Текст книги "История свастики с древнейших времен до наших дней"

Автор книги: Анатолий Москвин

Соавторы: Томас Уилсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Ниже мы публикуем список находок, чтобы заинтересованный читатель мог оценить, какие вещи составляли один комплекс с новонайденными свастиками: пять крестов-свастик (рис. 244); длинный медный слиток, с одной стороны прикрытый древесным тленом, а с другой заштампованный квадратами и простыми геометрическими фигурами пяти разновидностей; медный слиток поменьше; восемнадцать простых медных колец; множество двойных медных колец; одна сцепка из двух колец, и одна сцепка из трёх; пять крышек сосудов или колпаковидных колец; десять круглых дисков с отверстиями в середине (один из которых показан на рис. 245), первоначально наваленных в кучу и теперь плотно спаянных друг с другом окислами меди; несколько больших круглых украшений с орнаментами, одно из которых (рис. 246) достигает 7,5 дюймов в диаметре, другое (рис. 247) напоминает по форме андреевский крест, причём максимальное отдаление между концами его ветвей составляет 8,75 дюйма.

Примерно в пяти футах ниже клада медных листов и в 10–12 футах к западу рядом друг с другом лежали два скелета. Они были покрыты медными пластинами и их обломками и были помещены в прямоугольную домовину длиною примерно в семь футов и шириною в пять футов столь тесно один к другому, что их кости порою перекрывали друг друга; рядом лежали медные топоры и жемчужные бусы (указанные в нижеследующем перечне).

Помимо этого там были обнаружены 66 медных топориков, размерами от 1,5 до 22,5 дюймов в длину, 23 медных пластинки и их обломка, один медный орёл, одиннадцать полукружий, прутков и пр., два ложковидных предмета, четыре гребневидных предмета, одно колёсико со специфическими кружками и медными прутками, три длинных медных пластины, жемчужные и ракушечные бусы и зубы, множество жемчуга россыпью, множество деревянных обломков, бус и один неидентифицируемый металлический предмет, множество костей и одна очень большая человеческая челюсть, обломок рыбки, напоминающий породу sucker (рис. 248), медная табуретка с двумя ножками, ломаные медные тарели, разбитая ракушка, медвежьи и пантерьи клыки, пластинка слюды, сорок целых и фрагментированных медных ажурных пластинок в виде квадратов, кружков, конусовидных фигур, сердечек и пр., прочие медные предметы в виде пилок, двадцать ритуальных предметов из ломкой окисленной меди, две медные конусовидные ажурные пластины (рис. 249), четыре медных украшения, схожих со шпулькой, с отверстиями и чеканкой (рис. 250).

Я зарисовал два-три образца резьбы по кости, чтобы продемонстрировать искусство индейцев, соорудивших этот курган, и чтобы путём сравнения их с аналогами из других частей света можно было сделать предположения об этнической принадлежности строителей и времени создания насыпи. Рис. 251 показывает искусное резное украшение в виде головы попугая, который ныне обитает намного южнее и в этой местности уже не встречается. Образец с рис. 252 напоминает миссисипского коршуна, однако наши музейные зоологи, будучи слегка неуверенны в точности идентификации из-за неполноты сохранившегося фрагмента, полагают, что это с равной долей вероятности может быть и головка кожистой черепахи разновидности leather-back.

Образец с рис. 253, вероятно, представляет выдру с рыбой в зубах.

В траншее № 3 было обнаружено 15 скелетов (пронумерованных от 264-го по 278-й), расположенных в вытянутом виде в ряд, один подле другого. Рядом почти с ними со всеми попадались кусочки угля, кости, раковин или камня. Скелеты № 265 и 266 покоились на платформах из обожжённой почвы, вздымавшихся на три дюйма над нулевым уровнем кургана. Голова одного из этих костяков изображена на таблице 11 настоящей работы. Это был наиболее замечательный субъект, попавший за свою необычность на фронтиспис книги У. К. Мурхеда «Первобытный человек в Огайо», в которой он описывается следующим образом: «У головы его располагалось подражание лосиным рогам, аккуратно вырезанное из дерева и покрытое листовой медью, накатанной в цилиндрические рулончики по главным ветвям. Отростки были высотою в 22 дюйма, а от одного рога до другого было 19 дюймов. Рога были вставлены в медную корону, прикрывавшую голову от макушки до верхней челюсти. Медные пластинки были также в районе груди, желудка, и на спине. Окисляясь, медь сохранила кости и некоторые из сухожилий, а также фрагменты ткани, по способу переплетения нитей сходной с текстурой мешков для кофе, в которые были вплетены более прочные нити, на коих держалось до 900 красивых перламутровых бус, висели расколотые и подпиленные медвежьи зубы, а также были нанизаны сотни прочих бус, из жемчуга и перламутра. Среди останков попадались медные ложковидные предметы и прочие орудия. Около правого плеча находились гранитная курительная трубка и агатовый наконечник копья. Трубка эта очень тщательно изготовлена и отполирована».

Раскапывая серию костяков с 280-го по 284-й, профессор Мурхед заметил, что они касались края жертвенника (изображён на табл. 12). Он был на одной линии с рядом скелетов в 15 футах от находки вышеописанного клада медных предметов. 5-го января 1892 года этот жертвенник был очищен от земли, а находившаяся в непосредственной близости от него почва, перемешанная с угольками и мелкими предметами, была собрана в пять ящиков, которые и были доставлены на нашу главную базу, где их содержимое было разобрано в моём присутствии и под моим руководством. Всё находившееся некогда на жертвеннике было полностью обуглено. Здесь оказались, в частности, украшения из кусочков слюды, бусины, ложкообразные предметы, зубы кита, медведя и пантеры, резная пластика из камня и кости, частично ломаная, но попадались и целые фигурки. Были обнаружены каменные пластинки, шиферные украшения, медные шарики, лоскутки ткани, хлоритовые кольца, кристаллы кварца с проделанными в них отверстиями и желобками, несколько кусочков кремня и обсидиана, а также несколько тысяч жемчужин со сквозными отверстиями, которыми, вероятно, расшивалась парадная одежда. Все эти предметы были в беспорядке навалены на жертвенник и испытали действие жара, медь во многих местах сплавилась, зубы и клыки обуглились, раскололись и покрылись слоем извести. Пепел прослежен не был. В качестве топлива для очага употреблялся древесный уголь, и судя по недогоревшим остаткам органики, особенно древесины, костям и почве, пламени в своё время не дали догореть на открытом воздухе, а закидали землёй, так что всё приносимое в жертву тлело, словно бы в угольной яме.

В этом кургане мы нашли достаточно свидетельств сношений местных обитателей с весьма отдалёнными местностями – так что если свастика была известна в доколумбовой Америке, то её вполне можно было бы ожидать встретить здесь. Основные наши находки были следующие: множество крупных раковин рода Fulgur, типичных для южного атлантического побережья, находящегося на удалении в 600 миль, многие из них были покрыты гравировками, несколько тысяч кусочков слюды из Вирджинии и Северной Каролины, находящихся на отдалении в 200 миль, тысяча крупных прекрасно исполненных обсидиановых ножей, ближайшее месторождение которого могло быть лишь в Скалистых Горах на удалении от 1000 до 1200 миль, четыреста крупных кусков кованой меди, вероятно из района озера Сьюпериор, отдалённого на 150 миль, 53 скелета, медное налобное украшение в виде лосиных рогов (табл. 11), высотою в 16 дюймов, и прочие занятные вещицы. Но описанные нами предметы никак не могут соотноситься со свастикой.

Естественно, все погребения относились к доисторической эпохе. В кургане не обнаружено ничего, что могло бы дать малейший намёк на контакт с цивилизацией белого человека. Массовые находки из этого кургана можно без труда сравнить с материалом, собранным нами в других местах, или другими раскопщиками поблизости от Огайо. Многое осталось и неидентифицированным. Вообще, нам показалось странным обнаружение столь многих завозных предметов, переправленных столь издалека, – зачем, нам не совсем понятно, но факт доставки этих предметов или сырья для них в штат Огайо никак не свидетельствует о контактах с европейцами или белом влиянии. Каким же народом всё это было создано? В какое время? Для какой цели? Что это всё значило? Как этот древний, загадочный, и вместе с тем столь распространённый знак, визитная карточка стольких религий Востока, оказался в кургане в американской долине Сьото (Scioto)? Спрашивать можно и дальше, ответа нет⁵¹. Как это часто бывает, мы снова натыкаемся на одну из загадок доисторической археологии.

Курганы в Арканзасе. – Сосуд для воды в собрании Национального музея США (рис. 254) был добыт в 1883 году П. У. Норрисом, сотрудником этнографического сектора, из кургана в области Пуансетт, штат Арканзас. Он имел жёлтую грунтовку, был естественного глиняного цвета и был расписан алым красителем. Окрашенные поверхности показаны на рисунке штриховкой. Каждая из четвертей сосуда украшена однотипно, и мы изображаем лишь одну из них. В центре декорированного поля красуется большая свастика, ветви которой пересекаются под прямым углом, концы закручены направо, причём эффект вращения достигается утолщением окончания каждой ветви свастики в местах соприкосновения ветвей с описывающей свастику окружностью. Подобный сосуд для воды со свастикой, очень похожей на эту, экспонируется на мемориальной витрине майора Пауэлла в секторе этнографии.

Маркиз Надайяк (Nadaillac, «Prehistoric America», с. 22, рис. 9) описывает и изображает топор с бороздкой, обнаруженный в местечке Пембертон, штат Нью Джерси, на котором некоторые хотят видеть свастику, в чём сам маркиз сомневается, тогда как доктор Эббот (Abbott, «Primitive Industry», с. 32) считает, что этот артефакт – вообще подделка.

Североамериканские индейцы

Канзас. – Св. Дж. Оуэн Дорси («American Naturalist», XIX, июль 1885, с. 670) описал погребальную обрядность канзасских индейцев. В ходе описания он упомянул совет старейшин, решающих, должны ли индейцы становиться на тропу войны. На церемонии пелись священные песни, порядок следования которых определялся идеограммой, о чём господин Дорси пишет на с. 676, изображая её на таблице 20. На одной из сторон эта идеограмма содержала 27 значков, каждый из которых соответствовал одной песне, тогда как целый ряд определял их последовательность.

№ 1 был песней о священной трубке,

№ 2 – о творце всех песен, № 3 – о старике, приносящем охотникам удачу, № 4 (соответствует рисунку 255 настоящего издания) представляет собою знак свастики, состоящей из двух пересекающихся ветвей со скруглёнными загибами, концы которой закручены влево. Эту песню г-н Дорси представляет следующим образом: «№ 4. Тадже ваюн, дикие песни. Ветра суть божества, они базанта (на соснах), акъа (южный ветер), аъкъа джиннга либо аъкъуя (западный ветер), хниа (к холоду, северный ветер). Воины вырезали сердца убитых врагов, бросая их в огонь как жертву ветрам».

В Одиннадцатом отчёте сектора этнографии, на с. 525, г-н Дорси повторяет своё сообщение об именах ветров и демонстрирует как, произнося заклинания, канзасские индейцы начинали с восточного ветра и двигались по кругу в вышеуказанном порядке. Его рисунок иллюстрирует этот порядок, но там у креста уже прямые, незагнутые ветви. В ответ на мой персональный запрос, г-н Дорси отписал, что «военный план» был нарисован индейцами специально для него, и свастика на нём имела именно такую форму, какую паханле-гаккле, ответственный по делам войны, который отвечал и за эту схему, перерисовал со схемы, находившейся во владении его отца, а тот – своего отца, и так далее до времён первопредков. Господин Дорси заверил меня, что не может быть никакой путаницы или недоразумения относительно намерения индейцев видеть знак таким, каким он был изображён в журналах. На вопрос, был ли знак в широком употреблении у индейцев и не видел ли он его нанесенным где-нибудь в других местах, г-н Дорси прислал ответ, что индейцы осаге также обладают подобным планом с теми же и многими другими пиктограммами – в количестве больше сотни, – но, кроме этих двух планов, он не видел свастику более нигде и никогда. Дело в том, что эти значки не просто узоры, но священные знаки, тотемные символы двух канзасских родов – Чёрного Орла и Ястреба Цыплятника, и никогда не обсуждались вслух, и никому не показывались, кроме старейшин на священном собрании.

Индейцы сак. – Мисс Мэри А. Оуэн, из Сен-Жозефа, штат Монтана, выслала в наш адрес три образца плетёных из бус вещиц, сделанных индейцами Канзасской резервации (см. таблицу 13). Две из них были, судя по всему, подвязками, а третья – ожерельем длиной в 13 дюймов и шириной в 1 дюйм, затканным, если можно так выразиться, свастиками размером по дюйму. В письме от 2 февраля 1895 она писала: «Индейцы называют этот знак (свастики) «счастьем» или «удачей». Его изображают на подвязках и ожерельях солнцепок– лонники-кикапу, сак, поттаватоми, айова и (как мне сообщали), виннебаги. Но я лично не разу не видела его на одежде виннебага. Женщины носят классическую свастику, а также греческую «плетёнку», особенно на шелковых лентах, которые они употребляют в качестве шарфов или для оторочки юбок. Что же касается свастики как эмблемы божества огня, на чём настаивают некоторые фанаты – ни я, ни индейцы не разделяем эту точку зрения. Они зовут этот знак просто «удача» и отождествляют его с двумя другими лентами, которые я высылаю Вам купно с этим. Они утверждают, что «всегда» ткали и плели этот сюжет. Это кажется истинной правдой, поскольку теперь им неоткуда взять такие бусы, какие вплетаются в него – ни в городских лавках, ни в запасах торговцев, которые ввозят французские бусы для меновой торговли с краснокожими. Ещё одно соображение: предметы сделаны на совесть, и тем не менее начинают ветшать – верный признак того, что у этих ленточек была долгая жизнь.

Эти солнцепоклонники или – как вам хочется – любители свастики, верят в Великого Духа, живущего на солнце, кто создал всё сущее, и который есть исток всей силы и благостыни. Они рассматривают своих предков в виде сообщества полулюдей-полуживотных и считают, что те заступаются за свой народ перед богами. Но в мире существуют и сонмы мелких бесов, которые конфликтуют с предками и порою искушают народ и насылают на него болезни. Главный демон Чёрный Волк и духи некоторых непогребённых колдунов причиняют более всего вреда. У каждого индейца есть свой собственный тайный «лечебный» амулет, кроме общедоступных оберегов, вроде свастики, медвежьих шкур, выдровых и беличьих хвостов.

О прочих культах этих народов, которые поклоняются солнцу как божеству, а не как астрономическому объекту, я ничего не знаю. Эти индейцы, с точки зрения наших, странные, подозрительные и мрачные, и они не носят оберег. Я никогда не видела, чтобы оберег носили старики.

Я сообщаю Вам всё, что сама знаю; кроме того, свастика в древние времена ещё использовалась как сюжет для украшения походных одеял, а также сумок для переноски лекарственных растений».

Мисс Оуэн сообщила также о других подвязках со свастиками на них, подчёркивая, что они священны, и использовались исключительно при определённых церемониях, и она высказала сомнение в том, покажут ли их ей, не говоря о том, чтобы заполучить их для научного сообщества. Покуда я был занят написанием настоящей работы, она связывалась со мною письменно два или три раза, сообщая об обещаниях, которые дали ей две женщины племени сак, которые обладали этими священными подвязками, и как каждый раз они не сдержали своих обещаний. И всё же она не теряла надежды. И вот наконец, зимою 1896 года мы получили маленькую бандерольку с подвязками. В сопроводительном письме мисс Оуэн писала, что супругами этих двух женщин сак были индейцы поттаватоми из резервации Кук Каунти в штате Канзас. Они – солнцепоклонники. Прорисовки этих подвязок мы приводим на таблице 14.

Пуэбло. – Народ пуэбло⁵² в штатах Колорадо, Юта и Нью-Мексико, а также Аризона, как известно, является объединением группы племён, говорящих на различных языках, разобщённых между собою и своими соседями языковыми, обрядовыми, культурными и прочими различиями, но всё же находящимися примерно на одном уровне развития материальной культуры, поэтому их всё же можно, несмотря ни на что, считать одною общностью. Их называют «индейцами пуэбло», поскольку они обитают в многонаселённых поселениях. Их нынешняя территория включает земли древних обитателей Скалистых гор, потомками которых они могут считаться. По уровню культурного развития они стоят выше некоторых из своих соседей. Разыскивая свастику в Америках, мы никак не можем пройти мимо этих славных людей – хотя бы поскольку она у них есть. Не строя пока гипотез, откуда они могли бы её взять, изобрели ли они её сами или принесли издалека, я думаю, что будет достаточно просто продемонстрировать на примерах, что свастика у них имеется.

В годовом отчёте сектора этнографии за 1880—81 гг. описывается погремушка, используемая при танцах, сделанная из небольшой тыквочки-горлянки, украшенная орнаментом черного, белого и красного цвета (рис. 256). На каждой стороне погремушки нанесено по свастике, концы которой загнуты не под прямыми углами, но в виде креста «оджи» (или тетраскелиона). Национальный музей обладает целой коллекцией подобных погремушек со свастиками на боках, собранных среди пуэбло Нью-Мексико и Аризоны. У некоторых из них ручкой служит естественное горлышко тыквы (как на нашей иллюстрации), у других же ручки из дерева. Внутрь закладывают бобы, кусочки гальки и прочие мелкие круглые предметы. Тряся такими погремушками, танцоры задают себе ритм.

В музее, помимо прочего, имеется большая коллекция керамики различных групп пуэбло Юго-Запада; их горшки различны у разных племен. Некоторые из этих предметов имеют нанесённую на них свастику, обычно снаружи, но порою даже внутри. Чаще всего здесь она принимает форму креста «оджи», как на погремушке с рис. 256. По большей мере, эти образчики поступили в музей от пуэбло Санта-Клары и Сан-Ильдефонсо.

Доктор Шлиман пишет («Troja», с. 123): «В отделе этнографии Королевского музея в Берлине мы также видим свастику (левозакрученную), нацарапанную на двух терракотовых чашах индейцев пуэбло из штата Нью-Мексико».

Г. Норденшельд («The Cliff Dwellers of the Mesa Verde, Southwestern Colorado». Chicago, 1893) в отчёте о раскопках в разрушенных поселениях пуэбло Меса Верде в юго-западной части штата Колорадо, имевших место в летний сезон 1891 года, сообщает об обнаружении многочисленных образцов свастики. На таблице 23 он изображает большую полую чашу, найденную в мусорной куче возле «Дома со ступеньками». Её диаметр – 50 сантиметров, она очень грубого исполнения, серого колера, и значительно отличается по форме и раскраске от прочей керамики «скальных жителей». В серёдке её хорошо заметен правозакрученный знак свастики, нанесённый рядами мелких точек. На таблице 27 его книги мы видим ещё одну чашу, обнаруженную в захоронении на территории «Дома со ступеньками». Внутри она разрисована обычным орнаментом, а с внешней стороны единственным сюжетом росписи является большая свастика, ветви которой пересекаются под прямым углом, по исполнению сходная с показанной у нас на рис. 9. На таблице 18 его книги мы видим большую чашу, найденную в «Доме Кувшина». Её декор представляет собою свастику, похожую по форме и стилю на изображённую на золотой этрусской «булле», приведенной на рис. 188 настоящей работы. Отдельные образцы керамики пуэбло Санта-Клары и Сан-Ильдефонсо, находящиеся в настоящее время в собрании Национального музея США (отделение этнографии), имеют изображение свастики, главным образом в форме креста «оджи». (Из письменного сообщения г-на Уолтера Хоу, проживающего в Уинслоу, штат Аризона: «Я посылаю Вам два образчика керамики, изрисованных свастиками «оджи» из соседних развалин, некогда населённых индейцами моки. Многие сосуды, обнаруженные нами, имели свастику в качестве ведущего мотива декора». (См. также. «The Anthropologist», III, № 7, с. 248).

Навахо. – Доктор Вашингтон Мэттьюз, чьи исследования по этнографии индейцев Северной Америки представляются нам непревзойдёнными, указал мне на свою работу, опубликованную в Пятом отчёте отдела этнографии, состоящую из 82 страниц, с 9 таблицами и 9 рисунками, озаглавленную «Горная песнь: церемония индейцев навахо» («The Mountain Chant: a Navajo ceremony»). В ней описана одна из многих церемоний, практикуемых шаманами или табибами⁵³ индейцев навахо из штата Нью-Мексико. Эта церемония проходит при большом стечении народа, непременно ночью. Длится она девять дней и называется самими индейцами dsilyidje qaçàl, буквально «песня к месту среди гор». Слово dsilyi может относиться к горам в общем смысле слова, к нагорью Карризо (Carrizo) в частности, к месту в горах, где обитал пророк (учредитель этого празднества), или к его имени, или к священным песням. Д-р Мэттьюз подробно распространяется насчёт мифа, лёгшего в основу этой церемонии, который желательно читать в подлиннике, чтобы оценить его дикую прелесть, и который вкратце может быть изложен следующим образом: индейская семья, состоявшая из отца, матери, двоих сыновей и двоих дочерей, в древние времена обитала вблизи гор Карризо. Они жили охотой, ставили ловушки и силки, но места их проживания обеднели дичью, и индейцы были вынуждены переселиться по реке выше в горы. Отец делал заклинания с целью помочь своим сыновьям в охоте и ежедневно отсылал их на восток, запад или на север, но запрещал им ходить на юг. Старший сын ослушался отцовского запрета, отправился на юг, был захвачен в плен индейцами юта и насильно уведён далеко в южные края. Но через некоторое время ему удалось бежать из неволи с помощью yàybichy (qastcèëlçi) и всевозможных сверхъестественных существ. Приключения его в процессе возвращения домой и образуют основу церемонии, которая, так сказать, имитирует эти мифические события. Перед тем, как провести празднество, индейцы долго к нему готовятся. Они строят особые хижины и загоны, предназначенные для исполнителей танцев и для удобства зрителей.

Так организуется представление, в ходе которого рассказываются мифы, произносятся речи и исполняются священные песнопения (д-р Мэттьюз относительно последних употребляет термин «цикл песнопений», поскольку они исполняются непрерывной чередой в течение четырёх специально для того выделенных дней церемонии). На праздниках индейцы пуэбло и навахо на земле в загонах создают карты и схемы мифических земель – путём насыпания горок и дорожек песка различного цвета. Эти песчаные карты исполняются согласно определённому образцу, и воспроизводятся год от года – причём исключительно по памяти, руководствуясь информацией, запечатлённой в мозгу местного шамана.

Одна из этих карт-схем представляет путь беглеца от индейцев юта, захватчиков и насильников, в ходе которого он некоторое время скрывался в пещере в горном ущелье, где он жёг костёр, «для которого не надо было топлива». Чтобы изобразить костёр, наземь клали четыре крупных гальки – чёрный камушек к востоку, синий к югу, жёлтый к западу и белый к северу. Из этой комбинации цветов возникал огонь, порождённый взаимодействием красок. Вокруг огнища лежали четыре медведя, шкуры которых окраскою соответствовала цвету галек. Когда путники (дух квасткеельчи и навахо) приближались к огню, медведи требовали у них табаку, а когда люди уверяли их, что у них и на себя не осталось, то звери свирипели и требовали тройную дозу. Когда индеец навахо убежал из ставки юта, он предусмотрительно отсыпал себе табаку из одного из больших кисетов, принадлежавших его недругам. Табачные листья и трубку он привязал под меховой одеждой. Когда дело дошло до медведей, и четвёртый зверь потребовал табаку, индеец вытащил листья из-под полы, зажёг трубку от огня и передал её чёрному медведю, который, сделав одну затяжку, мгновенно потерял сознание, успев, впрочем, передать трубку синему медведю. Синий медведь свалился от двух затяжек, жёлтый отрубился от трёх, а белый медведь севера отдал концы лишь с четвёртой затяжки. Но индеец выколотил золу и пепел из трубки и потёр ею тыльные стороны лап, когти, брюхо, грудь, плечи, лоб и рот каждого из медведей, от чего они тотчас же пришли в себя и вскочили на ноги. Трубку этот человек спрятал в своей одежде. Как только медведи очнулись, они уделили ему место с восточного боку костра, позволив ему поспать и погреться ночью, а для подкрепления его они вынесли ему из своих запасов маисовой муки и разных ягод, понудив его попробовать всего, однако дух квасткеельчи предупредил его, чтобы он не касался пищи, а сам исчез. Несмотря на то, что путник был голоден, он предпочёл лечь спать, не поужинав. Когда он утром проснулся, то медведи вновь поднесли ему отравы, которую индеец отклонил, уверяя, что он поужинал во сне. Тогда они научили его делать медвежьи kethàwns, или палочки, чтобы приносить их в жертву медвежьим богам, вытащили из угла пещеры большое полотнище, которое размотали и показали индейцу нарисованные на нём изображения yays, или съедобных растений⁵⁴.

В статье д-ра Мэттьюза, на рисунке 3, представлена прорисовка изображения, которое, как верят индейцы, их сородич видел в доме медведей в горах Карризо. Мы приводим её в качестве нашей таблицы 15. В центре поля нарисована чаша воды, посыпанной чёрным порошком, край чаши оторочен солнечными лучами, а с внешней её стороны, как бы в углах квадрата, расположены четыре ca’bitlol, или «плота из солнечных снопов», на которых стоят четыре бога съедобных растений, или yays, имеющие при себе присущие конкретно им съедобные травы и коренья, которые рисуются тем же цветом, что и покровительствующие им боги. Эти растения боги держат в левых руках, причём ладони их открыты, а руки вытянуты вперёд (вероятно, они зажимают стебли и коренья меж пальцев). Тело восточного бога белое, так же как и початок дикой кукурузы, тело южного бога синее, так же как и кустик диких бобов, тело западного бога жёлтое, так же как и жёлтая пустынная тыквочка, тело северного бога чёрное, так же как и растение горного табака. Каждое из священных растений питается через пять белых корней, берущих влагу из срединных вод, и «растёт» к краям рисунка. Фигуры богов образуют подобие креста, ветви которого указывают на четыре стороны горизонта, исходя от общего центра. Эти божки нарисованы в одной стилевой манере, но, естественно, раскрашены в различные цвета, ногами они попирают центральную сферу, а головами тянутся к «краю света», опять-таки будучи ориентированными по сторонам

горизонта; их взгляды устремлены вдаль, лица прорисованы в анфас, руки полусогнуты с распростёртыми ладонями до уровня плеч. На чреслах боги носят юбочки из солнечной травы с вплетёнными в неё лучиками света. На них повешены серьги, надеты браслеты и ножные кольца, синие и красные, имитирующие бирюзу и кораллы, применявшиеся в доисторические времена индейцами навахо для изготовления украшений. Их предплечья и ноги чёрные, прорисованные в виде зигзагов, символизирующих собой молнии, бьющие из грозовых туч. У северного бога, ради разнообразия, светлые и тёмные тона поменяны местами. К правым ладоням каждого из богов верёвочками привязаны погремушка, магический амулет и корзиночка. Эти корзиночки, изображённые концентрическими линиями с «православным» греческим крестом в середине, соответствуют по цвету «своему» богу, имеют украшения из перьев, торчащие в четыре разные стороны, причём эти пучки перьев имеют равную длину и заломаны под прямыми углами, образуя таким образом левозакрученные свастики. Итак, на этой схеме мы видим снова четыре настоящих «классических» свастики, в центре совмещённых с крестами. Султанчики оперения имеют маленькие чёрные кисточки на конце каждого пучка.

Доктор Мэттьюз сообщил мне, что он не знает, придаётся ли индейцами какое-либо значение знаку свастики, или он случаен. Мы также не знаем, является ли он знаком благопожелания, удачи или простым элементом декора. Мы не знаем ничего о его тайном либо скрытом значении – очевидно лишь, что он в точности совпадает с древней свастикой Старого Света, во всей её чистоте и простоте, известной также, как мы видим, и шаманам и жрецам индейских племён зоны полупустынь Северо-Американского континента.

Пима. – В коллекции Национального музея имеется щит из бычьей кожи, принадлежавший индейцам пима. В диаметре он достигает 20 дюймов и украшен грубо исполненной четырёхконечной правозакрученной свастикой (тетраскелион) с загнутыми концами. Корпус свастики и каждая её ветвь образованы тремя параллельными полосами, раскрашенными в синий, красный и белый цвета. Фон поля щита белый, срединный ромб синий. Свастика с этого щита (рис. 257) почти точь-в-точь повторяет некоторые из микенских (рис. 161), ирландских (рис. 216) и скандинавских (рис. 209, 210) свастик. На рис. 258 мы видим другой щит пима того же типа. Его свастика, впрочем, обрисована одним цветом и, вероятно, является смешением двух цветов, красного и белого. Это свастика «оджи», левозакрученная. Щит этот находится в личном владении этнографа Ф. У. Ходжа. Он купил его у индейца пима в Аризоне, который объяснил ему, что дырка в нижней части свастики происходит от прямого попадания стрелы индейца из враждебного ему племени.

Вышивка англо-американцев колониального периода

В журнале «Scribner’s Magazine» за сентябрь 1894 года под заголовком «Ковроткачество Нового Света» одна из наших журналисток описала, со многими иллюстрациями, технику изготовления кроватных покрывал эпохи наших бабушек. Рисунок одного из них она обозвала «свастикой». Но это, как мы видим, натянутое определение. Рассматриваемое одеяло сшито из ромбовидных лоскутков и прямоугольных треугольников, состёганных в виде свастики (рис. 259). Это достаточно поздняя придумка, слегка, правда, напоминающая настоящую свастику, однако не имеющая её основных элементов, не являющаяся символом, не представляющая никакой идеи, и представляющая собою чистое украшательство. Она не считалась ни благотворной, ни священной, ни приносящей удачу. Ещё раз повторяю – это попросту узор, случайно напоминающий свастику, но не являющий собою даже обычного креста. Разница между троянской урной и англо-американским одеялом такова же, как и между дошкольником, палочкой рисующим крестик на песке, не вкладывая в то никакого особого смысла, и правоверным папистом, осеняющим себя крестом при входе в костёл, либо индейским шаманом, для которого свастика означала духов четырёх ветров. Почитатель же свастики признаёт в ней священную силу управления добром и злом и верит, что она принесёт ему лишь благо. Вероятно, женщина, некогда изготовившая это одеяло, никогда и не слышала о знаке свастики, и не знала такого слова, и не пыталась вложить в этот узор никакого значения. Что ей было надо – это попросту сделать покрывало покрасивее, расцветив его ромбиками и треугольничками.