едва не разорвал наушники моего шлема.
В этот момент я отпустил балку и что было сил дернул его за ноги. Халиду пришлось вцепиться обеими руками в платформу, и револьвер беспрепятственно продолжил свой полет в мировое пространство. Мой шлем гудел от неиссякаемого потока арабских ругательств и проклятий.
Однако Халид не стал долго сожалеть об утраченных возможностях. Он тут же снова вцепился в меня, собираясь, очевидно, свернуть мне шею голыми руками. Это ему почти удалось – и все же лишь почти. Ткань комбинезона, способная выдержать удары микрометеоритов, выдержала и хватку халидовых лап. Тогда он принялся молотить кулаком по иллюминатору моего шлема. Я оттолкнулся ногами от своей опоры, подлетел на полметра вверх и ухватился за шланг подачи кислорода на скафандре Халида. Он снова взревел, схватил меня за плечи и принялся бить о край платформы.
Спору нет, Халид был силен и неутомим. Однако одно неоспоримое преимущество у меня было – Халид никогда не занимался сексом в невесомости, а потому его координации было далеко до моей. Он не умел точно определять траекторию своего тела в трехмерном пространстве, он не мог рассчитывать своих движений. Я вновь оттолкнулся от платформы, придерживаясь за нее свободной рукой, вскочил на арматуру и снова оказался над Халидом. Прежде чем он понял, что происходит, я заломил ему руку за спину и надавил коленом на шею. Он снова завопил от ярости – и его крик доставил мне не меньше наслаждения, чем стоны и лепет Ёсико. Он пытался сбросить меня, но я только подпрыгивал и вновь приземлялся на платформу. И я тянул на себя кислородный шланг, тянул изо всех сил, пытаясь вырвать его из гнезда. Перед своим мысленным взором я видел Нейла, Обу, Ямамото, Ивабути. Я тянул, я изо всех сил тянул этот проклятый шланг, но все было бесполезно. Японские скафандры оказались выше всяких похвал, черт их побери! Станция меж тем неспешно проплывала над Красным морем. Думать в этой ситуации было не слишком уместно, но одна мысль все же пришла мне в голову. Совершенно не обязательно убивать Халида. Достаточно просто удерживать его на месте во время нашего прохождения над Меккой. Тогда мне удастся сорвать план Абу Мухамеда, и все будет в порядке. Никаких чудес, никакого разрушения Священного города. Следовательно, оставались сущие пустяки.
В этот момент Халид внезапно перестал отбиваться. Его правая, свободная рука скользнула к груди, туда, где висела сумка, потом вернулась назад. Я увидел то, что он сжимал в своей перчатке, и кровь застыла в моих жилах. Да что там кровь! Меня захлестнула такая волна ужаса, что мой желудок едва не вывернулся наружу. Со мною все было кончено. Может быть, мне удастся защитить Мекку, может быть, я спасу своего сына, но я сам уже мертвец.
Свет далеких звезд отражался от начищенного сверкающего лезвия ножа в руке Халида.
