Текст книги "Тайна Хранителей"

Автор книги: Андреа Кремер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Да, я знаю.

– И столько магии. Мне бы хотелось, чтобы Ищейки помогли Анселю.

Брин пересекла комнату, остановилась возле окна и стала смотреть на океан. По поверхности катились бирюзовые волны, ярко сверкавшие в свете утреннего солнца.

– Я тоже на это надеюсь.

– С ним хорошо обращаются, – сказала Брин, проводя рукой по тонкой ткани, из которой были сделаны занавески. – Он не в камере, просто в маленькой спальне.

– Ты была у него? – спросила я, чувствуя себя виноватой в том, что я не удосужилась узнать, как дела у брата. Почему мне не пришло в голову его навестить?

– Мы с Мэйсоном по очереди сидели с ним, – сказала Брин. Она повернулась ко мне, и я увидела тень на ее лице. – Но он не хочет говорить со мной. Мэйсон сказал, что у него тоже не получилось привлечь его внимание.

– И у Мэйсона?

Брин кивнула.

– Может быть, требуется время, – предположила я, чувствуя в желудке боль, ставшую за последние дни привычной.

– Может, – сказала Брин, ежась. – Калла, я боюсь, мы его потеряем.

– Клянусь, я не позволю Ищейкам обидеть его, – сказала я и зарычала.

– Нет, – сказала Брин, потирая озябшие руки. – Этого я не боюсь.

Боль в животе усилилась, превратившись в нестерпимую резь.

– Его невозможно узнать, – сказала Брин едва слышно, – он полностью ушел в себя. Мне кажется, он не хочет жить. Все время царапает руки. Они все в крови.

– Мы поможем ему, – сказала я, с трудом сдерживая слезы. – Мы придумаем, как облегчить его страдания.

Брин вытерла слезы, катившиеся по щекам, и кивнула.

– Давай сходим к нему прямо сейчас? – предложила она. – Мне как раз пора сменить Мэйсона. Он так долго не ел, пока сидел в камере, что бегает в столовую каждые два часа.

– Я думаю, это не из-за того, что он голодал в тюрьме. Он молодой парень, поэтому постоянно хочет есть, – сказала я с улыбкой и взяла Брин под руку. – Пойдем навестим Анселя.

– Значит, ты действительно не хочешь говорить о том, что случилось вчера вечером? – спросила Брин с игривой улыбкой.

– Нет, – сказала я, улыбаясь в ответ. Хотя привычный мир распался на куски, жить в новой реальности вместе с Брин было куда легче.

Мы вышли из комнаты и пошли по коридору к лестнице. Внезапно Брин остановилась как вкопанная и повернулась ко мне.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

– Да нет, ничего, – сказала она, сжимая мою руку. – Просто… Сабина была права.

– В чем права? – спросила я, пытаясь постичь смысл вопроса по выражению лица Брин. На нем было написано любопытство, тревога к нему не примешивалась.

– Насчет Шея, – пояснила Брин. – Он наш новый вожак и должен быть рядом с нами.

– А, вот оно что, – сказала я, чувствуя некоторое беспокойство.

Я ничего не имела против того, чтобы Шея считали вожаком и моим партнером. Просто мне трудно было к этому привыкнуть.

– Сходи за ним, – предложила Брин. – Придем вместе – я и вы. Ансель поймет, что все меняется к лучшему. Возможно, он увидит, что у него есть будущее.

Я кивнула, соглашаясь с ней. Поможет ли Анселю то, что мир, который заставил его страдать, остался позади? Он всегда считал, что любовь превыше всего? Может быть, увидев нас с Шеем вместе, он сможет найти новую цель, ради которой стоит жить?

– Хорошо, – сказала я, отпуская руку подруги. – Пойду найду его.

– Здорово! – воскликнула Брин, обнимая меня. Я прижалась к ней, прикоснувшись щекой к ее мягким кудрявым волосам. Почуяв ее запах, я подумала о том, что он прекрасно отражает ее личность – сладкий и пряный, похожий на смесь ароматов ириса и корицы. Услышав такой запах, можно почувствовать себя дома где угодно.

Она бросилась вперед по коридору, а я подошла к двери спальни Шея и постучалась. Никто не ответил.

Я снова постучала. Возможно, решила я, он уснул.

– Его там нет.

Я повернулась и увидела Эдну.

– А где он?

– Аника взяла его с собой на совещание Командиров в Оперативном штабе, – ответила она, указывая головой в конец коридора. – Они заняты планированием захвата Тордиса.

– А почему мне никто ничего не сказал? – спросила я, нахмурившись.

– Об этом они тоже будут говорить, – пояснила Эдна. – После того что натворил твой брат, члены некоторых отрядов стали возражать против того, чтобы Воины участвовали в предстоящей операции.

Я не знала, как реагировать: расстроиться, рассердиться или все сразу.

– Они планируют новую миссию без нас?

– Пока они обсуждают возможность нашего участия, – сказала Эдна с легкой улыбкой. – Но это нам только на

– Руку

– В каком смысле? И кому это «нам»? – спросила я, пытаясь понять, чему так радуется Эдна.

– Потому что я хочу попросить твоей помощи в другом деле, – сказала она, поглаживая рукояти кинжалов, висевших на поясе. – Строго конфиденциально.

– Что за дело? – спросила я, чувствуя, как поднимаются волоски на шее.

Эдна перестала улыбаться. Рот ее вытянулся в строгую прямую линию.

– Мы с тобой попробуем вернуться и забрать моего брата.

29

На мгновение мне показалось, что подо мной разверзлась пропасть, и я падаю.

– Калла? – позвала Эдна, хватая меня за руку. Ноги отказывались служить мне, голова кружилась. – Что с тобой?

Я тряхнула головой, стараясь избавиться от головокружения и жара.

– Ты слышала, что я сказала? – спросила она, поддерживая меня.

Я кивнула.

– Забрать брата?

– Да.

– Ты имеешь в виду Рена? – спросила я, с трудом заставив себя выговорить это имя. – Ты шутишь? Для этого придется вернуться в Вейл!

Она приложила ладонь к моему рту.

– Не здесь.

Пришлось прикусить себя за гy6y – так мне легче было удержаться и не задавать вопросов. Эдна повела меня по коридору. Мы миновали мою спальню, потом еще несколько комнат, открыли какую-то дверь и проскользнули внутрь.

Комната, в которой мы находились, была точно такой же, как моя спальня, но внутреннее убранство было совсем другим. Моя комната носила на себе отпечаток комфорта и роскоши, присущей многим другим спальням для гостей. Ее обстановка была нейтральной, не отражающей личности владельца. Комната Эдны была иной.

Первое, что бросалось в глаза, – буйство цвета. Стены были окрашены в фиолетовый, малиновый и черный цвета, а на кровати лежало желтое бархатное покрывало. Эдна подошла к музыкальному центру и включила его. Из колонок полилась громкая музыка, сопровождаемая неземным пением, довершая и без того сильное впечатление от красочного интерьера. Мне показалось, что яркие стены кружатся перед глазами.

– Тебе нравятся Равионитис? – спросила она, увеличивая громкость. Я кивнула, чувствуя, как воздух в комнате пульсирует в такт громоподобным басам.

– Прости, что так громко, – крикнула Эдна, падая на кровать. – Нас никто не должен услышать. Обычно я так громко музыку не включаю.

– Да ничего, – ответила я.

– Присаживайся, – предложила Эдна, указывая на кровать.

Я была слишком взволнованна, чтобы отдыхать, но заставила себя присесть на край кровати и принялась теребить бахрому покрывала, чтобы как-то успокоить нервы.

– Значит, Коннор с тобой поговорил.

Она покачала головой и нагнулась, чтобы дотянуться до горы подушек, лежавших в изголовье.

– Нет, мне рассказал отец.

Из-под подушки Эдна достала конверт и вынула из него письмо.

– Коннор просто рассказал последние новости.

– Это письмо написал Монро? – спросила я, глядя на свернутые листы бумаги, которые держала в руках Эдна. Их было несколько. Как много он написал? О чем успел рассказать? Для каких секретов нашлось место на этих страницах?

Эдна рассмеялась, но я заметила в уголках ее глаз слезы.

– Коннор сказал, что отец был уверен, я не пойду на эмоциональный контакт с ним. Я решила, что не буду принимать участие в подобных беседах, после того как мама…

Эдна оборвала себя на полуслове и посмотрела на тумбочку, стоявшую возле кровати. Я проследила за ее взглядом и увидела фотографию в рамке. На ней была запечатлена женщина со светлыми, слегка рыжеватыми волосами и блестящими глазами цвета янтаря. Женщина обнимала тощую, глуповато улыбающуюся девочку – на фотографии была изображена Эдна, но в момент, когда был сделан снимок, она была значительно моложе.

Эдна провела большим пальцем по краю стопки бумаги.

– Так уж получилось, что родители сблизились при косвенном участии матери Рена, Коринны. Когда она погибла, отец опустился на самое дно. Мама помогла ему преодолеть тяжелый период. Таковы были обстоятельства моего появления на свет.

Я молча наблюдала за Эдной, не зная, что сказать. Она перекатилась на спину и прижала письмо к груди.

– Когда родилась я, отец решил, что не будет пытаться вернуть Рена, – сказала она, глядя в потолок. – Он не хотел, чтобы мы с мамой остались одни. Кроме того, он считал, что Коринна погибла по его вине, и никто не мог заставить его думать иначе. Но он всегда мечтал вернуть Рена. Здесь все это написано.

Эдна пошуршала листками.

– Я в этом не сомневаюсь. Но и винить его за то, что он хотел вас защитить, невозможно. Рен ничего не знал о нем. Он и сейчас не знает. Считает, что его отец – Эмиль Ларош.

– Да, верно, – сказала Эдна. – Поэтому нам и придется вернуться.

– Я не уверена, что он хочет, чтобы мы за ним вернулись, – предположила я, вспомнив, как он ударил меня об стену. – Возможно, он хочет остаться там. Вместе с остальными.

– Ты действительно в это веришь? – спросила Эдна.

Я ничего не ответила – не знала, что сказать. Мне было неизвестно, чего на самом деле хочет Рен. Хотелось верить, что его можно спасти, но я знала, как Хранители умеют ломать волю Воинов. Мой собственный брат чуть было не обрек нас на смерть во исполнение приказа прежних хозяев. Поверит ли Рен нам, если мы скажем, что его господа лгали ему?

В желудке снова проснулась боль.

Эдна сверлила меня взглядом.

– Нужно попробовать, – сказала она после паузы.

Я судорожно вздохнула:

– Эдна, а как мы сможем это сделать? Мы же едва ноги оттуда унесли в прошлый раз.

Она перевернулась на спину, села и опустила ноги на пол.

– Именно поэтому сейчас самый подходящий момент. Они меньше всего ожидают нашего возвращения, а мы собираемся просто попробовать найти Рена.

– Но как…

– Мы найдем его. Я открою слепую дверь, как в прошлый раз. Схватим его и вернемся. И все.

Эдна говорила торопливо, возбужденно сверкая глазами.

– Найдем его? Как?

Эдна кашлянула и посмотрела вниз.

– Я заметила… кольцо, которое ты носишь.

– Кольцо? – переспросила я, прижимая руки к груди так, чтобы кольца не было видно.

– Тебя обещали ему, верно? – спросила Эдна, не поднимая глаз. – Это он тебе подарил?

– Да, но…

Я хотела объяснить, что обмен кольцами не является частью церемонии заключения союза между Воинами. Что Рен подарил мне его, чтобы… Действительно, а зачем он мне его подарил? Чтобы дать понять, что любит меня? Чтобы показать, что наш союз – нечто большее, чем подчинение приказам хозяев? Дышать стало трудно – как тогда, в камере, когда Рен ударил меня о кирпичную стену. Я так ничего и не сказала Эдне.

Она этого не заметила.

– Мы можем воспользоваться им, чтобы найти Рена.

Не обращая внимания на бешеный стук сердца, я старалась сосредоточиться на том, что говорила Эдна.

– Как может кольцо помочь найти его?

– Он подарил его тебе, значит, между кольцом и Реном есть связь. Я могу воспользоваться ею, чтобы определить его местонахождение.

– Как это сделать?

– Кольцо – как бы последнее звено цепи, протянутой между тобой и Реном, – объяснила Эдна. – Мы можем двигаться вдоль этой цепи и найти другой конец. Там, где кончается цепь, и находится Рен. Обнаружив это место, мы сможем открыть дверь, ведущую туда.

– Это действительно возможно?

– Так мы нашли Шея.

– Ух ты, – сказала я, чувствуя, что мои ладони вспотели.

– Я знаю, это рискованно, Калла, – сказала Эдна, – но я наблюдала за тобой и поняла, что он тебе небезразличен. Поведение Шея лишь подтверждает мое предположение – он меняется в лице, стоит только упомянуть при нем Рена. Наверняка ты не хочешь, чтобы он там остался.

– Это правда, – подтвердила я хриплым шепотом.

Эдна встала и провела руками по длинным волосам цвета красного дерева.

– Он мой брат, но я его не знаю. Дело не во мне, а в отце.

Она отделила от стопки последнюю страницу и подала мне.

На бумаге цвета слоновой кости были начертаны лишь два слова.

«Спаси его».

Глаза зачесались от слез. Рука, в которой я держала лист бумаги, задрожала. Я подняла голову и посмотрела на Эдну.

– Я должна это сделать, Калла, – сказала она. – Ты поможешь мне?

Я почувствовала, как дрожь распространяется по всему телу, но нашла в себе силы кивнуть в знак согласия.

Эдна глубоко вздохнула и расслабила мышцы.

– Слава богу.

– Кого еще мы возьмем с собой? – спросила я, возвращая листок. Смотреть на него я больше не могла. Два слова казались мне стволами двуствольного ружья, направленного прямо в сердце.

– Никого, – сказала Эдна мрачно. – Только ты и я.

– Ты думаешь, мы можем с этим справиться?

Задача перед нами стояла непростая, даже при наличии дополнительных сил.

– Никто больше не станет нам помогать, – сказала Эдна. – Если мы расскажем об этом еще кому-нибудь, огласка обеспечена. Нам просто не дадут это сделать.

Я нахмурилась.

– Может быть, кто-то из моих ребят?

– Нет, – сказала Эдна. – Кроме того, у нас мало времени. Нужно приступать к делу прямо сейчас. Мы не можем позволить себе заняться отбором кандидатов.

– В каком смысле «прямо сейчас»? – переспросила я, чувствуя, как волоски на шее становятся дыбом.

– Я хотела сказать, сегодня, – пояснила Эдна. – Точнее, сегодня вечером.

– Да это же безумие! – не сдержавшись, крикнула я.

– Если мы пойдем туда сегодня, мы можем рассчитывать на то, что после побоища в клубе в городе по-прежнему царит хаос. Хранители же наверняка почти все заняты в Денвере.

Эдна говорила так спокойно, что я изумленно вытаращилась на нее.

– Проще всего проскочить именно сегодня.

Я открыла рот, чтобы возразить, но так и не придумала никаких аргументов. Да, в словах Эдны была железная логика. Быть может, безумная, но безукоризненная.

– Давай, по крайней мере, возьмем с собой Коннора? – предложила я. Мне было бы легче, если бы я знала, что, кроме меня, есть еще один боец. Кроме того, Коннор уже знал о том, кто такой Рен, да и Эдну он, казалось, готов был поддержать практически в любом деле.

Эдна поежилась.

– Ни в коем случае. Это последний человек, которого я хотела бы просить о помощи.

Я почувствовала страх и не сдержалась.

– Да что за чертовщина здесь происходит? – закричала я. – В чем дело? Вы ругаетесь с ним на чем свет стоит, но я уверена, что тайком встречаетесь!

Эдна вспыхнула, потом побледнела и наконец повернулась ко мне спиной.

– Между мной и Коннором ничего нет.

Я не поверила ей.

– Он всячески дает понять, что это не так.

Эдна повернулась и посмотрела на меня злобным взглядом.

– Калла, ты попала сюда случайно и не знаешь, что и как было раньше. Нужно знать все о Конноре и обо мне, чтобы понять, что и как на самом деле.

– Почему бы тебе не сообщить мне, что было в первом акте?

Она пожала плечами, подошла к музыкальному центру и начала копаться в компакт-дисках.

– Когда погибла моя мать, мне было одиннадцать лет.

Я села прямо и приготовилась слушать дальше, хоть мне и было неприятно, что я заставляю ее вернуться к обстоятельствам гибели матери.

– Коннор пришел в отряд Халдис сразу после ее смерти, – продолжала девушка.

Я встала и подошла к ней.

– Эдна, прости меня. Если не хочешь, не нужно ничего объяснять.

Она не обратила на мои слова ни малейшего внимания и продолжала нажимать кнопки на панели музыкального центра, разыскивая, видимо, нужную композицию.

– Ему было шестнадцать. Таких молодых Боевиков нередко посылают в действующие отряды на стажировку. Он появился и оказался человеком, максимально близким мне по возрасту. Именно он помог мне пережить смерть матери. Никогда не оставлял меня, все время старался чем-то отвлечь. После смерти матери состояние у меня было странное, да и сама я была похожа на ходячий скелет. Коннор иногда сильно доставал меня, но именно это и было мне нужно. Его неусыпное внимание мешало мне думать о том, что случилось. Он просто прохода мне не давал. – Эдна поморщилась. – Если бы я была предоставлена самой себе, наверняка умерла бы.

Я следила за сменой чувств, отражавшихся на ее лице. Они пробегали по нему, как тени. Эдна закрыла глаза и улыбнулась.

– Ночью он пробирался в мою комнату и рассказывал мне дурацкие истории из жизни нашей странствующей Академии. Я слушала их и засыпала. Мрачные мысли оставались где-то далеко на горизонте сознания. Если бы мне пришлось засыпать одной, я бы сошла с ума. Он был моим лучшим другом до тех пор, пока я не начала тренироваться для будущей службы.

– Тебе обязательно было возвращаться в Денвер или ты могла выбрать еще какое-то место?

– Нет, не обязательно – ответила она, не глядя на меня. – Из меня решили сделать Координатора, а я всегда мечтала служить только в Денвере. Отряд Халдис был моей семьей. Я хотела быть рядом со своими.

Эдна уронила голову на грудь, и темные волосы скрыли ее лицо.

Через секунду она посмотрела на меня и рассмеялась. Я увидела перед собой прежнюю Эдну.

– Первое, что сказал Коннор, когда мы увиделись после долгой разлуки: «О, я вижу, у тебя появилась грудь. Поздравляю. Надеюсь, ты знаешь, зачем она нужна».

– Хочешь сказать, такие высказывания не выходят за рамки дружеского общения?

Она посмотрела на меня, подняв бровь.

– Ты принимаешь всерьез его комментарии?

– Нет обычно, – призналась я. Она была в чем-то права, но я так же заметила, что Коннор общается с другими девушками не так, как с ней.

– Вот видишь. Коннор, как ты, наверное, уже знаешь, отличается специфическим чувством юмора.

Она улыбалась, но в голосе сквозила нервозность.

– Хотя Силас однажды сделал нечто такое, что повлияло на наши отношения с Коннором.

– Что это было?

– Я поспорила с ним и проиграла. По условию пари я должна была поцеловать Коннора, – сказала Эдна, заливаясь румянцем. – После этого Коннор стал относиться ко мне иначе.

Она рефлекторно распрямила плечи, как будто готовясь дать отпор.

Я критически оглядела ее боевую стойку и улыбнулась.

– Почему Силас захотел заключить пари на таких условиях?

Эдна мрачно усмехнулась:

– Потому что Силас хоть и очень умный парень, но совершенно лишен фантазии. Он ненавидит Коннора, поэтому решил, что невозможно придумать ничего хуже, кроме как заставить меня поцеловать его. Поэтому он и придумал это условие.

– Понятно, – сказала я, стараясь прочесть по лицу ее мысли. – И что? Ты поцеловала его?

– Да.

– И?

Она вновь отвернулась и сделала вид, что ищет какой-то особый трек на диске. Я не успела разглядеть выражение ее лица. Она нашла песню, которую хотела послушать, и стала покачиваться в такт музыке.

– И ничего, – сказала она, выставив вперед ладонь. – Как хочешь, но Коннор с нами не пойдет. Дай мне, пожалуйста, кольцо.

Я стиснула зубы, но все-таки сняла с пальца кольцо и положила его на ладонь. Мне показалось, что без него рука стала голой. Даже показалось, будто кости заболели. Я крепко сжала пальцы, стараясь не обращать внимания на отсутствие ставшего уже привычным украшения.

Эдна сняла с пояса один из кинжалов и нанизала на его тонкий конец кольцо. Закрыв глаза, она задышала медленно и размеренно. Я стояла, не двигаясь, и старалась не шуметь. Вдруг мне показалось, что воздух вокруг Эдны уплотнился и стал похож на кисель. Вокруг нее появилось странное сияние – как будто кто-то осыпал девушку золотой пылью.

Эдна взялась за кольцо и стала медленно снимать его с острия.

Веки Эдны затрепетали, и она улыбнулась.

– Вот оно что.

Лишь в этот момент я заметила, что практически не дышала, пока Эдна была занята с кольцом, и шумно вздохнула. Эдна посмотрела на меня.

– Все в порядке. Калла, я знаю, что делаю. Цепь, ведущая к человеку, которого мы ищем, тоже своего рода портал. Только он больше похож на окно, чем на дверь. Мы не сможем войти через него, зато можем увидеть, что происходит там, где находится другой конец цепи. Так мы его и найдем.

Я кивнула, чувствуя, как у меня подгибаются ноги.

– А что, если он не один?

– В этом нам предстоит разобраться, – сказала она. – Цепь приведет нас туда, где он находится, и у нас будет время, чтобы понять, можем ли мы открыть дверь, чтобы войти, или нужно подождать. Хорошо?

– Ладно, – ответила я, испытывая облегчение оттого, что Эдна не настаивает на сражении с целой волчьей стаей.

Эдна подняла руку с кинжалом и начала описывать в воздухе круги. Я увидела золотую цепь, которая становилась все длиннее и длиннее, складываясь в ровную спираль.

– Хочешь посмотреть?

Я придвинулась ближе и перегнулась через плечо Эдны. Сверкающая спираль растягивалась, превращаясь в длинный конус. Вдалеке я увидела другой конец цепи, он уходил все дальше и дальше от нас. Он не был неподвижен, а описывал в воздухе круги, – видимо, ему передавалась энергия вращения руки Эдны. Вскоре дальний конец цепи высветил какие-то неясные размытые образы. Он двигался слишком быстро, чтобы можно было сфокусироваться на чем-то конкретном. Я вглядывалась изо всех сил, стараясь найти что-нибудь знакомое. Спираль светилась все сильнее, тут и там на всем ее протяжении появлялись очаги яркого света, похожие на протуберанцы. Мне показалось, что я вижу дерево, потом фрагмент крутого скалистого склона. Внезапно спираль вздрогнула и остановилась, и картина прояснилась. Я увидела поросший соснами склон горы. Среди первозданного леса зияла делянка, на которой деревья были недавно вырублены.

– Ты узнаешь это место? – спросила Эдна.

Я с трудом кивнула, чувствуя, что все тело занемело и стало твердым как камень.

– Он там, – сказала Эдна, вглядываясь в изображение, высвеченное спиралью, – но я не знаю, есть ли там еще кто-нибудь. Сейчас в Вейле ночь, и все спят.

– Он один, – тихо сказала я.

– Ты уверена? – спросила она, внимательно глядя на меня. – Если ты уверена, я могу открыть дверь прямо сейчас.

Я не могла оторвать глаз от окна, созданного Эдной. Там, за этим окном, был Рен.

– Да, я уверена.

Эдна закрыла портал и повернулась ко мне:

– Что это за место?

Мягкое сияние исчезло, и нам пришлось довольствоваться тусклым светом месяца, висевшего над вырубкой. Недостроенные дома окружали мощеную дорожку, ведущую к неработающему фонтану. Строительные работы были прекращены. Кое-где в земле зияли заброшенные котлованы, из которых торчали деревянные балки разной высоты. Перед нами было наследие стаи Халдис: остовы домов, останки жизни, которой так и не суждено было начаться. У меня было ощущение, что кто-то набил мне рот ватой. Пришлось несколько раз откашляться, прежде чем я смогла говорить.

– Здесь должны были жить члены моей стаи. Мы собирались переехать сюда после церемонии.

– Серьезно? – спросила Эдна хмуро. – Эх…

Я закусила губу и кивнула.

– Где он может быть? – спросила она, осматривая заброшенную строительную площадку.

Я показала на единственное достроенное здание, стоявшее на гребне небольшого холма.

– Там.

– Ты уверена?

– Да. Мы должны были поселиться в этом доме, – сказала я, не поднимая глаз.

– Боже мой… – пробормотала Эдна, кладя руку мне на плечо. – Калла… Я не знала.

– Все нормально, – сказала я, чувствуя, что внутреннее смятение резко контрастирует с уверенным тоном, которым я пыталась говорить. – Здесь никого больше быть не может. Строительство заморожено. Стаи, для которой строили дома, больше нет.

– Понятно, – согласилась Эдна. – Так что мы теперь будем делать?

Я удивленно посмотрела на нее:

– Я думала, у тебя есть план.

– У меня был план. Я хотела найти брата. Я его выполнила. Все.

– Но мы должны убедить его пойти с нами! – сказала я, силясь не кричать. Шептать было все труднее – в душе росла паника.

– Так я тебя за этим и позвала, – пояснила Эдна, разглядывая заброшенную стройку. – Я что-то неправильно сделала?

Я обнажила острые клыки и хищно посмотрела на нее, но сдержалась. Чтобы унять гнев, я отвернулась и стала смотреть на дом, стоявший в нескольких десятках метров от нас.

– Если бы мне пришлось разрабатывать план, – сказала Эдна медленно, – я бы предложила тебе поговорить с ним. Ты пойдешь туда. Если попадешь в беду, дай знак. Закричи или завой, все равно.

– Спасибо, – сказала я, окидывая ее суровым взглядом.

– Я бы пошла с тобой, – сказала она, складывая руки на груди, – но он меня не знает. Но ты ему небезразлична, Калла. Только ты можешь вразумить его, если он верит в то, что говорят Хранители. Никто другой этого сделать не может.

– Я знаю.

Представив себе предстоящий разговор с Реном в мельчайших подробностях, я задрожала так, что даже кости заломило. Мне предоставился единственный шанс искупить вину перед Реном. Если, конечно, это возможно.

Морозный ночной воздух накрыл нас, как толстый грубый плащ. Струйки холода проникали под кожу, стараясь погасить и без того слабый огонек надежды, теплившийся в душе. Прошло совсем немного времени с тех пор, как я присоединилась к лагерю Ищеек, а я уже успела познать на собственной шкуре, что такое Колдовская война. Ее жертвы больше не были для меня ничего не значащими инициалами. Я знала людей, принимавших в ней участие и погибших при разных обстоятельствах: Лидию, Коринну, Монро, мою мать… Даже Анселя можно было счесть жертвой – его потеря была так тяжела, что тянула мою душу тяжелым якорем на дно моря страдания.

Заброшенная строительная площадка напоминала смиренное кладбище, на котором покоились души погибших на этой войне. Торчащие тут и там остовы домов были похожи на скелет моей несостоявшейся жизни. Зловещие перекрестья балок отбрасывали на землю уродливые, искаженные тени. В них не было никакой реальной угрозы – просто немые кресты, скрывавшие под собой останки прошлого, воспоминания, липкие, как обрывки паутины.

Реальной была лишь надежда. Она постепенно разгоралась и вскоре затмила свет далеких звезд, висевших в ледяной пустоте над нами. Коринна и Монро погибли. Они пожертвовали всем ради сына. И он был там. Для них все было кончено, но спасти Рена было еще не поздно. И сделать это могла только я.

«Все дело в том, кого ты любишь».

Он был там. Один. Ждал меня в доме, где жили лишь призраки несложившейся жизни. Глядя на ее зловещие обломки, я поняла, что дело было не в том, кого я люблю, не в Шее или Ищейках. Все дело было в жертве – и в искуплении. Только искупив грехи, можно придать потерям новое содержание. Надежда. Последний шанс. Рен мог помочь нам в этой войне. Вместе мы могли бы придать всему этому – крови, горю, страданию – какой-то новый смысл. Я поняла: оставить его снова выше моих сил. Нужно было во что бы то ни стало уговорить его уйти с нами. Даже если мне придется пожертвовать собой.