Текст книги "Попытка говорить 1. Человек дороги"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Ты пытаешься уклоняться от ответа? – нажал я. – Где Сьолвэн?

При помощи ламуоя сосредоточил смысл «где» на пространственном аспекте. Может, это вот специализированное тело и мыслит не человеческими категориями, но не настолько, чтобы я не смог втолковать ему… ну ладно, ладно – ей втолковать, что мне нужно.

Волна неудовольствия в ответ. И чисто образный, без слов, пакет вдогонку:

"Там".

А следом – ещё одна волна неудовольствия. Такое могла бы излучать не столько секретарша большого босса (тут я со своей интерпретацией, пожалуй, промахнулся), сколько сиделка.

Стоп. Сиделка? Это что же, интересно, такое случилось с высшей?

Простейшее решение: пойти и посмотреть. Ну, я и пошёл.

…этот "родильный бассейн" был больше того, в котором переделывали меня, раза в два. Достаточный размер, чтобы трёхметровое центральное тело Сьолвэн поместилось в нём целиком – и ещё осталось место. С противоположного конца "бассейна", там, где покоилась голова высшей, макали в раствор свои отростки ещё два тела уже знакомой комплектации: кряжистые, с совиными глазами, лишённые речевого аппарата и непонятно чем дышащие.

Плотность потоков магии вокруг просто зашкаливала. В энергетическом эквиваленте пространство возле "бассейна" отличалось от рабочей зоны реактора на быстрых нейтронах настолько же, насколько тот самый реактор – от растопленной печи-буржуйки. Невзирая на свойства моего не вполне человеческого тела и старательно выставленную защиту, уже в десяти шагах от Сьолвэн меня начало водить из стороны в сторону, как пьяного. Попытка подойти ещё ближе привела к волне испарины, выступившей по всему телу, и появлению перед глазами чёрно-фиолетовых полос. Нет, это не были магические ощущения – магическую компоненту сенсорики я свернул практически в ноль, чтобы не "ослепнуть" и не "оглохнуть". Мне банально стало дурно.

С большим опозданием я понял, что часть этой вязкой дурноты принадлежит не мне.

– М-мать!

«Не ругайся».

То ли Сьолвэн было не до того, чтобы соразмерять силу ментальных сигналов, то ли я опять непозволительно расслабился, но только этот посыл подарил мне примерно те же ощущения, что шишковатая дубина, с размаху врезавшаяся в лоб. До звона в ушах, до погружения в сумрак…

"Особенно моим прозвищем", – добавила высшая. Спешно укреплённые мысленные блоки она игнорировала не так, как Айс, не за счёт искусства. Она продавливала их. Да, вот так просто. Просачивалась, как зимний холод проникает под кольчужную рубаху, одетую на голое тело.

– Что с тобой случилось?

"Мне приятно твоё беспокойство и стремление помочь, и всё же не мог бы ты отложить вопросы до более… удобного момента? Я…"

Но журчанию чужих мыслей не удалось меня успокоить. Даже недоработанная Параллель мне не понадобилась – вывод я сделал сам.

– Что с тобой сделал Теффор? – шепнул я, используя ламуо.

Ошибка!

Потому что искусство друидов помогло мне прорваться за барьер понимания, и…

Зыбкие тени. Колышущееся пространство, распяленное время. Тягучий сумрак, полный скрипов и чуждых до тошноты запахов. Пятиконечная звезда вроде морской, прочно влипшая в живой, голодный студень. Над звездой и на ней – клубок чистой мощи, под определённым углом выглядящий, как пятнистый спрут с нелепыми перепончатыми крыльями за спиной. Щупальца свиваются вокруг жертвы, передвигаются вальяжно, пульсируют, то расслабляясь, то каменея. Мерные движения, чавкающие звуки, волны чего-то тёмного… не такого, как хорошо знакомый Мрак, нет – липко-тёмного, злобно-тёмного, болезненно-тёмного, пятнающего всё вокруг – и пространство, и время, и охотно купающегося в этом крылатого спрута, и «морскую» звезду…

Звезду? Как бы не так. Это всё из-за престранного ракурса, из-за абсолютной, полыхающей нечеловечности наблюдателя, "глазами" которого я смог увидеть это. Никаких звёзд, никаких пятнистых спрутов и голодных студней.

Сьолвэн и Теффор на супружеском ложе. Вот это что!

…видение угасло чуть ли не быстрее, чем появилось. Но в памяти оно продолжало полыхать, как след от раскалённого тавра. Как пятно от вспышки магния на сетчатке глаза. Во всех омерзительных подробностях.

Хотел понять, почему высшая валяется в "родильном бассейне"? Так получи, идиот!

"Успокойся. Мне доставалось и сильнее".

Чистая правда. Ламуопозволяет точно оценивать правдивость высказываний.

Не то, чтобы я питал иллюзии насчёт своей способности распознать ложь, буде высшая всерьёз захочет меня обмануть, но…

Я заставил себя разжать кулаки. Раздался чмокающий звук, руки заныли. Подняв их, я бросил на них затуманенный яростью взгляд и обнаружил в мякоти ладоней следы собственных незаметно удлинившихся когтей. Впрочем, следы эти почти не кровоточили, уже секунду спустя не болели, а заросли, не оставив следа, с быстротой нереальной. Хотя я ничего такого не делал.

Вокруг столько энергии "красного" спектра, сказал я сам себе, что можно сначала отрубить человеку голову, потом приставить к телу – и она прирастёт. Не отвлекайся!

– Чем больше узнаю о риллу, тем меньше они мне нравятся, – сказал я вслух. – Это действительно было… соитие?

"Не совсем. Мой супруг занимался со мной скорее властью, чем сексом".

– А подробнее?

От Сьолвэн дохнуло смесью усталой обречённости и висельного юмора.

"Мужчина!" – мысленно фыркнула она. "Ты действительно не хочешь отложить свои расспросы, не так ли?"

Но я уже взял себя в руки. Не в последнюю очередь из-за активно используемого ламуо.

– Большинство источников сходится на том, что Владыку повергли чуть менее ста тысяч лет назад. Скажи, как давно ты оказалась в домене Теффор?

"Догадливый человек", – как комплимент. "Да, я давно не девочка. Правильный ответ на твой вопрос: 90.000. И да, за этот срок мне действительно не раз доставалось гораздо сильнее, чем в… чем теперь. И общаться с тобой в таком состоянии, как сейчас, я вполне способна. Потому что ты и я, при всём к тебе уважении, всё равно так различны, что даже находясь при смерти, я была бы умнее, сильнее и хитрее тебя. Моё самочувствие не даст тебе никаких значимых преимуществ".

– Но всё-таки, что с тобой делал этот… спрут?

"А ты не боишься задавать такие вопросы?"

– Обезопаситься от внимания риллу и Видящих способны даже мы с Айсом.

"Это смотря от какой из возможных форм внимания… впрочем, ты снова прав. Я приняла все необходимые меры предосторожности".

– Тогда ответь, пожалуйста, на вопрос. Или прямо скажи, что не станешь отвечать.

Беззвучная насмешка со стороны "бассейна". Ну да, ну да… куда проще было бы избежать расспросов, отдав периферийным телам приказ не пускать меня к центральному. А раз пустили…

"Ты уверен, что готов принять очередную дозу разделённой памяти?"

Вместо ответа я потянулся к Сьолвэн при помощи искусства друидов.

Вспышка.

Тьма.

Ни за что и никогда не стану пытаться изложить на реммитау то, что я узнал от высшей. Это знание слишком велико и причудливо, чтобы стоило мучиться, укладывая его в прокрустово ложе последовательных знаков. Но я узнал ответы на многие беспокоившие меня вопросы. Например, я понял, каким именно образом Сьолвэн выживала под властью Теффора. Какой страшной ценой платила она за относительную независимость от капризов риллу. Обустройство Ирвана оэ Теффор (что за насмешка над буквальным смыслом этого словосочетания!) и других поселений в домене, сосуществование десятков разумных рас, лавирование среди сил, даже для неё слишком могучих, чтобы бороться с ними напрямую… колоссальная работа, девятьсот веков каторжного труда! Поистине, Сьолвэн заслужила, чтобы её звали кратко, с большой буквы: Мать.

…ей было запрещено учить. Ей было запрещено накапливать Силы и знания сверх строго оговорённого лимита, да и профиль доступных энергий был сильно заужен. Собственно, именно отъём "лишней" Силы заодно со стиранием "лишних" воспоминаний я наблюдал в той краткой вспышке прямого общения, где высшая была распята морской звездой, а властительный обвивал её голодным спрутом. Будучи в силах ассимилировать едва несколько процентов того, что по давным-давно заключённому договору обязалась поставлять ему Сьолвэн, Теффор не собирался также позволять ей свободно пользоваться "излишками".

А они накапливались неизбежно: высшая общалась со смертными, наблюдала за тем, как и какую магию они творят, опекала их… хотя слишком тесное сближение также находилось для неё под запретом. Как и расщепление ядра сознания в любой из возможных форм. Контролируемые монады в периферийных телах? Пожалуйста. Но центральное тело и центральная монада чтоб были единичны. Сьолвэн оставалась уязвима в той же степени и по той же причине, по какой был уязвим Владыка демонов.

Теффор и вся фракция риллу, к которой принадлежал он, желали иметь возможность при случае уничтожить Мать.

Останавливало их только одно: Сьолвэн могла дать властительным такой отпор, что даже им самим не показалось бы мало. Убить существо, не за красивые глаза именуемое высшим магом – задача ох какая непростая! Но даже если бы эту задачу удалось решить, после уничтожения центрального тела десятки, а может, и сотни тысяч других её тел в едином мстительном порыве в клочья разорвали бы всё доступное пространство и выжгли в его обрывках любую жизнь до бактерий включительно. Риллу как-то раз уже получили урок на эту тему и отнюдь не стремились к повторению в больших масштабах. Потому что "обезглавленной" и агонизирующей Сьолвэн достало бы возможностей разнести в прах, как минимум, личный домен Теффора.

Тем самым её "супруг" лишился бы большей части влияния в своей фракции и перешёл в число "безземельных" риллу. Чтобы этого не случилось, ему поневоле приходилось всеми силами защищать опасную супругу-подчинённую.

Ну а саму Сьолвэн сдерживало ровно то же самое, что и его: стремление сохранить домен. Ведь почти вся локальная биосфера, особенно в плане животной жизни, являлась её детищем! Не говоря уже о многочисленных разумных, обитающих здесь… для риллу они, может, и казались всего лишь надоедливыми насекомыми вроде тараканов или муравьёв, но высшая не собиралась рисковать хрупкими жизнями смертных.

И терпела.

За девятьсот веков эрозия источила бы в прах скалы. Даже сверхпрочный сплав съела бы ржа – но терпение Сьолвэн со временем только укрепилось.

…впрочем, в то, что она толькотерпела, я не верил – и сказал ей об этом прямо.

"Догадливый человек", – не без раздражения. "Почему бы тебе заодно не догадаться, что я не стану охотно делиться с тобой своими секретами?"

– Потому что ни я, ни ты не хотели бы случайного нарушения твоих планов. А коль скоро ты показала мне то, что показала… что ж, ты неплохо промотивировала меня. И я готов помочь тебе, чем смогу. Даже с риском для своей жизни.

"Догадливый…"

– Даже более, чем тебе кажется, Мать. Поэтому не стану просить у тебя ни ампулу с ядом, ни "шелест пустоты". Переделка тела даёт большие плюсы, но ясно, что в случае… неприятностей благодаря этой же переделке я мгновенно умру по твоей команде…

"Ты даже не обижаешься?"

– А толку? К тому же на твоём месте я и сам бы перестраховался. Оставим. Скажи лучше, кем тебе приходится Манар.

Давление Сил, скрученных вокруг в раскалённые едва ли не до осязаемости жгуты, слегка подскочило. Сьолвэн выдержала паузу. И ответила – вопросом на вопрос:

"Как ты понял?"

– Тебе следовало лучше маскироваться в душе Колючки, следившей за нашим поединком знакомства. Кстати, а она сама-то знает, что служит одним из твоих периферийных тел? Или это знание ты из неё стёрла за ненадобностью?

Тихий всплеск: вздох разочарования, смешок, уверенность, нота удивлённого восхищения, ещё что-то, менее внятное – одновременно.

"Вот как… всего один мелкий прокол, вольность в использовании "брызг" – и слишком наблюдательные смертные уже делают выводы. Причём опасно близкие к действительности…"

Заново поднимать вопрос про Колючку я не стал. Другое куда важнее:

– Так кто тебе Манар? Неужели действительно сын? И, часом, не от…

"Молчи!"

– Не поздновато ли? – вздохнул я. Вздохнуть получилось с трудом: давление магии высшей вокруг меня выросло ещё больше, хотя казалось – куда ж ещё-то?.. – Если он догадывается о том, кто такая Колючка, то почему бы ему не догадаться и о том, кто его отец?

Без предупреждения – новая вспышка.

И тьма – как завеса и порог перед погружением в разделённую память.

По велению Теффора у Сьолвэн родились от него три отпрыска. И всех трёх риллу забрал у матери для перековки ещё детьми. Старший давно на равных вошёл в число риллу (правда, домена не имел, ограничиваясь малопонятными игрищами с тварями Света). Средняя, не успев достичь полной зрелости, оказалась поглощена Квитагом, "соседом" Теффора. Квитаг желал приумножить своё могущество, а может, и возвыситься меж прочими властительными, но враждебности со стороны разом и Теффора, и Сьолвэн, впавшей в расчётливое бешенство, не пережил. То есть пережил, конечно, – риллу подстать демонам и хилла истинно бессмертны – но превратился из-за неправильно пошедшего возрождения в калеку, повредившегося в рассудке. Проклятье высшей оказалось поистине страшным оружием…

Ну а младшая дочь Теффора и Сьолвэн была превращена в ищейку. Одну из самых жутких и опасных среди этих жутких и опасных тварей. То была кара фракции Теффора для самого риллу и для его супруги. Кара и предупреждение. Собрание фракции решило, что Сьолвэн в истории с Квитагом преступила черту дозволенного. И вдобавок к превращению Лугэз в ищейку собрание наложило на высшую дополнительный запрет: никаких больше детей. В смысле – детей от супруга: плодить бастардов со смертными она могла хоть конвейерным методом, на это риллу (до тех пор, пока детки не дорастали до старших магов) было глубоко плевать.

Запрет на деторождение был проигнорирован.

Расчётливое бешенство Сьолвэн по прозвищу Мать переплавилось в столь же, если не более расчётливую ненависть. К тому времени она уже давно саботировала издевательство над своей памятью и душой, на которые её обрекал брачный договор с Теффором. Силу – да, Силу она ему отдавала; отдавала и воспоминания… да только такую процедуру, как резервное копирование информации, биомаг уровня Сьолвэн способен произвести в самых разных вариантах. Нельзя прожить столько, сколько прожила она, и сохранить столько человеческого, сколько она сумела сохранить, если не умеешь производить над своей памятью полный спектр доступных операций. От полного стирания до замещения, от калибровки до перемоделирования.

И Сьолвэн достигла в искусстве лжи беспрецедентного совершенства. Даже регулярно проваливающиеся попытки обойти ограничения вместе с положенным за провал наказанием ею тщательно режиссировались. Так тщательно, чтобы никакие Видящие не уловили фальши.

Что тут ещё сказать? Высшая – она во всём высшая.

Но реализовать свои замыслы Сьолвэн не спешила. Скрыть рождение четвёртого ребёнка от Теффора оказалось задачей посложнее, чем регулярно выташнивать в супруга фальшивые улики и собранные среди смертных опасные знания. Чтобы ребёнок, способный заменить отца, появился и выжил, оказалось необходимо соблюсти сразу несколько взаимно исключающих условий. Самое сложное из которых было связано с Тихими Крыльями. Без ключа к этому высшему заклятью риллу – не риллу. У Сьолвэн, например, такого ключа не было… и передать его сыну мог только сам Теффор… теоретически.

Тогда высшая совершила ещё одно чудо. Спустя каких-то пятнадцать тысяч лет трудов и риска она отыскала ренегата из числа Видящих. Как ей удалось – успешно! тайно!! – перевербовать члена организации, за которой риллу бдительно следят круглые сутки и в которой каждый чует запах измены ещё до того, как в голову придут "не те" мысли? Но как-то удалось ведь.

Хотя тут ещё вопрос, кто кого перевербовывал… по очевидным причинам Видящие – одни из самых неудобных марионеток.

И вот в нарушение законов властительных один из них получил бессмертие, а в придачу к нему – долгосрочное задание. Пророк, заключивший со Сьолвэн союз, начал искать в мареве вероятностных теней любые события, способные взорвать болото равновесия, установившегося после победы над Владыкой. А поскольку способности Видящих со временем прогрессируют, как и любые другие способности, всего-то через пару тысяч лет ренегат достиг невиданной – по меркам своих смертных коллег – тонкости и изощрённости.

И вот, листая книгу грядущего, он натолкнулся на цепочку маловероятных событий…

– Прах побери! Не хватало мне политики, так уже и до пророчества дошлёпали…

"Что тебе не нравится, Рин?"

– Сюжет, вот что! Терпеть не могу, когда со мной обращаются, как с шахматными фигурами из рубаи старика Хайяма!

"Превратное же у тебя представление о пророчествах и пророках! Неужели ты думаешь, что Видящий способен творить будущее по своей воле?"

– Нет, – буркнул я, остывая. – Такое… творение, если я правильно понимаю – привилегия, утраченная риллу этого Лепестка.

"Вот именно. Будущее по мере своих сил и своего разумения творишь ты. Творю я. Теффор тоже его творит, как и Манар, и Айс, и миллионы других разумных существ. А Видящий… любой из них всего лишь Видит, не более. И я не стану рассказывать тебе, что именно он Видел: во-первых, сама знаю об этом очень мало, во-вторых, любое лишнее слово способно повлиять на вероятности неблагоприятным образом. Довольно и того, что ты действительно идёшь по пути изменений, как сказала твоя ученица-хилла… а это значит, что нам по пути".

– Может, мне лучше переговорить с твоим пророком?

– Я предпочитаю быть своим собственным пророком, юноша.

33

Вообще-то фраза про своего собственного пророка прозвучала как длинный трескуче-шипящий посвист, воспроизвести который моё горло не смогло бы при всём желании. Но ламуо, это бесценное искусство, вновь благополучно справилось с языковым барьером.

Я развернулся и обнаружил, что на меня смотрит престранное существо… точнее, два существа. Хотя, может, всё-таки одно…

Потрясала воображение и безжалостно издевалась над здравым смыслом продолговатая туша бронированного не то червя, не то моллюска, парящего в воздухе без видимой опоры. На его червеобразность намекала гибкость тела, имеющего в длину более десятка метров, а на родство с моллюсками – три пары глаз на выдвижных стебельках, движущихся вполне узнаваемым и довольно характерным образом. Кстати, на глаза ракообразных концы стебельков не походили, скорее уж, на фасеты насекомого. А вообще – какое там родство?! Ясно же, что эта серо-коричневая туша суть итог упражнений Сьолвэн в практической химерологии.

Как и не то наездник, не то симбиот летучего червя. До середины туловища погружённый в складку на "холке" своего скакуна, то бишь летуна, мой новый собеседник выглядел, как половина ящера. Верхняя половина. Непропорционально крупная голова, атрофированные трёхпалые ручки, тощеватая грудная клетка. Ярко-алый по контрасту с чёрной чешуёй гребень. Выпуклые золотые глаза со зрачками пилообразной формы. Надутый, как кожа на барабане, горловой мешок – тот самый источник треска, шипения и свиста.

– Как я понимаю, ты – Видящий?

Алогребенчатый воспроизвёл некое подобие человеческого смеха. Как по мне – очень отдалённое и совершенно не удавшееся подобие.

– Это люди, подобные тебе и познающие мир преимущественно зрением, называют нас Видящими. А вот живущие в глубине пещер сигалти, для которых мир рисуют слабые отзвуки, отражающиеся от выступов камня и холодных подземных вод, называют нас Слышащими. Есть странный меж смертными род хашшес; возможно, ты видел их, живя в Ирване. У них в семьях многочисленные юркие мужчины наделены лишь слабой искрой разума, зато упрятанные в рукотворных холмах самки – громадные, недвижные, уязвимые – умнее самого умного человека многократно. Хашшес познают мир опосредованно, через смешанные с эмоциями запахи – и умеют они создавать ароматы как целебные, так и смертоносные, ввергающие в любовное буйство и остужающие кровь. Меж ними таких, как я, зовут Нюхачами-без-преград…

Видящий сделал короткую паузу, а потом отрезал:

– И всё это чушь. Я не вижу, не слышу, не чую и не осязаю. Я открываю и познаю. Вместо форм, оттенков и размеров мне внятно одно, заключающее в себе все иные характеристики. Это единственное можно назвать – событие. Где ничего не происходит, там я не Видящий, а слепец. Но где хоть что-нибудь случится, там я способен узнать, что и как. Проросло ли в почве семя, шевельнулись ли беззвучно губы сумасшедшего узника, свились ли по воле риллу потоки мировых Сил – всё это я могу открыть. Почти не важно расстояние до события, мало волнует, произошло ли оно, происходит или только может произойти. Мне почти всё равно, что открывать и познавать. Да, сперва познавать – и мгновением позже забывать о том, что познал, потому что мир слишком велик и сложен для замкнутой раковины сознания. Если кто из Видящих не умеет или разучается забывать, такой Видящий очень скоро сходит с ума. Нежная плоть моллюска не выдерживает трещин в своей защите.

– К чему эта лекция?

– Тебе может пригодиться это знание. А может и не только тебе.

"Ну вот, пошла неопределённость…"

– Ответь мне, маг: к чему стремишься ты? Какой из горизонтов манит тебя более прочих?

– Горизонт самосовершенствования. Как любого истинного мага.

– Знал, что ты так ответишь. Но это не ответ.

– Тогда что тебе нужно узнать?

– Кем ты хочешь стать, самосовершенствуясь?

Я вспомнил лекцию по теории магии. Хаос, Искусство, Наука… был ли я искренен, когда говорил об этом Ладе и Манару? Гм.

Нравится ли мне установленный риллу Порядок?

Хочу ли я своими действиями умножать красоту?

Влечёт ли меня постижение законов реальности?

Вот и ответы. То есть единый ответ. Под таким углом всё становится довольно очевидно.

– Я чужой в Пестроте, как Владыка Изменений. И хочу одного: перемен! В себе или в мире – для меня, как мага, не так уж существенно.

"Тогда тебя должен заинтересовать ряд открывающихся возможностей", – Сьолвэн.

– Об этом чуть позже, если не возражаете…

– Это невозможно, – протрещал ящер-Видящий, отвечая на не заданный ещё вопрос. – Такое вмешательство лишь усугубит внутренний разлад.

– Хотите моей помощи? Ну так я назначаю свою цену. Не хотите – не берите.

"Ты думаешь, я бы не помогла, если бы была в силах это сделать?"

– Я далёк от мысли недооценивать девяностотысячелетнего высшего мага, Мать. Особенно после того, что узнал о твоих планах… и что об этих планах вычислил. Меж тем Айс признался мне, что не может справиться со своей проблемой самостоятельно. В первую очередь ради этого, а не ради древних тайн я пришёл сюда.

И вновь Видящий сэкономил нам время.

– Переоценка через кризис? Это может помочь.

Сьолвэн взволновалась:

"Ты уверен?"

– Шансы невелики. Но можно увеличить их, если следовать моим указаниям в точности.

– Тогда я слушаю тебя, пророк.

Снова парение над просторами домена Теффор на бесплотных крыльях Биплана. Но уже совершенно не такое, как на пути к Сьолвэн.

…страшно. За свою шкурку в первую очередь. Конечно, открыто объявить себя врагом риллу и порядка как такового – это красивый жест. Вот только расплата, которая легко может воспоследовать за такими жестами, уж точно не будет красивой. И добро бы каток был готов проехаться только по мне! Рискует вместе со мной и Лада. И Айс, которому тоже наверняка найдётся местечко на нашем, язви его, пароходе современности. И Ландек Проныра со своими людьми, а также не людьми. И Манар рискует – ого-го как, похлеще нас всех вместе взятых!

Рискует просто потому, что дышит.

Но страх мой нормален. Жизнь вообще опасная штука, даже если конкретно взятый Рин Бродяга уже не обязан, имея в виду себя, добавлять: от жизни, мол, умирают. Да, я вляпался в едва ли не самый глобальный заговор из всех возможных. Причём, кажется, не на третьих, а где-то так на вторых ролях. Первые роли отводятся Сьолвэн, Видящему, который мне так и не представился и которому я за это влеплю партийную кличку Летучий Ящер, а также Манару. Причём последний будет тем голым – до поры – королём, которого его свита разыграет втёмную.

Велики ли риски?

Учитывая, кто именно глава заговора, какую поддержку она имеет, как долго и тщательно она готовила свой путч, – не очень. Уж Сьолвэн-то точно из той породы, которая отмеряет семьдесят семь раз и всегда добивается своего. Пусть не сразу, но зато уж наверняка. Не сильно удивлюсь, если из девятисот веков в Пестроте она мечтала о переменах все девяносто тысяч лет. То есть – минутку! – в три тысячи раз дольше, чем я сам. Конструктивно так, с особой женской практичностью мечтала. И вот-вот (по меркам живущих вечно) свои мечты воплотит.

Велики ли преимущества? В смысле, лично мои?

О да! Спустя невиданно краткий срок, лет через тридцать-сорок, я смогу претендовать на звание старшего мага. Вмешательство Сьолвэн так резко повысило уровень моих талантов, что названный промежуток можно считать вполне реальным. Не самый маленький плюс к такому прогрессу – возможность расти над собой без лишнего страха. Если путч будет удачен, Манар меня не забудет… и вряд ли станет высылать за моей головой унаследованных от папы Теффора ищеек.

Отчего же так тревожно на душе? Отчего червяк непокоя продолжает грызть потроха?

Наверно, дело в разделённой памяти Сьолвэн, осколки которой продолжают ныть где-то под сердцем. Я смотрю на зелёный – тысяч, миллионов оттенков зелёного! – ковёр джунглей… и мне страшно. Никогда не имевший серьёзного опыта в соответствующей ветви магии, я вдруг начал чуть ли не кожей ощущать хрупкость чуда, имя которому – жизнь. Симфония эмпатических полей, которыми джунгли пронизаны, как падающими сверху лучами пестроты, звучит бархатно, богато, пряно. Там, внизу, радуются бытию. Спариваются, сидят в засаде, откладывают личинок и высиживают птенцов, грызут листву и переваривают добычу, рвут на части неосторожных и, не чуя лап от азарта, мчатся за самкой. Там распускаются цветы изумительной красоты. Там век за веком тянутся вверх колоссы и патриархи древесного царства. Там изредка, как подвенечное платье на невесте, искрится на побегах роса, и бабочки творят чудо своего блистательного, как танец примы, ломаного полёта. Там всё пронизано мириадами незримых связей…

И стоит среднемесячной температуре скакнуть на каких-то пять градусов, как эти связи начнут рваться. Одна за другой. Быстро. Неостановимо.

Перепад давления? Изменение влажности? Игры с гравитацией, магическим фоном, духами природы – могучими и неразумными? Мириады незримых связей, из которых соткан живой ковёр, можно порвать одним-единственным движением. Если ты – властительный риллу, хозяин домена и вершинная точка устоявшегося порядка, тебя некому остановить. Теффор мог бы "заниматься властью" со Сьолвэн хоть дважды в сутки… это всё равно было бы не так страшно и мерзко, как то, что он в любой момент может сотворить со своим миром. Наполовину, а то и больше, сотворённым высшей по прозвищу Мать.

И чего стоит моя жизнь, положенная на весы судьбы, если я не использую редкостный, ярко пылающий шанс помочь в уничтожении топора, занесённого над доменом?

Риллу правят, потому что сильны. Это привычно. Но разве это – наилучший вариант?

Маг должен совершенствоваться, если только он настоящий маг. Но ещё при этом должно выполняться граничное условие: магу не должно быть стыдно за свои поступки. Обменять свою совесть на Силу можно, и обмен этот не так уж редок. Но это – неравный обмен. Так что я помог бы Сьолвэн не то, что без "предоплаты", но даже без всякого вознаграждения вообще.

Просто потому, что это правильно и хорошо.

Крылья вампира – особенно вампира высшего, особенно на четвёртой грани Мрака – это финиш! А чары ускорения добавляют прыти ещё в несколько раз… но меня никто не замечает… не должен заметить. Если, разумеется, я всё сделаю правильно.

А поскольку эта вылазка спланирована с учётом советов Летучего Ящера…

Участие в политической жизни даром не проходит. Ни для кого. Вот и Паутиннику по имени Сакхавейр следовало трижды подумать, прежде чем бросаться делать то, на что, как ему показалось, намекала риллу Гаргленз. Первая супруга властительного Теффора то бишь. Ну и что, что на второй супруге – высшей Сьолвэн – властительный женился в три раза раньше, когда Гаргленз ещё, что называется, в проекте не было? Риллу не может быть второй там, где первая не является риллу. Таков неписаный закон. Исключений не бывает.

Так что Гаргленз именовалась первой женой. А ещё была бы не прочь заполучить в свои цепкие лапки числом восемь штук весь домен… ну, или хотя бы часть… и плевать с высокой горы на то, что Теффор вовсе не намеревается делиться с ней властью. На то, что его старший сын, Логашт, имеет преимущество в Силе, старшинстве и праве – тоже плевать. А на то, что Сьолвэн с её опытом умеет увидеть и воплотить баланс там, где супругу приходится рубить вслепую – на это и вовсе плевать три раза.

Впору диву даваться, до чего некоторые "высшие существа" при ближайшем рассмотрении оказываются плоскими и неинтересными. Не будь у Гаргленз Тихих Крыльев…

Впрочем, дело не в этой самовлюблённой дуре, не способной отвоевать положенную ей по формальному статусу власть. Дело в Сакхавейре, немногим более умном и оттого соблазнившемся на поступок, который иначе как мелкой пакостью назвать трудно. Паутинник отдал приказ своим миньонам, и те выморили прикосновением энергий Мрака несколько гектаров джунглей. По ходу дела был убит (выпит вампирами) тилош, сборщик лекарственных трав, оказавшийся не вовремя в неправильном месте. Явившиеся на тревожный сигнал периферийные тела Сьолвэн (центральное тело тем временем в очередной раз плавало в "родильном бассейне") пресекли дальнейшие развлечения тварей… но проблема решена не была.

Решить проблему предстояло мне. Самым радикальным способом.

Потому что не надо консультироваться у Видящего, чтобы сообразить: простив такого мелкого пакостника, как Сакхавейр, Сьолвэн оглянуться не успеет, как на намёки Гаргленз начнут активно реагировать десятки таких же пакостников. А мелкие пакости в больших количествах уже тянут на крупные неприятности. В открытую-то приказывать пакостить эта, которая первая жена, не посмеет. Во-первых, потому, что за самоуправство можно от Теффора огрести – и огрести всерьёз. Распоряжаться в домене может он сам, но никак не его жена, пусть трижды первая. Во-вторых, потому, что даже такая дура, как Гаргленз, не станет злить высшую Сьолвэн по-настоящему. А то можно присоединиться к неправильно воскресшему Квитагу. Который был полноценным властительным риллу – не ей, "безземельной", чета.

Был… да только вышел весь.

Тихие Крылья? О, разумеется… как истинной риллу, Гаргленз не грозит утомление. Но у Сьолвэн тоже есть неисчерпаемый источник энергии: Жизнь. А опыта при этом куда больше. Не-е-ет, не будет первая жена связываться со второй лично.