Текст книги "Солнечная станция"
Автор книги: Андреас Эшбах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Глава 21
У Ральфа были явные проблемы с координацией. Он цеплялся за рукоятки и передвигался резкими рывками. Я прижимался к стенам, уклоняясь от его ботинок. На лбу пирата блестели капли пота, его лицо искажала гримаса страха. Это была космическая болезнь, или, говоря на языке медицины,– синдром адаптации к невесомости. Недуг, симптомы которого чем-то напоминали хорошо известную морскую болезнь. И так же, как морская болезнь, она поражала не всех. Некоторые люди мгновенно адаптировались в непривычных условиях, другие же страдали дни и ночи напролет. Ральфу не повезло, и я подумывал о том, нельзя ли воспользоваться этой случайностью.
Ученые полагают, что космическая болезнь возникает, когда человек попадает в невесомость, и рецепторы внутреннего уха неожиданно лишаются привычных импульсов, которые помогают мозгу ориентироваться в пространстве. В этой ситуации мозг должен заново учиться координировать движения тела. В обычных условиях у астронавтов на это уходит от трех до пяти дней.
В глубине души я понадеялся, что отправлю Ральфа на тот свет раньше, чем он справится со своей космической болезнью.
Переборка, закрывающая вход в жилой модуль, опустилась за нашими спинами, и тут Ральф внезапно дернулся и стал рывками поворачиваться, как будто пытался станцевать тарантеллу. Револьвер рыскал в его руке.
– Там кто-то был! – выкрикнул Ральф.– Черт побери, я видел, там кто-то был!
– Там никого не может быть,– как можно спокойнее отозвался Сакай.
Однако я видел, что он тоже нервничает – все японцы не любят резких движений, а Ральф сейчас просто бился в конвульсиях, так что мог бы вывести из себя и человека, воспитанного в западной культуре.
Итак, наш страдающий гангстер, рывками перемещался по осевому тоннелю, размахивая своим револьвером. Мы – Сакай, Морияма и я – молча следили за ним. Наконец он убедился, что в тоннеле никого нет, и дал нам знак продолжать движение.
– Шагайте!– распорядился он.– И чтоб без шуточек, янки!
Захватчики выключили часть освещения, так что мостик был теперь похож на рубку подводной лодки. Халид стоял за пультом связи – ноги закреплены в специальных скобах на полу,– и отблеск множества сигнальных лампочек придавал его лицу какое-то демоническое выражение. Возможно, на подобное впечатление он и рассчитывал.
И Халид, и стоявший рядом с ним Свен все еще были одеты в скафандры. Они сняли только перчатки и шлемы. Меня не удивило, что Ральф уже скинул эту неудобную оболочку – при его росте и ширине плеч скафандр наверняка был ему тесен. Странно, что другие пираты все еще таскают на себе эти громоздкие конструкции. Вероятно, они продолжали пользоваться встроенными в скафандр радиопередатчиками, настроенными на определенную частоту. А возможно, так они попросту чувствовали себя увереннее. Солнечная станция, которая стала для нас надежным приютом, наверняка казалась им неизвестной и полной опасностей территорией. Мы были здесь дома, они же боялись любой тени. Я надеялся, что это было именно так.
Сакай и Ральф проводили нас к пульту, где замер в неподвижности Халид. Швед молча направил на нас свой револьвер.
– Вы, наверно, догадываетесь, что наши знания об устройстве вашей станции все еще страдают досадной неполнотой...– начал Халид.
– Рад, что вы осознали это,– отозвался Морияма.– Надеюсь, это заставит вас изменить свои планы.
Но захватчик не дал себя спровоцировать и втянуть в спор.
– Уверяю вас, все наши планы остаются в силе,– невозмутимо ответил он.– Мы поддерживаем связь с наземной командой, и они готовы выполнить любой мой приказ.
– Зачем вы говорите мне об этом?
– Потому что вам сейчас придется принять участие в нашем маскараде, мистер Морияма. Сакай исполняет свою роль превосходно, но для пущей убедительности вы тоже должны вступить в игру. С вами хочет поговорить Роберта де Врие с Гаваев. Вы знаете эту даму?
– Она руководит исследовательским центром на атолле Нихоа.
– Правильный ответ! – Халид лучезарно улыбнулся.– Вы должны будете поговорить с нею, причем так, чтобы она уверилась, что дела на станции идут нормально. Иначе...
– Иначе, полагаю, вы меня убьете.
– О! – Халид развел руками.—Вы умеете встать на точку зрения собеседника. Очень ценное качество.
Он кивнул шведу и тот демонстративно взвел предохранитель револьвера.
Я стоял рядом с Мориямой и услышал, как он на секунду затаил дыхание. Но лицо командира осталось невозмутимым.
– Мы говорили, что вы работаете в открытом космосе,– продолжал свои инструкции Халид.– Пожалуйста, скажите ей, что вам потребуется еще несколько дней для наладки оборудования и назначьте следующий разговор на послезавтрашнее утро.
Морияма кивнул. Послезавтра. Значит, они рассчитывают, что шаттл стартует раньше.
Пока Халид беседовал с Мориямой, я внимательно разглядывал нашего тюремщика. Мне казалось, что под тонким слоем культуры и показной вежливости этот человек таит что-то темное и тяжелое. Как будто груз неисчислимых грехов лежал на его совести. Морияма и в лучшие свои минуты не был так любезен и улыбчив, но по сравнению с Хали-дом, он казался светильником, горящим во мраке.
Я хорошо знал, что намеревается сделать командир. Сейчас он усыплял бдительность Халида вежливыми и смиренными ответами, но решение, принятое еще в жилом модуле, осталось непоколебимым– в этом я был уверен. Морияма собирался предупредить Землю. Халид потом прикажет выбить ему мозги, но дело уже будет сделано.
В этот момент переборка, закрывающая выход с мостика в осевой тоннель, поехала вверх. На мостике снова появились Сакай и Ральф. Они тащили под руки Ёсико. Она была бледна и испуганно озиралась. Меня затошнило от страха.
Сакай бросил на меня взгляд, полный ненависти, и встал у пульта связи рядом с Халидом, Свеном и Мориямой. Ральф остался сторожить девушку.
– Прежде чем вы начнете говорить с Землей, я хочу дать вам еще пару напутствий,– продолжал Халид.– Прежде всего вам, лично, ничего не угрожает. Я полагаю, что вы один из тех, кто способен без колебаний пожертвовать собой ради высших целей. Один из тех, кто может решиться презреть наши револьверы и в последние мгновения своей жизни предупредить Землю. Кроме того, вы – командир станции и еще можете нам пригодиться. Поэтому вы будете жить. С мисс Ёсико все обстоит по-другому. Она не представляет для нас никакой ценности. Поэтому она умрет, если вы попытаетесь выкинуть какой-нибудь фокус,– и Халид развел руками, словно цирковой артист, призывающий публику поаплодировать ему.
Я быстро взглянул на Морияму. Его лицо осталось невозмутимым. Однако он избегал моего взгляда. И избегал смотреть на Ёсико.
«Наши жизни стоят гораздо меньше, чем полагает этот фанатик»,– внезапно вспомнилось мне. Неужели Морияма готов пойти и на такое?! В любом случае я уже не успею его остановить – на передатчике пиратов замигала зеленая лампочка и загудел сигнал. Сакай вызывал Гавайи. На секунду я ясно увидел невидимую нить радиосвязи, натянувшуюся между станцией и крохотным островом в Тихом океане.
– И еще одно, последнее предупреждение,– снова заговорил Халид, и его голос был холоден, как северный ветер.– Возможно, ради того, чтобы расстроить наши планы, вы решите пожертвовать жизнью вашей очаровательной коллеги. На этот случай мы со Свеном кое-что предусмотрели. Все, что вы скажете, передается на Землю с задержкой в две секунды. Эта задержка слишком мала, чтобы вызвать беспокойство у ваших собеседников на Земле. Но лично для вас она может означать очень многое. Сакай в любую секунду готов нажать на кнопку и оборвать связь. На Земле никогда не узнают, о чем вы говорили последние две секунды. Мы позаимствовали этот трюк из арсенала американских радиостанций. Они всегда так поступали, выходя в прямой эфир, так как у людей, собравшихся в студии, могло случайно Вырваться неосторожное слово. Итак, никаких неосторожных слов, мистер Морияма! Следите за своим языком и помните, что Сакай держит палец на кнопке.
Казалось, Морияма постарел на несколько лет, пока Халид произносил свою речь. Как будто наш несгибаемый командир разом утратил все силы и сдался на милость победителя.
И тут ожил динамик.
– Исследовательский центр. Бюро доктора де Врие,– произнес уверенный мужской голос.
– Орбитальная станция Ниппон, оператор связи Сакай,– отвечал наш вероломный радист.– Командир Морияма вызывает мисс де Врие.
– Подождите минутку, я соединяю.
Из динамика полилась безмятежная классическая мелодия. Халид дал знак Морияме подойти ближе к пульту. Тот, не поднимая глаз, повиновался.
– Алло, Ниппон, вы слышите? – это был снова голос секретаря.– К сожалению, доктор де Врие уехала домой десять минут назад.
– Мы можем связаться с ее машиной?
– Боюсь, что нет.
– Когда мы сможем поговорить с ней?
– Минутку,– секретарь помолчал, вероятно, он сверялся с расписанием своего шефа.– Завтра, к сожалению, она весь день в отъезде. Вероятно, только послезавтра утром. Передать ей что-нибудь, если она позвонит в бюро?
Халид сделал знак Сакаю, и тот поспешно сказал:
– Передайте ей привет от командира Мориямы. Мы свяжемся с ней послезавтра утром.
– Я все записал и постараюсь ей сообщить. – Большое спасибо. До связи.
Сакай оборвал контакт. Халид улыбнулся и потер руки.
– Замечательно! Все прошло лучше, чем я смел надеяться,– сказал он и, повернувшись к Морияме, добавил: – Вот видите, командир, Фортуна любит дерзких.
Морияма промолчал. Тогда Халид дал знак Ральфу и Свену.
– Уведите его,– распорядился он.– И женщину тоже.
Когда переборка опустилась за спиной Ральфа, Халид повернулся ко мне и принялся без малейшего стеснения меня разглядывать. Затем, не говоря ни слова, он взял лист бумаги, прикрепленный маленьким магнитиком к стене над развороченным пультом связи, и стал внимательно изучать его.
– Вы получили письмо, мистер Карр,– соизволил он наконец объяснить свои действия.
Кровь бросилась мне в лицо. Разумеется, я не ждал, что после захвата нашей станции, этого пирата смутят такие мелочи, как тайна переписки, или вторжение в личную жизнь, и все же его бесцеремонность и самоуверенность меня взбесили.
– Вы еврей, мистер Карр? – внезапно спросил Халид.
– Простите... кто?
– Леонард – еврейское имя.
– Насколько я помню, моей матери всегда нравился Леонард Коэн. Это все, что я могу сообщить вам о происхождении своего имени,– отчеканил я.
Халид вскинул брови и снова взялся за письмо.
– А кто такой Нейл? – поинтересовался он. Мое сердце пропустило удар. Нейл! Я так ждал от него письма и вот теперь...
– Нейл – мой сын.
Я старался, чтобы мой голос звучал как можно суше, и все же один звук этого имени разом всколыхнул столько воспоминаний. Мой сын, маленький мальчик с длинными черными локонами и темными глазами своей матери. Я держал его за руку, когда он делал первые шаги, когда он одерживал свою первую победу над силой земного притяжения. Потеряв его, я потерял лучшее в своей жизни. И это было уже непоправимо.
– Ваш сын,– протянул Халид.– А что ваш сын делает в Мекке?
– Он живет там вместе с моей бывшей женой.
– А что делает в Мекке ваша бывшая жена?
Этот допрос казался странным, но, по большому счету, мне уже было все равно. Моя дурацкая жизнь не стоит того, чтобы долго о ней распространяться, но если этому пирату любопытно, пусть слушает.
– Моя бывшая жена родом из Аравии. После нашего развода она вернулась к своим родителям. А после начала войны они все вместе перебрались в Мекку.
Судя по его лицу, Халид не верил ни одному моему слову.
– Мекка уже год как на осадном положении. Как же ваш сын смог послать вам письмо?
– Пару лет назад я подарил ему факс. Японский, если это важно для вас. Производство фирмы Панасоник.
Казалось, Халид понимает мое нетерпение и хочет всласть поиздеваться надо мной. Мой Бог, приди это письмо хотя бы на день раньше!
– Факса недостаточно для того, чтобы рассылать письма, мистер Карр. Нужна еще телефонная линия. А все телефонные кабели в Мекке давным-давно перерезаны.
– Вы что, никогда не смотрите телевизор? – не без ехидства поинтересовался я.– Или вы полагаете, репортеры передают свои сообщения из Мекки с помощью телепатии? Во всем мире давно уже пользуются спутниковой связью.
Его глаза полыхнули гневом. Казалось, он размышляет, какой казни предать меня за столь непочтительный ответ. Видимо, Халид не привык, чтобы с ним разговаривали таким тоном.
Но он был и не из тех, кого легко спровоцировать. Мгновение спустя он овладел собой, усмехнулся и протянул мне лист бумаги.
«Привет, папа!– писал Нейл.– Надеюсь, это письмо дойдет до тебя. Как твои дела? Я вижу твою станцию на небе утром и вечером и всегда желаю тебе доброго утра или доброй ночи. И знаешь, что еще? Ты не мог бы прислать нам оттуда сюда немного еды? Знаешь, как в «Стар Треке». Пока. Я люблю тебя. Нейл».
Мои глаза горели, но еще сильней горело мое сердце. Всегда, когда я получал его письма, мне хотелось заплакать. Сын был для меня самым важным существом во вселенной, и я не мог ни защитить его, ни помочь ему. Проклятье! Бездарно потерянная жизнь!
Внезапно в мои мысли ворвался металлический голос Халида.
– А теперь скажите мне, что вы замышляете?
– Что? Что я замышляю?
– Вы и ваши коллеги. Внутренний голос подсказывает мне, что вы что-то планируете против нас.
Он уже довел меня до белого каления. Этот сумасшедший Кинг Конг с револьвером вечно задавал какие-то идиотские вопросы. Что за дерьмовый мир, где подобные идиоты смеют открывать рот?! Вечно найдется какой-нибудь идиот, который разинет пасть в самый неподходящий момент. Не удивительно, что мир катится ко всем чертям.
– Мы планируем взять пару ящиков холодного пива, когда будем смотреть по телевизору вашу казнь,– ответил я, как мог вежливо.– А еще мы планируем помочиться на вашу могилу.
Халид выслушал меня не изменившись в лице, только его усмешка стала еще язвительнее.
– Я хочу, чтобы вы поняли, что у вас нет шансов,– холодно сказал он.– Нас привело сюда предназначение, и судьба на нашей стороне. Мне безразлично, что вы замышляете, все равно ваши планы обречены на провал.
– Тогда вы можете не тратить время на лишние вопросы.
Халид только задумчиво кивнул, не говоря мне ни слова. Очевидно, он счел, что разговор окончен. Тем временем на мостик вернулись Ральф и Свен. Халид приказал отвести меня в жилой модуль.
И вдруг стены станции задрожали от беспорядочных ударов. Ральф немедленно вытащил револьвер и начал испуганно озираться. Мы все вылетели в осевой тоннель. Стало ясно, что удары доносятся из жилого модуля.
Свен вытащил блокирующий клапан, а Ральф с оружием наизготовку встал у переборки.
Переборка отъехала вверх, и в тоннель выглянул бледный, перепуганный Джайкер.
– Скорее врача! – крикнул он.– У командира Мориямы сердечный приступ!
Глава 22
Ральф уставился на кибернетика, обдумывая услышанное, затем пробормотал что-то в микрофон. Поднялась переборка, отгораживающая мостик от осевого тоннеля. В тоннель выглянул недовольный Халид.
– Что там с командиром? – сердито спросил он.
– Он болен,– быстро ответил Джай.
– Что значит – болен? У него что, грипп? Или он сломал руку? Что у вас случилось?
– Я же говорю, у него сердечный приступ!
– Вы меня держите за дурака? Как он попал на станцию, если у него больное сердце?
– Морияма скрыл это. Он уже не молод и боится дисквалификации. Как раз пару недель назад я случайно обнаружил в памяти компьютера его историю болезни. Она была запаролена, но я, как администратор сети станции, смог прочитать его.
– Я хочу видеть этот файл.
– Морияма уже стер его.
– Я не верю ни одному вашему слову.
Джайкер глубоко вздохнул.
– В таком случае просто пойдите и посмотрите. Он сейчас лежит в своей каюте и дышит, как вытащенная из воды рыба. Пощупайте его пульс. Может быть, пока мы тут болтаем, он как раз умирает.
– Я вам не верю,– спокойно сказал Халид.– Это какой-то трюк.
Кулаки Джайкера судорожно сжимались, и все же пока ему удавалось держать себя в руках.
– О чем вы говорите? Мы хотим, чтобы наш врач осмотрел командира. В чем тут трюк? Если бы она была с нами в одном модуле, мы даже не стали бы вас тревожить.
– Но она не в вашем модуле.
Джайкер внезапно рассмеялся.
– Вы здорово боитесь нас, Халид, если отказываете нам в такой мелочи. Полноте, мы всего лишь безоружные ученые, что мы можем сделать?
Халид помолчал, а затем к моему немалому удивлению пробормотал.
– Вы правы, я вас боюсь. И все же... Ральф, отведи врача в их модуль!
Тем временем Ральф и Свен открыли второй модуль и вывели Оду.
– В какой каюте лежит ваш командир? – поинтересовался Халид.
– Вторая справа,– ответил Джайкер.
Халид поманил пальцем Ральфа и велел присмотреть за нами. Затем он открыл каюту, заглянул в помещение и кивнул Обе.
– Он и вправду неважно выглядит. Позаботьтесь о нем.
Вероятно, он хотел остаться и посмотреть, как Оба будет обследовать Морияму, но она захлопнула дверь перед самым его носом.
Прошло несколько минут. Халид уселся на один из тренажеров, недоверчиво поглядывая на нас. Казалось, модуль внезапно превратился в приемный покой больницы, где обеспокоенные родственники ждут, когда к ним выйдет дежурный врач.
Наконец в коридоре снова появилась Оба. Судя по выражению ее лица, она была всерьез встревожена состоянием своего пациента.
– Мне нужны кое-какие медикаменты и приборы из медицинского отсека,– сказала она так, как будто Халид, Ральф и Свен были ее подчиненными.
– Что с ним такое? – поинтересовался Халид.
– У него болезнь сердца. Точнее я смогу вам сказать после того, как закончу обследование.
– Как может быть болезнь сердца у астронавта? Вместо ответа Оба только пожала плечами. Когда пираты и врач вышли из модуля, я решил навестить Морияму. Он висел в спальном мешке посреди каюты Кима. Глаза командира были закрыты, лицо бледно, на лбу выступили капли пота. Время от времени он беспокойно ворочался и тихо стонал. Я взял его запястье и пощупал пульс. Я, конечно, не специалист, но мне показалось, что сердце командира бьется достаточно сильно и ритмично, я коснулся рукой его лба, а затем лизнул свои пальцы.
Странно...
– Странно,– сказал я.– Ваш пот на вкус совсем как вода.
– Это и есть вода,– сказал Морияма, открывая глаза.
– Так вы не больны?
– Нет. Но я изо всех сил стараюсь выглядеть больным.
– Но для чего?
– Это наш план,– объяснил Морияма вполголоса.– Идея Джайкера. Мы с ним придумали, как расправиться с пиратами.
В его голосе не было уверенности, казалось, он и сам не был до конца убежден, что идея Джайкера сработает.
– Вы это серьезно? – мой желудок снова свела судорога страха.– Вы намерены расправитьсяс пиратами?
– Мы должны попытаться. Мы должны использовать любой шанс,– твердо сказал Морияма.
– Да у нас вообще нет шансов! Этот Халид– вовсе не доверчивый мальчик. Он – умное, безжалостное чудовище! И ему стоит только пальцами щелкнуть, как...
– Я предупредил Обу, что она не должна рисковать.
– Интересно, как ей это удастся?!
–Успокойтесь Леонард, – голос Мориямы обрел прежнюю силу.– Оба – врач. В ее руках – жизнь и смерть ее пациентов. Думаю, она могла бы нам многое рассказать о том, что такое настоящий риск.
Внезапно я подумал о том, как нашим заговорщикам удалось навести такую бледность на лицо командира. Нашли косметику в каюте одной из женщин? Купился ли Халид на эту уловку?
План Джайкера внешне был очень прост. Под предлогом поиска медикаментов для Мориямы Оба должна была взять в биологической лаборатории ампулу с ядовитым газом и, по меньшей мере, одну кислородную маску. Она должна была сказать, что хочет назначить командиру ингаляции чистым кислородом для улучшения работы сердечной мышцы.
– Вы не могли бы брызнуть мне на лицо еще несколько капель воды,– попросил Морияма.– Оба и Халид могут вернуться в любой момент.
Я открыл ящик стола и достал маленькую фляжку С водой, предназначенной для полоскания зубов, и соломинку. В очередной раз подивившись изобретательности Джайкера, я набрал в соломинку воду и брызнул несколько капель на лицо Мориямы. Получилось ужасно похоже на смертный пот.
– А теперь, пожалуйста, сделайте печальное лицо,– напомнил командир, закрывая глаза.
Я вышел в коридор. Танака и Джайкер неподвижно сидели на тренажерах. Морияма предупредил Обу, что если пираты что-то заподозрят, она должна будет разбить ампулу еще в лаборатории, быстро надеть маску, ввести потерявшим сознание пиратам сильное снотворное, а затем проветрить все помещения станции и надеть кислородные маски на нас.
– У газа есть специфический запах? – неожиданно спросил Танака.
– Не знаю,– я развел руками.– Наверное, мы ничего не почувствуем. Это яд контактно-нервно-паралитического действия. Он начинает действовать, как только его вдыхают.
– Он действует на людей?
– На всех млекопитающих и большинство позвоночных.
Джайкер закрыл глаза и подпер голову руками.
– Надеюсь, Оба успеет надеть маску,– пробормотал он.– Иначе все бессмысленно.
Я кивнул. В животе был словно осколок айсберга, пульс стучал в висках. В последний раз в моей крови было столько адреналина во время Первой Войны в Заливе, когда наши Ф-16 в первый раз выруливали на старт.
– Когда я последний раз бы в лаборатории, то видел кислородные маски на той же полке, что и газовые патроны,– сказал я, изо всех сил стараясь не выдать внутреннего напряжения.
– У нее все получится,– прошептал Танака. Это звучало как заклинание, или молитва. Мысленно я следовал за Обой в биологическую лабораторию к сейфу с медицинскими препаратами. Я пытался представить себе, что она делает в эти мгновения. Наверное, она уже вошла в лабораторию. Ральф или Свен держат ее под прицелом. Она перебирает препараты и думает, как бы незаметно прихватить ампулу с ядом. Скорее всего она решит воспользоваться своим врачебным авторитетом.
«Послушайте, Сакай, где-то здесь был переносной аппарат для ЭКГ. Помогите мне его найти».
Она обшаривает полки, ящики и незаметно кладет ампулу в свой врачебный чемоданчик. Наверное, она все время поторапливает пиратов, чтобы у них не было времени оглядываться по сторонам.
«Скорее, скорее, жизнь командира в опасности. Где кислородная маска? Ага, вот она. Сакай, здесь где-то был еще мешок Амбу! Помогите мне, время дорого...»
Я чувствовал себя отвратительно, когда воображал, с каким подозрением пираты следят за каждым движением Обы. Морияма просил ее не рисковать, просил ничего не делать, если ей будет грозить хотя бы малейшая опасность. Просто взять ампулы с нитроглицерином и уйти. Но это был лишь совет, не приказ. Послушается ли Оба? Сможет ли она правильно оценить степень риска?
Я взглянул на часы и поймал себя на том, что невольно задерживаю дыхание. Это все тянется слишком долго. Что сейчас происходит в лаборатории?
Джайкер, увидев мой жест, тоже взглянул на свои часы.
– Кажется, это была скверная идея,– пробормотал он.
Возможно, Оба и ее конвоиры уже возвращаются назад. Я слышал тихий шорох, с которым вращались лопасти вентилятора. Газ не имеет ни цвета, ни запаха, и мы скорее всего не успеем герметизировать модуль – едва мы вдохнем яд в первый раз, как тут же потеряем сознание. Если Обе удалось захватить кислородные маски, она разобьет ампулу в тот момент, когда поднимется переборка, отделяющая модуль от осевого тоннеля. Тогда она, возможно, успеет надеть маски на нас.
Я жадно ловил малейший шорох. Приглушенный рокот кондиционера, едва различимая вибрация работающих машин. Больше ничего.
Переборка оставалась неподвижной. Время остановилось. Пространство между биологической лабораторией и нашим модулем стало бесконечным. – Ей не удалось провести этих парней,– шептал Джайкер.– Нельзя было все сваливать на нее... Я заставлял себя дышать. Мое тело отказывалось смириться с мыслью, что любой вдох может оказаться последним. Горло сдавил такой спазм, что мне приходилось усилием воли проталкивать туда
Воздух.
Снова взгляд на часы. Слишком долго. Все это длится невыносимо долго. Тишина. Мне хотелось разбить часы об стену. Секундная стрелка и не думала сдвигаться со своего места. Наверняка сели батарейки.
Я снова прислушался и снова ничего не услышал. Казалось, станция вымерла.
Внезапно включился видеоэкран. Это было подобно удару тока по оголенным нервам. Мы снова увидели Халида. Но куда делся его прежний лоск! Теперь его лицо было лицом разъяренного дикаря.
Нет, мордой взбесившегося зверя. Он кричал, точнее, вопил, брызгая слюной прямо в камеру:
– Карр, жалкий лжец! Вы – песье отродье, сын шлюхи! Вам не удастся помешать нашей миссии! Я поверил вам и ошибся! Я не послушался своего внутреннего голоса, своего инстинкта, и ошибся! Вы все об этом еще пожалеете! Слышите, вы пожалеете, вы поймете, что я был слишком мягок с вами, слишком милосерден! Вы узнаете, что я могу быть жестоким, могу быть безжалостным!
Его лицо занимало почти весь экран, так что нельзя было понять, в каком помещении он находится. Мы смотрели на него, как кролики на удава.
Неожиданно Халид поднес к объективу кулак, в котором была зажата злосчастная ампула с ядом.
– Это лекарство было так необходимо вашему командиру? Поистине, он страдает странной болезнью – такой, которую лечат ядом. Значит, вы решили поиграть со мной, обвести меня вокруг пальца? Вы все – лжецы, и вы пожалеете о своей лжи, клянусь бородой Пророка!
Слова Халида вновь всколыхнули во мне воспоминания. Что-то важное. Но что? Сейчас не было времени разбираться. Момент был критический – это я ясно сознавал. Прежде мне казалось, что немец Ральф куда опаснее Халида. Немец был тупым, не рассуждающим, кровожадным животным. Но мне казалось, с Халидом можно договориться, он способен прислушаться к голосу разума, Сейчас я осознал свою ошибку. Ральф – помешанный на убийствах психопат, но он – ягненок по сравнению со своим главарем. Ральф сумасшедший, но он все же остается в границах нашего мира. Но Халид был фанатиком до мозга костей, а значит, не человеком и даже не животным. Сейчас он казался демоном из ада или космическим чудовищем.
И тут он внезапно успокоился. Отвратительная гримаса ушла с его лица, а голос снова стал холоден, как полярные льды.
– Я надеюсь, у вас хороший обзор. Смотрите внимательно. Я запишу то, что сейчас произойдет и буду повторять эту запись до тех пор, пока вы не поймете, что отныне я – хозяин этой станции и всякий, кто осмелится нарушить мой приказ, умрет.
Халид отошел в сторону, и мы увидели, что он находится в биолаборатории. И он был там не один. Посреди разгромленного помещения висела Оба. Ее глаза были полны страха, руки безвольно повисли вдоль тела. Ральф висел позади нее, накрутив ее волосы на одну руку, а другой удерживая у ее виска револьвер. Ее докторский чемоданчик был распахнут, и в воздухе реяло облако из бинтов, ампул, шприцев. Ральф изо всех сил дернул Обу волосы, и она закричала. В этот момент я внезапно вспомнил, как она рассказывала о мужчине, который ждет ее в домике у моря. Он будет ждать напрасно. Оба никогда больше не увидит моря. Лицо Халида – последнее что ей суждено увидеть в жизни. Железная хватка Ральфа – последнее, что она почувствует. Халид кивнул, и Ральф выстрелил. Тело Обы вздрогнуло. Выстрел был неслышным, но голова женщины внезапно деформировалась, как будто по ней ударили паровым молотом. И хотя она уже, вне всякого сомнения, была мертва, Ральф выстрелил во второй раз. Может быть, он продолжал стрелять, но экран внезапно померк.
Последним, что я успел увидеть, была гримаса нечеловеческого восторга, исказившая лицо Ральфа. Он наслаждался совершенным убийством. Он был счастлив.
