Текст книги "Попытка говорить 1. Человек дороги"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Сейчас? Сорок пять процентов. И сейчас-то моя нервная сеть работает на всю проектную мощность. Младших локалов я в своей эволюции давно обогнала.

Но – по порядку.

Появление капитана, да ещё в таком виде, произвело тихий фурор. Она вполне откровенно рассказала, что именно случилось. Так и так, контакт с одной из древнейших цивилизаций, по досадной случайности все погибли. А единственная выжившая… не совсем выжила. Дальнейшие планы Сообщества? Легко. Тот объект, к которому мы вылетали – его можно называть Почкой – является своего рода форпостом. Если бы ничего не помешало, спустя пару веков Почка ассимилировала бы местные ресурсы и развернулась в полноценный Бутон. Потом пошло бы начальное преобразование среды, и за срок от пяти до двадцати тысяч лет этот мир получил бы искусственную биосферу. Таково нормальное течение колонизации, практикуемой Сообществом. Пока приостановленной. Если человечество предъявит свои права на данный мир, планы нужно будет скорректировать. И именно для согласования планов локалы послали меня…

Считаю себя человеком? Нет. Я уже не человек. Но и не часть Сообщества. Так, отрезанный ломоть. Или промежуточное звено. Живое устройство связи, дипломат-самозванец. Да, связь с Сообществом поддерживаю. Опосредованную, но постоянную. Каким образом? Боюсь, это трудно объяснить. Больше всего это похоже на телепатию… хотя на ту телепатию, которая описана в вымышленных историях человеческих писателей, это похоже не больше, чем галактическая М-связь – на голосовое радио. Да, теперь это одна из моих новых особенностей. Отключиться? А зачем? Ну, я могу свернуть трансляцию до минимума, но "слышать" локалов буду всё равно…

Люди дотошничали, опасались, подозревали, бурно обсуждали услышанное от капитана, ловили её на противоречиях (ну, пытались), брали с её разрешения пробы тканей её новой физической оболочки, которые тоже пытались изучать. Миссия посла чем дальше, тем больше напоминала бой с меняющимися противниками: следом за бывшим начальством к бесконечному диалогу подключались спецы по психологии, за ними следовали биологи, контрразведчики, лингвисты, социологи, ксенологи (уже самые настоящие, а не слепленные при помощи матриц из планпехов и персонала станции, прилетевшие для изучения феномена на спецкурьере)…

Этот бой-диалог продолжался около десяти суток, на протяжении которых люди ни на минуту не оставляли посла Сообщества в покое, благо, во сне она более не нуждалась. За эти же десять суток, сканируя чужие мысли и расширяя своё понимание родной цивилизации, капитан узнала о людях и ДемФеде как бы не больше, чем за всю предыдущую жизнь. Причём выжимками из полученных сведений она не ленилась делиться с Сообществом.

Предательством такой подход назвать было можно. Но лишь с позиции людей-шовинистов. Самый большой из новых кошмаров капитана состоял в том, что Сообщество не пожелает воспринимать людей как полноценных разумных и примется менять их примерно в том стиле, в каком изменили её саму. Некоторые возможности древнейших она знала и плохо представляла себе, что люди могут им противопоставить. Если бы дошло до войны управляемой Сообществом биосферы и созданной людьми техносферы, это закончилось бы в лучшем случае прозябанием людей на отдалённых базах в открытом космосе с переходом на кочевой образ жизни. А в худшем – полным исчезновением людей как самостоятельной космической цивилизации.

Превращение в часть Сообщества, конечно, не назвать геноцидом, но хорошим такой исход капитан не считала. Получая звание офицера пехоты, она дала клятву защищать человечество и даже в столь необычных обстоятельствах старалась эту клятву держать.

Увы, человечество не поспешило помочь ей.

То ли небезуспешная война с крильме вызвала кое у кого головокружение от успехов, то ли словам насчёт двухсот миллионов лет и десятков тысяч плотно освоенных галактик предпочли не поверить, но прибывшая штурмовая эскадра испробовала Почку на прочность стандартными атакующими средствами, предназначенными для взлома планетарных укреплений. А капитана, не заморачиваясь её согласием, попытались взять в плен.

Для Почки, которой капсуляционный режим позволял пережить превращение ближайшего солнца в Сверхновую, стандартные атакующие средства оказались откровенно слабоваты. Локалы по совету капитана нанесли асимметричный удар. Увы, не рассчитали силушки. Лёгкий шоковый мыслеимпульс, планировавшийся как дезориентирующий и пугающий, для большей части людей, находившихся на кораблях штурмовой эскадры, стал причиной буйного сумасшествия, а меньшую часть, особо нестойкую, попросту убил на месте. Как говорится, упс. Но капитану некогда было переживать по поводу происходящего вдали: она была слишком занята дракой со спецназом космопехов. Ей тоже не слишком хорошо удавалось соразмерять силу ударов… и держать удары, к сожалению, тоже. Оружие спецназа, после потери двух взводов личного состава окончательно озверевшего и отказавшегося от щадящих методов поимки, пробивало её тело насквозь.

Поражение одного из узловых нервных центров вкупе с нестандартным использованием полевых щитов привело капитана в самую настоящую клетку.

– Сложно будет воевать с такими диверсантами, – заметил один из специалистов, наблюдая за процессами регенерации пойманной нелюди. И не догадываясь, что означенная нелюдь его отлично "слышит", даже пребывая в таком плачевном состоянии.

– Ничего, – заявил первому спецу другой. – Человечество справится. Просто надо снабжать бойцов устройствами самоликвидации, и тогда этому самому Сообществу просто негде будет брать материал для перевербовки.

– Разумная мысль, коллега.

От этакой "разумной мысли" пленницу затошнило. Невзирая на то, что рвотного рефлекса её новое тело не имело в принципе.

Шансов на успешный побег не оставалось. Примирить людей и Сообщество она пыталась, но не вышло. А в ближайшей перспективе её ожидали такие "исследования", что наделённому живым воображением подопытному экземпляру впору убиться головой об силовую стенку…

Да только где уж там. Не поможет. Всем её новое тело хорошо… кроме регенерации. Голову ей хоть отрежь – в скором времени новая вырастет. Да и не в голове теперь основные структуры сознания располагаются. Децентрализация плюс регенерация нервной сети равно мукам ада – отсюда и до бесконечности.

"Уходи оттуда", – шепнул по опосредованной связи младший локал, ставший капитану этаким приёмным отцом. И ещё до того, как та спросила его о средствах, кинул нужную – и на удивление простую – структуру.

Увы, реализовать задумку без подготовки не получалось. Прежде всего из-за недостатка энергии. На кораблях людей установки пробоя мерности питали стационарные генераторы, но на сам пробой не хватало даже их внушающей уважение мощи. Поэтому генераторы сначала заливали энергию в контуры сброса. Очень, оченьмного энергии заливали. И только потом контуры сброса выдавали разряд, по мощности сопоставимый со вспышкой на солнце, который и рвал пространство, на один ослепительный миг соединяя две точки в одну.

Методы Сообщества отличались меньшей грубостью, но энергии всё равно требовали ого-го сколько. Особенно для точного, а не спонтанного пробоя.

"Я помогу", – шепнул локал.

Грандиозная, всепроникающая энергия Вечности, которой в своих целях пользовалось Сообщество, могла проделать всё нужное с такой же лёгкостью, с какой закручиваются в спирали гигантские галактики. Увы, адаптированное сознание бывшего человека могло лишь коснуться этой энергии, но никак не могло приказывать ей. Приходилось изыскивать подпорки, "якоря" и прочий подручный инструментарий. Использование техники, то есть орудий преобразования реальности, для локалов было чуждо – а вот для бывшего человека казалось вполне естественным.

Силовые стены, значит? Очень хорошо. Значит, далеко ходить за первичным импульсом не придётся. Энергия рядом – только волю протяни.

Увы, редкий план выдерживает прямое столкновение с реальностью.

Чисто человеческая паранойя не помешала бывшим соплеменникам капитана засечь некие манипуляции, проводимые подопытной. Скорее, эта паранойя им помогла. Что с того, что у подопытной нет никаких инструментов? Ведь колебания М-поля в её камере фиксируются? Вот то-то же. Против фактов не попрёшь. Давайте-ка немного изменим планы исследований. Что-что? Электрошок? Старо, но как способ грубого контроля может пригодиться. Подключайте!

Очередное взаимное недоразумение оказалось для капитана последним. А ведь она вовсе не собиралась устраивать побоище в духе "умри, душа моя, с филистимлянами!". Капитан всего лишь хотела вернуться к Почке, тихо и без лишних эксцессов.

Не вышло.

В ключевой момент, когда она уже выстроила основной контур пробоя и принялась за создание контрольных линий, что должны были задать пробою желаемые параметры, её плотное тело тряхнул неслабый разряд. На долю секунды контроль оказался упущен. Но и того хватило, чтобы инициировать пробой. Только вышел не короткий управляемый прыжок, а спонтанный. В неизвестном направлении. И по мощности превысивший запланированный, как потом прикинула жертва злой удачи, аж на два порядка. Никем не погашенное гравитационное эхо, как подсчитала она же, должно было расколоть материковую плиту до самой мантии, оставив на месте происшествия широченный разлом, сердце будущего вулкана.

Про станцию и речи нет: вдребезги, в пыль, в перегретую плазму.

Чем закончилось противостояние Сообщества и человечества в родной вселенной, капитан уже не узнала. Потому что защита тела и сознания не выдержала незапланированных нагрузок. На новую родину она прибыла в виде разрозненных кусочков и мелких брызг, просыпавшихся на вершины деревьев коротким локальным дождём.

Чтобы собраться воедино из этих кусочков, понадобился не один час. Впрочем, пребывание в, так сказать, сильно фрагментированном виде в очередной раз навсегда изменило капитана, пошатнув самые основы сознания и развеяв последние иллюзии. Без большой натяжки можно сказать, что капитан при этом умерла, а из её останков, как феникс из пепла, восстала Сьолвэн. Маг и посвящённая стихии Жизни.

Ну а что произошло со мной дальше, я поведаю как-нибудь потом. Если захочешь.

26

«Могу ли я услышать ответы на свои вопросы?»

– Задавай. Только лучше вслух: эту функцию мы уже восстановили.

Я откашлялся. С грудной клеткой творилось что-то странное, но теперь я действительно мог контролировать своё дыхание, голосовые связки, язык и губы, – значит, мог и говорить.

"Стоп! А до этого я что, не дышал? В смысле, получал кислород как-то иначе?

Да. Причём совершенно не осознавал, что не дышу.

Интересно девки пляшут…"

– Хорошо. Первый вопрос такой: это было знакомство с… разделённой памятью?

– Да, – немедленно откликнулась Сьолвэн. – Примерно в той мере, в какой взгляд на чёрно-белый портрет может считаться знакомством с изображённым на нём разумным.

Разговор вслух нисколько не мешал ей в бешеном темпе творить надо мной некие заклятья, слишком сложные и быстрые, чтобы я мог в них разобраться. Для меня они сливались в сплошной поток гудящих Сил. Так сливались бы в глазах пассажира окрестности извилистой горной дороги, если бы автомобиль, игнорируя инерцию, мог двигаться по ней быстрее звука.

"Что ж, способность разделять мышление на несколько потоков она, должно быть, давно довела до совершенства. Скорее всего, она умеет это так хорошо, что мне попросту невозможно понять её достижения. А решающий толчок от концентрированного мышления к мышлению распределённому, вероятно, дало то самое собирание собственного тела из мелких кусочков…"

– Тогда вопрос второй. Почему ты сделала для меня такой… человеческийоттиск былого?

– Странный вопрос. Разве ты – не человек?

– Я, как ты могла заметить, маг. А в твоём "чёрно-белом портрете"…

– Не надо этого. Спроси прямо.

– Если настаиваешь, не смею отказать. Что ты хотела спрятать?

– И снова странный вопрос. Айс сообщил мне, что ты прошёл посвящение друида. Это так?

Я покосился на своего друга. Тот имел такой вид, словно ушёл в глубокий транс. Очень глубокий. Он явно что-то делал со мной, ассистируя Сьолвэн – но выделить его воздействия из общего потока Сил, обеспечиваемого высшей, я не мог. Для этого требовались как минимум чары скорости, у меня же в настоящий момент отсутствовали внутренние ресурсы для их запуска.

– Да. Прошёл.

– Тогда тебе должно быть известно, что любой акт коммуникации двояк. Любое знание, которое мы получаем, взрезает Безмолвную Тьму своим лучом – но оно же ослепляет нас, укрывая в тенях альтернативы. Написав на чистом листе слово – любое слово – мы сводим множество возможностей в точку. И попытавшись написать второе слово поверх первого, получим кляксу.

– Слово изречённое есть ложь.

– Не всегда. Но я остановила рассказ как раз на той грани, за которой цензурные правки могли превратить "чёрно-белый портрет" в карикатуру, а то и в откровенную ложь. Кроме того, – Сьолвэн улыбнулась, – "портрет", при всей его упрощённости, способен дать тебе основу для собственных изысканий. Разве мне надо напоминать, что лишь самостоятельно добытое знание по-настоящему ценно?

– Нет. А ещё меня не надо считать ксенофобом. Может, у тебя получилась не карикатура, но всё же слишком это похоже на шарж. Я ценю твои усилия по адаптации материала, но упрощать его до такой степени – уже как-то слишком.

Высшая хмыкнула.

– Тем больше будет у тебя стимулов раскрасить его живыми красками.

"Ну да. Переспорь-ка такую… даму".

– Тогда перейдём к следствиям, – сказал я. – Ты, кажется, стремилась показать мне, что до сих пор во многих аспектах руководствуешься человеческой логикой и человеческими понятиями о желаемом и должном?

– Отчасти это именно так, хотя истина, как водится, сложнее. Остановимся на том, что я имею среди своих локалов монаду вполне человеческих характеристик. Причём старшинство этой монады неоспоримо, и именно она служит фокусом, стержнем моего разума.

– Какое именно старшинство ты имеешь в виду? И как оно сочетается с теми двумя сотнями миллионов лет личного опыта, которые ты упоминала?

– Не надо придираться. Личным этот опыт был для локалов Сообщества, да и то только для меньшинства; а для локалов некоей Сьолвэн по прозвищу Мать личный опыт начался с детства человеческой девочки, которая впоследствии стала капитаном планпехов. Предупреждая вопросы, замечу: это тоже не вся правда. Но желая понять больше и лучше, обратись к ламуо.

"Да. Не переспоришь". И я резко сменил тему.

– Как давно ты знаешь Айса?

– Сравнительно недавно.

– И что ты можешь сказать мне о нём?

– Он глубоко несчастен. А причин тому две: женщина и злая судьба.

– Его возлюбленная умерла?

– Хуже. Но об этом лучше поговори с ним самим. Хочу надеяться, что откровенность пойдёт ему на пользу.

"Странная формулировка. Что же это за беда стряслась с Айсом, что даже высшая – при её-то опыте! – не чувствует себя уверенно, давая такой совет?!"

– А что ты скажешь о хилла?

По "мху", заменявшему Сьолвэн волосы, от лба к затылку прошла волна – словно ветром траву пригнуло. Но ламуовыручило меня и на этот раз, позволив понять, что это – аналог человеческого пожатия плечами.

– Едва проклюнувшиеся ростки похожи друг на друга, – заметила высшая вслух. – А вот станет ли росток могучим деревом или окажется чахлой былинкой, сказать не могу. Тут многое зависит от тебя.

– Вот как?

– Именно так. Осознаёшь ли ты положение дел, нет ли, но для девочки ты – отец и мать, брат и супруг, свет маяка и якорная цепь, родина и дом. Ты – её ваишетилх, и этим всё сказано.

– Фигассе… – пробормотал я в немалом обалдении. То есть я и раньше догадывался, что для Лады всё это серьёзно. Но чтобы до такой степени?! – Так. Может, ты окажешь мне милость и хотя бы в общих чертах просветишь насчёт хилла? А то я слишком мало знаю о них. Опасно мало.

– Рада, что ты осознаёшь своё незнание. Что ж… начать придётся издалека. Как тебе, без сомнений, уже известно, некогда Пестроту сотворили риллу, Летящие Сквозь Сон. Летели они, летели – и прилетели. То есть остановились в своём движении, после чего вокруг каждого из них Сон также остановился и обрёл более-менее постоянную форму.

"Интересно излагает. Вроде и канон, а вроде и не совсем. Впрочем, если верить Айсу, риллу числится у неё в супругах. Может, ей известны детали, каких широкая общественность не знает…"

– Однако, – продолжала Сьолвэн, – если воспринимать сотворённые миры как своего рода запруду, нетрудно понять, что с течением Сна к этой запруде начало прибивать других Летящих. Опять-таки, ничего страшного: от этого Пестрота лишь разрасталась, обзаводясь новыми Лепестками… но однажды в уже довольно толстую преграду Пестроты врезалась не просто тихая волна, а настоящий сель. Риллу, а вслед за ними и смертные назвали его Владыкой Изменений. Или просто – Владыкой. Не прими за нескромность такое сравнение, но был он похож на меня. В том смысле, что являлся ансамблем частично самостоятельных сущностей – точнее, монад – с одной точкой фокуса, одним главным звеном, связующим и направляющим все прочие.

– И поэтому Владыка проиграл войну риллу.

– Ты проницателен. Да, именно поэтому. Одиночка, как бы он ни был силён, в каком бы количестве физических тел ни жил и какими бы выдающимися способностями к разделению внимания ни обладал, уязвим для атак со многих направлений разом. Любого риллу Владыка превосходил на две головы, и даже целые семейства риллу уступали ему; есть обоснованное мнение, что Владыка стоял лишь на половину ступени ниже самого Спящего. Но риллу смогли добраться до точки фокуса Владыки и тем самым повергли демонов…

– Подожди! Выходит, демоны – всего лишь…

– Да. Воплощённые грани сущности Владыки. Не вполне самостоятельные. Войну риллу и демонов было бы правильнее называть спором риллу с Владыкой. Притом я полагаю, что спор этот проиграли обе стороны.

– Вот как…

– Именно, – Сьолвэн вполне по-человечески кивнула. – Да, Владыка потерял очень многое, фактически, он умер, распался, утратил цельность, а под определённым углом зрения – утратил рассудок. Но и риллу потеряли не меньше. Подозреваю, что во многих и многих реальностях Пестроты это не слишком заметно, но есть пласты реальности, где даже смертному взгляду сразу видна тяжесть последствий. Лепесток, где мы находимся – как раз из таких. Здесь обитают, точнее, прозябают остатки победоносной армии, низвергнувшей Владыку в Багровую Бездну. Впрочем, вернёмся к хилла. Ты ведь спрашивал именно о них?

– Я… да.

– Ну, если сильно упростить, то хилла – остатки генерального штаба той самой армии.

"Генерального штаба?!"

А Сьолвэн продолжала, словно не замечая моей реакции (ожидаемой, надо полагать):

– Владыка бил точно, бил больно, и неспроста его называли Владыкой Изменений. Те изменения, которыми балуются маги-химерологи и некоторые целители – лишь тень бледной тени того, на что был способен во времена своей полной мощи архидемон. Маги – даже маги высшие, вроде меня – изменяют лишь плоть. И ещё – энергооболочки. Вплоть до уровня душ. А вот Владыка с лёгкостью изменял абстрактные сущности, не имеющие никакогоматериального воплощения. Используя при этом собственную сущность, точнее, её брызги. Он словно яд распылял…

– Заражение компьютерным вирусом?

– Тоже близко, но не совсем то. Впрочем, словами и даже формулами этого всё равно не объяснишь. Так вот, если большинство атаковавших его властительных риллу Владыка всего лишь ослепил, оглушил и раздробил, лишив их тех связей, которые у людей зовутся семейными, то с хилла он поступил иначе. Их он вдобавок извратил, испортил… с точки зрения риллу. Хотя с равным успехом случившееся можно называть нейтральным словом "изменил". Хилла сохранили семейные связи, но при этом в их сущности намертво вплавилось демоническое начало.

– То есть хилла – полудемоны?

– Говоря грубо, да. Но их вполне можно назвать и полусмертными. В них осталось слишком мало общего с Летящими Сквозь Сон, их древнейшими предками. Практически ничего не осталось. Ныне хилла существуют в той же самой нише, которую занимают люди, харлавы, бохху и другие виды разумных существ. Хилла старательно вытравляют в себе все отклонения от эталона, но при всём желании не могут избавиться от оков, превращающих их души (как и души прочих демонов) в пленников Пестроты. Если взглянуть на них глазами людей, хилла получили бессмертие: даже умирая, они не забывают себя. Но если посмотреть под иным углом, они утратили свободу реинкарнаций. Закостенели. Лишились гибкости.

– Как риллу.

– Верно подмечено, – кивок. – Именно что как риллу. Только у риллу сохранилось право менять занавески на окнах своей камеры и переставлять мебель, а у хилла и того нет. Они как лежачие, полностью парализованные больные: всё понимают, но ничего не могут.

– Но на что-то они ведь всё же способны?

– А вот об этом лучше поговори с Ладой. Если ты будешь внимателен, ей найдётся, чем тебя удивить. Кстати, Рин, ты способен обращать навыки друида на самого себя?

– А что…

Я не договорил. Потому что ощутил, как прерывается поток заклятий, которыми Сьолвэн и Айс заливали меня на протяжении всего разговора.

Использовать ламуодля самопознания? Хм… попытка – не пытка, верно?

Строго говоря, искусство друидов похоже на магическое тем, что направлено вовне. В его центре находится собеседник, именно с ним сокращают до нуля дистанцию общения. Но нельзя понять другого, не понимая себя. Вот только Говорящий С Животными учил меня рассматривать собственное сознание лишь как фрагмент чего-то большего. Видеть скорее фундамент и гору под ним, чем здание, именуемое Рин Бродяга. Друид – часть мира, друид – часть человечества…

А кто сам друид? Без обобщений, вне призмы классов и систем, в которых он отражается?

Когда-то я пытался ответить на этот вопрос, но не нашёл какого-то определённого ответа, противоречащего сказанному наставником. И успокоился. А потом стал полувампиром и забросил теорию ламуоради магии. Но не пора ли вернуться назад, чтобы проверить на прочность старые догмы? Неужели всем изменениям, которые я претерпел – грош цена, неужели я по-прежнему одна из песчинок, сливающихся с фоном?

Первые же шаги навстречу пониманию доказали: нет.

Я начал с того, что попроще: с собственного тела. И немедленно усомнился в словах Айса, утверждавшего, что поправки, внесённые Сьолвэн, незначительны. Ну, то есть на внешности моей они действительно не отразились, но вот ощущения… я с трудом узнавал себя!

И первое, что изменилось, что было заметнее всего – чувства. Стоило мне заглянуть в себя, как сфера восприятия плавно и вместе с тем стремительно до лёгкого головокружения начала разрастаться. Чувства мага богаче, чем у простых людей, но ни о чём подобном я даже не мечтал.

То, что раньше становилось доступно лишь при использовании сенсорных техник, ныне, кажется, должно было сделаться для меня нормой. Острота и текучесть ощущений завораживали. Без малейших усилий, словно всегда умел это делать, я выделил на фоне многоголосой симфонии джунглей звук, с каким билось в груди у Айса сердце. Потом с той же лёгкостью разделил на составляющие витающую в воздухе смесь запахов. Потом обратился мыслью к течениям энергии эши… и завяз в исследовании множества взаимосвязанных изменений.

Мускулатура изменилась. У людей есть два (или три? не помню точно…) типа мышечных волокон: "быстрое", способное на значительные усилия, но быстро утомляющееся, и "медленное" – отвечающее за длительные нагрузки, но при этом сравнительно слабое. У меня же отныне скелетная мускулатура состояла только из одного типа волокон, разом и мощных, и способных к длительным сокращениям (интересно, каких изменений в биохимии это потребовало? уж от образования молочной кислоты точно пришлось избавляться!). Более того: основные артерии и вены после переделки оказались упрятаны подальше от поверхности тела и изменены так, чтобы мышечные сокращения ускоряли ток крови. При повышенных физических нагрузках это нововведение снимало значительную часть нагрузки с сердца.

Кости, суставы и связки грамотно адаптировали для работы с этой новой мускулатурой: где надо – просто упрочнили, где надо – ещё и чуть увеличили. Лёжа в "родильном бассейне", сложно было судить об общем результате этих изменений, но я крепко заподозрил, что теперь смогу вытворять такое, что куда там олимпийским чемпионам,

А кожу и слой подкожного жира пронизала сеть волокон, способных менять свои свойства при подаче соответствующего сигнала. С налёта разобраться в этом было ещё труднее, чем в новом опорно-двигательном аппарате; однако я был почти уверен, что отныне меня облекает живая силовая броня в её облегчённом варианте – не столь заметная, как роговые пластины и чешуя того же Кремня, но вполне эффективная. Была бы только Сила для её подпитки…

– Удивлён?

Я сфокусировал взгляд на улыбке Айса. Кстати, Сьолвэн успела куда-то исчезнуть – да так тихо, что я этого попросту не заметил.

– Ещё как. Если это, как ты выразился, всего лишь коррекция физиологии…

– А меж тем это именно так. Взрослый живой организм обычно получается выращиванием из организма детского. Что во многих отношениях… неудобно. Если же улучшать уже выросший, зрелый организм, следуя хорошо разработанным методикам, можно добиться поразительных результатов. Ну, ты ещё прочувствуешь все плюсы этого.

– Хочешь сказать, что меня разобрали на кусочки и заново собрали уже из готовых деталей, напичкав вдобавок органическими имплантатами?

– Не вполне понимаю, что ты имеешь в виду под "имплантатами". Всё, что ты теперь имеешь, выращено прямо в тебе.

Я усмехнулся.

– Способ внедрения не так уж важен, важнее итог.

– Ты недоволен? – шутливо изумился Айс.

– Наоборот. Я жажду услышать, что ещё в меня насовали.

– Самое важное – регенерация. Теперь у тебя отрастут даже утраченные конечности. Без целительской магии, просто за счёт резервов организма. Правда, за этакую благодать пришлось заплатить некоторым снижением иммунитета…

– Чего-чего? Вы покромсали мне иммунную систему?!

Айс хмыкнул.

– Не "мы", а Сьолвэн. У меня на такое квалификации не хватит. Это раз. Во-вторых, не "покромсала", а реформировала. Причём с умом и в лучшую сторону. Говоря метафорически: зачем тебе нужно многочисленное народное ополчение, когда в твоём распоряжении малая по размеру, но зато высокопрофессиональная армия и отлично налаженная разведка?

– То есть при переделке учли, что я маг, расширили возможности сознательного контроля над внутриклеточными процессами и сократили наиболее затратные иммунные реакции?

– Наиболее параноидальные тоже. Так что можешь забыть слово "аллергия".

– Да вроде никогда от этой пакости и не страдал…

– Мало ли. О! – вспомнил Айс и бледно ухмыльнулся. – А ещё пищеварение. Теперь ты при необходимости можешь жевать опилки, запивая их нефтью.

Меня передёрнуло.

– Только при необходимости!

– Я так и сказал. Пищеварение стало чуть более затратным, зато и более быстрым. Причём усваиваться будет любая органика. Ну, почти любая. Некоторые субстанции всё же лучше не глотать. Но о таком понятии, как "незаменимые аминокислоты" или "витамины", тоже забудь. Теперь твой организм может синтезировать всё.

– Замечательно.

– И не говори. Ах да, ещё маленький штришок: при должном уходе твой замечательный новый организм не будет стареть. Не предусмотрена в нём такая функция.

– А что входит в понятие "должный уход"?

– Это я объясню в деталях чуть позже. Но если сформулировать в самом общем виде, то тебе не следует снижать снабжение тела преобразованной магией. Пока плотность эшидостаточна, ты будешь жить и здравствовать. А если она снизится, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Плотность должна быть такой, как сейчас?

– Не обязательно. Можно повысить её в несколько раз, даже в десятки раз, чего раньше твоё тело не выдержало бы. Учитывая профиль твоих магических способностей, мы немного облегчили преобразование в эшиэнергий Мрака. Впрочем, другие виды энергий тоже вполне доступны для преобразования… но это лучше прочувствовать на опыте. Давай, вставай! Хватит уже валяться!

Я решил, что действительно залежался в "родильном бассейне" и попробовал встать. Но не рассчитал усилия и скорее выпрыгнул из него – в облаке брызг, с переворотом. Если бы власть Айса над воздухом была чуть похуже, а реакция не так остра, я вымочил бы его вязким солоноватым раствором с ног до головы. А так туча брызг попросту скатилась обратно в "родильный бассейн", направляемая полупрозрачными ладонями уплотнившегося воздуха. Я увидел их достаточно чётко… и лишь тогда осознал, что с обычным моим зрением непринуждённо слился взгляд в Глубину до первой вуали. Легчайшая, почти бессознательная фокусировка – и вот уже я заглядываю за третью вуаль. Это оказалось так же просто и естественно, как удерживать равновесие при ходьбе.

Тридцать лет! За целых тридцать лет я так и не научился совмещать магическое зрение с обычным! Приходилось переключаться. А теперь – пожалуйста.

Меж тем ощущение влаги на коже показалось мне не то, чтобы неприятным, но слишком острым для того, чтобы спокойно его терпеть. И мой организм преподнёс мне новый сюрприз. По коже и под ней пробежала волна чуть щекочущей "электрической" силы. И раствор, близкий по своему составу к физиологическому, за какую-то секунду… впитался в высохшую кожу.

– Ого!

Айс лукаво усмехнулся.

– Что, добрался до внедрённых рефлексов? Так держать! Давай, одевайся. Пробежимся на пару по окрестностям. Я хочу кое-что тебе показать… ну и попутно научить кое-чему.

Рядом с моим "родильным бассейном" лежала стопка простой одежды. Эластичные трусы, по фасону похожие на плавки, свободные шорты, распашная рубаха-безрукавка и обувь, похожая на носки с приклеенной снаружи гибкой стелькой. Вся одежда показалась мне сделанной из какой-то разновидности шёлка, тонкой, прочной и лёгкой. Расцветкой своей она сливалась с листвой джунглей, только бельё и обувь были тёмно-серыми. Да ещё на груди напротив сердца радужно переливался небольшой, сантиметра два в диаметре, диск.

Кстати, Айс, как я заметил, носил в точности то же самое, что и я. Только его диск был голубым с фиолетовой волной, а мой живо напоминал чёрный перламутр.

– Знаки отличия магов, – пояснил друг, заметив мой интерес. – Попрыгали!

И мы действительно попрыгали.

"Родильные бассейны" находились не на земле, как можно было подумать. Громады незнакомых мне деревьев переплетали ветви в полутора десятках метров от твёрдой земли, образуя что-то наподобие помостов и дорожек; утолщения этих ветвей, наверняка возникшие не случайно, как раз и образовывали разного размера чаши "бассейнов". Я лежал в среднем, два метра на метр – но в хозяйстве у Сьолвэн попадались "родильные бассейны" вдвое и втрое большие. Причём пустовали немногие. Но времени на вдумчивое изучение странных существ, плававших в них, Айс мне не дал. Он с места взял такой темп, что мне пришлось сосредоточиться на одном: не отстать.