Текст книги "Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Нил Гейман,Роберт Шекли,Роберт Сильверберг,Дженнифер Роберсон,Стивен Браст,Нина Кирики Хоффман,Фред Саберхаген,Уолтер Йон Уильямс,Джейн Линдскольд,Джон Джексон Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)

– Моя Со…о спит, но скоро придет мой брат, как только его смешной компьютер перестанет дурить, – объявила она. – Как тебя зовут?

– Ах да… Доктор Меган Стюарт, – представилась Бренна. – А тебя?

Этот вопрос спровоцировал толпу ребятишек выкрикивать свои имена, среди которых нельзя было разобрать ни одного слова. Среди этого гама, вызвавшего полную растерянность Данкана, Бренна почувствовала, что ее тянут за рукав. Ей пришлось наклониться и выслушать маленького мальчика, неуверенно говорившего на инглезе:

–  Настоящеетвое имя?

Вопрос так удивил Бренну, что она некоторое время просто молча смотрела на ребенка. Ей было известно, что хопи, подобно другим америндейцам, имеют как английские, так и племенные имена. Однако протокол предусматривает…

Данкан боролся с собой, чтобы не прыснуть со смеху; он знал, как нервируют племянницу дети, их мудрые глаза и острые язычки.

Что-то в лице и черных глазах маленького собеседника подсказало ей ответ.

– Бренна, – пропела она.

– Ренна? – ребенок попытался повторить.

– Б-ренна, – отчетливо произнесла женщина, акцентировав взрывной согласный.

– В языке хопи нет «б», – пояснил Данкан.

– Что оно значит? – приставал крошечный мальчик, словно пытаясь постичь какую-то загадку.

Значит? Ах да…

– Это значит «женщина с волосами цвета воронова крыла, – тихо сказала она любопытной парочке, вцепившейся ей в руки, надеясь, что ее голос не услышит остальная шумная стайка.

– Ну, хватит, – сказал чей-то голос над ее ухом. Оба ребенка при этих словах подняли головы, и визжащее, толкающееся сборище начало затихать. Обернувшись, Бренна увидела худого человека. Темные глаза внимательно изучали ее. Подняв голову, чтобы встретиться с ним взглядом, Бренна задалась вопросом, давно ли он здесь стоит.

– Расходитесь, – сказал он, наконец, детям.

– Они не мешают. – Данкан помог маленькой девчушке слезть у него с колен, и небольшая толпа начала таять. Хопи вопросительно посмотрел на детей, державшихся за руки Бренны. Вздохнув, девочка отпустила Бренну и дернула братца. Несколько быстрых слов на хопи, и дети направились восвояси.

Женщина не без сожаления помахала им на прощание, и дети в ответ пошевелили пальчиками прежде, чем броситься врассыпную.

– Надеюсь, вы извините их любопытство, – просто сказал человек. – У нас редко бывают гости, а такие красивые черноволосые женщины – никогда. Дети привыкли к военным, которые не замечают их.

– Разумеется, – сказала Бренна, стараясь не пренебрегать любезностью. Затем чувство юмора одолело, и она добавила: – Ваш компьютер кончил… дурить?

Человек несколько секунд бесстрастно смотрел на нее, затем по его лицу пробежала улыбка, обнажив поразительно белые зубы, резко выделявшиеся на блестящем медном лице.

– Схемы. Когда лэптоп печатает окончательные результаты…

– Понятно, – ответила она, застенчиво улыбаясь. – Я доктор Меган Стюарт, а это…

– Один из немногих оставшихся великих людей, который изучает индивидуальные религии вместо того, чтобы заниматься америндейцами вообще, – закончил за нее незнакомец. – Моя бабушка как зеницу ока бережет диск с восьмисерийным трехмерным фильмом о культуре хопи, который вы сняли. Она будет счастлива, что дождалась вашего возвращения. Я Дэвид Ланса. Не зайдете выпить холодной воды или кофе? – С неясной улыбкой он направился к глинобитному дому. После секундного колебания Бренна последовала за ним.

Главная комната оказалась больше, чем она ожидала, беленый потолок – выше. Взгляд Бренны задержался на огромном каменном очаге в центре комнаты. Несмотря на усиливающуюся жару, огонь ярко пылал, в котелке кипела вода. Лестница вела на второй ярус, откуда сквозь солнечные батареи просачивался неяркий свет. Остальные комнаты располагались позади этой своеобразной гостиной, узкие коридоры отдаленно напоминали пещеры в месе.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласил Дэвид, показывая на низкие лавки возле прохладной дальней стены. Он остановился у очага, достал несколько кружек и консервную банку. Пока он готовил напиток, Бренна узнала запах настоящего кофе. Здесь царила странная смесь старого и нового, воплощением чего являлся этот человек, у которого в кармане поношенной рубашки лежали схемные решения. Взлохмаченная стрижка перьями по последней моде и полинявшие штаны из индиго, материала, которого она не видела уже много лет. Средний человек не мог позволить себе роскошь носить хлопчатобумажные ткани. Проведя рукой по гладкой полупрозрачной ткани своих облегающих ярко-красных лосин, она оставила свои мысли при себе.

Наконец Дэвид протянул им по кружке дымящегося кофе, а сам уселся, скрестив ноги, на плетеную циновку.

– Как мне вас величать, господа ученые? – Он, не отрываясь, разглядывал Бренну. – У вас ведь много имен.

– Меня вполне устроит мое обычное имя Данкан, а племянница скажет за себя, – сказал старик и быстро взглянул на Бренну.

Его намек был ей понятен. Она никогда не представлялась Бренной; это было прозвище, которое дала ей бабуля, и оно редко выходило за пределы семьи. Что-то в лице маленького мальчика заставило ее вспомнить свое семейное имя.

– Родители звали меня Меган, – медленно начала она. – Правда, я никогда не чувствовала себя достаточно мужественной, чтобы оправдать его смысл – «сильная». А какое имя вы предпочитаете?

– Я? – Хопи долго смотрел на нее. – Куивато. Дэвид Ланса проще. Ланса означает копье, и с начала тысячелетия моя семья была метательным копьем хопи. Мы – практически отдельный клан, хотя и не имеем собственных обрядов в годичном цикле. Мы выходим за пределы селения и ездим за границу, налаживая связи с современным миром и выбирая в нем лучшее, что можно принести нашему народу. – Немного помедлив, он добавил: – Я не знаю, что означает «Дэвид».

– Вы из клана вашей бабушки, Дэвид? – спросил Данкан, потягивая кофе.

– Клан попугая, – подтвердил тот. Данкан задумчиво кивнул.

– Мы пришли за тем, мистер Ланса, чтобы попросить ваших старейшин рассказать нам, что они знают о картинках в пещерах. – Бренна подалась вперед, поставив кружку с крепким кофе на край лавки.

– Пещерах? Я думал… что существует только одна.

– Там что-то есть за пределами первого грота, хотя мы еще не успели осмотреть пещеру внимательно.

Выражение лица Дэвида не изменилось.

– Силена упоминал только один зал. Это был человек, который нашел его, – у него заблудилась овца, и он подумал, что ее мог утащить койот. – Дэвид сделала паузу, чтобы отпить кофе. – Могу я спросить, вы уже говорили с Асбином?

– Коротко, – сказала Бренна, мысленно оживляя в памяти замутненное помехами телеизображение бесстрастного человека в шлакоблочном здании – седые волосы, серая форма Североамериканских вооруженных сил, глаза цвета весеннего снега.

В глазах Дэвида Ланса промелькнула мрачноватая усмешка. «Что успел он поведать вам о случившемся?»

– Мы знаем, что имели место два инцидента, – сказала Бренна, не сводя глаз с его лица. – И что результаты работы Стрэнда были увезены местными властями. – Последнее утверждение содержало не всю правду: вокруг работ Стрэнда развернулись такие юридические баталии, что находки решено было продублировать, прежде чем вернуть обратно. После некоторого колебания она добавила: – Асбин подозревает, что настенная живопись и резьба – подделки, и на контролируемом объекте можно начать строительство. – Ей стоило труда сдержать циничную усмешку; «контроль объекта» было невинным определением того, что по сути являлось присутствием ограниченного контингента антитеррористических сил.

Данкан прислонился к стене, устраиваясь поудобнее. Лицо Дэвида оставалось бесстрастным. Он водил тонким пальцем по ободку кружки. Пауза затягивалась.

– За доктором Стрэндом послал я, – сказал, наконец, хопи. – И не из-за его репутации, просто я знал, что он как раз окончил семестр и может прибыть немедленно. Я боялся, что военные пронюхают про объект и повредят картины. Я знаю, что эта живопись собой представляет – по крайней мере в первом зале, глубже я не забирался – но какое это имеет значение для военных? Североамериканские вооруженные силы собираются устроить в пещерах свой контрольный пункт.

Когда молчание слишком затянулось, Бренна сказала:

– Асбин уже излагал вашим старейшинам свои теории о том, что навахо или хопи убили доктора Стрэнда?

Глаза Дэвида стали тверже базальта.

– Они допрашивали местных жителей несколько дней. Отчаяние может толкнуть людей на ужасные вещи, но ни навахо, ни хопи не убивали доктора Стрэнда. Зачем нам это? Он вот-вот должен был доказать, что пещеры относятся к культуре хопи, что гарантировало бы их сохранность. – Он понизил голос. – Но для военных это очень желанный объект, а политическая стабильность в обоих полушариях оставляет желать лучшего. Я часто думаю, что на самом деле означают приказы Асбина.

Несмотря на усиливающуюся жару, от этих слов по спине Бренны пробежал холодок. Она была слишком наивна, полагая, что ядерная угроза осталась позади, когда она покинула Европу. Древняя вражда порождала множество войн по всей Азии, Африке, Европе… Когда мы научимся понимать, что мы прежде всего Люди и что все остальные названия – просто перемена одежды?Она не следила за международными новостями уже больше года, от любой информации становилось только хуже…

Перебив мысли Бренны, в комнату вошла женщина. Вежливо кивнув гостям, она что-то быстро сказала Дэвиду на хопи. Молодой человек поставил кружку на пол. «Моя прабабушка проснулась, – тихо сказал он. – Не думаю, чтобы она могла помочь вам, но она готова с вами встретиться». С этими словами он встал и провел их в глубь дома, к маленькой, высохшей женщине, чьи воспоминания уходили на тысячу лет назад.

Тысяча лет,думала Бренна. Именно столько, по словам Дэвида, люди жили в месах. Бренна не переставала думать об этом, осторожно шагая по узкому спуску вслед за Данканом в свете галогеновых ламп, которыми их снабдили хопи. Вчера они засиделись у хопи допоздна. Дэвид оказался прав: происхождение пиктограмм и даже пещер выходило за пределы коллективной памяти старейшин хопи, которые пришли поговорить с учеными. Бренна была совершенно очарована их рассказами, поскольку сказки и легенды были намного старше их самих.

Одна клановая легенда особенно заинтересовала ее. У всех кланов были особые церемонии, демонстрировавшие их могущество и дары, полученные от Создателя Тайовы, с помощью которых призывали дождь, урожаи и исцеления. Эти церемонии определяли место каждого клана в иерархии хопи, во главе которой был клан Медведя.

Особняком всегда стоял клан Койота. Они всегда были и оставались охраняющим кланом. Они разведывали дорогу во время путешествий, обеспечивая безопасность путников; они же завершали каждую церемониальную процессию, оберегая остальных от зла. Древние пророчества возлагали на клан Койота особые обязанности – они последними покидали легендарные деревни на пути миграции племени по пути к Ораиви; они должны были «закрыть двери» этого мира, который в мифологии хопи считался четвертым миром. Им же предстояло возвестить конец всех вещей.

– Где они будут, если легенды умрут? – пробормотала она, но тут же спохватилась. Еще одна поговорка ее бабушки. Бренна чувствовала странное родство с хопи, которые боролись за сохранение своих верований в мире, где так не хватало веры. Приветствовать каждого призрака, учиться у прошлого, понимать, что это были за люди и чего они хотели… даже ее собственное присутствие разбередило дремавшие образы, застывшие в окружающем воздухе. Образы, похороненные в памяти камней.

Поеживаясь от прохладного ветра пустыни, Бренна задвинула одолевавшие ее мысли в глубину сознания. Все прошло, все – нет смысла бередить старую боль. Все это не больше чем песчинка, выветрившаяся из мироздания.

– Пойдем в пещеры, – внезапно сказал Данкан. – Луна так и манит. Возможно, нам следовало воспользоваться предложением Дэвида обеспечить нам телохранителей из клана Койота.

– Ты сам потом будешь оправдываться перед Асбином или предоставишь мне? – пробормотала она, пытаясь определить границы своих полномочий. Асбин уже присылал солдата с вопросом, когда она планирует вернуться в лагерь. Просто спросить, ни на чем не настаивая, – не вполне армейский стиль обращения. Воспоминание о прощальных словах Дэвида прервало ее мысли.

Она назвала его Куивато,и он не выказал удивления цепкостью ее памяти. Это означает «Приветствующий солнце»; Дэвид проще,ответил он. Но вы не сказали, как вас называть. Бренна,ответила она, потому что так ей тогда захотелось…

– Я думаю, они готовят Дэвида в вожди. Старейшины его уважают, – произнес Данкан, когда они уже приблизились к подножию.

– Я всегда считала, что вожди должны быть из клана Медведя, – сказала Бренна, заставив себя сосредоточиться на разговоре.

– Клан Медведя вымирает. Правители следующего мира будут из клана Попугая. Дэвид производит впечатление умного и дальновидного человека; я думаю, он станет хорошим вождем. – Данкан остановился перед входом в пещеру, регулируя фонарик так, чтобы луч стал пошире. Молодые солдаты на вахте занервничали. «Иди, Бренна, я хочу потолковать с ними».

Бренна не стала спорить. Военные не представляли для нее интереса. Когда она вошла в узкий проход, вспыхнул свет. Она остановилась, любуясь игрой светотени на скалистых стенах. Картины ожили, задвигались.

Древние, очень древние… В каждой линии ощущалась тяжесть столетий. Под каждым изображением были аккуратно приклеены подписи, сделанные А-Ттавитт; Асбин требовал порядка на вверенном объекте. Завтра Бренна принесет свой черный ящик и начнет с рисунков в коридоре – к счастью, это была живопись; петроглифы труднее датировать.

– Благослови тебя, детка, здесь и правда интересно, – пробурчал у нее за спиной голос Данкана. – Что за шумиху раздули вокруг этих пещер? Это же классические символы хопи. Посмотри, вот это наквачбратства, – начал он, указывая на любопытную резьбу, напоминающую китайский символ инь-ян. – Бренна, а это… это Миф о Творении! Никогда не слышал, чтобы подобное изображали на стене пещеры. Неудивительно, что Стрэнд так возбудился. Проклятие, как не хочется все это бросать.

– Что ты имеешь в виду? – тихо спросила она на родном языке.

Он не смотрел на нее, продолжая разглядывать резьбу. «Боеголовка на орбите».

Тишина в пещере сгустилась. Бренна направила свет фонарика на потолок в поисках рисунков или резьбы. Здесь горели древние костры… нужно измерить наслоения сажи… Она хотела было спросить, кто запустил ракету, но передумала. Какое имеет значение, какая террористическая или националистическая группировка играет мускулами на этой неделе? В конце концов кто-то из них запустит самодельный носитель с неисправным управлением, который неправильно активирует головку или повредит механизм наведения, и тогда…

– Они не могут объявить готовность, отменяющую статус исторической ценности первого класса без семидневного льготного периода, – бормотал Данкан, углубляясь в пещеру. – У нас будет время зарисовать их, датировать… оставить хоть что-то для будущего.

– Будущего? – Глубоко запрятанная горечь прорвалась наружу. Фрагменты прошлого, вычеркнутые во имя древней вражды, разделение… – Если мы разрушим прошлое, будет ли у нас будущее, в котором мы избежим уже сделанных ошибок? Что происходит, когда мы убиваем легенды? Бабуля всегда швыряла мне в лицо эти слова, когда я говорила, что ее религия мертва. Что же у нас осталось теперь, когда и здравый смысл покинул нас?

– Не наша забота, девушка. Очисть свой разум и стремись к познанию. Я хочу предпринять попытку пробраться во вторую камеру. – И Данкан начал хлопать себя по бокам в поисках фонарика, который он выключил и сунул в карман.

Не говоря ни слова, Бренна протянула ему свой, коснувшись другой рукой его щеки в знак благодарности за якорь, который он всегда бросал ей в минуту отчаяния. Локальные войны, подрубавшие корни человечества… Вздохнув, она попыталась отбросить эти мысли. Усевшись на плоский камень, Бренна открыла свой разум той силе, которая царствовала в пещере. Надо было только расслабиться; энергия сама решала, признавать ее присутствие или игнорировать его.

И вновь чувство напряженности. Это неясное ощущение неправдоподобной силы, непостижимой глубины – она откинулась назад, втягивая его в свое сознание. Обычно это были визуальные образы, трехмерные цветные отпечатки прошлого, тех людей, которые создавали рисунки или резьбу. То чувство, которое она испытывала сейчас, ощущалось и раньше, но оно не доминировало, не заслоняло все остальное. Оно слишком напоминало состояние медитации… молитвы… все то, что она утратила, когда Шотландское нагорье пылало, уничтожая семью ее отца за исключением Данкана. Тогда это ощущение исчезло… или ты просто перестала впускать его в себя?

Бренна не имела желания встречаться со своими умершими близкими.

Она слышала, как Данкан рыщет в темноте, оскальзываясь на гальке, что-то ворча себе под нос. Внезапно у него словно перехватило дыхание.

– Бренна! Боже правый, Бренна, подойди и посмотри!

Вскочив на ноги, Бренна вошла в проход. У себя над головой она увидела ноги Данкана, торчащие из лаза, ведущего в другую камеру. Внезапно свет потускнел – широкий луч фонаря погас, остались только блики света, струившегося из входного лаза. Бренна погрузилась во мрак, едва различая в отраженном свете очертания ног Данкана.

– Ах, Данкан, – начала было она, не зная, куда поставить ноги, чтобы взобраться к нему. Вместо ответа старик включил кнопку фонаря, красный луч коснулся ее колен и…

Потолок обвалился, глыбы скал начали рушиться прямо перед ней, заклубилась пыль, обрывая свет, и звук, и…

Следующий день Бренна провела в своей старой палатке. Она приняла смерть Данкана стоически, затаив в уголке сердца циничную мысль о том, что это было неизбежно – она уже потеряла всех, почему Данкан должен быть исключением? Какой иронией было встретиться с Асбином у тела дяди. Не обращая внимания на порезы и ушибы, она провалялась весь день на кушетке, сжимая осколок скалы, которая упала на них. Это был какой-то тупик: она не могла ничего делать, но и уезжать тоже не хотела.

Ей снились кошмары; тонны камней падали с неба, уничтожая наследие ее народа, разрушая свидетельства кельтской истории. Человек с лицом Асбина скалывал иероглифы и петроглифы, стирая прошлое. Голос ее бабушки спорил, ругал, предупреждал ее о людях с графиками… как она могла быть такой глупой, ученых всегда использовали…  Pe cymmerwn adenydd y wawr, a phe trigwn yn eithafoedd y mor: Yno hefyd y’m tywysai dy law, ac y’m daliai dy ddeheulaw.

Она проснулась со словами псалма на губах и села на кушетке, выпрямившись, как стрела.

– Бренна, вы слышите меня? – Опустившись на колени рядом с ней, Дэвид тихонько тряс ее за плечо.

– Сколько времени прошло? – прошептала она.

– Уже второе утро. Вы… пели… во сне, на другом языке, – тихо сказал он.

– Родной язык, – коротко ответила она, чувствуя, как сон вновь окутывает ее. – Из псалма. Это о… о том, как убежать от Бога. «Полечу на крыльях утра, поселюсь далеко в море, даже там твоя рука поведет меня, поддержит меня». Дэвид, мне приснилось, будто легенды умерли.

– Неужели? – Он крепко сжал ее руку. – Мне так жаль. Он был чудесным человеком.

После долгого молчания Бренна сказала будничным тоном:

– Ну, может, легенды еще не умерли. Где Асбин?

– Затаился в штабе, как паук. Оставил шесть часовых: двоих у штаба, четыре охраняют грузовой самолет и А-Ттавитт, которая по вашему указанию каталогизирует фрагменты. – В ответ на ее недоумевающий взгляд он мягко пояснил: – Последнее распоряжение, которое вы отдали своей ассистентке. Все нации, владеющие ракетами, включая Америку, находятся в состоянии боевой готовности. На камни можно отрядить не больше полдюжины солдат.

– Тогда я должна продолжить работу, – прошептала Бренна, чувствуя, как слабость проникает до костей.

– Асбин хочет, чтобы вы продолжали.

– Почему?

Это был скорее риторический вопрос, но Дэвид на него ответил:

– Я думаю, он полагает, что это еще одна ложная тревога, и у него будет время окопаться.

В его голосе ей послышалось осуждение. «Но…»

Дэвид пожал плечами.

– Я думаю, начальство забыло о нем. И я рад, что мы оказались в центре… в центре моей вселенной.

Встав, Бренна прошла мимо него и остановилась у дверного проема, чтобы поприветствовать солнце. Радости в том не было… «Пожалуйста, идите за мной». Она торопливо зашагала к пещере.

Когда была недалеко от входа, перед ней выросла фигура солдата. Его юное лицо было лишено каких бы то ни было эмоций. Не мог ли он стать причиной смерти Данкана?Паранойя распространялась, словно вирус…

– Доктор, никто из посторонних не должен входить в пещеру, если…

– Дэвид Ланса – инженер. Он собирается проверить естественные опоры, чтобы попытаться предотвратить оползни, – объявила Бренна, взбираясь на лежавший у входа камень. Однако при виде трех человек, шагавших по склону холма, она остановилась. Это были хопи, двое молодые, примерно одних лет с Дэвидом. Третий был намного старше, седеющий, но еще крепкий, с молодыми глазами, характерными для старейшин хопи.

– Это Памоси, Пол Фог, вождь клана Койота, и двое калетака – охранников. Он предложил сделать пост возле пещер, – объяснил Дэвид.

– От кого? – спросил солдат, ощетинившись.

– От злых духов, наверное, – предположила Бренна и без дальнейших разговоров пробралась в пещеру.

Проход показался ей шире и выше, чем в последний раз. Вновь вспыхнули прожекторы – Бренна заметила, что солдаты успели заменить дефектные лампы. Проход во вторую камеру был расчищен от камней и укреплен, тело Данкана упаковано в мешок и подготовлено к отправке. Солдаты соорудили что-то вроде пандуса для входа во вторую камеру.

О чем говорил Асбин? Что он говорил, осматривая разрушенный объект? Что я здесь делаю?

– Я инженер-эколог, Бренна. Но помогу, чем смогу, – сказал Дэвид, приближаясь к ней. Он принес карманный галогеновый фонарь и теперь тщательно осматривал стены и крепеж потолка, освещенные мертвенным белым светом.

Бренна подняла единственный незакрепленный прожектор, подтащила его к пандусу. Она осмотрит вторую камеру без промедления.

– Почему пилот сказал нам, что ваши люди ожидают дождь? – спросила она, переводя дух.

– Дайте, я помогу. Потому что пришло время Церемонии Змеи-Антилопы, которая приносит дождь для окончательного созревания урожая. Все уже готово; я договорюсь, чтобы вы смогли посмотреть Танец Змеи в последний день церемонии. – Дэвид дотащил прожектор до вершины пандуса, включил его и стал толкать перед собой дальше в грот.

Бренна была готова к тому, что резьба окажется поврежденной, но сон оказался не в руку. Свежих сколов не было – все оставалось таким, каким вчера должно было предстать перед Данканом. Она перелезла через прожектор, гадая, что было на уме у Асбина; правда ли то, что он не помогал, но и не мешал только потому, что это не имело значения; это никогда не имело значения, это была просто иллюзия… просто видимость. Потому что все это подлежало разрушению.

Перед ней были петроглифы – целая стена. Бренна присела на каменный выступ и осторожно наклонилась вперед, разглядывая мельчайшие детали изображения. Из прохода донесся возглас Дэвида. Скосив глаза в его сторону, она поняла, что восклицание было вызвано удивлением, а не болью – Дэвид тоже смотрел на стену. Полюбовавшись, как он, пораженный, оседает на каменистую осыпь, Бренна вернулась к изучению резьбы.

Изображения были необычно сгруппированы; они делились на четыре зоны, каждая, в свою очередь, делилась пополам, таким образом, получалось восемь секций. В одной из зон угол был отсечен линией, которая словно символизировала разлом. Бренна изучала изображения… человеческие фигуры, медвежьи следы, змеи, кукурузные початки, наквачбратства. Каменная пыль грудами лежала под испещренными резьбой стенами, явно не тронутая в течение веков.

Один из обломков камня отличался от других – он был темнее. Бренна встала и подошла к стене. После оползня пещера уже никогда не будет иметь статуса неповрежденного исторического объекта… Она подняла обломок. Резьба покрывала его с обеих сторон.

– Интересно, откуда это, – сказала она вслух. – Дэвид, вы должны стать моим информатором-хопи, – почему-то она больше не доверяла А-Ттавитт. – Я могу рассматривать эти изображения только в свете того, что известно мировой петроглифике. Я могу определить их возраст, но без каких-то конкретных фактов, выводящих на известных мне людей, я не могу доказать, что они восходят к культуре анасази или другой доисторической группы.

– А как вы обычно определяете принадлежность петроглифов? – спросил Дэвид, принимая фрагмент из ее рук. Когда он присмотрелся к изображениям, его лицо застыло.

Бренна некоторое время обдумывала его вопрос, затем с облегчением вздохнула. Почему бы и нет? Кто ему поверит, если она будет все отрицать?

– Энергия, оставшаяся в резьбе… оживает… и показывает мне обстоятельства, при которых создавались эти образы, – быстро проговорила она, смущаясь от звука этих слов, произнесенных вслух. Только Данкан знал истинную природу ее таланта, хотя Бренна догадывалась, что бабуля подозревала об этом.

Дэвид не улыбнулся.

– Вы хотите сказать, что вам являются духи? – спросил он.

– Разве кто-то говорил о духах? – резко возразила она и отошла к стене. – Вам знакомы какие-нибудь из этих изображений?

– Думаю, они мне доподлинно известны. У хопи есть священные таблички, камни завета, которые мы храним в сердце в течение столетий. Эти знаки совпадают с теми, что изображены на табличках.

Бренна порывисто обернулась.

– Вы уверены? Таблички повторяют изображения на стене?

– Или настенная резьба повторяет таблички. Наши легенды говорят, что мы пришли в этот мир в духовном центре вселенной, но нам пришлось проделать путь в четыре конца континента, чтобы очистить его от затаившегося зла, оставшегося от предыдущего мира. – Дэвид говорил это словно самому себе. Бренна почувствовала холодок на спине при виде Дэвида, погрузившегося в созерцание осколка. – Ораиви – это место, куда в конце концов вернулись все наши кланы, зависящие от нашего могущественного Творца, дающего дождь и жизнь. Мы думаем, что здесь наше Начало и наш Конец.

Он поднял глаза, улыбнувшись, словно затем, чтобы уверить ее в том, что он еще не совсем свихнулся.

– Никогда не смейтесь над легендами. Они могут вернуться и начать преследовать вас. Можно мне взять этот камень на время? Я хочу показать его вождю клана Огня. Возможно, мы сумеем оказать вам помощь. А вы – нам.

Бренна озадаченно кивнула, и Дэвид встал, собираясь уходить.

– Растолкуйте свой сон, Бренна. Я думаю, он ответит почти на все вопросы. – С этими словами он ушел.

Сон? Инженер, мистик, а теперь вот – психолог…

– Доктор Стюарт? – Свет, доходивший из первой камеры, перекрыли несколько темных силуэтов. В одном из них угадывался Асбин. За его спиной маячила А-Ттавитт.

– Полковник, – равнодушно поприветствовала Бренна.

– Мы должны готовиться к эвакуации; у нас приказ отбыть в шесть ноль-ноль. Оборонная готовность достигла уровня Кризиса Номер Один, и…

– Где может быть безопаснее, чем за миллион миль отовсюду? – светским тоном спросила Бренна.

Асбин заморгал, но тут же попытался зайти с другого конца.

– Вы, несомненно, захотите быть со своей семьей, когда…

– Моя семья, – перебила она, – погибла в этой пещере. Если мир безвозвратно меняется, дайте мне попытаться спасти хотя бы кусочек прошлого. Я могу собраться за пять минут. – Она перевела взгляд с него на ту тень, в которой угадывалась А-Ттавитт. – Принесите мне черный ящик. Оставьте его в первой камере, а сами начинайте фотографировать пиктограммы.

Асбину она сказала:

– У меня как раз пошли дела, и я останусь здесь на ночь. – Она взглянула офицеру в глаза и ткнула пальцем в сторону петроглифов. – Я – кельт, а кельты не боятся умирать.

Асбин несколько секунд молча смотрел на нее, потом круто развернулся.

– Принесите фотокамеру, – приказал он неподвижной А-Ттавитт.

Только после этого художница скользнула в коридор.

Бренна оставила Линг А-Ттавитт работать в первой камере, а сама прошла во вторую, помахивая черным чемоданчиком. Дэвид Ланса что-то не спешил… Она почувствовала, что хочет есть, было уже и не вспомнить, когда она в последний раз ела. Волосы покрылись слоем пыли. Растолкуйте свой сон.Нет уж, спасибо. Ей часто снились страшные сны. Лучше уж поработать со стенами. Она осторожно установила датчики, выбрала одну из глубоких линий и начала изучать следы резца, силу удара, остатки органики. На приборной панели начали вспыхивать разноцветные огоньки, свидетельствуя о том, что чемодан начал сопоставлять информацию. Зачем она взялась за эту работу? Чтобы Данкану было приятно. И она обязательно закончит ее в память о нем.

Где же Дэвид? Кто поможет расшифровать все это теперь, когда Данкан…

Мысленно произнеся это имя, она ощутила укол боли, первый настоящий приступ горя, который она себе позволила. Нежный холодок заструился вокруг, пробуждая эмоции – пробуждая?Встряхнувшись, Бренна установила черный ящичек на грязном полу. Он деловито зажужжал, равнодушный к ее несчастьям.

Что-то здесь знало о ее мыслях, ее чувствах. Или кто-то. Вопрос родился в подсознании. Она тщетно пыталась подавить его. Что, если… что, если то, что она ощущала все эти годы, была не чистая энергия, а мудрый дух? Что, если… Бренна опустилась прямо на толстый слой пыли, не обращая внимания на клубы, поднявшиеся в застоявшемся воздухе. Стиснув зубы, она чувствовала, как обрывки ее сна составляются в гигантскую картину. Кельтское наследие разрушено, разорвано на части Евразийскими силами. Ее вина в том, что она не была рядом со своей семьей… в том, что выжила, когда они умерли. Ее страстный крестовый поход за сохранение реликтов прошлого, других народов. И ее странная связь с бабулей, с верованиями старой женщины.

Бренна склонила голову к коленям, не понимая, кто она – раздавленная горем женщина или одна из немногих привилегированных душ, способных оставить след во вселенском разуме. Что это было, почему оно разговаривало с ней… Она шептала вслух, обращаясь к неизвестному на языке, который был ей понятен: «Я сама – ничто. Я просто сосуд, который должен быть наполнен тем, что надо запомнить».

Странно, но в этой мысли не было горечи; только удивление. Обдумать это предстояло позже, попробовать найти объяснения всех этих войн, смертей, боли. Сейчас же существовало только это мгновение: она и тот источник, который объяснит ей смысл петроглифов. Только обрывки мыслей на родном языке: Я запомню… и другие запомнят. Вот тебе мое слово.