Текст книги "Синева до самого солнца, или Повесть о том, что случилось с Васей Соломкиным у давно потухшего вулкана"

Автор книги: Анатолий Мошковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 34. Надо ехать!

За четверть часа до закрытия столовой Вася с родителями подошли к своему столу. Алькиного семейства там не было, зато был Виктор Михайлович. Он сидел в щегольской синей рубахе за пустым столом – все давно поужинали, – уперев голову в кулак, и кого-то ждал. Не трудно было понять – кого.

– А, Александр Иванович! Валентина Петровна! Васенька! Добрый вечер! – приподнялся он со стула и дружелюбно заулыбался. – Как покатались?

– Хорошо, – ответил папа, усаживаясь.

– Я вот о чём ещё хотел сказать… – приступил к делу Виктор Михайлович. – Хорошо, что тут и Вася… У нас здесь получилась некоторая неувязка, накладка. Вера так была рада находке, что сгоряча сделала промах и теперь страдает и мучается. Вася, ты давно не встречал Макарку? Он прибегает сюда?

– Теперь не прибегает, – ответил Вася.

– Ты знаешь, где он живёт?

– Ну знаю, – Вася уткнулся глазами в стол.

– Вера решила исправить свою ошибку, и я всецело её поддерживаю. Всё-таки нельзя так… Верно ведь? – он посмотрел в глаза папе.

– Нельзя, – сказал папа и начал есть, давая понять, что разговор на этом окончен и двух мнений быть не может.

– Всё. Спасибо. Исчезаю! Приятного аппетита! – Виктор Михайлович вскочил и, высокий, гибкий, лёгким спортивным шагом вышел из столовой.

– Что это они вдруг? – покачала головой мама. – И не жалко им расставаться с такой кругленькой суммой?

– Жалко-то жалко, да я уж говорил Васе, они по сути не жадные, не размениваются на копейку или даже на сотню, – ответил папа, – у них игра идёт покрупней, да вот сейчас они поняли, что подмочили свою репутацию и её надо срочно подсушить на горячем южном солнышке… И ещё неизвестно, сколько они ему дадут. – Папа протёр бумажной салфеткой очки и посмотрел на Васю. – Домой к Макарке ты его отведи, если попросит, но до этого не говори Макарке ни слова. Мало ли что, могут и раздумать.

– Не скажу, – пообещал Вася.

– Устал сегодня? – спросил папа.

– Ни капельки, а что?

– А то, что мне, совершенно одуревшему от свободы человеку, хочется завтра снова куда-нибудь съездить… Ну хотя бы в Сердоликовую бухту, и не на теплоходе, а на собственном надувном транспорте.

Вася мельком посмотрел на маму, так посмотрел, чтобы папа не заметил.

– Я готов!

– А ты, Валь? – напряжённым голосом спросил папа.

– А я, скорее всего, нет. Камней там хороших не найдёшь, зато можно наткнуться на браконьера со взрывчаткой… Сто́ит ли туда, да ещё с Васей? Ты подумай…

– Чего здесь думать? Но если Вася не хочет, может не ехать, хотя мне будет и скучновато без него.

Вася понял, что он должен ехать. Хоть кровь из носу, а надо ехать! Иначе папа подумает… В общем, он, конечно, во многом прав в том споре с мамой. И часа нет такого, чтобы Вася не вспомнил о маме, не попросил у неё мысленного совета, не грустил без неё… И не столько в этом виновата мама, сколько он, Вася. А разве можно так? Он ведь хочет стать сильным, надёжным человеком, которого уважали бы люди!

– Я хочу поехать, – сказал Вася. – Я очень хочу.

Мама недоумённо пожала плечами.

– Я бы не советовала, да как знаешь.

Вася не стал повторять. Он вдруг опять подумал о Макарке: сказать бы ему… Вот был бы рад.

– Ты о чём сейчас подумал? – стал вглядываться в его лицо папа.

– О Макарке. Может, и его взять? Веселей будет. Он все ходы и выходы знает…

– Позови, да почти ручаюсь, он не пойдёт. Что для него Сердоликовая бухта? Он довольно практичный малый…

«Посмотрим», – подумал Вася.

После ужина он решил сбегать к Макарке. Вася подошёл к казённому двухэтажному дому, где тот жил. Макарка прутом выгонял кур из своего огородика – крошечного, ограждённого металлической сеткой кусочка земли, когда его окликнул Вася.

– Ну чего тебе? Зачем я понадобился?

– Да ни за чем… Слушай, Макарка, мы завтра с папой нацелились в Сердоликовую… На матраце. Хочешь с нами?

У Макарки на завтра была большая программа: он хотел ещё разик сходить к Герке и взять его за горло: отдавай долг или пожалуюсь твоему отцу, хотел потолкаться на рынке и прошвырнуться по набережной: авось опять повезёт и удастся раздобыть деньжат уж если не на колесо велосипеда, то по крайней мере на кожаную сумку с инструментами или на фонарь, который крепится на руле. Больше взять денег неоткуда. Надо только быть очень осторожным.

– А чего я не видел в Сердоликовой? – спросил Макарка.

– Ты, Макар, там всё видел… А нам с тобой было бы веселей. И ещё, ещё…

– Что ещё?

– Ещё папа очень возмущался Алькиной мамой, ругал их и даже…

– Что «даже»? – у Макарки не хватало терпения.

Васята явно прибежал к нему, чтобы сказать что-то очень важное, но сразу не решался.

– Хочет поговорить с ним… Ну с Алькиным папой. Чтобы его жена держала слово…

– Её ничем не проймёшь, – безнадёжно вздохнул Макарка.

Вздохнул и, уж раз такое дело, решил поплыть завтра с ними в эту Сердоликовую. Конечно, ему делать там нечего. Чего в этой бухте хорошего? Галька, да скалы в воде, да отвесная стена со скудным водопадиком. И камней там хороших нет, чтобы продать приезжим. И крабов крупных и рыбы, которых можно загнать на рынке, нету: их всё время распугивают курортники, которых на часок высаживают с теплоходов в этой бухте.

– А может, Алькина мама и отдаст деньги, – сказал Васята, и светло-серые глаза его загорелись. – Ну так едем, да?

Макарка потянулся и громко, нараспев зевнул:

– Да не знаю… Делов полно… Вы когда потащитесь?

– До завтрака, пока туда не выгрузили сто тысяч курортников.

Макарка чуть улыбнулся.

– Мы с папой и на тебя возьмём еды, не беспокойся, – сказал Васятка.

– Чтобы только меню было разнообразное: и пирожные там, и конфеты, и вафли апельсиновые. Иначе и на удавке не затащите. Нечего там делать местному человеку!

– Нахал ты! Не хочешь – не надо, – Васята отвернулся от него и пошёл по пыльному проулку. Он почти был уверен, что Макарка прибежит к ним.

Глава 35. Камнепад

И не ошибся. Утром они втроём шли под Кара-Дагом по знакомой, много раз хоженной тропе, то через балки, то у самого моря, то через рощицу. Васяткин папка в кедах, с рюкзаком за плечами шёл за Макаркой шаг в шаг. Макарка нёс на плече сумку с маской, ластами и закидушкой на фанерке. На всякий случай захватил и кусок хлеба, завернув его в перья зелёного лука. Макарка пошёл не только оттого, что Васяткин папа собирался поговорить с Алькиными родителями – не очень-то верилось, что те поддадутся. Набрехали, видно. Да, возможно, и Васята насочинял всё это, чтобы завлечь его в поход. Пусть так, и всё равно с его папкой было занятно. Он, говорят, целый месяц ходил на подводной лодке. И на ледоколе плавал к полюсу. К тому же его можно попросить навести в Москве точные справки, какой детский велосипед считается сейчас самым лучшим…

Макарка бежал впереди, стараясь выбирать путь поудобней, и упорно думал об одном и том же. Вот бы и ему, когда вырастет, устроиться на такую же работу. Да, хорошо зарабатывать – главное, за денежки тебе всё достанут, принесут и приведут.

Но всё же приятней, когда платят за дело, а не просто так. Как рыбакам и шофёрам. Ну и другим. А вот за поездки в интересные места и за постукивание на чёрных кнопках, когда из пишущей машинки вылезает испечатанный лист, – стоит за это платить? Тут ещё подумать надо. Макарка совсем не против Васяткиного папки – пусть себе гребёт, но всё же…

Макарке очень хотелось поговорить на эту тему и вообще о разном, да стеснялся. И неожиданно для себя спросил:

– А кто вам указывает, о чём надо писать? Или сами?

Васяткин папка громко рассмеялся.

– Как когда, Макар, иногда советуют в редакции, в местных газетах, в райкоме или ещё где. А бывает и так: укажут, посоветуют, расхвалят до небес, а приедешь, познакомишься – и писать-то не о чем. Раздули человека по недоразумению, недопониманию или в каких-то своих корыстных целях.

– Это как же так? – заинтересовался Макарка и тут же подумал, что надо бы как-то помочь Васятке: забрать у Герки его компас; ну хотя бы вместо процентов за солидный долг: надо же знать, кого потрошить и грабить.

– А очень просто: бывает, что того, о ком обязательно надо написать, замалчивают, оттирают в сторонку, а на кого-нибудь никчёмного, ничего не стоящего, делают ставку. Кому-то это выгодно, понимаешь? Подхалим ли он, решил ли сделать карьеру, родственник ли… Мало ли что бывает. Ты, Макар, что-нибудь понял из этого?

– Всё! – крикнул Макарка и ещё вдобавок присвистнул. – Вот как оно! А кого-нибудь после ваших статей сымали с места? Наказывали?

– Бывало и так. Уж не хочешь ли ты пойти в журналисты?

Макарка покраснел:

– Что вы… Зачем мне?

Скоро они дошли до Тупого мыса, и Васяткин папка вынул из рюкзака матрац. Они надули его, укрепили на нём одежду, обувь, рюкзак и Макаркину сумку и поплыли, огибая мыс, в Сердоликовую бухту. Васяткин папка толкал матрац вперёд, а Васятка с Макаркой плыли сбоку. Наконец они увидели бухту. В ней почти никого не было. Почти – потому что всё-таки два парня в зелёных выцветших штормовках сидели возле пещеры неподалёку от водопадика и что-то делали, согнувшись над расстеленным брезентом. Рядом лежал раскрытый рюкзак.

– Отлично! Они нам не помешают, – сказал Васяткин папка, направляя матрац к берегу. – Мы здесь будем, как робинзоны. Благодать! А как здесь сейчас тихо…

Матрац ткнулся в гальку. Васяткин папка, выйдя на берег, поздоровался с парнями и спросил:

– Вы чего это так одеты и не загораете?

– Мы не на курорт приехали, а на работу… – ответил белокурый щекастый парень и незаметно завернул край брезента.

– Какая здесь может быть работа? – спросил Васяткин папка. – Здесь могут работать художники и фотографы, а не приезжие бездельники…

Парни стали негромко о чём-то переговариваться, поглядывая на них и вокруг – на скалы и на море, и, кажется, занервничали. Это не очень понравилось Макарке. Зачем сюда в такую рань прибыли эти двое в штормовках? Он знал, что здесь бывают студенты-практиканты из геологических институтов, но те помоложе, повеселей и одеты не так.

– А вы, наверно, и есть приезжие бездельники? – спросил высокий парень в тяжёлых альпинистских ботинках на шипах.

– Нетрудно догадаться, что да, – подтвердил Васяткин папка, – а вы кто же будете, если не секрет?

– Никакого секрета… Мы с товарищем минералоги, у нас срочное задание: заготовляем образцы.

– В таком случае давайте знакомиться. Я давно мечтал…

– Простите, вы на отдыхе, а мы при деле… – сухо сказал парень в альпинистских ботинках. – И у нас сроки. Отойдите с детьми в тот угол бухты.

– Зачем? – не понял Васяткин папка. – Мы посмотрим на вашу работу…

– Это исключается.

И Макарка ещё больше насторожился. Острые глаза его увидели возле раскрытого рюкзака геологический молоток, два зубила с расплющенными головками и длинную смотанную верёвку с металлическими крюками.

– Для вас это небезопасно… – сказал парень.

– Почему же? – беспечно спросил Васяткин папка. На его месте Макарка вообще не заговорил бы с ними, а держался бы подальше. Однако и Васяткин папка, кажется, стал о чём-то догадываться. – Почему небезопасно? Вы как пробрались сюда? Вёрхом?

– Не ваше дело, – грубо проговорил щекастый, сидевший возле мешка. – Сейчас мы полезем осматривать минералы, могут сорваться камни и ударить вас. Уходите отсюда и поскорее. Нам некогда… Слышите?

– Слышим… – глухо, с обидой отозвался Васяткин папка. – Пошли, ребята… Не знал я, что работа минералогов так опасна для окружающих.

Макарка первым ринулся вперёд, подальше от этих парней в выцветших штормовках. Он слышал от многих, что на Кара-Даге время от времени появляются заготовители камней, которые тайком взрывают и вырубают из породы жилы минералов и большими кусками увозят отсюда и где-нибудь в Симферополе, в Москве или Ленинграде нарезают эти куски алмазными пилами на кусочки и обрабатывают, шлифуют и потом в виде кулонов, подвесок, перстней и просто камней продают здесь и по всей стране. Ясное дело, с такими лучше не встречаться наедине в отдалённой бухте…

Макарка ускорил шаг и оглянулся. Васяткин папка с рюкзаком на плече и матрацем под мышкой шёл за ним по крупной плоской гальке. Один Васята, кажется, до сих пор ни о чём не догадывался. Он напевал под нос, стрелял вокруг своими серыми глазами и даже крикнул:

– Макарка, а на скалу в море сплаваем? Там крабов полно!

Макарке было не до крабов: унести бы отсюда ноги. И он промолчал.

– Остановимся здесь, что ли? – Васяткин папка опустил на камни ношу. Однако до них долетел резкий голос Высокого:

– Дальше!

Васяткин папка отошёл метров на двадцать, но парень громким голосом потребовал, чтобы они ушли в самый дальний угол бухты, за нагромождение каменных глыб, туда, откуда, как сразу сообразил Макарка, не будет видна их работа.

– Дальше не пойдём, – сказал Васяткин папка, – никакие камни нас здесь не достанут.

– Дальше, дальше! – подстегнул их голос Высокого.

Васяткин папка свалил на гальку ношу и посмотрел на Макарку:

– Кто они? Не знаешь? Мне говорили. Не они ли рвут здесь жилы?

– Не знаю, – вздрагивающим голосом ответил Макарка. – Может, и они, очень даже похоже… Не надо с ними так… Дядь Саш, они же… Они всё могут…

Макарка с Васяткиным папкой смотрели в сторону парней. Те рассовывали по карманам штормовок зубила, Высокий подхватил смотанную верёвку, и они полезли в гору. Лезли быстро и сноровисто по едва заметным выступам и бугоркам, по трещинам и углублениям. В одном месте остановились и стали молотками вколачивать в крутую каменную стену металлические крючья, прикреплённые к верёвке. Теперь они подстраховывали себя и более смело лезли с уступа на уступ, придерживаясь за верёвку.

Чуть пониже тощих кустиков стали вбивать в скалу зубила и что-то вставлять в отверстия – из них свешивались какие-то тёмные проводки.

– Что это они делают? – спросил Васятка, глянув туда, куда смотрели Макарка с его папкой.

– Похоже, вставляют патроны и будут рвать… – прошептал Макарка. – Я слыхал от наших…

– Эй вы, минералоги! – крикнул Васяткин папка, закинув голову. – Если будете рвать жилы, вам не поздоровится… Советую по-доброму: уходите отсюда!

«Он что, ненормальный? – испугался Макарка. – Разве они его послушаются? Может, у них есть ножи. Надо скорей тикать отсюда, пока живы…»

– Прикуси язык, курортник! – донеслось сверху. – По очкам схлопочешь. Дорогу домой не найдёшь!

– Если вы сейчас же не уберётесь отсюда… – срывающимся голосом крикнул Васяткин папка, однако докончить не успел, потому что эти парни спрятались за длинный замшелый бугор скалы, и в воздухе довольно сильно рвануло. От скалы к скале запрыгало тугое эхо, потянуло едким дымком, и вниз дробно и громко посыпались обломки выбитых взрывом камней. Васяткин папка вовремя отпрянул за каменную глыбу.

Парни появились из-за бугра и стали поспешно выдирать из породы металлические крючья вместе с верёвкой и торопливо полезли вниз.

Васяткин папка двинулся прямо к ним.

«Он что, в своём уме? – заколотило Макарку. – Зачем он?»

– Куда вы? Зачем с ними связываться? – громко зашептал он вслед Васяткиному папке. – Идите назад!

И Васятка, словно впервые почувствовав грозящую отцу опасность, тоже зашептал ему в спину:

– Па, ты куда? Не надо…

Однако отец будто не слышал их. Он шёл туда, где эти двое торопливо рыскали по земле, собирая отколотые взрывом обломки горной жилы. Поспешно смотав верёвку с крючьями, они сунули её в рюкзак, побросали туда инструмент. Затем парень в альпинистских ботинках с трудом приподнял и надел на высокого парня рюкзак, и они, не дожидаясь, когда Васяткин папка подойдёт к ним, полезли в гору. Подъём был крут, труден, это Макарка прекрасно знал, потому что не было такой самой недоступной бухты или ущелья на Кара-Даге, где бы он не побывал.

Они лезли на удивление быстро и легко – видно, имели немалый навык лазить по горам. И убегать, смываться. Когда Васяткин папка уже подходил к тому месту, где они недавно сидели, сверху раздался громкий, с издёвкой голос:

– Эге-гей, очкарик, постарайся забыть нас! И не ищи – хуже будет! Берегись! – Послышался невнятный, глухой шумок – один из убегающих двинул ногой камень, и по обрывистому, почти отвесному склону зашуршали, задвигались, запрыгали камни, не очень большие и грозные, но вполне достаточные, чтобы пробить голову и столкнуть в воду.

– Папа, назад! – во всю глотку закричал Васятка, его поддержал Макарка, и отец отскочил назад, пригнулся и прижался к скале. Круглые, остробокие камни со стуком и треском запрыгали вокруг, разбиваясь на десятки кусков и отскакивая в воду, запрыгали на том самом месте, где только что стоял Васяткин папка.

Глава 36. Секретное совещание

Алька вставлял в магнитофон новую кассету с американским джазом, когда отец позвал его на балкон. Отцовская рука плотно закрыла дверь в комнату, где шнырял Ромка и в любую минуту могла появиться Тайка.

В кресле уже сидела мать с недовольным, натянутым лицом, в другое кресло, подтянув на коленях брюки, уселся отец и начал:

– Алик, ты старший из детей, и я доверяю тебе. В жизни бывают такие вещи, которые надо решать не одному. Для этого мы тебя и позвали. Суть ты знаешь. Наша мама совершила промах, я бы даже сказал – немалый промах. Выходит, она – ну, а значит, и мы с тобой, потому что мы одно целое – не сдержала своё слово: а это… Ну сам понимаешь, так не следует поступать…

«Конечно, отец прав, – подумал Алька, – никто после этого нам верить не будет! Как будто мы такие бедные, что не могли отдать. Отец и не столько мог отвалить, если было очень нужно… Но зачем они позвали меня? Тут что-то кроется…»

– Здесь есть и моя ошибка, – продолжал отец. – Когда мама вскочила из-за стола и ушла с Макаром, я не знал, что она решила откупиться этой несчастной майкой. Мне надо было пойти вслед за ними и дать совет.

– Я бы хотела поскорее забыть об этом, – мать нахмурила тонкие, высоко расходящиеся брови. – Я ведь писала объявления не в расчёте на детей младшего школьного возраста… Пойми это, наконец, Витя. Я устала доказывать тебе…

– Стараюсь понять, и всё равно получилось неловко. На нас стали здесь косо смотреть. Я из каждой поездки, даже из курортной, всегда привожу телефоны и адреса новых друзей, а не завожу там недоброжелателей или врагов… Это не мой стиль жизни. Особенно мне неприятно, что у нас разлаживаются отношения с соседями по столу. В столице у меня маловато знакомств, а они бывают так нужны… Надо всё уладить с Макаром, чтобы Соломкины не думали о нас ничего такого… Ну вы понимаете.

– Что же ты предлагаешь? – нервно спросила мать.

– Если была допущена ошибка, её надо исправить, пойти на некоторые жертвы, и немедленно. И даже открыто признать перед всеми свои промахи.

– Ты хочешь, чтобы я каялась перед людьми и отдала этому мальчишке сто рублей? – с насмешкой спросила мать и резко отодвинула рукой пепельницу, сверкнув перстнями и кольцами, в том числе и найденным обручальным.

– Не хочу, а так надо. Нам дороже обойдётся, если не отдадим. Ты это понимаешь, Алик?

– Надо отдать, – осторожно сказал Алька, всё ещё пытаясь понять, зачем его позвали.

– А может, вместо сотни ему что-нибудь подарить? – спросила мать. – Что-нибудь рублей за десять-двадцать… Это, по-моему, лучше, чем давать ребёнку деньги.

– Пожалуй, ты права, – заметил отец, – твоё объявление в самом деле не было рассчитано на детей… Ты, Алик, с нами согласен?

Алька не был с ними согласен: деньги надо было отдать Макарке, деньги! И это враньё, что объявление не было рассчитано на детей: разве дети не люди, разве их можно не принимать во внимание? Разве нельзя было на худой конец вручить деньги Макаркиной матери? Ой, как пригодились бы они ей! И Макарке бы она отдала часть. Родители делают вид, что не понимают этого и хотят убедить Альку в своей доброте и справедливости. И наверно, хотят узнать его мнение: с ними ли он? Понять, чем он дышит. Они хитрят и юлят перед ним или, скорее всего, хотят, чтобы и он, Алька, вместе с ними был виноват перед Макаркой. Зачем-то им это нужно. Надо бы прямо спросить у них об этом. Да не привык он так говорить с родителями: не хотел портить с ними отношения, а теперь бы и надо прямо спросить, но не хватало смелости…

И Алька кивнул отцу:

– Согласен. – Кивнул и вздохнул про себя: «А ведь надо было поспорить…»

– Что ты считаешь лучше подарить ему? – спросил отец.

Алька пожал плечами. Пусть уж сами думают и не заставляют его ломать голову.

– Секретное совещание окончено, – отец улыбнулся. – Можешь идти.

И Алька ушёл с балкона, а мать осталась там. Ясно, родители остались для более секретного совещания, для совершенно секретного, и о чём они там будут говорить, он, возможно, никогда не узнает.

Расстроенный, с опущенной головой, Алька вышел из дома, побрёл по дорожке меж кустиков сирени и вдруг лицом к лицу столкнулся с тем самым крепкоплечим, красногубым парнем с чёрными усиками, который не так давно просил его купить пирожки и держался с ним очень по-дружески.

– А вот и ты! – сразу узнал его парень. – Ты что, здесь живёшь?

– Здесь… А что?

– А то, что, значит, ты бесценный для меня человек… Где-то тут, понимаешь ли, живут мои заказчицы. Дамочки. Снял размеры, записал адреса. Теперь заказ готов, но я никак не могу найти их… Тебя как звать-то? Не Аликом?

– Аликом, – удивлённо ответил Алька.

– У меня фирма серьёзная – везде агентура. Всё знаю. Так что не таращь глаза, – сказал парень. – Меня зовут Федя… Так поможешь?

– Запросто! – сразу согласился Алька. – С какого адреса начнём?

Федя извлёк из бокового кармана ярко-оранжевого пиджака блокнотик.

– Корпус номер восемнадцать, комната два.

– Так это вон там, пошли… – Алька решительно ухватил парня за локоть и быстро повёл к небольшому скрывавшемуся в кипарисах и тамариске корпусу. Сердце его стиснулось от радости. Он был нужен кому-то, его ценили, с ним считались… Что ещё надобно в жизни человеку?!

На террасе вокруг столика сидели несколько молодых нарядных женщин и негромко разговаривали. Федя вручил одной из них перстень с голубовато-зелёной яшмой, получил тридцать рублей, не отходя от столика, небрежно пересчитал их, и Алька повёл его по новому адресу, надеясь, что тот не последний.

Алька уже подходил к нужному корпусу, как вдруг налетел на Тайку с Ирой. Алька смутился и чуть было не отпрянул в сторону, да сумел сдержаться – что бы о нём подумал Федя? – и продолжал вести его к террасе. Тайка посмотрела на него так, будто выстрелила, кинула взгляд на Иру и, давясь от смеха, спросила:

– Ты куда это, братец? Нас не замечаешь, а мы вчера выпустили на свободу Ваську… Ух как полетел! А завтра придёт Андрюшка, если хочешь, мы и тебя возьмём с собой… Будет нескучно!

Когда она говорила, Алька притормозил шаг, Федя с недоумением поглядывал то на него, то на девчонок. У Иры глаза были прищуренные, неверные. Что это Тайка заговорила о Ваське и об Андрюшке? И о нём, Альке, вспомнили? Нужен им стал почему-то? В чём дело?

Алька не слушал бы сестру, прошёл бы мимо, если бы не эти неожиданные, странные слова. Однако рядом был Федя, и Алька смущённо сказал:

– Отстань… Некогда мне сейчас.

Они с Федей обогнули корпус, где была комната, в которой жила его заказчица. И здесь из-за Алькиной спины донёсся задиристый Тайкин голос:

– Смотри, Алька, прилипалой не стань!

Алька не вытерпел и сплюнул.

– Кто такая? – поинтересовался Федя. – Что-то она с тобой не церемонится…

– Сестра, – буркнул Алька. – Мы давно с ней… Дождётся своего.

На этот раз ему не захотелось входить на террасу и присутствовать при продаже и примерке перстня. Алька кивнул Феде на дверь, а сам присел на скамейку неподалёку и стал прислушиваться. В его глазах всё ещё стояли Ира и Тайка. В ушах звучал Тайкин голос. И обругала при постороннем, и посмеялась над ним, и что-то обещала… Нарочно или всерьёз? Уж он знал Тайку, вряд ли всерьёз. Держи карман шире! А вдруг всерьёз?

Через минуту к нему подошёл Федя.

– Всё в порядке… У тебя отличная память! В деньгах не нуждаешься?

– Нет, – ответил Алька, и парень с недоумением посмотрел на него.

– Первый раз вижу такого… Все хватают, с налёту, как коршуны, а ты… Имеешь большие доходы?

– Отца имею, даёт, если попрошу. Спасибо.

– У тебя, я вижу, богатый старик? И всё равно с меня пятёрка… Держи. Не помешает в курортной жизни… Молочный коктейль выпьешь с девчонкой, в кино позовёшь. Больше ценить будет.

– Да нет, что вы, – стал отнекиваться Алька. – Я же ничего такого не сделал… За что мне?

– Ни за что. Просто так. Ты – мой младший друг, а я умею ценить дружбу… – Эти слова пришлись Альке по сердцу. – К тому же ты мне ещё можешь пригодиться… Я тебе кое-чем обязан… Слушай, может, и тебе нужен перстенёк, мужчины ведь тоже иногда носят. Могу по блату устроить небольшой такой перстенёк с агатом или сердоликом по дешёвке, а практически даром… Ну, говори?

Алька на миг представил, как достанется ему за этот «мужской» перстенёк от Тайки, и поймал себя на мысли, что слишком много думает о ней. Перстенёк… Что ж, его стоит взять хотя бы для того, чтобы позлить её. И Алька ответил:

– Да я не знаю… Ребята их вроде не носят…

Однако Федя сразу всё понял.

– А ну покажи свой безымянный. Ясно. При случае попрошу изготовить. Если захочешь, можешь какой-нибудь девчонке подарить… Ты где живёшь?

Алька назвал свой корпус и номера комнат.

– Лады. Ну всего. Давай лапу.

Алька подал ему руку и вдруг обнаружил в своей ладони маленькую бумажку, глянул – сложенная в четыре раза синенькая пятёрка. Федя двинулся от него, и Алька кинулся вслед.

– Зачем вы? Мне не нужно! Возьмите!

– Пригодится… Не будь ребёнком, – кинул, не оборачиваясь, Федя и тут же исчез за поворотом.

Алька был слегка огорошен: он никогда не получал денег от чужих – ну кроме этого парня – людей и было почему-то неприятно называть ему свой адрес. Но вообще-то пятёрка пригодится: после истории с кольцом и сегодняшнего секретного совещания на балконе не хотелось просить денег у отца.

Алька положил пятёрку в карман и впервые подумал: «А что, если позвать Иру в кино? Завтра в летнем кинотеатре французская комедия «Любит – не любит». Может, и согласится… Нет, нельзя её звать! Никуда она не пойдёт без Тайки. А если и Тайку позвать? Вот удивится! Шары выскочат на лоб! Ну и пусть выскакивают… А если правда?»

Алька впервые подумал, что не очень правильно держался с Тайкой: зачем он всё время ссорится с ней? Она же дружит с Ирой, а Ира с Васькой, а тот с Андрюшкой и Макаркой. И то, что он ссорится с сестрой, очень мешает ему сдружиться с ними. Зачем он лезет на рожон? Дурень, и только! Надо с сестрой по-хорошему… Она ведь, кажется, и сама не прочь.

В этот день Алька заставил себя за обедом улыбаться, похваливал еду, тёплыми глазами смотрел на Ромку и Тайку и спросил про выздоровевшую чайку:

– Ну как там Васька, нормально полетел? Не хромал в воздухе на крыло?

– Ни капельки, – сказала Тайка. – И знаешь, сколько народу собралось?

– И наш Васенька был?

– А где ж ему ещё быть? И Макарка прибежал – он теперь ни на шаг не отстаёт от Соломкина.

– Занятно, – сказал Алька. – С чего бы? Ты не знаешь, наши собираются завтра в кино?

– По-моему, нет, – ответила Тайка и, прищурив глаза, с удивлением посмотрела на него, как будто не знала, верить ему или нет.

– Давай сходим, а? – спросил Алька. – Я куплю на всех билеты – и тебе, и Ире, и Васе… Все и пойдём.

– А Макарка? Ему надо купить в первую очередь. Ты ведь понимаешь…

– Куплю и ему, – пообещал Алька.

– А Андрюшке? – В прищуренных глазах сестры Алька заметил не столько удивление, сколько недоверие. И ещё в её глазах светилась весёлость.

– А вот ему не куплю! – выпалил Алька. – Если и куплю – не примет. Он у вас такой гордец! Любимец масс! Завоеватель сердец и тому подобное… А остальным всем куплю.

– А не жалко? Какой богатый стал… Хочешь – покупай, тебе лучше знать. – В глазах Тайки снова засветилась насмешка. И ещё что-то. Что-то новое и непонятное.